Белостокский погром — продолжавшийся с 1 по 3 июня 1906 г., поглотивший много еврейских жертв — свыше 70 убитых и около 80 раненых, среди коих были младенцы, женщины и старики, — и доставивший в добычу погромщикам 3 завода, 120 торговых помещений и более 100 квартир, выделился с внешней стороны в мартирологе русских евреев тем, что это был единственный погром, на который открыто реагировало организованное русское общественное мнение в лице Государственной Думы. Сейчас же по получении телеграфных известий ο начавшемся погроме 49 депутатов внесли 2 июня в Думу заявление ο срочном запросе министру внутр. дел: «население (еврейское), — говорилось в заявлении, — в ужасе взывает к помощи Госуд. Думы, опасаясь, чтобы, как это неоднократно происходило при прежних погромах, со стороны местных властей и злостной агитации не сделана была попытка представить пострадавших виновниками постигшего их бедствия». Запрос и срочность его были поддержаны рядом ораторов (Набоков, Петербург; Левин, Вильна; Жуковский, Гродненской губ.; Рыжков, Екатериносл. губ.; Понятовский, Волын. губ.; М. Ковалевский, Харьк. губ.; Аладьин, Симб. губ.; Парчевский, Калишской губернии — говорил от имени депутатов Царства Польского; Котляревский, Сарат. губ.; Родичев, Тверск. губ.; Боярков, Волын. губ.; Мантерис, Кел. губ.). Набоков, обратив внимание на возможность распространения погромов, отметил, между прочим, что при многих прежних погромах «администрации отнюдь не удалось сбросить с с себя подозрение в том, что эта одновременность возникновения погромов объясняется либо их организованностью, либо, в лучшем случае, бездействием правительственной власти»; Рыжков предложил Думе настоять на том, чтобы для расследования погрома была назначена следственная комиссия, в которую вошли бы и представители Думы, a Аладьин указал, что Дума может воспользоваться принадлежащей ей прерогативой и немедленно послать на место события одного или двух представителей Думы. Предложенная формула «принимая заявление ο запросе по поводу белостокских событий и поручая комиссии по исследованию незакономерных действий должностных лиц произвести таковое исследование путем собрания сведений немедленно на месте, Гос. Дума переходит к очередным делам» была принята единогласно, и в тот же день так назыв. «Комиссия 33-х» командировала в Белосток депутатов Щепкина, Араканцева и Якубсона. При проезде депутатов через Гродно собралось много народу, и все просили депутатов опросить бежавших сюда от погрома, вследствие чего Араканцев остался в Гродно и записал показания некоторых свидетелей. В Белостоке депутаты требовали от свидетелей, чтобы они давали только вполне достоверные показания, точно указывая, что видели сами и что слыхали от других; добытый таким путем материал дал возможность депутатам выяснить некоторые стороны погрома, ο котором они поведали 10 июня Комиссии 33-х, a затем Гос. Думе в заседаниях 22 и 23 июня (некоторые подробности сообщил в заседании 26 июня депутат Пустошкин, Симб. губ., по собственной инициативе посетивший Белосток). Согласно докладу парламентской комиссии, ο предполагавшемся погроме ходили слухи за несколько дней до 1 июня и его связывали с таинственным убийством белостокского полициймейстера Деркачева на Суражской ул., где была сосредоточена евр. анархистская организация; полициймейстер хорошо относился к евреям и противодействовал приставу Шереметову, вызывавшему в евр. населении озлобление против полиции; тем не менее, был пущен слух, будто Деркачев умерщвлен евреями, и это-то явилось причиной раздражения полиции против евреев; благоприятную почву для погрома создали и разнообразные реакционные общественные элементы, мнившие, что борьба с евреями есть борьба с освободительным движением; среди гарнизона распространялись прокламации соответствующего содержания. 1 июня должны были состояться католическая и православная процессии, но еще за два дня в одном полку, как сообщалось в докладе парламентской комиссии, солдатам стало известно, что 1 июня во время процессии евреями будет брошена бомба. Слух ο погроме всячески распространялся. Представители местного еврейского общества ходатайствовали перед властями ο принятии предупредительных мер, но власти были вооружены против еврейского общества, повинного будто в том, что анархисты стреляли в полицию и метали бомбы. В широких христианских кругах, даже в сфере фабричного труда, как было засвидетельствовано в заседании белостокской думы, никакой вражды к евреям не существовало. — 1 июня во время процессии что-то произошло — были ли то выстрелы или какое-то шипение, этого очевидцы точно не могли выяснить, — и тогда сейчас же появились войска. Раздалась стрельба, и начался погром. В течение 1 июня чернь грабила еврейские лавки и расхищала товары, солдаты же обстреливали улицы, когда появлялись евреи; последние избивались и на вокзале, несмотря на присутствие здесь властей. 2 июня полиция указывала дома, где сосредоточились евреи, и эти дома осыпались пулями; в это время погибли многие евреи как в домах, так и на улицах. Многочисленные провокаторские выстрелы также служили солдатам сигналами. Губернатор прибыл в Белосток, но решительно ничего не сделал для подавления беспорядков. — На основании материала, собранного командированными депутатами, Комиссия признала, что «во-первых, никакой племенной, религиозной или экономической вражды между христианским и еврейским населением города Белостока не существовало; во-вторых, нескрываемая вражда к евреям существовала только y полиции и внушалась также войскам на почве обвинения евреев в участии в освободительном движении; в-третьих, погром был подготовлен заранее, и об этом задолго было известно как администрации, так и самому населению; в-четвертых, ближайший повод к погрому был также заранее приуготовлен, предсказан властями, и посему он не может быть рассматриваем как вспышка религиозного или национального фанатизма; в-пятых, действие войск и гражданских властей во время погрома представляется явным нарушением установленных на сей предмет законов, a равно и правил 7-го февраля 1906 года; это было систематическое расстреливание мирного еврейского населения, не исключая женщин и детей, под видом усмирения революционеров, ибо никаких революционных действий как толпы, так и отдельных лиц, которые дали бы основание для принятии мер к усмирению, не установлено; в-шестых, гражданские и военные власти не только бездействовали… но во многих случаях в лице низших агентов производили его сами в виде убийств, истязаний и грабежей; в-седьмых, официальные донесения в изложении причин, поводов и хода событий (о стрельбе в войска и христианское население, о революционных нападениях и т. п.) не соответствуют действительности». Вместе с тем Комиссия выработала следующий проект запросов: первый — «министру внутренних дел: привлекаются ли к судебной ответственности гродненский губернатор и чины полиции г. Белостока: одни за обнаруженное ими бездействие власти, a другие за содействие к погрому и непосредственное в нем участие?»; второй — «министру военному: а) известно ли ему, что еще до введения военного положения в г. Белостоке высшие местные военные власти фактически устранили гродненского губернатора и исправляющего должность полициймейстера от исполнения их обязанностей и приняли таковые на себя, вопреки существующим узаконениям? б) известно ли также ему, что… вызванные в город войска предоставляемы были в распоряжение низших полицейских служителей и как по указанию этих последних, так даже и частных лиц расстреливали мирных жителей?..» Ряд ораторов в заседаниях Думы 26, 27 и 29 июня всесторонне выяснили характер белостокского погрома, причем ввиду общего политического положения было признано излишним обращаться к правительству с запросом и в заседании 7 июля была принята (с поправками и дополнениями) формула перехода, предложенная конституционно-демократической партией; она гласила, что ответственность за погром падает не только на местные, но и на центральные органы, что погромы поддерживаются безнаказанностью должностных лиц, что правительственное сообщение замолчало истину и что единственным средством предупреждения дальнейшего распространения погромов является «немедленное предание суду всех ответственных за них должностных лиц без различия ранга и положения и немедленный выход министерства в отставку». — Дело ο погроме слушалось 16 мая — 8 июня 1908 г. в г. Белостоке выездной сессией Гродненского окружного суда с участием сословных представителей. Из привлеченных в качестве обвиняемых 44 лиц 8 скрылись, остальные явились в суд. Предъявив подсудимым обвинение в том, что они «из вражды религиозной и племенной к евреям и из экономических к ним отношений, действуя соединенными усилиями, учиняли насилия над некоторыми евреями… похищение и истребление и повреждение имущества означенных евреев и вторжение в их дома и квартиры», обвинительный акт стремился объяснить погром революционной деятельностью евреев, озлобившей прочее население и разногласиями по вопросу ο забастовках (на эту точку зрения стал и представитель государственного обвинения на суде). Поверенные гражданских истцов были лишены возможности выяснить, при каких условиях возник и развился погром, так как им было отказано в вызове указанных ими многочисленных свидетелей; тем не менее на суде было документально установлено, что почти все дела ο политических преступлениях евреев, на которые ссылался обвинительный акт, были прекращены до суда и что между еврейским и остальным населением ни религиозной, ни экономической розни не существовало. Суд приговорил 15 подсудимых к заключению в тюрьме и к отдаче в исправительные арестантские отделения на разные сроки, остальных же оправдал; гражданские иски были оставлены без рассмотрения. — Один из поверенных гражданских истцов, присяжный поверенный А. Гиллерсон, был привлечен к ответственности по обвинению в том, что, выступая в суде, «публично произнес речь, заведомо для него возбуждающую вражду рабочего класса против состоятельного класса населения и служилой среды чиновников, a также заведомо для него возбуждающую к ниспровержению существующего в России образа правления и общественного строя» — исключительный в истории русской адвокатуры случай привлечения адвоката к ответственности за речь в суде.
Ср.: Государственная Дума. Стенографические отчеты. 1906 год. Сессия первая. (СПб., Государственная типография, 1906); «Дело ο погроме в Белостоке 1—3 июня 1906 г. Обвинительный акт, судебное следствие и речи поверенных гражданских истцов, прис. повер. Р. Л. Вейсмана, Г. Д. Скарятина и А. И. Гиллерсона», СПб., 1909, второе издание (напечатанное без перемен с первого издания, задержанного цензурой по выходе в свет и освобожденного от ареста в марте 1909 г.); номера «Восхода» за июнь 1906 г. (№ 23, почти всецело посвященный погрому и заключавший, между прочим, статью Ан—ского «Варфоломеевские дни в Белостоке», был конфискован) и другие периодич. издания того времени. (См. также: Антисемитизм в России. Погромы).
Ю. Г.8.