Айлон, Соломон бен-Яков (Ayllon, אאיליון, может быть — Аильон) — хахам сефардской общины в Лондоне и Амстердаме, тайный последователь Саббатая Цеви, род. в Турции ок. 1660 г., ум. в Амстердаме 10 апр. 1728 г. Имя его происходит от одного города испанской провинции Сеговии, называвшегося Ayllon. A. не был выдающимся талмудистом, как это видно из его респонсов, сохранившихся в трудах более авторитетных раввинов («Kneseth Jechezkel» Иехескеля Каценеленбогена, №№ 3, 5; «Debar Schemuel» Самуила Абоаба, №№, 320, 324; «Chacham Zebi» Цеви Ашкенази, № 1; «Ohel Ja’akob» Якова Саспортаса, № 64). Ho его деятельность тесно переплетена с историей саббатианства как на Востоке, так и на Западе. Молодость Айлона прошла в Салониках, откуда он, вероятно, был родом (хотя некоторые утверждают, что он был уроженцем Сафета в Палестине). В Салониках он, как утверждают его противники, участвовал в саббатианских кружках Иосифа-Философа и Соломона-Флорентина, имевших мистически-аморальный характер. Затем он будто бы женился по мистическому внушению на женщине, с которой первый муж разошелся без развода (М. Хагис, Sckeber Posh’im, 34). Несколько лет спустя он посетил Европу как «мешуллах» (эмиссар) от палестинских общин для сбора денег в пользу бедных Святой земли, оставив свою жену и детей в Сафете и, по-видимому, открыто порвав с саббатианством. Из Ливорно, где он жил в 1688 г. (Абоаб, l. c., 329), он отправился в Амстердам, а затем в Лондон, где после нескольких месяцев пребывания избран был (6 июня 1689 г.) хахамом местной общины. Уже через год он подвергся сильным нападкам со стороны одного члена общины по имени Ruby Fidanque, который кое-что слышал о сектантском прошлом А. Общинный совет, или «маамад» (mahamad), заботясь больше о своем достоинстве, чем о правде, старался потушить скандал; но положение А. было уже поколеблено разоблачениями, и все ученые члены общины отказались подчиняться новому хахаму. Не помогло и выпущенное маамадом пронунциаменто («haskamah»), запрещавшее под страхом отлучения «кому бы то ни было, кроме назначенного хахама, толковать закон или постановлять решения». Α. в письме к Саспортасу («Ohel Ja’akob», № 69), написанном шесть лет спустя (1696), все еще горько жалуется на тяжелые отношения между ним и его общиной. Так как стали обнаруживаться старые саббатианские наклонности А. и отношение к нему общины все ухудшалось, то он решил оставить Лондон и принять пост члена раввинской коллегии в Амстердаме (около 1700 г.). Но и на новом месте А. вскоре возбудил подозрения. Он признал безвредным еретическое сочинение саббатианца М. Кардозо (вероятно, сочинение «Boker Abraham», и поныне остающееся в рукописи), которое маамад передал ему на просмотр, между тем как другие ученые авторитеты приговорили это сочинение к публичному сожжению, что и было исполнено. Около того же времени прибыл в Амстердам в качестве раввина ашкеназийской общины известный талмудист р. Цеви Ашкенази («Хахам-Цеви»). Вновь прибывший раввин совершенно затмил своего сефардского коллегу превосходством знаний и твердостью своего характера. Так как вдобавок Ашкенази пользовался еще репутацией гонителя саббатианской ереси, то столкновение между ним и А. было неизбежно. Оно было ускорено агитацией ловкого авантюриста, турецкого выходца Нехемии Хайона (см.), тайного саббатианца, пользовавшегося в Амстердаме покровительством Айлона. Ашкенази, рассмотрев мистические сочинения Хайона (1711), прямо объявил их еретическими и сообщил об этом маамаду. Однако совет сефардской общины отнесся не совсем благосклонно к добровольной услуге польско-немецкого раввина и ответил, что раньше, чем предпринять что-нибудь, мнение Ашкенази должно быть подтверждено А. и другими членами раввинской (хахамской) коллегии. Ашкенази решительно отклонил это приглашение заседать в совете вместе с Α., так как он был хорошо осведомлен как о его некомпетентности в каббале, так и о его подозрительной близости к саббатианству. А. воспользовался этим случаем для «политической» интриги — усиления давнишнего антагонизма между общинами сефардов и ашкеназов в Амстердаме. Он убедил одного влиятельного члена маамада, Аарона де Пинто, что поступок Ашкенази есть прямое посягательство со стороны немецкого раввина на автономию сефардской общины. Трудно сказать, действовал ли в данном случае А. в силу своей тайной преданности саббатианству или вследствие желания снять с своего протеже Хайона тяготевшее над ним обвинение; последний был хорошо знаком с прошлым Α., и было бы опасно делать его своим врагом. Как бы то ни было, де Пинто удалось добиться от маамада постановления, отклонившего всякое вмешательство немецкого раввина в дела сефардов и поручившего А. назначить комиссию для официального рассмотрения каббалистических сочинений Хайона (Oz le’Elohim и друг.). Заключение этой комиссии было публично объявлено 7 августа 1713 г. в португальской синагоге; оно гласило, что Хайон был непричастен к ереси, в которой его обвинили, и что он был преследуем несправедливо. Комиссия состояла из семи членов, но заключение ее выражало только мнение одного Айлона: остальные шесть членов ничего не понимали в этом вопросе. Дело, однако, этим еще не окончилось, так как Ашкенази и его сподвижник по борьбе с ересью, М. Хагис, обнародовали еще 23 июля «херем» против Хайона и его еретической книги. В затянувшемся споре, возникшем между А. и Ашкенази, — споре, в который были вовлечены раввины Германии, Австрии и Италии, А. играл весьма жалкую роль, хотя поскольку дело касалось Амстердама, он мог считать себя победителем, ибо вследствие разных интриг его противник Ашкенази был вынужден оставить город. А. не только позволял своему протеже, Хайону, наносить самые грубые оскорбления выдающимся ученым, но снабжал его даже материалом для его памфлетов («Hazed Zebi», Амстердам, 1713 и др.). А. был, без сомнения, причастен к доносу на Ашкенази, поданному амстердамскому магистрату, сделав, таким образом, из внутренних раздоров еврейской общины предмет публичного спора. Говорят, что когда А. узнал о смерти Ашкенази, последовавшей в 1718 г., он признался, что провинился перед покойным. Известно, что, когда несколько лет спустя Хайон опять посетил Амстердам, положение вещей настолько изменилось, что даже А. отказался встречаться с ним. А. оставил каббалистическое сочинение, рукопись которого сохранилась в библиотеке Jews College’a в Лондоне (Нейбауэр, Cat. Bodl. Hebr. Mss., № 125). — Ср.: Гастер, Hist. of Bevis Marks, стр. 22—31, 107—111; Гретц, Geschichte der Juden, X, 3, 341—56, 305, 309—25, 482—87; Д. Каган, Eben ha-Toim, стр. 64—74 (перепечатано из На-Schachar, III); Эмден, Megillat Sefer (изд. Ахиасафа, 1897); Вольф, Bibl. Hebr., III, 1026; IV, 974; Штейншнейдер, Cat. Bodl., № 3112. См. также статьи Ашкенази, Хайон, Нието; L. Ginzberg, в J. E., II, 359—60.
5.