Алфавит еврейский — развился из так называемого финикийского, или древнесемитического, следы которого отмечаются также почти на всех алфавитах современных европейских народов. Впрочем, латинский алфавит имеет лишь отдаленную, посредственную связь со своим родоначальником, между тем как еврейский алфавит тесно примыкает к финикийскому, к его первоначальным знакам. Несмотря на большие успехи в области семитической палеографии за последние десятилетия, успехи, облегчившие исследование разных форм письмен, бывших в употреблении у различных семитических народов начиная с 9-го века дохрист. эры вплоть до настоящего времени, — ни одному, однако, из высказанных по вопросу о происхождении семитических алфавитов мнений до сих пор не суждено было получить значение общепризнанной теории. Неоднократно делавшиеся попытки доказать происхождение этих алфавитов из египетских (см. ниже, в конце) или вавилонских письмен оканчивались сомнительными результатами. Причину такой неопределенности следует искать в том факте, что дошедшим до нас самым старым формам письмен предшествовал долгий период развития, в течение которого они могли подвергаться различным изменениям. С некоторой долей вероятности можно предположить, что первоначально в алфавите не заключались все те буквы и знаки, которые теперь содержатся в нем. Знак № 1 в помещенной далее таблице «Таблица древнейших семитических буквенных знаков, упоминаемых в настоящей статье» (на которую мы в этой статье и впредь будем ссылаться, обозначая соответственные знаки цифрами), «ге», очевидно, происходит от знака № 2 (ה); № 3 (ט) — от № 4 (ת), заключенного в круге; далее, при добавлении горизонтальной линии между верхней и нижней чертами № 5 (ס) возник из знака № 6 (ז), а при помощи перпендикулярной черты знак № 7 (צ) образовался от № 8 (ש). Хотя невозможно с достоверностью утверждать, к какому племени принадлежал изобретатель этих знаков, но своим развитием алфавит бессомненно обязан семиту. Если предположить, что названия букв алфавита происходят от его изобретателя, то можно было бы думать, что он арамейского происхождения, так как эти названия арамейские; но возможно, что буквы изобретены были другим народом, а названия были присвоены им гораздо позже, когда арамейский язык стал общераспространенным. — Названия знаков приводились в связь с именами часто встречающихся живых существ или других близких человеку предметов, названия коих начинаются с того же звука, который изображается данной буквой. В небольшом числе случаев название буквы заимствовано от названия предмета, с которым изображение данной буквы имеет сходство. Названия эти, равно как и самый порядок букв алфавита, существовали по меньшей мере уже за тысячелетие до обычной эры, так как все термины установлены были уже при заимствовании у семитов греческого алфавита. В ту эпоху алфавит перешел к эллинам с различными местными изменениями, которым он подвергся у разных этнических групп северных семитических племен.
 |
 |
Наиболее важный памятник этой эпохи, написанный настоящими буквами, относится к области, тесно примыкающей к Палестине. Не только язык имеет большое сходство с еврейским, но и формы его письмен носят на себе колорит, близкий к эпиграфическим памятникам Палестины. Это — знаменитый камень моавитского царя Меши, открытый в 1868 году эльзасским миссионером Клейном около Дибона в стране Моаб. Правительства разных стран старались друг перед другом завладеть этим ценным камнем; когда же Турция приняла участие в этом споре, бедуины, в высшей степени враждебно настроенные по отношению к туркам, разбили камень в куски. Тем не менее большая часть фрагментов была снова найдена и помещена в Луврском музее в Париже. Памятник датирует от Меши, моавитского царя, упоминаемого во II книге Цар. 3, 4. Меша описывает на этом камне свои победоносные походы против Израиля и заслуги по управлению собственной страной. Язык памятника, с незначительными отступлениями, чисто еврейский и читается почти так же, как любая глава из кн. Царств. Форма букв уже в значительной степени курсивна. Большего внимания заслуживает одна особенность, присущая этому памятнику и вообще еврейскому шрифту, в котором она впоследствии получила дальнейшее развитие, именно тенденция удлинять линии букв влево, связывая их таким образом с следующими за ними знаками; вследствие этого буквы простираются вширь, а не вдоль или в вертикальном направлении. Вот 8 строк надписи Меши, переданной позднейшими еврейскими знаками согласно «Handbuch» Лицбарского, таблица I (см. статью Меша и библиографию, 3):
Палестинские памятники древнейшего периода весьма редки. Из предшествовавшей вавилонскому плену эпохи сохранилась надпись, найденная в Силоамской пещере в 1881 году. Тут описывается эпизод из истории сооружения иерусалимского водопровода, датирующий, вероятно, от эпохи царя Иезекии. Шесть строк, приводимых ниже в транскрипции современным еврейским шрифтом, взяты с фотографии, помещенной в Zeitschrift der Morgenländischen Gesellschaft, том ХХXVІ (см. Силоамская надпись и библиография, 4).
Как явствует из приведенного текста, язык памятника чисто еврейский и отличается, как и камень Меши, редким употреблением так наз. matres lectionum. Буквы, которые םפר םהיר (искусным писцом) были, вероятно, предварительно начертаны тростником на полированном камне, скорее похожи на шрифт, употребляемый в юридических актах, чем на такой, который встречается на монументах. В нем отдается предпочтение изогнутым линиям, нередко заканчивающимся мелкими штрихами или завитушками
Кроме этого памятника, существует еще лишь несколько коротеньких надписей периода довавилонской эпохи. Они сделаны большею частью на печатях, и некоторые из них, І пожалуй, древнее Силоамской надписи. Характеристической чертой этих надписей является частое употребление имен, в состав которых входит слово יהו, и полное отсутствие изображений одушевленных предметов.
Существует, впрочем, серия печатей с несомненно еврейскими легендами, украшенных изображениями животных или египетских символов. Особенностью этих печатей служит разделение строк двумя междустрочными параллельными чертами. См. Печати и библиографию, 5 (О печати № 1 см. Handbuch Лицбарского, р. 487, и Clermont-Granneau, Recueil d’archéologie orientale, 111, 189; о № 3 — Clermont-Granneau, Journal asiatique, 1883, I, 129). — Другие, менее значительные надписи с старинными еврейскими буквами встречаются в виде «торговых знаков» на глиняных сосудах, найденных в Иерусалиме, в Телль-эс-Сафи и в Телль-Захарии (к юго-западу от Хеброна). Эти сосуды, вероятно, представляют изделия царских гончарных мастерских, существовавших в разных городах. Кроме слова למלך (царю), тут значится и название города, в котором помещается мастерская (см. Lidzbarsky, Ephemeris, 1, 54; Palestine Exploration Fund, Quarterly Statement, July 1900, p. 207). Найдены надписи с следующими названиями городов: Сохо, Зиф, Эзер, Хори, Хеброн. Этим объяснением мы обязаны Клермону-Ганно и канонику Дальману. Оно приемлемее других разъяснений, по которым тут следует читать имя царя или другого лица. На прилагаемой иллюстрации (см.) помещена надпись, которая гласит חבר и למלך. Эти незначительные памятники семитической эпиграфики, как и большинство печатей, — продукт довавилонской эпохи.
Подобно еврейскому языку, и еврейский алфавит в то время был в исключительном употреблении в Палестине. Только высшие классы общества, которые находились в постоянных сношениях с иностранцами, говорили и писали по-арамейски (ІI книга Цар. 18, 26; см. G. Hoffmann, в Zeitschrift Stade, I, 337, примечание 1 к I книге). После Вавилонского плена произошла значительная перемена в этом отношении. Арамейский язык, распространившийся уже по всей Малой Азии и употреблявшийся наряду с местными наречиями, постепенно, вместе с шрифтом, находил применение и у евреев. Но так как еврейский язык продолжал еще существовать как язык литературный и священный, то еврейские писатели не переставали пользоваться древнееврейскими письменами. В продолжение первых столетий после Вавилонского плена евреи пользовались, вероятно, еврейским языком в письме. От этого периода вплоть до эпохи Маккавеев не имеется никаких эпиграфических памятников; от последующей эпохи до нас дошли некоторые надписи, небольшие по размеру, главным образом на монетах. Можно предположить, что на монетах пишутся такие знаки, которые успели получить наибольшее распространение; и действительно, в Сирии на монетах главным образом употреблялись арамейские шрифт и язык. Но право чеканить монеты в древности, как и в наши дни, считалось признаком политической независимости. Поэтому, когда евреи после удачного исхода восстания против династии Селевкидов оказались хозяевами в своей стране, они не только возжелали иметь собственные монеты, но с целью особенно подчеркнуть добытую независимость стали чеканить на них надписи на собственном языке и собственным шрифтом. Знаки этих монет имеют большое сходство с буквами Силоамской и упомянутых выше менее значительных надписей. Но в то время как в последних коронки и украшения букв являются случайными, происходящими от бегло скользившего тростника, в первых они выступают более фиксированными. Изогнутые линии древнего шрифта являются тут переломленными под прямым углом, так что кажется, будто буква покоится на нижней стороне этого угла.
Добавочные черты и украшения, раньше встречавшиеся лишь случайно, становятся существенным ингредиентом букв, между тем как их первоначальные составные части все более уменьшаются. Другой отличительной особенностью указанных надписей является свободное размещение частей букв (см. таблицу I «Древнееврейский и самарянский алфавиты», кол. 4—6). Около ста лет пользовались этими знаками для монет; затем они были заменены греческими. Только в эпоху восстания против Нерона и Адриана евреи при чеканке своих монет снова стали употреблять старые еврейские знаки, притом по тем же мотивам, которым они руководствовались два или три столетия раньше, оба раза, правда, в течение короткого времени (см. Монеты и библиография, 6).
В дополнение к вышеприведенным эпиграфическим остаткам еврейской старины следует упомянуть о существовании еще одного небольшого памятника с теми же знаками. Это — капитель колонны, открытая в 1881 г. Клермоном-Ганно около Амваса с надписью ברוך שמז לעולם и Είς Θεός (Бог-един)[1]. Она, впрочем, скорее самаритянского, чем еврейского происхождения.
В то время как евреи заимствовали арамейский алфавит, постепенно оставляя свой собственный, самаритяне упорно держались первоначальных форм, чтобы показать, что они истинные носители древнего гебраизма. Они пользовались еврейским шрифтом не только при писании священных книг, но и в других случаях, а впоследствии даже вместо арамейского и арабского. Знаки, уже украшенные крючками и углами, у них становятся еще более вычурными, принимая порою готическую форму (ср. табл. I «Древнееврейский и самарянский алфавиты», кол. 8—10). Это — те же буквы, которыми печатаются и современные самаритянские книги; они представляют единственный образчик сохранившегося древнееврейского шрифта, так как современный еврейский алфавит арамейского происхождения.
Арамейские буквы подверглись многим изменениям раньше, чем евреи успели ознакомиться с ними. Древнейшие памятники с этим алфавитом были найдены лет 10 тому назад в разрушенном укреплении Сенджирли или близ него, к северу от Никополя, и датируют от 9 столетия до обычной эры. Тексты их, частью на арамейском, частью на местном наречии, представляющем смесь языков еврейского и арамейского (см. библиографию, 7). Несколько сот различных памятников относятся к следующим столетиям; среди них заслуживают особенного внимания два надгробных камня, найденных в Нерабском укреплении близ Алеппо и датирующих от 7-го столетия до обычной эры (см. библиографию, 8). — Более значительное количество семитических письмен было найдено в архивах древних Ниневии и Вавилона. Это по большей части клинообразные надписи, имеющие своим предметом торговые сделки с коротенькими арамейскими приписками на привешенных лоскутах пергамента. Из них явствует, что официальные писцы Ниневии и Вавилона не были в совершенстве знакомы с сложными клинообразными письменами и потому с целью облегчения в будущем пользования этим архивом на особых привесках давали краткое на арамейском языке объяснительное описание содержания надписи (см. Corpus inscriptionum semiticarum, II, № 15).
Эти этикеты, написанные всецело курсивным шрифтом, представляют особенную научную ценность, так как дают возможность проследить постепенный переход знаков арамейского алфавита от их первоначальных форм к тем, в которых они стали известны евреям Вавилонии, равно как и их дальнейшее развитие (см. табл. II «Рукописный шрифт», кол. 3). В продолжение этого периода алфавит подвергся существенным изменениям, так что от форм, существовавших три столетия раньше, остался едва один только символ. Характеристическим примером таких изменений может служить эволюция, происшедшая в форме изображения букв ב, ך, ר. Первоначально они писались с закрытыми головками (см. знаки №№ 9—11 таблицы «Таблица древнейших семитических буквенных знаков, упоминаемых в настоящей статье»), но при беглом письме соединению линий стало уделяться все меньше и меньше внимания. Такая небрежность постепенно получала повсеместное право гражданства. Головки все более и более оставлялись открытыми, и вместо пересекающихся линий появились параллельные, так что форма названных букв изменилась, как указано на №№ 12—14. В знаке «аин», изображавшемся кружком, кружок все больше раскрывался до тех пор, пока из дугообразного знака № 15 не образовался открытый вверх № 16. В знаке «алеф», № 17, линии, образующие угол, сильно разъединялись, причем верхняя линия, двигаясь все более вправо, укоротилась до неузнаваемости. Также в знаке «каф», № 18, верхняя линия угла двигалась все более влево и опустилась затем отвесно к концу другой линии, так что «каф» изображался в виде знака № 19, став похожим на ר и ד. В букве «ге» две нижние горизонтальные линии были отделены от перпендикуляра; одна из них постепенно совсем исчезла, другую же прикрепили к горизонтальной перекрещивающейся линии (см. №№ 20—23). Изменения, которым подвергся знак № 24 = ו, «вав», заключаются в постепенной утрате им двух верхних линий, так что он стал совершенно однолинейным. Из «зайна», № 25, изогнув верхнюю горизонтальную черту, получили знак № 26. В знаках «зайн» и «иод» сугубо изогнутая линия, № 25, постепенно выпрямлялась так, что «зайн» изображался в виде палочки, а «иод» — № 26; последний знак все более уменьшался в величине и получил наконец вид маленькой точки. В «хет» сохранилась только центральная горизонтальная черта; она двигалась все более кверху (см. №№ 27—28). В «тет» одна из линий, образующих крест, совершенно исчезла, другая же присоединилась к раскрытому кругу, так что букву эту стали писать одним приемом (מ). В буквах «мем» и «шин» ломанная линия № 29 сперва превратилась в № 30, затем в ש. Средняя черта стала параллельной правой черте № 31; буква «мем» вместо № 32 изображалась в виде линии или № 33. В этом последнем виде прямая линия впоследствии перешла за изогнутую линию и стала очень длинной. Равным образом головка «самеха», № 35, превратилась в № 36 и постепенно перешла в форму № 37, которая упрощена до знака № 38. Круглая головка «кофа» сначала не изображалась замкнутой; она приняла сперва форму № 38, а потом путем прибавления крючка слева изменилась в № 39. В букве «тав» перекрестная линия образует угол, правая сторона которого, все удлиняясь, доходит до основания (см. № 40).
Особенная форма, которую писцы придавали этим арамейским знакам при помощи чернил на папирусе в конце рассматриваемого эволюционного периода, т. е. приблизительно в 5 или 4 столетиях до обычной эры, видна из серии арамейских папирусов Египта, собранных в Corpus inscriptionum semiticarum, II, табл. XX. Подражания этому курсивному письму имеются и на камне. При внимательном взгляде на Corpus inscriptionum semiticarum, II, табл. XVІ, обнаруживается то удивительное обстоятельство, что не только в общих чертах этот шрифт имеет сходство с средневековым еврейским, но что даже взятые в отдельности знаки почти идентичны с ним. Едва ли вероятно существование каких-либо существенных различий в способе письма в Западной Азии в то время, когда евреи стали пользоваться арамейским алфавитом. Евреи в изгнании, конечно, очень быстро заменили свой родной язык арамейским, как в речи, так и на письме. После освобождения из Вавилонского плена масса изгнанников вернулась на прежнюю родину, и из их среды, главным образом, вышли лица, профессионально занимавшиеся искусством письма. Между тем целый ряд других народов переселился в Палестину, отчасти по собственному выбору, отчасти по принуждению; народы эти в огромном большинстве случаев говорили по-арамейски. Наиболее, однако, существенным фактором господства арамейского языка в Палестине является то обстоятельство, что на этом языке говорили и писали правительственные чиновники и учреждения.
Частная корреспонденция едва ли существовала в то время среди палестинских евреев; письмом пользовались тогда, вероятно, только для литературных произведений, для официальных документов и для коммерческих сношений. В первом случае могли успешно пользоваться туземным шрифтом. Так как литературой занимались главным образом священники, то они, вероятно, долго оставались верны старому способу письма. Наоборот, все официальные и полуофициальные документы должны были составляться по-арамейски. Поэтому население было поставлено в необходимость изучать два алфавита, один для социальных нужд, другой же для того, чтобы быть в состоянии читать и понимать Св. Писание. Естественно, что евреи, жившие в иностранных государствах, принуждены были делать то же самое. Это обстоятельство, без всякого сомнения, подало повод к тому, что и священные книги стали писаться арамейскими знаками; этот обычай укоренился так твердо, что в эпоху Мишны только писанные этим шрифтом книги считались священными (Мишна, Иадаим, IV, 5).
Рядом с вышесказанным существует мнение, что еврейский алфавит был древнее арамейского и постепенно превратился в шрифт арамейский (см. Bleek-Wellhausen, Einleitung in das Alte Testament, 5 изд. 551). Но это мнение едва ли выдерживает критику. У евреев бок о бок существовало два алфавита, что не исключало возможности случайного включения писцом, по невежеству ли или по неосторожности, арамейских букв в еврейский текст, и наоборот. Такие ошибки могли случаться в особенности тогда, когда параллельные буквы мало отличались друг от друга. Подобною случайностью следует объяснить и то, что в приводимой ниже надписи, которую авторитетные ученые считают наиболее древним из памятников квадратного шрифта, встречаются смешанные знаки. Надпись состоит из пяти букв, и не все они одного и того же характера.
Согласно еврейским и христианским традициям, введение арамейского письма и установление обязательности его для священных книг приписывается непосредственно Эзре (Сангедр. 21б, 22а; Иерушалми, Мегилла, 71б; Ориг. ed. Migne, 11, кол. 1104; Иероним, Prologus galeatus). Первая часть этого положения, однако, неправильна; вторая также не может быть установлена с достаточной достоверностью. Если предположить, что введение арамейского шрифта последовало в 5-м столетии до обычной эры или позже, то вряд ли по этому поводу старые рукописи были уничтожены. Во всяком случае безусловно достоверно, что, оставляя в стороне самаритян, знакомство со старым шрифтом было распространено среди евреев еще в течение многих столетий (см. Мегилла, 71а; Ориг. Нехариа к Иезекиилю, 9, 4, приводит свидетельство крещеного еврея).
Старые памятники с квадратным шрифтом весьма редки. Изображенная выше надпись Арак-эль-Эмира, к юго-востоку от Эс-Сальта на Вади-эс-Сире, должна быть рассматриваема как самая древняя (см. Хвольсон, Corpus inscriptionum hebraicarum, 1; Lidzbarsky, Handbuch, pp. 117, 190, 484). Она состоит из одного только слова, правильным чтением которого является ערביה. Пещера, в которой она была найдена, обыкновенно отождествляется с одной из тех, которые, согласно Иосифу («Иуд. древн.», XII, 4, § 11), были сооружены Гирканом, племянником первосвященника Онии II, в стране аммонитян, куда он бежал. Так как бегство это произошло в 183 г. дохрист. эры, то надпись не могла быть сделана раньше этого времени, разве предположить, что пещера была сооружена не Гирканом, а раньше, и он только приспособил ее к своей цели. В этом слове буква «аин» имеет старую семитическую форму, а «бет», «ге» и «иод» похожи на соответствующие арамейские буквы персидского периода, между тем как «реш» имеет начертание, свойственное более позднему времени (см. табл. III, кол. 1). Надпись Бене-Хезир, найденная в фамильном склепе в Иосафатовой долине, вероятно, относится к первому дохристианскому столетию; впоследствии этот склеп считался гробницей св. Якова (см. Corpus inscriptionum hebraicarum, табл. I, № 6; Driver, Notes on the Hebrew text of the book of Samuel, pp. XXIII; Berger, Histoire d’écriture, 2-е изд. p. 257 и след.). Надпись в переводе гласит: «Вот гробница и место упокоения Элеазара, Хонии, Иоэзера, Иегуды, Симона, Иоханана, сыновей… и Элеазара бен-Хония, из детей Хезира».
Приблизительно к той же эпохе относятся и найденные в большом количестве в Палестине костники, или каменные саркофаги, в которых хранились кости умерших (см. табл. III, кол. 2: Corpus inscript. hebraic., кол. 76; Clermont-Ganneau, в Revue archéologique, série III, 1, 257). Несмотря на недостаточно заботливое исполнение указанных надписей и невзирая на их малоинтересные подробности, эти каменные ящики представляют все-таки выдающуюся научную ценность, так как с их помощью можно проследить процесс постепенного развития квадратного шрифта в такие буквенные формы, которые мало чем отличаются от современного их начертания. Уже до образования квадратного шрифта большинство букв можно было начертать одним приемом. Тогда же была сделана попытка придать им такие формы, чтобы явилась возможность написать целое слово связно, с наименьшим числом перерывов, и чтобы буквы как можно теснее примыкали друг к другу; так, в некоторых знаках, заканчивающихся перпендикулярной линией (ךםןףץ), эта линия удлинялась влево. Такое удлинение перпендикулярной линии могло, конечно, применяться лишь тогда, когда лигатура между двумя буквами была желательна или допустима; когда же буква с такой перпендикулярной линией помещалась в конце слова, то необходимости в изменении ее формы не представлялось и конечные буквы (ע, ף, ז, ר) и по настоящее время сохранили указанную вертикальную конечную линию в первоначальной ее форме; в формах современного алфавита они значительно длиннее остальных букв. В букве מ первоначальная изогнутая линия все более продвигалась кверху, пока, достигнув верхней горизонтальной линии, не приобрела формы «ם». В пальмирском шрифте существует конечное «нун» с удлиненной линией; набатейский шрифт имеет такие же «каф», «нун» и «шин», равно и закрытое конечное «мем» и конечное «ге». В букве «самех» извилистая верхняя линия превратилась в прямую точно таким же образом, как в букве «мем», а изогнутая линия — как это было в пальмирском и сирийском шрифтах — была также продолжена кверху до достижения ею верхней горизонтальной линии; эта буква осталась открытой более продолжительное время, чем буква «мем» [об этих двух буквах см. также Шабб. 104а, где видно, что в начале III в. они были уже совершенно замкнуты]. Результатом стараний приблизить одну букву к другой было то, что крючок буквы «ламед» все более удлинялся и продвигался вперед, пока не получилась форма ל. Также в букве «аин» (см. табл. «Таблица древнейших семитических буквенных знаков, упоминаемых в настоящей статье» № 15) правая черта была продолжена за угол пресечения линий и в конце концов приобрела форму ע. В буквах ר, ד и ז перпендикулярная линия не могла быть загибаема влево без того, чтобы первые две не смешивались с «бет» и «каф», ב и כ, а третья с «нун», נ. Но так как головка буквы «вав» постепенно исчезала, изображаясь наконец в виде коротенькой черты, то эта буква по форме своей стала весьма походить на букву «зайн», которая уже в персидскую эпоху писалась в виде простой черточки. Во избежание смешения этих двух букв было признано необходимым прибавить к знаку «вав» коротенькую черточку сверху с левой стороны, так что она получила форму ו. Форма буквы «иод» менялась; часто ее изображали с линией на левой стороне, остатком нижней горизонтальной линии; но линия эта, весьма незначительная, нередко совсем отбрасывалась. Перпендикулярная линия обыкновенно также была очень коротка (Матф. V, 18, ίώτα εν η μία κεραία; но для гармонии с другими буквами она иногда удлинялась и тогда походила на «вав». В более старинных изданиях Септуагинты говорится, что тетраграмматон (имя Бога) писали еврейскими буквами, которые были похожи на греческое Π Ι Π Ι (Иерон. изд. Migne, I, 429; см. также Gesenius, Gesch. der hebräischen Sprache und Schrift, p. 176). От верхней перекрещивающейся линии в букве «алеф», א, осталась только левая ее половина, которая удлинилась до линии основания; то же самое и в букве «гимель», ג: левая часть ее опустилась к основанию. В букве «ге», ה, прежняя нижняя горизонтальная линия постепенно превратилась в параллельную к вертикальной линии этой буквы, прикрепляясь к верхней пересекающей линии, от которой она, несколько суживаясь, была отделена только в эпоху Средних веков. В некоторых старых изображениях в этой буквы замечается удлинение правой линии выше угла скрещивания. Буква «хет», ח (см. № 28 таблицы), путем отнятия верхних рожков постепенно приведена была к настоящему ее виду. Замечается также удлинение верхней части буквы «тав», ת, в старинных формах ее изображения, что делает эту букву по виду похожей на соответственный знак сирийского алфавита. Уже в среднеарамейский период буквы «шин», «коф» и «тет» изображаются в форме, почти идентичной с современным их начертанием. Впрочем, в старом «кофе» перпендикулярная линия не длиннее таковой же в других буквах и опускается с горизонтальной линии; линии же в букве «шин» сходятся в одной точке, и левая линия часто переходит за эту точку (см. табл. III, кол. 2, 3, и Талмуд, Шабб. 104а). — От эпохи разрушения Иерусалима датируют только следующие надписи с квадратными знаками: 1) памятники, отмечающие границы города Гезер (см. наст. ст. и Corp. inscr. hebr. II; Lidzbarski, Hbd. p. 484, и Ephemeris, I, 58), и 2) двуязычная надпись на саркофаге царицы Цадды (см. рис.). До 1901 г. благодаря Клермону-Ганно было найдено пять таких пограничных камней; они служили для обозначения пределов города Гезера, за которые запрещалось выходить по субботам. На саркофаге имеется коротенькая надпись — צרה מלכתה, повторенная и по-сирийски. Царица или принцесса «Цадда», о которой идет речь, отождествляется с принцессой Еленой Адиабенской, которая, по-видимому, поселилась в Иерусалиме приблизительно в 40 г. обычного летосчисления. Камень имеет особую ценность, потому что заключает в себе древнейшую из известных нам сирийских надписей. Различные отрывки надписей, найденные в Иерусалиме и его окрестностях, должны быть отнесены к первым столетиям обычной эры (Хвольсон, табл. 1, №№ 3, 4, 7 и 9). К 3-му и 4-му столетиям относятся надписи, найденные в синагогах Кефр-Вириме в Галилее, к северо-западу от Сафета (см. рисунок).
Еще древнее надписи над синагогой в Пальмире, содержащие молитву Ш’ма (см. табл. II, кол. 7; С. Ландауер, в Sitzungsberichte der Berliner Académie, 1884, p. 933; и Ф. Бергер, Historié de l’écriture, 2 изд. p. 259). Знаки на стенах катакомб Веноны также весьма древнего происхождения и относятся, вероятно, к периоду между 2-м и 5-м столетиями; большинство из них выведено свинцовой охрой. До настоящего времени древнейшие надгробные камни были найдены в Италии (см. Ascoli, Iscrizioni inédite o mal note grecche, latine, hebraiche di antichi sepolcri giudaici в «Известиях» 4-го конгресса ориенталистов во Флоренции, изданных в Турине и Риме, 1880; также Corp. inscr. hebr. № 24 и сл.). См. табл. III, кол. 7 и 8.
Количество надписей, относящихся к этому периоду, весьма незначительно, и содержание их не имеет особого значения. Благодаря известным переворотам, которые имели место за этот промежуток времени, преимущественно в Палестине, значительный эпиграфический материал, несомненно, погиб; впрочем, восстановлением многих памятников можно было бы увеличить число дошедших до нас остатков древней эпохи. Из характера выполнения их явствует, что эпиграфическое творчество тогда было мало развито; шрифт является продуктом неопытных, неуклюжих рук. В сравнении с ними пальмирский шрифт стоит на гораздо более высокой ступени совершенства; впрочем, в сущности это тот же еврейский квадратный шрифт (см. табл. I, кол. 7). Набатейский алфавит в сравнительно небольшой промежуток времени развился в ровный красивый курсивный шрифт, чем он обязан повторным попыткам связать буквы друг с другом. Связывание отдельных знаков в словах уже встречается в надписях Бене-Хезир, но вообще лигатура в огромном большинстве случаев встречала противодействие. Так, по крайней мере, было с текстом Св. Писания, как о том свидетельствует Талмуд (Менахот, 29а): «Буква считается неправильно написанной, если она со всех четырех сторон не окружена чистым пергаментом». Предписание это не лишено было последствий, так как, несмотря на различные изменения, которым подвергался еврейский алфавит, он в сравнении с алфавитами других семитических языков весьма незначительно уклонился от своих первоначальных форм. Ничто так не изменяет индивидуальности букв, как применение лигатуры, потому что незначительной линии, служащей для соединения букв, часто уделяется столько внимания, что сама буква теряется в ней; лучшим примером этого служит современный арабский шрифт. — Как уже было замечено, с образцами шрифта древнего периода мы знакомимся исключительно из надписей, рукописей никаких не сохранилось от этой эпохи. Можно, однако, с положительностью утверждать, что к концу древнего периода священные книги писались шрифтом, существенно не разнящимся от нынешнего. В одном месте Талмуда даже говорится, что маленькие украшения, состоящие из трех так называемых זיונין или זײנין, которыми снабжены головки букв שעמנזגצץ, были в то время не только обычным явлением, но и обязательным (Менахот, 29б). Изображались ли они в форме «вава» или «иода», знаки эти первоначально представляли из себя не что иное, как украшения, случайно принимавшие форму «зайна»; этими украшениями были снабжены все буквы, заканчивавшиеся перпендикулярной чертой; теперешние головки этих букв более позднего происхождения. Сначала это были толстые точки, точно такие, какие употреблялись в самаритянском орнаментальном шрифте (см. таб. I, кол. 10), и так как большинство букв начинается с горизонтальной линии, то писцы по привычке прибавляли горизонтальную черточку и к остальным буквам. Буквы же «вав» и «иод» не входят в число שעטײנזג״ץ, так как их верхняя черточка является составною частью первоначальной формы этих букв (см. табл. III, кол. 2); поэтому указанные две буквы не получили זײניז (подробные сведения о «Тагин» и «Куцин» в буквах дает И. Деренбург в сочинениях, цитированных в перечне источников в конце настоящей статьи). Далее, весьма возможно, что эти особые черточки представляют диакритические знаки. Весьма вероятно, что буква «зайн» получила такие значки для отличия от букв «вав» и «иод», буква «нун» — во избежание смешения с буквой «каф». Гипотеза эта, однако, не применима по отношению к остальным знакам. Трудно сказать, почему буквы «бет», «далет», «ге», «коф», а в некоторых рукописях и буквы «иод» и «хет» получили зайнин. (О форме букв с этими знаками в современных германских рукописях см. табл. IV, кол. 7). Бесспорно, буква «хет» изображается с ломанной крышей (Менахот, 29а; см. также табл. IV, кол. 7) только для отличия от буквы «ге» (ה). — Что касается названий, которые давали еврейскому алфавиту в эпоху Мишны и Гемары, то наименование «Ketab ibri» (еврейский шрифт) не требует дальнейших пояснений. Рабби Иосе, быть может, правильно объясняет термин «Ketab aschuri» как название для современного шрифта; по его мнению, «Aschur» равнозначаще Άσσυρία, Συρία; отсюда «aschurit» — сирийский, арамейский. Заслуживает внимания также одно изречение рабби Иегуды, указывающее на сильный контраст между прямолинейной ровностью арамейского алфавита и угловатой ломаностью самаритянского.
Гораздо труднее объяснить другие названия еврейского шрифта: «daaz», רעץ, «libunaa», ליבונאה; вместо «daaz» весьма часто встречается «raaz», רעץ, что означает «ломаный» шрифт. Напротив, в Zeitschrift Штаде, I, 336, Г. Гофман, касаясь этого названия, говорит, что у Эпифания (De gemmis, XII, 63) именно этот шрифт называется «Deessenon», «Deession», так что правильным чтением будет «daaz»; согласно тому же Гофману, под «Ketab daaz» разумелся сначала остроконечный шрифт, а затем шрифт, употребляемый на монетах. Как Гофман, так и Галеви (Mélanges de critique et d’histoire, p. 435, Париж, 1883) считают слово «libunaa» происходящим от названия города или местности. Первый вместе с р. Хананелем в Тоссафот думает о местности Libuna, לבונה (к северу от Neapolis), между тем как другой читает Nibulaa, ניבולאה, (Neapolis). Так как р. Хисда жил всегда в Вавилонии, то он, весьма возможно, не был знаком с самаритянским алфавитом и считал древние знаки его идентичными с теми формами, которые были найдены на глиняных дощечках, — «kitab libunaa». Мнение р. Хисды подкрепляется существованием для них также названия «kutai», בותאי. Согласно р. Натану, также вавилонцу, установилось мнение, что «Ketab daaz» означает остроконечный, резной, клинообразный шрифт. Хотя такой способ письма уже не существовал в его время, однако найденные тогда и позднее в развалинах глиняные дощечки, покрытые надписями, в достаточной степени могли содействовать распространению убеждения, что именно этот шрифт является древнейшим алфавитом. Упоминание о глиняных дощечках встречается уже в «Fihrist» Ан-Надима, составленном в 987 году (см. Jastrow, в Zeitschr. f. Assyr. X, 99).[2].
Благодаря строго установившимся правилам, которым подчиняется писание свитков Торы, в форме букв не могло произойти существенных изменений. Громадное значение, однако, придававшееся этим рукописям, содействовало особенно тщательному изображению знаков; писцы старались выводить буквы красиво, поскольку тем не нарушались существующие на этот счет постановления. В алфавитах, в которых допускается лигатура, напр. в арабском, писец артистической группировкой букв мог достигнуть прекрасных результатов; но в шрифте, подобном еврейскому, где каждая буква должна стоять совершенно изолированно, все старания украсить текст могли ограничиться только художественным выполнением каждой буквы в отдельности. Поэтому еврейский шрифт развивался в том же направлении, как раньше пальмирский. Уже в раннюю эпоху, когда арамейский алфавит разделился на еврейский, пальмирский и арабский, знаки его имели почти прямоугольную форму (см. Lidzbarski, Handbuch, табл. XXV, кол. 4); затем, постепенно развиваясь, они приобрели форму правильных квадратов, образовав таким образом «Ketab merubba» (квадратный шрифт).
С самой древней эпохи во всей Западной Азии писали при помощи тростника, вывезенного большею частью из Египта. Так как тростник отличался большою ломкостью, то заострение его считалось непрактичным. Это обстоятельство привело к изобретению инструмента, похожего на современное тупое перо, что сообщило буквам в текстах всей Западной Азии округленную форму. Толстые и тонкие линии в буквах чередуются так, что постепенно горизонтальные линии утолщаются, между тем как перпендикулярные утоньшаются. Такого рода явление имело место и в еврейском шрифте, где все горизонтальные линии были толстыми. Как выше уже было замечено, писцы, вероятно в силу привычки, прибавляли даже к буквам, начинавшимся с прямой линии, тоненькую черточку, весьма похожую на маленькие украшения в буквах ש ע ט נ ז ג ץ. Удобное тростниковое перо легко скользило по поверхности. Поэтому всюду, где пользовались этим орудием письма, — это имело место в сарацинских странах — знаки, несмотря на то, что были квадратными, проявляли тенденцию к округлости и вертикальные линии в то же время более или менее отгибались в сторону. На Западе, однако, пользовались для письма стволом пера, заострение которого также считалось неудобным, почему шрифт и там принимал вид письма, сделанного при помощи тростника. Но, с другой стороны, стенки пера были тоньше тростниковых; вследствие этого получалось значительное различие между линией, проведенной пером, и таковой же, проведенной тростником. Ствол пера, как орудие письма с более острым концом, был особенно пригоден для проведения тонких линий в буквах, а его сравнительно легкая сгибаемость способствовала тому, что линии оказывались ломаными. Затем, так как концы пера легко отделялись друг от друга, расширяясь настолько, что чернила не могли заполнить промежутка между ними, часто замечались расщелины в начале или конце толстой линии. В сарацинских, или, как их иначе называют, сефардских, странах (Испания) еврейский шрифт отличается круглостью букв, незначительной разницей в толщине между вертикальной и горизонтальной линиями, а также наклонным положением букв. Шрифт на христианском Западе — так называемый ашкеназский, по еврейскому названию Германии, где еврейское население было особенно многочисленно, — отличается остроугольностью, тонкими вертикальными и ломаными остроконечными прочими линиями. Различные менее значительные особенности встречаются в начертаниях букв «гимель», «цаде» и «коф». В разных странах, придерживающихся одной и той же формы шрифта, тем не менее, замечаются различные изменения и отступления; так, у евреев Южной Франции и Италии ввиду их близкого соседства с испанскими евреями, равно и у греческих евреев благодаря их постоянным сношениям с восточными соплеменниками буквы алфавита более округлены, чем чисто ашкеназские. Поэтому ашкеназский алфавит может быть разветвлен на германский, северно- и южно-французский (Ketab provençal), итальянский (Ketab welsch) и греческий.
У сефардов подобного рода изменения менее заметны; однако существуют некоторые различия в алфавитах североафриканских, палестинских и вавилоно-персидских евреев. Шрифт, которым пишутся свитки Торы, употребляется также для остальных библейских книг и других важных сочинений, причем в последнем случае украшения (тагин, заинин), а также «крыша» в букве «хет» опускаются. Шрифт, которым пишутся указанные книги, сопровождается, однако, другими украшениями, которые строго воспрещены при писании Торы. Украшения эти возникли под влиянием христианской миниатюрной живописи, для чего иногда пользовались художниками-христианами. Два сочинения, свободно обращавшиеся в народе, были снабжены особенными украшениями: Мегилла (кн. Эсфирь) и пасхальная Гагада.
Старейшая из известных рукописей еврейской Библии находится в Императорской С.-петербургской публичной библиотеке. Она датирует от 916—917 гг.; ее буквы сходны с современными, хотя и встречаются незначительные отступления. Так, в буквах «далет» и «ге» горизонтальная линия продолжена вправо за вертикальную, что практикуется и теперь; но, кроме того, в буквах «ге» и «коф» левый перпендикуляр опускается непосредственно с поперечной линии; «иод» сравнительно длинен, «вав» же не длиннее других букв (см. табл. IV, кол. 1). — Найденная в Египте рукопись Экклезиаста принадлежит к 11-му или 12-му столетию; там отсутствуют упомянутые особенности, но следует отметить характерное горизонтальное протяжение нижней части буквы «шин» (ibid. кол. 2).
Колонны 3, 4 и 5 в IV таблице содержат в себе другие восточные алфавиты; прекрасной же иллюстрацией ашкеназских алфавитов могут служить различные германские рукописи. Относительно первых ср. колонны 1—5; 6-я колонна, в которой преобладают остроконечные буквы, заимствована из рукописей германских «селихот» 13-го или 14-го столетий (Штейншнейдер, Verzeichniss der hebräischen Handschriften, Берлин, I, 4, 9; табл. II, 3). Чем более светский характер носило сочинение, тем менее внимания уделялось его шрифту, тем менее стараний проявлялось в согласовании начертания букв с правилами, установленными для писания священных книг, шрифт которых носит название «Кеtibah tammah» (см. Сифре к Второзаконию, XXXVI, כהב שלם). В Талмуде (Шаббат, 103б) под «Ketibah tammah» разумеется просто «правильный» шрифт; позже термин этот стал применяться к квадратному шрифту в протпвоположность курсивному; таким образом, утверждение Маймонида (см. Штейншнейдер, Vorlesungen über hebräische Handschriften, p. 29), что под «כתיבה תמה» следует понимать германский квадратный шрифт в противоположность восточному, по всей вероятности, основано на недоразумении.
Еще менее старания прилагалось при начертании букв в тех случаях, когда и самый текст был не еврейским, а заимствованным путем транскрипции из другого языка. В то время как в своей собственной стране евреи, меняя свой язык на язык другого народа, заимствовали у него и алфавит, в диаспоре, воспринимая постоянно язык страны, они писали слова этого языка еврейскими буквами. Таким образом, каков бы ни был язык евреев, немецкий ли, французский, испанский, итальянский, арабский, персидский или даже татарский, как это было с караимами в Южной России, все они на письме передавались при помощи еврейского алфавита. В связи с этим обстоятельством наряду с квадратным стал распространяться и курсивный шрифт, с единственною целью придать буквам такую форму, которая выполнима на письме и легче, и быстрее. Но запрещение употребления лигатуры при писании священных книг оказало значительное влияние и на эту систему письма: лигатура редко встречается в курсиве. Во всяком случае, один могущественный фактор при преобразовании алфавита оказался устраненным.
Первоначальное различие между двумя алфавитами, квадратным и курсивным, состояло в величине букв. Менее важные сочинения писались, экономии ради, буквами небольшого размера. То же самое имело место в объяснительных примечаниях и заметках на полях. Первый (квадратный) шрифт назывался поэтому «Ketibah gassah» (крупный шрифт). Шрифт с маленькими буквами носил название «Ketibah dakkah» или «ketannah» (мелкий шрифт). См. Steinschneider, l. с., примеч. 1, и Löw, Graphische Requisiten, p. 73, где встречаются и другие названия для различного рода шрифта. Вследствие неаккуратности и скорости в письме углы квадратных букв несколько закруглялись, а головки их становились все меньше или совсем исчезали; впоследствии и в самих буквах произошли различные изменения.
.יהי שלזם במקזם הזה זככל מקומות ישדאל יזםה הלזי בן לוי עשה השקוף הזה תבא ברכה במעשיו
(Перевод: «Да будет мир на этом месте и повсюду во Израиле! Иосе бен-Леви воздвиг эту притолоку; да снизойдет благословение на дела его!»).
Коротенькие надписи, намалеванные красными чернилами на стенах катакомб в Венозе, являются, по всей вероятности, старейшими образцами курсивного шрифта. Более длинные курсивные тексты встречаются на глиняных сосудах, найденных в Вавилонии и содержащих заклинания против волшебства и злых духов (см. библиографию, 10). Они, без всякого сомнения, датируют от 7-го или 8-го столетий; некоторые из их букв по форме своей указывают на значительную древность (табл. V, кол. 1). Несколько менее курсивный характер носит рукопись, относящаяся к 8-му столетию (см. библиографию, 11). В колоннах 2—14 табл. V изображен курсивный шрифт в различных странах и в разное время. Различия, едва заметные в квадратном шрифте, тут уже более явственны. Например, буквы сефардского шрифта округляются сильнее; так же, как в арабском, замечается тенденция направлять нижние линии влево, между тем как ашкеназский шрифт представляется натянутым и разбитым. Маленькие коронки сверху вертикальных линий в буквах ש ע ט נ ז ג ץ заменяются миниатюрными украшениями. В общем же курсив кодекса сходен с обычным квадратным шрифтом. Документы частного характера, конечно, писались более быстро, как это ясно видно из образца одного из древнейших арабских писем с еврейским шрифтом (10-е столетие?) на папирусе, изображенном в «Führer durch die Ausstellung», табл. XIX, Вена; 1894 (см. табл. V, кол. 4). Так как сохранению подобных писем не придавалось особого значения, то древние материалы подобного рода весьма скудны, вследствие чего несколько затруднительно проследить и развитие этого шрифта. — В последних двух колоннах таблицы V изображен германский курсив более позднего происхождения. Курсив в предпоследней колонне заимствован из рукописи Илии Левиты. Второй ряд букв представляет сефардский шрифт. В его плавном курсиве уже чаще встречаются лигатуры, главным образом в буквах с поворотом влево, ג, ז, כ, נ, צ, ת, особенно в букве נ, широкий изгиб которой оставляет много места еще для одной буквы. — Последовательные ступени развития каждой буквы следующие: буква «алеф» разделилась на две составные части, из которых первая изображалась в виде № 41 «Таблицы древнейших семитических буквенных знаков, упоминаемых в настоящей статье», а перпендикулярная линия помещена была налево. В современном немецком курсиве обе части отделены друг от друга, буква изображена в виде א, острый угол округлился. Существует другая сокращенная форма этой буквы в соединении с любимой в старину лигатурой, № 42. Соединению букв «алеф» и «ламед» обязан своим происхождением восточный сокращенный «алеф». В букве «бет» необходимо было сделать перерыв при начертании нижней линии; для устранения этого неудобства букву стали писать в виде № 44, а затем, совершенно опуская нижнюю линию, в виде № 45. В букве «гимель» линия слева все более и более удлинилась. В букве «далет» линии приняли косое направление в отличие от буквы «реш»; однако, так как при скором письме «далет» легко принимал форму, похожую на «реш», то по аналогии с «бет» впоследствии стали его писать в виде № 45. Такому же изменению подверглись конечное «каф» и буква «коф» (см. кол. 2, 5, 11, 14), причем «коф» немного более открыто, чем «каф». Нижнюю линию буквы «зайн» остро повернули направо в виде крючка. Левая линия буквы «тет» была удлинена. Буква «ламед» постепенно выпрямила свой полукруг (как в набатейско-арабском и сирийском шрифтах), пока наконец не превратилась в прямую линию с острым поворотом направо в большинстве современных курсивов. Конечное «мем» разветвилось на конце, а впоследствии одна линия удлинилась либо в левую сторону, либо вертикально. В букве «самех» произошло то же самое, но затем она опять превратилась в обыкновенный круг. Для того чтобы можно было писать букву «аин», не отрывая пера от поверхности, ее две линии соединили петлей. Обе буквы «пе» заметно развернулись в завитушки. В букве «цаде» головка справа удлинилась, сначала немного, затем в значительной степени. Буква «шин» сперва развивалась, как в набатейском шрифте, но затем центральная линия ее удлинилась вверх, подобно правой части буквы «цаде»; в конце концов она соединилась с левой линией, а первая линия совершенно исчезла. Буквы ה, ר, ח, ן, ג, ד, ת подверглись незначительным изменениям; они округлились и упростились от устранения их головок.
Когда было введено книгопечатание, выбор шрифта стал зависеть от тех же причин, которые имели место при изготовлении рукописей. Квадратные и массивные буквы служили для печатания библейских книг и других важных сочинений; в различных странах пользовались различными шрифтами: в одной местности отдавали предпочтение одному шрифту, в другой — другому; однако ашкеназский шрифт всегда превалировал и удержал свое превосходство над другими. Книги, второстепенные по своему значению, напр. комментарии к разным сочинениям и тому подобные вещи, печатались курсивом. Для таких сочинений особенной популярностью пользовался шрифт, весьма схожий с испанско-африканским курсивом (см. табл. IV, 9). Так как этим шрифтом напечатаны самые распространенные комментарии, а именно Раши к Библии и к Талмуду, то он известен под названием шрифта Раши. Для печатания еврейско-немецких сочинений употребляется шрифт, называемый Weiberdeutsch, дальнейшее развитие ашкеназского шрифта см. табл. V, кол. 13 (библиогр., 12).
Библиография: 1) Египетское происхождение алфавита: J. Saalschütz, Zur Geschichte d. Buchstabenschrift, Königsberg, 1838; Archäologie der Hebräer, Königsberg, 1855, I, стр. 323 и сл.; J. Olshausen, Über den Ursprung des Alphabetes, в Philologische Studien, I, 1841; H. Brugsch, Über Bildung und Entwickelung der Schrift, в Virchow-Holzendorff, Sammlung gemeinwissenschaftlicher Vorträge, Serie III, № 64, Berlin, 1868; Em. de Rouge, Mémoire sur l’origine égyptienne de l’alphabet phénicien, Paris, 1874.
2) Ассирийское происхождение алфавита: W. Deecke, Der Ursprung des altsemitischen Alphabets aus der neuassyrischen Keilschrift, в Z. D. M. G. XXXI, 102 и след.; Friedrich Delitzsch, Die Entstehung des ältesten Schriftsystems, p. 221 и сл., Leipzig, 1897; H. Zimmern, Zur Frage nach dem Ursprung des Alphabets, в Z. D. G. M., I, 667 и сл.; Ball, The origin of the phenician alphabet, в Proceedings of Soc. Bibl. Arch., XV, 392—408.
3) Моавитская надпись царя Меши: Lidzbarski, Handbuch der nordsemitischen Epigraphik, I, 39 и сл. со многими сочинениями о надписи; из них самые выдающиеся следующие: Ch. Clermont-Gfeanneau, La stèle de Dhi’ban ou stèle de Mesa, roi de Moab. Paris, 1870; Th. Nöldeke, Die Inschrift des Königs Mesa von Moab, 1870; K. Schlottmann, Die Siegessäule Mesa’s, Königs der Moabiter, Halle, 1870; R. Smend und A. Socin, Die Inschrift des Königs Mesa von Moab, Freiburg im B. 1886; Ch. Clermont-Ganneau, La stèle de Mesa, в Journ. asiat. série VIII, vol. IX, p. 72 и след.; A. Nordländer, Die Inschrift des Königs Mesa von Moab, Leipzig, 1896; A. Socin und H. Holzinger, Die Mesainschrift, Berichte über die Verhandlung, der Königlichen Gesellschaft der Wissenschaften zu Leipzig, 1897, p. 171 и след.; M. Lidzbarski, Eine Nachprüfung der Mesainschrift, Ephemeris für Semitische Epigraphik, I, 1 и сл.; II, 150—151.
4) Силоамская надпись: E. Kautzsch, Die Siloahinschrift, в Zeitschr. Deutsch. Paläst. Ver. IX, 102 и след. 206 и след. (с воспроизведением ее K Шиком и А. Социном); H. Guthe, Die Siloahinschrift, в Z. D. M. G. XXXVI, 725 и след.; E. I. Pilcher, The date of the Siloam inscription, Proceedings of the Soc. Bibl. Arch. XIX, 165 и след.; C. R. Conder, Date of the Siloam text, ib., 204 и след.; E. I. Pilcher и Б. Davis, On the date of the Siloam inscription, Pal. Explor. Fund, Quarterly Statement, 1898, p. 56 и след., 76; Ch. Clermont-Ganneau, ib., pp. 158–67; A. Socin, Die Siloahinschrift, Zeit. Deutsch. Paläst. Ver., XXII, 61 и след.; M. Lidzbarski, Zur Siloahinschrift, Ephemeris, I, 52 и сл.
5) Надписи на печатях: М. A. Levin, Siegel и Gemmen mit aramäischen, phönizischen, althebräischen Inschriften, Breslau, 1869; Ch. Clermont-Ganneau, Sceaux et cachets israélites, phéniciens et syriens, Journ. asiatique, 1883, I, 123 и след, 506 и след., II, 304 и след.; Le sceau de Obadyahou, fonctionaire royal israélite, Revue archéologique, série III, vol. V, 1; Nouvelles intailles à légendes semitiques, Comptes-rendus de l’Académie des inscriptions, 1892, p. 274 и след., 1894, p. 131 и след.; Ph. Berger, ib., p. 340; Ch. Clermont-Ganneau, Le sceau d’Adoniphelet, в Études d’archéologie orientale, I, 85 и след.; R. Brünnow, Mittheilungen des Deutsch-Paläst. Ver., 1896, p. 4 и след., p. 21 и след.; Ch. Clermont-Ganneau, в Nouveau cachet archaïque, Revue archéologique, série III, vol., XXVIII, 344; E. Sachau, Aramäische Inschriften, Sitzungsberichte der Berlin. Akademie der Wissenschaften, 1896, p. 1064; Stade, Vier im Jahre 1896 publizirte altsemitische Siegelsteine, Zeitschrift der alttestamentlichen Wissenschaft, XVII, 204 и след.; A. H. Sayce, Note on the seal found at Ophel, Pal. Explor. Fund, Quarterly Statement, 1897, p. 181 и след.; далее сообщения Клермона-Ганно, Пилхера и Сэйса, ib., p. 304 и след.; Comptes-rendus de l’Académie des inscriptions, 1897, pp. 374 и след.; Revue biblique, VI, 597; Ch. Clermont-Ganneau; Le sceau de Elamas, fils de Elichou, Revue archéologique, série III, vol. XXX, 244 и след.; Cachet israélite aux noms de Achaz et de Pekhai, Recueil, II, 16; Cachet israélite archaique au noms d’Ishmael et Pedayahou, ib. p. 251—153; Comptes-rendus, 1898, p. 812; Lidzbarski, Handbuch, p. 486; Ch. Clermont-Ganneau, Sceau israélite au nom d’Abigail, femme d’Assayahou, Recueil, III, 157 и след.; Quatre nouveaux sceaux à légendes sémitiques, ib. p. 188 и след.; Lidzbarski, Ephemeris, I, 10 и след.
6) Надписи на монетах: M. A. Levy, Gesch. der jüdischen Münzen, Leipzig, 1862; Fr. Madden, Coins of the Jews, London, 1881; Th. Reinach, Les monnaies juives, Paris, 1887.
7) Надписи в Зеяджирли или Зинджирли: Ausgrabungen in Sendschirli, ausgeführt und herausgegeben im Auftrage des Orient-Comité zu Berlin. I, Berlin, 1893; I. Halevy, Deux inscriptios sémitiques de Zindjirli, Revue sémitique, I, 77 и след.; Les deux inscriptions hétéennes de Zindjirli, ib., pp. 138 и след., 218 и след., 319 и след., II, 25 и след.; D. H. Müller, Die altsemitischen Inschriften von Sendschirli, W. Z. K. M., III, 33 и след., 113 и след.; Th. Nöldeke, Bemerkungen zu den aramäischen Inschriften von Sendschirli, Z. D. M. G., XLVII, 96 и след.; I. Halevy, La première inscription de Bar-rekoub, revue et corrigée, Revue sémitique, IV, 185 и след.; D. H. Müller, Die Bauinschriften des Bar-rekub, W. Z. K. M., X, 193 и след.; E. Sachau, Aramäische Inschriften, Sitzungsberichte der Preussischen Akademie der Wissenschaften. 1896, p. 1051 и след.; Lidzbarski, Handbuch, I, 440 и след., II, таблицы XXII—XXIV.
8) Арамейские надписи: Ch. Clermont-Ganneau, Les stèles araméennes de Neirab, Études d’archéologie orientale, II, 18 2 и след.; Album d’antiquités orientales, tables I, II, Paris, 1897; G. Hoffmann, Aramäische Inschriften aus Nerab bei Aleppo, Journ. asiat., XI, 20 и след.; M. Lidzbarski, Handbuch, I, 445, II, таблица XXV.
9) Буквы с орнаментацией: Sefer Tagin, Liber Coronularum… ed. J. J. L. Barges, Paris, 1866; Derenbourg, Journ. asiatique, série VI, vol. IX, 246 и след.
10) Еврейские надписи: Corpus inscriptionum hebraicarum, cols. 18—21; Babelon et Schwab, Revue des études juives, IV, 165 и след.; Hyvernat, Zeitschrift für Keilschriftforschung, II, 113 и след.; Grünbaum, ib., p. 217 и след.; Nöldeke, ib., 295 и след.; Schwab, Revue d’assyrologie, I, 117 и след., II, 136 и след.; Proceedings. Soc. Bibl. Arch. XII, 292 и след., XIII, 583 и след.; Гаркави, «Записки Восточного отдела С.-Петербургского археологического общества», IV, 83 и след.; Lacau, Revue d’assyrologie, III, 49 и след.; Wohlstein, Zeit, für Assvrol., VIII, 313 и след., IX, II и след.; Fränkel, ib., IX, 308 и след.
11) Еврейские папирусы: Steinschneider, Hebräische Papyrusfragmente aus dem Fayyum, Aegyptische Zeitschrift, XVII, 93 и след., и таблица VII; С. I. H., cols. 120 и след.; Erman u. Krebs, Aus den Papyrus der Königlichen Museen, p. 290, Berlin, 1899. — О еврейских папирусах коллекции герцога Райнера см. D. H. Müller und D. Kaufmann, в Mittheilungen aus der Sammlung der Papyrus Erzherzog Rainer, I, 38, и Führer durch die Sammlung etc., p. 261 и сл.
12) Общие источники: Gesenius, Geschichte der hebräischen Sprache und Schrift, pp. 137 и след., Leipzig, 1815; H. Hupfeld, Kritische Beleuchtung einiger dunkeln und missverstandenen Stellen der alttestamentlichen Textgeschichte, в Theologische Studien und Kritiken, III, 259 и след.; Marquis de Vogué, L’Alphabet hébraïque et l’alphabet araméen, Revue archéologique, новая серия, IX, 319 и след.; Fr. Lenormant, Essai sur la propagation de l’alphabet phénicien, I, 173 и след., 259 и след., Paris, 1875; Ad. Neubauer, The introduction of the square characters in Biblical manuscripts, Studia biblica, III, 1 и след.; Ph. Berger, Histoire de l’écriture dans l’antiquité, 2-е изд., p. 188 и след., Paris, 1892; M. Lidzbarski, Handbuch, I, 183 и след., 189 и след.; Leopold Low, Graphische Requisiten und Erzeugnisse bei den Juden, II, 38 и след., Leipzig, 1871; M. Steinschneider, Vorlesungen über die Kunde hebräischer Handschriften, pp. 27 и след., Leipzig, 1897; De Wette-Schrader, Lehrbuch der historisch-kritischen Einleitung in das Alte Testament, 8-е изд., pp. 185 и след., Leipzig, 1869; B. Stade, Lehrbuch der hebräischen Grammatik, I, 22 и след., Leipzig, 1879; Bleek und Wellhausen, Einleitung in das Alte Testament, 5-е изд., p. 580 и след., Berlin, 1886; C. Schlottmann, Schrift und Schriltzeichen, в Riehm’s Handwörterbuch des biblischen Altertums, 2-е изд., p. 1416 и след.; H. L. Strack, Schreibkunst und Schrift bei den Hebräern в Real-Encyclopädie für protestantische Theologie, 2-e изд., XIII, 690 и след. — Образчики еврейских рукописей имеются в следующих произведениях: Хвольсон, С. I. Н., 1881 и след., в Oriental series of the publications of the Paleographical Society, London, 1875 83; Steinschneider, Catalogues of the Hebrew manuscripts of the libraries of Leyden (1858), Munich (1875), Berlin, I (1878); Neubauer, Catalogue Bodl., Hebr. Mss. (образчики); B. Stade, Gesch. des Volkes Israel, I, 1887; для полной библиографии ср. Штейншнейдер, Centralblatt für Bibliothekwesen, IV, 155 и след.; об алфавитных таблицах см. Publications of the Paleographical Society, LXXXVII (Euting); Bickell and Curtiss, Outlines of Hebrew grammar, Leipsic, 1877; Euting, Corpus inscriptionum hebraicarum; Neubauer, The introduction of the square characters (Brünnow) [Статья M. Lidzbarski, в J. E., I, s. v. Alphabet].
1) Камень царя Меши. 2) Печати, ср. Библиографию и Лицбарский, Handbuch, таблицы III, I, XLV. 3) Силоамская надпись. 4—6) Монеты, по Маддену. 7) Надпись из Амудаса. 8—9) Надписи 5-го столетия; ср. Лицбарский, Handbuch, I, 440; Berger, Histoire de l’écriture, 2-е изд., pp. 200 и след. 10) Самаритянская рукопись Пятикнижия, 1219 года, по-еврейски и по-арабски, согласно Oriental series, vol. XXVIII, в Publications of the Paleographic Society.
1) Надписи из Зенджирли. 2) Надписи из Нераба. 3) Надписи на весах и глиняных дощечках. 4) Надписи из Малой Азии, см. Лицбарский, Handbuch, I, 446, и Ephemeris, I, 59 и сл. 5) Надписи из Аравии, см. C. I. H., II, 113—115. 6) Надписи на папирусах из Египта, C. I. S., II, 122 и след. 7—8) Пальмирские надписи, см. Лицбарский, Handbuch, II, таблица XXVII и сл.
1) Надпись из Арак-эль-Эмира. 2) Надписи на костниках, согласно C. I. H., таблица IV, 193. 3) C. I. H., 2 (Гезер) и 3. 4) C. I. H., 6 (Бене-Хезир) и 8. 5) 17 (Кефр-Бирим). 6) Надписи из Пальмиры. 7) Надписи в катакомбах Венозы. 8) Надгробные надписи из Бриндизи, седьмого столетия. 9) Надгробные надписи из Адена, 66.
1) Вавилонский кодекс кн. Пророков в С.-Петербурге. 2) Рукопись книги Сираха. 3) Пятикнижие с Таргумом, из Вавилонии или Персии, 12-го столетия, в Британском музее, Восточное отделение, 1467 (согласно Paleographic Society, Oriental series, LIV). 4) Рукопись книги Пророков, из Персии, Вавилонии или Южной Аравии, 12 столетия, в Британском музее, Harl. Mss., 5720 (Paleographic Society, Oriental series, XL). 5) Гафтарот с Таргумом Ионафана из Южной Аравии, 1484 г. 6) Гагиографы с комментарием Раши, германский (ашкеназский) шрифт 1347 г., библиотека Кембриджского университета, Ee, 5, 9 (Paleographic Society, Oriental series, XII). 7) Новейший германский шрифт девятнадцатого столетия с орнаментационными линиями. 8) папирусы из Египта. 9) Рукописный алфавит (африканско-сефардский) «Tachamonim», 1282 г., Британский музей, дополнительное рукописное отделение, 27113 (Paleographic Society, Oriental series, IV). 10) Sefer ha-Mischkol, писанн. В Мустаджанем (Алжир) в 1363—64 г., библиотека Кембриджского университета, кодекс 11—12 (Paleographic Society, Oriental series, XXX). 11) См. 5. 12) Надпись на караимском свитке Торы из Феодосии (Крым), около 1325 года (С. I. H., 138). 13) Комментарий Раши к трактату Баба Меция, писанный, вероятно, в Моссуле (по замечаемому влиянию греческо-ашкеназского шрифта) в 1190 г., Британский музей, Восточное отделение, 73 (согласно Paleographical Society. Oriental series, XV). 14) Талмуд Иерушалми, писанный в Риме в 1288—89 гг. (итальянско-ашкеназский шрифт), библиотека Лейденского университета, еврейские кодексы Скалигера. 3 (Paleographical Society, Oriental series, LVI). 15) Meнахема «Machberot», писанный, вероятно, во Франции в 1091 году (французско-ашкеназский шрифт), Британский музей, дополнительное рукописное отделение, 27214 (согласно Paleogra phical Society, Oriental series, XIII). 16) «Semak», копированный Моисеем из Цюриха (французско-ашкеназский шрифт) в 1401 г., библиотека Кембриджского университета, дополнительное рукописное отделение, 560 (Paleographical Society, Oriental series, LXVIII). 17) См. 6.
1) Заклинание на вавилонской чашке; С. I. Н., 18. 2) Египетский курсив 12 столетия. 3) Константинополь, 1506. 4) Десятого столетия. 5) Десятого столетия. 6) Испанский курсив десятого столетия. 7) Провансальский курсив десятого столетия. 8) Итальянский курсив десятого столетия. 9) Греческий курсив, датирующий с 1375 г.
10) Итальянский курсив, датирующий с 1451 г. 11) Итальянский курсив десятого столетия. 12) Германский курсив десятого столетия. 13) Элеазар из Вормса, מודי רייא, копированный в Риме Илией Левитою в 1515 г., германско-ашкеназский курсив; Британский музей, дополнительное рукописное отделение, 27199 (Paleographical Society, Oriental series, LXXIX). 14) Ашкеназский курсив девятнадцатого столетия.
4.
Примечания
править- ↑ Ср. Archives des missions scientifiques et littéraires, III, series IX, 292, XI, 211.
- ↑ Мнение автора, что raaz или daaz отождествлялся р. Натаном с клинописью, опровергается тем, что оппонент р. Натана, патриарх р. Иегуда I, также говорит о том, что раньше Тора написана была шрифтом «raaz» (Иер. Мег. 71б), а он, живший в Галилее по соседству с самаритянами, не мог не знать их шрифта. Да и сам р. Натан хотя был родом из Вавилонии, но постоянно жил в Палестине. Еще убедительнее опровергается мнение автора тем, что р. Леви, ученик и товарищ патр. Иегуды I, прямо говорит (там же), что буква «аин» в шрифте raaz представляет замкнутый круг, как буквы «мем» и «самех» в арамейском шрифте»; стало быть, р. Леви отлично знал самаритянский шрифт и знал, что raaz ничего общего не имеет с клинописью. — Рeд.