Исаак бен-Шешет Барфат (аббревиатура РиБаШ, רינ״ש) — выдающийся испанский талмудист, род. в Валенсии в 1326 г., ум. в Алжире в 1408 г. По Грецу, местом рождения И. была Барселона, но это утверждение покоится на ошибочной приписке Моисея Халева, имеющейся в лейденском каталоге; этому противоречит сообщение Симона бен-Цемах Дурана (תשנ״ץ), который называет Валенсию родиной И. («Респонсы», II §128). Эпитафия И. состоит из евр. элегии, соч. Аббы Мари ибн-Каспи и надписи на французском яз.: «ce monument а été restauré par la communauté Israélite d’Alger en l’honneur du Rabbin Isaac bar Chichat, né en Espagne, décédé en Alger en 1408, dans sa 82 année. Alger, le 11 août 1862». Но этому противоречит его 171-й респонс, предметом которого служит инцидент с азартной игрой, случившийся позже 1408 года (ср. R. E. J., VIII, 282—283). Из Валенсии И. переселился в Барселону; хотя время этого переселения с точностью определить нельзя, но во всяком случае И. был тогда уже взрослым, как видно из его слов (§157): «Во время моего пребывания в Сарагосе прибыл туда дон Иосиф ибн-Соссан, с которым уже встречался в Валенсии». Очевидно, что он тогда уже не был ребенком. В Барселоне его учителями были: Хасдаи бен-Иуда Крескас, дед дона Хасдаи Кескаса, автора «Or Adonai», и Перец га-Коген; по Грецу он был также учеником Адрета; главным его учителем был Ниссим бен-Реубен Геронди (ר״ן), к которому И. в продолжении всей своей жизни питал особенную привязанность; будучи человеком скромным и уступчивым, он выходил из себя, когда кто-либо затрагивал честь его учителя («Респонсы», № 375). И. уже в юности слыл крупнейшим талмудическим авторитетом и разрешал спорные вопросы галахи, с которыми к нему обращались из различных стран; средства к существованию он добывал торговлею почти до 50-летнего возраста. В это время И. вместе с шестью другими выдающимися барселонскими евреями, между прочим младшим своим братом Иудою Шешет и Ниссимом Геронди, был вследствие ложного обвинения заключен в тюрьму. По выходе из тюрьмы Исаак занял пост раввина в Сарагосе; это было не позже 1374 г. И. задумал изменить некоторые господствовавшие обычаи, не вполне согласные с традициями, но встретил оппозицию со стороны ряда местных деятелей; в особенности ему приходилось много терпеть от одного из сарагосских ученых, Анфрида Салдина. Неприятности в Сарагосе, по-видимому, довели И. до того, что он согласился променять эту большую общину на меньшую, калатаюдскую. И хотя он вскоре изменил свое намерение, так как перед ним извинились, но дальнейшее пребывание в Сарагосе стало ему неприятно, и И. вскоре занял раввинский пост в Валенсии. Это было до 1387 г., которым помечен респонс № 266, где рассматривается инцидент, имевший место в общине Валенсии. Наступил 1391 г. с его страшными преследованиями. Испанские евреи массами спасались вАфрику; там же И. искал убежища. Сначала он поселился в Милане (у подножия Атласских гор), затем в Алжире, где сразу завоевал доверие местных евреев и стал во главе общины. Но тут И. встретил соперника в лице Исаака Бонастрюка, одного из прежних переселенцев. Представители общины выступили на защиту И. и решили подвергнуть отлучению его противника, но И. сказал, что после пережитых насилий извне не следует прибегать к подобным же мерам во внутренней жизни. Когда испанские беглецы стали массами причаливать к алжирским берегам, мусульманские уроженцы этого края, из опасения, чтобы наплыв эмигрантов не вызвал дороговизны и конкуренции, обратились к начальнику города с просьбой не давать им высадиться на берег, на что тот ответил с упреком: «Я считал вас верующими, но оказывается, что это не так; неужели Бог не в состоянии прокормить и их в числе прочих обитателей земли?» Но того, что не удалось мусульманам, решил добиться упомянутый противник И. Когда прибыл корабль с 45 майоркскими беглецами, Исаак Бонастрюк задумал обратиться к начальству с просьбой не впускать их в город; тогда И., разгневавшись, произнес публично: «Начальник города и кади готовы принять беглецов, но евреи препятствуют; да будет отлучен всякий, кто заставит этих несчастных вернуться на родину». Замысел коварного противника И. был бы осуществлен, если бы влиятельный врач, бывший алжирский раввин Саул га-Коген Астрюк, покровитель И., и брат его Давид энергично не заступились за переселенцев. Потерпев неудачу, Бонастрюк еще упорнее стал преследовать Исаака. Тогда Саул га-Коген Астрюк убедил султана назначить И. верховным алжирским раввином, дабы в руках его была официально сосредоточена вся власть. Это, однако, вызвало против И. сильную оппозицию со стороны Симона бен-Цемах Дурана, относившегося неодобрительно к вмешательству правительства в дела раввината. Несмотря на это, И. пользовался общим почетом и уважением у алжирских евреев; еще до сих пор в известные дни к его могиле тянутся ряды паломников. Это зрелище послужило немецкому живописцу Генцу сюжетом для картины, которая была выставлена на художественной выставке. Генц, которому пришлось присутствовать на таком торжестве в феврале месяце, предположил, что именно тогда годовщина смерти И. Но это неверно, так как торжественные собрания у могилы И., как сообщает Церор (Hameliz, ХХХVIII, 97), происходят накануне каждой субботы и новомесячия. — И. отличался прекрасными свойствами души, добротой, снисходительностью, скромностью и уравновешенностью. Современные ему раввины и представители общин весьма сурово обращались с ослушниками и отступниками, штрафы и телесные наказания были обычными явлениями, ввиду того, что массовые отпадения от еврейства требовали энергичных предупредительных мер, и И. всеми мерами старался ставить преграды этим отпадениям, но и в подобных случаях он действовал осторожно и рассудительно, будучи всегда склонен находить смягчающие вину обстоятельства (ср. Респ. 149) и твердя, что судья должен быть чужд суровости (ib., 171); даже в приговорах о доносчиках он не прибегал к строгости (ib., 234). И. постоянно старался мириться с противниками и прощать нанесенные ему обиды. Но когда дело шло о нарушении принципов справедливости, И. никого не щадил; так, он выступил против Меира бен-Барух га-Леви, раввина венского и общегерманского, когда тот потребовал от французских евреев, чтобы они сместили Иоханана бен-Маттатия, который с согласия общины и властей стал преемником своего отца на раввинском посту в Париже, и передали равинат назначенному им Исаии бен-Абба-Мари; И. заступился за потерпевшего, открыто осуждая поползновения венского раввина (ibid., 271). И. был строгим ревнителем веры и боролся против всякого проявления свободомыслия в деле религии. Когда Хаим Галипапа, раввин Гуески и Пампелуны в Наварре, позволил себе объяснить рационалистическим путем мессианские пророчества Исаии и Даниила и высказал мысль, что раввины обязаны искать в Талмуде способов не к умножению, а к сокращению излишних религиозных запрещений, И. сделал ему строгое предостережение (ib., 394). И. — автор 518 респонсов (в Jew. Enc. ошибочно сказано 417), за которыми подобные корифеи галахической науки, как Иосиф Каро, Бераб и др., признавали большое научное значение. Респонсы эти имеют известную ценность для биографии И. Будучи представителем строго-охранительного направления, И. вместе с тем в галахических решениях не являлся ретроградом; так, он не относится отрицательно к изучению светских наук и, если не одобрял философской системы Аристотеля, то главным образом потому, что последний проповедует вечность материи и отрицает существование Промысла Божия. «Респонсы» И. обнаруживают в авторе основательное знакомство с философскими произведениями эпохи. В одном (№ 118) из них он останавливается на различии в понимании учения о свободе воли между Леви бен-Гершон (Ралбаг) и Авраамом бен-Давид из Поскьера (Рабад) и попутно сам излагает свою точку зрения по этому вопросу. И. выступает решительным противником каббалы. «Учитель мой, — говорит И., — никогда не говорил о Сефирах»; кроме того, И. цитирует некоего философа, упрекающего каббалистов за то, что те верят в «10» (сефир) (№ 159). «Респонсы» И. заключают много исторических сведений, отражая условия существования евреев и их быта в 14 веке; к сожалению, издатели нарушили хронологический порядок респонсов. — Первоначально в рукописи респонсы были разделены И. на три части, вероятно, по городам, из которых они были отправлены (Сарагоса, Валенсия и Алжир); Азулаи видел эту рукопись. Это также подтверждается указаниями на источник при цитировании респонсов И. другими авторами, как, напр., Яхином и Боазом, где цитируется респонс И. с указанием на часть I. Такие указания на респонсы И. с обозначением частей более всего встречаются в комментарии Иосифа Каро на «Tur, Jore Deah» в старинных изданиях (ср. берлинское изд., 1702, «Hilchoth Nedarim», §228, где респонсы И. цитируются неодпократно и каждый раз с обозначением части); в других изданиях указания исправлены согласно изданному экземпляру респонсов И., где разделение на части отсутствует. Точно так же нет указаний на части в комментариях Иосифа Каро на другие отделы «Тур» (Eben ha-Ezer и Choschen Mischpat), ибо они были составлены им позже, когда успело появиться первое издание респонсов И. (Константинополь, 1547), по которому автор делал свои указания на источники и где деление на части уже отсутствует. «Респонсы» И. изданы под заглавием «Scheeloth и Teschubotb». Кроме упомянутого издания, Давид Френкель в Мункасе издал новый сборник его респонсов под заглавием «Scheeloth и Teschuboth ha-Ribasch he-Chadaschim». Новеллы И. к Талмуду не сохранились; некоторые из них цитируются другими авторами («Schitta Mekubezet» Бецалеля Ашкенази); новеллы к Кетубот цитируются самим И. (респ. № 13). Азулаи видел в рукописи комжентарии И. к Пятикнижию.
— Ср.: Conforte, Kore ha-Doroth, 26а; Azulai, I, 100; De-Rossi, Dizionario, 291; Zunz, Zeitschrift, 132; Schorr, в He-Chaluz, I, 28; Steinschneider, Cat. Bodl., col. 1155; Heinrich Jaulus, в Monatsschrift, 1875, 320; Atlas, в На-Kerem, I, 1—26; Kaufmann, в Monatsschrift, 86; 1883, 190; Fünn, Keneset Israel, s. v.; Jew. Enc. VI, 631.
А. Драбкин.9.