Собраніе сочиненій. Т. 16. Андалузскіе легенды.
М., 1896
Жилъ поживалъ давно тому назадъ одинъ веселый человѣкъ, маленькій, да толстый, по имени дядя Хозаръ. Онъ былъ очень богатъ, но у него было только три любимыя занятія: ѣсть, пить и спать. Никто не могъ съѣсть больше, выпить скорѣе и спать крѣпче. И дядя Хозаръ такъ усердно занимался этими тремя завятіями, что скоро съ женой и съ дѣтьми очутился безъ единаго гроша. Единственно, что осталось въ его распоряженіи — это 365 дней въ году, но ѣсть было уже нечего. Дѣти кричали и плакали, прося хлѣба, а жена начала драться всякій день. Хозару, наконецъ, стало не въ терпежъ отъ нихъ и, выпросивъ у жены веревку, онъ отправился въ лѣсъ съ тѣмъ, чтобы повѣситься.
Прицѣпилъ онъ петлю къ дереву и собирался уже вѣшаться, какъ вдругъ видитъ: сидитъ на вѣткѣ бѣлочка, да не простая, а золотая, хвостъ изъ брилліантовъ, лапочки изумрудныя, а глазки, два яхонта, какъ огонь горятъ.
— Дядя Мартынъ, ты что это затѣялъ? спрашиваетъ бѣлочка пискливымъ голоскомъ.
— Нешто не видишь. Повѣситься хочу съ тоски, да съ голоду.
— Какъ тебѣ не стыдно. Брось. На вотъ тебѣ кошелекъ, въ немъ всегда деньги будутъ, сказала бѣлка и, бросивъ кошелекъ, пропала.
Мартынъ взялъ кошелекъ, связанный изъ краснаго шелка и смотритъ: въ немъ червонецъ. Онъ вынулъ его, поглядѣлъ и хотѣлъ назадъ положить, но червонецъ не лѣзетъ, ибо въ кошелькѣ другой уже его мѣсто занялъ. Вынулъ Мартынъ этотъ другой, а тамъ третій… Сообразилъ дядя Мартымъ, какой у него дивный кошелекъ, и весело побѣжалъ домой…
По дорогѣ случился трактиръ. Дядя Мартынъ зашелъ въ него на минуточку. Видя его ободраннаго, ему не хотѣли давать ни ѣсть, ни пить, требуя уплаты впередъ. Мартынъ натаскалъ цѣлую горсть червонцевъ и бросилъ хозяину на столъ, говоря, что у него есть на что всю Испанію купить.
Угостившись чрезъ мѣру — Мартынъ тутъ же свалился подъ столъ и заснулъ какъ убитый.
Трактирщикъ замѣтилъ, какая сила въ кошелькѣ Мартына, велѣлъ своей женѣ связать поскорѣе кошелекъ точь въ точь такой же, какъ у Мартына и, пока тотъ спалъ, подмѣнилъ чудный кошелекъ другимъ, простымъ.
Дядя Мартынъ, проснувшись, пошелъ домой и издали сталъ кричать женѣ, что досталъ кошелекъ, изъ котораго можетъ наворотить гору золота.
Вынулъ Мартынъ кошелекъ и сунулъ пальцы за червонцемъ, а въ немъ нѣтъ ничего. Онъ и такъ и сякъ… Ивертѣлъ, и встряхивалъ, и вьгеорачивалъ его, опять клалъ въ карманъ, и опять вынималъ. Но не тутъ-то было. Нѣтъ ничего въ кошелькѣ — и конецъ! Жена Мартына безмѣрно озлилась, думая, что мужъ надъ ней насмѣхается и, не говоря худого слова, развернулась, да такъ мужа угостила, что тотъ вылетѣлъ на улицу кубаремъ. Съ горя, да со злости побѣжалъ онъ прямо въ лѣсъ, на то же мѣсто, чтобы вѣшаться.
А на деревѣ сидитъ та же золотая бѣлочка.
— Ты что, Мартынъ? пищитъ она.
— Вѣшаться. Жить не хочу, когда даже твой кошелекъ и тотъ у меня не дѣйствуетъ. Съ голоду хуже умирать, лучше повѣситься.
— Ну, полно. Не горюй. На, вотъ тебѣ плащъ. Когда захочешь ѣсть, разстели его по землѣ и садись.
Бѣлочка пропала, а на дядѣ Хозарѣ очутился плащъ. Снялъ онъ его, разостлалъ на травѣ и сѣлъ. И вдругъ видитъ, весь его плащъ покрылся блюдами и винами. Цѣлый обѣдъ на десять человѣкъ.
На радостяхъ Мартынъ наѣлся и напился и, едва двигаясь, чуть не ползкомъ отправился домой. Трактирщикъ, увидя его, смекнулъ, что если Мартынъ — сытъ, да и пьянъ, то что-нибудь да есть у него новое въ родѣ кошелька. Онъ вышелъ къ нему и сталъ приглашать выпить съ нимъ. Мартынъ отказался войти и предложилъ трактирщику его самого угостить. Мартыну хотѣлось похвастаться.
— Чѣмъ же и гдѣ ты меня угостишь. Развѣ открылъ ты трактиръ?
— Вотъ, мой трактиръ! сказалъ Мартынъ.
И, разложивъ плащъ, онъ сѣлъ и велѣлъ сѣсть и трактирщику. Плащъ такъ и закрыло всякими блюдами и бутылками съ виномъ. Трактирщикъ онѣмѣлъ отъ изумленья и сталъ придумывать, какъ бы украсть плащъ. Онъ притворился пьянымъ, заспорилъ съ Мартыномъ, полѣзъ на него съ кулаками и такъ его ударилъ, что Мартынъ растянулся на землѣ какъ мертвый. Трактирщику только того и надо было. Подмѣнилъ онъ плащъ Мартына своимъ и ушелъ. Мартынъ, придя въ себя, обѣщался мысленно отомстить трактирщику въ другой разъ за побои и отправился скорѣе домой. Завидя жену и дѣтей, онъ сталъ звать ихъ обѣдать.
— Вотъ дай только развернуть плащъ, объявилъ онъ и даже намъ не съѣсть всего того, что на немъ сейчасъ будетъ.
Жема и дѣти сѣли. Мартынъ тоже сѣлъ и развернулъ плащъ. Смотрятъ они — блюдъ нѣтъ никакихъ, а только куча клоповъ поползли изъ плаща на нихъ.
Жена при этой новой насмѣшкѣ, остервенѣла отъ злости и, наскочивъ на мужа, начала его колотить чѣмъ попало, а дѣти давай ей помогать. Такъ проводили они Мартына чрезъ всю деревню. Побѣжалъ дядя Мартынъ прямо въ лѣсъ, съ тѣмъ, чтобы ужъ непремѣнно повѣситься.
А на деревѣ опять сидитъ его покровительница.
— Что дядя? Или опять плохо? пищитъ она.
— Какъ-же неплохо, когда меня всѣ бьютъ. Трактирщикъ, жена и даже дѣти родныя. Какъ же послѣ этого не повѣситься?
— Ну, слушай, Мартынъ. Кошелекъ и плащъ укралъ у тебя трактирщикъ. Такъ и знай. Дамъ я тебѣ теперь такую дубинку, что съ ней ты вернешь себѣ и мои первые подарки и, кромѣ того, съ ней тебя уже никто не одолѣетъ. Только, помни, это ужъ въ послѣдній разъ, и если у тебя ее украдутъ, то не прогнѣвайся — ничего больше не получишь и меня никогда не увидишь. Когда захочешь, чтобы дубинка дѣйствовала, скажи только: дубиночка, размахнись! Она тебѣ скорехонько кошелекъ и плащъ вернетъ назадъ. Прощай и не горюй!
Бѣлочка пропала, а у Мартына въ рукахъ дубинка очутилась. Пошелъ онъ домой. На дорогѣ тотъ же трактиръ и трактирщикъ на крыльцѣ пьянствуетъ съ гостями.
— А, дядя Мартынъ! Что, хорошо я тебя угостилъ прошлый разъ! кричитъ трактирщикъ. Будешь впередъ спорить?
— Дубиночка, размахнись! вымолвилъ тихонько дядя Мартынъ.
Дубинка выскочила у него изъ рукъ и, прыгнувъ на трактирщика, начала его катать. Гости отъ страха бросились бѣжать. А Мартынъ сталъ да приговариваетъ:
— Еще, дубиночка, еще!
— Помилосердуй! кричитъ трактирщикъ.
— Отдай мнѣ мой кошелекъ и плащъ, говоритъ Мартынъ.
— Все бери! Хоть трактиръ себѣ бери! воетъ несчастный трактирщикъ, увертываясь отъ дубинки, которая такъ и свиститъ у него на спинѣ.
Дубинка, наконецъ, повалила его на землю и все бьетъ да бьетъ.
— Жена! Отдай ему скорѣе кошелекъ и плащъ, закричалъ трактирщикъ.
Мартынъ получилъ отъ жены трактирщика свой кошелекъ и плащъ и, взявъ дубинку въ руки, пошелъ радостный и весельтй домой. Трактирщика подняли и понесли, потому что онъ отъ побоевъ даже на ногахъ стоять не могъ и чрезъ часъ отдалъ Богу душу.
А Мартынъ, подходя къ дому, сталъ звать жену и дѣтей, говоря, что у него такой кошелекъ, и такой плащъ, и такая дубинка, какихъ они отъ роду не видали.
Жепа, увидя мужа и услыхавъ эти слова, схватила помело и прямо на Мартьтна.
— Такъ ты опять пожаловалъ надо мной насмѣхаться. Дѣти, берите по палкѣ…
И вся семья бросилась на Мартына и давай его барабанить, кго чѣмъ понало. Напрасно кричалъ онъ и увѣрялъ, что на этотъ разъ онъ не обманываетъ, — жена пуще злилась и пуще била его помеломъ.
— А! Такъ вы вотъ какъ меня приняли! разсердился Мартынъ. — Дубиночка, размахнись!
Дубиночка развернулась и пошла въ ходъ.
— Дубиночка! Не жалѣй злую вѣдьму жену, которая учитъ дѣтей родного отца бить. Валяй на смерть.
Дубинка размахнулась сильнѣй и такъ треснула жену Мартына, что у ней тутъ же и духъ вонъ.
Оставивъ жену убитую и дѣтей сильно избитыхъ, Мартынъ вошелъ въ домъ и, развернувъ плащъ свой, сталъ обѣдать.
Между тѣмъ исправнику сосѣдняго города донесли, что Мартынъ убилъ трактирщика, собственную жену и обѣщается убить всякаго, кто только ему слово скажетъ противное. Исправникъ явился съ жандармами арестовать Mapтына. Но дядя Мартынъ только завидѣлъ ихъ, вышелъ къ нимъ на встрѣчу и крикнулъ:
— Дубиночка, размахнись!
Чрезъ полчаса всѣ жандармы были перебиты до смерти, а исправникъ бѣжалъ съ перешибленной рукой и послалъ донесеніе губернатору, а губернаторъ королю обо всемъ происшествіи. Король приказалъ немедленно схватить Мартына и доставить въ столицу.
Губернаторъ выслалъ противъ бунтовщика цѣлый полкъ гренадеръ. Но Мартынъ не дался. Дубиночка отработала гренадеръ такъ ловко, что половина осталась на мѣстѣ, а половина добралась до города, кто безъ руки, кто безъ ноги, а полковникъ съ фонаремъ подъ глазомъ.
Король собралъ всѣ войска, и самъ предводительствуя цѣлой арміей, состоящей изъ кавалеріи и пѣхоты, пошелъ походомъ на дядю Мартына.
Дядя Мартынъ встрѣтилъ войско въ долинѣ. Король послалъ къ нему парламентеровъ, угрожая сдаться или быть казненнымъ. Мартынъ поручилъ дубинкѣ принять пословъ. Она приняла ихъ по-своему, и ни одинъ не вернулся назадъ.
Тогда король велѣлъ начать сраженіе…
— Дубиночка, размахнись! приказалъ Мартынъ, — да не сломись, ужъ больно много тебѣ работы будетъ.
Сраженіе произошло такое ужасное, что стоялъ свѣтъ и будетъ стоять, а ничего подобнаго люди не увидятъ. Дубинка работала три дня и три ночи и, расходившись, била зря по чемъ попало. Войска побила и разогнала, короля ухлопала, какъ муху, лошадей искрошила, землю изрыла, городъ сосѣдній разрушила до основанія и, зацѣпивъ въ темнотѣ нечаянно по небу, три звѣзды сшибла разомъ на землю. Самъ Мартынъ перепугался и сидѣлъ со страху въ кустахъ, боясь чтобъ и его ненарокомъ дубинка не отдула.
Оставшійся въ живыхъ королевичъ собралъ совѣтъ мудрецовъ и спросилъ: «Что дѣлать съ дядей Мартыномъ?»
Мудрецы послѣ трехдневнаго совѣщанія рѣшили, что дубинка дяди Мартына ему досталась отъ нечистой силы и что на такое навожденье только святая сила можетъ подѣйствовать. Королевичъ приказалъ розыскать одного святого человѣка, жившаго въ горахъ, и послалъ его къ Мартыну съ тѣмъ, чтобы его убить.
Святой человѣкъ согласился итти, но не за тѣмъ, чтобьи убивать дядю Мартына — этого онъ не могъ взять на себя — а чтобы уговорить его уйти изъ ихъ государства за море, въ Америку.
Такъ и было сдѣлано. Когда святой человѣкъ пришелъ къ Мартыну и объявилъ, что онъ отъ имени королевича, то Мартынъ, не долго думая, крикнулъ:
— Дубиночка, развернись!
Но дубинка не двинулась.
Мартынъ, видя, что дѣло плохо и что святой человѣкъ грозитъ его связать и самъ отвести въ тюрьму, да взяться стеречь его — согласился покинутъ государство и итти за море въ Америку.
Тамъ дядя Мартынъ былъ избранъ королемъ за свою силу и богатство и самъ основалъ новый городъ. Мартынъ жилъ долго и правилъ мудро. Подданныхъ своихъ Мартынъ угощалъ на своемъ плащѣ и такъ пріучилъ къ своимъ привычкамъ много пить и ѣсть и драться, что американцы и по сю пору не могутъ отвыкнуть отъ нихъ.
Червонцы у дяди Мартына изъ кошелька не истощались никогда, и такую кучу золота онъ при жизни своей натаскалъ изъ него, что американцы отвели особое мѣсто Калифорнію и тамъ зарывали его въ землю, а потомъ, когда не хватило уже мѣста, стали вывозить его. И по сю пору все еще вывозятъ это золото изъ Калифорніи въ Европу и все не могутъ его вывезти.