Вениамин, בנימין, в Библии. Имя одного из 12 колен Израилевых, названного так по имени своего родоначальника, самого младшего сына патриарха Якова. В. родился от Рахили, умершей в этих родах среди дороги, между Бет-Элем (Вефилем) и Евфратом. Она назвала его «Бен-Они» («сын моей скорби»), но Яков назвал его «Бен-Ямин», сын правой руки, т. е. Рахили (Быт., 35, 17, 18). — Б. остался с отцом в Ханаане, когда его братья вследствие голода, достигшего их страну, отправились в Египет покупать хлеб. Но Иосиф настоял, чтобы братья к следующему приходу в Египет за хлебом непременно доставили и его. Когда Яков, боясь за судьбу В. и не желая расстаться с единственным оставшимся от Рахили сыном, воспротивился этому, Реубен и Иуда поручились за безопасность и невредимость В., и Яков наконец согласился (Быт., 42, 37; 43, 8—10). Иосиф оказал младшему брату знаки особенного внимания; когда же братья отправились домой с закупленным хлебом и уже успели выехать из города, посланная за ними погоня обнаружила в мешке В. серебряный кубок Иосифа, и последний притворно заявил, что хочет сделать В. рабом своим. Тогда перед Иосифом выступил Иуда, поручившийся отцу за целость В., и предложил себя в рабы вместо него, так как отсутствие В. могло бы свести их престарелого отца в могилу. Иосиф, видя, какую глубокую любовь питают его братья к отцу и его родному брату В., не удержался и признался им, что он — их брат (ibid., 43; 45). — Β., ο котором братья во время этих событий отзываются как ο ребенке (Быт., 42, 13; 44, 20), переселился в Египет вместе с Яковом, будучи в то время уже отцом десяти сыновей (ibid., 46, 21). — В благословении Якова Вениаминово колено описывается как особенно воинственное (Быт., 49, 27): «Вениамин (подраз. все колено) — волк хищный; утром будет есть ловитву, a вечером делить добычу». В пустыне, где это колено составляло часть лагеря Иосифова клана, среди вениаминитов насчитывалось 35.400 человек, годных к войне, a позднее — 45.600 (Числ., 1, 36; 2, 23, 26, 41). В I Хрон., 7, 6—11 их уже насчитывается 59434 чел. Коварный и воинственный нрав этого колена особенно проявился в истории убийства моавитского царя Эглона (Суд., 3. 15—21). Вениаминиты были в древности известны как храбрые воины и меткие пращники, особенно ловкие на левую руку (Суд., 20, 16; I Хрон., 8, 40; 12, 2; II Хрон., 14, 7). За негостеприимство и жестокое насилие, совершенное ими над наложницей Эфраимита и напоминающее гнусное деяние содомитян (Быт., 19, 4 и сл.), все колено было подвергнуто анафеме (חרם), за которой последовала тяжелая братоубийственная война. Почти совершенно уничтожив вениаминитов, остальные израильские колена торжественно поклялись не отдавать им своих дочерей в жены, дабы таким путем положить предел росту грешного колена. Позднее, однако, чувство жалости к вымирающему колену взяло в них перевес над чувством оскорбления, и они, хотя и связанные клятвой, дали им возможность похищать их дочерей и брать их себе в жены (Суд., 19—21). Впоследствии небольшое колено В. начинает играть выдающуюся роль в истории израильтян. Оно дает израильскому народу первого царя в лице Саула (I кн. Сам., 9, 1 и сл.), после которого продолжает царствовать над вениаминитами и прочими израильскими коленами, кроме Иудина, в течение двух лет сын его Ишбошет (II Сам., 21, 8, 9). Однако Вениаминово колено продолжало считать себя частью «дома Иосифова» еще долго после того, как Давид объединил все колена израильские (II Сам., 19, 21).
Выдающимся положением, занятым среди прочих израильтян, это колено, несомненно, в большой степени было обязано своему благоприятному географическому положению. Ограниченная с севера владениями Эфраимова колена, с запада — Данова, a с юга — Иудина, территория Вениаминова колена имела свободный доступ к Иордану с востока, что связывало ее со всеми частями как Внутренней Палестины, так и Заиорданья. Кроме того, область лежала на весьма важной магистрали из Иерихона в Иерусалим и включала такие значительные города, как, напр., Гибеа, Гибеон, Бет-Эль и, согласно раввинскому преданию, даже часть Храмовой области (Иош., 18, 11—21; Флавий, «Древн.», V, 1, § 22). Указание на благоприятное положение территории колена имеется и в благословении Моисея: «Сей возлюбленный Господом безопасно живет при Нем, осеняющем его всегда и пребывающем между раменами его» (Второз., 33, 12; ср. Сифре к данному месту). Во время отделения северных колен от прочих Вениаминово осталось верно дому Давидову (I Цар., 12, 21) и за это в эпоху реставрации разделило славную участь Иудеи (Эзра, 4, 1; 10, 9). Мордехай, дядя Эсфири, принадлежал к колену В., как потомок Саула (Эсф., 2, 5); апостол Павел, еврейское имя которого было Саул, также считал себя вениаминитом (Посл. Римл., XI, 1; Посл. Фил., III, 5). С другой стороны, едва ли вероятно, чтобы Менелай и Лисимах могли исполнять обязанности первосвященников, будучи потомками Вениаминова колена, как указывается во II книге Макк. (III, 4; ср. IV, 23, 29); вероятнее всего, что имя «Вениамин» в этом месте внесено переписчиком по ошибке, тогда как указанное место следовало бы читать: «Симон принадлежал к священническому роду Миниамин». — Ср.: Сукк., 56а; Herzfeld, Geschichte des Volkes Israel, 1863, I, 218; Wellhausen, Israelitische und jüdische Gesch., 1907, III.
1.
— Взгляд критической школы. — История В. в кн. Бытия составлена из трех различных источников: Элогист, написавший историю Вениаминова рождения (Быт., 35, 16—22), называет Реубена поручителем за В. перед Яковом (ibid., 42, 37), тогда как Ягвист считает таковым Иуду (ibid., 43—44). Ягвист заставляет Иосифа преисполниться братских чувств при первом взгляде на младшего брата — В. — и одарить его в пять раз больше, чем остальных братьев, не выдав, однако, себя (ibid., 43, 30—34), тогда как Элогист только под конец сообщает, что Иосиф отличил В. от остальных братьев, наградив его в пять раз больше, чем их (ibid., 45, 22) [необходимо, однако, заметить, что имя Бога «Jahve» ни в тех, ни в других текстах не упоминается и деление их на ягвистские и элогистские ничем, кроме общих соображений, не обосновано]. Генеалогическая таблица, изображающая В. отцом обширного семейства (ibid., 46, 21), носит отпечаток более позднего происхождения, так как в древнейших источниках В. во время указанных событий изображается маленьким мальчиком (ibid., 42, 13, 15; 44, 20). Благословение Якова, в котором В. изображается человеком весьма воинственным, каковым это колено действительно оказалось во времена Деборы (Суд., 5, 14), лучше всего отнести к эпохе Судей (Dillmann, Комментарий). История войны при Гибее (Суд., 19—21), которая также носит отпечаток позднейшего происхождения и отличается многими легендарными чертами, как, напр., преувеличением числа и характера сражений, слишком быстро и опрометчиво была объявлена измышлением, вставленным лишь с целью прикрыть жестокости, учиненные в царствование Давида Иудиным коленом над родственниками Саула (Gudemann, Monatsschrift, 1869, 357; Geiger, Jüd. Zeitschr., 1869, 284; Grätz, Geschichte der Juden, I, 351 и сл.; Wellhausen, Komposition des Hexateuchs, 237; Kuenen, Historisch-kritische Untersuchung über die Entstehung und Sammlung der Bücher des Alten Testaments, II, 163). Новейшие критики полагают, что этот эпизод в основе своей отражает действительно исторический факт, аналогичный изложенному в кн. Суд. 19—21 (Moore, Commentary an Judges, 406—408; Hagg, в Encyclop. biblica Black and Cheyne’a; Nöldeke, цитируемый последним на стр. 536, прим. 3). — Во времена Давида Вениаминово колено находилось под влиянием колена Иосифова или Эфраимова, считая себя неотделимой частью его и относясь вследствие этого с ревнивой подозрительностью к увеличивавшемуся могуществу колена Иудина (II Сам., 19, 21). Благословение Моисея (Второз., 33, 12), рисующее Вениаминово колено почти теми же красками, что и Иудино, представляет, вероятно, произведение эпохи Иеробеама II (Driver. Commentary, 387 и сл.). Штаде (Gesch. des Volkes Israel, I, 161; idem, Zeitschrift, I, 114) и Hagg (Enc. biblica, s. v. Benjamin) толкуют имя «Вениамин», как производное от слова «Jemini», ימיני (ср. I кн. Самуила, 9, 1, «Иш Иемини», איש ימיני, и I кн. Самуила, 9, 4 — ארץ ימיני), означающего народ, живущий к югу или вправо от Эфраимитского плоскогорья (если стать лицом к востоку); история ο рождении В. в стране Ханаанейской является лишь мифическим отражением того факта, что именно здесь, уже после того, как все остальные колена расселились по Палестине, произошло выделение вениаминитов из «дома Иосифова», а следовательно, и их «рождение» (Суд., 1, 22, 23, 35). Также по мнению Moore, «дом Иосифов» первоначально включал в себе Вениаминово колено. Штаде (Gesch. des Volkes Israel, I, 138) полагает, что сведения об этом колене утеряны. Сообщение, что в войсках иудейского царя Ассы было 280.000 стрелков вениаминитов (II Хрон., 14, 7; ср. 17, 17), считается лишенным исторического значения. Относительно списка вениаминитских городов y Иош., 18, 21—28, почерпнутого, как полагают, из позднейшего священнического источника (Р), равно как списка в кн. Нехемии. 11, 31—35, принадлежащего одному из позднейших хронистов, см. Палестина. — Ср. Hastings, Diction. of the Bible; Black and Cheyne, Encyclop. bibl.; Winer, Biblisches Realwörterbuch; Hamburger, Realencycl., s. v. Benjamin; Riehm, HBA, I, 201; Geiger, Jüdische Zeitschrift für Wissenschaft und Leben, 1869, 284—292; Stade, Gesch. des Volkes Israel, I, 160—163. [J. E., III, 23—25].
1.
— В агадической литературе. — Имя «Вениамин» толкуется агадистами различно. По мнению одних, בנימין = בן ימים («сын дней»), потому что В. родился уже на старости лет своего отца, после того как Якову исполнился сто один год (Завещание Двенадцати Патриархов, Β. Ι — υιός ήμερών; Midrasch Lekach-Tob, и Raschi к Beresch., ХХХV, 18). Другие толкуют имя В. как «сын юга», потому что он был единственным сыном, родившимся y Якова в Палестине, тогда как другие родились в Месопотамии, к северу от Палестины (Raschi, ad loc.; Sefer ha-Jaschar, Wajischlach, изд. Ливорно, 56б). В. был дарован Богом его родителям только после того, как Рахиль в течение долгого времени постилась и молилась Господу, чтобы Он даровал ей второго сына (Завещание Двенадцати Патриархов, l. c.; Bemidb. r., XIV, 8; Sefer ha-Jaschar, Wajischlach; cp. Гальперин, Seder ha-Doroth, I, 52, варш. изд.). В., брат Иосифа, не принимал участия в продаже Иосифа (Sifre, Debar., 352). Чтобы успокоить В. относительно судьбы брата, Бог показал ему во время бодрствования образ Иосифа (Завещание Двенадцати Патриархов, В. X; cp. Tanch., изд. Бубера, Wajescheb, 8). Когда В. был задержан как человек, уличенный в краже кубка, Иосиф утверждал, что Вениамин был подучен своими братьями, но он поклялся именем исчезнувшего брата, что он не взял кубка и что братья не подговаривали его украсть кубок. Когда В. спросили, чем он докажет, что память брата настолько для него священна, что Иосиф должен поверить его клятве, В. рассказал Иосифу, как он всем своим десяти сыновьям (Быт., 46, 21) дал имена, напоминающие ο потере брата. Первый сын был назван Бела (בלע), потому что Иосиф сокрыт из глаз (בלע — скрывать); второй носит имя Бехера (בכר), так как погибший Иосиф был старшим сыном матери (בכור); третий — Ашбел (אשבל), потому что Иосиф сделался пленником (שבה — брать в плен) и т. д. Клятва В. так глубоко тронула Иосифа, что он не мог дольше притворяться и открылся братьям (Tanch., изд. Buber’a, Wajiggasch, 7; ср. Сота, 36б). Согласно другой агаде (знакомой уже столь раннему произведению, как Завещание Двенадцати Патриархов, В. II), Иосиф сначала открылся В., a потом примирился с остальными братьями. «Sefer ha-Jaschar» (Mikkez, 89) рассказывает, что Иосиф велел принести нечто вроде астролябии и спросил В., не может ли он открыть посредством этого инструмента местонахождение своего брата. К удивлению Иосифа, В. объявил, что человек, сидящий на троне, — его брат; тогда Иосиф открылся В. и рассказал ему ο том, как он думает поступить с братьями. Он намеревался подвергнуть их испытанию и узнать таким образом, станут ли они действовать по-братски относительно В., если ему будет грозить опасность потерять свободу. — Агадисты придают большое значение названию «возлюбленный Господом», которым отличен В. (Второзак., 33, 12; Sifre, l. c.). Он считается в числе тех четырех, которые умерли вследствие дурного совета, данного змеем Еве в раю, בעטיו של נחש, т. е. без собственного греха. Остальные трое — Амрам, отец Моисея, Исай, отец Давида, и Килеаб, сын Давида (Шабб., 55б; ср. Иерус. Таргум к Руф., 4, 22). Уподобление В. хищному волку (Быт., 49, 27), «раздирающему свою добычу», относится агадистами к остаткам колена В., похищавшим себе жен в садах Синайских (Суд., 21); другие применяют это к Егуду или Саулу (Schira rabba, к 8, 1). Другими агадистами это сравнение относится к Мордехаю и Эсфири (Beresch. rabba, ХСIХ, и Tanchuma, Wajeechi, 14; также в первоначальном тексте Завещания Двенадцати Патриархов, В. II, тогда как христианская вставка относит сравнение к Павлу). Одно толкование связывает благословение с ранним созреванием плодов на территории колена Вениаминова и большим плодородием окрестностей Иерихона и Бет-Эля; другое толкование сопоставляет выражение «волк» с храмовым алтарем, на котором раздирались жертвоприношения утром и вечером (Beresch. r., l. c.; Targ. О. и Jer.). Постройка храма на территории колена В. объясняется различным образом. Одна агада говорит, что В. удостоился, чтобы Шехина пребывала на его территории за то, что все другие колена (т. е. родоначальники колен) принимали участие в продаже Иосифа. Ибо Бог сказал: «Если они — израильтяне — построят Мне храм в другом месте и будут молить ο милосердии, Я смогу оказать им так же мало милосердия, как мало милосердия они оказали своему брату Иосифу» (Sifre, Debar., 352, изд. Friedmann, 146a). Ориген (In Genesim, XLIII, 6) представляет другое объяснение, вероятно, основанное на еврейской традиции (ср. Esther r., к 3, 4), a именно: за то, что В. не преклонил колена ни перед Исавом, как это сделали его братья и отец (Быт., 33, 2—7), ни перед Иосифом (ib., 43, 26), его территория была избрана местом служения Богу. Потомки В., правда, не всегда оказывались достойными своего предка, особенно, в гибеонском случае (Суд., 19). Несмотря на содеянное ими злое дело, вениаминиты сначала одерживали победы (Суд., 20, 21—25), однако, они были обязаны этим гневу Бога на весь Израиль, так как последний напал на все колено Вениаминово за преступление, совершенное одним человеком, и в то же самое время спокойно терпел идолопоклонство, которое Мика (Суд., 17) распространил между ним (Pirke r. El., ХХХVIII). Сначала другие племена намеревались совершенно истребить В., так как число двенадцати колен могло сохраниться через Эфраим и Манассе, но, вспомнив обещание Бога, данное Якову незадолго до рождения В. (Быт., 35, 11): «Народ и множество народов будет от тебя», они решили, что существование колена Вениаминова необходимо (Jer. Taanith, IV, 69с; Enoch r., введение, 33). Примирение между коленами произошло, по словам агады, пятнадцатого Аба, и потому этот день сделался праздничным (ib.; сравни Аба пятнадцатое). В другом случае, однако, колено Вениаминово оказалось достойным своего благочестивого предка. Когда y Чермного моря все другие колена стояли в отчаянии, одно только колено Вениаминово верило словам Божиим и бросилось в море (Mechiltah Beschallach, Wajikra r., V; Сота, 36б). [J. E, III, 23—24].
3.
— В мусульманской литературе. — В Коране ο В. не упоминается. История патриарха Иосифа рассказана в Суре XII, причем как здесь, так и в других местах Корана неоднократно говорится об «особом брате» Иосифа, напр. в Суре, V, 8, сыновья Якова заявляют: «Действительно, Иосиф и брат его отцу дороже нас». Комментатор Бейдави объясняет такое странное отношение к В. тем, что В. приходился Иосифу как бы вдвойне братом. Далее, в той же Суре V, 69, говорится: «И когда они вошли к Иосифу, последний полюбил брата своего». Бейдави и в этом случае находит объяснение: Иосиф посадил В. за свой стол и ел с ним, a также принял его в дом свой, где он и жил при нем. При этом Бейдави передает традицию, по которой Иосиф разместил братьев попарно; только В. остался один; он заплакал и сказал: «О, если мой брат Иосиф жил бы, он сидел бы со мною», после чего Иосиф посадил его за свой стол, когда же несколько позже назначил своим братьям жилища, поместив их по двое в одном доме, то взял В. к себе, причем сказал ему: «Не позволишь ли мне заместить тебе того брата, который погиб?» На это В. возразил: «Где я найду брата, подобного тебе? Яков — не родитель твой, и Рахиль не дала тебе жизни!» [J. E., III, 24—25].
4.