Берурия (вероятно, Валерия) — дочь мученика p. Ханины бен-Терадион и жена р. Меира, род. в первой четверти 2 века и после адриановых гонений жила в Тивериаде. Рассеянные в различных местах Талмуда сообщения ο Б. показывают, что она была достойной помощницей своего великого супруга и обладала личными качествами, вполне соответствовавшими тяжелым обстоятельствам смутного времени, наступившего после неудачного восстания Бар-Кохбы. Являя значительную одаренность, Б. отличалась большой сердечностью и душевной чистотой. Она, рассказывается в Талмуде, изучала ежедневно триста галах (Pes., 62б), и р. Иегуда сообщает от ее имени галахическое решение в вопросе ο ритуальной чистоте; в этом решении Б. выступила против мнения «мудрецов» (Tosef., Kelim, III, 4). О мягкосердечии Б. можно заключить из толкования ею одного библейского стиха: ее муж, терпевший жестокие обиды от злых соседей, молил Бога, чтобы Он истребил их с лица земли. Услышав эту молитву, Б. сказала: «Почему ты думаешь, что имеешь право просить об этом? не потому ли, что псалмопевец говорит: «Да исчезнут «chattaim» с земли?» (Пс., 104, 35). Но там, ведь, не сказано «chotim» («грешники»), а «chattaim» («грехи»). Наконец, обрати внимание на конец стиха: «и беззаконных не будет более». Нужно только, чтобы прекратились грехи: тогда грешники само собой исчезнут. Моли поэтому Бога ο том, чтобы они раскаялись в грехах своих» (Вег., 10а). Там же приводится пример находчивости Б. в спорах: в каком-то диспуте между Б. и одним сектантом последний привел слова Ис., 54, 1: «Ликуй, неплодная, не рожавшая» и иронически спросил ее, почему бездетность должна быть причиной веселья. Б. ответила: «Обрати внимание на конец стиха: — у покинутой больше детей, нежели у замужней». Принцип, на котором основываются оба толкования «обрати внимание на конец стиха» (שפיל לםפיה דקדא), стал экзегетическим правилом, часто применявшимся позднейшими таннаями и амораями. — В тр. Эруб., 53б и сл. приводятся другие примеры познаний Б. в еврейской литературе и чрезвычайной живости ума, вполне совмещавшейся со способностью к благородному негодованию. Когда было решено воздать ради отца последние почести останкам ее распутного брата, отец, мать и сестра громко стали хулить поведение умершего, причем последняя привела стих из Притч. (20, 17): «Сладок для человека хлеб неправды; но после — рот его наполнится щебнем» (Sem., XII; Echa rab., III, 16). — Жизнь Б. протекла в очень тяжелую историческую эпоху: она потеряла отца во время гонений Адриана; ее мать также умерла в это время насильственной смертью, а ее сестру увезли в Рим или, может быть, в Антиохию, где она должна была вести позорную жизнь публичной женщины. По настояниям Б., р. Меир поехал спасать свояченицу, и ему это удалось (Ab. Zarah, 18a; Sifre, Debarim, 307; Kohel. rab., 7, 11). Он должен был вследствие этого, по одной версии Талмуда (l. c.), бежать в Вавилонию, и Б. последовала за ним. — Имя Б. связано также с трогательным рассказом ο внезапной смерти ее двух сыновей, в субботу, в то самое время, когда ее муж был в бет-га-мидраше. Придя домой, он спросил, где дети. Мать ответила, что они ушли в бет-га-мидраш. Сделав вид, будто не слышала возражения мужа, что он искал их там, но не нашел, она дала ему кубок с вином для Габдалы (см.). На второй его вопрос она ответила столь же уклончиво. По окончании р. Меиром вечерней трапезы Б. просила позволения предложить ему один вопрос. «Рабби, — сказала она ему, — несколько времени тому назад мне оставили некоторые вещи на хранение; теперь пришел собственник и требует их обратно. Должна ли я отдать их ему?» — «Разве может быть вопрос ο том, должны ли мы возвращать собственнику принадлежащую ему вещь?» — ответил р. Меир, полуудивленный и полувозмущенный тем, что жена его еще сомневается в этом. «Я не могла отдать их без твоего позволения», — сказала, как бы извиняясь, Б. и, взяв мужа за руку, повела его в комнату, где на кровати лежали их мертвые дети. Она отдернула покрывало; р. Меир горько заплакал. Тогда Б. кротко напомнила ему ο только что данном ответе и прибавила стих из Иова (1, 21): «Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно». Этот рассказ, нашедший отклик в литературе всех культурных народов, не может быть прослежен до более древнего источника, чем Jalkut (Mischle, 964, цитата из какого-то Мидраша). — Со смертью Б. связана легенда, ο которой упоминает Раши (Абода Зара, 18б). Объясняя бегство р. Меира в Вавилонию, комментатор сообщает следующий рассказ: "Однажды Б. стала насмехаться над талмудическим изречением «Женщины — легкомысленны» (Кид., 80б). Муж сказал на это: «Тебе еще придется признать, что ты неправа». Желая доказать ей справедливость своего изречения, р. Меир попросил одного из своих учеников попытаться соблазнить Б. Долго она не поддавалась, но наконец уступила. После этого Б. с горя повесилась, а p. Меир со стыда бежал в Вавилонию. Трудно сказать, заключается ли капля истины в этом предании. Во всяком случае оно находится в полном противоречии со всем, что известно ο характере как Б., так и р. Меира. Б., вероятно, умерла в молодых годах. — Ср.: A. Blumenthal, Rabbi Meir, 108—111; M. Kayserling, Die jüdischen Frauen in der Geschichte, Literatur und Kunst, 120—124; Zirndorf, Some iewish women, 162—173; Bacher, Agada der Tann., I, 400, II, 5. [J. E., III,109—110].
3.