Бунем — польский «цадик», умер в 1827 году. Б. — ученик цадика Якова Исаака, известного под именем «Пшисехский еврей» (מפשיםחא היהודי), который за неимением мужского потомства назначил Б. своим преемником. Б. сыграл видную роль в истории польского хасидизма; при нем последний стал заметно удаляться от чудодейства и прорицательства и приближаться к литовско-белорусскому хасидизму, девизом которого было חנ״ד (мудрость, понимание, познание). Б., занимаясь долгое время коммерцией, приобрел большой житейский опыт, изучил иностранные языки и обладал некоторыми сведениями по медицине (одно время он содержал аптеку). Все это в связи с обширными познаниями в области талмудической и философской литературы (он был знаком с сочинениями Маймонида, Иосифа Альбо, Иегуды Галеви и др.) способствовало тому, что Б. занял выдающееся положение в хасидском мире. Пользуясь огромным авторитетом, он не следовал слепо за своими предшественниками и решил оставить роль чудодея и посредника между Богом и человеком: он не раздавал благословений, не принимал приношений от посетителей, не занимался исцелением больных и т. д. Б. был первым польским цадиком, который пытался обосновать хасидизм на религиозно-философских началах. По его инициативе были вызваны к жизни разные «общества», члены которых посвящали свободное время талмудическому и религиозно-философскому учению. Б. также восставал против слишком педантичного исполнения обрядовых мелочей, против сухого формализма, от которого каменеет сердце. Человека со свободной волей и чувствительной душой, по его мнению, нельзя заставить вдохновляться молитвой в определенный час. Время молитвы должно находится в зависимости не от наступления известного часа, а от наличности соответствующего настроения. Вот почему пшисехские хасиды, последователи Б., молились обыкновенно только в 11 или 12 часов дня и посвящали этому всего несколько минут, чтобы молитва не была им в тягость и не выродилась в простую обрядность. Одна из отличительных особенностей системы Б. состояла в том, что он старался развивать у своих последователей вкус к жизни; его девиз был талмудический афоризм וחי נהםולא שימות נהם (Санг., 74а), т. е. предписания Торы даны для того, чтобы человек мог жить благодаря им, а не умирать. Вот почему Б. был против постов и против пессимистического взгляда на жизнь, и в этом отношении Б. имел огромное влияние на своих последователей; пшисехского хасида легко узнать по веселому настроению духа, по чистоте и опрятности его одежды и вообще по его движениям, полным жизнерадостности. Таким образом, польский хасидизм под руководством пшисехского цадика объединил все лучшее, что было в украинско-галицийском хасидизме, с тем хорошим, что можно было найти в хасидизме литовско-русском: жизнерадостное настроение и восторженная молитва, с одной стороны, и умозрительное отношение к религиозным вопросам — с другой. Приверженцы традиционного раввинизма в Польше, подобно своим единомышленникам на Литве, старались всеми мерами препятствовать распространению хасидизма и прибегали даже к помощи властей, указывая на опасные последствия, которые новое учение может иметь для государства. Правительство поручило расследование этого дела цензору Гопе, крещеному еврею, сыну казимирского магида, воспитывавшемуся в хасидизме; последний представил доклад в пользу пшисехского учения. Противная сторона не успокоилась и обратилась с новой жалобой на докладчика, обвиняя его в недобросовестности и подкупности; но, не добившись никаких результатов, она должна была довольствоваться личными нападками. Ближайшими преемниками Б. были Мендель из Томашева и Исаак из Ворки. Б. составил гомилетический комментарий к Пятикнижию под заглавием קול שמחה. — Ср. Waiden, Sehern ha-Gedolim, s. v.; Sefer ha-Jobel в честь H. Соколова, Варшава, 1904, 335 и сл.
А. Драбкин.9.