Монтефиоре, Моисей (Мозес) — выдающийся филантроп и общественный деятель; род. 28 октября 1784 г. в Ливорно (Италия), умер 25 июля 1885 г. в Ремсгэте (Англия). Отец и мать его жили в Лондоне и приехали в Ливорно, где родился М., лишь на короткое время. В доме родителей М. воспитывался в консервативном духе, и многие еврейские обряды производили на него глубокое впечатление своею величавой простотой; оставшись на всю жизнь глубоко религиозным человеком, исполнявшим все еврейские обряды, М. с особенной любовью говорит о пережитых им в доме отца субботах, носивших столь торжественный и, вместе с тем, столь безыскусственный характер. Отец его принадлежал к мелким коммерсантам, и М. рос не в богатстве, а в обстановке упорного труда. В школе М. учился тем необходимым предметам, без знания которых нельзя обходиться в культурной стране и самому скромному коммерсанту. Окончив училище, М. поступил на службу в банкирскую контору, по опыту изведав, что «годы учения не являются годами господства»; однако впоследствии М. с удовольствием вспоминал проведенные в душной атмосфере часы: тогда именно он научился без устали работать и по достоинству ценить человеческий труд. Вскоре М. перешел на биржу и сделался одним из 12-ти еврейских маклеров; к этому времени относятся и научные занятия М.; из школы он не вынес даже знания иностранных языков, и теперь М. путем самообразования старался пополнить свои пробелы; с особенной любовью занимался он естественными науками и посещал также клуб дебатов молодежи, где приобрел навык к публичным выступлениям и стал хорошо ориентироваться в вопросах политики. На бирже М. приобрел имя в высокой степени честного человека, вследствие чего вскоре стал одним из наиболее крупных еврейских маклеров. Вместе со своим братом Авраамом М. (см. Монтефиоре, семья) он основал банкирский дом, пользовавшийся громкой популярностью. Во время наполеоновских войн М. вступил в национальную гвардию, служил 4 года и дослужился до чина капитана. После падения Наполеона М. выступил с планом страхования жизни; мысль эта была тогда совершенно нова, и ее встретили с большим недоверием; однако Н. М. Ротшильд, с которым М. породнился, одобрил его мысль, и в 1824 г. возникло первое английское страховое общество Allianz, руководителем и главным собственником которого был М. Затем М. создал общество для освещения улиц газом под названием Imperial, и благодаря ему в 1826 г. впервые на европейском континенте улицы стали освещаться газом (первый город — Ганновер). Благодаря этим новым отраслям промышленности имя М. сделалось популярным в широких кругах, и он был избран в члены комитета испанско-португальской еврейской общины Лондона; в качестве такового он учредил больницу и общество пособий бедным еврейским невестам. Еще больше внимания он посвящал школьному вопросу, вникая во все его детали и относясь с большой любовью к нуждающимся ученикам. В тридцатых годах М. вступает в ряды борцов за эмансипацию английских евреев и пользуется своими обширными связями в аристократических сферах, чтобы провести через обе палаты билль о еврейском равноправии. Под его влиянием, как утверждают, герцог Норфолк и лорд Бекслей выступили в защиту евреев; М. был также в дружеских отношениях с Маколеем (см.), столь энергично отстаивавшим права евреев. В 1836 году Монтефиоре был назначен Fellow of the Royal Society, будучи первым евреем, вступившим в члены Королевского общества. К этому времени относится предоставление М. английскому правительству большого займа для отмены рабства в великобританских колониях и для выдачи при этом вознаграждения рабовладельцам; этот либерализм банкира сделал его известным и среди христианских широких слоев, и в 1837 г. М. был избран шерифом Лондона и графства Миддльсекса. М. поставил условием, чтобы он по субботам и еврейским праздникам был свободен от занятий: «Мои обязанности по отношению к Богу, — писал он, — и мое уважение к нашей святой религии я ставлю выше всяких других обязанностей». В качестве шерифа он фактически упразднил смертную казнь в своем шерифстве, и когда однажды министр отменил его постановление об освобождении одного преступника от смерти, М. обратился с просьбой к королеве Виктории, которая глубоко уважала его, о помиловании осужденного, что и было ею исполнено. В 1838 г. М. был избран председателем Board of Deputies и оставался им до 1874 г.; в 1846 г. он получил звание баронета (отсюда сэр Мозес, а не сэр Монтефиоре); в 1847 г. он был избран высшим шерифом Кента, был также deputy-lieutenant и занимал и некоторые другие высокие судебные посты. Благочестивый еврей, М. особенно любил Палестину и всегда рвался к ней. Впервые он посетил Палестину в 1827 г.; однако ввиду греческой войны вынужден был ее очень скоро покинуть. В 1838 г. он, в сопровождении жены и своего секретаря Луи Леве (см.), предпринял вторичное путешествие в Палестину, где был встречен с большим энтузиазмом и где он выказал себя щедрым жертвователем. При известии об ужасах Дамасского дела (см.) М. во главе депутации английских евреев обратился к министру иностранных дел, лорду Пальмерстону, с просьбой прийти на помощь невинным жертвам, а затем он, вместе с женой и доктором Леве, отправился на яхте королевы Виктории в Булонь, а оттуда вместе с Кремье и Мунком в Дамаск. Здесь ему удалось заставить пересмотреть все дело, а по окончании его M. обратился к султану с просьбой защищать и впредь евреев от подобных обвинений. После данной ему аудиенции султан и издал знаменитый фирман 1840 г., гласивший, что евреям употребление не только человеческой, но крови вообще строго воспрещено, что евреи должны пользоваться такой же защитой, что и другие подданные, и что им нельзя ставить каких-либо препятствий в исполнении религиозных предписаний. Этот успех М. сделал его имя очень популярным среди евреев всех стран. Когда вскоре капуцинский орден нашел какие-то кости и, объявив, что это останки патера Toмaca, поставил памятник с надписью «Padre Tommaso… assassinato dagli Ebrei», M. отправился к папе с ходатайством об уничтожении этой надписи. Как известно, с него потребовали денег в пользу капуцинского ордена, но он ответил, что на Востоке не платил за права евреев денег, не намерен их платить и в Риме. По возвращении М. в Англию королева Виктория дала ему аудиенцию и за «постоянные старания прийти на помощь своим преследуемым братьям на Востоке» предоставила ему право иметь особый герб. Поездка в Россию (см. ниже) еще более способствовала росту его популярности; в 1847 г. в Дамаске снова возникли антиеврейские беспорядки ввиду слуха о похищении евреями христианского мальчика; как и в 1840 г., так и теперь французский консул подстрекал дамасскую администрацию принять против евреев жестокие меры, и М. отправился в Париж, добился аудиенции у короля Луи-Филиппа и достиг того, что дамасскому консулу из Парижа было предписано прекратить поддержку врагов евреев, а французский премьер Гизо выразил, от имени правительства, сожаление по поводу поведения своего консула, прибавив, что считает обвинение евреев в употреблении христианской крови ложью и клеветой. В 1854 г. в Палестине, в связи с крымской кампанией, свирепствовали голод и эпидемии, М. собрал 200 тыс. марок и отправился на помощь евреям Палестины. На аудиенции у султана ему был выдан фирман для устройства еврейского госпиталя в Иерусалиме и для покупки земли под земледельческие колонии. М. воспользовался расположением к нему султана и учредил в Иерусалиме госпиталь, дом для бедняков, коммерческое училище и первые еврейские колонии из 75 семейств. В 1858 г., в связи с делом Мортара (см.), М. отправился в Рим, но, несмотря на всю свою энергию, не мог добиться не только освобождения Мортары, но и аудиенции у папы, встречая везде ответ, что дело это уже исчерпано и что Мортара — христианин. В 1860 г., когда друзы напали на христиан, М. стал во главе комитета помощи христианам, собрал огромную сумму денег и засвидетельствовал перед всем миром, что он отзывается на всякое горе и что сочувствует преследуемым христианам, как и преследуемым евреям. В 1861 г. М. выступил в защиту евреев Корфу, а затем Ионийских островов, побудив митрополита острова Корфу издать пастырское послание о недозволительности преследования евреев с точки зрения христианской религии. В 1862 г., после восшествия на престол нового султана Абдул-Азиза, М. отправился в Константинополь, чтобы на аудиенции выяснить ему необходимость следовать политике Абдул-Меджида в еврейском вопросе, т. е. фирману 1840 г. В 1863 г. М. отправился в Марокко, где против евреев начались преследования ввиду обвинения их в убийстве одного испанца. Еще до прибытия в Марокко М. обратился к испанскому правительству с просьбой приостановить казнь заподозренных в убийстве евреев; в Марокко же ему удалось доказать невиновность мнимых убийц, которые и были освобождены. На аудиенции у марокканского султана М. передал ему ходатайства евреев о помощи и добился издания эдикта, гласившего, что в глазах султана все люди имеют одинаковое право на справедливое к себе отношение и что всякий, кто причинит зло и обиду еврею, будет строго наказан. На обратном пути из Марокко М. вручил в Мадриде королеве Изабелле, а в Париже Наполеону III эдикт марокканского султана, прося их, как монархов ближайших к Марокко государств, поддерживать желание султана справедливо относиться к евреям. В Лондоне М. был приветствован от имени города лорд-мэром, а Виктория в аудиенции выразила свой восторг по поводу доблестного мужества 80-летнего старца; из различных городов получилось в 2000 благодарственных адресов. Когда в 1867 г. произошли в Галаце (см.) случаи потопления евреев в Дунае, М. отправился в Бухарест; по дороге он заручился поддержкой главнейших европейских дипломатов, в смысле влияния их на румынское правительство в деле справедливого отношения к евреям; особенно благосклонно отнесся к М. Наполеон III, выразивший ему благодарность за его гуманное отношение ко всем страждущим; на аудиенции у румынского короля (тогда князя) Карла I М. просил, чтобы евреи пользовались защитой от всякого рода насилия со стороны румынского населения; король ответил ему письмом, что он будет заботиться о недопущении преследований на почве религиозных разногласий; М. добился тогда же освобождения из тюрьмы известного раввина Меира Лебуша Малбима; вскоре, однако, М. сделался предметом нападок румынских антисемитов, по наущению которых чернь устроила ряд враждебных демонстраций перед его домом, и М. должен был покинуть Румынию. В 1883 году состоялось торжество по случаю наступавшего в 1884 г. 100-летнего юбилея М. Королева Виктория и принц Уэльсский (впоследствии король Эдуард VII) были в числе поздравивших его; о ходе его болезни в 1885 г. выпускались бюллетени, рассылавшиеся во все концы мира, и на его похоронах присутствовали многочисленные депутации как от евреев, так и от христиан. На его гроб была положена оливковая ветвь, привезенная им с горы Ливана, и земля, взятая им на могиле Рахили в Палестине, в стране, которую он так любил и которую посетил семь раз. М. похоронен в Ремсгэте, недалеко от основанной им синагоги, рядом с женой в мавзолее, построенном по образцу могилы Рахили.
У Монтефиоре была лишь одна дочь, погибшая в огне на 15-м году; баронетство, по особому королевскому распоряжению, перешло к Фрэнсису Аврааму М. (см.), наследником же Ремсгэта был назначен, согласно завещанию, сэр Джозеф Себэг-М., сын сестры Мозеса М. Помимо Montefìore College Library, M. оставил еще фонды и для некоторых других благотворительных и образовательных учреждений. В 1885 г. в Берлине образовалась ложа имени M., а затем в других немецких городах ферейны его имени, из которых самый большой, насчитывающий до 1300 членов, во Франкфурте-на-Майне.
Ср.: L. Loewe, Diaries of sir Moses and lady Montefìore, 1890, 2 т., имеется еврейский перевод (дневник, охватывающий 70 лет жизни М., состоящий из 48 отдельных дневников); Israel Davis, Sir Moses Montefìore, 1884; L. Wolf, Sir Moses Montefìore, 1884; Lady Judith Montefìore, Diary of a visit to Egypt.; Liebermann, Internationales Montefìore Album, 1884; Hayyim Guedalla, Keter Schem Tob, 1887; Eugen Wоlbe, Sir Moses Montefiore, 1909; Liebermann, Sir Moses Montefiore, 1884; Friedländer, Die hervorragendsten Staatsmänner und Mäcene in früheren Jahrh., 1903; Jew. Еnc., VIII, 668—670.
С. Л.6.
Деятельность M. в России. Имя М. впервые, насколько известно, было связано с судьбою русских евреев в 1842 г., когда руководитель просветительной реформы среди русских евреев доктор Лилиенталь (см.) обратился к М. и Кремье, по поручению министра народного просвещения Уварова, с письменным предложением принять участие в особой комиссии для разработки проекта школьной реформы. В своем ответном письме (10/22 сентября 1842 г.) М. высказал в осторожной форме то опасение относительно действительной цели правительства в деле насаждения среди евреев общих знаний, которое разделяли многие русские евреи, — М. выразил уверенность, что Лилиенталь будет «распространять такие религиозные понятия, которые были бы способны предохранить от всякого искажения божественную правду наших священных книг, равно как и правила, преподанные великими учителями нашей веры»; однако имея в виду утверждение Лилиенталя, что император Николай I и Уваров хотят улучшить положение евреев путем воспитания, М. попросил Лилиенталя ознакомить его подробнее с предположенной реформой, дабы знать, сумеет ли он оказать какое-нибудь содействие. Чтобы побудить М. к приезду, Лилиенталь предложил гродненским евреям обратиться непосредственно к М. с просьбой принять участие в комиссии, но генерал-губернатор Миркович поспешил обратить внимание Уварова на то, что приглашение М., известного своей борьбой за дамасских евреев, может подать повод «заграничным завистникам» России сделать заключение о вызове М. в качестве «защитника угнетенного Израиля» в России. Быть может, это соображение усилило то охлаждение к М., которое создалось в министерстве народного просвещения по получении ответных писем M. и Кремье, согласившегося приехать лишь на приглашение государя; доклад по поводу этих писем, представленный министру и им принятый, гласил: «Очевидно, что М. и Кремье не хотят понять сущности мысли, подавшей повод к переписке с ними; министерство имело в виду возбудить в них не одно бесплодное участие; но если нет доброй воли, то, кажется, тщетно было бы продолжать с ними сношения». Когда вслед за тем сотрудник М., доктор Леве (см.) уведомил Лилиенталя, что М. согласен приехать в Петербург даже среди зимы, если получится приглашение Уварова через русского посланника в Лондоне и будут присланы паспорта для М., его жены и Леве, министерство оставило письмо Леве без ответа. Приезд М. тогда не состоялся. М. вместе с женой и в сопровождении Леве посетил Россию лишь в 1846 г., когда он приехал с целью ходатайствовать об улучшении правового положения евреев. Снабженный рекомендацией английской королевы Виктории, М. был принят в России с исключительными почестями; по пути от границы до Петербурга ему были оказаны официальные встречи. 24 марта М. был принят императором Николаем I, а затем, по требованию государя, М. посетили министры: Уваров, Нессельроде и Киселев как председатель Еврейского комитета; посоветовав М. объездить край с еврейским населением и даже предложив ему в спутники министра, государь выразил согласие на то, чтобы М. представил через посредство Киселева на высочайшее рассмотрение свои замечания по поводу положения евреев. М. посетил многие города Западного края, а также Варшаву, всюду встречая восторженный прием со стороны еврейского населения; местные власти также оказали ему внимание. Были выпущены в большом количестве портреты М. и его жены, каковые по сию пору можно встретить в старых семьях. Особенно блестящим был прием в Вильне; когда сюда прибыла весть о приближении четы М., «Божьих посланников», почетнейшие члены общины с раввином во главе выехали ему навстречу на ближайшую станцию и тысячи народа стали ожидать их в предместье; после обмена официальными визитами генерал-губернатор устроил в честь М. банкет, на который была приглашена русская и польская знать. Пасху М. провел вблизи русской границы вместе с сопровождавшим его отрядом евреев-солдат. По возвращении в Лондон М. был принят королевой в торжественной аудиенции. Результатом поездки М. явились несколько его записок о положении евреев в России; одна из них была посвящена евреям в Империи, другая — евреям в Царстве Польском; ознакомившись с первой запиской и с замечаниями, сделанными Киселевым, государь потребовал представления ему и второй записки, снабженной объяснениями высшей местной власти; особую записку М. послал Уварову о желательных реформах в казенных еврейских училищах; несомненно, что представления М. не остались без последствий; достаточно отметить, что в связи с запиской М. был возбужден вопрос об отмене ограничений в праве жительства евреев в Царстве Польском, каковая и последовала в 1862 г. В записке, поданной Киселеву, М. подчеркивает, что первым условием упорядочения быта евреев он считает равноправие. В той же записке М. указывает на необходимость восстановить недавно упраздненный кагал. Все три записки М. были опубликованы Л. Леве в его «Diaries of Sir Moses and Lady Montefiore». — Вторично M. прибыл в Россию в 1872 г., чтобы принести императору Александру II поздравление от имени английских евреев по случаю празднования 200-летнего юбилея рождения Петра Великого; по приказанию государя для М. был приготовлен экстренный поезд. — М. горячо откликался на возбуждавшиеся в России обвинения евреев в преступлениях с ритуальной целью; он вступил в переписку с князем Воронцовым по Сурамскому делу и выразил готовность приехать в Россию, когда возникло Кутаисское дело (см.).
Ср.: П. Венгерова, Из далекого прошлого, Восход, 1902, кн. XI (также в воспоминаниях автора, Memoiren einer Grossmutter, 1908); Машбир, M. и русские евреи, «Русский Еврей», 1884 г., № 20; Систематический указатель литературы о евреях; Ю. Гессен, Из летописи минувшего, сборник «Пережитое», т. I, стр. 27—34 (записка М., представленная Уварову); Sifre ha-Zichronot, ч. III (еврейский перевод книги Леве); Рукописные материалы.
Ю. Г.8.
М. в еврейской литературе. Исключительная популярность, какой М. пользовался среди русских евреев, способствовала тому, что вокруг его имени народная фантазия создала многочисленные легенды; о его самоотверженной деятельности существует целая литература. Видные еврейские писатели A. Б. Лебензон, В. Мандельштам и др. подали М. специальные записки о способах улучшения положения евреев в России. Его посещение России, и в частности Вильны, подробно описано в «Ha-Oreach» Дика, «Keter schem tob» Mopa и многих др. Восхвалению М. посвящены многочисленные оды и специальные сочинения, как «Newe tehilah» Кон-Цедека, «Mazkeret Schenat ha-Meah» (Адрес Комитета общ. распространения просвещения между евреями в России по поводу исполнения столетия М. напечатан в Истории этого общества, Розенталя, I, 194—195) и др. К столетнему юбилею М. русские палестинофилы отпечатали портрет юбиляра (с хвалебным стихотворением Л. Гордона), разошедшийся в десятках тысяч экземпляров.
Ср.: W. Zeitlin, ВНМ., index; J. H. Steinschneider, Ir Wilna, 161 (библиографический материал).
7.