Апулия — провинция в Южной Италии, границы которой точно не установлены. Обыкновенно под А. разумеют область, ограниченную Френтано на севере, Самниумом на западе, Калабрией и Луканией на юге и Адриатическим морем на востоке. В настоящее время одна из беднейших провинций Италии, А. в Средние века благодаря своим превосходным гаваням имела большое торговое значение. Этим, вероятно, объясняется, что А. издавна привлекала еврейских эмигрантов, тем более что в Северной Италии торговля была монополизована небольшим числом местных христианских семейств. Невозможно точно определить дату поселения евреев в А., но она несомненно восходит до глубокой древности. В гор. Поццуоли (в соседней Неаполитанской провинции), бывшем главным итальянским портом для торговли с Востоком, евреи жили около 4 г. до Р. X., в год смерти Ирода (Флавий, «Древн.», XVII, 12, 1; «Иуд. войн.», II, 7, 1). О таком раннем появлении евреев в других частях Южной Италии нет положительных данных. После смерти Феодосия I и разделения Римской империи в 395 г. Апулия досталась Гонорию, императору Запада. В то время еврейское население А. и соседней Калабрии, должно быть, достигало уже значительной цифры, так как Гонорий уничтожил в этих провинциях судебную автономию евреев и воспретил посылку патриаршей подати; кроме того, он указал в одном из своих эдиктов (от 398 г.), что во многих городах Апулии и Калабрии невозможно правильное отправление общественных должностей вследствие отказа еврейского населения занимать их — такое отношение к правительственным назначениям характерно для средневековых евреев. Раскопки в катакомбах Венозы доставили много эпиграфического материала, состоящего из греческих, латинских и еврейских надписей, относящихся, по мнению Моммзена, к VI в.; найденные там семь еврейских эпитафий IX в. указывают на существование цветущей общинной жизни среди тогдашних евреев А., если принять во внимание, что в одной из них превозносится некто рабби Натан бен-Эфраим как «муж почтенный, обладатель мудрости, глава академии и руководитель своего поколения» (Ascoli, Inscrizione, p. 71). Первое поселение евреев в А. окружено легендами. Например Иосиппон говорит о 5.000 пленных, переселенных Титом в Таранто, Отранто и другие места. Наиболее значительный материал для древней истории апулийских евреев извлечен из «Хроники» Ахимааца бен-Палтиела: в ней говорится об общине Ории, к которой принадлежала семья Ахимааца и членов которой он считает потомками пленников Тита. В Ории патриарх семьи, Амиттаи, приобрел известность около середины IX в. как ученый и литургический поэт. При его сыновьях, Шефатии и Хананеле, из которых первый особенно выдвинулся своей литературной и общественной деятельностью, появляется Аарон Вавилонянин, под влиянием которого академии Ории развили громадную жизненность. — Восточные ученые, вероятно, часто посещали цветущие общины Запада с целью перенести сюда традиции религиозной науки. Такой ученый, по свидетельству Ахимааца, прибыл в Венозу. Он обыкновенно по субботам читал публичные лекции, заключавшие в себе толкования Мидраша к главам Писания, приуроченным к данной неделе. Лекции свои он, вероятно, читал по-еврейски, так как требовались услуги переводчика, чтобы сделать их понятными аудитории. — Предание наделило евреев средневековой А. поэтическими и драматическими талантами: оба эти таланта в высокой степени приписаны Ахимаацом рабби Шефатии бен-Амиттаи, которого плохо осведомленные комментаторы считали одним из пленников Тита и одним из авторов литургического стихотворения «Wehu Rachum», но который, вероятно, жил во второй половине IX в. в Ории. Согласно свидетельству Ахимааца, убедительные аргументы и чудодейственная сила Шефатии спасли евреев Ории от серьезного религиозного преследования. Одновременно с этим преследованием произошел разрушительный набег арабов на Калабрию и Апулию. В 872 году арабский завоеватель Саудан занял Бари; здесь при его дворе, как гласит легенда, Аарону Вавилонянину оказывались величайшие почести, как советнику и оракулу, вплоть до отъезда его на Восток. Когда Саудан двинулся к Ории, которая сдалась при условии определенной добровольной дани от населения, вновь появляется Шефатия, которого легенда изображает учеником чудотворца Аарона и который, вероятно, знал арабский язык; он был отправлен для переговоров с завоевателем (сарацинское нашествие было отражено благодаря союзу императора Василия I с германским императором Людовиком II). Ахимаац рассказывает о Хананеле, младшем брате Шефатии, что он также был чудотворцем и литургическим поэтом и что архиепископ Ории заставил его вступить в религиозный диспут, во время которого архиепископ высказал сомнение в верности еврейского календаря, чтобы склонить его, Хананеля, к принятию христианства. Палтиел, сын Кассии — правнучки Хананеля бен-Амиттаи, — благодаря познаниям по астрологии сделался близким другом и советником халифа Абу-Тамим Маада (называемого Муиз-медин-Алла, или Алмуиз), завоевателя Египта. Дружба между ними, согласно Ахимаацу, началась в Италии во время одного из нападений на А. под предводительством Алмуиза, когда Ория была взята. Этот эмигрант из А. приобрел, вероятно, всеобщую известность среди евреев Египта во второй половине X в., так как к его имени уже присоединяется титул «Ганагид». Двоюродный брат Палтиела, Самуил бен-Хананель (ум. в 1008 г.), и его сын Палтиел (988—1043) заняли в Капуе выдающееся положение, как филантропы и главы общины. Сын последнего, Ахимаац, родившийся в 1017 г., вернулся на родину предков, в Орию; он оставил значительное число литургических пьес и спас от забвения память своих предков. Его упомянутая выше «Хроника», один из весьма немногочисленных литературных памятников того периода, дает представление о литературных формах и течениях эпохи. Естественно, что влияние апулийского происхождения сказывается на многих особенностях «Хроники». Однако еще до Ахимааца в А. жил первый еврейский ученый в Европе, вписавший свое имя в историю литературы, придворный врач вице-короля Южной Италии и астроном Шаббетай Донноло, родившийся в Ории в 913 году. Когда в 925 году армия мусульманского Фатимида под предводительством Джафара ибн-Убайда снова вторглась в Калабрию и А. и, как сообщает в своей автобиографической заметке Донноло, город Ория был разграблен, «десять мудрых и благочестивых раввинов» (приводятся их имена) и множество других евреев были убиты, а большинство оставшихся в живых, в том числе и сам он, взяты в плен. Среди жертв был и Хасадия бен-Хананель, племянник Шефатии бен-Амиттаи, о котором Донноло говорит, как о родственнике своего деда («Chakmoni», изд. Castelli, евр. часть, стр. 3). Многие подробности из жизни Донноло проливают свет на уровень тогдашней еврейской культуры в этой стране. Донноло, например, подобно своему современнику Палтиелу, сделался страстным астрологом; но в соседних провинциях нельзя было найти ни одного еврейского ученого, способного объяснить астрологические сочинения, которые открыто переписывались Донноло из старинных еврейских книг. Интересно отметить, что он не побоялся обратиться к христианским ученым за разрешением вопросов, в которых евреи были мало сведущи. Будучи близко знаком с Нилусом Младшим, аббатом Россаны и Гротты Ферраты, Донноло ввел к нему одного еврейского ученого, который пытался вовлечь аббата в религиозный спор, но последний уклонился. Аллегорический метод толкования, принятый Донноло в его комментариях на мистическую «Sefer Jezirah» («Книга Творения»), и обнаруженное им знание греческого языка также свидетельствуют о его сношениях с христианскими учеными, среди которых аллегоризм был очень популярен, а разговорный язык был, как утверждает Моммзен, очень близок к греческому. Около конца X века (по Грецу) или в 750 г. (по Ибн-Дауду), в А. было много еврейских ученых. Из одной хорошо известной легенды, относящейся к VIII веку, видно, что четыре раввина, как рассказывает Ибн-Дауд (Sefer ha-Kabbalah, см. Neubauer, Mediaeval Jewish Chronicles, I, 67 и сл.), ехали морем из Бари в Себастею, когда на корабль их напал андалузский пират (адмирал Ибн-Ромахис); ученые были проданы в рабство в различных городах Африки и Испании, где каждый раввин в конце концов сделался основателем талмудической академии. Цель этого путешествия раввинов толковалась различно, но в исторической подкладке случая, рассказанного Ибн-Даудом, едва ли можно сомневаться. Легенда ясно указывает на то, что приблизительно в конце X (?) в. некоторые раввины эмигрировали из Южной Италии и основали школы в различных еврейских общинах Африки и Испании. — Город Бари особенно был известен как центр еврейской учености, что удостоверяется тем фактом, что в XI в. р. Натан бен-Иехиель, автор Aruch’a, совершил сюда паломничество с целью послушать лекции р. Моисея Калфо (см. Kohut, Aruch completum, введение, стр. 15), и тем, что в XII веке религиозный авторитет апулийских раввинов был так прочно установлен даже за пределами Италии, что во Франции в ходу была поговорка, намекавшая на 3 стих II кн. Исаии: «Из Бари исходит учение и слово Божие — из Отранто» и (Яков Там, Sefer ha-Jaschar, 74а). Веньямин из Туделы, посетивший А. в XII веке, нашел здесь цветущие еврейские общины: Трани с 200, Таранто — 300 и Отранто — 500 еврейскими семьями; в порте Бриндизи десять евреев служили погребальщиками. В эпоху возрождения талмудической учености, в XIV в., в А. появился один из замечательнейших еврейских ученых того времени, р. Исаия бен-Мали ди Трани, который, будучи верен итальянской традиции, поддерживал дружелюбные отношения с христианскими учеными и ради их астрономической науки осмеливался по временам даже уклоняться от традиционных раввинских взглядов. Семья ди Трани дала ряд видных людей, среди которых внук и тезка Исаии достиг широкой известности (Моисей ди Трани в XVI веке был одним из самых известных учеников Якова Бераба). Фра Джордано да Ривальто в одной из своих проповедей, произнесенной в 1302 г., намекает на поголовное обращение евреев А. в христианство (около 1290 г.); ввиду возбужденного против них обвинения в ритуальном убийстве король Карл I предложил им выбор между крещением и смертью. Говорят, что около восьми тысяч приняли христианство, а остальные покинули страну. Невозможно определить степень достоверности этого рассказа. Гюдеманн совершенно отрицает это известие, ссылаясь на благосклонное отношение Карла I к евреям, хотя и допускает, что в 1302 г. в Трани участок, предназначенный для еврейского кладбища, был захвачен доминиканским орденом и что около того же времени многие еврейские синагоги в том же городе были обращены в церкви. Во всяком случае несомненно, что в XIII и XIV вв. в Трани точно так же, как и в остальной А., жили евреи; поэтому утверждение Джордано о переходе евреев в христианство и эмиграции является преувеличенным, если только в действительности крещеные не вернулись в еврейство впоследствии, при изменившихся обстоятельствах. В речи другого проповедника Южной Италии, Роберто да Лечче, очень известного в первой половине XV в., есть указания на дружелюбные отношения между евреями и христианами. Нельзя, впрочем, отрицать, что А. постепенно утратила свое выдающееся значение как центр еврейской учености. Так, напр., в начале XVI в. в Константинополе существовала целая конгрегация апулийских эмигрантов, обнаруживавших очень мало итальянского просвещения; они, между прочим, были руководителями неудавшейся попытки исключить детей караимов из раввинских школ. — Ср.: Ахимаац, Sefer Juchasin, в Neubauer’s Mediaev. Jew. Chron., II, 116; Ascoli, Inscrizione inedite di antichi sepolcri giudaici del Napolitano etc.; Lenormant, La catacombe juive de Venosa, Rev. et. juives, VI, 200—207; Neubauer, The early settlement of the Jews in Southern Italy, Jew. Quart. Rev., 1892, IV 606—625; Güdemann, Gesch. des Erziehungswesens und der Kultur der Juden in Italien, стр. 2, 16 и сл., 184 и сл., 260, 265 и сл.: Grätz, Gesch. der Juden, 3 изд., IV, 359, V, 292 и сл., VI, 239, IX, 30 и сл.; Schürer, Gesch., 3 изд., III, 37; Schechter, A letter of Chusiel, Jew. Quart. Rev., XI, 643 и сл.; Zunz, Ges. Vortr., 2 изд., стр. 375 и сл.; Kaufmann, Die Chronik des von Oria, M. G. W. J., 1896, XI, 462—473, 496—509, 529—554. [Статья H. G. Enelow, в J. E., II, 29—32].
5.