Бреннер, Иосиф Хаим — беллетрист. Род. в 1881 г. в местечке Новые Млины (Черниговской губ.), в бедной ортодоксальной семье; учился в хедере и иешиботе, пополняя свои знания самообразованием. Суровое, безотрадное детство и тяжелая жизнь в казармах в качестве солдата наложили мрачный отпечаток на его творчество. Он дебютировал в литературе рассказом «Path lechem» (Hameliz, 1899), где просто и правдиво описана маленькая драма голодного человека, решившегося украсть «кусок хлеба». В 1900 г. вышел в издании Тушия сборник рассказов Б. «Me’emek Achor» («Из долины скорби»), обративший на себя внимание. Затем появился целый ряд рассказов, преимущественно из жизни маленьких, обойденных судьбой людей: «Hendil» (Haschiloach, 1904, I), «Bechazer» (ibid., 1903, X, русский перевод в «Еврейской жизни», 1904), «На’jeruschalmi» (ibid., 1904, V), «Schtei reschimoth» (Achiasaf, XI), «Bijemojt hachamah» (ibid., XII) и две большие повести «Bachoref» (Haschiloach, 1903; отдельное изд. 1904) и «Missabiw lankudah» («Вокруг точки»; русский перевод в «Еврейской жизни», 1906). В 1905 г. Б. очутился за границей. В Лондоне он основал недолговечный (1906—7) журнал «Hameorer», в котором Б. исполнял обязанности не только редактора и главного сотрудника, но и наборщика, а потом издал во Львове (1908) сборники «Rewiwim» (два выпуска). В том же году появилась в «Haschiloach» обширная повесть Б. из солдатской жизни, «Schanah achath» («Один год»), носящая автобиографический характер. В конце 1908 г. Б. переехал в Палестину, где редактирует в настоящее время (1909) выходящий в Яффе орган «Hapoel haza’ir». — Б. занимает видное место среди молодых еврейских беллетристов. Всю силу своего оригинального дарования, отличающегося проникновенностью и глубиной психологического анализа, Б. направляет преимущественно на те темные закоулки еврейской «черты», где «мертвящим сном, сном печали и голода, спят тени-обитатели», мучимые безотрадным сознанием: «нечем жить». Б. мало заботится о внешней отделке рассказов, которые не блещут ни яркими эффектами, ни сложностью фабулы и стиль которых несколько сух и однообразен. Но тем рельефнее выступает внутренняя художественная ценность творчества Б. В мелком и обыденном Б. умеет найти нечто значительное и глубокое. В его рассказах чуется трепет жизненной правды. Б. певец скорби и ужаса жизни; и при всем своем реализме он менее всего объективный писатель: он не стоит над изображаемым им миром, не является посторонним, беспристрастным наблюдателем. Муки и страдания описываемых им обитателей «юдоли скорби» больно ударяют по нервам художника, он плачет слезами своих героев, и их душевные страдания становятся глубокой драмой его собственной души. «В овраге» (Баэмек), где ютятся его герои, художник со своим страстным томлением о светлом идеале напряженно ищет смысла жизни, оправдания человеческим мукам и унижениям. Сознание тщетности этих мучительных исканий порождает мрачный пессимизм, котором веет от творчество Б. При всем том Б. страстно любить жизнь и дорожит ею, как величайшей ценностью человека. «Мы не можем стоять около жизни, как праздные зрители: нужно бороться, исправлять, лелеять и творить». И Б. ищет беззаветных «борцов» и не находить их в жизни. Вот почему так суров и не вполне справедлив приговор, который он выносит еврейской интеллигенции в двух, ярких и сильных в деталях, но слабых в целом, повестях — «Зимой» и «Вокруг точки». Автор, по собственному заявлению, видит только «людей-тени, тусклые явления, незримые слезы и вздохи». Длинной вереницей тянутся у него надломленные и беспочвенные люди, которых заела громкая, но бессодержательная фраза. Они изображены, как «праздные, полупомешанные, бесчувственные, болезненно теоретизирующие схоластики», которые беспомощно вертятся «вокруг точки», бессильные «бороться, исправлять, лелеять и творить». И если Б. выделяет из этой тусклой среды две более крупные личности (Давидовского и Абрамсона), он первого рисует безнадежным скептиком, который, очутившись «перед бесконечной пустыней», именуемой жизнью, ищет «мира в смерти», а второго — далеким от жизни мечтателем, который чувствует себя «оторванным листом, гонимым ветром» и, мучимый «темной загадкой жизни», стоит на пороге безумия. — Ср.: Я. Каценельсон, «Литературные беседы» («Еврейская жизнь», 1904, IX—XII); И. Клаузнер, Haschiloach, 1901 (т. VII), I; М. И. Бердичевский, Hasman, 1905, II, 249—52; A. Goldberg, Haolam, 1907, №№ 37—8; A. Paperno, Sefer Haschanah, III.
С. Цинберг.7.