27 ноября
Вчера вечером — 26-го числа — я уже находился на боковой, когда с работы пришла мама. Она вошла в комнату, завела часы и вдруг сказала:
— Уже началось.
— Что? — не понял я.
— Да с Финляндией. Они уже обстреливали нашу сторону.
Я презрительно усмехнулся.
— Дураки!… Дура страна; вот дура! Идиоты. Честное слово, идиоты. Этот Эркко[1] их крикун… Все они дураки. Это не люди! Люди хоть думают и понимают, так как это высшие млекопитающие, а это… Эти думают, но не понимают! Это не люди! Не-ет! Куда им…
Сегодня же на географии, с презрением глядя на Финляндию, обозначенную на карте, я обратился к Петьке:
— Смотри! Вот тебе СССР, а вот Финляндия. Сравни их величины. Даже смешно подумать о том, что такая страничка собирается идти войной на такую огромную страну. Вот она! Вот тебе Финляндия, любуйся!
— Есть, но не будет, — коротко сказал Пьетро.
— Да, если она будет и впредь провоцировать, то ее может не быть больше, — согласился я[2].
Дома я узнал весьма приятное известие. Я его сейчас же записал в блокнотик с тем расчетом, чтобы не забыть и переписать потом сюда в дневник.
Из разговора по телефону мамы с Любой я узнал следующее: оказывается, Люся, сын дяди Марка, мой двоюродный брат, летом собирается приехать к нам из Николаева.
— Я получила от Люси письмо, — сказала мама Бубе. Он пишет, что получил посылку. Сахар они задержат, а летом сварят варенье, и, когда он приедет к нам на С. — Х. выставку, то привезет его.
Вот из этих самых слов я узнал все!
Хвала выставке! Из-за нее мы имеем возможность повидаться лишний раз со всеми родственниками, которые разбросаны по многочисленным городам европейской части СССР.