Иоель, пророк יואל («Ио есть Бог», אליהו, в Септуаг. Ιοήλ), сын Петуэля — пророк, именем которого названы пророчества, помещенные в масоретском еврейском тексте на втором, а в Септуагинте — на 4-м месте Малых пророков. — О его жизни и личности ни в его книге, ни в других библейских частях ничего не говорится. Легенда Псевдо-Эпифана (De vita proph., с. 14) о происхождении И. из города Бетора и колена Реубена, равно как сообщаемое о нем у Ефрема Сирина, о происхождении его из колена Зебулунова, ни на чем не основаны. Нельзя также из особого внимания Иоеля к священникам и храмовому служению (1, 9, 13; 2, 17) вывести заключение о происхождении его из колена Леви.
Содержание и состав книги. — Книга начинается с призыва старцев и всего населения обратить внимание на сопровождаемое засухой небывалое разорительное нашествие четырех родов саранчи, которая опустошила «виноградную лозу и смоковницу обломала»… «Прекратилось хлебное приношение и возлияние в доме Господнем; плачут священники» (гл. 1). Пророк видит в этом испытании приближение «дня Господня». «Вот день Господень идет, — восклицает он, — он уже близок»… «день тьмы и мрака»… «Как утренняя заря расстилается по горам народ многочисленный»… «Перед ним пожирает огонь, а за ним пылает пламя, перед ним страна, как сад эденский, а позади него степь опустошенная»… Пророк увещевает священников созвать народное собрание, назначить пост и взывать к Господу. «И ответит Господь: вот пошлю Я вам и хлеб, и вино, и елей»… «И пришедшего с севера (הצפוני) удалю от вас, и изгоню в землю безводную»… Далее пророк возвещает светлое будущее. «Не бойся земля, радуйся и веселись»… «И наполнятся гумна хлебом, а подточилия переполнятся виноградным соком и елеем (гл. 2). А после этого Я излию от духа Моего на всякую плоть», и будут все пророчествовать. Тогда наступит великий день Господень (гл. 3). И этот день превратится в день суда над народами в долине Иегошафата за то, «что они рассеяли Мой народ и землю разделили»… «и продали в рабство сынов Иуды сынам эллинов»… Но пророк надеется, что Господь возвратит их из мест, куда их продали… И Он «будет защитой для своего народа»… «Иуда будет пребывать вечно, и Иерусалим из рода в род»… «и Господь будет обитать в Сионе». — По своей конструкции вся книга И. представляется единой и цельной. Большинство же комментаторов, ввиду употребленной в тексте 2, 18 формы прошедшего времени, видит здесь начало другой части, совершенно отличной по характеру от первой, которая составляет простую проповедь с призывом обратиться, под влиянием беды, причиняемой саранчой, к посту и молитве. Во 2-й части своей книги, начиная со стиха 2, 18, пророк уже рассказывает о том, что Бог возревновал к своей стране и сжалился над своим народом и возвещает славное и светлое будущее Сиону и Иерусалиму. Другие, однако, видят и в первой части не картину исторической действительности, а, как во второй части, одно лишь видение будущего, где под саранчой апокалиптически представляется сонм воинствующих народов. Однако этому аллегорическому пониманию первой части противоречит ее слишком реальное содержание. Нет ничего удивительного и невозможного в том, что в бедствии, постигшем страну от саранчи, по ассоциации эсхатологических идей, пророк усматривает предзнаменование и предтечу «дня Господня», мысль о котором в то время, вероятно, волновала умы и стояла в центре религиозного мировоззрения. Эта эсхатологическая идея, стоя вне связи с потребностями и условиями времени, объясняет несколько темный ход мыслей автора и недостаточно логический переход от одной части книги к другой.
Время жизни И. и возникновения его книги. — Понять истинный смысл книги И. возможно только, определив время, в которое жил ее автор и в которое она, следовательно, составлена. Но при отсутствии всяких указаний о личности пророка, предположения о времени его жизни приходится строить исключительно на заключениях, выводимых из внутреннего содержания его пророчеств. Кроме тех комментаторов, которые вовсе отказываются определить его время как, напр. Ибн-Эзра (אין לנו דרך לדעת דורו) и Покок, все остальные комментаторы в этом вопросе делятся на две категории. Одни исследователи относят его к эпохе царей, следовательно, до разрушения первого храма, а другие считают его современником второго храма. Но и в пределах этого деления мнения сильно расходятся. Талмуд (Таан., 5а; Раши и Кимхи к И.) считает его современником обоих царей Иегорамов. Большинство новейших комментаторов (Credner, Movers, Hitzig, Ewald, Hoffmann, Meyer, Baur, Winer, Delitzsch, Wünsche, Schrader, Keil) относят деятельность И. к первым 30 годам царствования Иоаша. Св. Иероним, держась правила древних талмудистов, что пророк, время которого не указано, современник своих соседей по канону, — считает его современником Гoшеи и, след., царя Уззии. Так же думают Абрабанель, Eichhorn, Rosenmüller, Justi, Cölln, De Wette, Knobel, Hengstenberg и Hövernick. Некоторые (Theiner и Bertholet) определяют его время периодом Ахаза и Хизкии; другие, как Cramer, Eckermann и König, относят его ко времени Иошии; третьи (Seder Olam rabba, Halachoth Gedoloth и Jahn) считают его современником царя Менаше, жившим одновременно с Цефаньей и Хабаккуком, а Шредер полагает, что И. жил перед самым изгнанием в Вавилонию. В последнее время очень веские голоса (Watke, Hilgenfeld, Kuenen, Duhm, Wellhausen, Stade, Nowack и др. усматривают в книге И. мидраш, написанный после 445 г. до Р. Хр., а Cornill — компендиум иудейской эсхатологии, написанный около 400 г. до Р. Хр.) высказались за время после изгнания. В пользу последнего мнения приводятся следующие доводы: 1) нигде у И. не упоминается о царе, и вся книга говорит только об Иудее, ни разу не упомянув о царстве Израильском. Видно, что И. не делает различия между понятиями Иуда и Израиль, как отдельными государствами, а это возможно было только после вавил. пленения (см. Израиль, как имя). — 2) Только к этому времени могут относиться слова о «рассеянии между народами и разделении страны» (4, 2). — 3) К этой же серии исторических намеков, носящих характер эпохи после пленения, относится упоминание о продаже евреев в рабство «сынам Явана» т. е. ионийцам-грекам (4, 6), с которыми евр. мир познакомился только в период послеперсидский. — 4) Еще более убедительным доводом, с точки зрения этой группы ученых, считается весь ход идей о «дне Господнем», вся достигшая у И. высокой степени развития, эсхатология. Это было бы совершенно необъяснимо, как говорит Kuenen, если бы И. был одним из первых пророков, ибо тогда эта идея у других, живших после него, должна была бы занять гораздо больше места, а потому нужно полагать, что И. в этом отношении находится сам в зависимости от других пророков. Так, мысль о сборе всех народов в долине Иегошафата (см.) для суда над ними имеет некоторую связь с Иезек., 38—39; исходящий из-под храма источник, напояющий долину (4, 18), имеет аналогию в Иезек., 47. Оригинальная и совершенно особенная черта, знаменующая «великий день» у Иоеля — излияние духа Господня — несколько близка к выражению у Исаии, 32, 15. — 5) Из всего видно, что И. смотрит на храм в Иерусалиме, как на единственное место служения Господу и совершенно игнорирует «высокие места» — «бамот». Подобное отношение свойственно только времени второго храма. — 6) И. ставит высоко значение священников и жертвоприношений, так что прекращение последних он считает большим бедствием (1, 13); это резко противоречит духу первых пророков, придававших жертвам значение далеко не первостепенное (см. Амос, Исаия, Иеремия). — 7) И. слишком энергично призывает к посту, что также характерно для позднейшего времени. — 8) Он совершенно не говорит об идолопоклонстве и преступном поведении богатых и знатных, что обыкновенно составляет злободневную тему пророков первого храма. — 9) Как доказательство позднего происхождения книги И., указывается и на выражения более поздние, напр., נשל (4, 13), נחת (4, 11), םף (2, 20), и на слово זצנים (1, 2), которое, как известно, во времена Эзры было официальным названием высших руководителей народа. — 10) Наконец, отсутствие данных из жизни пророка есть, по мнению указанных ученых, черта, наиболее свойственная поздним пророкам.
Гипотеза возникновения книги раньше изгнания. — В достаточной мере вески и те доводы, которые относят жизнь пророка и его деятельность к периоду царей, до разрушения храма, главным образом, к первым 30 годам правления Иоаша (835—796). Это было время, когда во главе управления Иудеей стоял первосвященник Иегояда (см.) и молодой царь был всецело под его влиянием и вполне ему подчинялся. Особа царя и его значение были отодвинуты далеко на задний план и совершенно стояли в тени. Сила и власть всецело перешли в лице священников к духовенству, а храм и культ Господа приобрели значение первостепенной важности. Этим и объясняется внимание, которое уделено священникам и жертвоприношениям в пророчествах И. Кроме того, тогда еще свежи были в памяти поражения царя Иегорама (иудейского 851—843), понесенные им в войнах против филистимлян и арабов (II Хр., 21, 16 и сл.), и все прочие тревожные события этого царствования (см. Иегорам). На эти-то обстоятельства и намекает И., говоря о «рассеянии между народами и разделении страны», о «прохождении народов чрез Иерусалим» и об «опозорении Иуды» (2, 17). К этому же времени могут относиться и слова о «продаже иудеев в рабство сынам Явана» (грекам), так как финикияне при своей искони обширной торговле рабами уже тогда продавали пленных евреев в рабство грекам, с которыми они в 9 веке до хр. эры, вероятно, состояли в торговых сношениях. После этого становятся понятными слова о «возвращении из плена» (4, 1, אשינ את שנות), каковые, впрочем, вовсе не означают непременно «возвращать пленных», а вообще «восстановлять разоренное», как в Иове 42, 10 и Ам. 9, 11. — Если согласиться с этими доводами, то совершенно понятным станет это внимательное отношение пророка Иоеля к священникам и к храмовому культу. Даже если стать на точку зрения библейской критики, по которой священство и храмовой культ приобрели свое наибольшее значение только после возвращения евреев из Вавилонского плена, то и тогда не окажется недостатка в основаниях, говорящих за раннее время пророка. Таковыми являются: неупоминание у И. первосвященника — (по Велльгаузену, эта должность установлена лишь при Зеруббабеле) и обещание излияния пророческого духа на всех, что совершенно не соответствует духу времени второго храма, когда пророчество уже отступило на второй план. Понятно также, при малолетстве Иоаша, умалчивание о царе, хотя, вообще говоря, неупоминание царя, а также многого другого, является лишь argumentum е silentio, при помощи которого, ввиду того, что им можно доказывать слишком многое, ничего нельзя доказывать достоверно. Против возражения о посте следует сказать, что уделяемая ему роль, хотя и была после пленения гораздо значительнее прежнего, однако пост нередко практиковался и раньше, в период царей. — Что же касается филологических соображений, к которым иногда прибегают для установления времени происхождения того или иного литературного произведения, то результаты их в этом направлении также неопределенны. Что язык кн. Иоселя гораздо сильнее, чем усталая речь Хаггая или тяжелый язык Малеахи, или наконец, искусственный язык Зехарии, признают и защитники позднейшего авторства. И если язык И. плавнее и глаже, чем у Гошеи и Исаии, то это одно еще не может служить доказательством его позднего происхождения, так как этими качествами, в сравнении с ними, отличается и наиболее старый пророк, Амос, хотя в меньшей степени, чем И. Таким же слабым доказательством должно считать утверждение, что некоторые отдельные слова у И. принадлежат позднейшему языку; при недостаточности материала для истории древнейшего библейского языка, все перечисленные выражения могут быть объяснены, как индивидуальная или диалектическая окраска. Слово же זצנים означает у И. не «старейшин», в смысле официальном или должностном, а просто «стариков», как лиц наиболее уважаемых. Следует еще прибавить, что способ И. говорить от своего имени, без обычного оборота «так сказал Господь», скорее напоминает речь наиболее ранних пророков. — Недостаток биографических данных в кн. И., по сравнению с Гошеей, Исаией и особенно Иеремией, также не может служить доказательством позднейшего происхождения этой книги, ввиду того, что и кн. Амоса заключает в себе гораздо менее биографических черт об этом пророке, чем, напр., книга Гошеи о пророке того же имени. Далеко не незыблем и самый убедительный довод сторонников позднейшего происхождения книги И. Ход развития эсхатологических идей у И. и его точки соприкосновения с другими пророками, как в указанных уже, так и в других случаях (ср. Иоель, 4, 16, 18 и Ам., 1, 8; 9, 13; 1, 3, 5; 4, 19 и Обадия, 17; Иоель, 2, 27 и 45, 5, 17), не могут дать перевеса теории позднейшего происхождения книги И., так как зависимость может быть как раз на стороне других пророков от И. или же это может быть зависимость И. от более раннего его предшественника. Во всяком случае, принимая во внимание все, что говорит в пользу жизни И. во время Иоаша и делает, таким образом, И. даже непосредственным предшественником Амоса, становится совершенно понятным: 1) что бедствие саранчи, послужившее побудительной причиной к речам пророка Иоеля, нашло отзвук и в проповедях Амоса (4, 6—9), причем только у них обоих мы находим обозначение саранчи посредством слова גזם, и 2) что оба жалуются на продажу финикиянами иудеев в рабство. — Вопрос о времени Иоеля сводится, таким образом, в главном к вопросу об исторически-религиозных представлениях, существовавших в его время. Если эти представления могут быть перенесены ко времени древнейших пророков, то И. несомненно должен быть причислен к ним. И, обозревая все, написанное от Амоса до Эзры, приходится сказать, что едва ли какие-нибудь представления противоречат взгляду на И., как на одного из старших пророков. Наиболее положительным образом подтверждается этот вывод тем, что между врагами Иуды у И. нет упоминания ни об одном из народов, которые разновременно враждовали с Иудеей, а ведь нужно признаться, что было бы чрезвычайно странно, в книге, написанной позже разрушения Иерусалима, ни словом не упомянуть ни о вавилонянах, разрушивших Иудейское царство, ни об ассирийцах, уничтоживших Израильское государство.
Гипотеза различного происхождения каждой из двух частей кн. И. — Резкое различие между характером первой части, где в виде саранчи рисуется реальное бедствие, постигшее страну, и второй частью, апокалиптической с политическим фоном, породило мысль (Rothstein в предисловии к переводу Introduction to the Old Testament by Driver) о различных авторах и различном времени составления указанных частей. Первая часть, по этой гипотезе, принадлежит времени Иоаша, вторая — периоду после изгнания; отдельные же стихи, как 2, 20, принадлежат перу связавшего обе эти части вместе. Однако тем самым, что первая часть рассматривает саранчу, как событие, предвещающее «день Господень», устанавливается связь этой части со второй, и притом не отдельными какими-нибудь стихами, которые могли быть вставлены впоследствии, а своим содержанием и духом. Поэтому вовсе нет надобности приписывать отдельного автора и отдельное время каждой из этих частей; в этом тем более нет необходимости, что затруднения в вопросе о времени И. этим далеко не вполне устраняются, так как доводы в пользу и против возникновения кн. И. во время царей лежат в обеих частях.
Характер и стиль. — Пророчества И. отличаются глубоким чувством и сердечностью. Все сознаваемое И. изображается, как непосредственно пережитое. Полет его фантазии богат картинами и сравнениями, мысли просты и величавы, речь ясна, плавна и правильно распланирована; в ней соединена сила и живость, непосредственность и смелый порыв. В изображении саранчи и ее опустошения звучит громкий плач и могучий призыв к покаянию, а картина суда в долине Иегошафата поражает своей мощью и красотой.
— Ср.: А. Wünsche, Die Weissagungen d. Proph. Joel, 1872; A. Credner, Der Proph. Joel, 1831; Hitzig, Kommentar zu d. Kleinen Proph., 1838; I. Wellhausen, Die Kleinen Proph., 1892, W. Nowack, Handcommentar, 1897; Keil, Biblischer Kommentar, 1888 (3-te Ausg.); B. Puscy, The Minor Prophets, 1888; Orelli, Kurzgef. Kommentar, herausgeg. v. Strackund Zwickler, 1889; E. Meier, Der Prophet Joel; Pearson, The Prophecy of Joel, 1885; Graetz, Der einheitliche Character der Prophetie Joels, 1872; Savoureux, Le prophиte Ioel, 1888; E. G. Hirsch, The age of Joel, 1879; Jewishc Enc. VII; Herzog-Hauck, Real-Encyclopedie; Baudissin, Einleitung in die Bücher des Alten Testaments, 1901, 1907, הושע ױואל מפורשים, װײנצאפ; Ф. Покровский, «Христианское Чтение», 1876, ч. 4.
Д. Зельцер.1.