1871.
правитьКупецъ Егоръ Семенычъ Дохинъ дѣлалъ дружественную лоттерею. Въ воскресенье, въ день розыгрыша, онъ возсталъ отъ сна ранѣе обыкновеннаго, облекся въ халатъ и вышелъ въ кухню. Въ кухнѣ кухарка мѣсила въ горшкѣ тѣсто для пирога, одинъ мальчикъ, ученикъ коммерціи, босой, въ грязномъ тиковомъ халатѣ, чистилъ хозяйскіе сапоги, а другой сидѣлъ недалеко отъ него на стулѣ. Первое, что бросилось Егору Семеновичу въ глаза, это бездѣйствіе и праздность сидѣвшаго мальчишки.
— Что, сложа руки-то, сидишь, да буркалами хлопаешь? обратился онъ къ нему. — Нѣтъ, чтобъ дѣломъ заняться! Бьютъ васъ мало, вотъ отчего!
Мальчикъ вскочилъ со стула и засовался. Онъ совершенно не зналъ, за какое дѣло ему приняться.
— Ну, заметался, какъ слѣпая въ банѣ!
— Андрюша! нащепай лучины, вонъ у меня тамъ на шесткѣ лучина сушится! крикнула мальчику кухарка,
— Вотъ и дѣло есть, а онъ буркалами хлопаетъ. Пошолъ! и ловко данный подзатыльникъ пихнулъ Андрюшку къ печкѣ.
Андрюшка полѣзъ за полѣномъ, въ глазахъ его зарябили слезы, но онъ старался ихъ удерживать.
— Только руки объ васъ, бестій, оббиваешь, проговорилъ хозяинъ: — драть васъ надо; давно я васъ не дралъ. Погодите, я доберусь до васъ!
Видя эту сцену, другой мальчикъ уткнулся носомъ въ сапогъ и еще усерднѣе началъ его начищать щеткой. Онъ зналъ по опыту, что гроза разразится и надъ нимъ, хозяинъ навѣрно придерется и къ нему.
— А ты что рыло-то ваксой вымазалъ? Не было время раньше сапоги-то вычистить? Лѣнтяй!.. и рука хозяина невольно дала ему подзатыльникъ.
Мальчикъ еще, болѣе наклонился къ сапогу.
— Вотъ тебѣ деньги, какъ вычистишь сапоги, такъ бѣги, возьми четвертную водки да два фунта колбасы. Бутыль тамъ въ горницѣ возьмешь, да не разбей смотри, а то я тебя и въ живыхъ не оставлю!
Трудно было житье служащимъ у Егора Семеныча; еще прикащикамъ ничего, а ужь мальчикамъ — такъ истинная каторга. Однажды онъ за наказаніе отдалъ своего мальчика дворнику на весь день складывать дрова и взялъ за это 30 к.
Сегодня Егоръ Семенычъ былъ особенно не въ духѣ; причина тому была слѣдующая: сегодня розыгрышъ лоттереи, а билеты еще не всѣ проданы, осталось двѣнадцать билетовъ.
Вошедши въ комнату, онъ сѣлъ за столъ и началъ пить чай. Выпивъ одинъ стаканъ, онъ подошелъ, къ другому столу, вынулъ изъ него листъ бумаги и началъ въ него смотрѣть. На листѣ было написано:
1. Органъ краснаго дерева, наигрывающій русскія пѣсни — 20 р. с.
2. Золотой перстень съ французскими брилліантами — 14 " "
3. Серебряные часы на восьми камняхъ — 12 р. с.
4. Двѣ пары опойковыхъ сапоговъ — 10 " "
5. Подзорная театральная трубка жженой кости — 8 " "
6. Модный самоваръ тульской работы — 7 " «
Цѣна билету 50 к. с.
Всѣхъ билетовъ 140.
Далѣе слѣдовали нумера билетовъ и около нихъ въ графахъ фамиліи взявшихъ билеты. Фамиліи были, написаны такими буквами, что и самъ ученый Шампольонъ младшій, разобравшій древнія египетскія надписи, не понялъ бы тутъ ровно ничего.
Егоръ Семенычъ захватилъ этотъ листъ съ собою и отправился въ молодцовскую. Молодцы въ это время сбирались идти въ лавку. У окна одинъ молодецъ начиналъ брить другаго молодца, онъ плевалъ на кусокъ мыла и натиралъ имъ подбородокъ товарища. Хозяинъ вошелъ. Молодцы встрепенулись: сидящіе повскакали съ мѣстъ, брадобрѣй спряталъ кусокъ мыла за себя, а молодецъ, котораго брили, рукавомъ рубахи началъ стирать съ бороды мыло.
— Что это, ужь вы въ лавку собираетесь? Некуда торопиться, нынче воскресенье… Дѣло-то не завалило!..
Молодцы удивились этимъ словамъ, они первый еще разъ слышали это. Обыкновенно хозяинъ всегда понукалъ ихъ идти въ лавку. Но у Егора Семеныча была своя цѣль: ему нужно было задобрить молодцовъ.
— Сегодня у меня розыгрышъ лоттереи, проговорилъ онъ: — а осталось еще 12 билетовъ. Не хочетъ ли кто изъ васъ взять? Вещи, сами знаете, все хорошія разыгрываются: органъ, часы, перстень…
Молодцы переминались съ ноги на ногу; одинъ началъ чесать спину, а другой кусать усы.
— Это точно-съ — Егоръ Семенычъ, проговорилъ одинъ молодецъ: только значитъ-съ…. Онъ замялся.
— Ну что? На какую нибудь пакость деньги бросить такъ ничего, не жалко, а здѣсь порядочную вещь выиграть ложно, такъ жмешься!..
— Это точно-съ, Егоръ Семенычъ, только вѣдь теперича мы въ деньгахъ не иного поослабши…
— Да вѣдь не съ кѣмъ инымъ дѣло имѣешь, не съ жидомъ, а съ хозяиномъ. Изъ-за рубля глотку не переѣмъ! Послѣ тамъ изъ жалованья вычту.
— Это такъ-съ….
— Такъ берете, что-ли? Вотъ на четверыхъ всѣ двѣнадцать билетовъ и берите; по полтора рубля съ носу. Можетъ кто и органъ выиграетъ — продать можно; за него, кому не нужно, двадцать рублей дастъ.
Молодцы переглянулись между собой.
— Чтожь, возьмемте, братцы? сказалъ одинъ.
— Ладно… отвѣтилъ другой.
Хозяинъ подалъ имъ бумагу. Молодцы росписались.
— Ахъ, чортъ его дери! Вотъ собачій сынъ, такъ собачій!
— Выжига окаянная!
— Чтобъ тебѣ подавиться нашими деньгами.
Такъ напутствовали хозяина молодцы, когда онъ скрылся за дверью.
Въ два часа у Егора Семеныча былъ розыгрышъ лоттереи. Собралось человѣкъ пятнадцать, взявшихъ билеты. Передъ розыгрышемъ выпили рюмки по двѣ водки и закусили. Водка развязала гостямъ языки. Начались разсказы о случаяхъ при лоттереяхъ.
— У насъ въ рынкѣ была исторія, говорилъ одинъ гость. Шитарева молодецъ розыгривалъ часы, собралъ деньги, да и уѣхалъ въ деревню. Послѣ пріѣхалъ, стали спрашивать: когда розыгрышъ? такъ отпирается: *какой розыгрышъ, я, говоритъ, ничего не знаю.» Послѣ наши его бить хотѣли.
Другой разсказывалъ, какъ какой-то Афанасій Ивановъ, "котораго еще скипидаромъ дразнятъ, " выигралъ попугая, но этого попугая пришлось бросить; попугай этотъ прежде былъ у какого-то молодца и научился ругаться самымъ площаднымъ образомъ.
— Ну, -такъ что-жь, и пусть бы ругался, замѣтилъ кто-то: — покрайности веселая птица, — посмѣяться можно….
— Да вѣдь ему все равно, что женщина, что дѣвушка, онъ и при нихъ и при гостяхъ ругается. Да разъ что-же сдѣлалъ: къ Афанасію Иванычу по какому-то дѣлу пришелъ чиновникъ, подошелъ полюбоваться на этого попугая, а попугай и ну его ругать.
Гости захохотали.
— Да ты слушай! Чиновникъ-то въ обиду вошелъ. Афанасій Иванычъ насилу успокоилъ его.
Гости снова захохотали.
Начался розыгрышъ. Одному гостю достался перстень съ французскими брилліантами, а другому самоваръ, молодцы же, какъ на зло, не выиграли ни на одинъ билетъ. Выигравшихъ начали поздравлять, и черезъ полчаса четверть купленную по утру осушили до дна. Гости требовали еще водки.
— Вытекла…. проговорилъ хозяинъ и въ доказательство принесъ пустую бутыль.
— Ну, теперь вы, кто выигралъ, ставьте! кричали подпившіе гости.
У выигравшаго перстень оказалось денегъ всего пятіалтынный. Гости не вѣрили и ругали его, въ доказательство онъ вытряхалъ всѣ карманы и даже хотѣлъ снимать сапоги, но ему дали взаймы, и за водкой было послано.
Часовъ до пяти длилось угощеніе. Перепились всѣ. Гость, выигравшій самоваръ, напился до того, что не мотъ взять съ собою и выигрыша, и еле держась на ногахъ, ушелъ домой, а за другимъ гостемъ такъ жена, зная его безобразіе на всѣхъ пирушкахъ, прислала молодца, который и повезъ его домой пьянаго, какъ говорится, «до положенія ризъ».
На Невскомъ упала лошадь. Ее схватилъ чемеръ. Кругомъ собралась толпа народа. Въ толпѣ былъ и Андрюшка Егора Семеныча. Онъ несъ самоваръ упившемуся вчера гостю. Извощикъ суетился около лошади: дергалъ за хвостъ, стегалъ кнутомъ, билъ ее въ брюхо сапогами, по лошадь не вставала.
— Какъ ты смѣешь бить лошадь, негодяй! кричалъ извощику какой-то господинъ въ очкахъ. — Самого тебя въ полиціи выдрать слѣдуетъ.
— Разуздай ее! совѣтовалъ кто-то.
— Какое разуздать, ее распречь нужно! горячился какой-то кучеръ: — вишь, у ней чемеръ! и бросился ее распрягать.
— Не трожь ее, осторожнѣе! Вотъ тебя черти на томъ свѣтѣ каленымъ желѣзомъ припекать будутъ!
Всѣ давали совѣты: кто совѣтовалъ тереть брюхо лошади дугою, кто пустить кровь, разрѣзать ухо. Какой-то мастеровой побѣжалъ въ мелочную лавочку, вынесъ оттуда ножницы и началъ рѣзать у лошади ухо.
Показалась кровь.
— Кто тебя просилъ соваться! закричалъ кучеръ, тершій изъ всѣхъ силъ брюхо лошади. Онъ, подошелъ къ мастеровому и ударилъ-его по шеѣ. Толпа захохотала.
Въ это время къ толпѣ подошелъ городовой.
— Что здѣсь смотрѣть, господа? Нечего смотрѣть! Расходитесь! командовалъ онъ.
Любопытные попятились. Андрюшку въ это время кто-то толкнулъ. Онъ упалъ, самоваръ попалъ прямо подъ него. Андрюшка всталъ, взглянулъ на самоваръ и заплакалъ: кранъ былъ совершенно вдавленъ внутро. Кругъ него начала было собираться толпа, но городовой разогналъ ее.
Андрюшка все еще плакалъ. Что было дѣлать, ему, бѣдному, безпомощному, не имѣвшему ни знакомыхъ, ни родныхъ въ Петербургѣ. Отдать самоваръ въ починку, — денегъ нѣтъ, заплатить не чѣмъ, признаться хозяину и просить прощенія — не проститъ и отдеретъ розгами. Въ головѣ его мелькнула мысль отдать самоваръ въ починку, а деньги украсть изъ лавки, ежели же хозяинъ спроситъ, отнесъ ли онъ, то сказать, что отнесъ.
Глотая слезы, отправился онъ къ мѣднику.
Андрюшка пришелъ въ лавку и сталъ на порогѣ.
— Отнесъ? спросилъ его хозяинъ.
— Отнесъ..! отвѣчалъ Андрюшка и отвернулся.
— Что рыло-то воротишь, гляди на хозяина, коли онъ тебя спрашиваетъ! Болванъ!
Прошелъ день. Мрачный и разсѣянный ходилъ Андрюшка. Не разъ уже досталось ему за разсѣянность. Онъ успѣлъ украсть всего только сорокъ копѣекъ, а за починку самовара нужно было отдать рубль. Онъ даже думалъ украсть что нибудь дома и продать на толкучкѣ, но не удавалось.
Прошелъ еще день. Вечеромъ, когда нужно было ложиться спать, Андрюшка упалъ на свой Войлокъ и зарыдалъ, уткнувшись въ подушку.
— Что ты, Андрюшка, чего ты ревешь? спросилъ его другой мальчикъ, жившій съ нимъ вмѣстѣ.
Онъ ничего не отвѣчалъ.
На другой день вечеромъ, хозяинъ только что пришелъ домой, тотчасъ же отправился въ кухню.
— Ты куда дѣлъ самоваръ, каналья? спросилъ онъ, увидя Андрюшку.
Мальчикъ бросился ему въ ноги и признался во всемъ.
— Ахъ, ты, собачій сынъ! заревѣлъ хозяинъ и поднялъ Андрюшку съ полу за волосы.,
Ругательства и подзатыльники посыпались на бѣднаго мальчика.
— Теперь поздно и метелъ не найдешь, а завтра я тебя отдеру, проговорилъ хозяинъ и ушелъ.
Андрюшка даже и плакать пересталъ. Его горе и страхъ быть высѣченнымъ были больше слезъ.
Часовъ въ десять нужно было идти за дровами. Эту должность исполняли мальчики. Они отправились.
— Федя, сбѣгай за ключемъ, я ключъ отъ сарая забылъ, сказалъ Андрюшка своему товарищу, когда они шли по двору.
— Да вѣдь ты говорилъ, что взялъ ключъ.
— Нѣтъ, я забылъ.
Федя отправился за ключемъ. Андрюшка отворилъ сарай, сдѣлалъ изъ веревки, которая предназначалась для дровъ, петлю, прикрѣпилъ ее въ вбитому въ стѣнѣ гвоздю и повѣсился….
Когда Федя пришелъ въ сарай, Андрюшка былъ уже трупомъ.