Нахманид, Моисей бен-Нахман Геронди (известен под прозванием РаМБаН, רמבן = аббревиатура его имени רבינו משה בר נחמן, может быть, также под именем Бонаструк да Порта) — знаменитый испанский талмудист и законоучитель, библейский экзегет, философ, каббалист и врач; род. в 1194 г. в Героне (отсюда — его прозвище Геронди; ср. Gans, Zemach Dawid, Bapшава, 1900, стр. 50), умер в Палестине около 1270 г. Он был внуком р. Исаака бен-Реубен из Барселоны и двоюродным братом р. Ионы Геронди; его брат Бенвенисте да Порта был судьей в Барселоне (Джекобс, Sources, p. 130). Его учителями были в числе прочих также р. Иуда бен-Якар и Меир бен-Натан из Тренкетайля; кроме того, передавали, что его земляк Азриель был его учителем по каббале. Η. изучал также медицину и впоследствии занимался врачебной практикой. Он приобрел значительные познания и по философии. На 16-м году жизни Н. приступил к составлению компендиума некоторых частей Талмуда, следуя методу Исаака Альфаси, и в сочинении, озаглавленном «Milchamot Adonai», он защищал галахические выводы Альфаси от критических замечаний Зерахии Галеви из Героны. Эти сочинения Н., отличающиеся глубиной и остроумием, обнаружили уже ту консервативную тенденцию, которая стала характерной чертой позднейших произведений Н. Мудрость древних ученых была для него вне сомнений, и к их изречениям никто не вправе относиться критически. Это уважение к авторитетам он распространил и на гаоним и их непосредственных учеников вплоть до Альфаси: «Мы преклоняемся перед ними, — говорит он, — и если даже иногда смысл их слов для нас не вполне ясен, мы все же доверяем их мудрости». Его безусловное подчинение словам авторитетов вытекает, с одной стороны, из благочестия, с другой — оно объясняется тем, что его время было неудобно для каких бы то ни было компромиссов. И в самом деле, огромный успех греко-арабской философии между евреями Испании и Прованса после появления «Mope Небухим» породил стремление рассматривать библейские рассказы как аллегории и относиться недоверчиво к рассказам в Талмуде о чудесах. Н. боролся против этого стремления и дошел до другой крайности, не допуская оспаривать истинность изречений даже ближайших предшественников. В борьбе между маймонистами и антимаймонистами Н. был скорее на стороне последних. Когда р. Соломон из Монпелье (ר׳ שלמה מן ההר), отлученный маймонистами, обратился около 1238 г. за помощью к Нахманиду, последний написал послание к общинам Арагонии, Наварры и Кастилии, в котором он сурово осуждал противников Соломона. Но несмотря на то что он не разделял крайних взглядов маймонистов, он питал к ним большое уважение, и это обстоятельство, в связи с его врожденным благородством характера, удержало его от полного слияния с антимаймонистами и побуждало его часто выступать в роли примирителя. В письме к французским раввинам он обращает внимание на заслуги маймонистов и указывает, что к тому же «Иад» не только не проявляет никакой снисходительности при разъяснении запрещений, но, напротив того, обнаруживает зачастую положительную строгость. Что же касается «Mope Небухим», то эта книга, по его мнению, не предназначена для безусловно верующих, но для тех, кто был введен в заблуждение учением Аристотеля и Галена. «Если вы того мнения, — говорит он, — что на вас лежит обязанность осудить эту книгу как еретическую, то почему некоторые из вас останавливаются перед исполнением решения, как будто опасаются совершить такой поступок. Разве благоразумно в столь важном вопросе поступать произвольно, одобрять одно сегодня, а другое завтра». Чтобы примирить обе стороны, он предложил снять запрещение с философской части «Иада», сохранив и даже усилив запрещение «Mope Небухим» и тех сочинений, которые не признают талмудического толкования Библии. Этот компромисс, долженствовавший прекратить борьбу, был отклонен обеими сторонами, несмотря на то что Н. пользовался огромным авторитетом в обоих лагерях. Уважение к авторитетам, побудившее Н. защищать Альфаси, было причиной его выступления с защитой Симона Каяры, автора «Halachot Gedolot», против возражений Маймонида в его «Sefer ha-Mizwot». В этой последней защите, написанной в более зрелом возрасте, автор проявляет меньше нетерпимости, чем в «Milchamot Adonai», и остается снисходительным к Маймониду даже в тех случаях, когда вполне уверен в его неправоте. Во введении он говорит: «Несмотря на мое желание следовать прежним авторитетам, сохранять и утверждать их взгляды, я не считаю себя, однако, обезьяной с книгами в руках. Я хочу объяснить их методы и оценить их достоинства, но когда их взгляды не могут быть поддерживаемы мною, я буду, хотя и в весьма почтительной форме, настаивать на своем праве рассматривать вещи своими собственными глазами». Достойно указания, что, несмотря на весь свой консерватизм, Н. рассматривает изречение рабби Симлаи, на котором основана вера в существование 613 постановлений, как чисто гомилетическое. Посвятив первую половину своей жизни талмудическим трудам (см. ниже), Н. стал затем писать сочинения гомилетико-экзегетического и этического характера. К последним принадлежат: «Igeret ha-Kodesch» и «Тоrаt ha-Adam». В первом из них, трактующем о святости и важности брака, Н. критикует Маймонида за то, что он, следуя Аристотелю, клеймит позором врожденные людям плотские желания. По мнению Н., плоть со всеми ее функциями есть создание Божие, и потому ни одно из плотских побуждений, по внутренним своим свойствам, не должно считаться предосудительным. В сочинении «Torat ha-Adam», рассматривающем обряды оплакивания покойников и похоронные обряды, Н. резко нападает на философов, которые стараются сделать человека безразличным как к радости, так и к горю. Это, заявляет он, противно закону, повелевающему человеку радоваться в день торжества и плакать в день скорби. Последняя глава, названная «Schaar ha-Gemul», трактует о проблемах воздаяния, воскресения и т. д. Н. осмеивает самонадеянную уверенность некоторых философов в том, что им понятна сущность Бога и Его ангелов в то время, как устройство их собственного тела является для них тайной. Для Н. лучшим путеводителем в подобных вопросах является вера в откровение, но он заявляет, что так как он не относится с презрением к мудрости, то не отказывается категорически от разума и намерен для подтверждения своей веры рассматривать эти вопросы рационалистически. Так как Бог по сущности своей справедлив, то должно быть воздаяние за добро и зло. Так как добро и зло в нашем мире относительны и преходящи, то воздаяние должно свершиться в другом мире. Кроме животной души, происходящей от высших сил и присущей всем живым существам, человек обладает и специальной душой. Последняя, берущая свое начало непосредственно от Бога, существовала еще до сотворения мира. При посредстве человека она приобретает материальное существование; после же смерти человека она или возвращается к своему первоисточнику, или же входит в тело другого человека. Эта вера, по мнению Н., лежит в основе левиратного брака с женой умершего брата: дитя, рожденное от этого брака, наследует не только имя брата своего отца, но и его душу, и продолжает тем самым его существование на земле. Проблема воскресения понимается Н., как воскресение тела: посредством души тело переродится в чистое существо с вечной жизнью. Более ясное понимание теологической системы Н. дает его комментарий к Пятикнижию, справедливо считающийся лучшим его произведением. Это его последний труд. В предисловии к нему Н. говорит, что три цели побудили его написать книгу. A именно: 1) дать душевное удовлетворение изучающим закон и возбудить их интерес к науке критическим разбором текста; 2) оправдать пути Божии и разъяснить скрытый смысл слов Писания, «ибо в Торе все чудеса и все тайны имеют скрытый смысл, и в сокровищах ее все красоты мудрости скрыты за многими печатями»; и 3) привлекать души читающих по субботам и праздникам соответственными главами из Торы. Книга написана увлекательным стилем, в изложении чередуются агадические и каббалистические объяснения; труд основан на тщательном изучении библейской филологии и истории. Как в предыдущих своих произведениях, Н. сильно нападает на греческих философов, особенно на Аристотеля, и часто критикует Маймонидовы толкования Библии. В то время как Маймонид старается низвести библейские чудеса на уровень естественных явлений природы, Н. подчеркивает их сверхъестественный характер и заявляет: «Кто не верит тому, что всеми нашими делами, касающимися личности или общества, руководят чудеса и что всего нельзя приписать природе или естественному мировому порядку, тот не должен участвовать в изучении Торы нашего учителя Моисея». Рядом с верой в чудеса он ставит веру в создание мира из ничего, веру во всеведение Бога и веру в Божественное провидение. Эти догматы он считает основой иудаизма. Критикуя Маймонида в своем комментарии, он тем не менее относится к нему с большим уважением. Но не таково его отношение к Аврааму ибн-Эзре; выражения, употребляемые им по адресу последнего, совершенно не соответствуют его обычной скромности и уравновешенности. Он особенно гневается на него за осмеяние каббалы, которая, по мнению Н., есть божественная традиция, и в своем преувеличении он соглашается с утверждением каббалы, что весь текст Торы есть ряд мистических имен Бога. Несмотря, однако, на свое глубокое уважение к каббале, Н. умеренно пользуется ею в своем комментарии, и в предисловии советует читателю не предаваться размышлению над замечаниями мистического характера, встречающимися в его книге, ибо «нельзя проникнуть в темы каббалы непосредственным разумом». Хотя Н. приписывается большое влияние на распространение каббалы, однако его воздействие было более моральное, чем философское; он санкционировал каббалу великим авторитетом своего имени, но не непосредственной деятельностью в области каббалистической мистики. Его едва ли можно считать каббалистом в обычном смысле, ибо он признавал догму создания мира ex nihilo и утверждал, что Богу могут быть приписаны атрибуты. Характерной чертой комментария Н. являются выводы, делаемые им из различных библейских рассказов, в которых он видит краткий очерк всеобщей истории человечества. Рассказ о сотворении мира в шесть дней заключает пророчество о событиях в последующие шесть тысячелетий; седьмой день — это символ Мессианского тысячелетия; Яков и Исав — это прототипы Израиля и Рима; война Моисея и Иошуи с амалекитами — пророчество о войне Мессии, сына Иосифа, с Эдомом (Римом), которая произойдет до пришествия Мессии, сына Давида. — Как раввин Героны, а впоследствии главный раввин Каталонии, Н., по-видимому, вел счастливый и спокойный образ жизни в кругу своей семьи и многочисленных учеников и пользовался всеобщим уважением. Из этой мирной обстановки он был выведен в преклонном возрасте. Когда ренегату Павлу не удалось приобрести приверженцев среди евреев Прованса, к которым его послал начальник Раймонд Пениафорте, он попросил короля Якова приказать Моисею Н. принять участие в публичном диспуте. Рассчитывая на сдержанность, которую будет вынужден соблюдать его противник из-за опасения оскорбить религиозные чувства властей, Павел уверил короля, что может доказать на основании Талмуда и других раввинских сочинений, что Мессия уже пришел в лице Иисуса. Нахманид согласился явиться на приглашение короля, выговорив себе предварительно полную свободу слова (1263 г.). В течение 4-х дней он диспутировал с Павлом в присутствии короля, двора и многих церковных сановников. Спор велся касательно следующих трех тем: 1) появился ли уже Мессия; 2) предсказанный пророком Мессия должен считаться божественным или рожденным от человеческой четы, и 3) кто обладает истинной верой, евреи или христиане. В начале диспута Н. разбил своего противника, аргументы которого были основаны на агадических цитатах, утверждением, что еврей обязан верить в истинность Библии, а что касается Талмуда, то еврей обязан признавать установленные Талмудом правила обрядового характера, но вправе не считаться с агадическими толкованиями, которые являются только изречениями, выражающими индивидуальные взгляды разных ученых, и не имеют обязательной силы. Затем он доказывал, что пророки рассматривали Мессию как существо, состоящее из плоти и крови, а не как божество, и что их предсказания о наступлении царства всеобщего мира и справедливости еще не осуществились; напротив, со времени появления новой религии мир наполнился неправдой и насилием, и из всех общественных организаций христианская наиболее воинственная. Кроме того, вопрос о Мессии имеет для евреев гораздо меньшую догматическую ценность, чем полагают христиане. Это, несомненно, смелое утверждение сделано им совершенно искренне, так как он еще раз возвращается к нему в своем трактате об искуплении, озаглавленном «Кец га-Геулла»; основывает он это утверждение на том, что гораздо более заслуживает похвалы соблюдение евреем всех предписаний веры в христианской стране, в изгнании, под гнетом стеснений и унижений, чем в Обетованной земле Мессии, где всякий будет вынужден силой обстоятельств поступать согласно закону. Так как на публичном диспуте борьба приняла, очевидно, благоприятный для Нахманида оборот, евреи Барселоны, опасаясь мести со стороны доминиканцев, предложили ему прекратить полемику; но король, которому Н. рассказал об опасениях евреев, пожелал, чтобы спор продолжался. Диспут возобновился и окончился полной победой Н., которого король в знак своего уважения отпустил с подарком в 300 маравидов. Но доминиканцы приписали победу себе, и Н. увидел себя вынужденным предать полемику гласности. Из опубликованной статьи Павел выбрал несколько цитат, заключавших, по его утверждению, клевету на христианскую веру, и представил их своему генералу Раймонду де Пениафорте. Духовенство возбудило против Н. судебное преследование, и королю была предъявлена формальная жалоба на Нахманида и его произведение. Король должен был дать ход делу, но, не доверяя доминиканскому суду, назначил экстраординарную комиссию и поручил ей расследовать дело в его присутствии. Н. признал, что он сделал много утверждений, противных христианству, но что он не написал ничего такого, чего бы он не говорил на публичном диспуте в присутствии короля, который дал ему полную свободу слова. Король и комиссия признали правильность его заявлений, но для удовлетворения доминиканцев его приговорили к двухлетнему изгнанию и сожжению его памфлета. На него был наложен и денежный штраф, который, однако, был снят с него из уважения к его брату Бенвенисте да Порта (Джекобс, Sources, p. 130). Доминиканцы остались недовольны этим приговором, и через папу Климента IV им удалось превратить двухлетнее изгнание в вечное. Н. оставил Арагонию, провел три года в Кастилии или в Южной Франции. В 1267 г. он эмигрировал в Палестину и, после непродолжительного пребывания в Иерусалиме, поселился в Акре (עכו), где энергично распространял еврейское учение, находившееся в то время в упадке в Святой Земле. Он окружил себя многочисленными учениками. Говорят, что его лекции приходили слушать и караимы, между ними Аарон бен-Иосиф Старший, — но это не более как измышление. К составлению своего наиболее важного сочинения, вышеупомянутого комментария к Пятикнижию, Нахманида побудило желание вызвать у палестинских евреев интерес к Библии. Окруженный друзьями и учениками, Н., однако, сильно чувствовал муки изгнания. В течение своего трехлетнего пребывания в Палестине Н. поддерживал переписку с родиной, желая таким путем вызвать более тесное сближение между Иудеей и Испанией. Вскоре после своего прибытия в Иерусалим он написал своему сыну Нахману письмо, в котором изобразил бедственное положение святого города, где в то время было всего два еврейских жителя — два брата, красильщики по ремеслу. В позднейшем письме из Акры, он советует своему сыну воспитать в себе скромность, которую считает первой добродетелью. В другом письме, адресованном второму сыну, занимавшему официальную должность в кастильском суде, Н. рекомендует чтение ежедневных молитв, но, главным образом, предписывает воздержаться от безнравственной жизни. Н. умер, имея свыше 70 лет от роду; он похоронен в Хайфе рядом с могилой р. Иехиеля из Парижа.
Произведения Н. Деятельность Н. в области Талмуда и Галахи была весьма обширна. Он писал глоссы или новеллы ко всему Талмуду в духе французских тосафистов и составил кодекс по разным отделам галахи по образцу Исаака Альфаси. Его глоссы или новеллы, которые были опубликованы, охватывают следующие талмудические трактаты: Баба Батра (Венеция, 1523); Шаббат и Иебамот (Гамбург, 1740); Маккот (Ливорно, 1745, вместе с «Шиба Энаиим» Авраама Мелдолы); Киддушин (Салоники, 1759); Гиттин (Зульцбах, 1762); Кетубот (Мец, 1764); Нидда (Зульцбах, 1765); Абода Зара (Ливорно, 1780, под заглавием Маасе Цадиким); Хуллин (ib., 1810, в Мизбеах Капара). Под заглавием «Сефер га-Ликутот» опубликованы были новеллы к разным частям Берахот, Моэд и Шебуот (Салоники, 1791). Галахические произведения: «Мишпете га-Херем» — законы, касающиеся отлучения, воспроизведенные в «Кол-Бо»; «Гилхот Бедика» — об исследовании легких убитых животных, цитируется Симоном бен-Цемах Дуран в «Ябин Шемуа»; «Торат га-Адам» — о законах, касающихся траурных и похоронных обрядов, в 30-ти главах, из которых последняя «Шаар га-Гемул» трактует об эсхатологии (Константинополь, 1519, часто переиздавалось). К талмудическим и галахическим произведениям Н. относятся сочинения в защиту старых авторитетов: «Милхамот Адонай» — защита Альфаси от критики Зерахии га-Леви из Героны (опубликовано вместе с «Альфаси», Венеция, 1552; часто перепечатывалось; отдельно, Берлин, 1759); «Сефер га-Зехут» в защиту Альфаси от критики Абраама бен-Давид (RABaD, опубликовано вместе с «Шиба Энаиим» Авраама Мелдолы в Ливорно, в 1745 г.; под заглавием Махсе у-Маген, Венеция, 1808); «Гассагот» (Константинополь, 1510, часто переиздавалось) — защита Симона Каяры от критики Маймонида в книге последнего «Сефер га-Мицвот». Н. написал также «Иггерет га-Кодеш» — о святости брака (издано вместе с «Сефер га-Мусар», а также во многих отдельных изданиях); «Дераша» — речь, произнесенная в присутствии короля кастильского (Прага, 1597, вышло также в издании Йеллинека, Лейпциг, 1853, под заглавием «Торат Адонай Темима»); «Сефер га-Геула» или «Сефер Кец-га-Геула» — о времени пришествия Мессии (издано в Меор Энаиим, Имре Бина, гл. XLIII, Азарии де Росси, часто переиздавалось); «Иггерет га-Мусар» — письмо к сыну (в «Сефер га-Иира» или «Иггерет га-Тешуба» Ионы Геронди); «Иггерет га-Хемда» — послание к французским раввинам в защиту Маймонида (с Таалумот Хохма Иосифа Дельмедиго); «Виккуах» — религиозный спор с Пабло Христиани (в Милхамот Хоба, Константинополь, 1710; с латинским переводом вышло у Вагензайля, Нюрнберг, 1681; еврейский текст, пересмотренный Штейншнейдером, Штеттин, 1860); «Перуш Шир га-Ширим» — комментарий к Песне Песней (Альтона, 1764; Берлин, 1764; Иоганнесбург, 1857; авторство этого произведения спорно, так как перечисление предписаний, данных в IV, 11, не согласуется с данными H. в Гассaгот); «Перуш Ииоб» — комментарий к книге Иова, включен в раввинской Библии (Венеция, 1517; Амстердам, 1724—27); «Биур» или «Перуш аль-га-Тора» — комментарии к Пятикнижию (издано в Италии до 1480 г.; много раз переиздано). Последнее произведение вызвало появление многих суперкомментариев; мистическая сторона его отмечена р. Исааком из Акра в книге «Меират-Энаиим», а также Шем Тоб ибн-Гаоном в «Кетер Шем Тоб», Менахемом Поперс га-Коген и Иосифом Каро; общий комментарий к нему составлен Исааком Абоаб и в последнее время Моисеем Каценеленбогеном, даяном Мезерица. Критику Н. в защиту Раши написал Илия Мизрахи, а критику Мизрахи в защиту Н. — Самуил Царфати. Следующие каббалистические сочинения приписываются Н., хотя достоверность его авторства подлежит сомнению. «Га-Эмуна ве-га-Биттахон» или «Шаар Эмуна», в 26 главах, каббалистический трактат о молитвах, законах природы, о десяти заповедях и о свойствах Божиих (содержится в «Арзе га-Лебанон», Венеция, 1652); «Перуш Сефер Иецира» — комментарий на «Книгу о сотворении мира» (Мантуя, 1652, часто переиздавалось); сомнительное «Биур ле-Сефер га-Риммон» цитируется Моисеем Боттарелем в комментарии на «Книгу о сотворении мира», «Эден ган Элогим». Н. был также автором некоторых литургических поэм и молитв, наиболее известная из них — «Ме-Рош ме-Кадме Оламим», включенная в махзор Монпелье. Она переведена Заксом на немецкий язык и Генри Лукасом на английский.
Ср.: Rossi, Dizionario, p. 237; Perles, в Monatsschrift, VII, 81 и сл.; Zomber, ib., Χ, 421; Z. Frankel, ib., XVIII, 449; Weiss, Dor, IV, 12 и сл.; Zunz, Benjamin of Tudela, изд. Ascher’а, II, 259; idem, LSG., p. 478; Sachs, Die religiöse Poesie, p. 323; Beer, Philosophie, p. 74; Jellinek, Beiträge, II, 47; Steinschneider, Cat. Bodl., col. 1947; Grätz, Geschichte, VII, 37 и сл. (и примечания A. Гаркави в еврейском переводе П. Рабиновича); Landshuth, Ammude ha-Abоdah, p. 234; Delitzsch, Zur Geschichte der hebräischen Poesie, p. 85; Isidor Loeb, REJ., ХV, 1 и сл.; Neubauer, в Expositor. VII (3 d. series), 98 и сл.; Schechter, Studies in Judaism, pp. 120 и сл.; Michael, № 1125; Winter und Wünsche, Die jüdische Literatur, II, 320, 322—326; 424—427, III 263, 662—666. [J. E., IX, 87—92].
9.