Авраамов Завет — книга, содержащая легенду о смерти Авраама и небольшое апокалиптическое видение его. Греческий текст ее издан по одной рукописи Васильевым (Anecdota Graeco-Byzantina, т. I, Москва, 1893, стр. 292—308), а по нескольким рукописям, в двух сильно расходящихся между собою греческих версиях, с введением и примечаниями — Джэмсом (M. R. James, «The testament of Abraham, the Greek text now first edited with an introduction and notes», в Robinson’s «Texts and studies, contributions to biblical and patristic literature», vol. II, № 2, Cambridge, 1892). Имеются также эфиопский, румынский и славянский переводы; из них последний издан Н. Тихонравовым («Памятники отреченной русской литературы», СПб., 1863, т. I, стр. 79—90). Английский перевод А. З. напечатан в Menzie’s «Ante-Nicene Christ. Library» (addit. vol., 1897, pp. 182–201). Содержание A. З. по обеим греческим версиям (если восполнить одну другою) приблизительно следующее: Когда настал последний час Авраама, Бог послал архангела Михаила, чтобы подготовить его к смерти. Михаил появляется перед Авраамом на поле, в виде простого странника, и Авраам с обычным своим гостеприимством приглашает его к себе. По дороге домой Авраам, понимающий язык деревьев, слышит, как огромный тамариск (в славянской версии — дуб), имеющий 331 ветвь, поет песню, предвещающую несчастье. Когда он, придя домой, омывает ноги архангелу, у него выступают слезы на глаза; он говорит Исааку, что совершает омовение в последний раз. Исаак плачет, и Михаил плачет с ним, причем слезы его превращаются в перлы, которые Авраам быстро подбирает и прячет под мантию. Перед закатом солнца, когда в доме Авраама готовятся к вечерней трапезе, Михаил удаляется, так как он должен руководить пением ангелов (שירהּ) на небе; он заявляет Всевышнему, что поручения не исполнил, ибо не решился объявить о близкой смерти Аврааму, которому по доброте сердечной нет равного на земле. Бог тогда обещает сам сообщить Исааку во сне о предстоящей кончине отца его, так, чтобы патриарх мог узнать об этом от сына. В полночь Исааку снится, что отец его должен умереть, и он этот сон сообщает Аврааму. Отец и сын горько плачут и своим плачем будят Сарру; она объявляет, что узнала в трех странниках, которые ели под дубом Мамврийским, ангелов Божиих и в одном из них — Михаила, который приходил спасти Лота. Авраам подтверждает ее слова, говоря, что он узнал в страннике ангела по ногам его (см. Иезек., 1, 7), когда омывал их. После этого странник открывает Аврааму, что он — архангел Михаил, стоящий перед лицом Бога (מיכאל שר הפנים), и требует, чтобы Авраам отдал ему душу свою, в чем последний отказывает. Михаил возвращается к Богу, который приказывает ему объяснить Аврааму, что все, рожденные от Адама и Евы, должны умереть, но что Аврааму Бог окажет особую милость и избавит его от предсмертных мук. Авраам смиряется, но просит Бога через Михаила, чтоб ему было дано видеть пред смертью весь мир, сотворенный одним Словом (במאמר). Господь внемлет его просьбе, велит Михаилу простереть облако света (ענן כבוד), посадить Авраама в колесницу херувимов (מרכבה) и вознести его к небу, откуда он увидит всю вселенную. Путь начинается с «реки, называющейся океаном». И когда Авраам видит с высоты мир земной с разнообразными преступлениями, совершаемыми в нем людьми (прелюбодеяния, убийства и т. п.), он приходит в ужас и просит Михаила послать огонь небесный и зверей лесных на этих злодеев, что Михаил и делает. Но тогда раздается глас с неба: «О, архангел Михаил, останови колесницу и уведи Авраама; иначе он, видя, как все живут во зле, разрушит весь мир. Ибо Авраам не жалеет никого, потому что не он сотворил людей. Я же, который создал мир, не хочу его разрушения и не спешу со смертью грешника, дабы он покаялся и жил». Тогда Михаил направляет колесницу на восток, к раю, который находится в непосредственной близости к аду. Там Авраам видит двое ворот, одни широкие, другие узкие, те и другие ведут к небу. Против них сидит на престоле богоподобный человек, Адам (см. кн. Быт., 26—27, и Баба Батра, 58а), окруженный сонмом ангелов, и перед ним проходят все души грешников — в широкие врата, а души праведников — в узкие, каждая по своим заслугам, а не вследствие первородного греха Адама. Аврааму дано видеть и суд над душами за широкими воротами, и он видит там карающих ангелов (מלאכי חבלה) и книгу, в которую Энох, «небесный учитель и правдивый писец», записывает добрые и злые дела человека. Кроме того, людские дела кладутся на весы, так что если добрые дела перевешивают злые (не только количественно, но и качественно), душа попадает в рай, а если злые превышают добрые, душа попадает в ад; если же добрые и злые дела весят одинаково, душа очищается огнем. Ангел, взвешивающий дела людские, называется Докиель (דקיאל). Авраам чувствует сострадание к некоей душе, которой недостает лишь одного доброго дела, чтобы попасть в рай; заступничество патриарха и ангелов спасает эту душу от ада. Он сожалеет обо всех злодеях, которые были убиты Михаилом по его просьбе, но Господь успокаивает его заявлением, что «необычайная смерть дает прощение всем грехам». После того как Авраам видел все это, архангел возвращает его домой и получает в третий раз приказание взять его душу. Но Авраам отказывается отдать душу архангелу. Михаил возвращается тогда к Богу и говорит, что он не может наложить руку на друга Божия, который праведнее Иова, ибо Иов познал Бога в зрелом возрасте и служил ему из страха, Авраам же познал Бога еще с трехлетнего (или, по другой версии, с 13-летнего) возраста и служил ему из любви. Тогда Бог посылает к Аврааму безжалостного и безобразного ангела Смерти (מלאך המות), который должен явиться в образе красивого юноши, дабы Авраам не удалил его помощью святого имени Божия (שם המפוֹרש). Но патриарх догадывается по ужасу, который объял его при виде юноши, что перед ним злой ангел, и последний в конце концов открывает ему, что он — «горестное имя, плач и гибель для людей» и что настоящий его вид до того страшен, что он уже им одним убивает грешников. Авраам отказывается отдать ему душу и просит его предстать в настоящем виде. Ангел Смерти является тогда со своими 7 змеиными головами и 14 лицами; он так страшен, что один вид его убивает 7000 рабов и рабынь патриарха, а сам Авраам заболевает. Своей молитвой патриарх воскрешает этих 7000 умерших и заставляет ангела Смерти объяснить ему значение 14 лиц его и 72 родов смерти, которыми человек может умереть. В конце концов Бог сам берет душу Авраама «как бы во сне». Тогда приходит Михаил с сонмом ангелов, облекает Авраама в небесный саван, помазывает его райским бальзамом (см. Адамова книга); по истечении трех дней его хоронят под дубом Мамврийским (или, по другой версии, в «пещере, в селе Ефроновом»). И тогда уносится его душа на небо с гимнами и славословиями святых и, представши перед Богом, переносится в «шатры праведных». Таково содержание А. З. Джэмс в своем введении к вышеупомянутому изданию греческого текста утверждает, что эта книга христианского, а не еврейского происхождения. Того же мнения придерживается и Шюрер, Gesch. des jüd. Volkes, III3, 252, который полагает, что «у нас нет основания считать эту книгу еврейскою по происхождению, ибо первые христианские века также были очень плодовиты в изобретении подобных легенд». И действительно, в А. З. имеется много христианских мест, как явных, так и более или менее скрытых. — Но против взгляда Джэмса и Шюрера высказались Л. Гинцберг (J. Е., I, 95—96) и K. Kohler (Jew. Quart. Rev., VIII, 1895, 581—606). По их мнению, А. З. — несомненно еврейского происхождения и лишь интерполирован христианами. Это мнение основывается на том, что большинство содержащихся в этой книге легенд встречаются целиком или имеют аналогии в еврейской агадической письменности. Так, например, то, что ангелы поют гимны Богу, имеется в Талмуде (Хулин, 91б); что Михаил руководит ими во время пения, это знает Мидраш (Ялкут, I, § 133); что ангелы, представившиеся странниками и евшие у Авраама, только притворялись кушающими, известно как Талмуду (Баба Мециа, 86б), так и Мидрашу (Берешит рабба, XLVIII). — Михаил встречается и в еврейской письменности, как שר הפנים (Танхума, Берешит, изд. Бубера, стр. 17); он-то и по талмудическому сказанию пришел в дом Авраама (Иома, 37а), преимущественно к Сарре (Баба Мециа, 86б). Сотворение мира одним словом (במאמר אחד) — очень раннее еврейское представление, уже имеющееся в таннаитском мидраше Мехильта (глава Sifah, изд. Вейсса, стр. 52б), а сотворение десятью словами, упоминаемое в Мишне (Абот, V, 1), есть лишь позднейшее представление. О карающих ангелах (מלאכי חבלה) говорится в еврейской письменности очень часто (напр. Иерушалми Шебиит, VI, 3; Когелет рабба, IV). О том, что грехи записываются в небесные книги, имеются два указания уже в Мишне (Абот, III, 16 — от имени р. Акибы, и II, 1 — от имени Иегуды I), причем здесь это еще носит более или менее метафорический характер, а в несколько более поздней талмудической агаде (Рош га-Шана, 16б) о таких записях говорится совершенно серьезно. Выражения вроде לכף זכות или מכריע את הכף, которые встречаются в Мишне (Абот, I, 6; II, 8), дают основание думать, что и древнейшие таннаи (Иошуа бен-Перахья и Иоханан бен-Заккаи) знали о взвешивании грехов. A что заступничество (זכות) Авраама имеет значение для грешников — это мы также встречаем в Талмуде (Эрубин, 19а; ср. также Нидда, 21а), где именно такое заступничество (זכותוֹ של אברהם אבינו) играет роль во время суда над человеком, в дни Нового Года. Точно так же мысль, что «необычная смерть (מיתה משונה) приносит прощение всем грехам», имеется в Мишне (Сангедрин, IV, 3: תהא מיתתי כפרה על כל עונוֹתי). — Что А. был «другом Божиим» — мы находим в Талмуде (Менахот, 53б: בן ידיד זה אברהם; ср. Исаия, 41, 8: אהבי אברהם). Что A. познал Бога, когда ему было всего три года, — мы находим также в Талмуде (Недарим, 32а). Противопоставление служения «из страха» служению «из любви» встречается в Мишне (Сангедрин, V, 5), где говорится именно об Иове, который в А. З. сопоставляется в этом отношении с Авраамом; здесь древнейший таннай Иоханан бен-Заккаи утверждает, как и А. З., что «Иов служил Богу только из страха», לא עבד איוב את המקום אלא מיראה, а несколько более поздний таннай, Иошуа бен-Хананья, утверждает, что «Иов служил Богу только из любви» (לא עבד איוב את הקב״ה אלא מאהבה). В талмудической Барайте (Баба Батра, 17а) Авраам является одним из 6 лиц, над которыми «ангел Смерти не имел власти», מלאך-המות לא שלט בהן. Как Авраам, так и Моисей не отдают своей души ангелу Смерти. О появлении последнего не под своим настоящим видом говорится в позднейшей талмудической агаде (Моэд Катан, 28а) и в эфиопско-фалашской книге «Смерть Моисея» (Mota Muse, издана с переводом на еврейский и французский языки, с примечаниями и арабскими параллелями, Я. Файтловичем, Париж, 1906, стр. 12—13); здесь ангел Смерти является Моисею также в образе юноши. О страшном виде ангела Смерти говорится в более древней агаде (Абода Зара, 20б); еще древнее — сказание о 72 родах смерти (см. Сифра, Тазриа, 2; Танна дебе-Элиагу рабба, V, и Vita Adam et Еvае, 34; ср. J. Ε., I, 95, примеч.). В Талмуде же (Баба Батра, 75а) мы находим и упоминание специальных шатров для праведников.
На основании всех этих параллелей из еврейской письменности можно утверждать со значительной степенью достоверности, что если А. З. в том виде, в каком он дошел до нас, составлен христианином, то свой легендарный материал составитель нашел в еврейском сборнике легенд об Аврааме, который служил основою для А. З. Это доказывается, между прочим, и тем, что тамариск здесь имеет 331 ветвь, т. е. столько, сколько составляет числовое значение еврейского слова для тамариска אשל (של״א = 331), который Авраам, согласно кн. Бытия (21, 33), посадил в Беерсебе. Это обстоятельство дает нам ключ к определению первоначального языка А. З.: такое оперирование еврейскими буквами, как числами, возможно лишь в том случае, если оригинал книги написан по-еврейски. В этом нас еще больше убеждает имя ангела, взвешивающего грехи דקיאל (от слова דק, упоминаемого в Исаии — 40, 15 и 21 рядом с מאזנים = весы) и разные выражения, которые объясняются лишь первоначальным еврейским оригиналом (см. подробно L. Ginzberg в J. Е., I, 96). Время составления А. З. трудно установить, но во всяком случае книга (вернее, ее еврейский подлинник) составлена не раньше первой половины 1-го христианского века и не позже времени Бар-Кохбы (135), после чего христианская церковь совершенно порвала с еврейством. Автор А. З. был, по мнению Kohler’a, ессеем. Это весьма вероятно, так как саддукей не мог быть автором книги, в которой говорится так много о загробном воздаянии; фарисей же не мог написать книгу, в которой нигде не упоминается о законе и об исполнении обрядов, о чем говорится много и обстоятельно, когда дело касается жизни Авраама, как в талмудической агаде, так и в книге Юбилеев, принадлежащей к тому же роду литературы, что и А. З. — Ср.: E. Schürer, Gesch. d. jud. Volk. im Zeitalt. J. Chr. (III3, 252), где указана остальная литература предмета; K. Köhler, The pre-Talmudic Haggadah (Jew. Quart. Rev., VII, 1895, pp. 581–606); L. Ginzberg, Testament of Abraham (J. E., I, 93—96). У последних двух авторов приведены почти все агадические и мидрашитские параллели. И. Клаузнер.2.