Димитрий! Марина! В мире
Согласнее нету ваших
Единой волною вскинутых,
Единой волною смытых
Судеб! Имён!
Над тёмной твоею люлькой,
Димитрий, над люлькой пышной
Твоею, Марина Мнишек,
Стояла одна и та же
Двусмысленная звезда.
Она же над вашим ложем,
Она же над вашим троном
— Как вкопанная — стояла
Без малого — целый год.
Взаправду ли знак родимый
На тёмной твоей ланите,
Димитрий, — всё та же чёрная
Горошинка, что у отрока
У ро́дного, у царевича
На смуглой и круглой щёчке
Смеясь целовала мать?
Воистину ли, взаправду ли —
Нам сызмала деды сказывали,
Что грешных судить — не нам?
На нежной и длинной шее
У отрока — ожерелье.
Над светлыми волосами
Пресветлый венец стоит.
В Марфиной чёрной келье
Яркое ожерелье!
— Солнце в ночи! — горит.
Памятливыми глазами
Впилась — народ замер.
Памятливыми губами
Впилась — в чей — рот.
Сама инокиня
Признала сына!
Как же ты — для нас — не тот!
Марина! Царица — Царю,
Звезда — самозванцу!
Тебя́ пою,
Злую красу твою,
Лик без румянца.
Во славу твою грешу
Царским грехом гордыни.
Славное твоё имя
Славно ношу.
Правит моими бурями
Марина — звезда — Юрьевна,
Солнце — среди — звёзд.
Крест золотой скинула,
Чёрный ларец сдвинула,
Маслом святым ключ
Масленный — легко движется.
Чёрную свою книжищу
Вынула чернокнижница.
Знать, уже делать нечего,
Отошёл от её от плечика
Ангел, — пошёл несть
Господу злую весть:
— Злые, Господи, вести!
Загубил её вор-прелестник!
Марина! Димитрий! С миром,
Мятежники, спите, милые.
Над нежной гробницей ангельской
За вас в соборе Архангельском
Большая свеча горит.
