Гаи-гаон [Правильная еврейская форма имени Г. — האי (вавилонско-арабская форма имени הייא) и точное произношение его Гая или Гаия. Позже стали ошибочно писать האי и читать Гаи.] — знаменитый ученый и писатель 9 и 10 вв., сын Шериры-гаона, происходил из семейства, долгое время занимавшего пост гаона и аб бет-дина в вавилонском городе Пумбедит. По преданию, это семейство вело свое происхождение от царского дома Давида, отчего на печати членов семейства были изображены царские эмблемы. Г. родился в 939 г.; на 48-м году занял пост вице-ректора академии во время ректората своего отца; на 59-м году, еще при жизни отца, был утвержден в звании гаона и скончался 99 лет от роду, в 1038 г. (У некоторых авторов ошибочно показано, что Г. стал вице-ректором в 18-летнем возрасте и скончался на 69-м году). Так как на пумбедитский гаонат имел притязание также Самуил ибн-Хофни, то, по-видимому, между обоими претендентами состоялось соглашение, в силу которого Гаи женился на дочери Самуила и остался в Пумбедите, а для его тестя восстановили академическую кафедру в городе Суре, где вследствие распри между эксилархом Давидом и Саадией (в 30-х гг. 10 в.) академия долгое время была закрыта. — Эпоха Г. была в истории еврейской культуры одной из знаменательнейших. Многовековое однообразное течение умственной жизни, заключавшейся, особенно в кругах вавилонских академий, в культивировании исключительно национальной литературы талмудического периода, было прервано в 20-х гг. 10 в., незадолго до рождения Г., так как с избранием египетского ученого Саадии на пост гаона академии в Суре ворвалась новая культурная струя в умственную сферу вавилонских евреев. С тех пор началось изучение не только Библии и древнееврейского языка, но также философии и других светских наук, распространенных в арабском ученом мире. Примеру Саадии последовали его сын Доса, а также его антагонисты: Аарон ибн-Сарджадо и Мобешшир Галеви, Самуил ибн-Хофни и др. Само собой разумеется, что восприимчивый Г. также подвергся влиянию этого нового направления и в юные годы изучал весь круг тогдашней учености, как видно из цитат в его сочинениях и респонсах. За его первые научные труды его даже называли «мутекаллимом» (наименование арабского ученого). Рассказывают также о его удачных диспутах с мусульманскими философами. Во второй период его жизни, после провозглашения его гаоном, когда руководство многочисленной академической аудиторией и громадная переписка с учеными раввинами всех стран света поглотили все его время и все его внимание, ему уже не оставалось досуга для занятий светскими науками, и он должен был посвящать все время богословию и законоведению. Понятно, что это обстоятельство не могло не отразиться на мышлении Г. Однако при всем том он всю жизнь оставался трезвым ученым, который на все богословские и догматические вопросы смотрел глазами философски-просвещенного человека и отрицательно относился к каббале и мистическим доктринам, начавшим тогда распространяться в Вавилонии и Северной Африке. Если же позже адепты мистики посредством разных подделок старались выдать Г. за одного из своих приверженцев, чем ввели в заблуждение многих современных ученых, то ныне, по обнародовании древних подлинников, легко изобличить прежние фальсификации. Будучи последним вавилонским гаоном, Г. имел возможность пользоваться трудами всех своих предшественников в вавилонских академиях, хранившимися в их архивах. Пумбедита же была долгое время единственным центром, куда стекались в качестве учеников старые и молодые ученые из всех стран, и к ректору академии отовсюду обращались с вопросами и сомнениями как в области богословия, так и в сфере юриспруденции, причем никто из обращавшихся вопрошателей не оставлялся без удовлетворительного ответа; поэтому вполне справедливо уже в древние времена Г. называли «последним из гаонов по времени и первым по значению». Уже при жизни отца его, Шериры-гаона, когда Г. занимал должность председателя суда, все вопросы, обращенные в академию, адресовались отцу и сыну вместе; точно так же и ответы (респонсы) писались от имени их обоих. В последние годы р. Шериры над ним и сыном его Г. стряслось великое бедствие. По какому-то доносу арабская администрация заключила их в темницу. По всей вероятности, обвинение касалось политической благонадежности, к чему могли подать повод скопления в академии ученых и учеников из разных государств, владетели коих находились по временам во вражде с халифатом (напр. Византия, Персия, Египет и т. д.). Туда Шерира и Г. должны были посылать свои поучения и судебные решения; оттуда же им присылались денежные пожертвования для надобностей академии и на содержание бедных ученых и учеников. Как бы то ни было, известно, что гаон Шерира потерпел тогда жестокое наказание, после которого он прожил уже недолго; Гаю же, по-видимому, удалось оправдаться от ложного навета, причем он еще при жизни отца был провозглашен гаоном. Противники Г. не успокоились, однако, и до самой его смерти старались всячески вредить ему. Зато беспристрастные люди восторженно преклонялись перед ним, ο чем, между прочим, свидетельствует факт, что в субботу после кончины Шериры в вавилонских синагогах читали в Гафтаре вместо «и Соломон сел на престол своего отца Давида, и его правление весьма утвердилось» (I Цар., 2, 12): «И Гаи сел на престол своего отца Шериры, и его правление весьма утвердилось»; этим, вероятно, хотели также намекнуть на происхождение отца и сына из царского дома. — Из всего известного ο деятельности Г. видно, что слава, окружавшая и поныне окружающая его имя, вполне заслужена как по его положению руководителя высшей судебной инстанции и толкователя религиозных памятников талмудической эпохи, так и по его догматическим и религиозно-философским воззрениям. — Что касается его трудов первой категории, то в них обнаруживается громадная начитанность во всех богословских и юридических памятниках, блестящий логический ум и любовь мыслителя школы Саадии к систематизации. Относительно догматических и религиозно-философских доктрин Гаи также держится взглядов глубоко образованного и вполне просвещенного человека. Неоднократно повторяя, что в религиозно-догматических вопросах нельзя опираться на агадические изречения Талмуда и Мидрашей и что в буквальном смысле этих изречений много ошибочного, Г., однако, в сущности питая глубокое уважение к таннаям и амораям, всячески старается истолковать их слова в таком смысле, чтобы они не противоречили логике и чтобы их рассказы не выходили из круга естественных явлений. Многочисленные талмудические повествования ο совершенных или виденных законоучителями чудесах и небесных явлениях или об их беседах с ангелами Г. объяснял тем, что рассказчики видели соответствующие сны или что они испытывали нечто вроде ясновидения, либо что эти вещи были совершены посредством физико-механических способов, либо же что талмудисты выражались гиперболически. — Любовь Г. к правде характеризуют следующие факты: однажды в его академии зашла речь ο значении одного очень трудного стиха в Псалмах; для справки ο смысле стиха Г. отправил своего ученика Мацлиаха из Сицилии к главному духовному лицу сирийских христиан в Багдаде, чтобы узнать, как данный стих переводится в тексте Пешитто (сирийский перев. Библии). Видя, что его ученик изумлен, Г. привел ему доказательства из Талмуда, что правду следует принимать от всех, не исключая иноверцев и даже язычников. Другой случай следующий: испанские евреи в продолжение многих веков поддерживали вавилонские академии присылкой пожертвований в пользу бедных академистов, взамен чего получали из академий решения религиозных и юридических вопросов. Но с тех пор, как в Кордову прибыли ученые раввины, Моисей и сын его Хавох, испанские евреи, имея собственных ученых, хотя и много уступавших вавилонским академикам, прервали всякие сношения с вавилонскими гаонами, и таким образом рабби Ханох явился настоящим конкурентом Г., лишавшим его академию значительных ресурсов. Имея это в виду, один испанский раввин по имени Иосиф ибн-Шетнаш, поссорившись с Ханохом, изъявил желание отправиться в Пумбедиту и сделаться учеником Г. Но последний не только не ухватился за этот случай, чтобы сделать неприятность своему конкуренту, но даже дал знать Ибн-Шетнашу, чтобы он не являлся к нему, так как из уважения к р. Ханоху он не может принять его в академию. Чтобы составить понятие ο громадной научной деятельности Г., стоит бросить взгляд на многочисленные юридические и богословские вопросы, обращенные к нему из всех значительных еврейских общин, со стороны всех еврейских корифеев; на все эти вопросы от Гаи-гаона последовали научно мотивированные ответы, часто весьма объемистые. Кроме самой Вавилонии и Персии, к Г. обращались с запросами из Иерусалима, Каира, Кайруана, Сицилии, Майнца, Гренады, Вадилькуры, Кабеса, Седжельмесы, Тлемсена, Тогарта и т. д., а среди вопрошающих встречаются имена раввинов Якова и сына его Ниссима ибн-Шагина, Самуила ибн-Нагдила (Нагида), Эльханана бен-Шемария, Мацлиаха ибн-Басака, членов ученого семейства Ибн-Джама, Мешуллама бен-Калонимос и мн. др. Неудивительно, что даже отдаленное потомство современников Г. называло его «учителем и отцом всего Израиля» и весть о его кончине поразила глубоким горем всех еврейских ученых и патриотов, о чем красноречиво свидетельствуют дошедшие до нас элегии Самуила ибн-Нагдила и Соломона ибн-Гебироля (числом четыре). Окончательное закрытие вавилонских академий вслед за смертью Г., кроме других причин, последовало, по всей вероятности, также и потому, что никто из вавилонских ученых не считал себя достойным занять кафедру великого учителя. Ибн-Гебироль справедливо восклицает в одной из своих элегий: «Отсечен рог (слава и почет) Вавилона, бывшего (при жизни Гаи) царем всех стран», а Ибн-Нагдила с грустью говорит: «Теперь Вавилон сравнился с Африкой и Испанией». — Детей, по крайней мере сыновей, последний гаон не оставил.
Труды Г. — 1) Респонсы, составленные на том же самом языке, на каком были написаны обращенные к Гаи вопросы, именно на еврейском, арамейском и арабском (из последних некоторые сохранились в еврейском переводе), разбросаны по всем печатным и рукописным собраниям респонсов разных гаонов. Количество всех респонсов Гаи, написанных им одним или совместно с отцом, — около 1000, так что превосходят число респонсов всех других вавилонских гаонов вместе взятых. Перечень их находится у Иоэля Мюллера в его Einleitung in die Responsen der babyl. Gaonen (Berlin, 1891, 183—265); к этому перечню можно еще прибавить респонсы, недавно изданные. — 2) «Kitab al-Chawi», еврейско-арамейско-талмудический словарь на арабском языке, составленный по своеобразной системе; весьма ценный труд, преимущественно для талмудической лексикографии. Покамест найдены только отрывки из этого сочинения в Имп. публичн. библиотеке и в частном собрании; выдержки из них напечатаны в периодических изданиях. — 3) Сочинение неизвестного заглавия по грамматике древнееврейского языка (может быть, Sefer ha-Kemizah?), из которого приводится цитата в рукописном соч. Иосифа Костандини (12 века); ср. Chadaschim gam Jeschanim, I, № 2, стр. 12—3. — 4) Комментарии на кн. Св. Писания. Толкование Пятикнижия упоминается в древнем перечне рукописей (ср. соч. Пинскера, Likkute, II, 192) и в коммент. Танхума Иерусалимского (Chad. gam Jesch., I, № 7, 5). Приводятся также цитаты из толкований Г. на другие кн. Св. Писания; но эти цитаты, может быть, взяты из словаря Г. — 5) Толкования Мишны и Талмуда. Пока известны комментарий на 6-й отдел Мишны Тагарот (сомнения некоторых ученых в принадлежности этого соч. Г. совершенно неосновательны), объяснения тракт. Абода Зара, посланные кайруанскому раввину Эльханану бен-Шемария (Stud. und Mittheil., B. IV, § 46—47), тракт. Иома (там же, § 287—289) и др. Многие толкования приводятся в соч. Хананеля, Альфаси, Ибн-Гиата, в Арухе и др.; но последние, быть может, заимствованы из словаря Г. или из его респонсов. — 6) Сиддур Г., приводится в «Schibbole ha-Leket» Цидкии (изд. Бубера, § 317, 295, где имеется оригинальная формула Кол Нидре). В двух рукописях в Оксфорде, №№ 623 и 626, по свидетельству Штейншнейдера (Arab. Literatur d. Juden, 102), находятся литургические произведения Г.; впрочем, там не сказано, что они взяты из сиддура Гаи, да и авторство Г. еще не установлено. — 7) Поэтические произведения; до сих пор достоверно известны два похвальных рифмованных стихотворения Г., одно в честь врача Авраама ибн-Ата из Кайруана (напечат. в газете Hazefirah, № 103 за 1899 год), другое в честь раввина того же города, по имени Иегуда бен-Иосиф (напечат. в Genizah Studies Л. Гинзберга, II, 278—9). Стихотворения эти написаны слогом Калира и вообще пиутов. Приписываются Г. и некоторые «селихот», но так как они написаны совершенно другим слогом, то авторство Г. сомнительно. — 8) «Kitab al-Iman» (законы ο присягах), составлено на арабском языке в 20-ти главах. Часть арабского оригинала недавно найдена в египетской генизе и находится в частном собрании рукописей. Это сочинение переведено на еврейский яз. и напечатано в Венеции 1602 г. под заглав. «Mischpete Schebuoth». Переделка в рифмах Леви бен-Яков Алкалаи находится в частном собрании; другая рифмованная переделка, напечатанная в журнале Кобака Jeschurun (т. VΙ), где она приписывается самому Г., принадлежит позднейшему автору. — 9) «Kitab al-Schara wal-Buja» — кн. законов ο купле и продаже в 60 главах; арабск. оригинал не сохранился, и мы имеем только еврейский перевод под заглавием «Sefer Mikkach u Mimkar» p. Исаака Албарджелони (1078 г. по Р. Хр.), напечатанный в Венеции в 1602 г. Отрывок из другого перевода напечатан немного раньше вместе с предыдущим соч. — «Kitab Alragans», кн. законов ο залогах; арабский оригинал труда не сохранился, а еврейский перевод под заглавием «Sefer ha-Maschkon» напечатан вместе с предыдущим соч. и был составлен, вероятно, тем же переводчиком. — «Kitab al-Schurun» — кн. законов об условиях, евр. перевод под заглавием «Mischpete ha Tenaim» напечатан вместе с предыдущим. — «Kitab al-Sawal или al-Taslif» — кн. законов ο займах и долгах; евр. перевод под заглавием «Mischpete Halwaoth» напечатан вместе с предыдущими. — 13) «Kitab al-Schufah» — кн. законов ο преимуществах владельцев смежных имуществ, по-евр. «Sefer Mazranut», не дошла до нас, но приводится Яковом ибн-Аббаси (переводчиком коммент. Маймонида к отделу Нашим), у Закуто в Юхасине и у Конфорте в Kоre ha-Doroth. — 14) «Kitab al-Scharai», или «Kitab al-Dijanin» — кн. законов или кн. ο судьях, по-евр. «Sefer ha-Dinim», или «Sefer ha-Dajanim», приведена у Исаака Латтеса в «Schaare Zion» и Ибн-Яхьи в «Schalschelet ha-Kabbalah» и до нас не дошла. — 15) «Kitab Alwadai» — кн. законов об отдаче вещей на хранение, под евр. заглавием «Sefer ha-Pikkadon» приводится также у Латтеса и Ибн-Яхьи. — 16) «Sefer Issur we-Heter» — кн. ο запрещенном и дозволенном, приводится у Раши в «Pardes», у Иерухама в «Toledoth Adam we-Chawa» и в «Schibbole ha-Leket» Цидкии под заглав. «Sсhеаrim de r. Hai». — 17) «Hilchoth Schechitah», законы о резке скота, цитируются в кн. законов караима Иефета ибн-Сагира (Cаtal. Brit. Mus., I., 250). Оно, впрочем, быть может, составляло часть предыдущего соч. — 18) «Hilchoth Tefiffin», законы ο филактериях, приводятся в соч. «Schijure Be-rachah» раввина X. И. Д. Азулаи.
Ложно приписыв. Г. сочинения. — 1) «Sefer Haschetaroth», формуляры юридических актов; начало его напечатано по петерб. рукописи (Chad. g. Jesch., I, № 9), где она приписывается гаону Гаи бен-Давид, жившему в 9 веке, а в сборнике «Haassif» (VI, 153—4) доказано, что это не может быть сочинение Гаи бен-Шерира. Надпись же на рукописи Вертгейма (ныне, по-видимому, принадлежит Бодлеяне, № 2808), по которой автор — Гаи б.-Шерира, положительно неверна. — 2) «Musar Haskel» (Арджуза). В Chad. gam Jesch. (I, № 7) я старался доказать, что эти рифмованные изречения — труд позднейшего автора; таково и мнение Сениора Закса, и это ныне подтверждается слогом настоящих рифмованных произведений Г. (выше № 7). — 3) Рифмованные «Schaare Dine Mamonoth we-Schaare Schebuoth», напечатанные Гальберштаммом в журнале Jeschurum (т. VΙ), слог которых также изобличает позднейшее происхождение. К тому, в респонсах Меира Ротенбургского и в рукописях эти рифмы приписываются какому-то Саадии, конечно не гаону того же имени. — 4) Весьма сомнительны некоторые литургические произведения (селихот), приписываемые в одних рукописях Г., в прочих же — другим авторам; вдобавок слог их совсем непохож на слог Г. — 5) «Sefer Likkute rab. Hai Gaon», Варшава, 1839. — 6—7) «Sefer Kol AdonaiBakoach» и «Sefer ha-Kemizah», цитируемые от имени Г. в комментарии Моисея Ботареля на книгу Иецира, наверно поддельны, так как цитаты носят явный характер позднего каббалистического автора. Впрочем, быть может, заглавие 2-го соч. заимствовано из одного грамматического труда Г. (выше, № 3). — 8) Некоторые респонсы каббалистического содержания (особенно в собрании под назв. «Schaare Teschubah») ложно приписаны Γ., ο чем см. Stud. u. Mittheil., III, 13—4 и введение к IV. — 9) «Pitron Chalomoth», снотолкователь, находящийся в библиотеках Ватикана, Оксфорда и Парижа как произведение Г., — явно апокрифическое сочинение, в чем никто из ученых и не сомневается. — Следует, впрочем, заметить, что отчасти приписывание Г. чужих трудов могло произойти вследствие употребления сокращенного собственного имени гаона (אי, Гай, вместо Гая) как указательного местоимения, так что Гай-гаон означает «сей гаон, этот гаон», что приложимо ко всякому ученому раввину. — Ср.: Рапопорт, в Bikkureha-Ittim, 1830—31; сочинения Вейса, Греца и Иоста; Müller, Einleit. in die Resp. d. Geonim (Берлин, 1891); L. Ginsberg, Genizah-Stud. (1909); Harkavy, Stud. u. Mittheil., III—IV; idem, Chad. gam Jeschanim, I, № 7.
А. Гаркави.4.