Иошуа бен-Ханания — один из таннаев в первой половине первого столетия по разрушении храма. Левит по происхождению, он служил в храме певцом (Ma’as Scheni V, 9; Ар., 11б). К научной деятельности готовила его еще мать. Она будто бы носила его ребенком в синагогу, на что, вероятно, намекал его учитель р. Иоханан бен-Заккай, когда он в похвалу последнего говорит: «Блаженна родившая его» (Аб., II, 8). Он принадлежит к числу тех пяти учеников р. Иоханана, которые образовали самый близкий ему круг. Его имя всегда тесно связано с именем Элеазара бен-Гирканос. После разрушения храма среди фарисеев проявилась склонность к аскетизму. И. восставал против этого направления (см. Аскетизм). Его уравновешенная и вместе с тем кроткая натура не позволяла ему ударяться в крайности. Он был недоволен суровыми правилами, проведенными школою Шаммая незадолго до падения иерусалимского храма. «В сосуд полный масла они влили воду — вода вытеснит масло, т. е. из-за прибавления законоучителями новых запретов люди перестанут исполнять и основные законы Моисея», — говорил он по этому поводу (Иер. Шабб., 3в; ср. Шабб., 153б). Величайшую опасность для общества Иошуа усматривал в исполнении обрядов, без всякого внутреннего чувства. Его возмущают поэтому ханжи. Умеренность и любовь — основы индивидуального счастья по р. И. «Злой глаз (зависть) и злые склонности (страсти) убивают людей». Многие рассказы рисуют его отношения к Элеазару, представителю школы Шаммая, в том же свете, что и Гиллеля к Шаммаю (Ber. r., LXX, Kohel. r., I, 15; Кид., 31a). Жил Иошуа постоянно в Пекиине, местности между Ямнией и Лиддой, где снискивал себе пропитание изготовлением игл (Иер. Бер., IV, 7г). Несмотря на бедность, он был очень влиятельным членом Академии. Как один из наиболее ярых приверженцев Гиллеля, Иошуа много помогал Гамлиилу после смерти Иоханана бен-Заккаи установить главенство школы Гиллеля. С р. Гамлиилом у него бывали недоразумения, и последний давал ему чувствовать свою власть. Академия была на стороне И., и Гамлиил был лишен сана лишь благодаря тому, что он обидел И.; только после того как последний простил Гамлиила, последний вернулся к власти, разделив ее, впрочем, с р. Элеазаром бен-Азария. Уважение И. к р. Элеазару не знало границ: «Не осиротело то поколение, в котором живет р. Элеазар бен-Азария!» — воскликнул он однажды (Хаг., 3а; Иер. Хаг. нач). В посольстве евреев в Риме, во главе которого находились оба представителя Академии, р. Гамлиил и р. Элеазар, приняли участие И. и р. Акиба. Это путешествие «старейшин» в Рим дало богатую пищу преданиям. Рассказывается, что р. И. кому-то в Риме доказал на основании Библии воскресение мертвых, что он помогал р. Гамлиилу в его споре с одним философом и что астрономические познания его оказались весьма полезными во время морского путешествия. Он будто бы даже вычислил появление кометы к тому времени (Гор., 10а). Со смертью р. Гамлиила И. занял первое место в Академии, так как Элиезер бен-Гирканос был отлучен (М. Кат., 27а; Иер. М. К., 83а). — В начале правления Адриана И. стоял во главе всего еврейского народа. Рим вторично отказался разрешить постройку храма, и это сильно взволновало народ. Восстание готово было вспыхнуть. И. удалось успокоить разгоряченные умы ловким применением басни Эзопа о льве и журавле (Ber. r., LXIV, 8). При нем Адриан посетил Палестину, и И. сопровождал его до Александрии (130). — В Талмуде и Мидраше сохранились разукрашенные сведения о разговорах, которые вел Адриан — «Curiositatum omnium explorator» — co старым законоучителем евреев. Из этих бесед, можно получить довольно верное представление о них обоих. Разговоры касались сотворения мира (Ber. r., X), ангелов (ib., LXXVIII, нач.; Schar., III, 21), воскресения мертвых (Ber. r., XXVIII, 3; Kohel. r., II, 11), десяти заповедей (Ber. r., XXI). Очень часто рассказывается об иронических вопросах императора и его дочери. Предание знает о спорах И. с иудео-христианином («мин») и с еретиком. Путешествие И. в Рим, посещение Афин, сношения его с афинскими учеными и философами — дали много материала легендарным рассказам для доказательства превосходства «мудрецов Иудеев» над «старейшинами из Афин». Значение, которое придавали И., выразилось в следующем афоризме: «Со смертью И. не стало доброго совета во Израиле» (Барайта, Сота, 49б). Действительно, со смертью его влияние на народ перешло из рук мыслителей к практическим деятелям. Влиятельный ученик И. р. Акиба вместе с Бар-Кохбой готовил восстание. При жизни И. оно не вспыхнуло только благодаря влиянию И. В агаде занимают видное место разногласия Иуды с Элеазаром бен-Гирканос и Элеазаром из Модиима. И. расходился во мнениях с Элеазаром в космологии, эсхатологии и в толкованиях различных библейских текстов. В таннаитских мидрашах к кн. Исх. имеются разногласия И. с Элеазаром из Модиима; они касались пребывания евреев в Маре, чудесного появления манны, битвы с амалекитянами и посещения Итро. В Нидд., 69б, рассказывается о 12 вопросах, предложенных И. на разрешение евреями Александрии. Другие 11 вопросов ему пришлось разрешить относительно особенностей физического, духовного и религиозного мира женщины (Beresch. r., XVII, кон.). Эти вопросы и ответы чрезвычайно характерны для того времени. «Почему мужчину легче убедить в чем-нибудь, чем женщину?» — «Мужчина сотворен из земли и, следовательно, легко растворяется в воде; женщина создана из кости: вода на нее не влияет». — «Почему женщины занимают первое место в похоронных процессиях?» — «Так как они принесли смерть в мир». Для потомства И. являлся представителем еврейского остроумия и мудрости. Таким он всегда выступает в рассказах о его встречах с разными людьми. Сам он будто бы сказал: «Никто никогда не победил меня в остроумии, за исключением одной женщины, одного ребенка и одной девицы» (Эр., 53б; ср. Шабб., I, 20). Из его изречений отметим лишь следующее, сделанное им на основании кн. Руфь, 2, 19: «Нищий, получающий милостыню, делает гораздо более для дающего ему, чем сам дающий для нищего».
Ср.: Frankel, Darke ha-Mischnah; Grätz; Weiss, Dor; Brüll, Einleitung; Derenbourg, Histoire; Bacher, Ag. d. Tan., 2 изд., 123—187, 196—210; A. Lewysohn, Toledoth r. J. b. Hanania, в Bikkurim Keller’а (I, 26—35). [J. E., VII, 290].
3.