ДИКАЯ ЕВРОПЕЯНКА
или
исправленное преступленіе одного, добродѣтелію другаго.
править
За азбуку алтынъ, за чесословъ пятакъ
Да гривну за псалтырь, съ меня взялъ только дьякъ,
Что мѣломъ по доскѣ, марать меня училъ,
За то вина ему, полъ кружки я купилъ.
Окончивъ таковы, высокіи науки,
Началъ перо макать, въ чернилы я отъ скуки,
И кое какъ вертя писати научился;
А послѣ всякой вздоръ, во всю мочь врать пустился,
Не гнѣвайтесь за то почтенны господа,
Вить этимъ, никому не здѣлаю вреда,
Четырнатцать алтынъ, съ копѣйкой заплатя.
За знанье говорю, я право не шутя;
Могуль опаснымъ быть? во брани съ кѣмъ бумажной;
Хоть матку правду спѣть я парень и отважной
Во старину бывалъ: но нынь не тѣ ужъ годы,
Какъ мышь съ куля гляжу на бурныя погоды:
И скуку лишь гоня, вожу моимъ перомъ,
А вамъ читатели, низенько бью челомъ.
Со мной не драться чуръ, и гладить не прошу,
А станете бранить, мимо ушей пущу;
Но лучшебы желалъ, вместясь межъ васъ въ кружочикъ
Жить мирно, и на мой подтягивать гудочикъ.
Онъ въ первой разъ еще, наудалую слаженъ,
Такъ льстится вами быть, въ случаѣ и уваженъ.
ДИКАЯ ЕВРОПЕАНКА
ИЛИ
Исправленное преступленіе одного, добродѣтелію другаго.
править
Пробѣгая иногда отъ скуки поскладамъ всякую всячину, и находя имена дѣйствующихъ лицъ въ какой либо повѣсти, означенные точечками и съ проточинами, сержусь незная самъ на кого, браню и мысленно кормлю оплѣухами, а какъ разжую послѣ смыслѣ, и разсмотрю обстоятельства тайны, тѣми точечками сокрываемой, жалѣю тогда о невмѣстномъ моемъ любопытствѣ.
Предпріятое теперь мною описанье Дикой Европеянки, будетъ наполнено такими же въ нѣкоторыхъ мѣстахъ знаками; и какъ всѣ по
<скан страницы 2 нечитаем>
ее зарѣжъ, а я прогоняя мою скуку, начинаю клеить въ моей сказочкѣ все точь въ точь, какъ слышалъ отъ одного проѣзжаго стародавнаго моего драгунскаго камрата.
Въ смутные времена П….. когда внутреннія толпы Гайдамаковъ[1] раздирали спокойствіе тысячи невинныхъ семействъ, многіе ища своего спасенія убѣгали въ ущелія горъ, въ не проходимыя мѣста, и къ самую отдаленность дремучихъ лѣсовъ, обиталища ужаса и смерти! но и тамъ преслѣдуемы извергами своего отечества, лишались иные безъ всякой пощады жизни.
Состраданіе Сѣверной повелительницы, внемля стонамъ страждущаго человѣчества, посредствомъ не побѣдимыхъ ея воиновъ истребило тѣхъ алчущихъ волковъ.
Посреди то самыхъ шаговыхъ преслѣдованій, въ одинъ лѣтній, ясный и жаркій день, слѣдуя съ командою, показалась въ переди съ полъ версты руской, по большой дорогѣ пыль столбомъ, и какъ мнѣ извѣстно было отъ поселянъ, что шайка разбойниковъ предъидущихъ, неболѣе какъ въ числѣ ста человѣкъ состояла, то оставя вахмистра съ драгунами, приказавъ слѣдовать за мною полнымъ шагомъ, самъ съ козаками пустился за оными въ разсыпную атаку, разбойники неожидая таковыхъ къ себѣ гостей, а болѣе нелюбя пиковыхъ гостинцовъ разбѣгались какъ зайцы, оставя дватцать восьмъ своихъ убитыхъ, и раненыхъ въ погони, двѣ брики, съ разными запасами, и одну покрытую, но съ чемъ? о звѣрство!
Здѣсь я остановлюсь на нѣсколько времени, о сю пору отъ одного воспоминовенія содрагаюсь, и чуть владѣю собою, а тогда!
Какъ могу изобразить картину, картину жалости мерзости и поруганія! женщина цвѣтущихъ лѣтъ, Граціи подобная, лежа утопающая въ собственной крови, съ сомкнутыми отъ изнеможенія глазами, не имѣла даже силъ жалѣть о похищенной насильственно нѣсколькими варварами чести, трое дѣтей отъ двухъ до семи лѣтѣ съ завязанными назадъ ручоночками, съ запекшеюся на губахъ черною смагою отъ жару и жажды почти безъ движенія оную представляли.
При такомъ видѣ оцепенѣвъ отъ ярости, не зная что начать, мстить нѣкому; довольствовался по крайнѣй мѣрѣ тѣмъ, что случай благопріятствовалъ мнѣ подать вспомоществованіе нещастнымъ.
Возвратясь въ недалеко отстоящую деревушку, по щастію мызы, явясь предложилъ мнѣ квартиру въ оной, а для команды въ деревнѣ.
Учредя должнымъ порядкомъ для безопасности бекеты, спѣшилъ я скорѣй облегчить участь узниковъ полуживыхъ, слезы благодарности матерней, и ласки невинныхъ дѣтей тронули бы и самыхъ тигровъ.
На тотъ разъ разсудя, что любопытство мое узнать о ея состояніи можетъ быть ей горестно скорымъ напоминовеніемъ онаго, старался я тотъ вечерѣ осушить только ея слезы и привесть въ лучшее положеніе, оставя хозяину на попеченіе удалился въ свое мѣсто отдохнуть.
На утро приуготовя команду къ походу, пошелъ я къ своей незнакомкѣ рѣшась неотступно просить изъясненія ея исторіи, дабы узнавъ обѣ оной въ случаѣ могъ подать ей какую либо помощь. По многимъ моимъ убѣждѣніямъ, съ пролитіемъ горчайшихъ слезъ, согласилась она открыть мнѣ свои приключенія безъ свидѣтелей; изторгнувъ у меня священную клятву, хранить тайну ввѣряемую мнѣ, не принуждая ее сказать, ни о имени и фамиліи, ни о имѣющихъ въ нещастіяхъ ея участіе.
И такъ послѣ завтрака или лучше сказать добраго походнаго обѣда, економъ Мызы, не нарушая Благопріятности, примѣтя что мы хотимъ остаться одни, взявъ троихъ ея дѣтей и лаская ихъ вывелъ не примѣтно, оставя намъ полную свободу. Вдругъ новые источники слезъ полились, напоминовеніе горестей увеличивало ихъ, тутъ то и я, со всей моею драгунскою совѣстію, чуть было не всхлипнулъ, какъ баба, но укрѣпясь, глядѣлъ на плачущую, выпуча глаза какъ баранъ.
Незнакомка какъ бы отъ какого изступленія пробудясь, начала мнѣ говорить.
Почтенной незнакомецъ, ни кто изъ моихъ соотечественниковъ не изхитилъ бы моей тайны, отъ нихъ все мое нещастіе: но ты мнимой въ предразсудкахъ ихъ врагъ довольно увѣрилъ меня своимъ въ добромъ твоемъ сердце великодушіемъ, чувствительности твоей ввѣряю оную, предѣломъ молчанія твоего полагаю жизнь мою.
Отечество мое не есть П…. но какъ я воспитана и нахожусь въ здѣшней сторонѣ, то не иначе какъ таковымъ ее почитаю. Родителей моихъ не помню и сама себя лѣтъ съ дватцать незнала, одинъ достаточный среднихъ лѣтъ Б….. влюбясь въ меня на второмъ году рожденія моего похитилъ меня отъ оныхъ, и тѣмъ лиша ихъ послѣняго въ жизни удовольствія, разлучилъ меня съ ними на вѣки.
Хищникъ мой по невѣдомымъ мнѣ тогда его предразсудкамъ о невѣрности женъ, какъ я послѣ то отъ друга его узнала, читая исторію дикихъ Индіянъ, встрѣчая тамъ мысленно нагихъ, прельстясь описываемымъ — царствующимъ въ тѣхъ краяхъ блаженствомъ, а можетъ быть и для другихъ причинъ предположилъ въ мысляхъ своихъ, опытъ тому въ Европѣ, удовлетворить звѣрской своей страсти.
Злой рокъ поразилъ меня таковымъ нещастнымъ жребіемъ.
При отстройкѣ загородного своего дома, хищникъ мой, такъ я его впредь именовать иногда буду, въ извивистой онаго архитектурѣ, въ срединѣ самаго строенія промежду стѣнъ здѣлалъ тайный покоецъ съ задвижнымъ окошкомъ въ потолкѣ, надъ коимъ поставилъ обыкновенной свѣтлой фонарь; покоецъ обитъ сукномъ темнаго цвѣта и входъ въ оной по потаенной лѣстницѣ съ боку фонаря, и чтобъ во всѣ скрыть оный, отъ взоровъ и свѣдѣнія людскаго, на полу оставлено малое отверстіе, подъ всѣмъ строеніемъ отъ того мѣста чрезъ дворъ проведена была подземная канавка до ручейка, для выбрасыванія изъ мѣста пребыванія моего не чистотъ, подъ видомъ осушиванія двора.
Самъ адъ внушилъ ему мысли скрыть меня въ упомянутой покоецъ, гдѣ ни солнечные лучи, ни дневной свѣтъ, ни воздухъ не проницали: находясь въ семъ едикулѣ не имѣла ни понятія ни смыслу, совершенно росла до дватцати лѣтъ какъ дикая.
Довольствуясь такимъ неистовымъ своимъ изобрѣтеніемъ, содержалъ меня всегда нагую, и самъ въ таковомъ же видѣ ко мнѣ хаживалъ, игрушки, пищу, и питіе, приносилъ одинъ, и совершенно приучилъ меня признавать и чувствовать что въ природѣ только насъ двое съ нимъ существуемъ.
Заключенные въ столь тѣсныхъ предѣлахъ понятія мои возродили и чувства во мнѣ столь же ограниченныя, освѣщаема свѣтомъ одной лампады, видя всегда одного человѣка, не предполагала впредь ничего, и сею епохою жизни была весьма довольна, спокойствіе мое ни чемъ не нарушалось, какъ только когда не приносилъ долго пищи Б…
Но: о таинственная натура!
Для чего не сокрыла, ты въ мѣстѣ съ нимъ отъ меня послѣдняго чувства? любви! любви — рушившей все мое блаженство, безъ нее хищникъ былъ бы только предо мною человѣкъ, усладительной ядъ ея съ прибавленіемъ дней моихъ, силнѣя не разливаясь въ жилахъ не научилъ бы и сердца моего, до толь чистѣйшимъ спокойствіемъ наслаждавшагося, трепетать при всякомъ уже свиданіи.
Удивительные свойства природы! говорить я неумѣла, кромѣ самыхъ нужнѣйшихъ словъ, коимъ изучилъ меня мой наставникъ: но любить и безъ науки научилась, самъ онъ дивился примѣтя то. Со всѣмъ тѣмъ долго боролся онъ со своею страстію; и естьли что въ немъ можно назвать особенною добродѣтелію; то его воздержаніе. Всѣ его со мною обхожденія всегда были одинаковы и умѣренны, разъ въ день или ночь, того я различить не умѣла, навѣщалъ меня, кормилъ, ласкалъ.
Сія тайна его тѣмъ была непроницаема, что оныя не открывалъ онъ даже другу своему, коего утвердилъ законно при жизни полнымъ своимъ во всемъ наслѣдникомъ, и жилъ въ домѣ своемъ съ нимъ неразлучно.
Другъ его Г… уважая его благодѣянія, хотя и примѣчалъ иногда задумчивость въ немъ, но удаляясь всегда навесть какое либо и малѣйшее ему любопытствомъ своимъ неудовольствіе, нестарался прилѣжно вникать въ его поступки; взиралъ на оные равнодушно.
Я же таковою быть мало по малу переставала, любовь часъ отъ часу увеличиваясь смущала мою душу, и не примѣтно съ моимъ милымъ Б… такъ сближала, что мнѣ прискорбно становилось выпущать его изъ моихъ обьятій.
Равнодушіе его, по мѣрѣ моей къ нему горячности уменшалось, и онъ съ нѣкотораго времени началъ обходиться со мною со всѣмъ другимъ образомъ. До сего я не имѣла отъ него ни одного поцѣлуя, и когда встрѣчала съ восхищеніемъ обнять, онъ всегда какъ бы уклонялся нѣсколько отъ меня: но со зрѣлостію лѣтъ моихъ, терпѣніе его теряло свою силу, онъ начиналъ соотвѣтствовать моей нѣжности, или лучше сказать, обнаруживать свою страсть. Удвоивъ свои ласки, осыпалъ меня своими поцѣлуями; уже не видала я болѣе бездушныхъ игрушекъ, потерю ихъ, старался онъ замѣнить самимъ собою.
Стремленію пылкой моей юности и сердцу приученному знать одного только человѣка, съ того времени чего то недоставало; хотя воспитываемая въ такомъ дикомъ уединеніи, чужда была всякихъ тончайшихъ понятій; но природа, производя меня отъ родителей даровавшихъ мнѣ жизнь въ открытомъ и образованномъ свѣтѣ, видно не вовся была тогда ко мнѣ жестокою.
И увы! наконецъ мѣры невиннаго нашего обхожденія превзошли границы; я въ одно мгновеніе не примѣтно почувствовала, что то для меня тогда необыкновенное, спрашивала о томъ моего соучастника; но онъ мнѣ въ восхищеніи не иначе изъяснялся, какъ нѣжнѣйшимъ прижиманіемъ къ своей груди, и біющемуся отъ полнаго удовольствія сердцу.
Не имѣя понятія ни о Богѣ ни о томъ что дѣлалось на бѣломъ свѣтѣ, не жалѣла я о потерѣ моей невинности и не предвидя ни какихъ отъ того послѣдствій — стыжусь нынѣ сказать, утопала безъ просыпленья въ пріятнѣйшемъ для меня тогда иступленіи.
Время неумедлило показать, что я содѣлалась матерію, и сколь ни дикообразно была воспитаваема, но натуральная нѣжность матерней горячности научила меня примѣчать, перемѣну моего положенія.
Обрадованный симъ Б…. не предпринималъ никакихъ нужныхъ въ такимъ случаѣ — средствѣ. Когда наступила минута даровать жизнь невинному существу, самъ отправлялъ должность повивальной бабки, воспріемника и отца. Въ первой разѣ еще усмотрѣла я нѣчто точащеесь изъ глазѣ его, и сама отъ тогоже не могла воздержаться. Лестныя наименованія, вылѣтѣвшія нечаянно отъ радости съ сильнымъ восклицаніемъ Отецъ, Мать изъ устъ его, въ первые пронзивъ слухъ мой, возникнули во глубину души моей.
Небо даровавшее намъ сына, вразумило меня потдерживать бытіе его, я его кормила и его грудью, и рѣдко соглашалась давать въ руки отцу, какъ бы опасаясь лишится любезнѣйшего дитяти.
Утѣшаясь новымъ собесѣдникомъ, сколь ни дики и дебелы были мои воображенія, и сколь ни отдалено было отъ меня всякое ума просвѣщеніе, за всѣмъ тѣмъ разсужденія мои начинали съ удивленіемъ мнѣ самой, ощущать нѣчто поощряющее къ далнѣйшему наслѣдованію.
Предлежащій глазамъ предметъ моей горячности, убѣждалъ меня къ таковой разсѣянности; иногда я такъ сама въ себѣ мысленно говорила: Когда отъ меня произошелъ другой Я, то можетъ быть еще и еще я и болѣе. Однажды о томъ спросила у моего Б… пантоминами, ибо не знала ни нарѣчій ни выраженіи иныхъ, онъ отвѣчалъ мнѣ поднявъ руку въ верхъ, указывая большимъ пальцемъ въ потолокъ, разумѣя можетъ быть чрезъ то вышшее существо.
Терзаема невнятнымъ его отвѣтомъ, недолго пробыла въ сумнѣніи, черезъ годъ другой нещастной получилъ бытіе по томъ и третій; увѣрясь что должно быть чему нибудь отъ меня сокровенному, начала я неотступно приставать къ моему Б…. указывая на стѣны, себя самую дѣтей, его, на лампаду освѣщающую насъ, на сердце, чувствующее но не понимающее, на голову свою разумѣя черезъ то мысли мои обуреваемые не постижимостію; словомъ сказать, на всѣ предметы въ стѣсненномъ моемъ мірѣ предстоящіе, давала ему тѣмъ знать, что всякой изъ оныхъ, привлекаетъ мое вниманіе, надѣясь безпокойные мои тѣлодвиженіи, понудятъ его раздрать завѣсу крайности.
Надежда моя осталась безъ всякаго удовлетворена, тиранъ мой скрылся отъ меня съ торопливостію. Огорченная безмолвіемъ его бросилась было въ слѣдъ за нимъ удержать: но не сыскала хитроустроенной двери, досада и гнѣвѣ овладѣвъ моею душею, повергли меня полуживую на близъ стаявшую кравать.
Долголь была въ такомъ положеніи не знаю, по пришествіи въ память узрѣла я уже его стоящаго предо мною, держа въ рукѣ какой то ящичекъ[2], приподнявъ меня и посмотрѣвъ пристально въ глаза, началъ вертѣть ручкою придѣланною къ нему; какое новое удивленіе ушамъ моимъ! не слыхавъ нетолько игры, но и малѣйшаго вокругъ себя никогда шороха, восхитилась я тихимъ тономъ и пріятностію непонятнаго тогда мнѣ свиста. Услышавъ возродившееся мое любопытство симъ вымысломъ, научивъ и меня забавляться онымъ, старался онъ всегда впредь входить къ малой своей семьи такъ же и выходить отъ оной во время моего сна, опасаясь можетъ быть, чтобъ я примѣтивъ когда либо отверстіе моей темницы не ушла; чрезъ что конечно тайна его была бы разрушена.
Какіе его были виды въ разсужденіи меня и дѣтей, то смерть скосившая дни его нечаянно сокрыла отъ свѣдѣнія людей и самихъ ему ближайшихъ, въ бездну вѣчности.
Во все время заключенія моего призраки ночныя не смущали меня: но въ минуту когда должна была лишиться моего В… Предчувствіе соучавствующее въ судбѣ смертныхъ, въ сильное меня повергло уныніе, и всѣ силы постепенно ослабѣли, мечтательной сонъ сомкнулъ зѣницы мои.
Вдругъ вижу человѣка съ разтрепанными волосами блѣднаго стоящаго на колѣнахъ предо мною, источники горчайшихъ слезъ струились изъ томныхъ глазъ его, изъ груди разкаяніемъ разтерзанной, точилась клубомъ пѣнящаясь кровь, исполинскою своею рукою изторгнувъ изъ оной оледѣнѣвшее уже сердце свое, повергъ у ногъ моихъ; и дрожащимъ голосомъ сказалъ: се жертва посвященная прелестямъ твоимъ, сіе сердце любило тебя, сіе самое сердце ослѣпленное любовію, уловя твою невинность соорудило сію пещеру, не могши достигнуть цѣли намѣреній своихъ, разкаеваясь у ногъ твоихъ престало нынѣ сказать въ послѣдній разѣ Прости, и терзаема лютѣйшимъ отчаяніемъ снисходитъ во адъ принявъ заслуженное возмездіе, съ симъ изчезъ, а сновидѣніе пресѣклось, оставя глубокое впечатлѣніе въ сердцѣ, оросило чело мое холоднымъ потомъ, ужасъ овладѣлъ всѣми членами; не смѣя пошевелиться лежала какъ истуканъ неизвѣстное время; наконецъ слезы покатившіеся изъ глазъ, облегчили оцепѣнѣніе.
Заблуждающіеся мои взоры устремлялись, то на дѣтей, то на мѣсто скрывшее отъ нихъ смертельную тѣнь любезнаго сердцу моему, видя будто еще такое поразительное зрѣлище, мое отчаяніе столь было велико! что чуть не подняла на себя рукъ, и полагая что все то случилось въ явѣ, съ непонятною мнѣ не устрашимостію ожидала вмѣстѣ съ дѣтьми моими гладной смерти.
Какъ долго оной ждала, того и теперь тебѣ почтенной избавитель изъяснить не могу: то только помню, что угасшее вскорѣ маленькое мое солнышко, лиша меня своею благотворенія, отняло и послѣднюю надежду жизни, оставя утомленнымъ чувствамъ моимъ въ пищу одну только тьму.
Между тѣмъ смерть дѣйствительно похитила Б…. и великую во всѣмъ домѣ здѣлала перемѣну, печаль овладѣвшая сердцами всѣхъ, заставила надѣть на себя черныя платья, знаки сокрушенія. Другъ и наслѣдникъ умершаго Г… прохаживаясь въ загородномъ домѣ, (гдѣ я стонала) въ мрачной меланхоліи слышалъ глухой вопль изторгаемой гладомъ отъ насъ нещастныхъ, забвенныхъ, или лучше сказать незнаемыхъ ни людьми ни свѣтомъ, удивляется, и не понимая отъ куда оной произходитъ, вслушивается и поразительнѣе крикъ проникаетъ его слухъ, воспоминаетъ что <испорчено> почти всякой день хаживалъ въ фонарь, догадываясь о какой нибудь тайнѣ, всходитъ туда; первой предметъ глазамъ его встрѣчается, <испорчено> скрытые въ боку дверцы, отъ туда уже явственнѣе узнаетъ голосѣ человѣческой; какой же былъ общій нашъ <испорчено>! дѣти мои и я отъ <испорчено>, не смѣя тронуться <испорчено>, онъ цепенѣетъ отъ <испорчено> въ темницу нашу по <испорчено>, и не могши видѣть ничего въ темнотѣ останавливается; но увѣрившись довольно что слышалъ людей возвращантся обратно.
Не много спустя опять слышу стукъ, неся въ рукахъ свѣчу одинъ Г…… является ожидавшимъ смерти, каковожъ его было удивленіе видѣть женщину нагую и троихъ дѣтей чутъ чуть безъ его помощи не лишившихся жизни; онъ отступя нѣсколько назадъ совершенно остолбенѣлъ. Обрадованная его посѣщеніемъ, не знавъ <испорчено> бросилась съ разпростертыми къ нему руками равно какъ къ покойному Б….. Омывая отъ радости лицо <испорчено> и мое слезами, прижимала къ моей трепещущей груди, дѣти же мои испуганные черною его одеждою, прятались подъ стулья, и выглядывая оттуда <испорчено>, указывали руками <испорчено> и увидя такъ же черную одежду, приближась начала ее щупать, показывая тѣмъ, что я удивляюсь находя его въ такой одеждѣ.
Во все время новаго для него таковаго явленія, стоялъ онъ неподвиженъ; но опамятовавшись не говоря ни слова вышелъ отъ меня, и вскорѣ принеся съ собою пищи накормилъ насъ, я непереставала показывать моего удивленія о его одеждѣ, и хотѣла не премѣнно что бы ее скинулъ. Онъ то примѣтя старался всячески успокоить меня: по томъ оборачиваясь во кругъ поглядывая и въ верхъ осматривалъ мое жилище и щупалъ стѣны, видя что оные движутся и не иное что, какъ на подобіе занавѣсокъ здѣланы приподнявъ одинъ край, показалась маленькая отдушина проведенная въ верхъ, чрезъ которую, повидимому впускаемъ былъ тайно отъ меня свѣжей воздухъ; изслѣдывая въ даль всѣ сокровенные мѣста, сыскалъ въ потолокѣ окошки и все что только было злымъ вымысломъ устроено въ ономъ тайнаго, когда же отворилъ окошко, то дневной свѣтъ хотя слабой, но доселѣ невидѣнной мною ударивъ прямо мнѣ въ глаза, такую произвелъ сильную боль; что я отъ оной упала въ обморокъ, и дѣти мои отъ того сильно поразболѣлись.
Испуганный симъ дѣйствіемъ Г… какъ онъ то мнѣ гораздо послѣ сказывалъ, побѣжавъ въ свой кабинетъ, принесъ разныхъ спиртовъ, коими приведя въ чувство положилъ меня и дѣтей на кравати, и не отлучался пока мы уснули.
Въ продолженіи нашего сна, размышлялъ онъ самъ въ себѣ такъ: когда мой другъ и благодѣтель, здѣлалъ въ жизни своей такой странной и не слыханной поступокъ, то не ужели и мнѣ прикрывая оной, должно такому же слѣдовать заблужденію, и сіи прелести, сихъ невинныхъ твореній погребсти живыхъ въ сихъ стѣнахъ? нѣтъ! душа моя бывъ чужда всякаго порока, некоснется такой мерзости, сердце мое уязвленное глубоко въ минуту обрѣтенія моего пріятностію млеющихъ глазъ, научитъ меня лучше разполагать ея неопытностію, она признаетъ во мнѣ покойнаго, моего друга, пользуясь ея заблужденіемъ, не трудно мнѣ здѣлать изъ ее все, что долгѣ чести и праводушія требовать отъ меня будутъ, я холостъ, богатъ, и когда нибудь долженъ женишься! такъ на чтожъ мнѣ лучшую подругу! она молода прекрасна и невинна, сего довольно для моего блаженства; но чтобъ прозорливое любопытство людей не проникло тайны такого произшествія нужно взять всякую предосторожность: какую же? стану посѣщать ее до времени всегда одинъ, между тѣмъ продавъ здѣшнее мое имѣніе, въ другой отдаленнѣйшей провинціи куплю такое же, и тогда съ однимъ вѣрнымъ моимъ слугою перевезу ее въ оное, назову моею женою, приложу всѣ мои старанія научишь ее говорить и всему нужному, принаровлю къ моимъ нравамъ, и усовершенствовавъ ее религіею закономъ, а дѣтей крещеніемъ, сопрягусь въ тайнѣ священными узами, и буду щастливъ, и симъ то средствомъ, заглажу учиненную слабость любимымъ мною и по смерти другомъ. Всего сего требуетъ отъ меня долгъ дружбы благодарности, тѣмъ болѣе, дабы родственники на случай узнавъ обо всемъ, не здѣлали мнѣ какого безпокойства, и не мстили бы своими заклинаніями тѣни моего друга; ибо по всѣмъ моимъ наповиновенямъ и примѣчаніямъ она есть дочь почтеннѣйшаго К… удалившагося отъ сюда съ печали нанесенной ему потерею сей безцѣнной дочери, и какъ разчитываю отъ того времени, то ей неболѣе осмнатцати лѣтъ.
Начертавъ таковой въ мысляхъ его планѣ о моей участи, вышелъ оставя меня спящею, и окошко открытое которое для приученія меня къ свѣту, ни когда уже не закрывалось.
Пробудясь не долго искала я Г… полуоткрытыми глазами, принеся съ собою женское платье и три пары дѣтскихъ разнаго цвѣта, хотя съ нѣкоторымъ моимъ сопротивленіемъ, ласковостію однакожъ своею принудилъ надѣть оные, и съ сихъ поръ начавъ такъ сказать перераждать меня, рѣдко отлучался: отъ времени до времени приучая меня ко всему какъ маленькое дитя, выводилъ иногда въ фонарь на короткое время, открывая въ хорошую погоду окошки онаго, наставлялъ по не многу привыкать къ открытому воздуху, крѣпкое мое сложеніе отъ природы, стараніямъ его много способствовало, въ короткое время безъ всякой опасности здоровью, моему, пользовалась я дневнымъ свѣтомъ и воздухомъ.
Г… возхищяясь найденышами своими, о болѣе успѣхами своего предначинанія, не упускалъ такъ же приводить дѣлъ своихъ къ желаемому предположенію, не болѣе какъ мѣсяца чрезъ три, готовъ уже былъ переѣхать въ новокупленное повѣреннымъ его имѣніе.
При уготовя все нужное къ отъѣзду, въ одну тихую лѣтнюю ночь вошедши ко мнѣ съ вѣрнымъ своимъ слугою предупрежденнымъ въ тотъ самой часъ о мнѣ, взявъ самъ за руки меня и старшего сына, а слуга двоихъ меньшихъ вывели насъ изъ безмятежнаго жилища къ ожидавшей уже каретѣ, я не понятнымъ влекома сожалѣніемъ, оборотясь къ мѣсту заточенія моего, въ знакъ послѣдняго прощанія уронила изъ глазъ нѣсколько слезъ, и очувствовавшись уже въ каретѣ, ничего болѣе невидала, кромѣ нощной темноты.
Умалчивая о тѣхъ восторгахъ удивленіяхъ, въ кои приводили меня безпрерывно всѣ предмѣты встрѣчавшіеся вновь въ продолженіи ѣзды жаднымъ взорамъ моимъ, скажу тебѣ въ кратцѣ почтенной избавитель, что чрезъ двѣ недѣли пріѣхавъ въ новое помѣстье Г… сыскалъ въ ономъ все нужное, учители, мамки, няньки, все было готово, чрезъ два года прежнее состояніе мое казалось мнѣ уже сномъ.
Первое попеченіе его было окрестить дѣтей, по совершеніи чего, все вниманіе обратилъ дать мнѣ пристойное образованіе. Въ видѣ бѣдной вдовы, въ которую онъ показывалъ себя влюбленнымъ признавана я была всѣми; въ теченіи двухъ лѣтъ изучась посредственно всему, говорить, читать, писать, танцовать, играть на разныхъ инструментахъ, и когда могла безъ дальнаго затрудненія изображать мысли мои, крайне любопытствовала изъясниться съ Г…. относительно моей исторіи, онъ увидѣвъ мое желаніе старался удовлетворить оному, и о всемъ, что я тебѣ государь мой пересказываю, знала отъ его, иное имѣя довольно въ свѣжей памяти, сама по вечерамъ ему пересказывала, а чего не могла порядочно выразить. то онъ догадываясь дополнялъ мнѣ своими объясненіями, и такимъ образомъ совокупными силами я шли мы до всего кромѣ цѣли покойнаго Б…
Дни наши текли въ полномъ но невинномъ удовольствіи, не упуская между тѣмъ изъ виду воспитанія дѣтей моихъ, старалась я усовершенствовать себя въ познаніи вѣры. Съ познаніемъ довольно священныхъ правилъ оной, научилась купно цѣнить всѣ благотворенія и любовь Г… ко мнѣ; ни чего къ моему блаженству недоставало, какъ только соединить сердца наши не разрывными узами.
Вожделѣнной сей день наступилъ, съ благословеніемъ небесъ бракосочетаніе совершилось при нѣкоторыхъ изъ искреннихъ его пріятелей. Здѣлавшись полной во всемъ хазяйкою, провождала жизнь мою съ моимъ дражайшимъ и добродѣтельнѣйшимъ изъ смертныхъ мужемъ въ незыблемомъ благополучіи, какъ возставшіе въ сей странѣ съ извѣстнаго времени возмущенія, въ скорѣ разрушили оное.
Съ самаго начала неустройствъ, безпокойные вольнодумцы, не давали покою мужу моему приглашая его въ свои безпутные затѣи: но онъ любя свое отечество, и сохраняя всегда свято спокойствіе онаго, какъ честной и доброй гражданинъ отвергалъ ихъ предложеніе, предсказывая имъ худыя послѣдствія.
Буйные ихъ головы, не внимая гласу справедливости, полагаясь на вѣрно на свои мнимые успѣхи, столь на него озлобились, что обѣщались до основанія насъ разорить.
Сего неумедлили варвары исполнить.
Дней съ восѣмъ тому назадъ, пріѣхавъ въ домъ нашъ послѣдніе истощили свои увѣщанія и угрозы; но отчаясь вовсѣ въ преклонности моего мужа, не уважая ни слезъ моихъ, ни воплей дѣтей, оковали жестокіе его съ ногъ до головы, и осыпавъ меня неистовыми ругательствами увезли его съ собою, оставя меня и весь домъ въ мрачномъ отчаяніи и безпамятствѣ.
Отъ сего столь нечаяннаго и въ первой разѣ жизни моей разительнаго удара, казалось мнѣ, что я вижу и уже касаюсь послѣдней черты, раздѣляющей долъ жизни сей отъ не постижимой вѣчности, не было уже больше спокойствія для меня, пріятнѣйшіе для всей природы часы, въ которые всѣ существа покоятся и засыпаютъ удовольствованы будучи тѣми сладостными веселіями, коими они наслаждались въ прекрасный день. Увы! для меня одной сіи часы были наижесточайшіе, мрачные мысли на всюду за мною слѣдовали и не престанно спорили съ моими томительными мученіями о правѣ терзать мое сердце. Въ продолженіи ночей воображеніе мое воспламенялось и ожесточалось усугубленіемъ ихъ. Утро паки заставало меня задушаемою тяжкими воздыханіями, естьли иногда и случалось, что изтомленные мои глаза замыкались на разсвѣтѣ, то для того только, дабы встревожены очувствоваться отъ мечтательныхъ и ужасныхъ привидѣній.
Вчера по утру сидя на софѣ въ уединенномъ моемъ покоѣ, размышляла я о моемъ нещастіи — сердце мое вдругъ столь сильно затрепетало, что я не знала чему то приписать, и — въ слѣдъ за симъ взошелъ въ горницу съ торопостію незнакомой человѣкъ, одѣтой пристойно въ провожаніи моего лакея вручая мнѣ съ смятеніемъ письмо сказалъ, жизнь и честь ваша въ опасности, берите ваши мѣры, проговоря сіе не давъ мнѣ опамятоваться изчезъ какъ метеоръ.
Сіе неожидаемое письмо, было любезнѣйшаго моего Г… я въ немъ сыскала слѣдующее: "Начальникъ мятежниковъ, казавшійся прежде сего быть первымъ моимъ пріятелемъ, стѣеняемъ со всѣхъ сторонъ отрядами Р… недовольствуясь мщеніемъ мною отъ его претерпѣваемымъ, положилъ увезти тебя, дополнить оное, удовлетвореніемъ своей скотской страсти и, не медли — бѣги — скройся.
Лишь только успѣла я окончить сіи печальные строки, бѣганіе и суетливость умножались, умножались и трогательные крики въ домѣ поселилось всеобщее уныніе, смертельный хладъ овладѣлъ моими чувствами, и объялъ мое сердце. Шайка мятежниковъ окруживъ всю обширность двора, перевязали всѣхъ въ домѣ людей, спѣшили къ моему похищенію, обвиняя и меня въ сообществѣ противу ихъ съ мужемъ моимъ, я безъ ужаса смотрѣла на все таковое грозное приготовленіе, и безъ трепета ожидала звѣрскихъ ихъ стремленій.
Какъ хищные волки, видя желаемую свою добычу безъ защиты, бросились грабить все въ домѣ; между тѣмъ начальникъ оныхъ пылая неукротимѣйшею страстію, видя мою несклонность употребилъ Н… почитая мало удовлетвореннымъ звѣрское свое мщеніе, приказалъ связавъ мнѣ и дѣтямъ руки, бросить безъ всякаго человѣчества въ бричку увезъ съ собою.
Но! небо видящее мою невинность низпослало тебя почтенной избавитель мой, наказать сего злодѣя, твоя рука низложила его, твоимъ подвигамъ обязана я жизнію моею и сихъ невинныхъ твореній; какуюжъ воздамъ тебѣ благодарностію? Я твоя плѣнница требуй отъ меня всего кромѣ моей чести; сама смерть не истребитъ изъ сердца моего заслуженной тобою отъ него чувствительности.
По окончаніи повѣсти своей потянула заунывную, жаль, мнѣ докрайности ее стало, и на великую силу придумалъ что мнѣ съ нею дѣлать.
Какъ экономь мызы человѣкѣ устарѣлой показался мнѣ очень добрымъ: то и рѣшился я оставить ее у него подъ росписку съ такимъ условіемъ, что бы или безъ той росписки, или естьли отъ суда какого формальнаго не будетъ иску не выдавать ее ни кому; оставя на содержаніе ея денеженокъ по силѣ по мочи, чемъ богатъ тѣмъ и радъ, тяпнувъ на прощаньи по доброй красаулѣ поскакалъ въ путь въ дороженьку.
На другой день совокупился я съ своимъ деташаментамъ, и хотя бывъ частенько въ отрядахъ случались маленькіе сшибки, но какъ важнаго ничего неприключилось, то не стоитъ объ нихъ и говорить.
Вскорѣ потомъ, по возстановленіи въ сей странѣ тишины, войска наши разположены на винтеръ квартиры, и по щастію попались нашему полку такіе, что мы жили какъ въ царствіи небесномъ.
Помѣщики возвратившіесь къ своимъ должностямъ, въ свои домы, признавая насъ уже своими защитниками, въ частныхъ собраніяхъ старались на перерывъ услаждать приушками, свое горе, а нашу усталость.
Я благодаря Всевышняго Творца имѣя сотеньки двѣ за собою мужичковъ, снисходительнымъ ихъ мироподаяніемъ не послѣдняя былъ въ такомъ кругѣ штука, притомъ не безъ чего и ескадрономъ еще командовалъ, а вить ты братъ самъ знаешь, что тогда ето значило; да на что пустяки точить? старому пройдохѣ, скажу тѣбѣ сущую быль.
Не прошло дней сотни полторы, какъ одна — вотъ етая плутовка[3] подцѣпила мое сердчишко. Я ее нигдѣ прежде и ни въ какихъ собраніяхъ не видывалъ: но какъ тебѣ извѣстно, что я страстной до собакѣ охотникъ, то въ одинъ день вздумалось мнѣ потѣшиться за зайцами, затравивъ ихъ пары двѣ попалъ на лисицу, ѣхавши домой такая поднялась вьюга, что и зги не видать было, збившись съ надлежащей намъ дороги, шатались съ егеремъ часовъ около двухъ, сами не зная гдѣ, чуть было съ лошадьми и собаками не переколѣли, каяжъ въ другъ радость, нечаянно наткнутвся въ одномъ перелѣскѣ на маленькую мызу! мы постучались въ ворота, намъ отперли — впустили, хозяинъ дому старичокъ почтенной самъ меня встрѣтилъ очень вѣжливо, просилъ обогрѣться, минутъ черезъ пять вышла ко мнѣ его фамилія, увидѣвши сіи воровскіе глазіонки такъ меня ошунуло, что я самъ не свой сталъ.
Переночевавъ у сего добраго господина на утро по благодаря его за хлѣвъ за соль, и теплую квартиру, разпрощаваясь, просивъ у его позволенія, посѣщать иногда его, онъ мнѣ то дозволилъ съ охотою — какъ масломъ по сердцу. —
Послѣ такой нечаянной: но пріятной для меня встрѣчи, уже ни въ какомъ собраніи болѣе не видали меня удивлялись — и — не понимали. Квартира моя, пустыней пахла, и любимые собаки остались въ пренебреженія, какъ магнитомъ тянуло меня въ маленькую мызу.
Тропинка проложенная мною до оной, такъ примелькалась моему сѣрку, что я не имѣлъ нужды управлять имъ, казалось что и онъ бралъ соучастіе въ моей нетерпѣливости, когда сѣдалъ я на ею безъ ружья и проводника: то случалось часто, что и безъ мунтшука какъ будто угадывая поворачивалъ прямо на оную, и довозилъ до желаемого предмета исправно: между тѣмъ, хотя я былъ не рыфмоскрипъ и нестиходѣй, но любовишка злодѣйка внушала мнѣ мурникать для сокращенія скуки въ проѣздѣ сію пѣсеньку.
"Тревоги не слыхать, но духъ мой возмущенъ,
"Кой прахъ! такъ скоро сталъ, я въ труса превращенъ
"Бывало за трубятъ, то кровь вся разгорится;
"Хоть съ самымъ сатаной, готовъ я былъ схватиться.
"А ноньче и усомъ, не смѣешь шевельнуть;
"Какъ случай притянулъ къ сей мызѣ завернуть.
"Съ тѣхъ поръ противу двухъ, глазіоночокъ прекрасныхъ,
"Межъ двухъ огней стоять, я принужденъ ужасныхъ,
"Любовь сердечко жжіотъ, сомненье грудь гнѣтіотъ,
"Морозомъ по спинѣ, какъ кошками деріотъ.
"Коль ей хочу сказать; что ею я терзаюсь,
"Языкъ прилпніотъ къ зубямъ и самъ въ себѣ теряюсь.
"Чтожъ? развѣ мнѣ и въ прямъ, предъ нею лишь зѣвать,
"Нѣтъ! милушка прости, нестану такъ плошать,
"Еще разочка три вздохну, и на удаку.
"Задамъ драгунскую, во весь опоръ атаку.
"На первую тебя, по томъ на старика,
"Хотябъ въ спину за то, досталось и въ бока.
"Лиха бѣда начать, а послѣ ужъ не вструшу.
"Доѣду я тебя, сорву цвѣтокъ къ грушу.
Но пріѣжжая къ ней всегда становился болванъ болваномъ, вылѣтала изъ головы и рѣшительность моя, да скоро пришло и не въ сутернъ, нелюбя ни въ какихъ дѣлахъ проволочки, увидѣвъ, что меня принимаютъ всѣ ласково, а голубушка та почти первая встрѣчаетъ и провожаетъ; въ одинъ вечеръ безъ дальныхъ обиняковъ, заткнувъ глаза на тотъ разъ за кушакъ, открылся въ моей любви. Старикъ было не множко и по закарячился: но съ помощію нѣкоторыхъ, и мнѣ знакомыхъ его сосѣдей, скоро его уломали, и не теряя времени веселымъ пиркомъ да и за свадебку.
По обжившись нѣсколько съ моею любушкою тестемъ и тіощею, напала на меня такая грусть кручинушка, что и отъ ѣды отбило. Незнакомка оставленная мною у эконома, каждую ночь грѣзилась мнѣ во снѣ, стоя на колѣнахъ требовала моей помощи. Потерпя съ недѣльку, на конецъ принужденными нашелся объявить о семъ тестю моему, и хотя обьязанъ былъ клятвою не открывать объ ней ни кому, но разочтя, что она не могла касаться до ближнихъ моихъ, тѣмъ болѣе до моего почтеннаго тестя, коему бы я и важнѣя той тайны открыть не усумнился, расказалъ ему мое сновидѣніе, и всіо что слышалъ отъ незнакомки, имѣя въ предметѣ предупредить тѣмъ его, дабы на случай не поворотилъ онъ въ худую сторону моего съ нею знакомства.
Во время пересказыванія моего старикъ устремляя часто наполненные слезъ глаза свои, смотрѣлъ на меня быстро. По окончаніи моей рѣчи, спросилъ я у него отъ чего онъ столько тревожился, онъ мнѣ отвѣчалъ, что имѣя отъ природы жалостливое сердце, слушая о нещастіяхъ ея, не могъ не пожалѣть.
Спустя дни два согласилъ я моего тестя послать по незнакомку, одинъ слуга показался мнѣ для такого дѣла способнѣйшимъ протчихъ, я нарядя хватскую тройку, отправилъ его съ моимъ добрымъ денщикомъ, съ писмомъ и роспискою къ эконому.
Недѣли черезъ двѣ возвратясь посланной безъ всякого успѣха, объявилъ мнѣ, что въ скорѣ по отъѣздѣ моемъ экономъ заболѣвъ горячкою умеръ, такъ и двое меньшихъ дѣтей незнакомки, она же сама не имѣя болѣе покровителя, съ старшимъ своимъ сыномъ скрылась не вѣдомо куда. Пожалѣвши о неудачѣ старался позабыть ее, думая что уже никогда не услышу о ней.
Послѣ того съ годѣ мѣста жилъ я въ своемъ семействѣ припѣваючи, какъ въ одно утро человѣкъ пожилой встрѣтясь со мною въ саду, остановилъ меня, и поклонясь съ учтивостію подалъ мнѣ письмо съ черною печатью незнакомой руки, прося съ покорностію не спрашивать его прежде ни о чемъ, и отъ кого пока не прочту онаго.
Какъ будто нѣкое предчувствіе заставило меня уважить его прозьбу, дойдя до любимой моей алеи, присѣвши на паркетъ началѣ читать оное.
Избавитель и благодѣтель мой!
"Что полкъ въ коемъ ты служишь чинъ имя, и фамилія твои мнѣ извѣстны, это не мудрено, прости мнѣ въ не вольномъ семъ противъ тебя преступленіи, ежели оное такъ назвать можно, благодѣяніе твое ко оному меня понудило, по окончаніи тебѣ моей повѣсти, во время моего тобою избавленія, между тѣмъ какъ ты дѣлалъ съ экономомъ распоряженіе о мнѣ, разпросила о всемъ у твоего денщика щитая не преднамѣреннымъ долгомъ знать, кому я обязана моею жизнію, а съ нею и безконечною благодарностію; и такъ не удивляйся при томъ и и тому, что мнѣ извѣстно твое и нынѣ пребываніе, щастливый случай, который въ концѣ сихъ строкъ узнаешь, объ ономъ мнѣ открылъ.
«Въ скорѣ послѣ нашей разлуки, экономъ заболѣлъ и умеръ, дней черезъ нѣсколько, и двое меньшихъ моихъ дѣтей за нимъ же послѣдовали, оплакавъ три драгоцѣнные мнѣ потери, лишенная покровителя, не имѣя свѣдѣнія о любезнѣйшемъ мужѣ, рѣшилась я съ старшимъ моимъ сыномъ пуститься на произволъ провидѣнія, искать въ какомъ нибудь панскимъ домѣ службы, и какъ во всей странѣ царствовало спокойствіе, то и неопасалась въ дорогѣ ничего; но неукротимый рокъ мой, видно еще захотѣлъ истытать мое терпѣніе.»
"Въ десятой день путешествія моего, въ вечеру, проходя черезъ густой лѣсъ, збылась на одну просѣлочную довольно прохоженную дорожку <скан испорчен> иду нѣтъ конца, другой тоже, подвигаясь въ передъ, въ другъ слышу изъ за кустовъ глухой шорохъ, оцепѣнѣла отъ страху, четыре пѣшихъ человѣка окружили меня, стоявшій предо мною приставивъ къ груди пистолѣтъ грозилъ смертію, ежели я хотя одно слово громко проговорю, и требовалъ отъ меня денегъ, не могши добиться отъ меня не только громкаго, но и самаго слабаго словечка, ибо языкъ мой, и вся я безчувственная, чуть на ногахъ держалась, начали обыскивать мои карманы, но не снискавши болѣе десяти злотыхъ оставшихся отъ твоея щедроты, стали совѣтоваться межѣ собою, что со мною дѣлать, двое приговорили отпустить меня, другіе же двое умертвить, говоря, что ежели мы ее оставимъ живую, то на извѣстія о насъ наведетъ на насъ сыскную команду, какъ сильной стукъ ѣхавшей кареты очень скоро, разсѣялъ ихъ недоумѣніе, они ударились бѣжать.
"Коль скоро карета приближилась, я стала кричать благимъ матомъ, и упрашивать господина неоставить меня его помощію, карета остановилась, молодой человѣкѣ лѣтъ въ тритцать вышедши предложилъ мѣсто въ оной: не болѣе какъ черезъ часъ пріѣхали мы въ его замокъ гдѣ все блистало богатствомъ и совершенствомъ искуства, холостой щеголѣватой жизни, по платью ли которое на мнѣ было посредственно, или по какому другому вліянію, новой мой защитникъ, не сочелъ однако меня таковою, какою бы я сама желала быть признана, но дѣлая, мнѣ приличное вышшей степени людямъ уваженіе, обходился со мною очень ласково и снисходительно, покои въ домѣ для меня были приготовлены, съ великолѣпнѣйшимъ, нежели какъ я думать могла украшеніемъ. Препроводя ночь съ согласнымъ тогдашнему моему положенію спокойствіемъ, поутру пришла я поблагодарить господина за здѣланную мнѣ нещастной помощь и призрѣніе, думая тѣмъ отъ него отдѣлавшись, продолжать неизвѣстной мнѣ путь, спѣша отъ туда удалится, дабы не подвергнуть себя новому какому искушенію и опасности.
"Но! что, что можетъ бренное око отъ природы слабаго, а притомъ и превратностію нещастій жизненныхъ изнуреннаго человѣка предвидѣть? Лишь только узналъ онъ о моемъ намѣреніи, нѣкое смущеніе разлилось на челѣ его, помолчавъ не много, съ видомъ крайнего соболѣзнованія, представилъ мнѣ всѣ опасности, могущіе воспослѣдовать, и увеличивая оные постепенно, въ такое привелъ меня недоумѣніе, что не подозрѣвая ни въ чемъ, согласилась на его предложеніе остатся у него, пока самъ промыслитъ мнѣ желаемое мѣсто.
"Удивляясь толикому великодушію, не понимала я, что источникъ онаго, есть бѣдственная моя красота; пламенные взоры его то потверждали, но: или искра добродѣтели рьдѣющаяся еще въ душѣ его подѣ завалинами развращенія, или другая какая его уловка дѣлали предо мною воздержнымъ.
"Скоро однакожъ узнала, что я не что иное, какъ игралище враждующей моей судьбы, и что изъ одной крайности попалась въ другую; казалась что я внѣ всякой опасности; но оная висѣла надъ главою моею, — и приуготовляла мнѣ разительной ударъ: что была свободна: но два лакея, подъ видомъ услугъ, примѣчали всѣ мои движенія. Наконецъ раздралась завѣса неизвѣстности.
"Обладатель мой, да какъ же и "называть его можно иначе! сколько ни молодъ, вѣтренъ и развращенъ, по правиламъ однакожъ исправнаго волокиты приступилъ къ изъясненію своей страсти, нѣсколько дней я видѣла въ немъ только горячность молодости, для того и неужасалась худшихъ послѣдствій, надѣясь, что объявивъ по поверхности ему часть моихъ нещастій и что имѣю мужа, тѣмъ удержу его отъ дальнѣйшихъ поползновеній — все въ — тунѣ день это дня становясь дерзновеннѣе; клялся съ страшнѣйшими угрозами обременить меня люйтѣшими мученіями, и принудить раскаяться въ моей упорности.
"Въ такомъ моемъ критическомъ состояніи, отрадою служили, однѣ только мои слезы, въ окаменѣлое его сердце не проникали стоны мои; но, ожесточившись болѣе и болѣе рѣшительнымъ моимъ отказомъ, заключилъ въ одну изъ отдаленнѣйшихъ башень, отнявъ у меня послѣднее утѣшеніе сына.
"Тутъ столь сильное овладѣло мною отчаяніе, что я нѣсколько дней была въ сумашествіи, рвала на себѣ волосы, не ѣла, и ни кого къ себѣ не допускала. Искуство доктора, и неусыпныя старанія самаго обладателя моего, вмѣсто того, что бы дѣлать облегченіе, приводили присудствіемъ своимъ въ пущее бѣшенство, одинъ только благопріятствующій Геній могъ возвратить мое спокойствіе.
"Приставленной ко мнѣ, надзиратель заболѣлъ, на мѣсто онаго увидѣла другаго, и какъ то въ первой разъ случилось въ сумеркахъ, то почти испугалась, сочтя призракомъ оказавшееся знакомымъ лицо вошедшаго ко мнѣ при слабомъ свѣтѣ блестящей въ отдаленности отъ моей кровати лампады. Чьежъ было оное! Терентія стараго и вѣрнаго слуги мужа моего. Присудствіе его излило въ душу мою цѣлительной бальзамъ. Вскоча отъ радости съ постели, обнимала его — цѣловала и оба вмѣстѣ плакали какъ маленькіе ребята. По утоленіи довольно слезами обоюднаго нашего удовольствія, поблагодаря провидѣніе за низпосланное сіе мнѣ утѣшеніе, Терентій самъ предупредя мое любопытство, расказалъ мнѣ свое положеніе въ краткихъ словахъ.
"Мятежники увезши васъ зажгли домъ, а насъ всѣхъ забравъ съ собою принуждали принять оружіе, иные отъ страху согласились, я же тоскуя о почтенномъ моемъ господинѣ мужѣ вашемъ и васъ, отрекся. Отъ чего и содержанъ подъ крѣпкимъ карауломъ, и въ самое то время когда козаки приняли въ пики нашихъ гонителей, я имѣлъ случай воспользоваться моею свободою, вырвавшись изъ злодѣйскихъ рукѣ убѣжалъ не оглядываясь въ лѣсъ, нѣсколько дней въ ономъ питался зеліемъ и кореньями, по томъ разсудя, что я бывъ простымъ человѣкомъ, не привлеку на себя вниманія ни одной, ни другой стороны, вышедъ изъ лѣсу шаркался по разнымъ мызамъ, и услугами моими кормился, питаясь надежною сыскать когда либо моего господина, — мятежѣ утихъ — все успокоилось; одинъ я сирота, не видя конца поискамъ моимъ, наскуча переходить изъ мѣста на мѣсто, рѣшился вступить въ службу въ какой нибудь большой домѣ и къ знатному господину, имѣя въ предметѣ, что въ такихъ домахъ бываютъ большіе сьѣзды, говорятъ про все, то можетъ случится что и я что нибудь, услышу о желаемомъ. Близь года уже нахожусь въ семъ домѣ, но ничего не могъ провѣдать ни о васъ ни о мужѣ вашемъ, и вовсѣ было отчаялся имѣть удовольствіе сыскать васъ. Теперь я вновь щастливъ имѣя способъ служить вамъ, повелѣвайте мною, готовъ на все пуститься.
"До пріѣзду вашего сюда, я былъ посланъ миль за сто по нѣкоторымъ дѣламъ сего господина, и только десять дней какъ возвратился, увидѣвши сына вашего не хотѣлъ вѣрить глазамъ моимъ, удивлялся — и не понималъ, хотѣлъ ласкать: но не смѣлъ, по чему и удалялся отъ его встрѣчи опасаясь быть признаннымъ, для всякой предосторожности, и какъ обыкновенно водится, что у многихъ нашей братіи языки чешутся, и рѣдко бываетъ, чтобъ тайность господскаго дома, не разболтать промежъ подобными себѣ, менѣежъ всего остерегаясь меня, какъ своего собрата, расказали мнѣ обстоятельно все произшествіе съ вами въ отсудствіи моемъ. Зная довольно отважной и предприимчивой характеръ сего господина, разсудилъ за удобнѣйшее притвориться, ругалъ васъ безъ пощады, за вашу къ нему несклонность, говоря, что такой знатной, и богатой человѣкъ могъ бы со временемъ составить ей щастіе употребленіемъ такой хитрости, намѣреніе мое было вкрасться болѣе въ его довѣренность, въ чемъ и успѣлъ какъ видите. Онъ былъ весьма доволенъ найдя во мнѣ мнимую къ себѣ приверженность, и препоруча васъ въ полное мое надзираніе, ожидаетъ успѣховъ отъ моей неусыпности. Вы знаете вѣрность мою, слѣдовательно и не остается вамъ болѣе, какъ клинъ клиномъ выколачивать, притворитесь что вы начинаете чувствовать къ нему соотвѣтствованіе, и льстя его необузданной страсти, содержите стремительность оной на уздѣ до времени, подъ предлогомъ слабаго вашего здоровья, я же между тѣмъ имѣя въ околоткѣ пріятелей, стану старатся о вашемъ освобожденіи .
"Между многими извѣстіями, Терентій однажды увѣдомилъ меня, что вашъ полкѣ квартируетъ отъ меня въ десяти миляхъ съ наименованіемъ полка посуди о чрезвычайной моей радости, какую я должна была почувствована, помня, что тамъ, служитъ облагодѣтельствовавшая рука. Не имѣя родственниковъ, друзей, лишенная любезнѣйшаго мужа, къ кому я могла прибѣгнуть, какъ, не къ тому, кто уже спасалъ жизнь мою. Не медля объявила я Терентію о всемъ что ты для меня здѣлалъ, просила его, чтобы онъ какъ можно скорѣя развѣдалъ въ полку ли мой избавитель. Въ не продолжительномъ времени, усердной Терентій войдя однимъ утромъ въ мою спальню съ восхищеніемъ объявилъ, что черезъ нанятого имъ нарочито посыланнаго жида освѣдомился о тебѣ, что ты женатъ и что разположенъ съ екскадрономъ не далѣе пяти миль отъ сего замка.
"Колеблема страхомъ и надеждою, недолго я искала средствъ увѣдомить тебя о себѣ, Терентій вся моя подпора, премыслилъ мнѣ чернилъ перья и бумаги, я велѣла ему оставить службу сего господина, ибо другаго способа не было отлучится изъ дому сего, вручила ему сіе орошаемое горкими слезами письмо, и ожидаю твоей помощи, щастливѣйшею изъ смертныхъ буду, когда вторично спасена тобою, посвящу остатки горестныхъ дней, моихъ ко услугамъ тебѣ и любезнѣйшей твоей подруги.
Ну братъ, что бы ты въ такомъ разѣ придумалъ начать? я зналъ, что етотъ проклятой помѣщикъ великой пролаза, а притомъ и богачъ, а капейка вишь и камень долбіотъ, съ самаго начала возмущеній, какъ гадюка увивался, то нашу, то на другую сторону, и чрезъ его любезные денежки, всегда перевѣсъ оставался на его сторонѣ. Увидя что вездѣ наша беретъ, бросился къ нашимъ командирамъ, какъ тутъ залога, отъ того и уцелѣлъ, а то бы доказали ему дружбу. Теперь и поготову и въ усъ недуетъ, какъ чортъ въ омутѣ всѣмъ поворачиваетъ. Но! допекъ же я ему.
Думалъ судомъ дѣло повести — дѣло посторонное; но лучше раздумалъ поступить по свойски. Разпрося у Терентія всѣ улусы, то есть входы и выходы того замка, велѣлъ ему непоказываясь въ домѣ моемъ пообождать въ деревнѣ.
Посвѣтовывшись съ тестемъ моимъ и положа все на мѣрѣ какъ быть, приказалъ вахмистру нарядить со всего екскадрона извѣстныхъ удалыхъ дѣтищъ, Добрыню, Удава, Заламаева, Подламаева, Грызуна, и Ломавова, и съ сими валютами, и Терентіемъ покатилъ рекогносировать замокъ, и когда удастся и приступъ здѣлать.
Какъ бы то ни было замокъ былъ крепконекъ, объѣхавъ раза два не нашолъ ни гдѣ ни щелинки, ни удобнаго входу, подъемные мосты, и канава во кругъ взбѣсили меня, однакъ не робѣя, велѣлъ я ту ночь навязать фашиннику, а на другую опредѣлилъ непремѣнно, во что бы то ни стало достать птичку изъ клѣтки, и какъ башня окошками стояла къ лѣсу, то Терентій присовѣтовалъ мнѣ оставить его въ ономъ до утра, а самому съ ребятами удалиться въ деревушку. Въ теченіи дня онъ улучилъ приманить се къ окошку, и бросивъ къ ней клубокъ тонкой бычови, съ двумя крѣпкими желѣзными винтами, и съ запискою какъ ей поступить, прибрелъ къ намъ.
Наступилъ ожиданной часѣ — на полнивъ ровъ фашинами, приступили къ стѣнамъ, къ спустившемся бычовѣ привязали пеньковые лѣсницы и почувствовавши что оные уже прикрѣпленны къ надлежащему мѣсту, первой я съ Удавомъ держа въ рукѣ по пистолѣту, всползли въ окошко нетеряя ни минуты спустилы добычу свою — сняли лѣсницы, и выносивъ фашинникъ изъ рва — слѣдъ простилъ.
На разсвѣтѣ пріѣхавши домой не успѣлъ я взойти въ горницу — новая кутерма — новосвобожденная моя плѣнница, и Терентій какъ только увидѣли слугу тестя моего остановились всѣ трое изумлены, первая прійдя въ себя бросается къ нему въ объятія называя лестнѣйшими наименованіями мужа, друга, и благодѣтеля, Терентій обнимая его колѣна, цѣлуетъ, и прыгаетъ отъ радости какъ козленокъ, а Г… недовѣряя себѣ плачетъ какъ дитя, словомъ сказать такая трогательная сцена происходила, что одной нѣжной душѣ чувствовать и воображать только можно, а перу нѣчего и соваться къ описанію оной. На етомъ не кончилось, дошла очередь утирать кулаками слези до всѣхъ. Тесть мой и теща но совершеніи обыкновенной утренней молитвы пришли насъ посѣтить, родительскіе ихъ сердца не были столь не примѣчательны, какъ мое, да до тоголи мнѣ прежде было? при первомъ взорѣ на новую гостью, глаза остановились, медлѣнно иногда обращаясь на жену мою, казалось искали проникнуть таинственную завѣсу, претящую имъ улучить истинную причину чувствониній своихъ, видя сходственность двухъ лицъ переходя изъ недоумѣнія въ недоумѣніе, и Богъ вѣсть до коль бы пробыли въ такомъ положеніи, ежели бы вошедшій въ то самое время Терентій, неразсѣялъ ихъ не подвижности.
Чуть только послѣ здѣланныхъ имъ низкихъ поклоновъ могъ обозрѣть хорошенько, ибо не много былъ слабоватъ глазами, моихъ стариковъ, какъ снопъ повалился имъ въ ноги, и цѣлуя ихъ всхлипиваючи называлъ со всѣмъ иными, нежели мнѣ извѣстно именами, и съ поспѣшностію вынувъ изъ висящаго на грудяхъ маленнькаго мѣшечка, вздѣтой на лѣнточкѣ не большей золотой медаліонъ, подавая имъ сказалъ; ежели сей знакъ докажетъ, что мои догадки основательны: то сія особа госпожа моя, есть дочь ваша. Вообрази что сіи слова его надѣлали! старики взглянувъ на медаліонъ, съ произношеніемъ имени дражайшая дочь, прижимали уже ея къ удрученнымъ горестями грудямъ своимъ, общее стремленіе обнять другъ друга, составило такой привлекательной свитокъ, какой только можетъ чувствовать, имѣвшій удовольствіе наслаждаться подобно восхитителными стеченіями.
По успокоеніи первыхъ восторговъ, окруживши всѣ, стоявшаго тутъ же Терентія, приступили къ нему, чтобъ обьяснилъ намъ тайну доселѣ имъ скрываемую онъ оборотясь къ Г….. началъ сими словами; Въ тотъ самой разъ, какъ вы открывъ мнѣ о вашей находкѣ, ввели меня въ тайную друга вашего покойнаго Б… въ уголкѣ что то блеснуло, влекомъ любопытствомъ, между тѣмъ какъ вы съ нею разговаривали, увидѣлъ тамъ дѣтское платьицо и сей медаліонъ на стѣнѣ висящіе, вспомня что подобное, гдѣ то и когда то видѣлъ, проникнувъ въ поступокъ друга вашего, положилъ ихъ проворно въ карманъ, не сочтя за нужное показывать оныхъ. Проѣхавши въ новое ваше помѣстье, разсмотря на медаліонѣ имя ея и фамилію не сумнѣвался болѣе; но не хотя нарушить спокойствія вашего, рѣшился тщательно хранить оные, тайно подкрѣпляемъ надеждою, когда нибудь, открыть ея родственниковъ, сіе внушеніе, — тѣмъ болѣе вкоренилось въ душѣ моей, что находясь въ разныхъ походахъ при покойномъ родителѣ вашемъ, слыхалъ отъ него много подобныхъ приключеній; нынѣ отыскавъ виновниковъ дней ея, къ усугубленію вашего, и общаго удовольствія, представляю сіи знаки яко вѣрнѣйшія доказательства, и минутъ черезъ пять принесъ упомянутое платьицо.
Удовольствованны такимъ его открытіемъ, оставалось намъ узнать о причинѣ перемѣны имени и фамиліи тестя нашего, и о случившемся съ Г… по разлукѣ съ женою, первой примѣтя не терпѣливость нашу сказалъ, вы ни чего отъ меня опротекшихъ въ молодыхъ дняхъ моихъ приключеніяхъ не услышите, ибо я все и отъ себя самаго скрывать стараюсь, а скажу вамъ только, что имѣя тайныхъ но мнѣ извѣстныхъ непріятелей моихъ, похищеніе дочери моей приписавъ кому нибудь изъ нихъ, опасаясь далнѣйшаго ихъ не справедливаго мщенія, рѣшился обративъ имѣніе мое въ деньги, поселишься въ отдаленнѣйшей отъ прежняго жилища провинціи. Остановясь въ одинъ лѣтній день по кормить лошадей, пошолъ я съ ружьемъ прогуляться, проходимые мною Мѣстоположенія а паче сіе самое такъ мнѣ полюбилось, что невидавъ во весь проѣздѣ пріятнѣйшаго и сходнаго съ желаніемъ моимъ, купилъ оное, построилъ сію мызу и жилъ до сего часа уединенно, оплакивая чувствителнѣйшую нашу потерю, вотъ любезнѣйшіе дѣти мои, истинная причина побудившая меня къ такому превращенію; прошу васъ какъ другъ сохраните сію тайну, она вамъ нужна для собственнаго вашего спокойствія.
По окончаніи его Г… не дожидаясь нашей прозьбы хотѣлъ начать со дня смерти покойнаго Б…. но какъ я ему обьявилъ, что все уже извѣстно, по день его плѣна; то онъ и продолжалъ съ того пункта такъ: обременненъ будучи оковами, претерпѣвалъ я великую во всемъ нужду, лишась начальника своего мятежники, въ смущеніи и бѣгствѣ неимѣли времени подумать о узникахъ своихъ, сколько насъ ни было всѣ воспользовались въ семъ случаѣ вольностію, другѣ другу сколотивъ цѣпи. Я возвратясь въ домъ мой нашелъ лишь дымящіеся развалины, лишась всего, въ невѣдѣніи о участи жены моей, и ея дѣтяхъ, безъ денегъ, переодѣвшись въ простое, сысканное въ незгорѣвшемъ еще одномъ анбарѣ платье, скитался я долго лѣсамъ, изнуренъ голодомъ и отчаяніемъ. Силы мои начинали уже мнѣ изменять, какъ Всесилная Десница умилостивясь стонами моими открыла мнѣ убѣжище въ самой отдаланнѣйшей части дремучаго лѣса межъ буераковъ подобныхъ же мнѣ нещастныхъ поселянъ семействахъ въ пяти состоящихъ. Они приняли меня) и не отказывали въ ихъ помощи до самаго возстановленія во всей странѣ тишины. По довольномъ развѣдѣніи, о совершенно минувшей опасности, поселяне возвратились въ свои жилища. А я не имѣя гдѣ приклонить голову, проходя мимо вашу мызу. Любезной отецъ мой, съ перваго взгляду, почувствовалъ къ вамъ не понятную мнѣ самому тогда привязанность, и какъ вамъ извѣстно посвятилъ себя ко услугамъ вашимъ. Измѣнившіеся черты въ теченіи дватцати лѣтней разлуки, вашего и моего лица, не позволяли намъ другъ друга замѣтить, къ чему способствовали неменѣе перемѣна именъ и фамилій нашихъ. Нынѣ хотя и щастливъ сыскавъ въ васъ отца; но неостанусь спокойнымъ, пока не получу у ногъ вашихъ прощенія покойного въ содѣянномъ имъ вамъ оскорбленіи.
Тесть нашъ, испытавъ самъ коловратности судьбы, и будучи крайне мягкосердъ сказалъ, Богу единому судить слабости человѣческіе, встань сынъ мой будь спокоенъ — все забыто. Всѣ мы по благодаря въ чувствительнйшихъ выраженіяхъ, за его доброе сердце, поздравляли другъ друга съ скончаніемъ нещастій нашихъ. Сею развязкою блеснуло въ семействѣ нашемъ истинное благополучіе, одна только мать, неимѣвшая свѣдѣнія о сынѣ, не могла брать въ ономъ полнаго соучастія.
Я первой открыть мои мысли въ разсужденія сего иску, и хотя Терентій увѣрилъ насъ, что господинъ влюбясь смертельно въ мать, разлуча его съ нею единственно для скорѣйшей ея преклонности, къ соотвѣтствованію его страсти, содержитъ всегда по себѣ, очень хорошо, слѣдовательно мы можемъ его требовать формальнымъ образомъ, но мнѣ хотѣлось, чтобъ и сѣно было цѣло, и козы сыты, то есть и тронуть его честолюбіе не примѣтно: но чувствительно, и вдѣлать изъ него добраго пріятеля, ибо я нелюбилъ никогда и ни съ кѣмъ ссориться а бурлилъ и былъ не укротимъ только когда сижу на конѣ въ полной формѣ къ тѣмъ, кои возстаютъ противу чести и славы моего ГОСУДАРЯ. Въ гражданскомъ же быту — настоящій теленокъ.
И такъ, успокоя кое какъ свою невѣстку поскакалъ я къ моему полковнику, которой меня очень любилъ, разказавъ ему о моемъ намѣреніи, просилъ его какъ онъ былъ знакомъ съ тѣмъ господиномъ, и часто другъ къ дружкѣ ѣжжали, пособить мнѣ въ ономъ. Полковникъ и его супруга, единодушно то обѣщали, и положено, чтобъ позвать его на вечеринку, а мнѣ съ женою моею, своякомъ и невѣсткою пріѣхать, какъ же всіо собраніе тамъ будетъ возвратясь домой, сказалъ только, что полковникъ просилъ насъ къ себѣ, и взялся стараться о нашемъ дѣлѣ, а какъ, то нарочито умолчалъ. На третій день пріѣхавъ къ полковнику въ самую пору; лишь только взошли мы въ собраніе, какъ невѣстка моя встрѣтясь со щоголемъ вскричала ахъ — и повалилась въ обморокѣ на руки близь стоявшему мужу своему. Все собраніе возмутилось, не постигая причины такой нечаянности, многіе наперерывъ спѣшили подать помощь; между тѣмъ молодецъ смнякнувъ дѣломъ, видя обнаружившееся почти свое злодѣяніе, угрызаясь стыдомъ и болѣе чтобы, публика не узнала, что онѣ самое есть страшилище, поколебавшее ея увеселеніе, отозвавъ полковника на сторону, въ краткихъ словахъ признавшись во всемъ своемъ поступкѣ, просилъ униженно, скрыть его отъ посрамленія, — дѣло въ шляпѣ, сего то мнѣ и хотѣлось: приведя въ чувство невѣстку сама полковница увела ее какъ бы не нарокомъ съ собою въ другую свѣтлицу, давъ намъ знакъ слѣдовать за собою, полковникъ дабы замять произшествіе, велѣлъ пригрянуть полковой музыкѣ, все заплясало, и какъ будто ни чего не случалось. Одинъ преступникъ не могъ быть спокоенъ, опасаясь чтобъ какъ нибудь не вспыхнула опять тревога, протанцовавъ одну талію, спѣшилъ низпросить прощенія у обиженной.
Войдя къ намъ съ полковникомъ бросился предъ невѣсткой на колѣни, и орошая ноги ея горькими слезами, говорилъ, прости молодости моей великодушно, достойнѣйшая незнакомка, богатство мое и ласкательство моихъ худыхъ пріятелей, посѣяли въ сердцѣ моемъ всѣ пороки, не встрѣчая страстямъ моимъ нигдѣ сопротивленія, но сыскавъ оное въ добродѣтѣлѣ твоей, честолюбіе мое довело меня до неистовства заключить тебя въ башню; но благодарю провидѣніе и руку спасшихъ тебя отъ поривистаго моего бѣшенства, а васъ почтеннѣйшіе свидѣтели моего раскаянія прошу, забывъ нанесенные мною вамъ огорченія принять меня въ число вашихъ друзей, заклинаю васъ небомъ и землею, не отказать мнѣ въ семъ, я уже чувствую въ сію минуту облегченіе совѣсти моей принявъ крѣпкое намѣреніе, наслаждаясь сообществомъ вашимъ, перемѣнить жизнь мою по примѣру твоей добродѣтели, сынажъ вашего доставлю завтрешнего дни самъ, только прошу васъ вторично, скройте сіе отъ людскаго любопытства.
Нельзя было не примириться съ нимъ, чистосердечное его раскаяніе и искренняя признательность убѣдили насъ въ его пользу.
Поблагодаря полковника и полковницу за ихъ щастливое посредничество пріѣхавши домой, расказали старикамъ удачную нашу поѣздку, и съ нетерпѣливостію ожидали посѣщенія новопріобрѣтенного нашего пріятеля.
На другой день гремитъ карета, восхитительное зрѣлище — мать цѣлуетъ сына, старики внука, а съ женою племянника; сего самого котораго ты видишь предъ собою, напыщенной прежде сего гордостію и презрѣніемъ, а нынѣ кротости и дружелюбія исполненной пріятель, вручая невѣсткѣ моей вексель на 20000 злотыхъ ежегодного доходу на воспитаніе сына, напоминаешь о вчерашнемъ обѣщаніи, и не иначе могъ успокоиться, пока не получилъ общего нашего на то подтвержденія.
Съ того времени наслаждаясь прямо пріятностію жизни и его сосѣдственною нелицемѣрною дружбою, началъ помышлять я о отставкѣ моей, Сентябрь прошелъ, абшитъ въ рукахъ.
Три года спустя Божіею волею, въ одинъ почти мѣсяцъ къ крайнему нашему прискорбію тесть, тѣща, своякъ и невѣстка переселилися въ Елисейскіе поля; не на ходя болѣе удовольствія оставаться въ такомъ мѣстѣ гдѣ напоминая потерю любезнѣйшихъ, сердцамъ нашимъ, особъ, моглибъ извлекать безпрерывные слезы, ѣду теперь въ столицу, пріуютить сего бѣднаго сироту, а можетъ быть и самъ сяду опять на коня, повѣрь, право наскучило жить безъ дѣла, еще чувствую, что не одному Татарину въ силахъ шею своротишь.
Только любезный другъ прошу тебя, ежели тебѣ когда прилучиться расказывать слышанное отъ меня, кому нибудь ради Бога, неупоминай именъ и фамилій, для упомянутыхъ покойнымъ тестемъ моимъ причинѣ, Богъ знаетъ, какъ далеко можетъ простираться мщеніе враговъ его, для того и сего сироту называю моимъ сыномъ и моей фамиліей.
И такъ видите почтенные читатели, что я связанъ по рукамъ и по ногамъ, не солгалъ, здѣлавъ на передъ справедливую оговорку, и нехочу быть изключенъ изъ числа людей, извѣстнобо есть, что измѣняющій дружеству, и откровенности онаго, преступаетъ долгъ истиннаго гражданина, а по тому теряя право называться такимъ драгоцѣннымъ титломъ, не достоинъ читаться человѣкомъ.