Иудейское царство — Иудино колено, несмотря на восьмидесятилетнее сожительство с остальными израильскими коленами под властью Давида и Соломона, не слилось с ними настолько, чтобы действительно составить с ними единую нацию. Только мощь Давида и мудрость Соломона еще могли объединять их; обыкновенный же правитель из Иудина колена должен был неминуемо привести к разрыву между ними. Этому способствовало и следующее обстоятельство. В эпоху блестящих войн Давида, когда военная добыча стекалась в Иерусалим в огромном количестве, ни царь для своего содержания, ни само государство не нуждались ни в каком податном обложении народа, так как все нужды покрывались из этой добычи. В это время израильские колена не только не платили никаких налогов в пользу казны, но еще сами пользовались из этой добычи. В царствование же Соломона, хотя и стекались богатства в Иерусалим благодаря развитию торговли и мореходства, но любовь к роскоши и грандиозным постройкам, которую проявлял Соломон, требовала огромных затрат, и понадобилось прибегнуть к народному обложению; в этом отношении иудейская область, в которой жил сам царь, находилась, вероятно, в положении привилегированной области, что не могло не обратить на себя внимание прочих израильских колен. Конечно, пока на израильском престоле сидел Соломон, израильские колена воздерживались от какого бы то ни было выражения неудовольствия. Обаятельная личность самого царя, как и его внешняя политика, направленная к возвышению престижа израильского имени среди других народов, и внутренняя деятельность, выражавшаяся в создании центрального храма, наконец, его строительные предприятия и торговая политика, все это импонировало израильтянам и удерживало их от каких-либо протестов. Но когда воцарился сын Соломона — Рехабеам, человек ограниченного ума, накопившееся неудовольствие должно было повести к окончательному разрыву. Рехабеам, явившись в Сихем, резко и гордо отверг просьбы израильских колен об уменьшении налогов и заявил, что он намерен еще увеличить бремя этих налогов и что он не остановится ни перед какими мерами. В данном случае молодой царь действовал под влиянием воинственной группы молодых приближенных, которые настаивали на отказе израильтянам в каком бы то ни было облегчении, тогда как старые советники, напротив, предлагали не раздражать их и, по мере возможности, пойти навстречу их желаниям и просьбам. Таким образом, взяло верх мнение молодой группы, и в результате сихемских переговоров явился разрыв между Иудиным и прочими израильскими коленами, образовалась пропасть, которая разъединила единый израильский народ на «дом Иуды» и «дом Израиля» (см. Израильское царство). Недальновидностью и оплошностью Рехабеама воспользовался талантливый и решительный Иеробеам, который объявил себя израильским царем. Чтобы обеспечить себя как с египетской, так и с израильской стороны, Рехабеам возвел вокруг своей столицы ряд новых укреплений, которые, однако, при первом же испытании оказались совершенно бесполезными. На пятом году его царствования (около 972 г. до хр. эры; по Ренану, около 950 г.) Шешонк вторгся в Иудею во главе огромного войска. Один за другим сдавались фараону иудейские города, не исключая Иерусалима, который также сдался без особого сопротивления. Египетский царь захватил все храмовые и дворцовые сокровища, в том числе золотые доспехи Соломоновых телохранителей, не лишив, однако, Рехабеама престола. Таким образом, могуществу и великолепию Соломоновой монархии был нанесен сильный удар. Наряду с этим перестал существовать и другой источник благосостояния И.-Ц.: обширная транзитная торговля египетскими лошадьми, которая велась при Соломоне для стран, расположенных по Тигру и Евфрату, должна была теперь прекратиться, так как израильтяне закрыли перед иудеями все пути через их страну. И Иудея обеднела, став опять исключительно земледельческой страной. Сын Рехабеама, Абия, царствовавший всего три года (ок. 960—958 до хр. эры), уже не мог восстановить могущество И.-Ц. Его попытки то путем мирных переговоров, то путем войны присоединить к Иудее отпавшее Израильское царство не привели ни к чему. Позднейший рассказ о его деятельности, приведенный во II Хрон., 13, сообщает о решительной победе его над Иеробеамом, но из I Цар., 15, 1—8 видно, что все царствование Абии (или Абиама) прошло в мелких стычках с Иеробеамом I, не давших, однако, ни одной из сторон каких-нибудь существенных результатов. Еще более обостряются отношения между Израильским и Иудейским царствами, когда в первом, после дворцовой революции, на престол вступает воинственный Баеша (см.), а во втором престол переходит в руки сына Абии — Асы (см.). В их междоусобную войну вмешивается подкупленный Асой дамасский царь Бен-Гадад (см.) и нападением на северные области Израильского царства выручает Иудею. Сын Асы — Иегошафат (см.) — первый из Иудейских царей установил тесную дружбу с Израильским царством. Поход его совместно с Ахабом израильским на Бен-Гадада дамасского с целью отнять у него Рамот-Гилеад был неудачен. Более счастливой была, по-видимому, война этого царя с коалицией племен — моабитского, аммонитского и части подвластных И.-Ц. эдомитян, давшая ему богатую добычу. Раздвинулись ли благодаря этой войне иудейские границы, неизвестно. Во всяком случае, на юге Эдом продолжал оставаться зависимым от И.-Ц., хотя иудейского наместника, נצינ, в это время там уже заменил царь эдомитский, но он был ставленником Иегошафата и признавал над собою его власть. Иегошафат же вновь обратился к проектам Соломона относительно плавания по морям Индии. Однако его попытка не увенчалась успехом, так как корабли разбились во время бури, находясь еще в гавани Эцион-Гебере. Совсем неудачно было царствование Иегорама иудейского (современника Иегорама израильского). В то время Эдомское царство совершенно отпало от Иудеи и сделалось независимым; отложился также и ханаанейский город Либна, находившийся недалеко от филистимской границы, вследствие чего границы И.-Ц. сузились с юга и запада (II Цар., 8, 20—22; II Хрон., 21, 4—20). После смерти Иегорама престол на короткое время переходит к сыну его Ахазии (см.). Человек безвольный и недалекого ума, он всецело поддался влиянию своей матери Аталии, которая продолжала насаждение языческого культа, столь характерное для царствования Иегорама. Ахазия, явившись однажды в гор. Изреель навестить своего больного дядю Иегорама, попал в самый центр революционного брожения, вызванного Иегу (см.), и был убит вместе с Иегорамом (II Цар., 8, 25 и сл. до конца; 9, 1 и сл.; II Хрон., 22, 1—9). Смутное время наступило в Иудее по смерти Ахазии, когда бразды правления очутились в руках Аталии, уничтожившей всех, принадлежавших к Давидову дому, и заменившей национальную религию культом Баала. Положение И.-Ц. не улучшилось и при сыне Ахазии, Иоаше, так как в это время Хазаель, царь дамасский, подчинив себе Израильское царство, подступил к Иудейскому, угрожая ему такой же участью, и Иоаш мог откупиться от него только большими дарами из золота и серебра храмовой и дворцовой казны. Его сын Амация в религиозной политике следовал ему, но в войнах он был сначала счастливее отца. Он вел войну с эдомитами, разбил их на солончаковых равнинах к югу от Мертвого моря и захватил Селу (Petra), которую назвал Иоктеэль (см.). Амация, упоенный своей победой над эдомитами, увлекся мыслью о войне и с Иегоашом Израильским, мечтая, быть может, о новом присоединении этого государства к иудейским владениям. В сражении, происшедшем у Бет-Шемеша (см.), иудейское войско было разбито, Иерусалим взят, и мир был восстановлен только благодаря богатому выкупу. Слабостью Иудеи, по-видимому, воспользовались эдомиты, которые ворвались в страну и завладели некоторыми областями И.-Ц. — Положение Иудеи улучшилось при сыне Амации, Уззии. Правда, ему приходилось бороться с большими препятствиями, но он вышел из этой борьбы победителем. В его царствование Иудею постигло землетрясение, причинившее ей огромный вред; затем страна пострадала от страшной засухи, а может быть, и от саранчи (пророчества Иоеля относятся некоторыми историками к этому царствованию). Однако уже вскоре после того как население несколько оправилось от этих бедствий, Уззия решил восстановить первоначальную политическую силу и значение Иудейского государства. Он отвоевал обратно у Эдома гавань Элот у Красного моря, вследствие чего стало возможным возобновить морскую торговлю с Аравией и Офиром. Данниками Иудеи в это время сделались также моабитяне, занимавшие небольшую территорию в Эдоме вокруг города Маона, и филистимляне, которым иудеи не могли простить их жестокость во время набега эдомитян. Стены городов Гата, Ашдода и Ябне были снесены, часть филистимских владений была присоединена к Иудее, и здесь были построены новые крепости. Внутри государства плодотворная деятельность также достигла в это время наивысшего напряжения. Иерусалим был снова укреплен и снабжен высокими башнями с метательными машинами, חשננות; войско было усилено и перевооружено. Царь особенно покровительствовал земледелию и скотоводству, что, при параллельной морской торговле, должно было значительно обогатить страну. Действительно, Иудея достигла в то время небывалой высоты в экономическом отношении. «Страна его (дом Якова), — по описанию одного из тогдашних пророков, — наполнилась золотом и серебром, и не было конца его сокровищам; земля наполнилась конями, и не было числа его колесницам» (Исаия, 2, 7). Слава И.-Ц. и его царя Уззии гремела в то время далеко за пределами Иудеи (II Хрон., 26, 8). — Последующее царствование сына Уззии — Иотама (см.) — носило тот же характер: все внимание было обращено на обеспечение внешней безопасности государства, на усиление конницы и боевых колесниц и возведение новых укреплений; экономич. положение народа, по-видимому, оставалось то же. Однако в это царствование выдвигается один отрицательный фактор — аристократия, как определенный класс, который причинил народу много страданий. Власть царя ослабляется; она переходит в руки аристократии, которая пользуется ею исключительно в своих интересах. Пророк Исаия, современник и очевидец этих событий, дает яркую картину всего того насилия, которое применялось этой группой лиц в отношении народа (см. Исаия). Слабый Иотам не был в силах побороть это зло. Даже его удачная война с аммонитянами, давшая ему большую и богатую контрибуцию, не могла вернуть в его руки всю полноту власти. Под конец царствования Иотама или со вступлением на престол его сына Ахаза (см.) в отношениях между родственными государствами наступает резкое ухудшение. В это время с северо-востока начинает надвигаться грозная туча в лице ассирийских полчищ; ввиду этой опасности старые враги, Израиль и Арам, заключили между собою союз, к которому присоединились все мелкие государства вокруг Палестины; один только Ахаз не согласился вступить в эту коалицию, и потому Рецин дамасский и Пеках израильский решили низвергнуть Ахаза, противившегося их планам, и вместо него посадить на иудейский престол своего ставленника. Понимая всю бесплодность подобной коалиции и, вместе с тем, опасаясь за целость своего престола, Ахаз добровольно признал над собой власть ассирийцев, принес им в дар огромные богатства и призвал их себе на защиту от посягательств сирийцев и израильтян. Эта политика обнаружила глубокое падение тех родственных чувств, которые некогда связывали оба государства. Впрочем, в это время падение нравов в иудейском обществе дошло до того, что открыто нарушались все нормы религии и общежитии. Разврат, ханжество, лихоимство и убийства сделались обычными явлениями в жизни И.-Ц.; единственно, что еще пугало высшее иудейское общество, это — страх перед грозным врагом. В таком положении оно, конечно, меньше всего думало о безнравственности и преступности призыва ассирийцев на погибель братского народа, но когда с Самарийских гор донесся в Иудею мучительный крик убиваемых и уводимых в плен, когда призрак аналогичной участи пронесся и перед иудейским народом, тогда народ взглянул в глубину своей души и ужаснулся. Иудейским обществом овладело чувство раскаяния, которое должно было вылиться в какой-нибудь акт, который снова направил бы народную жизнь в прежнюю колею разумной, основанной на законе жизни. Этот акт был совершен царем Хизкией. То, чего недоставало Иудейскому государству — законность и право — было им снова восстановлено. Что касается реформ религиозных, направленных к искоренению язычества, то таковые начали вводиться немедленно по его вступлении на престол; затем проведены были в жизнь известные реформы в области экономической, что видно из рисуемого летописцем высокого благосостояния, которым пользовалось И.-Ц. в его время; но деятельность этого царя была парализована призраком того страшного врага (ассирийцев), который во всякое время мог явиться к стенам Иерусалима и положить конец существованию И.-Ц. В то время политическое положение Иудеи между Египтом и Ассирией было крайне неопределенное. Обе монархии, спорившие друг с другом за мировую гегемонию, одинаково стремились к завладению маленькой Иудеей, являвшейся для них ключом к стране противника. Симпатии высших классов Иудеи, по-видимому, склонялись на сторону египтян, в которых они хотели бы видеть своих защитников в том случае, если бы ассирийцы угрожали им. Завязались тайные сношения с Египтом; завладевший тогда Египтом эфиоп Тиргака обещал, в случае войны с Ассирией, прислать иудеям на помощь часть своего войска. Однако пророку Исаии эти тайные переговоры казались вредными и опасными — вредными потому, что Египет, по его мнению, всегда лгал, никогда искренно не думая помогать своему союзнику, опасными же потому, что они могли навлечь на Иудею гнев ассирийцев, считавших ее своим вассальным владением. И действительно, когда тайные сношения иудеев с египтянами обнаружились, ассирийский царь Санхериб немедленно двинул свои полчища на Иудею, надеясь быстро взять ее и наказать ее строптивого царя и его приближенных. Эта угроза была бы приведена в исполнение, если бы не случилось двух обстоятельств — выступление против ассирийских полчищ египетского царя Тиргаки, которое окончилось тем, что Санхериб должен был снять осаду с пограничного египетского города Пелузиума, не добившись здесь никакого результата, и внезапное отступление ассирийских войск от Иерусалима, вызванное какой-то опустошительной эпидемией, охватившей ассирийский лагерь и истребившей много тысяч людей. Иудея, таким образом, правда ненадолго, освободилась от страшного врага; страна могла немного вздохнуть и приняться за исцеление ран и за исправление ущерба, нанесенного этой войной. Дух народа воспрянул; его национальное и моральное чувства были удовлетворены; последнее — потому, что он был свидетелем тех глумлений, которым подверг его религию и Бога гордый завоеватель Санхериб. Народные силы, долго покоившиеся в безделье, требовали теперь труда и деятельности. Поэтому замечается стремление поправить тот ущерб, который был нанесен Иудее за все минувшее лихолетье. Некоторые историки полагают, что в то время были присоединены к Иудее южные области бывшего Израильского царства, на которых расселился со своими стадами избыток населения, образовавшийся в течение этого времени в Иудее. Ряд иудейских городов, захваченных филистимлянами при Ахазе, были теперь снова возвращены Иудее. Замечается значительное передвижение границ в юго-западном направлении на счет филистимских владений; виновниками этого были размножившиеся симеонитские семьи, воспользовавшиеся победами Хизкии и захватившие огромные пастбища для своих стад в области Герар (см.). Мирное развитие внутренних сил Иудейского государства в течение царствования Хизкии, по справедливости многими называемого «золотым веком» иудейской истории, сделало для И.-Ц. гораздо больше, чем все блестящие войны предшествующих царей. Нравственный авторитет иудейского царя и государства в глазах окружающих народов стоял особенно высоко; вавилонский царь Меродах-Баладан прислал к Хизкии послов с дарами и письмами, чтобы приветствовать его по случаю его выздоровления и, вероятно, для заключения союза против их общего врага, Санхериба. Наряду с этим Иудея пользовалась теперь блестящим состоянием государственных финансов и экономическим благосостоянием. Летописцы один перед другим стараются изобразить это богатство, не жалея слов и красок. Воздвигаются новые города, пролагаются новые водопроводы (см.); ряд богатых урожаев заставляет построить множество амбаров и складов для зерна; для огромных стад крупного и мелкого скота делаются многочисленные особые загоны; государственная и лично царская казна были переполнены золотом, серебром и драгоценными каменьями. Это был зенит еврейского могущества и благосостояния; уже вплоть до своего падения И.-Ц. не пользовалось такими благами, таким расцветом сил, как теперь. Действительно, вскоре после смерти Хизкии, при его сыне Менаше, в И.-Ц. снова наступили смуты и раздоры. Внутри страны поднимают голову те преступные и язычески настроенные элементы, которые в течение царствования Хизкии были совершенно подавлены. Власть вырывается из рук царя и переходит к князьям и вельможам, которые делают из нее средство для своего личного обогащения. Социальное равенство перед законом, так крепко утвердившееся в царствование Хизкии, теперь снова грубо нарушено. С другой стороны, нарушены были вновь политическое спокойствие и безопасность. Ассирийский царь Асархаддон, отправляясь на войну с Египтом, по дороге, очевидно, напал на Иудею и подчинил ее себе. Сын Менаше — Амон (см.), пытался, по-видимому, восстановить престиж и силу царской власти, для чего ему надо было ее исторгнуть из рук князей и вельмож; однако из этой борьбы он не вышел победителем — его убили заговорщики, принадлежавшие к числу его «рабов», т. е. приближенных. Внешняя политика Иудеи оставалась в это царствование неизменной. Ассирийское могущество еще импонировало иудеям и удерживало их от каких бы то ни было эксцессов. Только в царствование Иошии (см.) вследствие ослабления Ассирии ассирийская партия потеряла свое влияние в Иудее. И.-Ц. пользовалось тогда независимостью, так как и Египет, только что свергший ассир. иго, был занят покорением Филистеи и арабских племен на юге от Иудеи, и когда Нехо II, фараон египетский, проходил через Иудею, направляясь войною на страны, расположенные у берегов Евфрата, мы видим Иошию преграждающим ему путь у Мегиддо. В ожесточенном сражении, происшедшем здесь, иудеи понесли страшное поражение, сам царь был убит, и войско было почти совершенно уничтожено, так как не было сделано даже попытки поднять восстание в тылу последовавшей далее на восток египетской рати. Иудея теперь сделалась вассальным владением египетского фараона, который назначал иудейских царей уже по своему усмотрению. Одним иудеям такое положение казалось невыносимым, но для других и в особенности для тайных сторонников Египта, издавна тяготевших к этой стране, подчиненность ей была только на руку. Давнишнее тяготение к Египту, начавшееся еще во времена Санхериба и даже раньше, теперь нашло открытое выражение, и нет никакого сомнения, что когда Нехо наконец потерпел поражение от нового вавилонского завоевателя Навуходоносора у Каркемиша, то не все этому радовались; оставалась еще большая и, вероятно, влиятельная группа людей, которой трудно было расстаться с египетским рабством. Этой привычке она осталась верна и тогда, когда Навуходоносор потребовал покорности ему, а вместе с покорностью и отказа от каких-либо сношений с Египтом, который он теперь собирался завоевать. Всю борьбу с этой группой, сильной своей властью и близостью к трону, выдерживал один пророк Иеремия, которому, как в книге, была открыта вся политическая конъюнктура того момента. Ничто, по его мнению, не могло мешать победоносному шествию молодого Навуходоносора во главе его действительно могучей армии. При дворе царствовавшего тогда Иегоякима (см.) шла упорная борьба за то, сохранить ли верность Египту или подчиниться требованиям Навуходоносора. Только благодаря тому, что Иеремии удалось часть приближенных и сановников склонить на свою сторону, Иегояким внешним образом прекратил сношения с Египтом и уплатил Навуходоносору наложенную на него дань, — это было началом вассальной зависимости Иудеи от Вавилона. При сыне его — Иегоякине — Навуходоносор осадил Иерусалим. О каком-либо сопротивлении не могло быть и речи. Последовавшее вскоре пленение царя, его приближенных и нескольких тысяч иудеев не образумило, однако, оставшихся, в том числе и нового царя Цидкию. Не успел еще Навуходоносор выступить из пределов Палестины, как прежняя двойственная политика снова захватила правящие классы Иудеи: Египет, с одной стороны, Финикия — с другой, не переставая, твердили о необходимости коалиции против Навуходоносора и призывали к себе в союзницы Иудею, обещая ей за это в будущем большие выгоды. Наконец, явилось в Иерусалим специальное посольство от аммонитян, моабитян и эдомитян с тем же предложением — создать коалицию и сломить вавилонское владычество. И в самом И.-Ц. снова усилилась враждебная Вавилонии партия, в состав которой входили лжепророки и близкие к трону сановники. Только один Иеремия продолжал указывать на безумие задуманного ими предприятия, сознавая, в какую бездну несчастий оно может ввергнуть его народ. Но Цидкия был слаб и не мог устоять против давления и упрашиваний со стороны Египта и соседних народов и против настояний своих честолюбивых советников. Иудея отпала от Вавилонии. В десятый день десятого месяца (в конце 588 или в начале 587 г.) вавилонское войско подступило к Иерусалиму, в котором собралось все еврейское население из окрестных городов и селений. Иеремия оказался правым — никто из союзников не явился на помощь евреям. Мелкие народы, как моабитяне и другие, поспешили выразить покорность Навуходоносору, другие же, как эдомиты, сами напали на Иудею с юга, финикияне же, в свою очередь, были разбиты вавилонянами и не могли помочь своей союзнице Иудее. Фараон Хофра хотел придти на помощь Цидкии, но его попытка не имела успеха, так как Навуходоносор разбил его еще на пути к Иерусалиму. Таким образом, Иерусалим остался одиноким и беспомощным, лицом к лицу с грозным врагом. В то время вся Иудея уже была опустошена, и жизнь сосредоточилась только в одной столице. Но от голода и болезней, возникших вследствие переполнения города, Иерусалим не мог долго держаться. В июне (Таммуз) 586 года вавилоняне пробили брешь в иерусалимских стенах и ворвались в город. Жители в огромном количестве были перебиты, крепость, храм и дома разрушены, царь, в оковах, вместе с приближенными, отправлен в Вавилонию. Еврейская армия была разгромлена; только части ее с некоторыми военачальниками во главе удалось спастись из разрушенного и объятого пламенем Иерусалима. Бежавшие скрывались со своими воинами в пустынных местах. Вавилонский завоеватель, не желая окончательно уничтожить Иудею и надеясь еще иметь в ней удобную базу для будущей войны с Египтом, замышляемой им, назначил Гедалию (см.) наместником Иудеи для управления этой страной. Беглецы, скрывавшиеся в соседних странах, стали мало-помалу стекаться к Гедалии; земледельцы вернулись к своим полям и стали собирать продукты полей и виноградников. Но один из членов свергнутой династии, Исмаил (см.), рассчитывая, по-видимому, захватить власть в Иудее с помощью аммонитов, убил Гедалию, чем положил конец последней попытке к восстановлению Иудеи. Боясь гнева Навуходоносора, Иудею покинули даже благонамеренные элементы и переселились в Египет. Отныне жизнь еврейского народа, вырванная с корнем из иудейской почвы, была перенесена в две противоположные страны — в Египет и Вавилонию. Чтобы снова вернуться в свою страну, народ должен был подвергнуться большому очистительному процессу в странах изгнания.
— Ср.: литературу, указанную под статьей Израильское царство.
Г. Красный.1.