Драматургъ химикъ. Извѣстный шведскій писатель, Августъ Стриндбергъ находится въ настоящее время на излеченіи въ госпиталѣ Сенлуи въ Парижѣ. Его посѣтилъ недавно одинъ изъ сотрудниковъ газеты «Temps», пожелавшій освѣдомиться о состояніи здоровья романиста.
— У меня болятъ руки вотъ уже нѣсколько лѣтъ, — сказалъ посѣтителю Стриндбергъ. — Болѣзнь эта произошла вслѣдствіе химическихъ опытовъ, которыми я занимаюсь ежедневно. Распространился слухъ, что меня ранило взрывомъ; это неправда. Язвы, которыя у меня сдѣлались на рукахъ, являются результатами отравленія разнаго рода ядовитыми веществами, съ которыми мнѣ приходилось возиться, а также и вліянія огня. Я поступилъ въ госпиталь, надѣясь что тутъ скорѣе поправлюсь.
— Развѣ вы химикъ? — спросилъ Страндберга посѣтитель.
— Какже, я страстно люблю химію. Все остальное занимаетъ въ моей жизни лишь второстепенное мѣсто. Я учился раньше медицинѣ. Въ 1870 году я дебютировалъ въ королевскомъ театрѣ Стокгольма, но моя вторая пьеса была отвергнута, и потому я держался въ сторонѣ лѣтъ десять. Я занимался въ королевской библіотекѣ въ Стокгольмѣ и сдѣлалъ нѣсколько научныхъ и историческихъ работъ. Между прочимъ, я написалъ исторію Швеція въ двухъ томахъ и въ 1879 году представилъ въ академію надписей въ Парижѣ меморандумъ объ отношеніяхъ Швеціи и Китая. Пьеса, отвергнутая сначала, была сыграна въ 1880 году съ большимъ успѣхомъ, и тогда а снова вернулся къ театру и написалъ около двадцати пьесъ. Въ 1883 году я пріѣхалъ въ Парижъ и сотрудничалъ въ «Monde poétique», въ которомъ писали тогда Леконтъ де-Лилль, Коппе, Мендесъ и проч. Я всѣхъ ихъ познакомилъ тогда съ моимъ соотечественникомъ Бьерисономъ.
— А съ Ибсеномъ вы ихъ познакомили?
— Я самъ не знаю лично Ибсена. Теперь я вновь возвращаюсь къ наукѣ, которую, впрочемъ, я никогда совсѣмъ не оставлялъ. Но въ настоящее время я хочу всего себя посвятить ей.
Американская печать. Главная характерная черта американской печати и ея дѣятелей — это необычайная смѣлость, необыкновенная энергія и рѣшительность въ достиженіи своихъ цѣлей. Американскій журналистъ не останавливается ни передъ чѣмъ для того, чтобы первому добыть какое-нибудь свѣдѣніе; подвиги американскихъ репортеровъ въ этомъ отношеніи могли бы наполнить цѣлую книгу, и разсказы объ этихъ подвигахъ имѣютъ иногда совершенно легендарный характеръ. Отчасти, это происходить оттого, что американская публика требуетъ отъ газетъ не столько какихъ-нибудь серьезныхъ, продуманныхъ статей, сколько самыхъ свѣжихъ и сенсаціонныхъ новостей. Въ поискахъ за этими сенсаціонными новинками американскіе репортеры изощряютъ свое остроуміе и изобрѣтательность, совершаютъ чудеса храбрости и готовы, когда угодно, отправиться и въ африканскія дебри, и въ полярныя ледяныя пустыни, однимъ словомъ, они не останавливаются ни передъ чѣмъ, и никакія препятствія ихъ не пугаютъ. Но не только эксцентричность и смѣлость въ разнаго рода удвоенной энергіей ринулся въ политическую борьбу. Его брать, Веніаминъ Франклинъ, выступилъ въ это время въ Лондонѣ защитникомъ справедливыхъ требованій своихъ согражданъ, и печать оказывала ему поддержку, служа не только выразительницей народныхъ стремленій, но даже опережала ихъ до нѣкоторой степени. Вмѣстѣ съ войною за независимость наступила и самая блестящая нора печати; съ этого момента уже журналистика пріобрѣла важное значеніе въ жизни народа. Но съ этого времени начинается также измѣненіе характера американской журналистики, она перестаетъ быть только политическимъ орудіемъ, а становится уже, главнымъ образомъ, орудіемъ спекуляціи, наживы. Большая американская газета — это грандіозное предпріятіе, которое требуетъ громадной затраты капитала, смѣлости и предпріимчивости, но въ то же время можетъ обогатить предпринимателя и доставить ему милліонные барыши. Въ 1832 году, Гордонъ Беннетъ, основатель «New York Herald», указалъ новый путь американской печати и первый ввелъ въ моду необычайно смѣлыя затѣи, требующія часто громадныхъ издержекъ и поражающія публику своею новизною и оригинальностью. Гордонъ Беннетъ не щадилъ издержекъ, отыскивая то, что могло бы заинтересовать публику, и довелъ репортерское искусство до высокой степени совершенства. Зато благодарная публика сторицею вернула ему то, что онъ затратилъ, нарасхватъ раскупая его газету. Примѣромъ Беннета воспользовались и другія газеты, и всѣ начали изощряться въ изобрѣтеніи чего-нибудь такого, что могло бы особенно сильно подѣйствовать на публику и заинтересовать ее. Возникло настоящее состязаніе, и главная роль въ этомъ состязаніи пришлась на долю репортеровъ, изобрѣтательности которыхъ открывалось самое широкое поле дѣятельности. И, дѣйствительно, репортерская дѣятельность стоитъ въ Америкѣ на такой высотѣ, какой она еще далеко не достигла въ Европѣ. Въ настоящее время въ Соединенныхъ Штатахъ издается около шести тысячъ газетъ, печатающихся въ количествѣ около полутора милліарда экземпляровъ въ годъ. Сравнивая теперешнее положеніе американской печати съ первыми робкими шагами американской журналистики, невольно поражаешься тѣмъ, съ какою быстротою она развивалась, такъ какъ въ двѣсти лѣтъ она успѣла достигнуть не только громаднаго значенія, но и пріобрѣсти совершенно своеобразный характеръ, далеко оставивъ за собой во всемъ, что касается предпріимчивости, европейскую печать, которая послужила для нея колыбелью.