Из цикла «Киевский былинный цикл». Источник: Онежские былины, собранные А. Ф. Гильфердингом летом 1871 года. Том первый. I. Повенецкое побережье-Толвуй. Повенец. Калинин Пётр Лукич
Дюк Степанович
А во той было Индеюшки богатыи,
Да во той было Корелы во проклятыи,
А был молодой боярин Дюк Степанович.
А севодня день да был суботнии, 5 Он ходил гулял да по всим заводям,
Он стрелял гусей да там же лебедей, —
Сдумал ехать он было во Киев град.
А севодня день, братцы, суботнии,
Завтра нам итти да ко Божьей церквы. 10 Он ставае тут по утрышку ранешенько,
Отправляется он до к Божьей церквы.
Он стоял же там великодённую заутреню,
Здумал ехать тут же он во Киев град,
А приходит ко родители ко матушке, 15 А к честной вдовы Мамельфы Тимофеевны,
Он от той великодённыи заутрени:
— Ты родитель моя матушка,
Ты честна вдова Мамельфа Тимофеевна!
Дай прощенье с бласловленьицом 20 Ехать к стольнёму ко городу ко Киеву
А ко ласковому князю ко Владимиру
Посмотрить же мне-ка Киев град.
Скажут: Киев град в чести в добри.
Матушка ему да испроговорит, 25 А честна вдова Мамельфа Тимофеевна:
— Ай рожоно мóе дитятко,
Молодой боярин Дюк Степанович!
А й окольною дорожкой туды дальнею
А гоньци гоняют по три месяца, 30 С коня на конь, с лошади тут на лошадь.
Пройде времени в дороги да три месяца.
А прямой дорожкой не окольною
Е три заставы великиих:
Перва застава великая — 35 Что ли горушки толкучии.
Как ростолнутся да горы, вместо столкутся,
Тут ти Дюку не проехати,
Молодому живу не бывать.
Друга застава великая — 40 Что ли птичушки клевучии.
А росправя птици крыльица,
Тут ти Дюку не проехати,
Молодому живу не бывать.
Третья застава великая — 45 А лежит змея проклятая,
О двенадцати змея о хоботах.
А росправит змея хоботы,
Тут ти Дюку не проехати,
Молодому живу не бывать. 50 Испроговорит боярин Дюк Степанович
А родители тут матушки,
А честной вдовы Мамельфы Тимофеевны:
— Ты родитель моя матушка,
Честна вдова Мамельфа Тимофеевна! 55 Дай прощеньицо с благословленьицем
Ехать к стольному ко городу ко Киеву
А и ко ласковому князю ко Владимиру:
Дашь прощеньице с благословленьицем — поеду ли,
Хоть не дашь прощеньица с благословленьицем — 60 Все равно поеду я.
Дала тут прощенье с благословеньицем
Ехать к стольному ко городу ко Киеву
А и ко ласковому князю ко Владимиру.
Он кормил коня пшеною белояровой, 65 Поил питьями медвяныма,
Он седлает тут добра коня,
Кладывае он же потнички на потнички, -
А на потнички да клáде войлочки
А на войлочки черкальское седéлышко. 70 Он подтягиват двенадцать тугих подпругов
А тринадцатый-тот клал для-ради крепости,
Чтобы в чистом поли добрый конь до спод седла не выскочил,
Добра молодца в чистом поли не выронил.
Провожает-то его да родна матушка, 75 Та было Мамельфа Тимофеевна,
А сама ему наказыват:
— А рожоно мое дитятко,
Молодой боярин Дюк Степанович!
Ты не хвастай-ко своим большим имением, 80 Не быдь-ко ты рожоное захвастливо,
Так не будешь ты рожоное захвачено.
Роспростиласи да воротиласи.
Видли добра молодца-то сядучи,
А не видли тут удалаго поедучи. 85 С горы на гору да с холмы на холму
Взял он реки, озера перескакивать,
Широки раздолья промеж ног пущать.
К первой заставы прискакивал,
А ростолнутся-то горы, вместо столнутся. 90 Тыи горушка растолнулись,
Не поспели вместо столнуться, —
Его бурушко проскакивал,
Его маленький провертывал.
С горы на гору да с холмы на холму 95 К другой заставы прискакивал.
Не поспели птици крыльицов расправити, —
Его бурушко проскакивал,
Его маленький провертывал.
С горы на гору да с холмы на холму 100 Реки-ты озера перескакивал,
Широки раздолья промеж ног пущал. —
К третьей заставы прискакивал.
Не поспела змея хоботов расправити, —
Его бурушко проскакивал, 105 Его маленький провертывал.
С горы на гору да с холмы на холму
Реки взял озера перескакивал,
Широки раздолья промеж ног пущал,
Он ко городу ко Киеву прискакивал. но 110 Приезжае что ли к солнышку к Владимиру,
А ко князю стольне-киевску.
Привязал же он добра коня
У того столба да у точенаго,
У того кольца да золоченаго, 115 А и заходит он в полаты белокаменны,
Крест кладет да по писаному,
А поклон ведет да по ученому,
Бьет челом да поклоняется
А на всих же на четыре стороны, 120 Князю со княгиною в особину.
— Здравствуй, солнышко Владимир стольно-киевской
Со своей было княгиною Апраксией!
Говорил ему Владимир стольно-киевской:
— Уж ты здравствуешь, удалый добрый молодец! 125 Ты откудова удалый добрый молодец,
И как тебя зовут нуньчу по именки,
Нарекают по отечеству?
— Я из той же нунь Индеи да богатою,
А из той было Корелы я проклятою, 130 Молодой боярин Дюк Степанович. —
— А давно ли ты боярин да повыехал?
— Ах ты солнышко Владимир стольно-киевской!
Дома я стоял же там заутренку,
А сюды поспел же я нунь ко обеденке 135 А вот было во Киев град.
А справляется тут Солнышко к обеденке
С тым же молодым боярином,
С Дюком нунь Степановым.
А пошли оны по уличкам, 140 Пали дождички великии,
Сделали тут улички да грязныи.
Шел же молодой боярин Дюк Степанович,
Измарал же он сапожки да зелен сафьян.
Тут приходит да боярин ко обеденки, 145 На сапожки тут боярин да поглядыват:
— А сказали было: Киев град в чести в добри
Ай же в Киеви да не по-нашему,
Постланы мосты да все кирпичныи,
Сыпаны пески да рудожелтыи; 150 Пали дождики великии,
Измочили тут пески да рудожелтыи,
Измарал-то я сапожки да зелен сафьян.
А у нас было в Индеи во богатыи,
А у нас было в Корелы во проклятыи, 155 Все же стланы мостики дубовыи,
Поверху было да сукна одинцовыи.
А стоит же тут Чурилушка сын Плéнкович,
Говорил же тут Чурила сын же Пленкович:
— Ай же ты мужик да деревенщина, 160 А пустыим ты, мужик, да нуньчу хвастаешь!
Ты убил купця либо боярина,
Снял же тут сапожки да зелен сафьян,
Сам же ты сапожков знать не держивал,
Все же на сапожки ты поглядывать. 165 А ударим-ко, боярин, во велик залог,
Ездить-то же нам да е по три́ годы,
А по три годы-то нам же ездить по три дни, —
В каждый день да платьица-ты сменныи,
Чтобы конюшки у нас да были сменныи. 170 Молодой боярин Дюк Степанович
Бил же тут с Чурилой о велик залог:
— Ездить им же нунь по три года,
А по три года то нам же ездить по три дни,
А который же из нас лучше да повыступит, 175 Другому из нас да голова рубить.
А по Чурилушки по Плёнкови
А ручались Киевом Черниговом,
А по том было по Дюке по Степанове
Да ручался один отче да черниговский, 180 А крестовой его батюшка:
Ездить-то им да по три года,
А по три года-то им же ездить по три дни,
А который же из них лучше да повыступит,
Другому из них да голова рубить. 185 Тут выходят из великодённыя обеденки.
Молодой боярин Дюк Степанович
Прошол к солнышку Владимиру
Ай ко князю стольне-киевску,
Тут прошол да хлеба кушати 190 А во тыи гридни столовыи.
Тут садились за столики дубовыи,
Приносили тут колачики крупивчаты
Что ли Дюку да Степанову.
Стал же он калачиков тут кушати, 195 Мякишок-тот ест да корочку под стол мечет:
— А сказали: Киев град в части в добри,
А все в Киеви да не по-нашему.
Этыи колачики крупивчаты
Пахнут-то на глинушку дожжовую, 200 А на то же на помялушко сосновое.
У моей было родители у матушки
Есть же печки там муравлены,
Там помялушка шелковыи,
А не пахнут там колачики на глину на дожжовую, 205 А колачик съешь, другова хочется,
Другой съешь, третéй с ума не идет.
Вон исходит з-за столов да [з]-за дубовыих,
Крест кладет да по писаному,
А поклон ведет да по ученому: 210 — Благодарствуешь, Владимир стольне-киевской,
За твои было калачики крупивчаты.
Молодой боярин Дюк Степанович
Стал справляться во Индеюшку,
А во ту было Индею во богатую, 215 А во ту было Корелу во проклятую.
Не спустили тут боярина
Ехать в ту было Индею во богатую,
А во ту было Корелу во проклятую.
Тут садился да боярин на ременчат стул, 220 Пише ёрлуки да скорописчаты,
Кладывае он же в сумки перемётныи,
Отпускае он добра коня
С тыма сумкамы да перемётныма
Ко своей было к родители ко матушки, 225 Ко честной было Мамельфы Тимофеевной.
«Ай родитель моя матушка,
Ты честна вдова Мамельфа Тимофеевна!
Посылай-ко ты мне-ка-ва нынь платьицов
А на три годы пошли да ты же на три дни, 230 В каждый день на платьица-ты сменныи;
Ты пошли-ко злата серебра,
Ты пошли-ко мне на три годы,
Ты на три годы пошли да на три дни,
А не спустя меня съездить во Индеюшку, 235 А во ту было в Индею во богатую,
А во ту было в Корелу во проклятую.
Я ударил нуньчу зде-ка о велик залог,
Я похвастал знать Индеей да богатою,
Да похвастал я Корелой да проклятою: 240 У нас было во Индеи во богатыи
А стоят у нас полаты белокаменны,
Что ли столбики у нас да там точеныи,
Крышки там у нас да золоченыи,
А за то же я захвачен Дюк Степанович». 245 Отправляет тут боярин Дюк Степанович,
Отправляет тут добра коня
Ко родители ко матушки
А к честной вдове Мамельфы Тимофеевной.
Стал же его бурушко поскакивать, 250 С горы на гору да с холмы на холму,
Взял же реки-ты озера перескакивать,
Широки раздолья промеж ног пущать. —
К первой заставы прискакивал.
Не успела змея хоботов росправити, — 255 Тую заставу проскакивал.
К другой заставе прискакивал,
Не успели птицы крыльицов расправити, —
Тую заставу проскакивал.
К третьей заставе прискакивал, 260 Не успели горы вместо столнуться, —
Тую заставу проскакивал.
Ко Индеюшки прискакивал
Середи двора да ставился,
Заржал лошадиным тут я́саком. 265 Услыхала тут Мамельфа Тимофеевна,
Тут взглянула во косевчато окошечко,
Увидала тут боярина добра коня:
«Видно тут рожоное убитоë!»
Выбегала тут на ши́рок двор, 270 Увидала óна сумки переметные,
Брала óна сумки переметные,
Выносила сумки переметные,
Роспечатыват тут ёрлуки да скорописчаты,
Сама же тут да испроговорит: 275 — Видно, тут рожоное захвастливо,
Там мое рожоное захвачено.
Собирала тут служанок своих верныих,
Отправляе ëму платьицев на три годы,
А на три годы да на три дни, 280 В каждый день да трожды днём
Ему платьица-ты сменныи.
Отпускае еще злата ëму серебра,
А на три годы да на три дни,
Чтоб хватило да боярину 285 Дюку да Степанову.
Пише ёрлычки да скорописчаты
Мóлоду боярину а Дюку да Степанову:
«Да не хватит буде злата серебра,
А ко мни да ведом посылайте-тко». 290 Рыла она сумки переметныи,
Отправляла тут его добра коня
К молоду боярину а к Дюку да Степанову
Тут было во Киев град.
А й пошел же его бурушко поскакивать 295 С горы на гору да с холмы на холму,
Взял же реки-ты озера перескакивать,
Широки раздолья промеж ног пущать —
К первой заставы прискакивал.
Не успела змея хоботы расправити, — 300 Тую заставу проскакивал,
К другой заставы прискакивал,
Не успели птицы крыльицов росправити, —
Тую заставу проскакивал.
К третьей заставы прискакивал, 305 Не успели горы вместо столнуться, —
Тую заставу проскакивал.
Тут ко городу ко Киеву прискакивал,
Он приносит было сумки переметныи,
Молоду боярину а Дюку да Степанову, 310 А привозит ëму цветныи да платьица,
Он на три годы привозит на три годы,
На три годы да на три дни.
Вси Киевом платьицев ужахнулись,
Стали выбирать оны обценщичков 315 А во ту было Индею во богатую:
Молода Добрынюшку Никитича,
В других тут Михаилу Потыка Иванова,
А в третьиих Олешенку Поповича.
Говорит же тут боярин Дюк Степанович: 320 — Ах ты солнышко Владимир стольне-киевской!
Вы не посылайте-тко Олешенки Поповича
А во ту было Индею во богатую
Наших животов обценивать.
Наши жи́воты сиротскии, 325 Его глазушка поповскии,
Его глазушка озарятся,
А не вытти ввек с Индеюшки.
Вы пошлите-тко казáка Илью Муромца,
Молода Добрынюшку Никитича, 320 В третьиих Михаилу Потыка Иванова,
А трех русских могучиих богатырей, —
А не век же им там жи́воты обценивать:
Не какие наши животы, сиротскии.
А отправились богáтыри, 325 А отправились в Индею во богатую,
А во ту было в Корелу во проклятую,
Дюковыих животов обценивать.
Стал же тут боярин Дюк Степанович,
Стал же со Чурилушкой поезживать. 340 В кажный день Чурилушки да конюшки-ты сменный
Наставляют ëму Киевом.
А молодой боярин Дюк Степанович
На росы бурка да перекáтыват,
Шерсть же на бурки да переменится, 345 В кажный день-то шерсть да на ем сменная.
Одевае в кажный день-то платьица он сменныи,
Да не то боярин и по трижды в день.
Стали ездить со Чурилой было Плёнковым
А гулять да во чистом поли. 350 А пошли туды да русьскии могучии богатыри
А во ту было Индею во богатую
Его животов обценивать,
Старый казак да Илья Муромец,
Молодой Добрыяюшка Никитинич, 355 Михаиле Пóтык сын Иванович.
Коротали тут в дороге да три месяца.
А подходят под Индею под богатую,
А под ту было Корелушку проклятую.
Усмотрели тут Индею да богатую, 360 Усмотрели тут Корелу да проклятую:
— Вся Индея что ли нас да перепаласи,
Вся Индея вдруг да загореласи?
А подходят под Индею под богатую,
А подходят под Корелу под проклятую, 365 Думали Индея перепаласи, —
Ажно их Индея не спугаласи,
Вся Индея тут стоит да у них в золоти,
А и полаты тут у них да белокаменны,
Столбики у них были точеныи, 370 Крышки-то у них да золоченыи.
Выходят тут оны да срéди города
А к той было Мамельфы Тимофеевны,
К ей же нунь полатам белокаменным.
Тут идут же от обедни жены старо-матеры. — 375 — Уж вы здравствуйте, артель да жоны старо-матеры!
Отвечают им же жоны старо-матеры:
— Вы откуда добры молодцы?
Отвечают им удалы добры молодцы,
Святорусскии богатыри: 380 — Есть мы города нунь Киева
Ай от ласковаго князя от Владимира,
Ай обценщички же Дюковыим жи́вотам.
Мы пришли обценивать да Дюковыих животов.
Есть ли этта Дюковая матушка? 385 — Нету этта Дюковыи матушки,
Этта Дюковы коровницы.
А приходит тут артель да их же другая:
— Здравствуйте, вы жоны старо-матеры!
Есть ли этта Дюковая матушка? 390 Отвечают тут же жоны старо-матеры:
— Нету этта Дюковыи матушки,
Этта Дюковы портомойницы.
А идет же ту артель да было третьяя:
— Здравствуйте, вы жоны старо-матеры! 395 Есть ли этта Дюковая матушка?
Отвечают тут же жоны старо-матеры:
— Нету этта Дюковыи матушки,
Этта Дюковы постельницы.
А идёт же тут артель четвертая:
— Здравствуйте, вы жоны старо-матеры! 400 Есть ли этта Дюковая матушка?
Нету этта Дюковыи матушки,
Этта Дюковы колачницы.
А идет же тут артель да пятая:
— Здравствуйте, вы жоны старо-матеры! 405 Есть ли этта Дюковая матушка?
— Нету этта Дюковыи матушки,
Этта Дюковы да горничны.
А идет же тут артель да шóстая,
Тут идет женá да старо-матера, 410 Вся она идет да было в золоти:
— Здравствуйте, вы, жоны старо-матеры!
Есть ли этта Дюковая матушка?
Говорят тут жоны старо-матеры:
Есть же этта Дюковая матушка. 415 Тут выходит Дюковая матушка,
А честна вдова Мамельфа Тимофеевна:
— А вы здравствуйте, удалы добры молодцы!
Вы коей земли, коей орды,
Как вас именем зовут, 420 Как вас нарекают по отечеству?
— А есть же мы тут города е Киева
Ай от ласкового князя от Владимира,
Посланы у Дюка у Степанова
Своих животов обценивать. 425 Я есть старый казак да Илья Муромец,
Другой молодой Добрыня сын Никитинич,
В третьиих Михаиле Пóтык сын Иванович,
Ай удалы добры молодцы,
Святорусский богатыри, 430 — Уж ты старый казак да Илья Муромец,
Уж ты молодый Добрынюшка Никитинич,
А Михаило Пóтык сын Иванович!
А подите к нам да хлеба соли нуньчу кушати,
Белою лебёдушки порушати. 435 Не какие наши животы сиротские,
Наши животы бобыльскии,
А не долго пройде животы обценивать.
Отправлялиси богатыри
А й во ты было полаты белокаменны, 440 К той было Мамельфы Тимофеевны,
Тут же хлеба кушати.
Тут приходят да во гридни во столовыи,
Крест кладут да по писаному
И поклон ведут да по ученому, 445 Бьют челом да покланяются
На все на четыре стороны,
Ей Мамельфы да в особину.
Тут садились они хлеба было кушати,
Ей же белою лебедушки порушати. 450 А колачик съели, дру́гого тут хочется,
А по третьеём душа горит.
Наедалиси они да было до сыти,
Напивалиси оны да было дóпьяна.
Стали тут богатыри отдох держать, 455 Спали тут богатыри трои сутки,
А по той же по Индеи по богатоей,
А по той же по Корелы по проклятоей
Потекла река да было с зóлотом.
Прохватились тут же русьскии могучии богатыри, 460 Старый казак да Илья Муромец,
Молодой Добрынюшка Никитинич,
Михаила Пóтык сын Иванович,
А пошли тут по Индеюшки погуливать,
Узнавать было Индеюшки богатыи, 465 Узнавать было Корелушки проклятыи,
Что обценивать Индея-та богатая,
А какие есть тут Дюковыи животы.
А во той было Индеи во богатыи,
А во той было Корелушки проклятыи 470 Стланы там же мостики дубовыи,
На верёх-то у них сукна одинцовыи.
Проходили тут богатыри
А по той было Индеи по богатыи,
А узнали тут же Дюковыи животы, 475 Увидали тут реку да золоченую,
И самы себи оны да испроговорят:
— Как нам этта Дюковыи животы обценивать,
Тут же век свой нам скоротати?
Стали тут же обценивать да животов, 480 Да обценивали сбрую лошадиную.
Прошло времечки без мала да три годы есть,
И самы себи богатыри спроговорят:
— Ай же мы да братьица крестовыи!
А не нужно нам всих животов обценивать, 485 А как вси нам животы обценивать
Так нам век же туда-ка скоротати.
Отправляются три русьскиих могучиих богатыря
А из той же из Индеи из богатыи,
Да из той же из Корелы вон с проклятыи 490 А ко стольнему ко городу ко Киеву
Ай ко ласковому князю ко Владимиру.
Шли в дороге да три месяца,
А приходя к городу ко Киеву
А ко ласковому князю ко Владимиру, 495 Говорили что ли солнышку Владимиру,
Что ли князю стольне-киевску:
— Ах ты солнышко Владимир стольне-киевской!
Не могли же мы да Дюковыих животов приобценить.
Обценять же там нам Дюковыи животы, — 500 Так же век же там да надо нам скоротати.
Тут молодой боярин Дюк Степанович
Ездил со Чурилушкой по три годы.
А по три годы, да по три дни.
А приходит им было последний день, — 505 Кто у них получше да повыступит,
Другому из их да голова рубить.
Сегодня день, братцы, у нас суботнии,
Завтра у нас день да воскресéньицо,
А итти-то им да ко Божьей церквы. 510 Да который-то из них лучшé повыступит,
Другому из их да голова рубить.
Тут приходят да оны да ко заутренки,
А Чурилушко тот Пленкович
Ставится на крылосо на правое, 515 Молодой боярин Дюк Степанович
Ставится на крылосо на левое.
Молодой Чурилушко сын Пленкович
Стал же свою славушку показывать,
Стал же он тут плеточкой поваживать, 520 Он от пуговки да стал было до пуговки,
А й от петелки до петелки.
Тут от пуговки до пуговки
А й пошли враны, стали прогуркивать,
А й от петелки до петелки 525 Поплыла змея, стала просвистывать.
Киевом было Черниговом
Вси оны да приужахнулись,
Вси оны да тут же призадумались
А самы ему да испрогóворят: 530 — Благодарствуешь, Чурилушка сын Пленкович!
Некуда боярину да Дюку да Степанову,
Некуда да лучше нынь повыступить.
Молодой боярин Дюк Степанович
Он повесил буйну голову, 535 Утопил он очи ясны во кирпичен мост,
Сам боярин призадумался.
Стал же тут боярин Дюк Степанович
Стал он плеточкой поваживать,
А й от пуговки да он до пуговки, 540 Что ль от петелки да он до петелки.
А й от пуговки было до пуговки
Пошли птицушки певучии,
Ай от петелки до петелки,
Пошли зверюшки крыкучии. 545 Вдруг запели тыи птицушки певучии,
Закрычали вдруг же звери вси крыкучии,
Вси во церквы пали, обмерли.
Говорил же тут Владимир стольне-киевской:
— Ах ты молодой боярин Дюк Степанович! 550 Ай уйми-тко ты же птиценек певучиих,
Да уйми-тко всих же зверюшков крыкучиих,
Ты оставь-ко нам людей да хоть на симена.
Отвечает тут боярин Дюк Степанович:
— Не у вас я хлеба соли ныньчу кушаю, 555 Я не вас-то хочу нуньчу слушати.
Говорил же тут Владимир стольне-киевской:
— Ай же отче ты черниговской!
Ты молись-ко да крестовому нунь дитятки,
Молоду боярину что ль Дюку да Степанову, 560 Унял чтобы птиценек певучиих,
Чтобы унял зверюшков крыкучиих.
Говорил же ëму отче да черниговской,
А крестовый его батюшко:
— Ай ты молодой боярин Дюк Степанович! 565 Ты уйми-тко нуньчу птйценек певучиих,
А уйми-тко ты же зверюшков крыкучиих.
Отвечает тут боярин Дюк Степанович:
— Я у вас же хлеба соли нуньчу кушаю,
Да я вас же хóчу слушати. 570 Унял тут же птиценек певучиих,
Всих же унял зверюшков крыкучиих.
Говорит же тут боярин Дюк Степанович:
— Ах ты солнышко Владимир стольне-киевской
Кто у нас получше да повыступил? 575 Тут повесил да Владимир буйну голову,
— Утопил да очи ясны во кирпичен мост,
Ничего ему да не ответствует.
Испроговорит боярин Дюк Степанович:
— Обзадорил ты, Чурилушка сын Пленкович! 580 Это молодцам да нам с тобой не похвальба, —
А поедем-ко, Чурилушка, к Пучай-реки,
Скочим через матушку Пучай-реку:
Кто из нас тут лучше да повыступит?
Не хотелось бы Чурилушки ехать к матушки Пучай-реки, 585 Его похвальба да наперед зашла.
Поезжает тут Чурилушка сын Пленкович
Что ли с молодым боярином
Да со Дюком со Степановым
К тою матушки Пучай-реки, 590 Приезжают тут же к матушки Пучай-реки
Молодой боярин Дюк Степанович,
Тот же да Чурилушка сын Пленкович.
Говорит ему боярин Дюк Степанович:
— Ай ты молодой Чурила сын да Пленкович! 595 Твоя похвальба-та наперед зашла.
Скочи-ко через матушку Пучай-реку
На своем-то на добром коне.
Тот же Чурилушка сын Пленкович
Россердил же тут он своего добра коня, 600 Скочит через матушку Пучай-реку,
Осеред реки Чурилушка в воду́ пошол.
Молодой боярин Дюк Степанович
Он приправит своего тут бурушка
Через матушку Пучай-реку. 605 С бережка боярин да выскакиват,
К другому боярин да прискакиват,
Поскорешенько назад коня да поворачиват,
Осеред реки боярин да припадыват,
За волосы он Чурилушку захватыват, 610 Да с воды с конем выздымливат,
К солнышку к Владимиру притаскиват.
— Ах ты солнышко Владимир стольне-киевской!
Кто у нас получше да повыступил?
Говорит же тут Владимир стольне-киевской: 615 — Ах ты молодой боярин Дюк Степанович!
Не сруби-тко ты Чурилки буйной головы
За его теперь поступки неумильнии,
За его было да ложное-то хвáстанье.
Отвечает тут боярин Дюк Степанович: 620 — Ах ты солнышко Владимир стольне-киевской!
Кабы лучше нас Чурилушка повыступил,
Мне-ка-ва бы он срубил да буйну голову.
А пусть-ко ти, Чурилушка ты Пленкович,
А не срублена твоя да буйна голова 625 За твои поступки неумильнии,
За твое за ложное за хвастанье.
Ты князем да Владимиром упрошенный,
Киевскима да черниговскима,
А и черниговскима бабамы умоленный. 630 Ты не езди-тко нунь с намы со бурлаками,
А ты езди-тко нунь в Киеви,
В Киеви в Чернигови меж бабамы,
А век же там ты езди пó веку!
См. также одноимённые страницы.