Западная стена (כותל מערבי; у христианских путешественников «Стена плача евреев»; у Вениамина Тудельского שער הרחמים, «Врата милосердия») — открытый остаток западной стены древнего иерусалимского или, вернее, храмового мола; большая часть этой стены заслонена городскими постройками и весьма мало доступна для непосредственного наблюдения. К данной части мола прилегает узкая площадка, в 100 футов длины и 15 футов ширины, находящаяся между стеною и низкими полуразрушенными хижинами и примыкающая к африканскому кварталу Иерусалима. Перед этой стеной евреи массами собираются для молитвы и для плача по утерянной национальной независимости.
Вид З. С. — Высота ее 60 футов; она состоит из 24 рядов камней на поверхности земли и 19 рядов в земле, на глубине 80 фут. Нижние девять рядов состоят из очень больших камней с выпусками в 3—4 дюйма ширины и 1/2 дюйма глубины; среднее поле везде выровнено гладко. На камнях имеется в среднем поле много ямок или ниш с закруглениями сверху, расположенных без определенного порядка; значение их загадочно. Однако верхние четыре из этих девяти рядов расположены в другом порядке, чем самые нижние пять рядов; поэтому существует предположение, что камни были положены при исправлении храмовой крепости во времена Адриана (С. Schick, Beit el-Makdas). Выше девяти рядов лежат четыре ряда квадратных, по-видимому римских, камней; остальные ряды представляют арабское завершение стены. Римские камни большие, и кладка их без выпусков. — Верхняя часть стены поросла кустами, которые имеют вид хвоща и обдают молящихся внизу желтою пылью от своего продолжительного цветения; кроме того, там же растет тернистая трава, которая в изобилии имеется вокруг храма и на площади. — Уоррен на основании произведенных здесь раскопок приходит к тому заключению, что сохранившаяся З. С. существует еще со времени первого Соломонова храма, и подкрепляет свое мнение указанием, что выпуски камней в стене сделаны чрезвычайно искусно, сами же камни тонко и изящно отделаны в отличие от других сохранившихся частей храма — более грубых по форме и, по-видимому, добавленных при Ироде (The recovery of Jerusalem, 309—326). Этому, однако, противоречит свидетельство Флавия, по которому остатки храмового мола на западной стороне представляют смесь построек Ирода и Соломона (А. Олесницкий, «Ветхозаветный храм в Иерусалиме», 1889). — Вениамин Тудельский в своем «Massaoth Benjamin», описывая обычай евреев молиться у З. С., говорит, что эта стена — остаток стены «Святая Святых» древнего храма; но это ни на чем не основано. По мнению проф. Олесницкого, это не могло быть местом «Святая Святых», к которому евреи не позволили бы себе прикасаться; он полагает, что здесь находился жертвенник всесожжений. Правда, это возражение основано на незнакомстве с евр. законом, по которому несвященнику запрещается только входить в храм (Числа, 18), но не прикасаться к нему, особенно с наружной стороны (ср. Пес., 85б, 86а). Фергюссон (The temples of thе Jews, 1878) в своих исследованиях точно определяет с помощью геометрических выкладок топографический центр жертвенника и храма; продольная ось, пересекающая эти центры, проходит по З. С. «Поэтому, — говорит он, — евреи не напрасно с весьма древнего времени и доныне приходят на поклонение к этой именно стене; они признают в ней непосредственную близость к месту Св. Святых». Фергюссон приводит это в связь с тем, что на том же месте, которое им определено для жертвенника, находилась ныне снятая выдававшаяся скала, lapis petrusus, о которой говорит путешественник 333 года (см. ниже), и следовательно, в древнем храме здесь было место жертвенника. Однако последняя его аргументация неубедительна. Традиция сообщает, что «после исчезновения ковчега, ארון, помещавшегося в первом храме в Св. Святых, там же была выдававшаяся скала, אבן שתיה, еще со времен первых пророков поднимавшаяся выше земли на три пальца и на которой первосвященник ставил сосуд с воскурениями в день Всепрощения (Мишна, Иома, V, 2; Иома, 53б). Эта же скала существовала в помещении Св. Святых еще во времена первых пророков, т. е. в первом храме, к тому же не искусственно вделанная, а естественная (ср. сборн. Jerusalem Лунца, V, 1, 1898, 110—114), что вполне может соответствовать сообщению путешественника 333 г., если даже допустить, что З. С. — остаток стены Св. Святых. Вдобавок гипотетические измерения Фергюссона не выдерживают критики и вполне удачно опровергнуты Адлером (Der Felsendom, 18). От разрушения Иерусалима Титом до императора Адриана иерусалимский храм представлял груду развалин, среди которых, однако, можно было ясно различить значительную часть каменных стен корпуса храма; сюда ходили иудеи молиться. — Первое свидетельство о плаче евреев на развалинах храма находим у Иосифа Флавия, который рассказывает о нескольких старцах, сидевших на пепелище храма и оплакивавших его разрушение («Иуд. война», VII, 7, 8). Бордоский путешественник (333), посетивший Иерусалим при Константине Великом, сообщает, что недалеко от того места, где воздвигнуты статуи Адриана, находится «пробитый камень, lapis petrusus, к которому раз в год приходят иудеи, плачут, разрывают свои одежды и затем удаляются». Обычай раздирать одежды, упоминаемый здесь, имеет своим основанием, вероятно, предписание законоучителей при виде разрушенного храма разрывать одежду, произнося при этом следующие слова: «Наш святой храм — наше украшение, в котором наши предки прославляли Тебя, погиб в огне; все нам дорогое опустошено» (Моэд К., 26а). Вениамин Тудельский рассказывает, что «на западной стороне (храма) находится остаток стены Св. Святых в древнем храме, называемый «Вратами милосердия», שער הרחמים; пeред этой-то стеной на площадке, בעזרה, евреи собираются для молитвы». Это сообщение страдает, однако, неточностью. «Врата милосердия» помещаются всеми путешественниками и исследователями не на западной, а на восточной стороне. Еще Эстори Пархи (Kaftor wa-Perach, § 6) описывает эти ворота находившимися на северо-восточной стороне и полагает, что наименование «Врата милосердия» они получили потому, что там обыкновенно помещались скорбящие, которых народ, посещавший храм по субботам, утешал (ср. Мишна, Софер., II; Лунц, однако, на основании Мишны, Миддот, II, 2 находит, что скорбящие помещались в Южных воротах, и дает другое объяснение названию שער רחמים; ср. Jerusalem, V, 1, 1898). Таким образом, мы видим, что Вениамин неправильно отождествляет З. С. с «Вратами милосердия»; однако и у последних также собирались для молитвы, как о том свидетельствуют сообщения многих путешественников. Вот что об этом рассказывает Петахья из Регенсбурга (Sibub): «В Иерусалиме есть ворота, называемые «Вратами милосердия», שער הרחמים; эти ворота завалены камнями и мусором, и ни один еврей, а тем менее нееврей, не смеет войти в них. Однажды неверные хотели разобрать мусор и отворить ворота, но тогда сделалось землетрясение в стране Израильской и в городе произошло такое смятение, что люди принуждены были оставить работу. Существует у евреев также предание, что через эти ворота ушла из Иерусалима в изгнание Шехина и через них же некогда опять вернется. Эти ворота находятся против самой Масличной горы, которая ниже их…; на месте этом евреи совершают свои молитвы». Значит, и у «Врат милосердия», совершенно по другому основанию, существовал обычай собираться для молитвы. У Петахьи эти «Врата милосердия» не тождественны с З. С., так как он их помещает против Масличной горы. — Молитвы у З. С. совершаются преимущественно по пятницам, после четырех часов пополудни. Возможно, что совершаемые в этот день на месте храма нынешними владетелями храмового мола, мусульманами, праздничные литургии вызывали горечь и уныние в сердцах евреев, что и побуждало последних собираться сюда для оплакивания судьбы разрушенного храма как символа национальной независимости. Картина молитвы евреев у З. С. прямо потрясающая. Тут можно встретить согбенного старика, молодого, полного сил юношу и особенно женщин, которых здесь чрезвычайное количество; все простирают руки к святой стене, бьются о нее головою, проливают горькие слезы по утерянном былом величии, поднимают свои взоры к холодной каменной стене, безмолвно и мрачно смотрящей на молящихся в узком темном и грязном переулке и отвечающей на их призыв только пылью, обильно покрывающей головы молящихся. Некоторые приходят в состояние экстаза, сопровождают молитвы странными, подчас производящими неприятное впечатление телодвижениями, громким плачем и душераздирающими криками, причем взоры их все время обращены к З. С. Постоянными элементами молитвы являются лобзание стенных камней (ср. Пс., 102, 15; Кетуб., 112а, б) и чтение Псалма 79, начинающегося словами: «О Боже, народы вошли в обитель Твою» и т. д. Обычай плача у З. С. служил сюжетом для многих художников, писавших на еврейские темы (см. гелиогравюру А. Бида в I томе Евр. Энц.) — Ср.: Warren, The recovery of Jerusalem; Фергюссон, The temples of thе Jews, 1878; A. Олесницкий, «Ветхозаветный храм в Иерусалиме», 1889; Jеrusalem, V, 1, 1898, 38—39; Фридберг, в сборнике Mizpah, 1886, I. А. Карлин.1.
