Ангелология — отдел теологии, посвященный изучению ангелов. Ангелы (άγγελος — посол, вестник, по значению равносильно еврейскому מלאך) являются, согласно обычному представлению, сверхчеловеческими существами, живущими на небе, возвещающими людям волю Бога и приводящими в исполнение Его повеления. В той или иной форме мы встречаем веру в существование ангелов уже в древнейшей истории еврейства; та же вера присуща и позднейшим евреям, равно как и последователям религий, происшедших из еврейства, христианства и мусульманства. Нельзя отрицать, что вера в подобные существа разделялась также и другими народами и религиями; что же касается специально еврейской ангелологии, то относительно ее трудно сказать, чтобы она приняла форму стройной, законченной системы, как это было в древнем парсизме и как это наблюдается в современном католицизме (Oswald, Angelologie, die Lehre von den guten und bösen Engeln im Sinne der katholischen Kirche, Paderborn, 1883). Историческое развитие A. удобно разбить на следующие три периода: 1) библейский, 2) талмудический и мидрашитский и 3) средневековый.
1. Библейский период. — Библейское название ангела מלאך, буквально значащее «вестник», получило свое позднейшее значение «ангела» только с присоединением к нему имени Бога; напр. מלאך יהוה, מלאך אלהים («ангел Господень», «ангел Божий»; Зах., 12, 8). Другие обозначения были בני אלהיס или אלים («сыны Божии», Быт., 6, 4; Иов, 1, 6; Пс., 29, 1; а также קדושים — «святые», Пс., 89, 6, 8; Иов., 5, 1). Приходя на помощь еврейскому народу в борьбе его против врагов, ангел получает название שד צכא יהוה (вождь воинства Господня; Иош., 5, 14). — Ангелы являются людям в образе человеческих существ необычайной красоты, причем человек не сразу признает их ангельской природы (Быт., 18, 2; 19, 5; Суд. 6, 17; 13, 6; I кн. Сам., 29, 9); они перелетают по воздуху и могут становиться невидимыми; жертвенные приношения, к которым они прикасаются, пожираются огнем; они исчезают в жертвенном огне, подобно пророку Илии, который вознесся на небо в огненной колеснице; они появляются, наконец, в пламени тернового куста (Быт., 16, 3; Суд., 6, 21, 22; II кн. Цар., 2, 11; Исх., 3, 2). Ангелы чисты и светлы, как небо, потому что состоят из огня и окружены сиянием (Иов, 15, 15); про них говорит псалмопевец (Псалм., 104, 4): «творит (Бог) бури послами Своими; служителями Своими — пылающий огонь». Хотя они вступают в связь с дочерьми человеческими (Быт., 6) и вкушают небесный хлеб (Пс., 78, 25), они, однако, не вещественны и не подчиняются ограничениям времени и пространства. Будучи сверхчеловеческими существами, ангелы принимают, однако, человеческую форму. Таково первоначальное представление о них. Постепенно — особенно в побиблейскую эпоху — они начинают облекаться в бестелесную оболочку, более соответствующую природе выполняемой ими миссии; но обычно они все-таки являются в образе человеческом. Библия рисует их то с обнаженными мечами и орудиями разрушения в руках, то с письменным прибором у пояса, иных верхом на конях (Числ., 22, 23; Иош., 5, 13; Иезек., 9, 2; Зах., 2, 5, 8 и друг.). В I кн. Хрон., 21, 16, 30, изображен грозный, ангел, стоящий «между землею и небом, и меч обнаженный в руке его». Книга Даниила, составленная, вероятно, в 165 г. до Р. X., повествует об ангеле, который «облечен в льняную одежду, и чресла его опоясаны золотом из Уфаза; тело его, как топаз; лицо его, как вид молнии; глаза его, как пламя огня; руки его и ноги его видом — блестящая медь, а звук речей его, как голоса множества людей» (Дан., 10, 5, 6). Представляли ли себе в то время ангелов обладающими крыльями (Дан., 9, 21) — вопрос в настоящее время не решенный. — Ангелы могущественны и грозны, они одарены мудростью и знают обо всем, что совершается на земле; они безупречны в своих суждениях, святы, но не безгрешны, так как иногда ссорятся между собою и Бог восстановляет тогда между ними мир. Кроме тех случаев, когда они по обязанности являются от имени Господа мстителями за проступки, они благодетельствуют людям (Пс., 78, 49; 103, 20; II кн. Сам., 14, 17, 20; 19, 28; Зах., 14, 5; Иов, 4, 18; 25, 2). — Число ангелов чрезвычайно велико. Яков встречает на своем пути целое полчище ангелов. Иошуа, сын Навина, видят «вождя воинства Господня». Господь сидит на престоле своем, и «все воинство небесное стоит при Нем, по правую и по левую руку Его»; сыны Божии приходят «предстать пред Господа» (Быт., 32, 2; Иош., 5, 14, 15; I кн. Цар., 22, 19; Иов, 1, 6; 2, 1; Пс., 89, 6; Иов, 33, 23). Общий взгляд на этот вопрос выражен в словах Иова (25, 3): «Есть ли счет воинствам Его?». — Хотя в более древних книгах Св. Писания являющийся людям ангел Господень упоминается почти всегда в единственном числе, но бывали случаи, когда божественная весть приносилась людям также несколькими ангелами. Не следует, однако, заключать отсюда, что выражение מלאן יהוה относится к самому Богу или к какому-нибудь одному определенному ангелу; оно указывает только, что Господь может совершать чудеса даже через ангела. — В Св. Писании упоминаются также ангелы со специальными миссиями, напр. «ангел, избавляющий от зла», «ангел-ходатай», «ангел-истребитель», «ангел завета», «ангел, представитель лица Его» и, наконец, «толпа злых ангелов» (Быт., 48, 16; Иов, 33, 23; II кн. Сам., 24, 16; Мал., 3, 1; Ис., 63, 9; Пс., 78, 49). Рассматривая же небесное воинство во всей его совокупности, следует различать херувимов, בדובים, серафимов, שדפים, и хаиот, חיוה, (живые существа), офаним, אזפניס (колеса) и арелим, אדאלים (значение этого слова еще не ясно). Господь Бог описывается сидящим на херувимах и как «Господь воинств, который пребывает между херувимами»; херувим же охранял путь к древу жизни (I кн. Сам., 4, 4; Пс., 80, 2; Быт., 3, 24). Исаия (6, 2) описывает серафимов шестикрылыми; Иезекиил же (1, 5 и сл.) представляет хаиот и офанимов в виде небесных существ, влекущих престол Господень. — В побиблейскую эпоху небесные воинства получают более высокую организацию (в книге пророка Захарии, 3, 9; 4, 10, и особенно у Даниила); появляются различные разряды ангелов, и некоторые из них, как будет указано ниже, получают собственные имена. — Ангелы являются людям в качестве посредников между Богом и ими, возвещая могущественную волю Господа и выполняя Его предначертания. Они открываются как отдельным людям, так и целому народу, чтобы возвестить предуготованное им благополучие или несчастие. Ангелы предсказывают Аврааму рождение Исаака, Маноаху — рождение Самсона и Аврааму же — разрушение Содома. Упоминаются и ангелы-хранители. Бог посылает ангела охранять еврейский народ после его исхода из Египта, вести его в обетованную землю и уничтожать на его пути враждебные евреям племена (Исх., 23, 20; Числ., 20, 16). В книге Судей (2, 1) ангел Господень обращается ко всему народу, угрожая ему за непослушание его не изгонять из Ханаана его прежних жителей, которые будут долго удручать израильскую землю. Ангел приносит пророку Илии еду и питье (I кн. Цар., 19, 5); и подобно тому, как Бог заботливо следил за Яковом, так и каждого благочестивого человека охраняет ангел «на всех путях его» (Пс., 34, 7; 91, 11). Есть и ангелы-воители: так, один из них поразил в одну ночь всеассирийское войско в 185.000 человек (II Цар., 19, 35); враг рассеивается перед ангелом, «подобно мякине» (Пс., 35, 5, 6). Упоминаются также ангелы мщения, напр. в II кн. Сам., 24, 15, где ангел тысячами избивает народ. По-видимому, мы имеем в данном случае олицетворение моровой язвы, и «злые ангелы», упоминаемые в Пс., 78, 49, являются, в сущности, не чем иным, как олицетворением подобной болезни. Слово «злые» здесь должно быть понимаемо отнюдь не в атрибутивном смысле: оно значит только «причиняющие зло», так как ангелы по своей природе благожелательно относятся к людям. Ангелы восхваляют Господа; отсюда выражение «ангелы восхваляющие» (Пс. 29, 1; 103, 20; 148, 2; ср. Исаия, 6, 2 и сл.). Они образуют сонм вокруг Бога, сидя в совете с Ним (I кн. Цар., 22, 19; Иов, 1, 6; 2, 1); поэтому они называются «советом святых» при Нем (Пс., 89, 8; ibidem, 6 — «собрание святых»). Они сопровождают Бога, когда Он является человеку (Вт., 33, 2; Иов, 38, 7). Этот взгляд на ангелов получил право гражданства уже после Вавилонского пленения, и у Захарии различные ангелы посланы «пройти землю с одного конца до другого», чтобы посмотреть и сообщить обо всем происшедшем (Зах., 6, 7). В книгах пророков ангелы являются также представителями пророческого духа и приносят пророкам слово Божие. С другой стороны, и пророки иногда называются вестниками (ангелами) Бога, напр. пророк Хаггай (1, 13). Надо полагать также, что Малеахи не есть действительное имя пророка: оно значит — «вестник» или «ангел». — Важного вопроса о происхождении ангелов библейские авторы совершенно не касаются; по их мнению, ангелы существовали еще до сотворения мира (Быт., 1, 26; Иов, 38, 7). Авторы древнейших книг Св. Писания не интересуются ими, занимаясь ангелами лишь постольку, поскольку они в качестве агентов Бога имеют отношение к человеку. Вследствие этого они не приписывают ангелам индивидуального характера и не дают им имен; в кн. Суд., 18, 8 и Быт., 32, 30 ангелы, будучи спрошены, отказываются назвать свои имена. В книге Даниила мы уже встречаем имена ангелов Михаила и Гавриила. Первый — покровитель Израиля на небесах; впрочем, и некоторые другие народы, напр. персы, имели на небе своих верховных покровителей. Более чем за триста лет до составления книги Даниила Захария распределил ангелов по их рангу, но не дал им имен. Упоминание о семи глазах (Захар., 3, 9; 4, 10) могло быть следствием представления о семи архангелах, а может быть, также и о семи (или шести) персидских амешаспентах («бессмертных святых»; ср. Иезек., 9, 2).
2. Талмудическая и мидрашитская литература. — Автор книги Даниила был первым, который одарил ангелов индивидуальностью, именами и титулами. Несколько позже возникший ессеизм обладал в высокой степени развитою ангелологией, но знакомство с нею было доступно только членам секты. Саддукеи же, напротив, оспаривали реальное существование ангелов. — В эпоху заключения Талмуда на почве Св. Писания было возведено гигантское здание А. Поталмудический мистицизм вознес его еще выше к небу, после чего фантастические идеи апокрифов и псевдоэпиграфов, талмудических и мидрашитских произведений, мистической и каббалистической письменности расширили его до ужасающих размеров. Легко понять, что при такой массе материала А. не могла быть систематизирована. Еврейский ум вообще мало склонен к систематизации, а приведение А. в систему было прямо невозможной задачей при том огромном числе агадистов, которые жили и учили в различное время, в различных местах и при различных условиях. Ввиду этого весьма трудно провести грань между палестинскими и вавилонскими учеными, между таннаями и амораями, так как описания неба варьируют в зависимости от экзегетических целей проповеди и даже от самого состава слушателей. — Основываясь на данных Библии, маккавейские воины призывают на помощь ангела, поразившего войско Сеннахериба (I кн. Маккав., 7, 39; II кн. Маккав., 15, 30, 32; Апокалипсис Баруха, 63, 7; Книга Юбилеев, 17, 11; 27, 21 и след.). Но талмудисты, конечно, взглянули на этот вопрос согласно своим личным убеждениям. Тем не менее, трудно провести точную грань между мнениями отдельных ученых и воззрениями народа, между личными и общими взглядами, между преходящими идеями и идеями, глубоко проникшими в народную психику. В общем, однако, главные верования по ангелологии могут быть извлечены из преданий, которые продолжали жить и после того, как исчезли ессеи. Если эти традиции и не возникли в самом народе, то они были переданы ему учеными, пользовавшимися бесспорным уважением народа, и постепенно, таким образом, стали составною частью народных верований. С тех пор, как преданием стали пользоваться почти как единственным средством для освещения Библии, агадическое толкование получило такое же важное и самостоятельное значение для понимания религии, как и сама Библия. — Нередко участие ангелов вносится агадой в библейское повествование там, где о них в тексте даже не упоминается; так, напр., когда Бог желает создать человека, ангелы спрашивают: «зачем Ты создаешь его?» (Beresch. rab., VIII, 5); ангел с поднятым мечом в руке охраняет Сарру от фараона, готовый прийти ей на помощь, как только это потребуется; пять ангелов являются Агари; ангел ведет Ревекку к колодцу (Beresch. rab., 41, 2; 45, 10; 59, 14); когда Авраам уже готов принести Исаака в жертву, ангелы вмешиваются и протестуют против такого страшного дела, задуманного Богом (Bacher, Ag. pal. Amor., III, 29); ангелы же переводят животных из стад Лабана в стада Якова (Beresch. rab., 73, 8); по мнению агадистов, слова Быт., 31, 8 говорит Якову ангел же (Танх., изд. Бубера, Ваиеце, 24); Яков пользуется услугами ангелов, которых посылает навстречу Исаву (Быт., 32, 4; Beresch. rab., 75, 3); когда Иосиф ищет своих братьев (Быт., 37, 15 и след.), его встречают три ангела (там же); ангелы собирают вместе сыновей Якова (Быт., 42, 2; Beresch. rab., 98, 4); ангел, наконец, говорит устами Билеама и заставляет его произнести благословение (Санг., 105б); ангелы-прислужники поджидают Эгуда (Суд., 3, 23), чтобы помочь ему (Beresch. rab., 99, 3); ангел же устраивает, чтобы у Саула и Ионатана нашлось оружие (I Сам., 13, 22). — Больше всего талмудисты украсили участием ангелов историю Эсфири, облекши все повествование чудесными сказаниями. Ангел Гавриил с умыслом препятствует царице Вашти предстать пред Ахашверошом и его гостями, чтобы в конце концов ее место заняла Эсфирь; когда Эсфирь появляется внутри царского дворца (Эсф., 5, 1), три ангела спешат помочь ей: один подымает ее голову, другой одаряет ее грацией, третий протягивает ей царский скипетр. Когда Ахашверошу читают вслух из «памятной книги дневных записей», оказывается, что писец Шимшай (см. Эзра, 4, 8) упустил занести факт спасения царя Мордехаем; но ангел Гавриил восстановляет упущенное. На жалобу Эсфири царю, что она и ее народ проданы, Ахашверош спрашивает ее, кто виноват в том. Эсфирь уже готова указать пальцем на него самого, как на виновника вопиющей несправедливости, но ангел направляет ее руку по направлению к Гаману. Ахашверош в гневе вышел в сад и, увидев там людей, срубающих деревья, спросил их, зачем они это делают; те ответили, что так приказал им Гаман. Эти лица, конечно, также были ангелами. Ангелы же бросили Гамана к ложу Эсфири. Слова царя, что евреи «умертвили и погубили пятьсот человек» (Эсф., 9, 12), должны были звучать упреком царице, но ангел, коснувшись уст царя, заставил его милостиво закончить свою речь (Мег., 156, 16а, 16б). Два раза ангел коснулся уст Навуходоносора, заставляя его молчать: когда последний красноречиво восхвалял Бога (Дан., 3, 33), чтобы Он не затмил псалмов Давида, и вторично, когда он говорит о наружности одного из четырех мужей, сходящих среди огня (ibid., 3, 25), что он похож на сына Божия. Интересно, что по поводу последних слов ангел громогласно вопрошает: «Разве Бог имеет сына?» (Санг., 92б, внизу; Иерушалми Шабб., VI, 8д). — В Талмуде имеется еще много подобных примеров введения ангелов в библейское повествование, так что невольно возникает вопрос, верили ли сами агадисты в существование этих ангелов и не следует ли видеть в них просто голос общественного мнения. Там, где возможны сомнения в божественном правосудии, эти сомнения высказываются устами ангелов, составляющих небесный совет; в возражениях Бога заключается оправдание Его дел. Многие агады, в которых Бог беседует с ангелами, являются только удобною формой представления различных мнений; весьма часто в подобных собеседованиях Бога с ангелами проводятся в живой и занимательной форме известные этические правила, что неверно было понято и неправильно истолковано Вебером (Jüdische Theologie, 2 изд., Лейпциг, 1897, стр. 176 и сл.). — Еврейская традиция многократно и недвусмысленно подчеркивает неизмеримое расстояние между Богом и ангелами. Так, чтобы уничтожить малейший антропоморфический смысл библейского стиха (Исх., 33, 20) «Человек не может увидеть Меня и остаться в живых» (וחי), р. Акиба интерпретирует его: «Даже святые хаиот, которые влекут престол величия, не могут лицезреть Бога»; р. Симон еще распространяет это положение словами: «Ни даже какие бы то ни было живые существа, в том числе и ангелы» (Сифра, Левит, I, 1). Местопребывание Бога — на седьмом небе, вблизи которого находятся благочестивые; ангелы же следуют за ними (Хаг., 12б; Мидр. Тегилл., XXI, 7; Вебер, l. c., pp. 162 и сл.). — Праведники по своему достоинству выше ангелов (Сангедр., 93а). Первым славил Бога Иезекиил, а затем уже ангелы (Beresch. rab., 65). Адам пребывал в раю, и ангелы готовили ему пищу (Санг., 59б). Когда Израиль читает «шема», ангелы молчат, пока он не кончит, а затем уже поют свои хвалебные песни (Beresch. rab., 65, 17). Ангельские сонмы славят Бога ночью, днем же, когда раздается хвала Израиля, они молчат (Хаг., 12б). Благочестивые властвуют над ангелами (Bacher, Ag. palest. Amoräer, II, 262, примеч. 6). Когда рабби Иошуа рассуждает о престоле Господнем, ангелы с любопытством собираются вокруг него (Хаг., 14б). Предпочтение отдано Израилю и в восхвалении Бога: Израиль восхваляет Его ежедневно, ангелы лишь однажды (Мидр. Тегилл., 103; Хул., 91б, внизу). — Каждый человек, который не занимается волшебством, получает удел свой на небе; к нему не имеют доступа ангелы-служители (Нед., 32а). — Наряду с библейским термином מלאן (ангел) в агадической литературе часто встречается слово העליונים (высшие), как противоположное слову התחהונים (низшие). Первое выражение указывает специально на то, что ангелы живут в небесах (Санг., 20б; Кет., 104а; Мидр. Тегилл., 25, 14 и др.). Создав человека, Бог примирил «высших» с «низшими», т. е. душу с телом, (Лев. p., IX, 9). Высшие домочадцы, פמליא ל מעלה (под словом «фамилия», familia, здесь подразумеваются ангелы, образующие небесный двор) — часто противополагаются Израилю, слугам Бога внизу на земле, פמליא של מטה (Бер., 17а; Сифре, Числ., 42; Санг., 98б, 99б; Хаг., 13б, внизу). Ангельские сонмы называются также «exercitus» и «stratia» (войско, ополчение); ангелы же самого низкого ранга называются «galearii» (слуги в войске; Schir rabba, 8, 13; Bamid. rab., 12, 8; Pesikta rab., 15, 69a; Pesikta, 5, 45б). — Сущность ангелов — огонь; их огненное дыхание пожирает людей, и ни один человек не может выдержать звука их голоса (Schir. hasch. rab., 5, 10; Pesik., 5, 57a; Хаг., 14б св.; Шаб., 88б, вн.; Jalk. Jitro, 16). «Ангел Бога» в кн. Суд., 2, 1 был Финеас, лик которого, когда на нем почивал Дух Божий, пылал подобно факелу (Wajikra rab., I, 1). Интересен следующий диалог между Иошуею бен-Хананиею и императором Адрианом. — Адриан: «Вы говорите, что один и тот же ангел не славит Бога более одного раза, но что Бог ежедневно слышит новых ангелов, восхваляющих Его (выводится из текста «Плача», 3, 23) и затем уходящих. Куда же они уходят?» — Иошуа: «В огненный поток, из которого они произошли» (Дан., 7, 10). — Α.: «Что это за поток?» — И.: «Он подобен Иордану, который не перестает течь ни днем, ни ночью». — Α.: «Α откуда течет этот огненный поток?» — И.: «Он исходит от тех живых созданий, которые влекут за собою колесницу Господню» (Ber. rab., 78, 2 и параллельные места; ср. Bacher, Ag. Tanait., I, 178). По другой версии, ангелы состоят наполовину из огня, наполовину из воды, но Бог примирил в них враждующие между собою элементы (Иер. Рош Гаш., II, 58а). Они наслаждаются и черпают свое бытие в лучах Божественного величия, так как «в лучах лица Царя — сама жизнь» (Притчи, 16, 15; Песик., 6, 57а). — Весьма характерен следующий отрывок из Талмуда: "В трех отношениях демоны похожи на ангелов и в трех отношениях — на людей. Подобно ангелам, они имеют крылья, перелетают с одного конца земли на другой и обладают предведением; подобно же людям, они едят и пьют, размножаются и умирают. В трех отношениях люди похожи на ангелов и в трех — на животных. Подобно первым, они обладают самосознанием, держатся вертикально и говорят на священном (еврейском) языке, а подобно животным, они едят, пьют, размножаются и выделяют испорченную материю (Хаг., 16а и параллельные места). Чтобы Моисей походил на ангелов, вся принимавшаяся им пища и питье ассимилировались в его внутренностях (Иома, 4б). Ангелы, явившиеся Аврааму, только потребовали себе пищи, но не вкушали ее (Тарг. Иер. Быт., 18, 8 и в Мидраше). — В общем ангелы представляются добрыми и не подверженными дурным влечениям (Beresch. rab., 48, 11). Поэтому десять заповедей к ним не относятся (Шаб., 88б). Они называются «святыми», в то время как люди нуждаются в двойном освящении, чтобы заслужить себе этот эпитет (Wajikra rab., XXIV, 8). Благодаря своим качествам ангелы не питают чувств ненависти или зависти; между ними не существует разногласий, они не проявляют злой воли (Сифре, Числа, 42). Тем не менее, они нуждаются во взаимных одолжениях (Wajikra rab., XXI, начало). Хотя от высших существ и ничего не скрыто (Мидр. Тегилл., 25, 14), они, однако, не знают дня искупления Израиля (Санг., 99а; см. также Матф., ХХIV, 36: «о дне же том и часе никто не знает, даже ангелы небесные, а только Отец мой один»). Познания Адама превышали познания ангелов (Bacher, Ag. pal. Amor., III, 125, прим. 1), и не только Адам, но все праведники стоят выше ангелов-служителей (Beresch. rab., 21; Иер. Шаб., VI, конец). — Несмотря на то, что ангелы безусловно послушны Богу и готовы исполнять Его приказания, даже не выслушав их — в чем им подражал Израиль, стоя у горы Синайской, — они все-таки не безгрешны. — Есть и павшие ангелы. Двое были удалены с неба на 138 лет за хвастовство или преждевременное сообщение о божественном решении разрушить Содом (Ber. rab., 68, 18). — Ангелы появляются в определенные времена, то в образе мужчины или женщины, то в образе ветра или огня (Schem. rab., 25, начало). — Из трех ангелов, явившихся Аврааму (Быт., 18, 2), один был похож на сарацина, другой на набатейца, третий на араба (Ber. rab., 48, 9). Якову ангел являлся (Быт., 32, 25) в виде пастуха (Ber. rab., 77, 2), язычника и, наконец, ученого мужа (Хул., 91а). Один ангел принял вид Моисея, чтобы фараон захватил по ошибке в плен его вместо Моисея; другой ангел, приняв образ Соломона, сверг его с престола (Иер. Бер., IX, 13а; Иер. Санг., II, 20в). Ангелы спускаются с неба на конях, с сияющим оружием в руках (IV Маккав., 4, 10); Гавриил поражает полчища Сеннахериба (II кн. Цар., 19, 35) отточенной косой, которая была изготовлена еще при сотворении мира (Санг., 95б). Один первосвященник был умерщвлен ангелом в Святая Святых; отпечаток бычьего копыта остался на лопатке этого первосвященника (Иома, 196; ср. Иезек., 1, 7). Обычно ангелов представляли себе с крыльями, и р. Акиба относил слова псалмопевца «птицы небесные», Пс., 104, 12) именно к ангелам, но р. Исмаил опровергал его (Bacher, Agada d. Tann., I, 324; cp. Beresch. rab., 65, 21; Иер. Бер., VI, конец). — По своему телесному сложению ангелы, предполагалось, походили на описанное Даниилом (10, 6) существо. Они различной величины. Один ангел обладает ростом от земли до того неба, где находятся хаиот; Сандальфон выше своих товарищей на кусок в пятьсот лет пути (Хаг., 18б). Согласно одной легенде, каждый ангел был величиною в треть мира; согласно другой — в две тысячи парасангов (парасанг = 3,88 мили); рука ангела простиралась от неба до земли (Bacher, Ag. pal. Amor., ΠΙ, 371, 547). Ангелы, конечно, не являются всегда во всем своем грозном величии; они видны только тем, к кому они идут с вестью, и последняя слышна исключительно тем, для кого она предназначена (Таан., 21а). — Число ангелов уже древнейшими талмудистами считалось беспредельным. По словам рабби Иошуи, солнце есть лишь один из многих тысяч служителей Бога (Ялкут Исх., 396). Бог повелел ангельским сонмам, которые жили в лучах Его славы и служили Ему, продефилировать перед Моисеем (Тарг. Иер. к Исх., 33, 23). Злых Бог поражает сам, но когда Он желает облагодетельствовать людей, тогда Ему помогают в этом мириады ангелов (Bamid. rab., XI, 7). Каждый сонм ангелов состоит из тысячи тысяч, но, судя по Дан., 7, 10 и Иову, 25, 2, 3, самим сонмам нет числа (Сифре, Числ., 42). Хотя Библия совершенно не касается вопроса о происхождении ангелов, традиция повествует, что они были созданы Богом, но лишь во второй день творения, чтобы нельзя было сказать, что Бог пользовался постороннею помощью при совершении великого акта миросотворения и что будто бы Михаил поддерживал небесный свод на юге, Гавриил на севере и Бог посередине — это одно мнение; согласно же другому, ангелы были созданы лишь на пятый день. Они не были в числе шести вещей, сотворение которых было решено еще до создания мира (Reresch. rab., I, 3). Бог действительно при создании человека держал совет с ангелами, оставив, однако, право окончательного решения за собою (Санг., 38б, Beresch. rab., VIII, 5). Приведенные мнения талмудистов свидетельствуют об их стремлении сохранить в неприкосновенности идею монотеизма. — Ангелы сидят также в суде, решающем вопрос о виновности и невинности человека. Если 999 голосов подается за осуждение и хотя бы один за оправдание, Бог решает в пользу оправдания. Душа возвещает дела человека ангелу, ангел херувиму, последний же Богу (Schir haschir. rab., I, 9; Иер. Кид., II, 61д; Pesikta rab., 8, начало). — Как ревностные слуги Бога, ангелы действуют в духе Господнем, но подчас неправильно понимают Его намерения. Они, напр., спорят о том, кто из них освободит Авраама из огненной печи, но Бог оставляет за собою решение. Когда Бог сражался с египтянами у Красного моря, ангелы пожелали принять участие в битве; когда Пинхас пытался вместе с Богом избавить Израиль от моровой язвы, ангелы стремились устранить его. Они хотели вконец уничтожить идолопоклонника Миху (Суд. 17), но Бог, вспомнив о гостеприимстве Михи, пожалел его (Мидр. Тегилл., XVIII, 13; Сангед., 103б). Бог выслушал, однако, их доводы относительно протяжения Иерусалима, который по их желанию не должен был иметь границы, подобно тому, как Бог не положил границ обителям небесным, и удовлетворил их просьбу. Они же позаботились о Моисее, чтобы он не погиб, когда был спущен на реку, так как это был шестой день месяца Сивана, предназначенный для Откровения (Сота, 126). — Ангелы сильно интересуются судьбою Израиля и благочестивых. Они принимают сторону Израиля, когда Бог намеревается наказать его; они горюют по поводу предрешенного уничтожения Иерусалима; они заступаются за Израиль перед Богом. Они покровительствуют Израилю и сопутствуют ему во время Откровения. Ангелы же помогают при сооружении Соломонова храма и оплакивают его разрушение; но Бог отклоняет их утешения (Гит., 7а; Бер., 20б, Esther rab., III, 9; 1, 14; Schem. rab., 18, 5 32, 3; Schir haschir. rab., введение, начало; Хаг., 5б; Санг., 96б). Ангелы покровительствуют благочестивым и постоянно помогают им в их делах. Один ангел обращает в ничто результаты охоты Исава. Когда Яков, дрожа, приближается к Исааку за благословением, два ангела поддерживают его, чтобы он не упал. Когда Амрам берет себе вторую жену, ангелы ликуют, зная, что от этого брака родится Моисей; при смерти последнего они поют похоронную песнь. Они оплакивают мученическую кончину Акибы, восклицая: «Вот закон и вот награда за него!» (Сота, 12а; Бер., 61б; Шаб., 55б). Они печалятся при смерти Адама и уносят из скинии Надаба и Абигу.
Каждый человек имеет особого ангела-хранителя (согласно Тарг. Иер. Быт., 33, 10: «Я видел лицо твое, как если бы я видел лицо твоего ангела» (ср. Леви в Сота, 41б). Эти духи-хранители тождественны с двумя ангелами, всегда сопровождающими человека, о которых говорится в Талмуде (Хаг., 16а). Духи-хранители особо упоминаются у Матф., XVIII, 10 и в Деян., XII, 15. Они напоминают персидских фраваши и возникли, вероятно, по их образцу. Духи главных стихий, напр. князь огня, князь моря и т. д., вероятно, также персидского происхождения, как показывают уже их имена. Каждый ангел носит на груди дощечку с написанным на ней именем Бога (Песик., 12, 108б; ср. Bacher, Agada pal. Amor., I, 412, прим. 1). Два ангела — один добрый, другой злой — сопровождают человека каждый субботний вечер, когда он возвращается домой из синагоги. Если он находит у себя стол накрытым, свечи зажженными, постель убранной, то добрый ангел говорит: «Да будет воля Божья, чтобы в будущую субботу было то же самое», а злой ангел против воли говорит: «аминь!». Если же в доме царит беспорядок, злой ангел говорит: «Да будет так и в будущую субботу», а добрый ангел против воли отвечает: «аминь» (Шаб., 119б). Ангелы поддерживают сношения с благочестивыми и наставляют их в различных областях знания. Р. Исмаил бен-Элиша говорит: «Три вещи о Божестве сообщил мне ангел». Иоханану бен-Дагабаю ангелы-служители преподали четыре поучения. Трое ангелов явились служанке в доме отца р. Симона бен-Иохая. Если кто-либо покидает общество, когда оно в беде, оба его ангела-хранителя возлагают ему на голову руки со словами: «Да не будет тебе удела и в радостях общества». Будучи до своего рождения чистым духом, человек знает все в мире, но в тот момент, когда он появляется на свет, ангел слегка ударяет его по устам и он забывает все, что знал (Бер., 51а; Нед., 20а; Мегил., 29а; Таанит, 11a; Нид. 30б). — В Хаг., 12б сказано, что на небе существует Иерусалим, заключающий в себе святилище, в котором архангел Михаил, подобно первосвященнику, приносит жертвоприношения. Уже Иошуею бен-Сирахом (Второзаконие, 32, 8, по Септуагинте) упоминается про нахождение на небесах ангелов представителей народов земли, причем число народов земли принимается равным семидесяти согласно исчислению в Быт., 10. Но между тем как Бен-Сирах говорит о Боге как о властителе и вожде Израиля, как это делает также и Книга Юбилеев (15, 32), позднейшие источники единодушно признают вождем Израиля архангела Михаила. К ангелам же Бог обращается во время построения вавилонской башни со словами: «Смешаем язык их» (Таргум Иер. к Быт., 11, 7; Пирке р. Эл., 24). Судьба отдельных народов тесно сплетена с судьбою их небесных вождей. Наказав какой-нибудь народ, Бог наказывает вместе с тем и ангела-хранителя этого народа (Schir hasch. rab., VIII, 14; Мехилта Бешаллах, 2). Враждебное отношение древних народов к Израилю выражается в легенде в том, что 70 ангелов-представителей народов земли выступают с жалобами на Израиль, на сторону которого становится сам Господь. Бог вменяет послушание в обязанность Израилю, дабы он мог противостоять враждебному натиску этих ангелов. Яков видел их в сновидении всходящими и нисходящими по лестнице, достигающей неба, и опасался их враждебного отношения к Израилю (Ruth rab., введение; Тарг. Иер. на Исх., 24, 10 и Мидраш Абкир; Песик., 23, 150б). Личных имен не имеет ни один из ангелов-представителей народов, за исключением Михаила и Самаеля, ангела-покровителя Эдома; упоминаются еще особо ангелы-покровители Египта, Вавилона, Мидии, Явана (Греции, а также Сирии), Эдома (Рима). Чаще всего упоминается последний, так как могущество Рима, всегда носящего в агаде имя Эдома, естественно импонировало агадистам (Schem. rab., 15, 15; Песик., 151а; Мак., 12а). Патрон Эдома Самаель желал умертвить Якова, но Гавриил предупредил его в этом, и он пожаловался Богу на Израиль при оставлении последним Египта (Ber. rab., 77; Schir haschir rab., 3, 6; Сота, 10б; Schem, rab., 21, 7; Bacher, Ag. pal. Amor, I, 25, 473). — Интересен упоминаемый в Баб. Батр., 25а, ангел Бен-Нец, בן חץ, повелитель ветров, к которому относятся слова (Иов, 39, 26): «Твоим ли умом летает «нец» (ястреб), простирает крылья свои на полдень?» «Князь мира» (Иеб., 16б), вероятно, тождествен с Михаилом. — Сверх того, упоминаются следующие ангелы: Дума, דומה, владыка царства смерти, владыка преисподней, владыка огня; Рагаб, דהב, владыка моря; Бри, בדי, владыка дождя; Юркеми, повелитель града (этимология этого имени неизвестна); Гавриил, владыка созревающих плодов и особый ангел-владыка сладострастия; Лайла («ночь»), владыка зачатия; Аф и Хема («гнев» и «ярость»); Абаддон и Мавет («разрушение» и «смерть»); ангелы молитвы, благотворительности и сновидений (Шаб., 152б, Санг., 94а, 95б; Αρ., 15а; Пес., 118а; Beresch., 85, 9; Нид., 16б; Нед., 32а; Шаб., 89а; Schem., rab., 21; Мидр. Тегилл., 88, 4; Бер., 10б). К ним следует прибавить многочисленных ангелов мира и гнева и еще более многочисленных ангелов-разрушителей, מלאכי חבלהמלאכי המשחיה (II Сам., 24, 16; I кн. Хрон., 21, 15), безграничное число которых образно представляет бесконечное множество зол и несчастий, которые выпадают на долю человека (Шаб., 88б; Энох, 53, 2; 66, 1). Кроме упомянутых, еврейская традиция приводит еще имена Метатрона (см.), Сандальфона и (один только раз) Семалиона (Сангедр., 38б; Хаг., 13б; Сота, 13б); греческое их происхождение очевидно. Согласно Талмуду, три ангела, посетивших Авраама (Быт., 18, 2), были Михаил, Гавриил и Рафаил (Иома, 37а; Баб. Мец., 86б). Сургиил (Бер., 51а) может считаться тождественным с Сариилом.
3. А. в Средние века. — Система ессеев возрождается у писателей-мистиков гаонейского периода (600—1000). Каббалисты придали ей, впрочем, более мистический характер. Начиная с XIII в. постепенно усилилось их влияние, которое в конце концов оказалось доминирующим. В Талмуде ангелы являются еще орудиями Господа Бога; в Средние века они становятся орудиями человека: последний, призывая их по имени или другими способами, может сделать их видимыми. Талмуд знает видения ангелов, но это не имеет ничего общего с их вызыванием, которое, впрочем, должно быть отличаемо от заклинания демонов. Мистицизм гаонейского периода был еще достаточно сдержан в этом отношении; но уже «Книга Разиель» (Sefer Raziel), состоящая из чрезвычайно разнородных элементов, с самого начала дает разные указания, как вызывать ангелов, причем ее наставления варьируют, смотря по месяцу, дню и часу вызывания, а также по целям заклинания. Позже каббала уже не признает в этом отношении никаких пределов, кроме числа ангелов. Подобно египетской магии, каббала проникнута твердою уверенностью, что ни один ангел не в силах противиться заклинанию, лишь бы последнему предшествовали известные приготовления, лишь бы место и время были избраны для того правильно. Сообразно с этим послеталмудическая ангелология, служа практическим целям, значительно увеличила численность ангелов. Помимо тех ангелов, которые несут службу на небесах, целое воинство их оказалось предназначенным следить за всеми действиями человека и окружающего его мира; отдельные ангелы, вошедшие в состав этого воинства, получили каждый свое особое имя. После того, как мистицизм стал приписывать специфические свойства отдельным буквам и числам и, первоначально посвятив себя спекуляциям космическим, начал уделять особое внимание миру ангелов (усматривая в нем составную часть космоса), тогда возникло и множество названий для ангелов, названий, которые явились результатом исключительно спекулятивной концепции придумавших их изобретателей и не имели рационального этимологического объяснения. Таких имен встречается до тысячи и более в «Книге Разиель», претендующей на древнее сверхъестественное происхождение: она является будто бы преподанною ангелом Разиилом Адаму, затем от Адама перешла к Аврааму, от него к Моисею и т. д. к пророкам в прямой последовательности от отца к сыну. Если мы оставим в стороне вымышленные имена, хотя и принадлежащие каббале, но которые нельзя считать составною частью традиционного учения, то имена ангелов и других элементов ангелологии несомненно древнее, чем литература о них, особенно чем каббалистические труды Гехалот, Отиот р. Акибы, Разиель и Зогар. Подмечена общая черта оккультических знаний, что они долго процветают в скрытой, нелитературной форме, прежде чем выйти на свет дневной и приобрести литературную оболочку. Так, имена ангелов, составляющие наиболее священный элемент мистицизма, часто не писались и тем более не печатались; часть этих имен потому осталась неизвестной и не приведена в труде Шваба «Vocabulaire de l’angélologie», Paris, 1897, несмотря на всю его обширность (368 страниц). Оригинально, что сюда проникли и греческие имена, которые впоследствии были объяснены при помощи библейских. Конечно, и в Средние века находились писатели, объявлявшие глупостью как эти фантастические имена, так и «гематриот» (метод численного значения букв), при помощи которого они были созданы. «Ни мистицизм древних евреев, ни испанская каббала не создали такой ангелологии или такого богатства демонологической литературы, как это сделал мистицизм германских евреев тринадцатого столетия; ни тот, ни другой не выработали ангельского чина до таких деталей и не приспособили его так умело ко всем потребностям повседневной жизни. Поэтому он в данном отношении теснее связан с современным христианским мистицизмом, чем его предшественники. По мнению одного из выдающихся учеников Иуды Хасида, Элеазара Вормсского, автора «Книги ангелов», весь мир населен ангелами и демонами и нет угла или щели, где бы не было ангельского стража. Бог самолично решает все и затем посылает ангела привести в исполнение Его волю. Каждый человек имеет ангела своей судьбы (מלאך סזל), или «предназначенного ему» (ממונה), который является ближайшей причиной всего хорошего и дурного, что совершается с человеком» (Güdemann, Geschichte des Erziehungswesens und der Cultur der Juden, I, 162; cp. II, 165 и 180). — После победного шествия каббалы не возникало уже более оппозиции фантастичнейшим взглядам на ангелов, и мистическая ангелология завлекла как Запад, так и Восток в свой заколдованный круг, из которого часть еврейства не освободилась и до настоящего времени. Ангелы постоянно играют у хасидов роль в обычаях, связанных с домашним очагом; свои амулеты хасиды изготовляют, принимая в соображение ангела, первенствующего во время изготовления талисмана. Согласно одному источнику, все ангелы распределены по месяцам, и существуют дни, особо пригодные для этого распределения. Этим путем ангелология приведена в теснейшую связь с астрологией и в соответствие с идеями монотеизма. — Ср.: A. Dillmann, Handbuch d. alttestamentlichen Theologie, 1895; R. Smend, Lehrbuch d. alttestamentlichen Religionsgeschichte, 2 изд., 1899; E. Stave, Ueber den Einfluss des Parsismus auf das Judenthum, 1898; Г. Генкель, «О влиянии маздаизма на развитие иудаизма», «Восход», 1899; G. Bucher, Das Transcendentale, Magie und magische Heilarten im Talmud, 1850; A. Kohut, Ueber die jüd. Angelologie und Dämonologie in ihrer Abhängigkeit vom Parsismus, 1866; F. F. Weber, Jüd. Theologie auf Grund des Talmud und verwandter Schriften, 2 изд., 1897; M. Schwab, Vocabulaire de l’angélologie d’après manuscrits hébreux de la Bibliothèque Nationale, 1897, supplement, 1899.
4. История развития ангелологии. — В наиболее древних частях Библии термин מלאך יהוה (посланец Божий) встречается обыкновенно в единственном числе и служит главным образом для выражения так называемой теофании (см. кн. Быт., 31, 11—13, где ангел Божий говорит о себе: «Я — Господь Бетэля»; Исх., 3, 2—6, где также ангел Господень, явившийся Моисею в пламени неопалимой купины, говорит: «Я — Господь твоего отца»; ср. Быт., 21, 11; кн. Суд., 6, 11—23). Однако в некоторых местах авторы Библии проводят весьма резкую грань между ангелом и Богом, причем первый является только представителем Второго при исполнении различных поручений и предначертаний, исходящих от Господа (см. Быт., 16, 11; 21, 17; Числ., 22, 31; Суд., 13, 16). Несмотря на то, что ангелы иногда принимают человеческий облик, они, однако, лишены индивидуальных черт (см. Быт., 18, 2 и след.; 32, 25; ср. Гошеа, 12, 5). Будучи только временными представителями Господа, они, конечно, никогда не могут заместить Его. Вероятно, поэтому-то Моисей, не удовлетворившись заявлением Бога «Я пошлю впереди тебя ангела» (Исх., 33, 2), говорит Ему: «Если Ты сам (лицо Твое) не пойдешь впереди нас, то и не выводи нас отсюда» (из пустыни; Исх., 33, 15).
Представление об ангелах в Библии не носит единообразного характера. В сновидении Якова они представлены поднимающимися и спускающимися по лестнице (Быт., 28, 12); в видении Исаии они являются уже в виде шестикрылых серафимов (Ис., 6, 2); Иезекиил рисует херувимов и живые существа (היוה), находящиеся у трона Господа, в виде людей с крыльями и ногами (Иезек., 1, 5—7; 10, 19—21). В качестве гостей Авраама они едят (Бытие, 18, 8); в доме Маноаха ангел отказывается от пищи (Суд., 13, 16). Под влиянием ли того обычного воззрения, которое свойственно всем язычникам и которое замещает все явления обожествленной природы ангелами и духами, или под влиянием какого-нибудь другого психологического процесса, нам пока неизвестного, монотеизм израильский, в свою очередь, признал необходимым существование особой небесной иерархии из ангелов, которые служили бы посредниками между людьми и Богом. История «Творения» совсем не упоминает о сотворении ангелов; из Бытия (1, 26) и книги Иова (38, 7) можно усмотреть, что они принимали участие в сотворении мира, одобряя и хваля каждое создание Бога. Согласно Иову (4, 18 и 15, 15), ангелы наделены нравственным чувством, но далеки от идеальной чистоты и совершенства Бога; согласно Псалмам (78, 25), пищею ангелов служит манна («хлеб могучих»; ср. также Пс., 130, 20). Точно так же они питаются от райского древа познания, плоды которого могут одарить человека божественной способностью распознавать добро и зло (Быт., 3, 5), и от древа жизни, как это вытекает из слов Господа, сказанных Им ангелам — сынам Божиим: «Ведь вот человек стал как один из нас в разумении добра и зла; а теперь он, может быть, протянет руку и возьмет (плод) от древа жизни, поест и будет жить вечно» (Быт., 3, 22). Для предупреждения этого Господь изгнал Адама из рая. Иногда ангелам приписывается Божия мудрость (II кн. Сам., 14, 17—20; 19, 28); с другой стороны, и люди по разуму своему лишь немногим отличаются от ангелов (Ис., 8, 5).
А. после плена. — В течение указанного периода и позже, под влиянием вавилонской и персидской религиозных систем, в еврейской ангелологии происходят большие и заметные перемены. В противоположность той монотеистической идее, которая запрещала смешивать Иегову с какими бы то ни было другими существами высшего порядка, народ постепенно начинает олицетворять все творческие силы жизни и группировать их около Божьего трона. Несмотря на трансцендентную природу Бога, народная фантазия все же постаралась создать очень широко разработанную систему небесных служителей, находящихся возле него и исполняющих все Его повеления. С течением времени небесное управление получило земной характер с тою же организацией, что и персидский двор, который стал известен евреям-изгнанникам после того, как они прожили долго под владычеством персов. Таким образом, нет ни малейшего сомнения, что вся система высших и низших духов, вошедшая со всеми своими элементами в еврейскую Α., явилась следствием того взаимодействия, которое установилось между иудаизмом и Персией и, главным образом, Вавилонией. Последнее подтверждается также одной раввинской традицией, которая гласит: «Имена ангелов были принесены евреями из Вавилонии» (Иер. Рош Гаш., I, 2; Beresch. rab., 48, 9). Иезекиил уже видит семь Божиих ангелов в образе людей (см. примеч. Toy’я в «Sacr. Books O. Test.», XII) — шесть с орудиями разрушения в руках, а седьмого — небесного писца — с чернильницей, привязанной к чреслам, и одетого в белое одеяние; все они посланы возвещать гибель святого града (Иезекиил, 9, 2). В то время как все видения пророк Иезекиил получает непосредственно от самого Бога, в одном случае, однако, истолкователем божественного повеления является перед ним ангел, когда пророк чертит план нового города (Иез., 40, 3). Наоборот, пророк Захария получает все божественные наставления не от самого Бога, но через посредство «ангела Господня, который с ним говорит» (Зах., 1, 9, 14; 2, 2; 4, 1, 5; 5, 10; ср. также I кн. Цар., 13, 18). Вместо Господа перед ним является «человек верхом на красной лошади», занимающий главное место среди тех, «которых послал Господь обходить землю» (Захария, 1, 8—10). Четыре кузнеца (ibid., 2, 3; ср. Иезек., 21, 36), так же как и «человек с землемерною вервью» (Зах., 2, 5), все ангелы. Та сцена, когда Сатана обвиняет первосвященника Иошую, «стоящего перед ангелом Божиим» (ibidem, 3, 1), как параллельная приведенной в книге Иова (1, 6—12; 2, 1—6), разыгрывается на небе. Но «те семь Божиих глаз, которые облетают всю землю» (Захар., 4, 10) — особенно характерно подчеркивающие вавилонское влияние, под которым находился пророк, являются только символическим представлением божественного Провидения, но ничего общего не имеют с семью архангелами или стражами, как думают Herzfeld (Geschichte des Volkes Israel, III, стр. 287) и Когут (Jüdische Angelologie, стр. 6, прим. 17).
Впервые систематическая классификация ангелов представлена в книге Даниила. В книге Иошуи (5, 15) уже имеется намек на какого-то «начальника воинства Господня», но не указываются более подробные его черты; несколько же далее (Иошуа, 6, 2) приводится разговор самого Бога с Иошуей. В книге Даниила (10, 13) упоминается про «начальников первого ранга» (ср. ibidem, 12, 1, שד הנדג — «великий военачальник») и просто «начальников», вероятно, низшего ранга, играющих роль национальных духов-хранителей — «князя Персии и князя Греции» (Даниил, 10, 20). Очевидно, представление об ангелах как народных хранителях, выраженная уже во Второзаконии (32, 8), получило дальнейшее развитие в Септуагинте, которая к библейскому чтению этого стиха прибавляет выражение «Согласно числу сыновей Божиих», и в целом ряде талмудических преданий (Тарг. Иеруш. к упомянутому стиху и к Быт., 11, 7; и особенно ясно Pirke r. Elies., XXIV; Исаия, 24, 21). По этой идее все семьдесят племен, упоминаемых в таблице народов (Бытие, 10), имеют своих ангелов-хранителей на небесах; хранителем еврейского народа является архангел Михаил, занимающий высшее по сравнению с прочими ангелами место на иерархической лестнице. Он — один из главных князей-ангелов; его имя означает: «Кто подобен Господу?», являясь, таким образом, выражением Божия величия. Ангел, разъясняющий пророку Захарии представившиеся ему видения, упоминается у Даниила (8, 16 и 9, 21) под именем Гавриила («могучий воин Божий»). Помимо этих двух ангелов, мы встречаем у Даниила еще одно человекоподобное существо, «одетое в льняные одежды», огненное появление которого поражает ужасом и которое клянется «Тем, кто живет вечно» (Дан., 8, 15—17; 10, 5—10; 16— 18; 12, 7). Согласно масоретскому тексту, этот ангел, вероятно, тождествен с тем, который предстоит перед лицом Господа, — «malach panaw» (Исаия, 63, 9). Поэтому едва ли может быть основательным предположение некоторых ученых, которые усматривают в нем «сына человеческого», упоминаемого Даниилом (7, 13) и олицетворяющего народ израильский. Особенный интерес в библейской литературе возбуждало ангельское имя עיד (Дан., 4, 10, 14), которое многими (еще весьма недавно Берманном) производилось от арамейского слова ציד (Обадия, 1, «посол»; Исаия, 67, 9 — «ангел»; другие же комментаторы, как, напр., Аквила, Симмах и Иероним, в связи с преданием толкуют это слово термином «страж», «ir we-kadisch» (страж и святой), появляющийся с неба, чтобы сообщить предрешенную судьбу «по решению стражей и святых». По-видимому, тут имеется в виду высший класс ангелов, составляющих Божий «совет святых» (Пс., 89, 7), тогда как существуют еще «тысячи и десятки десятков тысяч ангелов, стоящих перед Ним» и прислуживающих Ему (Дан., 7, 10). Было ли имя ir (от ur, עוד, означающего «бодрствующий») заимствовано из персидской ангелологии, а именно из цикла семи амешаспентов — этих персидских архангелов (Herzfeld., op. cit., III. стр. 291, прим. 342 и Kohut, Jüdische Angelologie, стр. 6), означающих, по мнению Bopp’a, «недремлющие», а по толкованию Spiegel’я и Darmsteter’a — «нетленные, бессмертные», — или нет, во всяком случае можно лишь констатировать тот факт, что и в книге Эноха эти «стражи» играют очень важную роль и занимают выдающееся место.
В книге Тобита появляется имя третьего ангела — Рафаила («исцелил Господь», кн. Тобит, 3, 17), названного так согласно его миссии. «Господь послал меня, — говорит он, — чтобы я исцелил тебя и невестку Сарру. Я — Рафаил, один из семи священных ангелов, который доводит до Господа все молитвы святых и входит и выходит перед славою Святейшего» (Тоб., 12, 14—15). «Он довел (до Господа) молитву Тобита относительно его слепоты и молитву Сарры об унижении ее родителей» и был послан принести облегчение им обоим (ibid., 3, 17) — удалить слепоту одного и пленить злого демона Асмодея, чтобы тем освободить от чар другую. Он представляется Тобиту как обыкновенный человек, предлагает ему сопровождать его (ibid., 5, 4) и ест с ним (ibid., 6, 5; 8, 1). Этот начавшийся в книге Даниила и проходящий через всю апокалипсическую литературу мотив привел в конце концов к тому, что создалась небесная иерархия огромных размеров и крайне сложная. Мистическая наука, изучать которую впоследствии разрешалось лишь немногим посвященным, первые зародыши свои имела уже в пророческих теофаниях («Maase Merkabah» Иезек., 1—3; 8 и 10; Ис., 6, 1—3; Хагига, II, 1). Она отрывала воображение пророка от действительности и в областях трансцендентных расширяла его взгляды на вселенную и ее космические силы. Эта наука об ангелах, знание которой являлось специальною прерогативой ессеев, или хасидимов (Иос. Флавий, «Иуд. войн.», II, 8, § 7), тогда как саддукеи ее совершенно отрицали («Деян.», XXIII, 8), представляла не только данные теоретического умозрения, но и давала кое-какие практические результаты, конечно, постольку, поскольку представлялась возможность занимающемуся ею следить за духовными силами при употреблении специфических имен ангелов для заклинаний и колдовства. Здесь получил огромное значение принцип, заимствованный у вавилонских магов и у маздаистов и раскрывающий ту картину широко развитой ангелологии, какую находим в сочинении, сохранившемся под именем «Книги Эноха». Странная история о «сынах Божиих» (Быт., 6, 1—4), которая в связи с пророчеством Исаии (14, 12—15) дает начало так называемой истории «падения ангелов», представляет возможность установить отношения между добрыми и злыми ангелами и через это между настоящим и ложным чародейством. Две идеи — идея небесного трона с прислуживающими ангелами и идея космоса с его злыми силами, подчиненными высшим ангельским силам, — вот существенные факторы ангелологии.
Согласно книге Эноха (21) в современном его критически исследованном тексте (Charles, Book of Enoch, стр. 357), существует семь архангелов (irin we-kaddischin — стражи и священные): — 1) Уриэль («Господь-свет»; ср. II кн. Эзры, 4, 1) властвует над светилами мира и над «шеолом» (Энох, 21, 5; 27, 2; 33, 3, 4); 2) Рафаэль — начальник над думами людей (Энох, 10, 4, где он изображается укротителем Азазеля и где ему поручается вместе с Тобитом исцелить землю; 3, 17); 3) Рагуэль (דעואל — Богожеланный) — на обязанности которого лежит подвергать наказаниям мир светил; 4) Михаил — владыка лучшей части человеческого рода, особенно израильского народа; 5) Сариэль (по-эфиопски — Сараниэль, Суриэль) — начальник над духами, соблазняющими и вовлекающими людей в грех, 6) Гавриил — смотритель над раем, змеями (может быть — серафимами?) и херувимами; 7) Иерахмиель («Господь сжалится»), которого Господь назначил наблюдать за воскресением мертвых (ср. II кн. Эзры, 4, 36; сирийский апокриф Баруха, IV, 3; Steindorf, Elias, Apoc., 152). Эти семь архангелов, соответствуя отчасти семи персидским амешаспентам и семи планетным духам вавилонским (Herzfeld, Kohut и Beer в Apokryphen und Pseudepigraphen des Alt. Testam. Каутша, стр. 251), встречаются в книге Эноха, в гл. 90, 21—22 (ср. Pirke r. Elies, ΙV и Hechalot, IV; Видение Иоанна, V; 6 и Hermas Sim., IX, 31; 6, 2; Vis., III, 4, 1; см. Spitta, Zur Geschichte and Literatur des Urchristentums, том II, стр. 381). Михаил, считающийся четвертым и занимающий, таким образом, среднее место между всеми прочими ангелами, был, впрочем, предводителем и главою остальных шести (Luecken, Michael, стр. 27; Энох, ХС, 21, 22).
С другой стороны, Михаил, Гавриил, Уриил и Фануил (Пенуэль) считаются «четырьмя ангелами лица Господня». За описанием «стражей» (которые не спят), распевающих «Свят, свят, свят» и друг другу отвечающих «Благословенно имя владыки», идет следующий текст (ibid., XL, 2): "Я увидел по четырем сторонам Владыки духов четыре существа (лица), не похожих на духов «недремлющих», и услыхал их голоса, когда они воздавали хвалу Богу славы. Первый (ангел мира, как выясняется несколько ниже) — Михаил (מיכאל — «Кто подобен Господу»), сострадательный и долготерпеливый, славит Господа вечно; второй — Рафаил, поставленный исцелять болезни сынов человеческих, восхваляет Избранного (Мессию) и избранных (благочестивых), стремящихся под сень Владыки духов; третий — Гавриил («Божественный воин») — поставлен над духами, оказывающими помощь жителям земли (Энох, X, 9—10, 12—14); четвертый — Фануил (Penuel — «обращенный к Господу») — ангел раскаяния и надежды на вечную жизнь, препятствующий Сатане обвинять людей пред троном Господа. В книге Эноха (LXXI, 7—13) эти четыре ангела стоят недалеко от хрустального трона Господня, который, охваченный вечным огнем, окружен еще серафимами, херувимами и офанимами («огненные колеса», Иезек., 1, 15); они «не дремлют и охраняют трон Его славы» среди тысяч и десятков десятков тысяч ангелов; во главе их находится сам «Ветхий деньми». Четыре ангела, стоящих пред лицом Господа и являющихся предводителями четырех ангельских сонмов, восхваляющих Высочайшего, находящегося посреди них, упоминаются также и в Pirke rab. Elies., IV и Hechalot, VI, но там им присвоены имена Михаила, Уриила, Гавриила и Рафаила (Сивиллины книги, I, 25; ср. об этих четырех ангелах IX, 1, XI, 2 кн. Эноха). Они вполне соответствуют четырем духам-хранителям или правителям четырех стран земли, упоминаемым в вавилонской мифологии (Beer по Jensen, Cosmologie der Babylonier, стр. 169). Относительно двадцати четырех старших ангелов на небесах вокруг трона Бога возле четырех апокалипсических зверей и семи духов, о которых рассказывается в апокрифе Иоанна (IV, 4), см. Gunkel, Schöpfung und Chaos, стр. 308.
Далее в той же книге Эноха (LXI, 10 и сл.) упоминаются еще семь классов ангелов: 1) херувимы, 2) серафимы, 3) офанимы (огненные колеса), 4) ангелы всех стихий, 5) начальствующие, 6) избранный (Мессия) и 7) первоначальные (стихийные) силы земли и воды. Они одарены семью ангельскими добродетелями в гораздо большей степени, чем даже сам Мессия (ibid., LXI; Ис., 11, 2). "В духе веры, мудрости, терпения, милосердия, правосудия, мира и благости они восхваляют Творца, восклицая: «Благословен Он и да будет имя Владыки духов благословенно во веки веков». В «Завете патриархов», а именно в «Завете Леви», III, имеется место параллельное описанному, где дается следующее описание семи небес: «На последнем (высочайшем) небе, в «Святая Святых» его, обитает сама Великая Слава, а немного пониже находятся ангелы «Божия присутствия», которые прислуживают Ему и умоляют Господа простить праведников, совершивших какой-нибудь грех по неведению… На следующем к низу небе находятся ангелы, которые представляют ответы ангелам Божия присутствия; в ближайшем к нему небу находятся «престолы» и «владения», где слагаются гимны Богу. В третьем небе помещаются воинственные полчища, уготованные для Страшного Суда, когда придется мстить духам лукавым и Белиалу; следующее небо занято огнем, снегом и льдом, т. е. теми духами возмездия, которые будут призваны к исполнению своих обязанностей также в день Страшного Суда; последнее небо мрачно и страшно, так как оно находится недалеко от беспокойных людей». В другом видении Леви (ibidem, VIII) представляются семь человек в белых одеждах — семь архангелов, и каждый посвящает Леви и возлагает на него различные знаки священства; когда архангел Михаил — «ангел, покровительствующий народу израильскому» — открывает перед ним врата неба, Леви видит священный храм и самого Бога на троне славы (ibid., V). В славянской книге Эноха, составленной немного раньше начала христианской эры, небесная иерархия достигла еще большего развития. Энох, поднятый на небо двумя ангелами огненного вида, Шемиэлем и Разиэлем (XXXIII, 6), видит на третьем небе солнце и звезды (1, 5) — первое окруженное фениксами, а вторые — крылатыми созданиями и сопутствуемые 400 (по другой версии — 15000) ангелов, которые ежевечерне снимают свои венцы и относят их к Богу, а по утрам снова возлагают их себе на головы (XIV, 2, 3; ср. Pirke r. Elies., VI); на четвертом небе он видит вооруженные рати ангелов (для Страшного Суда), которые служат Богу с пением и игрой на кимвалах. На пятом он видит стражей Господних, расставленных в четыре ряда, опечаленных судьбою, постигшей товарищей — павших ангелов; они тихо поют и играют на трубах, прославляя Творца. На шестом небе он видит легионы ангелов, более блестящих и сияющих, чем солнце; они поставлены над солнцем, звездами, временами года, реками, растениями, живыми существами и душами людей; посреди них находятся также семь фениксов (серафимов?), семь херувимов и семь шестикрылых созданий (хаиот?), распевающих один и тот же гимн в честь Господа, полный невыразимой красоты и радости. Наконец, на седьмом небе, рассказывает Деви, я увидел величайший свет, все огненные рати великих архангелов, бестелесные существа, ангельские власти, херувимов и серафимов, очи недремлющие бесчисленных офанимов — всего десять полчищ, занимающих различное положение на иерархической лестнице. Днем и ночью они беспрерывно поют: «Свят, свят, свят Господь Саваоф; полон весь мир славы Его» (некоторые версии прибавляют сюда еще восьмое небо — מולוה, с двенадцатью знаками зодиака, девятое — כובבים, местопребывание всех звезд, и десятое, т. н. araboth, עדבוה). Там я увидел лицо Господа, пылавшее подобно раскаленному железу и разбрасывавшее миллионы огненных искр, Его нерукотворный трон и рати херувимов и серафимов вокруг Него. (Относительно безымянных ангелов ср. Посл. к Колос., I, 16; к Ефес., I, 21; к Римл., VIII, 38; I Посл. Петра, III, 22 и «Prières des Falashas», изд. Галеви, стр. 20, 1877).
Этому изображению вполне соответствует картина небесных воинств, данная в раввинской традиции рабби Меиром во втором веке (Хагига, 11б; Абот р. Нат., А. 37; см. Bacher, Ag. d. Tan., II, стр. 65): «Там находится семь небес — одно над другим: 1) Велон, וילון (от лат. velum — ткань; небо, похожее на занавес из ткани), который поднимается и опускается над солнцем, то давая ему возможность светить, то лишая его этой возможности (ср. Исаию: «Раздвигающий небеса подобно завесу», 40, 22); 2) Rakia, דקיע — место, к которому прикреплены солнце, месяц и звезды (Быт., 1, 17); 3) Schechakim, שחקים — местонахождение жерновых камней, размалывающих манну для праведников (Пс., 78, 23; ср. Мидр. Тегил. к Пс., 19, 7); 4) Zebul, זבל — горний Иерусалим с храмом, на алтаре которого архангел Михаил приносит жертву Господу (Пс., 63, 15; I кн. Цар., 8, 13); 5) Меон, מעו, в котором пребывают различные классы прислуживающих ангелов, распевающих гимны ночью и молчащих днем из уважения к израильскому народу, который может служить своему Творцу только днем (Второз., 26, 15; Пс., 42, 9); 6) Makom, מקום — где лежат источники снега и града, обители росы, дождя и тумана, за которыми находятся двери огня (I кн. Цар., 7, 30; Второзак., 28, 12); 7) Araboth, עדבוה — где обретаются справедливость и честность, сокровища жизни и благословения, души праведников и роса воскресения; там же находятся все офанимы, серафимы и «хаиот», святые, ангелы прислужники и трон Славы; над всеми этими небесами с их населением царит сам великий Царь» (Пс., 68, 5)., Маймонид в своем сочинении «Яд га-Хазака, Иесоде га-Тора», II, перечисляет все ранги ангелов, начиная с высших: 1) хаиот, 2) офаним, 3) арелим (אדאליס от אדאלם — Ис., 33, 7), 4) хашмаллим (Иезек., 1, 4), объясняемые в Талмуде (Хагига, 13б), как такие хаиот, которые временами молчат (chasch), временами же говорят (mallei); они молчат, когда слова истекают из уст самого Творца, и говорят, когда Он прекращает говорить; 5) серафим; 6) мадахим — ангелы; 7) элогим, или божественные существа; 8) бене-Элогим — сыновья Бога; 9) херубим, подобные цветущей младости (от Каrâbia; Хаг., 136); 10) ишим — мужеподобные существа (Дан., 10, 5; см. Рапопорт о Маймониде, «Maamar ha-Jichud», изд. Штейншнейдера, стр. 10; Jellinek, Beiträge zur Kabbala, стр. 61, примеч.; Bacher, Bibelexegese Moses Maimuni’s, стр. 69). — Каббалисты (Зогар, Исход, 43) ведут этим небесным существам другой список: 1) арелим с архангелом Михаилом во главе; 2) ишим, с Цефаньею во главе; 3) бене-Элогим — с Хофниелем во главе; 4) малахим — с Уриелем во главе; 5) хашмаллим во главе с Хашмалом; 6) таршишим — с Таршишем во главе (согласно Дан., 10, 6; ср. также Хулин, 916); 7) шинанним — во главе с Цадкианом (согласно Пс., 68, 18); 8) херувимы во главе с Херубом; 9) офаним — с Рафаилом во главе и, наконец, 10) серафимы — с Иаэлем во главе. — Более детально разработано описание семи небес с их ангелами-главарями и двенадцатью разрядами ангелов вместо десяти в сочинении «Sode Raza», цитованном в «Jalkut Reubeni» к Быт., 1, 1. В книге «Masechet Azilut» десять разрядов ангелов даны в следующем порядке: 1) серафимы с Шемуелем (Кемуель) или Иаэлем во главе; 2) офаним с Рафаилом и Офаниелем во главе; 3) херувимы с Херубиелем во главе; 4) шинаним и т. д., и т. д. — те же десять разрядов, что в вышеприведенном списке, но лишь в ином расположении. Все десять архангелов были сотворены в самом начале творения, раньше других созданий; над ними властвует Метатрон — Энох, трансформированный из плоти и крови в вечно пылающий огонь; см. Метатрон.
О бесконечности и бесчисленности небесных воинств дает следующее описание рабби Симон бен-Лакиш: «Там находятся двенадцать «маззалот» (מזלוה — знаки зодиака), из коих каждая обладает тридцатью армиями, каждая армия — тридцатью отрядами (נסטדא — castra), каждый отряд — тридцатью легионами (ср. Матф., ХXVI, 53), каждый легион — тридцатью когортами, каждая когорта — тридцатью отрядами (ср. Krauss, Lehnwörter, s. v. דהטו), а каждый отряд содержит 365.000 мириадов звезд» (Берах., 326). В связи с этим в Песикте раббе рассказывается следующая легенда: «Когда Моисей поднялся в туче на небо, ангел-привратник Кемуэль, стоявший у первых небесных ворот во главе 12000 ангелов разрушения, хотел помешать ему, но не был в состоянии это сделать; когда он приблизился к вторым воротам, Годраниель, превосходивший первого длиною на 600.000 парасангов, стал метать в него огненные стрелы, но Господь заступился за него; наконец, Моисей достиг пределов области ангела Сандальфона, превосходившего своим ростом даже Годраниеля и упиравшегося головою в небо, где находятся хаиот, когда становился на землю. Стоя позади небесной колесницы, он сплетает венцы для Высшего Владыки в то время, как небесные рати поют: «Да будет благословенна слава Творца в Его местопребывании». Пред страшной силой его пламени дрожит даже сам Годраниель; но Моисей с помощью Бога счастливо минует и его. Затем Моисей достигает огненной реки, которая обладает способностью истреблять даже ангелов, но Господь проводит его благополучно через нее. Последним является ангел Галицур, называемый также «Разиель» (тайна Бога) или «Акразиель» (כדוז = κήρυξ — глашатай Господень), который простирает свои крылья над хаиот, дабы ангелы-прислужники не были уничтожены их огненным дыханием. Наконец, полчища могучих ангелов, стоящих вокруг трона Господня, угрожают погубить Моисея огнем, вылетающим из их уст; но Моисей благополучно достигает трона Славы, Господь простирает над ним Свою тучу (согласно Иову, 26, 9), и ему — вручается Закон вопреки протестующим ангелам» (Pesik. rabba, ХХ, изд. Friedmann, стр. 966, 986; см. примечания редактора). Это восхождение Моисея описано более подробно в отрывке «Schir ha-Schirim rabba», изд. Wertheimer, в "Bate Midraschot, IV, Иерусалим, 1894; ср. с этим "Неchaiot в Bet ha-Midrasch Иеллинека, II, стр. 41—46; III, стр. 94; V, стр. 170—190; VI, стр. 110, 111; также "Merkabah de r. Jischmael в том же издании Вертгеймера, Иерусалим, и введение Иеллинека к каждому из трактатов.
Еврейская теология не разработала в такой высокой степени учения о зле, как то сделала религия пеосов. Согласно еврейским преданиям, Сатана есть также сын Божий (Иов, 1, 6; 2, 1). Это обстоятельство делает проблему зла крайне трудной для разрешения. Библейская история о сынах Божиих, женившихся на «дщерях людей» (Быт., 6, 1—4), указывает на некоторые пороки, присущие и ангелам, как, напр., страсть, непослушание и т. д., и признает возможность падения не только для людей, но и в такой же мере для чистых небесных существ. Сравнивая ее с (вавилонским?) мифом о Люцифере (Ис., 14, 12), можно прийти к заключению, что она была составлена для того, чтобы установить существование злых духов, действующих и поступающих противно воле Господа. Предшественники павших ангелов — мрачные рати злых ангелов, склоняющих людей к преступлениям и порокам; но они в конце концов обуздываются силами небесными и наказываются архангелами Рафаилом и Гавриилом; следовательно, достаточно знания одних этих имен, чтобы держать всех духов зла в подчинении, не давая им властвовать над природою людей. Такова идея, проходящая красной нитью через всю историю падения ангелов, которая приведена в книге Эноха, состоящей из двух различных частей, фрагментарно в настоящее время соединенных в одно целое (Энох, VI—ΧV). Согласно одному источнику, Азазель (Лев., 16, 10; Тарг., Иеруш.; Нахманид; это имя также приписывается одному мандейскому богу — Brandt, Mandäische Religion, стр. 198) был предводителем восстания и главным виновником развращения женщин; пребывание его, по преданию, находилось далеко от Иерусалима, на скалах Бет-Хадуда (см. Charles, «Enoch», стр. 72), откуда сбрасывался козел отпущения, что, в свою очередь, указывает на весьма древнее и притом иудейское происхождение данной легенды (ср. с этим чтение в Судный день главы о кровосмесительных браках и «песнь скромных» в Мишне Таан., IV, 8). Согласно другому источнику, Самаазай, שמהזאי, или Тамхазай (Энох, VI, 3—8; IX, 7; X, 11; ср. Тарг. Иеруш. к Быт., 6, 4; Мидр. Абкир в Ялкуте к Быт. 44; еврейский Энох в Bet ha-Midrasch Иеллинека, II) является главою обольстителей. Вокруг него как центра группируется множество талмудических легенд (Grünbaum, в «Z. D. M. G.», т. XXI, 225—248). Из легенды, рассказанной в книге Эноха, видно, что под начальством этих двух предводителей-повстанцев, когда они поклялись на горе Хермоне свергнуть небесное правление, было десять высших и сто низших ангелов. Наказывают их архангелы Михаил, Гавриил, Рафаил и Уриель (Энох, IX, 1; ср. XI, 2). Азза, עוה (Шамхазай) и Азаель (Азазель) тайно сообщают небесные секреты царю Соломону (Иеллинек, Bet ha-Midrasch, II, стр. 86, ср. там же, V, стр. 173). Многие ангелы были впоследствии обвинены в сообщении людям различных небесных тайн, подслушанных ими за занавесью (מאחודי הפדנוד, Бер., 186) и за то смещены с занимаемых ими мест (Beresch. rab., XVIII).
Относительно создания ангелов рассказывается в «Книге Юбилеев» (II, 2) следующее: «В первый день творения были созданы ангелы лика Его и ангелы славы, ангелы стихий: огня, ветра и темноты, града и седого мороза, грома и молнии, холода и зноя, зимы и весны, лета и осени, ада и ночи, света и зари». В Pirke r. Elies. (IV) рассказывается, что ангелы были созданы во второй день. В Bereschit rab., III рабби Иоханан переносит создание ангелов на третий день, выводя это из Псалма 104, 4, где сказано, что «Он делает ветры своими послами». Р. Ханина относит их сотворение на пятый день, когда были созданы прочие крылатые существа (Ис., 6, 2). — Согласно славянской книге Эноха, Господь сотворил их из огня во второй день. Тогда тела этих ангелов испускали лучи, лица их сияли особенным светом, глаза их горели огнем, как факелы (молитва Аснефы, XIV; ср. Песик., I, 3а; Schir ha-Schir. rab., III, 11; Матф., XXVIII, 3; Лука, II, 9; Деян., XII, 7). Пищею ангелам служит манна, которою питались до грехопадения также Адам и Ева (Vita Adamae et Evae, 4; ср. Акиба, Иома, 75б к Пс., 78, 25 и Иома, 46 в отношении Моисея).
Ангелы служат Господу в известные часы дня (Апокриф Моисея, 17; Завет Авраамов, 13, IV; см. примеч. Джемса на стр. 121; ср. Сифре Второзак., 306; Beresch. rab., XXXIII; Тарг. Иеруш. к Быт., 32, 27 и Исх., 14, 24). Существуют 496000 мириадов ангелов (= численному значению еврейского слова מלכוה — царство, владычество, или 499000 = численному значению слова צבאוה — воинства), прославляющих Господа от одного восхода солнца до другого (Танна дебе Элиагу рабба, XIII, XXXI; Зутта, XII; см. изд. Friedmann’a, стр. 32, 34, 193). — Об ангеле-хранителе Израиля упоминается в апокрифическом письме Иеремии, VII. Ангел, схватив за волосы пророка Хабаккука, переносит его из Иудеи в Вавилон с тем, чтобы он передал Даниилу, находящемуся в львиной яме, приготовленный им суп и тем спас его от голодной смерти (апокрифические добавления к Даниилу, V, 36). — Ангел, одаренный божественным знанием (Хагига, 16а), выступает в апокалипсической и раввинской литературах в роли учителя и наставника людей. Это и есть так называемый «ангельский шепот» (שיחת מלאכי השדה), о котором упоминается у Цунца (Gottesd. Vorträge, 2 изд., 173; ср. стр. 363, где сказано — סחו לי מלאכי השדת). Архангел Михаил посвятил Адама и Сета в тайны мироздания (Апокр. Моисея, III, 13) и научил Адама земледелию (Vita Adamae et Evae, 22); архангелы Михаил, Уриель и Разиель посвятили Эноха во все тайны вселенной (Книга Юбилеев, IV, 21; эфиопская книга Эноха, XV, 4, 5; XIX, I; LXXII, I; славянский Энох, XXII, II; XXXIII, 6). Рафаил научил Ноя распознавать целебные травы («Sefer Noach», Jellinek, Bet ha-Midr., III, 155; ср. Книгу Юбилеев, Χ, 9—10). Тайну богопознания раскрыл Аврааму архангел Михаил (Авраамов Завет, XI—XIV). Ангел или «князь лика Господня» — שד הפנים, научил Авраама еврейскому языку, на котором Бог отдавал приказания во время созидания вселенной; таким образом, это откровение дало ему возможность предаться изучению творений первых отцов человечества (Книга Юбилеев, XII, 25). Ангелы понимают и говорят только по-еврейски (Хаг., 16а; Сота, 33а); один ангел Гавриил знает все семьдесят языков, которым он, между прочим, обучил патриарха Иосифа (Сота, 36б; ср. фрагмент Schir ha-Schir. rab., приведенный в «Bate Midraschot» Вертгеймера, IV, 25, где в качестве учителя этих семидесяти наречий выставляется ангел Загзагаель). Моисей, научившийся всем премудростям у ангела лика Господня (Книга Юбилеев, I, II и сл.), был обучен ангелами искусству лечения на горе Синайской (Pirke r. Elies., XLVI; Jellinek, Bet ha-Midr., I, 61). Иефефия (Божественная красота) — ангел закона — и Метатрон (князь ангелов лика Божия) научили его тайнам практической каббалы (Jellinek, Bet ha-Midr., I, 61). Ангел Загзагаель (Божественное сияние) сообщил ему неизреченное имя Господне (Debarim rab., XI). Уриель раскрыл перед Эзрой все тайны жизни (II кн. Эзры, IV, 1). Суриель, один из ангелов предстоящих, научил р. Исмаила бен-Элишу правилам гигиены (Бер., 51а; ср. также Недарим, 20а). Иногда и сами ангелы посреди пения и плясок собираются послушать речи мудрецов, посвященных в тайны небесной науки (Хагига, 146); временами же они полны такой боязни к людям, что готовы воспрепятствовать им в познании высших небесных истин. На этом основании, они, напр., убеждали Господа не давать Моисею Торы (Pesikta rab., XX; Шаббат, 88б), но Моисею удалось умиротворить их своими аргументами; по той же причине они отказываются впустить р. Акибу в царство рая, как они это сделали с его товарищами бен-Аззаем и бен-Зомою. Но тут вмешивается в дело сам Господь и говорит: «Не смейте касаться этого мудреца, ибо он воистину достоин пребывать в сени Моей славы» (Хагига, 15б). — Ангелы являются посредниками между Богом и людьми. Они относят молитвы к Его трону (Кн. Тобита, XII, 12, 15; греческий апокриф Баруха, XI). Согласно Schemoth rab., XXI, ангел, поставленный над молитвами людей, сплетает из них венец Творцу. Ангелы иногда выступают защитниками и ходатаями перед Богом за жителей земли (Энох, XI, 6; ср. Иов., 33, 23, где встречается следующее характерное место: «Есть ли у Него ангел заступник, хотя бы один из тысячи, который поведал бы людям Его справедливость?»). Они умоляют Господа о прощении Адама (Апокалипсис Моисея, 33) и возносят хвалу Ему после того, как Он удовлетворил их мольбу (ibid., 37). Но подобно тому, как они возносят к Господу молитвы и добрые деяния праведных людей, точно так же они представляют Ему все грехи людей (Энох, ХСIХ, 3). Они «записывают пред лицом Господа все деяния и жизнь человека» (славянская книга Эноха, XIX, 5). Эти записи в «Завете Авраамовом» (В. Х) называются «записями херувимов», так как они составлены херувимами. Из «Книги записей» читается в великом судебном заседании весь список грехов и добрых деяний, какие были совершены душою на земле. — Ангелы прислуживают Адаму (Санг., 59б; Pirke rab. El., XII; ср. Матф., IV, 2; Лука, XXII, 43; Посл. к Евр., I, 13—14) и приводят его к месту последнего упокоения (Апок. Моисея, XXXVIII), присутствуют при погребении Авраама (Авраамов Завет, А. XX) и хоронят Моисея (Debarim rab., XI; Тарг. Иеруш. к Второз., 34, 6). Ангелы же относят души праведников на небо (Авраамов Завет, А. XX; Тарг. Иеруш. к Песни Песней, IV, 12; ср. Лук., XVI, 22). Они сопровождают умерших при их расставании с этим миром. "Три сонма ангелов божественного служения (מלאכי השדה) или мира (השלום) сопровождают праведных после их смерти; первый поет: «да грядет он с миром», второй — «да почиют они на своих ложах», а третий — «шедший прямодушно» (по пути жизни; Ис., 57, 2). Когда умирает дурной человек, тогда получают повеление сопровождать его три сонма ангелов разрушения (מלאכי חבלה), которые поют: «нет мира, — сказал Господь, — дурным людям» (Ис., 57, 21; Кетуб., 104а; Bamidbar rab., XI). — Ангелы, выполняющие божественные повеления и предписания, называются «ангелами воздаяния» (Энох, LVI, I; LXX, II; LXIII, I), satanim (Энох, XL, 7 — שטנים), מלאבי חבלה (Шаббат, 55а; Иеруш. Шеб., VI, 37а; ср. Апокал. Иоанна, VII, 2; XII, 7), «ангелы-драконы» — диаволы; Матф., XXV, 41. Их свирепость и мстительность описаны в «Авраамовом Завете», А. XVI, В. XI; «они мечут души преступных людей из одного конца мира в другой» (Шаббат, 152б по I кн. Сам., 25, 29). Все они находятся под начальством шести или семи архангелов — Кецеф, Аф, Хема (Второз., 9, 19), Машхит, Мешаббер, Мекалле (ср. Ис., 78, 49 — ebrah, zaam, zarah). Над всеми этими ангелами зла властвует ангел смерти (Шаб., 89а; Schem. rab., XLI; Авраамов Завет, A. XVIII—XX). Аф и Хема грозят погубить Моисея за то, что он отказался совершить обряд обрезания над своим сыном (Недар., 32а). Ангелов разрушения Господь держит вдали от Себя (Иеруш. Таанит, II, 65б). Согласно апокалипсису Иоанна (Откров., IX, 11), ангелом преисподней является Абаддона (Иов, 31, 12; Шаббат, 89а). По талмудическим сказаниям, Дума, דומה, ангел тишины (Пс., 115, 15), является вместе с тем и владыкой подземного царства (низшего мира), которому подчинены все духи этою царства (Санг., 94а; Шаб., 152б). Согласно Мидрашу Конен, три князя были поставлены во главе трех частей царства ада: 1) Кипод (персид. kapod, означающее «волк»; см. Zendavesta, перевод Дармстетера в «Sacred Books of the East», XXIII, 295); 2) Награзагиель, или Назрагиель — владыка геенны, который показал Моисею весь подземный мир и мучения, претерпеваемые грешниками (фрагмент Schir ha-Schirim в «Bate Midras hot» Wertheimer’a, IV, 24; Jellinek, Bet ha-Midrasch, III, 63; V, 130); 3) посол Агурамазды, Наирио Санга, на попечение которого поступали души, праведных людей (Vendidad, XIX, 34; Darmsteter, Zendavesta, I, 214 и след.). В Авраамовом Завете, А. XIII, упоминаются только два ангела, присутствующих на суде душ: Докиель («важник», от dak, Ис., 40, 15) и Пуруель («огненный и безжалостный ангел», вероятно, от para, означающего «воздаяние», puranut — возмездие). В Мидраше Конен и трактате «Gan Eden we-Gehinnom» (Jellinek, Bet ha-Midr., V, 44) упоминаются соответственно семи разделениям ада следующие семь ангелов возмездия: 1) Кушиель, (твердость Божия); 2) Лагатиель (Божий пламень); 3) Шафтиель (суд Божий); 4) Макатиель (поражение Божие); 5) Хутриель (посох Божий); 6) Пуриель (возмездие Божие) и 7) Рогзиель (гнев Божий). У людей, всецело посвятивших себя тайным наукам, и агадистов существовала тенденция к индивидуализации каждого ангела и стремление награждать их не только отдельными именами, но и налагать особые обязанности соответственно положению каждого: «На груди всякого ангела, — говорит Симон бен-Лaкиш, — висит дощечка, на которой начертано его имя, сплетенное с именем Бога» (Pesik. rab., XII, 108б). В Schem. rabb., XXIX, это учение основывается на следующем стихе Псалма: «Господь пребывает в них» (Пс., 68,18), почему ангелы и называются Уриель, Михаель и т. д. Они получают имена в связи с своею миссией; поэтому они никогда не могут назвать своего имени (Bamidbar rab., X; комментарии на книгу Судей, 13, 18). «Один ангел не может исполнить двух поручений; точно так же и два ангела не могут выполнить одну миссию. Из трех ангелов, посетивших Авраама, Михаил, ангел-хранитель Израиля, сообщает ему о рождении Исаака, Гавриил, ангел небесного возмездия и огня, имеет миссией разрушить Содом, а Рафаил — спасти Лота (Баба Мец., 86б; Beresch. rab., I; Тарг. Иеруш. к Быт., 18, 2). У четырех сторон небесного трона стоят четыре главных архангела: Михаил — справа, Уриель — слева, Гавриил — спереди и Рафаил — позади трона (Мидраш Конен, в конце; ср. Hechalot, VI). Ангел, явившийся к родителям Самсона с извещением о рождении последнего, носит в апокрифической истории Филона имя Падаеля (Jew. Quart. Rev., 1898, стр. 324)». — Зероель (זדועאל — десница Господня) был один из тех ангелов, которые помогали Кеназу в его борьбе с аморитами; Натаниель (Нуриель? = огонь Божий) — ангел, спасший человека, брошенного судьею Яиром в огонь за то, что тот отказался поклоняться его идолам (ibid.). Над каждой силою и стихиею природы есть ангел: один поставлен над ветром (Rev.,VII, 1), другой — над огнем (ibidem, XIV, 18), третий — над водою (ibid., XVI, 5). В еврейской книге Эноха упоминаются следующие главные ангелы:
| Барадиель | от barad | ангел града |
| Рухиель | от ruach | ангел ветра |
| Баракиель | от barak | ангел молний |
| За’амаель | от za’am | ангел грозы |
| Зикиель | от zik | ангел раскаленного ветра или кометы |
| Заваель | от zwao (זועה) | ангел вихря |
| Заафиель | от zaaf (זעף) | ангел урагана |
| Раамиель | от raam | ангел грома |
| Раашиель | от raasch | ангел землетрясения |
| Шалгиель | от scheleg | ангел снега |
| Матариель | от matar | ангел дождя |
| Шамсиель | от schemesch | ангел солнца |
| Лайлагель | от lailah | ангел ночи |
| Галгалиель | от galgal | ангел солнечного кольца |
| Офаниель | от ofan | ангел лунного кольца |
| Кохабиель | от kochab | ангел звезд |
| Регатиель | от rahat | ангел планет |
Некоторые из этих имен повторяются в книге Эноха по нескольку раз (VIII и XXIX). Ангел града встречается в Талмуде под очень неясным названием Юркемо (Пес., 118а); ангел ночи носит имя Лайла (Санг., 16а); ангел моря — שד של ים (Beresch. rab., Χ) — назван Рагаб (соответственно Иову, 26, 12; Баб. Батра, 74б). Он был умерщвлен Господом за то, что во время творения отказался проглотить воду, чтобы тем высушить землю; его тело покрылось водою, дабы живые создания не погибли от зловония, которое распространялось от его тела (ср. Pes., 118б). Ангел, управляющий дождями, называется Ридия — דדיא («ороситель»); согласно Когуту, Jüdische Angelologie, стр. 45, Rediyao [перс. Aredai, Areduyao]; Таанит, 256; Иома, 21а [Раши]; он похож на оленя и стоит между верхним и нижним отделениями ада, обращаясь к одному со словами «пусть ваши воды поднимутся вверх», а к другому со словами «пусть ваши падут вниз». Из семи названий земли (Абот р. Нат., А. XXXVII; Pesikta rabb., 155a) образовано семь ангелов, имена которых следующие: 1) Арциель, 2) Адмаель, 3) Харабаель, 4) Ябашаель, 5) Аркиель (ср. Аркас в славянской книге Эноха, XXIV), 6) Халдиель и 7) Теблиель; все они помещаются на втором небе (см. Merkabah de-rabbi Jischmael в «Bate Midraschot» Wertheimer’a, I, 22). — Упоминается также про ангела, поставленного над животными; он именуется Тегри (см. Hechalot, VI [Туриель = бык — Бог]; Иероним к Хабаккуку, 1, 14). В «Berut menuchah» Авраама из Гренады, стр. 37, упоминаются: ангел Иехиель (Хаиель?), поставленный над дикими животными; Анпиель — над птицами; Хариель (Бегемиель) — над домашними животными; Шакциель — над водными пресмыкающимися; Дагиель — над рыбами; Илониель — над плодовыми деревьями; Серакиель — над деревьями неплодовыми. — «Нет ни одной былинки на земле, которая не имела бы своей ангельской звезды (mazzal) на небесах» (Beresch. rab., Χ). — Эти слова сильно напоминают аналогичное персидское выражение — «каждому цветку назначен особый ангел» (Bundehesch, XXVII, 24).
Уже в книге Даниила (10, 20—21) проводится мысль, что каждый народ имеет своего небесного хранителя или вождя в лице ангела. В книге Эноха (LXXXIX, 59) указывается, что все семьдесят племен человечества имеют своих ангелов-хранителей, над которыми стоит архангел Михаил — ангел-князь Израиля. С этими 71 ангелами-князьями мира Господь держит совет, когда выносит решение относительно людей (еврейская книга Эноха; Jellinek, Bet ha-Midrasch, V, 181), и каждый ангел выступает перед Богом защитником своего народа (Тарг. Иеруш. к Быт., 11, 7—8; Pirke r. Elies., XXIV). Иногда этот совет ангелов обвиняет Израиль (Pesik., XXVII, 176а); иногда он считает за ним великие заслуги (Сук., 29а). Прежде чем вынести решение о том или ином народе, Господь должен раньше «победить» того ангела или «бога», на попечении которого находится данный народ (Сук., 29а согласно Исх., 12, 12; Сота, 9а). Именно этих ангелов-хранителей и вождей народов — вавилонян, мидян, греков, сирийцев и римлян — видел Яков во сне восходящими и нисходящими по лестнице (Beresch. rab., LXVIII; Pesik., XXIII, 151a). Ангел, с которым вступил в борьбу Яков, был покровителем Эдома (Beresch. rab., LXXVII); имя его Самаель, и он стоит во главе всех злых ангелов (Тан. Ваиишлах, II, 25); имя ангела-покровителя Египта — Мицраим (Schemoth rab., XXI), или Узза (Мидр. Вайоша; Jellinek, Bet ha-Midr., I, 39; Hechalot, V, 172); глава персидского народа — ангел Дуббиель (медведь-Бог; Иома, 77а, по Дан., 7, 5). Но Михаил — глава и покровитель Иерусалима (Циона; Тарг. к Ис., 137, 7—8) — стоит выше прочих семидесяти ангелов (Мидраш Абкир; Ялкут к Бытию, § 132). — Однако есть отдельный ангел, поставленный специально над всем миром; это שד העולם (Иебам., 166; Хул., 60а; Санг., 94а). Упоминается также и про ангела-покровителя всего человечества (Апокал. Моисея, 32); некоторые его отождествляют с Метатроном (Тосефот Иебам., 16б; Wiener, «Ben Chananja», IX, 600; Kohut, Jüdische Angelologie, стр. 42). По примеру порядков, заведенных при дворе персидского царя царей, установлен порядок и на небесах, где вице-регентом (т. е. вторым после Бога) является שד הפנים (князь присутствия, собственно «князь лика Божия»). Согласно «Завету Иова» (LII), этот вице-регент занимает место на великой колеснице Божией (см. Kohler, Semitic Studies, стр. 299); по мнению же Филона, высказанному в его сочинении «De somniis» (I, 25), он «является возницею этой колесницы» (ηνίοχος άρματος). "Его имя, как и имя его Творца (Санг., 38б, согласно Hex., 23, 21), звучит одинаково — Метатрон (Митра; см. Дион Хрисостом «Oratio», XXXVI; Windischmann, Zoroastrische Studien, стр. 309—312; часто встречается еще это имя в форме «Метатор», «Метатронос» и «Метатиранос». См. Sachs, Beiträge, I, 108; Jellinek, Die Kabbala, 43; idem, Bet ha-Midr., II, 30; Levy, Chald. Wörterb., s., v.; Kohut, Aruch, s. v.). — Этот вице-регент, вероятно, тождествен с архангелом Иегоелем, упоминаемым в Апокалипсисе Авраама, X, в качестве разъяснителя неизреченного имени Господня; он же отождествляется с Иегадриелем (Hechalot, в Bet ha-Midr. Jellinek’a, II, 47) и часто также с Акатриелем, пребывающим у престола Господня (Бер., 7а). Ниже того места, которое занято Метатроном, находятся семь небес с Михаилом, Гавриилом, Шатеиелем (ангел молчания), Шахакиелем (ангел Шахаким — שהקי), Барадиелем, Баракиелем и Садриелем (ангел порядка) во главе. Еще ниже, в так называемом Велоне, находятся ангелы Галгалиель и Офаниель, Регатиель и Кохабиель, поставленные блюсти солнечное кольцо, лунное кольцо, планеты и прочие звезды со всеми их воинствами. Семьдесят два ангела-хранителя народов помещены выше этих последних (Hechalot, опубликов. Иеллинеком в «Kontras ha-maggid», стр. 31 и след.). — Помимо этих, упоминаются еще шестьдесят три привратника, поставленных при входах всех семи небес (Hechalot, XV; Jellinek, Bet ha-Midr., III и сл.); им вменено в обязанность носить печать Бога (ibid., XVII—ХХII), а над ними в качестве главы и начальника стоит Анфиель, корона которого наполняет небеса божественным величием (к Хаб., 3, 3).
Разбор имен ангелов и различные комбинации с ними составляли любимое занятие ессеев и хассидеев, главным образом потому, что, как они думали, эти имена обладают чудодейственной силою; сила всяких заклинаний, по их мнению, зависела именно от точного знания не только имени ангела, но и сферы его действий и сил, проявляемых им. В апокрифической книге «Соломонов Завет», относящейся, вероятно, еще к первому столетию (англ. перев. в Jew. Quart. Rev., 1898 г., стр. 1—45), рассказывается о том, как царь Соломон, однажды допущенный в собрание разных демонов, нуждавшихся в каких-то указаниях с его стороны, сумел изучить не только имя каждого из них, но и узнал имя того ангела, который может победить соответствующего демона. Так, Асмодей признается, что его может победить только архангел Рафаил; другой демон указывает на ангела Палтиеля как на своего непобедимого противника, третий на Уриеля и т. д. (см. Соломонов Завет, перев., стр. 24, 38, 40). Магическая книга «Меч Моисеев», изданная и переведенная на английский язык Гастером (Лондон, 1896), основана на том же принципе разбора ангельских имен и их комбинаций, как и «Книга Разиель», составленная Элеазаром из Вормса. В Псевдо-Сирахе (изд. Штейншнейдера, стр. 23а) рассказывается, между прочим, о том, что три ангела, Сануй, Сансануй и Самангалуф, получили приказание вернуть Лилит к Адаму; но когда она стала детоубийцей, подобно Ламии, то была отдана под их надзор (ср. книгу Brück, Rabbinische Ceremonialbräuche, стр. 50—55; см. также ст. Амулет).
Чудесная история рассказана в Ялкуте к Плачу, 1001: "Во время осады Иерусалима Небукаднецаром, после того как уже пал могучий герой Абика бен-Кафтери, Хананиил, дядя пророка Иеремии, заклял ангелов, которые вселили ужас в сердца халдеев и таким образом обратили их в бегство. Но Господь, заранее предрешивший падение города, изменил имена ангелов. Поэтому, когда Хананиил призвал к себе ангела мира, воспользовавшись его неизреченным именем, и тот вознес Иерусалим на воздух, Господь спустил его, однако, вниз и он стал добычей врага. Об этом именно и говорит пророк в Плаче: «Сбросил с неба на землю красу Израиля» (Плач, 2, 1). Согласно другому преданию, народные вожди закляли ангелов воды и огня, чтобы они из этих стихий воздвигли стены вокруг города; но Господь и здесь переменил имена ангелов.
Обвинение в поклонении ангелам, некоторое время взводимое на евреев, основывалось, главным образом, на Послании к Кол., II, 18. Оно должно быть признано неосновательным. Апост. Павел, вероятно, имеет в виду ту гностическую секту, о которой говорит и Цельс, когда он повторяет обвинение Аристида («Апология», ХIV, 4; см. Ориген, I, 26; V, 6—34, 41) и указывает на магические фигуры, в которых усматривает семь ангелов: 1) Михаила — в виде льва; 2) Суриеля — быка (תוד или שוד — Туриель; ср. пояснения св. Иеронима к Хабаккуку, 1, 14); 3) Рафаила — змеи, 4) Гавриила — орла; 5) Ялда-Бахута — с лицом медведя; 6) Еротаола — в виде собаки и 7) Оноеля — в виде осла. Об этих именно семи ангелах-владыках (Celsus, II, 27) и говорит ап. Павел в своих Посланиях (к Корин., II, 6—8; к Колосс., VI, 8, 20); но офитская секта ничего общего не имеет с евреями. Напротив, р. Исмаил (в Мехилте Иитро, X) категорически протестует против поклонения, как Богу, ангелам, офанимам и херувимам (Тарг. Иеруш. к Исх., 20, 20). «Кто, — говорит он, — убьет животное во имя солнца, луны, звезд, планет или во имя Михаила, великого архангела, тот тем самым приносит жертву идолу» (Хул., 40а; Абода Зара, 42б). "Если кто в нужде обращается к человеку из «плоти и крови», он не входит к нему в дом внезапно, а просит его слугу доложить о себе; к Богу же обращаются не через Михаила или Гавриила, а непосредственно, ибо сказано: «Кто бы ни воззвал во имя Господа, тот будет спасен» (Иоэль, 3, 5; Иеруш. Бер., IX, 13а). "Четыре ключа находятся исключительно во власти Бога, а не ангелов — ключи от дождя, питания, рождения и воскресения (Тарг. Иеруш. к Быт., 30, 22; Второз., 28, 12; ср. Таанит, 2а, где упоминаются только три ключа). Обращения к ангелам, встречающиеся в литургии, не усматривают в них спасителей, могущих самостоятельно оказать человеку помощь, а лишь посредников для передачи молитвы Богу. Тем не менее, многочисленные раввинские авторитеты высказывались против таких обращений (см. библиографию предмета в кн. Цунца, Synagogale Poesie, стр. 148).
Однако, несмотря на тенденцию довести количество ангелов до крайних пределов и определить их влияние на человеческую жизнь, существует и другое воззрение на ангелов, по которому они признаются существами, стоящими даже ниже человека. Уже Энох (ХV, 2) рассказывает о том, что не он обратился к помощи ангелов, а что последние прибегли однажды к его помощи. Он же указывает на то, что в то время, как ни один из ангелов не удостоился лицезреть Славу Божию, он этой чести удостоился (ibid., XIV, 21), или передает, что он им раскрыл те тайны, которых они не знали (славянская книга Эноха, XXIV, 3; ср. Вознесение Исаии, 9, 27—38). Ангелы поклонялись Адаму как изображению Господа (Vita Adamae et Evae, 14; Beresch. rab., VIII). До своего падения Адам занимал место возле самого Бога и Его царственной Славы, где ни один ангел не мог пребывать (Beresch. rab., XXI); точно так же и в будущей жизни праведные будут помещены ближе к Богу, чем ангелы (Debarim rab., I; Иер. Шаб., VI, 8д.; Недар., 32а). Они «оказались по разуму гораздо ниже Адама, когда давались имена всем созданиям» (Pirke r. Elies., XIII). «Праведные занимают высшее место в сравнении с ангелами» (Санг., 93а; Мидраш Тегил. к Пс., 103, 18; ср. I Посл. к Коринф., VI, 3; к Евр., II, 5). «Когда Аарон в первосвященническом облачении вступал в «святая святых», ангелы-прислужники в страхе убегали» (Pesik. r., 47; ср. Schemoth rab., XXXVIII). «Израиль дороже Господу, чем ангелы; ибо первый восхваляет Творца постоянно, а последние только в условленные часы. Израиль громогласно произносит имя Господа после двух слов: «святой, Израиль!», ангелы — после трех: «Свят, свят, свят». Израиль начинает гимн славы на земле, ангелы на небесах только повторяют его» (Хул., 91б; Мидраш Тегилл. к Пс., 104, 1). Ангелы прислуживают святым (Посл. к Евр. I, 13—14).
Ангелология Филона. — Филон тем более склонен допускать существование ангелов, что это прямо вытекало из всей его аллегорической системы. Он был в данном случае лишь последователем стоиков, заявлявших: «Существа, которые у других философов называются демонами, Моисей обычно именует ангелами» — то были «души, витавшие в воздухе»; «одни из них воплотились в тела, другие не сочли удобным иметь какое бы то ни было общение с землею; последними, священными вследствие постоянного общения с небесным Отцем, Бог пользуется как слугами и помощниками при заботах Своих о смертных». «Они (ангелы) передают приказания Отца детям и сообщают о нуждах детей Отцу небесному». Имея в виду эти функции ангелов, Св. Писание изображает их «сходящими (на землю) и восходящими (на небо)»… «Не Бог, но мы, смертные, нуждаемся в посредниках и передатчиках» (De somniis, I, 22). «Души, демоны и ангелы — существа различные по имени, но на деле идентичные. Подобно тому, как люди говорят о Боге, о злых демонах, о добрых и злых душах, так они упоминают и об ангелах, называя их посланцами от людей к Богу и обратно; одни ангелы святы вследствие своей непорочности и почетной службы; другие, напротив, совсем не святы и недостойны, как видно из Псалм., 78, 49» (Philo, De gigant., pp. 3–4).
Филон, впрочем, называет ангелов также λόγοι («словами») или «интеллигенциями» (De confusione ling., p. 8; De somniis, I, 12, 19; De alleg., III, 62; cp. Хаг., 14a, נבדא ממנו מלאך אחד כל דבוד ודבוד שיוצא מפי הקב״ח на основании Пс., 33, 6). Они называются равным образом «собственными силами Бога, с которыми Отец вселенной посоветовался, когда сказал: «Сотворим человека!». Им Он предоставил сотворить смертную часть нашей души, причем они должны были подражать Ему, когда Он творил духовный элемент ее в нас» (De fugitiv., p. 13). Ангелы являются священнослужителями в небесном храме (De monarchia, II, 1). В том же духе, в каком раввины называют архангела Михаила (Метатрона) военачальником небесного воинства, говорит также и Филон: «Отец, творец вселенной, предоставил архангелу и наиболее древнему Логосу («слову») преимущество — стоять на рубеже, отделяющем творение от Творца, и служить посредником между бессмертным Божеством и смертным человеком, причем архангел выступает в роли посла от властелина к подданному. Радуясь этому своему положению, ангел говорит (Второз., 5, 5): «Я стоял между Господом и вами», будучи ни вечносущим, ни созданным, но занимая положение, среднее между этими двумя состояниями, и будучи верным залогом для Творца и Его творения, надеждою, что милосердый Господь не отнесется с презрением к Своему творению» (Quis rerum divinarum haeres sii, p. 42; cp. De somniis, 1, 25; De fugitivis, p. 19, где ангел назван «возницею сил», и De confusione linguarum, p. 28, где, подобно Метатрону с его 72 именами, он назван «великим архангелом со многими именами»).
Средневековые философы относились к вере в ангелов гораздо рационалистичнее, чем Филон. Саадия, напр., установив, что человек — цель творения и, вследствие этого, центр мироздания, отводит ему более высокое положение, чем ангелам (Emunot we-Deot, IV, 1). По его учению, это — светлые существа, созданные из эфира, притом для специальных целей и случаев (II, 8), скорее пророческие видения, чем реальные сущности. Таковым представляется ему, напр., огненный ангел смерти (IV, 6). Сатана, по его мнению, существо человекоподобное (ср. Ибн-Эзра к Числ., 22, 22). Иегуда Галеви также видит в ангелах существа эфирные; некоторые из них создаются на определенный срок, другие же, живущие на небе, вечны (Cusari, IV, 13; см. примеч. Cassel’я). Относительно огненных ангелов Габироля см. книгу Kaufmann’a, Attributenlehre, pp. 184, 505. По мнению Ибн-Дауда, ангелы — интеллигенции, сотворены, но вечны и отличаются духовностью природы; они — движения душ человеческих; наивысшею из этих интеллигенций является активный разум десятой сферы, отождествляемый мусульманскими мыслителями (согласно Cusari, I, 87) с архангелом Гавриилом и Духом Святым и упоминаемый еще в книге Иова, 39, 8 («дух в человеке и дыхание Вседержителя дает ему разумение»). Подобно своему руководителю Аристотелю, который понимает «интеллигенции» как существа, посредствующие между Первопричиною и действительно существующими реальностями (благодаря их воздействию происходит движение сфер, от которого зависит все существующее). Маймонид признает ангелов такими существами, с которыми Бог советуется раньше, чем приступить к действию (Beresch. rab., VIII). Однако в противоположность Аристотелю, «интеллигенции» которого возникли одновременно с Первопричиною, Маймонид утверждает, что ангелы были созданы Богом и облечены властью управлять сферами: они — разумные существа, обладающие свободною волею, но в противоположность людям находятся в постоянном движении и свободны от зла (Moreh, II, 6—7). Далекий от мысли принимать все сказанное об ангелах в Св. Писании буквально, он находит, что термин «ангел» применяется Библиею то к людям, то к стихиям, то даже к животным, подобно тем образам, которые возникают у пророков. «Силы природы и ангелы — одно и то же». Если раввины (Midr. Kohelet, X, 7) говорят «Когда человек спит, его душа беседует с ангелом, ангел же с херувимом», то сила воображения человека именуется здесь ангелом, а сила его интеллекта названа херувимом. Форма, в которой ангелы являются человеку, характеризует умственное состояние видящего их". Затем он различает между ангелами, одаренными вечною жизнью — подобно интеллигенциям сфер, — и преходящими видениями. «Но в таком случае эти сферы и ангелы не созданы ради нас», — заявляет Маймонид (Moreh, III, 13) в противоположность Саадии, утверждающему: «Человек наивыше всего сотворенного из земной материи, но безусловно ниже сфер и интеллигенций». Таких сфер Аристотель насчитывает 50. Маймонид с позднейшими мыслителями признает 10 их, говоря, что десятая интеллигенция есть активный разум. В данном случае Маймонид является последователем каббалы, подобно ей насчитывая десять разрядов ангелов (ср. Jesode ha-Torah, II, 7).
В каббале наблюдается относительно учения об ангелах два параллельных течения. Практическая каббала, склонная при помощи заклинаний руководить судьбами земной жизни и доминировать над высшими силами, занялась специально изысканием новых имен для ангелов, могущих следить за темными силами. Подобные попытки составляют содержание «Sefer ha-Razim», перечня ангелов для всех месяцев года, «Sefer Raziel» и т. п. (см. Амулет). С другой стороны, учение неоплатоников об эманации и представление о макрокосме, т. е. о вселенной в ее совокупности, как об эволюции образа Божия, отражением которого является человек в качестве микрокосма, по необходимости поставило человека в центр мироздания, сделав его целью последнего; ввиду этого человек стоит выше ангелов (Zohar, III, 68); в то время как последние относятся к более темному царству, к миру «творения» (יצידה), его душа принадлежит к миру «создания» (בדיאה), в состав которого входят высшие духовные силы. Ангелы — разумные, духовные существа, даже одаренные светлою внешностью, делающею их видимыми людям (Jellinek, Die Kabbala, перев. Франка, p. 161; Joel, Religionsphilosophie des Zohar, pp. 278–279).
Насколько еврейская ангелология подверглась влиянию вавилонской и персидской мифологии и каковы были ее отношения к верованиям мандейцев и египетско-эллинскому гностицизму, до сих пор еще не выяснено и служит предметом ученых изысканий (см. Kohut, Jüdische Angelologie; Schorr, He-Chaluz, VIII, 1—120; Gunkel, Schöpfung und Chaos; Dieterich, Abraxas; Kessler, Mandaeans, у Schaff-Herzog, Encyclopedia of religious knowledge). Мандейцы также знают ангелов света, окружающих владыку света (Brandt, Mandäische Religion, p. 42; Mandäische Schriften, p. 14) и ангелов мщения, окружающих духа зла, Руах (Brandt, Mand. Relig., p. 123). Им известны также три ангела, или гения-хранителя, сопровождающих Адама (ibid., pp. 44, 122), — ангел Иофим (Иофафим; ibid., pp. 26, 198), ангел Птахиль (Гавриил), помощник Господа живого при миросотворении (ibid., pp. 34, 35, 44, 50—55), великий Сардоникс (р. 221), равно как Азазел (р. 198), наконец, семь низших миров с их правителями, архидемонами (Mandäische Schriften, pp. 137–183). Персидская мифология вполне проникнута элементами ангелологии (см. Brandt, Mand. Relig., pp. 194–198). Коптский гностицизм также знает Азриеля как царя низшего мира; он соответствует мандейскому Уру (см. Schmidt, Gnostische Schriften in koptischer Sprache, p. 413). Что на «архонтов», на 72 правителей мира (Schmidt, ibid., p. 194), имеются намеки в I Послании к Коринф., II, 6—8; Галат., IV, 3, 9 и в других местах у апостола Павла, доказал Everling в Die paulinische Angelologie und Dämonologie, pp. 12, 75. «Молитвы к ангелам» (Колосс., II, 18) происхождения гностического, а не еврейского. Для общей характеристики всей христианской ангелологии можно привести следующие слова Цунца (Synagog. Poes., p. 148): «Коптская, абиссинская, греческая и римская церкви внесли в свои литургии обращение к ангелам; начиная с Х века весь шар земной оказался распределенным между различными ангелами-хранителями и святыми».
У мусульман еврейская и гностическая ангелологии оказываются вплетенными в учение Корана. Во времена Магомета древнеарабские богини — Аллат, Уцца и Манат — были названы ангелами и дочерьми Аллаха (Сура ХХXVII, § 150; LIII, § 20). Главою всех архангелов является Джибриль (Гавриил); за ним следует Михаил; Исрафил (Сарафиил) будет трубить на роге в день последнего воскресения; Азраиль является ангелом смерти (имя Азраиля этимологически неясно). Трон Божий поддерживают не восемь, а четыре ангела (Сура XLIX, § 17). Некоторые ангелы имеют по два, другие по три, иные, наконец, по четыре крыла (Сура XXXV, § 2). Они поют славу Господа Бога своего и вымаливают прощение для живущих на земле (Сура XLII, § 2). За всяким человеком следует и каждому предшествует толпа ангелов (Сура XIII, § 12). Главный ангел, заведующий преисподней, — Малик (этимология этого имени неизвестна). Преисподняя имеет семь врат (Сура ХV, § 44). Девятнадцать ангелов поставлены над огнем (Сура LXXIV, §§ 30—31). Ангелы Мункар и Накир несут обязанность вопрошать Бога о смерти человека; ангел Руман записывает все деяния каждого человека (Wolff, Muhammedanische Eschatologie, pp. 69, 166). Относительно имен прочих ангелов, годных для заклинаний и призываний, см. Hughes, Diction. of Islam, s. v. «Da’wah» (призвание). — Ср.: G. Brecher, Das Transcendentale, Magie und magische Heilarten im Talmud, pp. I, 3, Wien, 1850; Hamburger, Realencycl. f. Bibel u. Talmud, I, s. v.; Weber, System der altsynagogalen palästinischen Theologie, 1880, pp. 157–174; J. M. Fuller, Angelology and Demonology, excursus to Tobit, в Wace, Apocrypha, I. 171—175; A. Kohut, Ueber die jüdische Angelologie und Dämonologie in ihrer Abhängigkeit vom Parsismus, Leipzig, 1866; A. Schmiedl, Studien über jüdische, insbesondere jüdisch-arabische Religionsphilosophie, Wien, 1869; H. Gunkel, Schöpfung und Chaos, 1895, pp. 294–809; W. Lücken, Michael, Göttingen, 1898; Eisenmenger, Entdecktes Judenthum, II, VII, 370—407, Königsberg, 1711; Gfrörer, Jahrhundert des Heils, I, 352—378; J. H. Weiss, Dor Dor we-Dorschaw, I, 223; II, 17; W. Stübe, Jüdisch-babylonische Zaubertexte, Halle, 1895; D. Neumark, Geschichte der jüdisch-arabischen Philosophie des Mittelalters, Berlin, 1907; Г. Генкель, «P. Саадия гаон», СПб., 1898. [Статья K. Kohler’a, в J. E., I, 583—597].
1.4.