Андрей, римский папа — легендарный папа из евреев. Согласно одному еврейскому преданию, сохранившемуся в «покаянной литургии» и открытому Элеазаром Ашкинази, А. был еврейского происхождения, но впоследствии принял христианство; прославившись среди христиан своим умом и чудесами, он вскоре достиг сана кардинала, а затем и папского престола. Попутно рассказывается о том, что он однажды явился защитником евреев, когда фанатическая чернь готовилась произвести обычный разгром и только энергичное вмешательство папы спасло их от грозной опасности. Еврейской делегации, явившейся к нему с изъявлением благодарности за заступничество, А. вручил «селиху», или покаянную молитву, которую сам сложил на еврейском языке, и просил поместить ее в еврейских молитвенниках для того, чтобы она получила распространение в народе. Его просьба была исполнена, и молитва эта до настоящего времени носит имя папы Андрея. Подобные легенды, в различных, правда, вариантах, были в Средние века весьма распространены в еврейских кругах. Основанием им, вероятно, служили легенды о пророке Илии или св. Петре. Тот факт, что в одних случаях имя папы было Андрей, а в других — Эльханан, еще не говорит ни против тождественности этих лиц, ни против самой легенды. Возникнув, как полагают, в начале XIV века (вероятно, под влиянием преданий о папе Анаклете II, происходившем из евреев; см.), эта легенда в разные времена пережила целый ряд фазисов. В наиболее фантастическом виде она встречается в пасхальной Гагаде, приписываемой одному из старейших германских «пайтанов» — Симеону бен-Исааку бен-Абуну Великому (или Старшему), который жил в Майнце примерно в начале XI века и у которого был сын Эльханан, о чем он сам упоминает. Вероятно, об этом именно Эльханане и повествует легенда, что он еще ребенком был похищен неким христианином, который крестил его и воспитал, как родного сына. Выросши, Эльханан благодаря собственной энергии и природным дарованиям весьма быстро достиг сана кардинала, а затем и папского престола. Умный и просвещенный, он становится известным во всем мире, и к нему за советами обращаются многие цари и князья. Но его не прельщают ни слава, ни могущество, так как он никогда не видит возле себя близкой души и не знает ласки. К этому присоединяются сомнения в истинности христианской религии, которые начинают преследовать одинокого папу. Папе не дает покоя загадочность его происхождения. Наконец он угрожает приближенным смертью, если они не скажут ему, кто были его родители. Тогда ему рассказывают о его похищении, но указывают при этом на то, что все это было предопределено Богом, который хотел именно его сделать властителем над всеми могущественными царями земли. папа приказывает доставить к нему из Майнца старого Симеона, которого заставляет перечислить всех его детей и указать приметы каждого. Рассказ старца устанавливает тождество папы с некогда пропавшим Эльхананом. Папа Андрей открывается своему отцу и выражает желание вернуться к вере предков. Затем, рассказывается дальше, он с вершины башни обращается к кардиналам и собравшемуся народу с речью, в которой отрицает сверхъестественное рождение Христа и непреложную истину христианских догматов. Пораженные епископы предполагают, что он обезумел, но Андрей доказывает им, что они сами слепы и безумны, если продолжают держаться своих прежних верований. Вслед за этим он бросается с башни и умирает, а Симеон пишет «Пасхальную поэму», в которой излагает всю историю своего сына Эльханана. Существует другая версия этой легенды, более позднего происхождения. Она представляет перевод с еврейско-немецкого (жаргонного) оригинала на древнееврейский язык, причем источником для нее послужило так называемое «Maassebuch» (книга легенд). По этой версии Эльханан похищается в одну из суббот христианской служанкой (по другим известиям, своим учителем, священником), в то время как его родители находятся в синагоге. Он попадает в христианский дом, где получает духовное образование и, быстро поднимаясь по иерархической лестнице, становится наконец папой. Все это время, однако, он не забывает о своем происхождении и о том кровном родстве, которое связывает его с евреями; но блеск и величие его положения удерживают его от разоблачения перед всем миром окружающей его тайны. В конце концов он не может противостоять желанию видеть отца, который, как он знает, живет в Майнце и занимает там выдающееся положение среди еврейской общины. Он издает эдикт против майнцских евреев, уверенный в том, что последние тотчас пришлют к нему депутацию с просьбой об отмене сурового эдикта и что среди депутатов наверное будет находиться и его отец Симеон, как почетный член одной из еврейских общин Германии. Предположения папы оправдываются. В скором времени в Рим являются делегаты от майнцских евреев во главе с отцом папы, старым Симеоном. Сначала они сообщают о цели своего приезда римским евреям, которые поражены содержанием папского эдикта, так как папа с давних времен был известен как самый великодушный из первосвященников и как искренний друг евреев; их советов и общества он никогда не гнушался, с некоторыми из них он постоянно играл в шахматы. Симеон в свою очередь удивляется и скорбит по поводу жестокого эдикта, обрушившегося на его собратьев, но его удивление и скорбь рассеиваются, когда после аудиенции он открывает в папе не только прекрасную душу, но и глубокую еврейскую ученость и дальновидность, обнаруженные в интересном религиозном диспуте с ним во время аудиенции. Через некоторое время папа приглашает к себе Симеона поиграть в шахматы, так как знает, что старик считается выдающимся шахматистом. Последний поражается новыми качествами папы — его отвращением к хитростям и тонким знанием игры. Понемногу в течение игры они снова возвращаются к религиозному диспуту, так как Симеон не теряет из вида действительной цели своего пребывания в Риме, и папа, не будучи долее в силах сдерживаться, сбрасывает наконец с себя маску. Разумеется, он горит желанием возвратиться к вере отцов; желание это еще усиливается, когда отец указывает ему, какую великую обновляющую силу, по еврейскому учению, имеет чистосердечное раскаяние. Симеон возвращается в Майнц с новым эдиктом, отменяющим первый, а папа остается пока в Риме для того только, чтобы составить антихристианское сочинение, которое он оставляет своим преемникам для назидания. Затем он тайно удаляется в Майнц, где превращается в набожного еврея, тогда как в Риме его судьба остается навсегда неизвестной. — Впрочем, и эта версия, которая, по мнению Штейншнейдера, вероятно, сложилась в то время, когда игра в шахматы была особенно распространена среди германских евреев, имеет, в свою очередь, несколько вариантов. Так, например, старик Симеон сразу узнает в папе еврея по одному его ловкому шахматному ходу, который был известен в Средние века только евреям. Другой вариант сообщает, что Симеон узнает в папе собственного сына благодаря фокусу, которому он научил его в детстве. Наконец, по третьему варианту, Симеон узнает сына по приметам на руке и спине, известным ему одному.
Таковы немецкие версии легенды. Недостаток их заключается в том, что они не исчерпывают темы до конца, вследствие чего трудно добраться до ее исторической основы. Испанская версия несколько восполняет этот пробел. Она переносит действие из Майнца в Барселону и вместо легендарного Симеона Майнцского, или Великого, делает отцом похищенного ребенка барселонского раввина Соломона бен-Адрета. Ребенка похищает священник, который отдает его на воспитание в монастырь. Здесь он поражает всех своими гениальными способностями и с течением времени, пройдя все ступени иерархической лестницы, становится папой. Когда однажды Соломон бен-Адрет по важному делу, имевшему целью защиту еврейских интересов, явился во главе делегации к папе и увидел на его лице знакомый родимый знак, он расплакался. Удивленный папа настаивает, чтобы он открыл ему причину своих слез, и р. Соломон после долгих колебаний рассказывает ему про трагический случай, постигший его много лет тому назад. Взволнованный рассказом, папа начинает внимательно следить за монахом воспитавшим его в убеждении, что он — потомок благородной семьи, погибшей в междоусобной войне. Наконец папа добивается сознания монаха и велит его бросить в темницу, даже казнить. Последние сомнения папы относительно его происхождения рассеиваются, когда Соломон по его просьбе посещает его вечером и их обоюдные признания устанавливают тождественность папы и некогда похищенного ребенка. Без особенного труда отец убеждает сына в истинности еврейской веры, и папа решается отречься от христианства. Но, чтобы избежать всяких подозрений, он выжидает шесть месяцев, по истечении которых произносит в присутствии собравшегося на базарной площади народа пламенную речь против христианства и затем бросается в пылающий костер. И до настоящего времени, прибавляет легенда, народ (христиане) называет его «безумным и еретическим папою». — В этой легенде о папе Андрее встречаются некоторые исторические факты, которые приближают ее если не к действительности, то во всяком случае к известной степени правдоподобности. Прежде всего, здесь под папой Эльхананом подразумевается не кто иной, как папа Анаклет II, который был еврейского происхождения и относился к евреям весьма доброжелательно, хотя Гюдеманн предполагает, что под этим именем скорее скрывался папа Александр III, который также хорошо относился к евреям. Но последнее предположение должно быть отвергнуто как маловероятное на том основании, что политика папы Александра III по отношению к евреям была все время двойственною (см. Александр III — папа), состояла одновременно из ограничений прав евреев в одних областях и расширения их (притом незначительного) в других и ни в коем случае не могла сделать этого папу героем еврейской легенды. Таким образом, предание, вероятно, имеет в виду только Анаклета II, что, конечно, не опровергается и тем случайным анахронизмом, который делает Симеона бен-Исаака, жившего в начале XI века, современником папы Анаклета II, занимавшего папский престол с 1130 до 1138 г. Далее, исторически доказано, что Симеон Старший принимал деятельное участие в предупреждении большой катастрофы, которая грозила евреям при императоре Генрихе II (Grätz, Geschichte der Juden, V, Not. 22). Наконец, эта легенда находит подтверждение в тех многочисленных принудительных крещениях, которые происходили в Германии приблизительно в то время и жертвами которых являлись сыновья набожных раввинов. Так, напр., сын рабби Гершона, знаменитого современника рабби Симеона Старшего, или Великого, был также крещен насильно, что могло побудить многих видеть в нем папу-еврея. Кроме того, должно быть отмечено сходство этого предания с легендою о св. Петре, который, несмотря на обращение, остается евреем в душе и перед смертью сочиняет два литургических гимна, включенных в настоящее время в число еврейских молитв. — Кроме испанской версии легенды о папе Андрее, существует еще версия арабская, где в качестве отца папы фигурирует некий Симеон из Каира вместо Симеона Великого, или Старшего. Время создания этой легенды, вероятно, XIV век. — Ср.: Taam Sekenim (изд. Ашкенази, Франкфурт-на-Майне, 1854, — стр. 11 и сл. и примеч.; Landshut, Amude ha-Abodah, стр. 46 и дальше; Halberstamm, в Ginze Historot Кобака, III, 1 и след.; Jeschurun Кобака, 1868, еврейский отдел, VI, 122; Hamaggid, 1871, XV, 21; Jellinek, Bet ha-Midrasch, 1873, V, 148152 и стр. XXXVIII, 1877; VI, 137—139 и стр. XXXIII; Steinschneider, в Israelit. Letterbode, VII, 170 и след.; idem, в А. Ван дер Линде, Geschichte und Literatur des Schachspiels, I, § 187 и след., Berlin, 1874; Güdemann, Geschichte des Erziebungswesens und Cultur der Juden in Italien, стр. 79—80, Вена, 1884; Graetz, Geschichte der Juden, V (pyc. перев.), примеч. 22; Vogelstein und Rieger, Geschichte der Juden in Rom, 296—298, Berlin, 1896. [J. E., I, 578—580; статья H. G. Enelow с дополнениями Γ. Красного].
5.