18 июня
Сегодняшний день был у меня пуст. Я, не зная на что убить время, решил пробездельничать целые сутки, так как мне ничего не лезло в голову, и поэтому я не имел никакой возможности что-нибудь сотворить на чью-либо пользу. Скоро будет половина месяца, как я отослал письмо в Ленинград… К несчастью, никаких опровержений моих подозрений об обиде моих ленинградцев еще не видать…
Под вечер позвонила Маргаритка. Чего она от меня, собственно говоря, хотела, я так толком и не понял. Скорее всего, она позвонила ради простого времяпрепровождения. Она что-то мне болтала о своей статье об «Аиде», говорила о каких-то вопросах, очень интересующих ее, которые она хотела задать мне, но которые она не решалась все же произнести вслух, так как ей будто бы кто-то там мешал…
Я терпеливо ждал, что будет, мало-помалу начиная выходить из себя.
— Ты, что, не в духе сегодня? — спросила она.
— Да не кричи ты так, боже мой! — с горькой усмешкой произнес я. — Я вижу, что ты уж что-то очень о многом желаешь меня спросить, но не решаешься! В таких случаях я советую вообще тогда и не разговаривать об этом. Я люблю всегда, начиная о чем-нибудь разговор, всегда кончать его.
— Это не всегда полезно, — возразила она.
— Как знать, — отозвался я. — Если бы я пожелал что-нибудь от тебя о чем-нибудь узнать, я бы не валял дурака, как ты! Но ввиду того, что я имею свою голову, то я и не думаю ни о чем тебя спрашивать.
Это была уже настоящая грубость, но мошенница-Маргаритка была ее достойна. По крайней мере, она не обиделась.