Дождь (Дорошевич)/ДО
См. также одноимённые страницы.
| Дождь |
| Изъ цикла «Сказки и легенды». Источникъ: Дорошевичъ В. М. Легенды и сказки Востока. — М.: Товарищество И. Д. Сытина, 1902. — С. 127.[1] |
Сынъ неба, — пусть его имя переживетъ вселенную! — императоръ Лі-О-А стоялъ у окна своего фарфороваго дворца.
Онъ былъ молодъ и потому добръ. Среди роскоши и блеска онъ не переставалъ думать о бѣдныхъ и несчастныхъ.
Шелъ дождь. Лилъ ручьями. Плакало небо, лили за нимъ слезы деревья и цвѣты.
Грусть сжала сердце императора, и онъ воскликнулъ:
— Плохо тѣмъ, кто въ дождь не имѣетъ даже шляпы!
И, повернувшись къ своему камергеру, онъ сказалъ:
— Я хотѣлъ бы знать, сколько такихъ несчастныхъ въ моемъ Пекинѣ?
— Свѣтъ солнца! — отвѣтилъ, падая на колѣни и наклонивъ голову, Тзунгъ-Хи-Тзангъ, — развѣ есть что-нибудь невозможное для повелителя царей? Еще до заката солнца ты будешь знать, отецъ зари, то, что тебѣ угодно!
Императоръ милостиво улыбнулся, и Тзунгъ-Хи-Тзангъ побѣжалъ быстро, какъ только могъ, къ первому министру Санъ-Чи-Сану.
Онъ прибѣжалъ, едва переводя духъ, и второпяхъ не успѣлъ даже отдать всѣхъ почестей, которыя слѣдовали первому министру.
— Радость вселенной, нашъ всемилостивый повелитель, — задыхаясь проговорилъ онъ, — въ ужасномъ безпокойствѣ. Его безпокоятъ тѣ, кто ходитъ въ дождь безъ шляпы въ нашемъ Пекинѣ, и онъ хочетъ знать сегодня же, сколько ихъ числомъ!
— Да есть-таки бездѣльниковъ! — отвѣчалъ Санъ-Чи-Санъ, — а впрочемъ…
И онъ приказалъ позвать Пай-Хи-Во, начальника города.
— Плохія новости изъ дворца! — сказалъ онъ, когда Пай-Хи-Во склонилъ голову къ землѣ въ знакъ вниманія, — владыка нашихъ жизней замѣтилъ непорядки!
— Какъ? — съ ужасомъ воскликнулъ Пай-Хи-Во, — развѣ не существуетъ прекраснаго тѣнистаго сада, который закрываетъ дворецъ отъ Пекина?
— Ужъ не знаю, какъ это случилось, — отвѣтилъ Санъ-Чи-Санъ, — но его величество ужасно безпокоятъ негодяи, которые ходятъ въ дождь безъ шляпы. Онъ желаетъ знать сегодня же, сколько такого народа въ Пекинѣ. Распорядись!
— Позвать ко мнѣ сейчасъ же эту старую собаку Хуаръ-Дзунга! — кричалъ черезъ минуту Пай-Хи-Во своимъ подчиненнымъ.
И когда начальникъ стражи города, бѣлый отъ ужаса, дрожащій, повалился ему въ ноги, мандаринъ обрушилъ на его голову цѣлый водопадъ проклятій.
— Негодяй, бездѣльникъ, подлый предатель! Ты хочешь, чтобъ насъ всѣхъ распилили пополамъ вмѣстѣ съ тобой!
— Объясни мнѣ причину твоего гнѣва, — колотясь отъ дрожи у ногъ мандарина, сказалъ Хуаръ-Дзунгъ, — чтобъ я могъ понимать утѣшительныя слова, которыя ты мнѣ говоришь. Иначе я боюсь, я не пойму языка твоей мудрости!
— Старая собака, которой слѣдовало бы смотрѣть за стадомъ свиней, а не за самымъ большимъ городомъ на свѣтѣ! Самъ повелитель Китая обратилъ вниманіе, что у тебя въ городѣ безпорядки, — по улицамъ шатаются негодяи, у которыхъ даже въ дождь нѣтъ шляпы, чтобъ надѣть. Чтобы къ вечеру ты мнѣ далъ знать, сколько ихъ останется въ Пекинѣ?
— Все будетъ исполнено въ точности! — отвѣтилъ, три раза ударяясь лбомъ объ полъ, Хуаръ-Дзунгъ, и черезъ мгновенье ока онъ уже кричалъ и топалъ ногами на стражей, которые были собраны оглушающими звуками гонга.
— Негодяи, изъ которыхъ я повѣшу половину только для того, чтобы остальныхъ изжарить на угольяхъ! Такъ-то вы смотрите за городомъ! У васъ въ дождь ходятъ по улицамъ безъ шляпъ! Чтобы черезъ часъ[2] были переловлены всѣ, у кого нѣтъ шляпы даже изъ тростника!
Стражи принялись исполнять приказаніе, — и въ теченіе часа на улицахъ Пекина шла настоящая охота.
— Держи его! Лови! — кричали стражи, гоняясь за людьми, не имѣвшими шляпъ.
Они тащили ихъ изъ-за заборовъ, изъ-подъ воротъ, изъ домовъ, куда тѣ прятались какъ крысы, которыхъ преслѣдуетъ поваръ, чтобы сдѣлать изъ нихъ рагу.
И черезъ часъ безъ одной минуты всѣ, кто въ Пекинѣ не имѣлъ шляпъ, стояли во дворѣ тюрьмы.
— Сколько ихъ? — спросилъ Хуаръ-Дзунгъ.
— 20.871! — отвѣчали, кланяясь въ землю, стражи.
— Палачей! — приказалъ Хуаръ-Дзунгъ.
И черезъ полчаса[3] 20.871 обезглавленный китаецъ лежали на дворѣ тюрьмы.
А 20.871 голова были воткнуты на пики и разнесены по городу въ назиданіе народу.
Хуаръ-Дзунгъ пошелъ съ докладомъ къ Пай-Хи-Во. Пай-Хи-Во — къ Санъ-Чи-Сану. Санъ-Чи-Санъ далъ знать Тзунгъ-Хи-Тзангу.
Наступилъ вечеръ. Дождь кончился. Пробѣгая, вѣтерокъ трогалъ деревья, и дождь брилліантовъ летѣлъ съ деревьевъ на благоухающіе цвѣты, которые искрились и горѣли въ лучахъ заходящаго солнца.
Изъ блеска и благоуханія былъ созданъ весь садъ, — и сынъ неба Лі-О-А стоялъ у окна своего фарфороваго дворца, любуясь чудной картиной.
Но, молодой и добрый, онъ и въ эту минуту не забывалъ о несчастныхъ!
— Кстати! — сказалъ онъ, обращаясь къ Тзунгъ-Хи-Тзангу, — ты хотѣлъ мнѣ узнать сколько народу въ Пекинѣ не имѣютъ даже шляпы, чтобъ накрыться во время дождя?
— Желаніе владыки вселенной исполнено его слугами! — съ низкимъ поклономъ отвѣчалъ Тзунгъ-Хи-Тзангъ.
— Сколько жъ ихъ? Смотри, говори только правду!
— Во всемъ Китаѣ нѣтъ ни одного китайца, у котораго не было бы шляпы, чтобъ надѣть во время дождя. Клянусь, что я говорю чистѣйшую правду!
И Тзунгъ-Хи-Тзангъ поднялъ руки и наклонилъ голову въ знакъ священной клятвы.
Лицо добраго императора озарилось счастливой и радостной улыбкой.
— Счастливый городъ! Счастливая страна! — воскликнулъ онъ, — и какъ счастливъ я, что подъ моимъ владычествомъ такъ благоденствуетъ народъ.
И всѣ во дворцѣ были счастливы при видѣ счастья императора.
А Санъ-Чи-Санъ, Пай-Хи-Во и Хуаръ-Дзунгъ получили по ордену Золотого Дракона за отеческія попеченія о народѣ.
Примѣчанія
править- ↑ Вошла въ Амфитеатровъ А. В., Дорошевичъ В. М. Китайскій вопросъ. — М.: Товарищество И. Д. Сытина, 1901. — С. 104.
- ↑ Китайскій час — 40 минутъ.
- ↑ Китайскіе полчаса — 20 минутъ.