Гиршенберг, Самуил — выдающийся художник; род. в 1866 г. в Дрогобыче (Drohobycz), в Галиции (не в Лодзи); ум. в 1908 г. в Иерусалиме. Первые 15 лет жизни художника протекли в Лодзи, в доме его отца, фабричного мастера. Г. учился в Лодзинском ремесленном училище, но уже на 15-м году перешел в Краковскую художественную школу, где пробыл 4 года; затем учился в Мюнхенской академии художеств, которую окончил, получив серебряную медаль за картины «Иешибот» и «Урания», сразу выдвинувшие его имя. В Париже Г. выставил в 1891 г. «Эсфирь и Аман»; «Субботняя трапеза» дала ему первую награду в Кракове; за «Маленькую конференцию» получил медаль в Берлине и др. В 1893 г. Г. переехал в Лодзь. Его слава как национального художника выдвинула его кандидатуру в руководители еврейской художественной школы в Иерусалиме. Горячо преданный своему народу и идее национального служения, Г. отправился в 1908 г. в Палестину, мечтая создать целую школу художников, которые возродят еврейское национальное искусство. Но безвременная смерть его не дала осуществиться этим надеждам. Художественное наследие Γ. очень ценно. Его кисти, кроме поименованных, принадлежат картины: «Уриель Акоста и Спиноза», «Еврейское кладбище» (молитва в поле), «Черное знамя», «Вечный жид», «Эмигранты», «Праздник в гетто», «Аккорд» и мн. др. холстов, посвященных еврейскому жанру. Г. оставил картины и другого рода, изображающие пейзажи и типы на фоне природы Италии; таковы «Marina Grande», «Прачки из Антиколи» и др. — Г. как художник не принадлежит к какому-нибудь определенному направлению; нельзя также проследить чье-либо влияние на его творчество, а в особенности на его шедевры. Слишком ярок и оригинален был его талант, слишком глубоко проникла в душу Г. национальная стихия, своеобразно определившая направление его деятельности. Он имел в себе все данные, чтобы самому создать особую школу и новое течение в искусстве. Многие картины дали бы Г. право считаться реалистом, если бы в них не было столько одухотворения, заставляющего видеть на его холстах выстраданные символы. Наиболее крупные работы Г. действуют на еврейского зрителя как символы угнетающего евреев рока, как выражение душевной трагедии художника, покоренного еврейской судьбой, но духом не покорившегося ей. Душе Г. были открыты все тайники еврейской поэзии, он умел улавливать редкие в жизни своего народа, но драгоценные для него тихие веяния религиозной отрады («Праздник в гетто», «Субботняя трапеза» и т. п.). Г. привлекало также прошлое евр. народа, но его кисть не была всецело посвящена старине потому, что он был слишком подавлен страданиями настоящего. — С польским народом Г. связывали общая родина, краковская художественная школа, жизнь в Царстве Польском и польский круг артистов. Поляки считают Г. своим художником и включили его в число лучших представителей польского искусства.
Ср.: отзывы ο Γ. в «Tygodnik illustrоwany», 1902, № 3; 1908, №№ 30 и 40 и др., «Izraelita», 1908, № 38 и мн. др. И. Клейнман.8.