Диалектика природы (Энгельс)/Примечания
| ← Приложения | Примечания к «Диалектике природы» Энгельса | Список цитированных произведений → |
| Опубл.: 1929. Источник: Энгельс Ф. Диалектика природы. М.: Партиздат, 1934; ilhs.narod.ru. • Текст приводится по изданию 1934 года, где автор примечаний не указан. Авторство установлено по предисловию ко 2-му изданию (1929 г.). Исправлена орфография. |
1. Hegel, Geschiclite der Philosophie, Bd. III, стр. 306 и сл.
2. Гегель, Enz., Vorr. I.
Стр. 352 (в дальнейшем всюду цитируется следующее издание: Гегель, Энциклопедия философских наук, часть первая. Перевод Б. Столпнера, под ред. А. Деборина и Н. Карева, со вступительной статьей А. Деборина. Институт К. Маркса и Ф. Энгельса. М. 1929): «Лессинг сказал в свое время, что со Спинозой обходятся, как с мертвой собакой. Мы не можем сказать, что в наше время лучше обходятся со спинозизмом и вообще со спекулятивной философией, когда видим, что те, которые излагают их и судят о них, даже не дают себе труда правильно понять факты и верно их передать. Последнее было бы минимумом справедливости, и такого минимума спекулятивная философия, во всяком случае, имела бы право требовать».
3. Büchner, Kraft und Stoff, Th. Thomas, Lpz. 1862.
Стр.170: «Мы не можем иметь никакой науки, никакого представления об абсолютном, т. е. о том, что выходит за пределы окружающего нас чувственного мира. Сколько бы ни старались господа метафизики определить абсолютное, сколько бы ни стремилась религия возбудить веру в него допущением непосредственного откровения, ничто не может вскрыть этого внутреннего недостатка. Все наши знания и представления относительны и вытекают лишь из взаимного сравнения окружающих нас чувственных вещей. У нас не было бы понятия о темноте без света, мы не могли бы представить себе высокого без низкого, тепла без холода и т. д., абсолютных идей у нас нет...»
4. Ср. следующее письмо Энгельса Марксу от 30 мая 1873 г.: «Briefwechsel zwischen Friedr. Engels u. Karl Marx, 1844—1883», Hrsg. v. A. Bebel und Ed. Bemrtein, Stuttgart 1913, Bd. 4.
Стр. 244—246: «Предмет естествознания — движущееся вещество, тела. Тела неотделимы от движения, их формы и виды можно познавать только в движении, о телах вне движения, без всякого отношения к другим телам, нельзя ничего сказать. Только в движении тело показывает, что оно есть. Поэтому естествознание познает тела, только рассматривая их в их отношении друг к другу, в движении. Познание различных форм движения есть познание тел. Исследование этих различных форм движения есть поэтому главный предмет естествознания. (Очень хорошо; это также мой взгляд. — К. Ш[орлеммер].). [1]
1. Простейшая форма движения, — это перемена места (внутри времени, чтобы сделать удовольствие старому Гегелю)— механическое движение.
а) Движения отдельного тела не существует; однако, говоря относительно, падение можно рассматривать как таковое. Движение к одному, общему для многих тел, центральному пункту. Но как только отдельное тело должно двигаться в другом направлении, не к центру, оно, правда, подпадает под законы падения, Но последние видоизменяются. (Совершенно верно! — К. Ш.)
b) Законы траектории приводят непосредственно к взаимному движению нескольких тел – планетарное и т.д. движение, астрономия, равновесие – временному или кажущемуся в самом движении. Но действительным результатом этого рода движения в конце концов бывает всегда контакт движущихся тел, они падают друг на друга.
с) Механика контакта — соприкасающиеся тела. Простая механика, рычаг, наклонная плоскость и т. д. Но этим не исчерпываются последствия контакта. Он проявляется непосредственно в двух формах: трении и ударе. Обе имеют то свойство, что при определенной степени интенсивности и при определенных обстоятельствах они производят новые, не только уже чисто механические последствия: теплоту, свет, электричество, магнетизм.
2. Собственно физика, наука, исследующая эти формы движения, которая после исследования каждой из них в отдельности констатирует, что при определенных условиях они переходят друг в друга, и в заключение находит, что все они при определенной степени интенсивности, которая (степень) изменяется со-ответственно различным движущимся телам, вызывают действия, выходящие за пределы физики, изменения внутреннего строения тела — химические действия.
3. Химия. При исследовании прежних форм движения было более или менее безразлично, производилось ли оно над одушевленными или неодушевленными телами. Неодушевленные тела, правда, показывают эти явления в их наибольшей чистоте. Напротив, химия может познать химическую природу важнейших тел только на таких веществах, которые возникают из процесса жизни; главной ее задачей все больше и больше становится искусственное приготовление этих веществ. Она представляет переход к науке организмов, но диалектический переход только тогда возможно будет установить, когда химия совершит этот действительный переход или будет на пути к этому». (Вот в чем вопрос! —К. Ш.)
5. Энгельс, вероятно, имеет в виду «Введение» Секки к книге «Die Sonne». См. «Указатель цитированных сочинений».
6. Гегель, Энцикл., I.
Стр. 21: «Эта наука [философия] претерпевает часто такое пренебрежение, что даже те, которые не занимались ею, воображают, что без всякого изучения они понимают, как обстоит дело с философией, и что, получив обыкновенное образование и опираясь, в особенности, на религиозное чувство, они могут походя философствовать и судить о философии. Относительно других наук считается, что требуется изучение для того, чтобы знать их, и что лишь такое знание дает право судить о них. Соглашаются также, что для того, чтобы изготовить башмак нужно изучить сапожное дело и упражняться в нем, хотя каждый человек имеет в своей ноге мерку для этого, имеет руки и благодаря им — требуемую для данного дела природную ловкость. Только для философствования не требуется такого рода изучения и труда. Это удобное мнение нашло себе в новейшее время подтверждение в учении о непосредственном знании, — знании посредством созерцания».
7. Там же, стр. 23: «...охотнее всего отделяет действительность от идеи рассудок, который грезы своих абстракций принимает за нечто истинное и гордится долженствованием, которое он особенно охотно предписывает также и в области политики, как будто мир только и ждал его, чтобы узнать, каковым он должен быть, но каким он не является, ибо если бы мир был таковым, каковым он должен быть, то куда делось бы скороспелое умствование, выдвигаемое рас-судком долженствования?»
8. Там же, стр. 44: «Различие между чувственным и мыслью мы должны видеть в том, что характерной особенностью первого служит единичность, и так
как единичное (взятое совершенно абстрактно, это единичное есть атом) находится также в связи с другими единичными, то чувственное есть внеположенность их друг другу, ближайшими абстрактными формами которой являются: совместность и последовательность».
9. Там же, стр. 48: «…то, что в предметах, свойствах, событиях истинно, то, что в них есть сокровенного, существенного, которую нам важно знать, не находится в сознании непосредственно, не есть то, что нам дает уже первый взгляд… То же самое мы находим в нашем отношении к явлениям природы. Мы замечаем, например, гром и молнию. Это явление нам знакомо, и мы его часто воспринимаем. Но человек не удовлетворяется одним лишь знакомством с явлением, одним лишь чувственным явлением; он хочет знать, что скрывается за последним, хочет знать, что оно представляет собою, хочет его постигнуть. Мы поэтому размышляем, стремимся узнать причину, как нечто отличное от явления как такового, стремимся узнать внутреннюю сущность в ее отличии от лишь внеш-него. Мы, таким образом, удвояем явление, ломаем его надвое: на внутреннее и внешнее, на силу и проявления, на причину и действие. Внутреннее, сила, здесь опять-таки есть всеобщее, постоянное, не та или другая молния, не то или другое растение, а то, что остается одним и тем же во всем. Чувственность есть некое единичное и исчезающее, а то, что в нем постоянно; мы узнаем посредством раз-мышления. Природа показывает нам бесконечное множество единичных образов и явлений: мы чувствуем потребность внести единство в это многообразие; мы поэтому сравниваем друг с другом явления и стремимся познать всеобщее каждого из них. Индивидуумы рождаются и погибают, род же есть пребывающее в них... Сюда принадлежат также законы, например, законы движения светил. Мы видим звезды сегодня здесь, а завтра там; этот беспорядок есть нечто не соответствующее духу, нечто чему он не доверяет, ибо он верит в существование порядка, в простое, постоянное и всеобщее определение. Исходя из этой веры, он направил свое размышление на явления и, познав их законы, установил движение небесных светил во всеобщей форме, так что из этого закона можно определить и познать каждую перемену места».
10. Энгельс, по-видимому, имеет в виду главу: «Всеобщность законов природы» из книги Бюхнера, Kraft und Stoff, см. стр. 42—47.
11. Гегель, Энцикл., I.
Стр. 50: «То, что получается при размышлении, есть продукт нашего мышления. Так, например, Солон дал афинянам законы, которые были произведением его головы».
12. Там же, стр. 52. «Логика поэтому совпадает с метафизикой, наукой о вещах, постигаемых, в мыслях, которые, как признавали раньше, выражают существенности вещей».
13. Вот это, отмеченное Энгельсом у Гегеля, место на стр.58 «Энцикл.», I:
«...мы можем несомненно познать истину посредством опыта, но этот опыт есть лишь форма. В опыте имеет большое значение, какой ум приступит к изучению действительности. Великий ум делает великие наблюдения и усматривает в пестрой игре явлений то, что имеет значение».
14. Там же, стр. 60: «...миф гласит, что Адам и Ева, первые люди, человек вообще, обитали в саду, в котором находились древо жизни и древо познания добра и зла. Миф рассказывает, что бог запретил людям вкушать плоды древа познания, о древе же жизни ничего здесь больше не говорится. Этим, следовательно, высказано то положение, что человек не должен приходить, к познанию, а должен оставаться и состоянии невинности. И у других народов, обладавших глубоким сознанием, мы находим представление, что первоначально состояние людей было состоянием невинности и единения. В этой представлении правильно
то, что, несомненно, человек не должен остановиться на раздвоении, в котором мы находим все человеческое. Неправильно, напротив, что непосредственное естественное единство представляет собою правый путь. Дух есть не только не-посредственное, а существенно содержит в себе момент опосредствования. Детская невинность имеет в себе, несомненно, нечто привлекательное и трогательное, но она такова, лишь поскольку она напоминает о том,, что должно быть по-рождено самим духом. То единство, которое мы наблюдаем в детях как нечто природное, должно быть результатом труда и культуры духа. Христос говорит:
«Если не станете, как дети...» и т. д., но он не говорит, что мы должны оставаться детьми. В нашем моисеевом мифе мы находим дальше, что побуждением к вы-ходу из этого единства было внешнее предложение (через посредство змея) чело-веку; в действительности однако вступление в состояние антагонизма, пробуждение сознания, имеет причиной природу самого человека, и этот процесс повторяется в каждом человеке. Змей видит божественное состояние в знании того, что есть добро и что есть зло, и это знание в самом деле выпало в удел человеку благодаря тому, что он порвал с единством своего непосредственного бытия, вкусив от запретных плодов. Первой рефлексией пробудившегося сознания было то, что люди заметили, что они наги. Это очень наивная и глубокая черта. В стыде именно заключается отход человека от своего природного и чувственного бытия. Животные, не дошедшие до этого отхода, не знают поэтому стыда. В человеческом чувстве стыда мы в самом деле и должны искать духовного и нравственного происхождения одежды, физическая же потребность представляет собою, напротив, лишь второстепенную причину. Дальше следует так называемое проклятие, которым бог проклял человека. В этом проклятии подчеркивается главным образом антагонизм между человеком и природой. Мужчина должен трудиться в поте лица своего, а женщина — рожать в муках. Что касается, в частности, труда, то он представляет собою в равной мере как результат раздвоения, так и преодоление последнего. Животное находит непосредственно в готовом виде то, что ему нужно для удовлетворения потребностей; человек же, напротив, относится к средствам удовлетворения своих потребностей как к чему-то порожденному и сформированному им. И в этих внешних предметах, таким образом, человек также находится в отношении с самим собою. Изгнанием из рая миф не заканчивается. Он гласит далее: бог сказал: «Вот Адам стал, как один из нас, ибо он знает, что есть добро и что есть зло». — Познание здесь, в противоположность прежнему, обозначается мифом как божественное состояние, а не как то, что не должно иметь места».
15. Ср. Гегель, Энцикл., I, §§ 153—159.
16. Ср. Гегель, Энцикл., I, стр. 233.
Природы внутреннюю суть —
говорит один поэт [Галлер] —
Познать бессилен ум людской;
Он счастлив, если видит путь
К знакомству с внешней скорлупой.
К этому месту Гегель делает следующее примечание: «Ср. гневное восклицание Гете в «Zur Naturwissenschaft», т. 1, тетрадь 3-я:
Всю жизнь об этом мне твердят без толку,
Я ж негодую — хоть и втихомолку;
На скорлупу и на ядро бесцельно
Делить природу: все в ней нераздельно
и т. д.
17. Гегель, Энцикл., I, Стр. 91: «Вещь в себе (а под вещью Кант понимает также и дух, бога) обозначает предмет, поскольку отвлекаются от всего, что он составляет для сознания, поскольку отвлекаются от всех эмоциональных определе-
ний, равно как и от всех определенных мыслей о нем. Легко усмотреть, что остается после этого: голая абстракция, нечто совершенно пустое, что можно определить лишь как потустороннее, отрицательное представления, чувства, определенного мышления и т. д. Также просто соображение, что этот caput mortuum есть сам лишь продукт мысли, а именно продукт мысли, перешедший к чистой абстракции, продукт пустого «я», которое делает своим предметом это пустое тожество самого себя. Отрицательное определение, которое получает это абстрактное тожество как предмет, равно приводится среди кантовских категорий и так же хорошо известно нам, как и вышеуказанное пустое тожество. После всего этого нужно только удивляться, когда читаешь, что мы не знаем, что такое вещь в себе, так как на самом деле нет ничего легче, чем знать ее».
18. Гегель, Наука логики, ч. 1, кн. I, перевод Н. Г. Дебольского.
Стр. 103 и сл.: «Если мы поэтому возьмем отталкивание так, просто для себя, то оно есть рассеяние многих одних в неопределенность, вне сферы самого отталкивания; ибо оно состоит в отрицании взаимного отношения многих одних, безотносительность есть его, взятого отвлеченно, определение. Но отталкивание не есть просто пустота, одни, как безотносительное не отталкиваются, не исклю-чают одно другое, что требуется их определением. Отталкивание есть, хотя отри-цательное, но по существу своему отношение; взаимное отстранение и разлет не есть освобождение от того, что отстраняется и разлетается, исключающее оста-ется в связи с тем, что им исключается. Но этот момент отношения и есть притяже-ние, стало быть притяжение в самом отталкивании; притяжение есть отрицание того отвлеченного отталкивания, при котором одни были бы лишь относящимися к себе, а не исключающими сущими.
Но поскольку исходным пунктом служит отталкивание существующих одниx, а тем самым и притяжение полагается внешним образом привходящим к нему, то при всей их нераздельности оба они удерживаются одно вне другого, как различные определения; причем, однако, оказалось, что не только отталки-вание предполагается притяжением, но что также имеет место и обратное отно-шениe — отталкивания к притяжению, и первое равным образом предполагает второе. По этому определению они неразделимы и вместе с тем определены, в про-тивоположность одно другому, как долженствование и предел. Их долженствование есть их отвлеченная определенность, как сущих в себе, которые, однако, вместе с тем, выходят сами за себя, и одно относится к другим так, что каждое имеет бытие через посредство других как других; их определенность состоит в том, что в этом своем опосредствовании они положены одно для другого как другое определение. — Отталкивание есть положение многих, притяжение — положе-ние одного, последнее вместе с тем—отрицание многих, а первое—отрицание их идеализации в одном, так что притяжение есть притяжение лишь посредством отталкивания, а отталкивание есть отталкивание посредством притяжения».
19. Гегель, Наука логики, ч. 1, кн. 2. см. сл. примечание.
20.Гегель, Наука логики, ч. 1, кн. 2.
Стр. 82 и сл.: «...вещь в себе, как таковая, есть не что иное, как пустое отвлечение от всякой определенности, о коем, конечно, нельзя ничего знать именно потому, что оно есть отвлеченность от всякой определенности. Поскольку, таким образом, вещь в себе предположена как неопределенное, то всякое определение падает вне ее, в чуждую ей рефлексию, к которой она безразлична. Трансцендентальный идеализм признает за такую внешнюю рефлексию сознание. Так как эта философская система перемещает всякую определенность вещей, как по форме, так и по содержанию, в сознание, то с этой точки зрени во мне, в субъекте совершается то, что я вижу листья дерева не черными, а зелеными, солнце – круг-
231
лым, а нс квадратным, что сахяр для моего вкуса сладок, а не горек, что первый и второй удар часов я определяю как последовательные, а не как одновремснные, а также первый не как причину и не как действие второго и т. д. Это резкое изложение субъективного идеализма непосредственно противоречит сознанию свободы, по которому я знаю себя, напротив, как общее и неопределенное, отде-ляю от себя эти многообразные и необходимые определения и признаю их, как нечто внешнее мне, присущими лишь вещам. В этом сознания своей свободы «я» есть то поистине рефлектированное в себя тожество, которым должна быть вещь в себе. В другом месте я показал, что этот трансцендентальный идеализм не выходит за ограниченность «я» объектом, вообще за конечный мир, но изменяет лишь форму предела, остающегося для него абсолютным, лишь перемещая ее из объективной в субъективную область и делая определенностями «я» и происходящею в нем как в вещи дикою сменою то, что признается обычным сознанием за некоторые принадлежащие лишь внешним ему вещам многообразие и изменение. С тепе-решней точки зрения лишь противопоставляются вещь в себе и ближайшая к нсй внешняя рефлексия; последняя не определила еще себя как сознание, а вещь в себе как «я». Из природы вещи в себе и внешней рефлексии оказалось, что это внешнее само определило себя как вещь в себе и, наоборот, стало собственным опрсделением той первой вещи в себе. Существенная же недостаточность той точки зрения, на которой останавливается сказанная философия, состоит в том, что она упорно удерживается на отвлеченной вещи в себе, как на окончательном определении, и противопоставляет рефлексию или определенность и многообразие качеств вещи в себе, между тем как в действительности вещь в себе по существу имеет эту внешнюю рефлексию в себе самой и определяет себя как причастную собственным определениям, свойствам, обнаруживает ложность определения себя как отвлеченной вещи, как чистой вещи в себе».
21. Гегель, Энцикл., I.
Стр. 214, 215. «Если утверждают, что вещь в себе непознаваема, то с этим можно согласиться постольку, поскольку под знанием понимают постижение предмета в его конкретной определенности, ибо вещь в себе есть не что иное, как совершенно абстрактная и неопределенная вещь вообще. Впрочем, с тем же npавом, с которым говорят о вещи в себе, можно было бы также говорить о качестве в себе, количестве в себе и точно так же и о всех других категориях и понимать под этим данные категории в их абстрактной непосредственности, т. е. в отвлечении от их развития и внутренней определенности. То обстоятельство, что именно лишь вещь фиксируется в своем в себе, мы должны рассматривать как произвол рассудка. Но выражение «в себе» применяется, далее, также к содержанию как природного, так и духовного мира, и соответственно этому говорят, например, об электричестве или о растении в себе и также о человеке или государстве в себе и понимают под «в себе» этих предметов то, что они, собственно, по-настоящсму представляют собою. Здесь обстоит дело нс иначе, чем с вещью в себе вообще, а именно так, что, когда мы останавливаемся только на «в себе» предметов, мы понимаем их не в их истине, а в односторонней форме голой абстракции. Так, например, человек в себе есть ребенок, задача которого состоит не в том, чтобы оставаться в этом абстрактном и неразвитом в себе, а в том, чтобы стать также и для себя тем, чем он пока есть лишь в себе, именно стать свободным и разумным существом. И точно так же государство в себе есть еще неразвитое, патриархальное государство в котором содержащиеся в понятии государства различные политические функции еще на конституировались соответственно своему понятию. В том же смысле можно также рассматривать росток как растение в себе. Эти примеры должны показать нам, что очень заблуждаются те, которые думают, что «в себе» вещей или вещь в себе есть вообще нечто, недоступное нашему познанию. Все вещи суть сначала
232
в себе, но на этом дело не останавливается и, подобно тому как природа ростка, который есть растение в себе, состоит лишь в том, что он развивается, так и вещь вообще переступает пределы голого в себе, как абстрактной рефлексии внутрь себя, переходит к тому, чтобы обнаружить себя также и рефлексией в другое и, таким образом, она обладает свойствами».
22. Гегель, Энцикл., I.
Стр. 227: «Отношение целого и частей, как представляющее собою непо-средственное отношение, есть нечто очень понятное рефлектирующему рассудку, и он поэтому часто удовлетворяется им даже там, где на самом деле имеют место более глубокие отношения. Так, например, члены и органы живого тела должны рассматриваться не только как его части, так как они представляют собою то, что они представляют собою лишь в их единстве и отнюдь не относятся безраз-лично к последнему. Простыми частями становятся эти члены и органы лишь под рукой анатома, но он тогда имеет дело уже не с живыми телами, а с трупами. Этим мы не желаем сказать, что такое разложение не должно вообще иметь места, а желаем только сказать, что внешнего и механического отношения целого и частей недостаточно, для того чтобы познать органическую жизнь в ее истине».
23. Гегель, Энцикл., I.
Стр. 200: «Именно тем, что рассудок приступает к рассмотрению тожества, он на самом деле уже выходит за свои пределы и имеет перед собою не тожество, а различие в образе голой разности. Когда мы именно говорим согласно так на-зываемому закону мышления, закону тожества: море есть море, воздух есть воздух, луна есть луна и т. д., то мы считаем эти предметы равнодушными друг к другу, и мы, следовательно, имеем перед собою не тожество, а различие. Но мы затем не останавливаемся также и на рассмотрении вещей лишь как разных, а сравниваем их друг с другом и получаем, благодаря этому, определения сход-ства и несходства. Занятие конечных наук состоит в значительной части в приме-нения этих определений, и когда в наше время говорят о научном рассмотрении, то под этим преимущественно понимают тот метод, который имеет своей задачей сравнивать привлеченные к рассмотрению предметы. Нельзя не признать, что таким путем были достигнуты некоторые очень значительные результаты, и в этом отношении следует в особенности напомнить о великих успехах новейшего времени в областях сравнительной анатомии и сравнительного языкознания. При этом, однако, мы не только должны заметить, что ученые заходили слишком далеко, предполагая, что этот сравнительный метод можно применять с одина-ковым успехом во всех областях познания, но должны в особенности еще, кроме того, подчеркнуть, что одно лишь сравнивание не может дать полного удовлетво-рения научной потребности и что вышеуказанные, достигнутые этим методом результаты должны рассматриваться лишь как, хотя и необходимые, но все-таки подготовительные работы для подлинно постигающего познания. Поскольку, впрочем, при сравнении дело идет о том, чтобы свести имеющиеся налицо раз-личия к тожеству, математика должна рассматриваться как наука, в которой эта цель достигнута наиболее полно, и она достигла этого успеха именно потому, что количественное различие представляет собою лишь совершенно внешнее различие. Tак например, геометрия, при рассмотрении качественно различных треугольника и четырехугольника, отвлекается от этого качественного разли-чия и признает их равными друг другу по своей величине».
24. Гегель, Энцикл. , I.
Стр. 197, 198: «Закон тожества гласит согласно этому: все тожественно с собою: А=А; в отрицательной форме он гласит: А не может в одно и то же время быть А и нe А. – Вместо того, чтобы быть истинным законом мысли, это суждение есть не что иное, как закон абстрактного рассудка. Уже сама форма
233
того суждения находится в противоречии с ним, так как оно обещает различие между субъектом и предикатом и в то же время не дает того, чего требует его форма. В частности же этот закон уничтожается следующими, так называемыми законами мысли, которые делают законами прямую противоположность этого закона. Если утверждают, что этот закон не может быть доказан, но каждое сознание действует согласно ему и, как показывает опыт, тотчас же соглашается с ним, как только оно его усльшит, то этому мнимому школьному опыту следует противопоставить всеобщий опыт, что никакое сознание не мыслит, не образует представлений и т. д., не говорит согласно этому закону, что нет ни одной вещи, какого бы рода она ни была, которая существовала бы согласно ему. Выражения, следующие этому нормативному закону истины (планета есть планета, магнетизм есть магнетизм, дух есть дух), справедливо считаются глупыми: таков именно всеобщий опыт. Школа, в которой признаются только такие законы, вместе с ее логикой, которая серьезно излагает их, давно дискредитировала себя как перед судом здравого смысла, так и перед судом разума... Все те упреки в односторонности, жесткости, бессодержательности и т. д., которые так часто делают мышлению с точки зрения чувства и непосредствен-ного созерцания, имеют своим основанием превратную предпосылку, что деятель-ность мышления представляет собою лишь деятельность абстрактного отожествле-ния, а формальная логика сама подтверждает эту предпосылку тем, что выста-вляет освещенный в предыдущем параграфе якобы высший закон мышления. Если бы мышление не было чем-нибудь иным, чем это абстрактное тожество, то оно должно было бы быть признано самым излишним и самым скучным делом».
25. Гегель, Энцикл., I.
Стр. 136: «...конечное ограничивается не только извне, а снимается по-средством своей собственной природы и само через себя переходит в другое. Так например говорят: «Человек смертен», и рассматривают смерть как нечто, имеющее свою причину лишь во внешних обстоятельствах; согласно этому спо-собу понимания существуют два самостоятельных свойства человека: свойство быть живым и, кроме того, свойство быть смертным. Но истинное понимание состоит в том, что жизнь, как таковая, носит внутри себя зародыш смерти и что вообще конечное противоречит себе внутри самого себя и, вследствие этого, снимает себя».
26. Там же, стр. 216 и сл.: «Возведение свойств, которыми вещь обладает, в самостоятельные материи или вещества, из которых она состоит, обосновано не-сомненно в понятии вещи и встречается поэтому также и в опыте. Но, если из того, что известные свойства вещи, как, например, цвет, запах и т. д., можно изобра-жать как особые вещества цвета, запаха и т. д., мы сделаем вывод, что этим все и кончается и что, для того чтобы узнать, что, собственно, происходит в вещах, мы ничего другого не должны делать, как разлагать их на те вещества, из которых они составлены, то этот вывод будет противен как мысли, так и опыту. Это разложение на самостоятельные вещества находит свое надлежащее место только в не органической природе, и химик совершенно прав, разлагая, например, поваренную соль или гипс на их вещества и говоря затем, что кухонная соль состоит из соляной кислоты и натра, а гипс—из серной кислоты и извести. Геология точно так же рассматривает с полным правом гранит как сложное тело, представляющее собою соединение кварца, полевого шпата и глиммера. Эти вещества, из которых состоит данная вещь, сами в свою очередь суть вещи, которые, как таковые, могут быть снова разложены на более абстрактные вещества, как например серная кислота, которая состоит из серы и кислорода. В то время как такого рода вещества или материи могут быть фактически представлены как существующие сами по себе, часто бывает также, что другие свойства вещей
234
тоже рассматриваются как особые материи, хотя они и не обладают этой* само-стоятельностью. Так, например, говорят о теплороде, об электрической и магне-тической материях, а между тем эти вещества и материи должны рассматриваться как голые фикции рассудка. Таков вообще метод абстрактной рассудочной реф-лексии: она произвольно выхватывает отдельные категории, обладающие значи-мостью лишь как определенные ступени развития идеи, и затем применяет их таким образом, что к ним сводятся все привлеченные к рассмотрению предметы; это делается, как утверждают, для того чтобы объяснить эти предметы, но на самом деле такое сведение противоречит непредубежденному созерцанию и опыту. Точно так же понимание вещей, как состоящих из самостоятельных веществ, применяется часто в таких областях, в которых оно больше уже не обладает зна-чимостью. Уже в пределах природы, в применении к органической жизни эта категория оказывается неудовлетворительной. Говорят, правда, что животное со-стоит из костей, мускулов, нервов и т. д., однако непосредственно ясно, что это не имеет того смысла, который имеет высказывание, что кусок гранита состоит из вышеназванных веществ. Эти вещества относятся совершенно равнодушно к своему соединению и могут столь же прекрасно существовать и без этого соединения; различные же части и члены органического тела сохраняются только в их соединении и, отделенные друг от друга, они перестают существовать как таковые».
27 Там же, стр. 220: «Поры не представляют собою ничего эмпирического а суть изобретение рассудка, который представляет себе таким образом момент отрицания самостоятельных материй и прикрывает дальнейшее развитие противоречий той туманной путаницей, в которой все материи самостоятельны и, тем не менее, каждая из них также подвергалась отрицанию в другой... Как эти поры (речь идет не о порах в органических телах — о порах дерева, кожи и т. д.,— а о порах в так называемых материях, как, например, в цветовом, тепловом и т. д. веществах или в металлах, кристаллах и т.п.) не находят своего подтверждения, в опыте, так и сама материя, затем отдельно от нее существующая форма, вещь слагающаяся из материй, или вещь, которая сама устойчива и лишь обладает свойствами,—все это продукты рефлектирующего рассудка, который, наблюдая и полагая, что он сообщает то, что он наблюдает, на самом деле создает метафизику, представляющую во всех отношениях противоречие, остающееся однако от него скрытым».
28. Ср. «Наука логики» (1, 2, стр. 87 и сл.).
29. Hegel, Naturphilosophie, Werke,.2 AufL, Bd. 7 Berlin 1847. Стр. 79: «Примером движения, вызываемого центробежною силой (vis cen-trifuga), обыкновенно служит камень, который в праще, приводимой нами в движение вокруг руки, всегда обнаруживает стремление от нее удалиться. (Newton, Phil. nat. princ. math. Defin. 5.) Но дело не в том, существует ли такое направление, а в том, существует ли оно отдельно от тяжести, само по себе, как его представляют себе, т.е. как нечто совершенно самостоятельное в силе».
30. Hegel, Naturphilosophie.
Стр. 67: «Пространство и время наполнены материей. Пространство не совпадает со своим понятием; его понятие находит свое осуществление в материи. Часто брали исходной точкой материю и рассматривали пространство и время как формы этой последней. В этом является правильным то, что материя составляет само реальное в пространстве и времени. Но понятия пространства и времени более отвлечены и потому они должны быть рассматриваемы прежде этой последней, и вслед затем должно показать, что материя составляет их истину. Как нед движения без материи, так нет материи без движения. Движение есть процесс, переход во времени пространства и обратно; материя, напротив, есть отношение пространства и времени как покоящееся тожество».
235
31. Draper, J. W., History of the Intellectual Development of Europe. 2 vol., London Bell and Sons, 1875.
32. См. Грове, Соотношение физических сил, перев. Ал. Заленского и Ил. Меч-никова, Харьков, 1864.
Стр. 12: «Вместо того чтобы принимать, что собственный предмет физиче-ских наук состоит в исследовании существенных причин, я полагаю, что он дол-жен состоять и состоит в исследования фактов и их отношений; потому полагаю, что хотя слово «причина» может быть употреблено в производном и конкретном смысле, как слово, означающее «предшествующие силы», однако оно совершенно нсприменимо в абстрактном смысле. Ни об одном физическом деятеле, каков бы он ни был, мы не можем сказать, чтобы он был абстрактно причиной другого деятеля. Если же для удобства речи дозволительно пользоваться словоупотребле-нием производной причинности, то мы можем сделать это только по отношению к тем явлениям, относительно которых в данном случае специально идет речь, так как такое словоупотребление никогда не может быть обобщено.
Злоупотребление словом «причина» или, вернее, разнообразие форм его употребления служило источником большой путаницы в физических теориях, и даже в наше время философы отнюдь не согласны между собою в своих пред-ставлениях о причинности. Наиболее принятое воззрение на причинность при-надлежит Юму, который видит в ней неизменное предшествование, — т. е. при-чиной, по его мнению, называется то, что неизменно предшествует, а неизменно последующее называется действием. Однако же можно привести несколько при-меров неизменного следования, где нельзя найти никакого отношения причины к действию. Так, например, по замечанию Рида (на которое Броун не дал удо-влетворительного ответа) день неизменно предшествует ночи, отнюдь не будучи ее причиной. И точно так же семя предшествует растению и все же не служит ему причиной. Таким образом, при изучения физических явлений, становится весьма трудным отделить идею причинности от понятия о силе, так что некоторые философы даже считают их тожественными.
Возьмем пример, который будет противоречить обоим воззрениям. Если поднимают щит, течет вода. Обыкновенно говорят, что вода течет, потому что поднят щит; следствие неизменно, ибо, собственно говоря, никакой щит не может быть поднят без того, чтобы не потекла вода, а между тем в другом, вероятно более точном смысле, тяжесть воды есть причина, заставляющая воду течь. Хотя в этом случае мы безошибочно можем принимать тяжесть воды за причину ее течения, мы не можем обобщить это положение и принять его в безусловном смысле, т. е. вообще принять тяжесть за причину течения воды, потому что вода может течь и вследствие других причин: например, вследствие упругости газа, заставляющей воду вытекать из наполненного воздухом сосуда в другой пустой приемник. Тяжесть может даже в некоторых случаях препятствовать течениию воды, вместо того чтобы заставить ее вытекать. Но ни с той, ни с другой точки зрения мы не можем добраться до чего-либо схожего с абстрактной причинностью. Если мы будем рассматривать причинность как неизменное следствие, то не найдем ни одного случая, в котором дан-ное предшествующее было бы единственным предшествующим данного последующего. Только в том случае, если бы вода могла вытекать единстиснно от поднятия щита, мы были бы в праве сказать абстрактно, что поднятие щита есть причина течения воды. И точно так же, если мы будем рассматривать причинность как силу, мы могли бы сказать абстрактно, что сила тяготения есть причина течения воды только в том случае, если бы воду заставляла течь единственно сила тяготения. Вообще, какой бы другой пример мы ни взяли, мы всегда найдем, что о причинности можно говорить только в данном определенном случае, но нельзя
236
формулировать ее в виде общего положения, однако это беспрестанно делают. Тем не менее, в частном случае, когда мы говорим о причине, мы обыкновенно разумеем какую-то предшествующую силу. Никогда не бывает, чтобы, видя дви-жение или всякое другое изменение материи, мы не рассматривали их как про-изведенные другим предшествующим изменением. Если мы не можем найти этого предшествующего, мы все-таки считаем, что такое предшествующее существует и мысленно связывает его с последним, относит его к той предшествующей дея-тельности, которая действительно его произвела. Из этого, однако, еще не следует, чтобы это обыкновение было правильным с философской точки зрения. Другими словами, можно сомневаться не только в том, что слова «причина» и «действие» означают предыдущее и последующее, но даже в том, что причина на самом деле предшествует действию и сила предшествует изменению материи, причиной кото-рой она считается.
Предшествование причины действию подвергалось сомнению, и их одно-временность защищалась весьма искусно. Как пример этой аргументации мы можем привести следующее соображение: притяжение, заставляющее железо приближаться к магниту, — одновременно с движением железа и дажа сопут-ствует ему. Движение железа свидетельствует о наличии существующей при-чины или силы, но ничто не доказывает, чтобы притяжение было отделено от движения каким-нибудь промежутком времени. Согласно этому взгляду, время перестает быть необходимым элементом причинности, и идея причины, за исклю-чением разве только того случая, когда идет речь о первоначальном сотворении мира, теряет свое действительное существование. Доводы, которые мы приводим в пользу одновременности причины и действия, могут служить доказательством также и одновременности силы и движения. Однако, если мы даже примем эту точку зрения, мы все же не можем не принимать в расчет элемента времени в последовательности явлений, и, таким образом, рассматривая действие как всегда одновременно сопровождаемое своей соответствующей причиной, мы все же дол-жны будем относить его к какому-нибудь предшествующему действию, и мы точно так же будем рассуждать в применении к происхождению всех последовательных изменений в природе.
Привычка и отожествление мыслей с явлениями до такой степени заставляют нас пользоваться общеупотребительными терминами, что мы не можем избежать употребления слова «причины» дажа в том смысле, который послужил поводом к вышеприведенному возражению. Если бы мы его выкинули из нашего лекси-кона, то наша речь, когда мы говорили бы о последовательных изменениях, еделалась бы непонятною для современного поколения. Общераспространенное заблуждение (если я действительно прав, предполагая, что это — заблуждение) заключается в том, что абстрагируют причину и в каждом случае принимают существование общей производной причины, — существование чего-то такого, что не есть первичная причина, но что при тщательном рассмотрении оказывается необходимо обладающим всеми свойствами первичной причины и существованием, независимым от материи и господствующим над последней». Там же, стр. 16: «Хотя слово «сила» употребляется различными авторами в весьма различных смыслах, оно все же в тесном его смысле может быть определено как то, что производит движение или противодействует ему. Несмотря на то, что я весьма склонен думать, что другие вышеназванные состояния материи фактически являются различными видами движения и что в будущем нам удастся это доказать(в дальнейших частях этого «Исследования» я приведу несколько доводов в пользу этого убеждения), — было бы, однако, и настоящее время слишком преждевременно утверждать их тожество. Поэтому я, говоря о них, буду употреблять слово «сила» как обозначающее то нераздельное с материей
237
активное начало, которое, по предположению, вызывает ее различные изменения.
33. Там же, ,cmp. 20: «Помещая гирю на стекло, мы заставили ее совершить движение, равное но своему размеру тому движению, которое она снова описала бы, если бы противодействие было удалено, и это движение массы становится показателем, или мерой силы, дгействующей на стекло. Пока стекло находится в состоянии напряжения, сила не перестает существовать и способна произвести первоначальное движение, и, хотя она как будто отсутствует, она, что касается действительного движения всей массы, все-таки на самом деле продолжает действовать на стекло. Движение приостановлено, но сила не уничтожена».
34. Hackel, Naturliche Schopfungsgeschichte, 5 Aufl. Berlin, Reimer, 1871
Стр. 59, 60: «Как видите, согласно представлению Агассиса, творец действует при создании им органических форм точь-в-точь так же, как действует человек-архитектор, поставивший себе задачу придумать и построить возможно больше различных зданий, которые служили бы для возможно более различных целей, были бы построены в насколько возможно отличных друг от друга стилях, отличались бы возможно больше друг от друга по своей величине и по степени своей простоты, великолепия и совершенства. Этот архитектор, может быть, применял бы сначала при постройке всех этих зданий четыре различных стиля, скажем например стили готический, византийский, китайский и рококо. В каждом из этих стилей он построил бы известное число церквей, дворцов, казарм, тюрем и жилых домов. Каждую из этих различных форм зданий он ocyiществил бы в более грубом или более совершенном виде, сделал бы их различными по своей величине, сделал бы одни из них простыми, а другие великолепными и т. д. Однако, архитектор-человек был бы, пожалуй, в лучшем положении, чем божественный творец, в том отношении, что ему была бы предоставлена полная свобода во всем, что касается числа восходящих групп. Творец же, напротив, должен, согласно Агассису, всегда двигаться лишь в пределах вышеназванных шести восходящих групп или категорий, в пределах рода, вида, семейства, порядка, класса и типа. Больше, чем эти шесть категорий, для него не существует».
35. Там же, стр. 75—77: Но Гете не только старался найти такие далеко идущие законы; его вместе с тем долгое время чрезвычайно живо занимали также и многочисленные частные, по преимуществу сравнительно-анатомические исследования. Из последних наиболее интересным, может быть, является открытие межчелюстной кости у человека. Так как это открытие во многих отношениях имеет значение для эволюционной теории, то я позволю себе изложить его вам здесь вкратце. У всех млекопитающих животных существует в верхней челюсти два кусочка кости, сходящихся в средней линии лица, ниже ноздри, и лежащих посредине между двумя половинками главных костей верхней челюсти. Эту пару костей, которая носит на себе четыре верхних резца, очень легко распознать у большинства млекопитающих. Существование же ее у человека было, напротив, в то время неизвестно, и знаменитые сравнительные анатомы даже придавали очень большое значение отсутствию межчелюстной кости у последнего, так как они видели в этом главный отличительный признак между человеком и обезьяной. Странным образом отсутствие межчелюстной кости выставлялось как человечнейшее из всех человеческих свойств. У Гете не могла уместиться в голове мысль, что человек, который во всех прочих своих телесных свойствах явно представляет собою лишь более высоко развитое млекопитающее, не обла дает этой межчелюстной костью. Из общего индуктивного закона, согласно ко-торому млекопитающие обладают межчелюстной костью, он вывел a priori част-ное дедуктивное заключение, что она долша встречаться также и у человека,
238
и он не успокоился, пока он посредством сравнения большого числа человече-ских черепов действительно не не нашел ее. У некоторых людей эта кость сохраняется в продолжение всей жизни, между тем как обычно она рано срастается с близлежащей верхней челюстью, и лишь в черепах очень молодых людей ее можно обнаружить как самостоятельную кость. У человеческих эмбрионов мы можем в настоящее время показать ее, когда угодно. Межчелюстная кость, стало быть, действительно существует у человека, и Гете принадлежит честь первого констатирования этого важного во многих отношениях факта, причем надо еще прибавить, что он установил этот факт, не считаясь с возражениями главнейших авторитетных специалистов, как, например, знаменитого анатома Петра Кампера (Camper). Интересен в особенности тот путь, которым он пришел к установлению данного факта: это именно тот путь, по которому мы постоянно идем вперед в естественно-научных исследованиях организмов, путь индукции и дедукции. Индук-ция является умозаключением от наблюденных многочисленных отдельных фак-тов к некоторому общему закону; напротив, дедукция является обратным умо-заключением от этого общего закона к отдельному, еще не наблюденному в дей-ствительности случаю. Из собранных тогда эмпирических познаний получилось индуктивное умозаключение, что все млекопитающие животные обладают меж-челюстной костью. Гете вывел из этого дедуктивное умозаключение, что человек, телесная организация которого во всех других отношениях ничем существенным не отличается от телесной организации млекопитающих животных, должен также обладать и этою межчелюстной костью; при тщательном исследовании оказалось, что эта кость на самом деле существует у человека. Дедуктивное умозаключение подтвердилось последующим опытом».
36. Там же, стр. 87: «Геккель приписывает Л. Окену предвосхищение открытия протоплазмы, сделанного позднее Максом Шульцем, и открытия клеточки, сделанного позднее Шлейденом и Шванном. Он для подтверждения ссылается на следующие положения, высказанные Океном в 1809 г.:
«Все органическое произошло из слизи, есть не что иное, как получившая разные формы слизь. Эта первичная слизь возникла в мире из неорганической материи в ходе развития планет.
Всякий высший организм, всякое животное и всякое более совершенного вида растение есть не что иное, как «некоторое скопление (synthesis) таких инфузориальных пузырьков, которые благодаря сочетаниям получают разные формы и, таким образом, вырастают в высшие организмы».
37. Там же, стр. 89, 90: «Телеологический способ рассмотрения природы, объясняющий явления в органическом мире целесообразной деятельностью личного творца или целедейственной конечной причиной, необходимо приводит, если последовательно провести его до конца, или к невозможным противоре-чиям, или к двойственному (дуалистическому), пониманию природы, которое находится в решительном противоречии с повсюду воспринимаемыми нами единством и простотой ее высших законов. Философы, признающие эту телео-логию, должны необходимо принимать существование двух природ: неоргани-ческой, которую мы должны объяснять механически действующими причинами (causae efficlentes), и органической, которую мы должны объяснять причинами, действующими целесообразно (causae finales)».
38. Hackel, Naturliche Schopfungsgeschichte.
Стр. 90-91: «При чтении критики телеологической способности суждения Канта, важнейшего его биологического произведения, вы убеждаетесь в том, что при рассмотрении органической природы он по существу все время стоит на телеологической или дуалистической точке зрения, между тем как для неор-ганической природы он безусловно и безоговорочно принимает механический
239
или монистический метод объяснения. Он утверждает, что в области неорганической природы все явления могут быть объяснены механическими причинами, движущими силами самой материи, но что это невозможно в области органической природы. Он полагает, что во всей анорганологии (в геологии и минералогии, в метеорологии и астрономии, в физике и химии неорганических тел) все явления объяснимы одним механизмом (сausa efficiens) без вмешательства конечной цели. Наоборот, во всей биологии, в ботаиике, зоологии и антропологии механизм, по его мнению, недостаточен, для того чтобы объяснить нам все явле-ния; напротив того, мы можем понимать их лишь при допущении целесообразно действующей конечной причины (causa finalis). В некоторых местах Кант прямо подчеркивает, что со строго естественно-научно-философской точки зрения над-лежит требовать для всех явлений без исключения механического объяснения и что лишь механизм заключает в себе действительное объяснение. Но в то же время он полагает, что по отношению к живым телам, к животным и к растениям, наша человеческая познавательная способность ограничена и недостаточна для того, чтобы дойти до подлинной действительной причины органических процес-сов, в особенности возникновения органических форм. По его мнению, право чело-веческого разума на механическое объяснение всех явлений не ограничено, но его способность к таковому ограничена, так как органическую природу можно рас-сматривать лишь телеологически».
39. Hegel, Vorlesungen uber die Geschichte der Philosophie (GIockner), т. III. Стр. 603, 604: «Кант приходит при этом к следующему выводу: «Мы не делали бы никакого различия между естественным механизмом и техникой природы, т. е. целевой связью в последней, если бы наш рассудок не носил такого характера, что он непременно должен итти от общего к частному, и сила сужде-ния, стало быть, не может высказывать определяющих суждений, не обладая общим законом, под который она могла бы подвести частные факты. Частное же как таковое заключает в себе в отношении общего нечто случайное, и, однако, разум требует единства также и в соединении частных законов природы, требует, значит, закономерности, а такая закономерность случайного называется целесо-образностью. Выведение частных законов из общих a priori, посредством опре-деления понятия объекта, о котором идет речь, невозможно по отношению к тому случайному, что эти частные законы содержат в себе. Таким образом, понятие целесообразности природы в ее продуктах будет тем более необходимым для чело-веческой способности суждения, но не касающимся определения самих объектов понятием, будет, стало быть, неким субъективным принципом, будет также лишь руководящей мыслью для силы суждения, в которой не может быть высказано ничего такого, что существовало бы в себе».
40. Энгельс, должно быть, имеет здесь в виду одно из указываемых нами ниже (в 42-м примечании) произведений Никольсона.
41 Hackel в «Schopfungsgeschichte» («Естественная история сотворения мира») изображает в таблице 1 «историю жизни простейшего организма, моне-ры», открытой в 1867 г. на Ланцароте, одном из Канарских островов. Описание находится в той же книге, стр. 663 и сл.
42. Нам не удалось еще установить точно, каким из многочисленных учеб-ников английского зоолога Никольсона по зоологии, биологии и палеонтологии пользовался Энгельс. Об Actinophrys и Difflugia Никольсон говорит следующее в «A Manual of Zoology» («Учебник зоологии»), Edinburgh and London, W. Black-wood and Sons, 1878:
Стр. 77: «Большая часть Heliozoa живут в пресной воде, и мы можем вы-брать из них, как тип, обыкновенного наливняка (Actinophrys sol), у которых не развиты твердые части. У этих микроскопических животных тело состоит из
240
сферической массы саркоды,диаметром около 1/13000 дюйма, обычно покрытой длинными, лучевыми, волокнистыми pseudopodia, гораздо менее подвижными, чем у амебы. Деление телесной субстанции на ectosarc и endosarc видно довольно сносно, и последний содержит в себе многочисленные зернышки и пустоты».
Стр.63: «У близко родственной Difflugia саркода, образующая тело жи-вотного, снабжена перепончатой оболочкой или чешуей («carapace»), усиленной песчинками и другими побочными твердыми частицами. Эта оболочка имеет единственное отверстие в одной конечности, через которое проходят псевдоподии».
43. См. примечание 41-е.
44. Энгельс имеет в виду книгу W. Wund, Physiologic des Menschen, § 5.
45. Hackel, Schopfungsgeschichte.
Стр. 382: «Некоторые из этих клеток, рано замкнувшись в сумочках благодаря выделению застывшей затем оболочки, образовали первые растительные клеточки; другие же, оставшиеся голыми, могли развиться в первые клетки животного тела. Присутствие или отсутствие покрывающей неподвижной оболочки составляет важнейшее, хотя отнюдь не всегда имеющееся налицо различие между формами растительных и животных клеток».
46. Там же, стр. 384, 385: «...представляют собою веретенообразные» боль-шей частью цвета яичного желтка клетки, которые иногда сидят густыми массами, объединенные в комки, а иногда совершают в высшей степени своеобразные движения. В последнем случае они образуют каким-то до сих пор еще не нашедшим себе объяснения образом сетчатый помост из лабиринтообразно сплетенных тяжей, скользят в неподвижном «нитяном пути» этого помоста. Судя по форме, мы принимали бы клетки лабиринтовых за простейшие растения, а судя по их движению — за простейших животных. На самом же деле они не являются ни растениями, ни животными».
47. Там же, стр. 451: «Эти грегарины представляют собою отчасти совер-шенно простые клетки, подобно амебам, отчасти же — цепи, образуемые двумя или тремя лежащими друг за другом клетками».
48. См. цитированное сочинение.
49. Там же, стр. 452: «А именно все прочие животные, от простейших зоофитов до позвоночных, от губки до человека, составляют сочетание разнообразных тканей и органов, которые все без исключения развиваются первоначально из двух различных слоев клеток. Этими двумя слоями являются те два первичных пласта (Keimblatter), с которыми мы уже познакомились при рассмотрении эмбриональной формы развития Gastrula (стр. 443). Внешний слой клеток, или животный (animale) зародышевый пласт (кожный пласт, или экзодерма), составляет основу животных органов, служащих для животной жизни: кожи, нервной системы, мускульной системы, скелета и т. д. Внутренний клеточный слой, или вегетативный зародышевый пласт (кишечнкй пласт, или энтодерма), доставляет материал для построения вегетативных органов: кишек, сосудистой системы и т.д. У низших представителей всех шести высших животных пород мы встречаем еще теперь в ходе зародышевого развития гаструлу, у которой эти два первоначальных пласта выступают в простейшей форме и окружают древнейший первоначальный орган, первокишку с первортом. Мы можем поэтому объединить все эти животные (в противоположность бескишечным первоначальным животным) под названием кишечных животных (metazoa). Все эти кишечные животные мы можем признать происходящими из одной общей основной формы (Keimform), из Gastrea, и эта давно вымершая основная форма должна была быть в главном похожей по своей организации на и теперь еще повсюду распространенную основ-
241
ную форму—на Gastrula (ср. стр. 445)- Из этой Castrula развились некогда, как мы показали выше, два различные основные формы — Protascus и Prothelmis. Первую из этих форм мы должны рассматривать как основную форму зоофитов, а последнюю — как основную форму червей».
В первый раз Э. Геккель дает в своей «Generelle Morphologic» («Общая мор-фология»), 1866, изложение своего понимания морфологической индивидуально-сти и вслед за этим (IX глава) выставляет свои тектологические тезисы (XVI глава). В других произведениях Геккеля мы находим повторения его основного изложения. Наиболее доступным является изложение отмеченной Энгельсом у Геккеля «относительности индивида» в новом издании «Generelle Morphologie» под назва-нием «Prinzipien der generellen Morphologie der Organismen» («Принципы общей морфологии организмов»). Это издание представляет собою дословную перепечатка одной части появившейся в 1866 г. «Generelle Morphologic» (эта часть носит название: «Allgemeine Grundzuge der organischen Formen-Wissenschaft, mechanisch begrundet durch die von Charles Darwin reformierte Descendenztheorie»).
50. Hackel, E., Schopfungsgeschichte, fanfzehnter Vortrag: «Schopfungsperi- den und Schopfungsurkunden», стр. 333—363. (Геккель Э., История сотворения мира, пятнадцатая лекция: «Периоды сотворения мира и свидетельства об этих периодах», стр. ЗЗЗ—363).
Idem «Anthropogenie», Leipzig, W. Engelmann, 1874. Fflnfzehnter Vortrag «Die Zeitrechnung der menschlichen Stammesgeschichte», стр. 347—368. («Антропогения» 1874, пятнадцатая лекция: «Летоисчисление истории происхождения человека», стр. 341—368).
51. Clausius, R., Ueber den zweiten Hauptsatz der mechanischen Warmetlie i rie. Ein Vortrag, gehalten in einer allgemeinen Silzung der 41. Versammlung driii scher Naturforscher und Aerate zu Frankfurt a. M. am 23 September 1867. Braiiii schweig, Fr. Vieweg, 1867. (Клаузиус Р. О втором основном законе механической теории теплоты. Доклад, читанный в общем заседании 41-го собрания немецких естествоиспытателей и врачей в Франкфурте-на-Маине 23 сентября 1867 г., Брауншвейг, Фр. Фивег, 1867).
Стр. 6—7: «Пусть нам дано некоторое количество совершенного газа, занимающего определенный объем. Когда этот газ расширяется до другого, например до двойного объема, то при этом получает место совершенно точно определеное начальным и конечным объемами увеличение рассеяния. Вместе с тем при этом расширении теплота превращается в работу. А так как в совершенном газе никакой внутренней работы не происходит, потому что молекулы находятся уже на таком расстоянии между собою, что можно пренебречь их взаимодействием, то мы принимаем во внимание только внешнюю работу, которая производится при преодолении внешнего давления, — следовательно такую работу, величину которой легко установить. Чтобы температура газа оставалась неизменной, потребляемая для этой работы теплота должна быть сообщена ему извне».
52 Энгельс, вероятно, имеет в виду спор Пастера с Dr. H. Bastian из Лондона о теории самопроизвольного зарождения. Ср. Oeuvres de Pasteur, reunis par Pasteur-Vallery-Radot, II, pp. 459—473. (Paris, 1922.)
53 Hegel, Vorlesungen uber die Geschichte der Philosophie. (Гегель, Лекции по истории философии, т. I.)
Стр. 224: «Мы убеждаемся, следовательно, что форма кажется положенной в сущности, но это единство, однако, еще не развито далее. Jlyчше, правда, сказать: «Магнит имеет душу», чем сказать: «Магнит имеет силу притягивать», ибо сила есть род свойства, которое мы представляем себе как нечто отделимое от материи, как некий предикат, — душа же, напротив, есть тожественное с природой материи самодвижение.Но случайно взбредшая в голову Фалеса мысль стоит
242
у него одиноко и не находится ни в какой более тесной связи с его абсолютной мыслью. Она не имеет у него никакого дальнейшего применения, не определяет ничего всеобщего».
54. Huckel, E., Anthropogenie (Геккель, Антропогения).
Стр. 707, 708: «...согласно материалистическому мировоззрению материя, или вещество, существовала раньше, чем движение, или живая сила; вещество создало силу. Согласно спиритуалистическому мировоззрению дело обстоит нао-борот: живая сила, или движение, существует раньше материи, которая лишь этой силой и вызвана к существованию: сила создала вещество. Оба воззрения дуалистичны, и оба воззрения мы считаем одинаково ошибочными. Антагонизм этих двух воззрений исчезает для нас в монистической философии, которая так же мало может представить себе силу без материи, как и материю без силы».
55. И. Р. Майер высказывается в своей книге «Beitrage zur Dynamik des Himmels in popularer Darstellimg» («Популярно изложенные очерки по небес-ной динамике») следующим образом (стр. 198, 199) : «Вследствие влияния притяжения луны и солнца нарушается равновесие подвижных частей на земной поверхности, так что морские воды стремятся к точке или к тому меридиану, над которым и под которым проходила луна. Если бы части воды обладали совершенной и не встречающей сопротивления подвиж-ностью, то вершины высокой и низкой воды во время прилива оказывались бы как раз в том меридиане, в котором находится луна, и при этих обстоятельствах не было бы траты живой силы. Но так как в действительности части воды в своем движении встречают сопротивление, то благодаря этому получается запоздание прилива, так что в морской зыби высокая вода наступает в среднем приблизительно через 2l/2 часа после прохождения луны через меридиан данного места.
Так как вода стремится с востока к западу, к лежащему под луной меридиану, а высота воды вследствие указанной причины на востоке всегда выше, чем на западе, то морская вода необходимо должна сильнее стремиться и течь от востока к западу, чем от запада к востоку. Прилив и отлив представляют собою следовательно не только попеременное повышение и понижение частей воды, но также и медленное передвижение волн от востока к западу. Приливы и отливы вызывают общее течение океана к западу.
Так как направление этого течения как раз противоположно направлению вращения земли, то морская вода, благодаря имеющему повсюду место трению и ударам о прочные морские стенки, оказывает постоянное противодействие вращательному движению земли вокруг своей оси и этим уменьшает живую силу движения».
56. Ссылку на английского астронома Адамса см. в цитированной выше книге Майера на стр. 330.
57. Цитаты Морица Вагнера взяты из его статьи: «Naturwissenschaitliche Streifragen. J. Justus von Liebig's Ansichten uber den Lebensursprung und die Descendenzlheorie» («Спорные вопросы естествознания. Взгляды Юстуса Либиха на происхождение жизни и на теорию происхождения видов»), помещенную им в Вeilage zur «Augsbiirgcr Allgemeiner Zeitung» № 279, 280, 281 (6, 7, 8 октября 1874г.). Эти цитаты в некоторых местах грешат незначительными неточностями, которые мы, не отмечая, прямо исправили.
58. Г. Гельмгольц высказался в своем предисловии к «Handbuch der theoretischen Physik von W. Thomson und P. G. Tait («Руководство по теоретической физике» В. Томсона и П.Г. Тэта, авторизированный немецкий перевод, т.1, ч.2, Браушвейг, 1874, стр. Х1) следующим образом:
«Я хочу упомянуть еще о другом, обладающем такой же научной ценностью возражении, потому что, хотя оно и не направлено против какого-нибудь места этой книги, но все же относится к сэру В. Томсону. Оно касается предположения
243
возможности того, что органические зародыши находятся в метеоритах и перенесены с них на охладившиеся небесные тела. Господин В. Томсон в своей речи, произнесенной при открытии собрания съезда британских естествоиспытателей в Эдинбурге осенью 1871г., назвал этот взгляд ненаучным». И здесь я должен также заявить о себе, что я разделяю это заблуждение, если здесь действительно есть заблуждение. Я даже еще несколько раньше В. Томсона указал па этот взгляд, как на возможный способ объяснения перенесения организмов через мировые пространства; я его именно высказал в лекции, читанной весной того года в Гейдельберге и Кельне, но еще не напечатанной. Если кому-нибудь угодно считать эту гипотезу в высокой или в наивысшей степени невероятной, то я не могу против этого спорить. Но мне кажется, что если все наши попытки создать организмы из безжизненного вещества терпят неудачу, то является вполне научным способом рассуждения задать себе вопрос: да возникла ли вообще когда-нибудь жизнь, нe так ли она стара, как и материя, и не переносятся ли все зародыши с одною небесного тела на другое, развиваясь всюду, где они находят для себя благопри-ятную почву».
59. Юстус Либих говорит о жизненной силе следующее в «Письмах о химии», перев. И. Алексеева, 1861, т. I: Стр. 288—290: «Без сомнения, множество действий, замечаемых в живых телах, зависит от химико-физических причин, но было бы слишком смело из этого выводить, что все силы, действующие в организме, совершенно одинаконы с теми, которые действуют в мертвой материи. Легко доказать, что защитники этого мнения не имеют в виду первого и простейшего правила физико-химического метода, а именно — непременно доказать, что действие, приписываемое некоторой причине, на самом деле происходит от этой причины.
Если рассматривать теплоту, электричество, магнетизм, химическое cpoдство как причины жизненных явлений, то должно сначала доказать, что части живого тела, в котором действуют эти силы, показывают те же явления, как и неорганические тела, подверженные действию тех же сил; нужно показать, каким образом происходит взаимная деятельность этих сил и производит то чудное согласие в отправлениях, какое представляют органические существа с самого первого их развития до того мгновения, когда элементы их переходят в неорганиче-скую природу. Принимая, что силы неорганической природы одинаковы с силами органической, необходимо признать, что вообще все силы природы нам изве-стны, что действия их исследованы, что мы в состояния по действиям сделать обратное заключение о причинах и показать, какое участие принимает каждая из них в жизненных отправлениях.
Достаточно взглянуть в произведения авторов, защищающих такой взгляд, чтобы тотчас же заметить, как далеко еще мы находимся от таких общих выводов. Обыкновенно эти воззрения высказываются весьма дельными и основательными исследователями, каторые занимаются преимущественно исследованиями явлений движения в животном организме; они находят, что все совершается по определенным механическим законам, и вследствие этого предполагают, что яв-ления эти зависят от тех же причин, как такие же явления движения, замечаемые вне первого тела. Никто, однако, до сих пор не пытался вывести отношения этих дей-ствий к теплоте, электричеству, магнетизму, и т. д. или показать, в какой степени они зависят от названных сил. Все, что мы знаем об этом, это то что неорганиче-ские силы принимают в этих действиях некоторое участие.
С другой стороны, решительно невозможно согласиться с мнением виталистов, желающих объяснять тайны жизни, принимая одну или несколько жизненных сил. Они принимают явление, не определяя предварительно, простое оно или сложное; она спрашивают: можно ли объяснить явление химическим срод-
244
ством, электрическою или магнитною силою, а так как в настоящее время невозможно дать на этот вопрос утвердительный ответ, опираясь на ясные доказательства, то они выводят отсюда, что явление не зависит ни от одной из этих сил, а от совершенно особенных сил, свойственных живым существам. При определении причин явления способ исключения может быть только тогда допустим, когда совершенно известно, что число причин, находящихся в связи с явлением, точно определено и когда можно доказать, что действия всех этих причин происходят только от одной причины».
60. Bossut Charles, Cours complet de mathematique, Paris, vol. V (1795—180l).
61. «Der Wunderbau des Weltalls oder Populare Astronomie» von Dr. J. H. Madler. 6 Auflage.
Стр. 42, 43: «Массу всей атмосферы можно точнее определить, чем ее высоту; она составляет 1/1 221 300 массы земли. Она участвует в обоих движениях земли, как в поступательном, так и во вращательном, и вовсе не отстает от последнего, как иногда предполагали, допуская, что именно в этом заключается причина постоянного восточного ветра у экватора, который скорее возникает вследствие того, что нагревание земной поверхности возрастает в направлении с востока на запад. Но, как и вода, воздух имеет собственные движения различного рода (ветры), которые частью постоянны, по большей же части изменчивы и направле-ние которых хотя и не вызывается, но отчасти изменяется вращением земли. Уче-ние о совершающихся в воздухе изменениях относится к метеорологии, и поэтому здесь нет надобности излагать ни этого учения, ни специальных химических ис-следований об его существенных и случайных составных частях. Мы можем счи-тать вероятным, что некоторые другие небесные тела также окружены сходной с воздухом оболочкой, так как мы наблюдаем на них следы некоторых из выше-упомянутых оптических действий; но это не относится ко всем им (в частности, к нашей луне), и тем менее можно предположить, что все мировое пространство, так сказать, наполнено сходной с воздухом массой и что она лишь оказывается более уплотненной вблизи твердого небесного тела. Хотя, как мы впоследствии увидим, и вероятно, что пространства между небесными телами не абсолютно пусты, а наполнены так называемою сопротивляющеюся средою (эфир), однако в последнем на обнаруживается ни одного из свойств, присущих воздуху и всякому газу, и поэтому та атмосфера, которую мы описали здесь в общих чертах, должна считаться принадлежащею именно земле».
62. См. следующее примечание.
63. П. Л. Лавров, Опыт истории мысли, т. I, выпуск 1, СПБ. 1875.
Стр. 109. «Угасшие солнца с мертвою системою планет и спутников про-должают свое движение в пространстве, пока не попадут в образующуюся новую туманность. Тогда остатки умершего мира становятся материалом для ускорения процесса образования нового мира. Громадный жар массы, в которой готовится новый мир, быстро расплавляет, обращает в газы мир умерший, но тем самым и новый мир быстро переживает один из первоначальных фазисов своего суще-ствования, чтобы перейти к последующим фазисам и в свое время двигаться в виде темной, мертвой системы неисчислимые тысячи лет, пока, ему удастся в свою оче-редь послужить материалом для еще новейшего образующегося мира».
64. Clausius, Ueber den zweiten Hauptsatz, der mechanischen Warmetheorie, Braunschweig 1867 (Клаузиус, О втором основном законе термодинамики).
Стр. 16,17: «Paбота, могущая быть произведенной силами природы и содержащаяся в существующих движениях небесных тел, будет постепенно все больше и больше превращаться в теплоту. Теплота, переходящая постоянно от более теплого к более холодному телу и стремясь этим выравнивать существующие
245
различия в температуре, будет постепенно получать все более и более равномерное распределение, и наступит также известное равновесие между наличной в эфире лучистой теплотой и теплотой, находящихся в телах. И, наконец, в отношении своего молекулярного расположения тела приблизятся к некоторому состоянию, в котором, что касается господствующей температуры, сопокупное рассеяние будет возможно наибольшим.
Я старался выразить весь этот процесс одним простым положением, опреде-ленно характеризующим состояние, к которому постепенно приближается вселен-ная. Я образовал величину, которая по отношению к превращениям предста-вляет собою нечто, соответствующее тому, что представляет собою энергия по отношению к теплоте и работе, а именно сумму всех превращений, которые дол-жны были иметь место, чтобы привести некоторое тело или некоторый комплекс тел в теперешнее его состояние. Эту величину я назвал энтропией. Во всех слу-чаях, где сумма положительных превращений больше суммы отрицательных превращений, получается увеличение энтропии. Мы должны, следовательно, вывести заключение, что во всех явлениях природы совокупная величина энтро-пии всегда может лишь возрастать, а не уменьшаться, и мы получаем поэтому как краткое выражение всегда и всюду совершающегося процесса превращения следующее положение: энтропия вселенной стремится к некоторому максимуму.
Чем больше вселенная приближается к этому предельному состоянию, в котором энтропия достигает своего максимума, тем больше исчезают поводы к дальнейшим изменениям, а если бы это состояние было, наконец, вполне до-стигнуто, то не происходило бы больше никаких дальнейших изменений, и все-ленная находилась бы в некотором мертвом состоянии инерции.
Хотя настоящее состояние вселенной пока что еще очень далеко от этого предельного состояния и хотя приближение к нему совершается столь медленно. что все те промежутки времени, которые мы называем историческими, предста-вляют собою совершенно краткие отрезки по сравнению с теми чрезвычайно огромными периодами времени, в которых нуждается вселенная, чтобы получи-лись сравнительно ничтожные превращения, то все же остается важным резуль-татом тот вывод, что найден закон природы, который позволяет уверенно за-ключить, что во вселенной не все является круговоротом, а что она все дальше и дальше меняет свое состояние в определенном направлении и стремится таким образом к некоторому предельному состоянию».
65 Корр, Н., Die Entwicklung der Chemie in der neueren Zeit. Erste Abtei-lung: «Die Entwicklung der Chemie vor und durch Lavoisier», Munchen, R. Olden-burg, 1871. (Konn. Г., Развитие химии в новейшее время. Первый отдел: «Разви-тие химии до и у Лавуазье», 1871.)
Стр. 105. «Что касается учения о сродстве, то эпоха, подлежащая теперь нашему рассмотрению, приобрела все те познания, которыми располагала на-чинающаяся с Лавуазье новая эра. Она, правда, еще сохранила некоторые следы прежних ошибочных учений, полагая именно, что возможность соединения друг с другом двух тел указывает на существование некоторого общего им содержа-ния в той же составной части или, другими словами, что соединимость известных тел друг с другом основана на их сродстве в собственном смысле этого слова. Но для большей части химиков уже существовало более правильно понимаемое понятие химического притяжения».
66. В письме к Энгельсу от 18 июня 1862 г. Маркс высказывает аналогичное соображение:
«У Дарвина, которого я опять просматриваю, меня забавляет, когда он говорит, что применяет «теорию Мальтуса» также к растениям и животным, как будто у Мальтуса весь фокус не состоит именно в том, что она применяется не
246
к растениям и животным, а только к людям — с геометрической прогрессией— в противоположность растениям и животным. Замечательно, как Дарвия снова находит среди животных и растений свое английское общество с его разделе-нием труда, конкуренцией, открытием новых рынков, «изобретениями» и мальтусовой «борьбой за существование». Это — bellum omnium contra omnes Гоббса и напоминает Гегеля в «Феноменологии», где буржуазное общество фигурирует как «духовное царство животных», тогда как у Дарвина царство животных фигу-рирует как буржуазное общество».
67. «Die Naturkrafte in ihrer Wechselbeziehung», populare Vortrage von Adolf Fick, Professor der Physiologie in Wurzburg. 1869.
Стр. 9,10: «Теперь достаточно напомнить о давно строго доказанном в физике положении, согласно которому форма движения, именуемая «лучистой теплотой», во всех существенных отношениях тожественна с той формой дви-жения, которую мы называем светом. Различие между ними является различием того же порядка, как различие между красным светом и голубым светом. А именно, частицы эфира колеблются, если солнечные лучи проходят через то место, где они находятся, в одинаковое время с различной скоростью. Каждое из этих частичных колебаний принадлежит особому лучу, и, как известно, эти различные лучи можно отделить друг от друга разными способами, между прочим преломлением в призме: стало быть, они расходятся так, что каждый луч, отличающийся особым числом колебаний, направляется по особому пути. Известно также, что возбуждают глаз человека и вызывают в нем световое ощущение лишь те солнечные лучи, которые соответствуют числу колебаний, превышающему приблизительно 450 биллионов и секунду. Поэтому только эти лучи называются световыми лучами. Наоборот, тe лучи, которые соответствуют меньшему числу колебаний (а таковы многие из солнечных лучей) и не могут возбуждать сетчатую оболочку глаза, называются силовыми лучами. Но при объективном рассмотрении эти лучи оказываются обладающими точно такими же свойствами, как и световые лучи. И для осталь-ных чувств субъективно не существует никакого различия между этими двумя родами лучей. В частности, то, что, действуя на нашу кожу, так называемые те-пловые лучи тотчас же вызывают ощущение теплоты, вовсе не оказывается их ис-ключительною особенностью; это ощущение вызывают и световые лучи, если их выделить из солнечного света и дать им действовать с надлежащей интенсивностью. Но оба рода лучей вызывают это ощущение лишь косвенно, только порождая подлинную теплоту в верхней кожице».
68. Maxwell, Т. М., Theory of Heat, London, Logmans, Green et C0, 1871.
69. Secchi, Die Sonne, Autoris, deutsche Ausgabe u, Originalwerk, hrsg. v. H.Schellen, Braunschweig 1872. Стр. 630: «Различие цветов обусловлено исключительно длиной волн; наибольшие длины волн возбуждают впечатление красного цвета; Когда длины волн постепенно уменьшаются, глаз последовательно ощущает все цвета по порядку от красного, через оранжевый, желтый, зеленый, голубой синий, до фиолетового, как они обнаруживаются в спектре белого цвета».
Стр. 631: «В солнечных лучах, стало быть, имеется только один вид колебательного движения, правда, с волнами различной длины. Химические, световые и тепловые лучи не более отличаются друг от друга, чем желтые лучи от зеленых или зеленые от фиолетовых».
70. Речь идет о произведенном Фиком и Вислицениусом в 1865 г. исследовании происхождения мускульной силы. Результаты их исследования изложены в Vierteljahrsschrit der naturforschenden Gesellschaft in Zurih, Jahrg.X., 1865, 3. стр. 317-348
247
71. В работе Carnot Sadi «Reflexions sur la puissance motrice du feu et sur les machines propres a developper cette puissance». Paris, Bachelier, 1823, стр.118 По-немецки в изд. W. Ostwald как № 37 серии Klassiker der exakten Wissenschaften, Leipzig, Akademische Verlagsgeschaft, 1909.
72. Оно гласит в формулировке Клаузиуса так:
Стр.16: «Хотя одна форма энергии может превращаться в другую форму энергии, количество энергии при этом никогда не уменьшается, имеющаяся в мире энергия столь же постоянна, как и масса имеющейся в мире материи».
73. Энгельс имеет в виду следующие статьи из журнала «Nature» (London u. New-York):
Vol. 12 (июнь—июль 1875), стр. 136—137, I55—157, I75—I77, О- J> Allniai «Recent Progress in our Knowledge of the Ciliate infusoria»;
Vol. 12 (июнь 1875), стр. 121—123, стр. 141—144, «Croll's Climate and Tiii (рецензия);
Vol. 13, (январь 1876), стр. 252—354, ^68—гуо: Prof. Tyndall on Gci i (On the Optical Department of the Atmosphere in reference to the Phenomena Putrefaction and infection. Abstract of a paper read before the Royal Society Janu i 13th, by Prof. Tyndall, F. R. L. (Communicafet by the autor).
74. Приводимые Энгельсом астрономические даты он мог заимствовать из работы Madler, Der Wunderbau des Weltalls, oder Populare Astronomic, Berlin Carl Heymann, 5 Aufl., 10 Abschn. Энгельс мог заимствовать их также из книги Р. A. Secchi, Die Sonne. Из текста не видно, каким источником пользовался Энгельс.
75. Madler, цит. соч., стр. 426.
76. Secchi, цит. соч., стр. 769.
77. У Mudler, цит. соч.
78. Secchi, цит. соч., стр. 787.
79. Там же, стр. 797-80 Гегель, Наука логики,перев. Н. Дебольского, часть вторая: «Субьек- тивная логика». (Перевод здесь и в дальнейшем, где признавалось нужным, изменен и исправлен).
Стр. 124: «Это разделительное суждение есть полнота химизма, в которни то же самое объективное целое представлено, во-первых, как самостоятельное отрицательное единство, во-вторых, в среднем термине, как реальное единство, но, наконец, представлена химическая реальность, разложенная на ее абстрактные моменты. В этих последних определенность не достигла своей рефлексии в cебе в некотором другом, а возвратилась к себе в своей отвлеченности, она есть в себе первоначально определенный момент».
81. В первой главе третьего отдела («Жизнь», стр. 147—159) Гегель дает те рассуждения о потребности и влечении, которые напоминают Энгельсу Ламарка. В этих рассуждениях Гегель переходит от жизни к познанию. Самыми важными местами являются следующие:
Стр. 155: «Этот процесс начинается с потребности, т. е. с того момента, который характеризуется тем, что живое, во-первых, определяет себя, тем самым полагает себя как подвергнувшееся отрицанию и вследствие этого соотносится с некоторой другой, по отношению к нему безразличной, объективностью, но это живое, во-вторых, не потеряло в этой потере себя, сохраняется в ней и остается тожеством равного самому себе понятия; вследствие этого оно есть побуждение положить для себя равным себе тот иной мир, снять его и объективировать ceбя. Благодаря этому его самоопределение имеет форму объективной внешности, а так как оно вместе с тем тожественно себе, то оно есть абсолютное противоречие. Непосредственное образование есть идея в ее простом понятии, соответственная
248
понятию объективности. Таким образом оно по природе – добро. Но так как отрицательный момент реализован в объективную особенность, т.е. существенные моменты ее единства реализованы каждый сам по себе в полноту, то понятие раздваивается в абсолютном неравенстве себя с собою, и так как оно равным образом есть в этом равенстве абсолютное единство, то живое есть для самого себя это раздвоение и имеет чувство этого противоречия, которое (чувство) есть боль. Поэтому боль есть привилегия живых существ; так как они суть существующее понятие, то они суть некоторая действительность той бесконечной силы, а это озна-чает, что они в себе суть отрицательность их самих внутри себя, что эта их отри-тельность существует для них, что они сохраняют себя в их инобытии. Если говорят, что противоречие немыслимо, то именно в боли живого оно имеет даже действительное существование. Это раздвоение живого внутри себя есть чувство, так как оно принято в про-стую всеобщность понятия, в чувствительность. С боли начинаются потребность и побуждение, составляющие переход, который состоит в том, что неделимое (Individuum), будучи отрицанием себя для себя, становится также тожеством для себя, — тожеством, которое есть лишь отрицание этого отрицания. Тожество, присущее побуждению как таковому, есть субъективная достоверность себя са-мого, согласно которому, неделимое относится к своему внешнему, безразлично существующему миру как к некоторому явлению, к чуждому в себе понятию и несущественной действительности. Оно должно получить понятие внутри себя лишь через субъект, который есть имманентная цель. Безразличие объективного мира к определенности, а тем самым и к цели и составляет его внешнюю способность быть соответствующим субъекту, какие бы прочие спецификации он не имел в нем; его механическая определимость, недостаток свободы имманентного понятия составляют его бессилие сохранить себя вопреки живому. Поскольку объект есть по отношению к живому ближайшим образом некоторое безразличное внешнее, он может действовать на живое механически, но он действует таким образом не как на нечто живое, поскольку он относится к последнему, он действует не как причина, а возбуждает оное. Поскольку живое есть побуждение, то внешность вхо-дит в него и внутрь его; лишь постольку она уже сама по себе есть внутри его; воздействие на субъект состоит лишь в том, что последний находит соответствую-щей представляющуюся ему внешность, — если она и не соответствует его полноте, то по крайней мере она должна соответствовать некоторой частной его стороне, и возможность этого заключается в том, что он, как относящийся внешним обра-зом, есть нечто частное.
Итак, субъект, поскольку он как определенный в своей потребности соот-носится с внешним и потому есть само внешнее или орудие, оказывает насилие над объектами. Частный характер субъекта, его конечность вообще составляет более определенное проявление этого отношения. Внешнее в последнем есть вообще процесс объективности, механизм и химизм. Но этот процесс непосредственно прерывается, и внешность превращается во внутреннее. Внешняя целесообраз-ность, возникающая ближайшим образом через деятельность субъекта в безраз-личном объекте, снимается тем, что объект по отношению к понятию не есть суб-станция и что поэтому понятие не может стать только его внешней формою, но должно положить себя как его сущность и имманентное, проникающее опреде-ление сообразно своему первоначальному тожеству».
Стр. 158: «Рефлексия рода в себе есть с этой стороны тo, в чем сохраняется действительность, так как в ней полагается момент отрицательного единства и индивидуальности,— размножение живых существ. Идея, которая, как жизнь, имеет еще форму непосредственности, возвращается тем самым в действитель-ность, и эта ее рефлексия есть лишь повторение и бесконечный прогресс, в коем
249
она не выходит за пределы конечности своей непосредственности. Но это возвра-щение идеи к ее первоначальному понятию имеет и ту более высокую сторону, что идея не только прошла опосредствование своего процесса внутри непосред-ственного, а тем самым как раз сняла последнюю и благодаря этому повысилась в более высокую форму своего существования.
А именно процесс рода, в коем отдельные неделимые снимают друг в друге свое безразличное, непосредственное существование и умирают в этом отрица-тельном единстве, имеет, далее, другою стороною своего продукта реализован-ный род, положивший себя тожественным с понятием. В процессе рода исчезают изолированные единичности индивидуальной жизни, отрицательное тожество, в котором род возвращается внутрь себя, с одной стороны, порождает единич-ность, а с другой — снимает ее и, стало быть, есть сливающийся собою род, ставшая сущею для себя всеобщность идеи. В оплодотворении умирает непосред-ственность живой индивидуальности; смерть этой жизни есть возникновение духа. Идея, которая как род есть в себе, есть и для себя, сняв свою частность, которую представляло собою живущее поколение, и тем самым сообщив себе не-которую реальность, которая есть сама простая всеобщность; таким образом она есть идея, которая относится к себе как идея, есть всеобщее, имеющее всеобщность своею определенностью и существованием, идея познания».
68 Гегель, Наука логики. Часть первая: «Объективная логика». Первая книга: «Учение о бытии». Стр. 128: «Арифметика рассматривает числа и их фигуры, или правиль-нее, не рассматривает их, а действует над ними, ибо число есть безразличная косная определенность, оно должно быть приведено в действие и в соотношение извне. Способы этого соотношения суть арифметические действия. Они изла-гаются в арифметике одно после другого, и совершенно ясно, что одно зави-сит от другого. Нить, руководящая их последовательностью, не выясняется в арифметике. Но из определения понятия самого числа легко получается та си-стематическая группировка этих действий, на которую имеет полное право притя-зать их изложение в учебниках». Стр. 142: «Примером тому — все; являющееся в количественном опреде-лении. Даже число необходимо имеет непосредственно в нем эту двойную форму. Оно есть определенное множество, и постольку оно есть экстенсивная величина, но оно есть также одно, один десяток, одна сотня, и постольку оно образует пери-ход к интенсивной величине, так как в этом единстве многообразное сливается в простое. Одно есть в себе экстенсивная величина, оно может быть представлено как любое определенное множество частей. Так десятое, сотое есть это простое ин-тенсивное, имеющее свою определенность во вне его находящемся многом, т. е в экстенсивном. Число есть десять, сто и вместе с тем в системе чисел десятое сотое, и то и другое есть одна и та же определенность. Одно в круге именуется градусом, так как часть круга имеет существенно свою определенность во многом вне себя, определяется как такой одно в замкну том определенном множестве одних. Градус круга, как простая пространственная величина, есть лишь обыкновенное число; рассматриваемый же как градус, он есть интенсивная величина, смысл коей состоит лишь в том, что он определяется определенным множеством градусов, на которые делится круг, как вообще число имеет свой смысл лишь в ряде чисел.
Величина некоторого конкретного предмета проявляет свою двойствен- ность, как экстенсивная и интенсивная в двояких определениях своего суще- ствования, в одном из которых она является как некое внешнее, а в другом -- как некое внутреннее. Так, например, некоторая масса, как вес, есть экстенсивная величина, поскольку она составляет некоторое определенное множество фунтов,
250
центнеров и т. д., и интенсивная величина, поскольку она оказывает известное да-вление; величина давления есть нечто простое, степень, имеющая свою опреде-ленность в шкале степеней давления. Как оказывающая давление, масса является бытием внутри себя, субъектом, которому присуще интенсивное различие степе-ней. Наоборот, то, что, оказывает эту степень давления, в состоянии двинуть с места известное определенное множество фунтов и т. д., и его величина этим и измеряется.
Или возьмем другой пример: теплота имеет степень, — степень теплоты, скажем, 10-ю, 20-ю и т. д.; степень есть простое ощущение, нечто субъективное. Но эта степень равным образом существует как экстенсивная величина, как рас-ширение жидкости, ртути в термометре, воздуха или глины и т. д. Высшая сте-пень температуры выражается более длинным столбом ртути или более тонким глиняным цилиндром, она нагревает большее пространство, точно так же как меньшая степень — лишь меньшее пространство.
Более высокий тон, как более интенсивный, есть вместе с тем большее число колебаний, а более громкий тон, которому приписывается более высокая степень, слышен в более обширном пространстве. Более интенсивным цветом можно также окрасить большую поверхность, чем менее интенсивным, более светлое — другой вид интенсивности — видно далее, чем менее светлое и т. д.».
83. В первой редакции статья была озаглавлена: «Три основные формы рабства» Статья начиналась так: «Труд — источник всякого богатства, утверждают политико-экономы. Труд действительно является таковым, но он и нечто большее, чем это. Он – первое основное условие человеческого существования. С известными ограничениями можно даже утверждать, что он создал самого человека».
84. См. Цит. В тексте соч А.-Р. Уоллеса, стр. 119
85. Там же, стр. 229.
86. Там же, стр.189.
87. Там же, стр.183.
88. Т.Г. Гексли высказал это остроумное замечание в письме к комитету Лондонского диалектического общества (The Committee of the London Dialectical Society). Письмо было напечатано в «Daily News» за 17 октября 1871 г. и перепечатано в «Life and Letters of Thomas Henry Huxley by his son Leonard Huxley», Vol.1, London,Macmillan and Co 1900, cnh.420 («Жизнь и письма Томаса Гексли, составил его сын Леонард Гексли» Лондон 1900, стр.420). 89. Nageli, C. von? Ueber die Schranken der naturwissenschaftlichen Erkenf-nis («О пределах естественно-научного познания»). Напечатано в «Amtlicher Bericht der 50 Versammlung deutscher Naturforscher und Aerzte in Munchen vom 17. Bis 22. September, 1877», Munchen, F. Straub, 1877cтp. 25—41. Негели приводит признание, которое сделано Добуа-Реймоном в 1872 г., и говорит на стр. 41:
«Если мой предшественник Дюбуа-Реймон закончил свой доклад потрясающими словами «Ignoramus» (не знаем) и «ignorabiinus» (не будем знать), то мне хотелось бы закончить мой доклад условным, но более утешительным суждением, что результаты наших исследований представляют собою не только сведения, а действительные познания, носящие в себе зачатки почти бесконечного роста, который все же не приблизит нас ни на малейший шаг к всеведению. Если мы будем разумно уступчивы в своих притязаниях, будем помнить, что мы—конечные и преходящие существа, что — мы люди, и как таконые будем довольствоваться человеческим знанием, имеете того, вместо того, чтобы притязать на божественное познание, то мы будем иметь право с полной уверенностью сказать: «мы знаем и будем знать». Подробнее Энгельс занимается разбором речи Негели на стр. 82 и сл (см. также и стр.122).
251
90. Vichnw, Die Freiheit der Wissenschaft im modernen Staat(«Свобода науки в современном государстве». Напечатано в «Amtlicher Bericht etc. », стр. 65-77. (Кроме того вышло отдельно Berlin, Wiegand, Hempel und Paney, 1877).
Стр. 69: «Все мы, называющие себя естествоиспытателями, охватываем лишь отдельные части естествознания. Никто из нас не может выступить с оди-наковым правом представителем каждой дисциплины и принимать участие в споpax о вопросах, поднимаемых в каждой из них. Наоборот, мы очень ценим отдельных ученых именно за то, что они односторонни, что они являются выдающимися специалистами в определенной области. В областях наук, не являющихся нашей специальностью, мы все обладаем лишь полузнанием. Хорошо было бы уже и то, если бы это полузнание больше распространялось среди нас, если бы мы могли распространить это полузнание настолько, чтобы по крайней мере большинство образованных людей были бы знакомы с главными направлениями, по которым идут отдельные дисциплины естествознания, были бы с ними знакомы в той мере, которая позволила бы им без больших затруднений следить за развитием послед-них и проникнуться общим движением науки, хотя бы им и не была ясна в каждый данный момент вся полнота отдельных доказательств».
91 Kekule, A., Die wissenschaftliche Ziele und Leistungen der Chemie («Науч-ные цели и достижения химии»).
Стр. 13, 14: «Со времени обоснования Демокритом первого, насколько мы знаем, научного понимания природы элементарнейшие положения теории материи остались теми же самыми. «Из ничего ничто не возникает, ничто суще-ствующее не может быть уничтожено, все изменения представляют собою соеди-нения или разделения частиц». Но античная атомистическая теория была больше предшественницей тех воззрений, которые мы теперь называем в физике молеку-лярной теорией. Даже в ее дальнейшем развитии античная атомистическая тео-рия не содержала в себе никакой основной мысли, которая в своем дальнейшем раз-витии могла бы лечь в основание специально химической теории». Стр. 15: «Из этих воззрений выросла в начале XIX в. химическая теории атомов, создателем которой справедливо считается английский химик Дальтон. Ибо в то время как, согласно Демокриту, различия всех вещей проистекают из различий между их атомами в числе, величине, форме и расположении, а каче-ственных различий между атомами не существует, Дальтон первый определенно признал существование качественно различных элементарных атомов. Он первый приписал этим качественно различным атомам определенные, специфические для различных элементов веса, он первый показал, что эти относительные атомные веса могут быть узнаны посредством химического изучения».
92. Kant, I. «Allgemeine Naturgeschichte und Theorie des Himmels, oder Versuch von der Verfassung und dem mechanischen Ursprunge des ganzen Weltgebau. des, nach Newtonschen Orundsatzen abgehandelt», 1755. ( Общая естественная история и теория неба, или опыт об устройстве и механическом происхождении всего мироздания, обсуждающий эти вопросы согласно ньютоновским основопо-ложениям, 1755.)
93. К. Маркс, Капитал, перев. В. Базарова и И. Степанова. Предисловие ко второму изданию. «Мой диалектический метод не только в своей основе отличен от гегелевского, но представляет его прямую противоположность. Для Гегеля процесс мысли, который он под названием идеи превращает даже в самостоятельный субъект, есть демиург действительности, представляющей лишь его внешнее проявление. Для меня, наоборот, идеальное есть не что иное, как переведенное и переработанное в человеческой голове материальное.
252
Мистифицирующую сторону гегелевской диалектики я подверг критике почти 30 лет тому назад,в то время когда она еще была очень модной. Но как раз в то время, когда я разрабатывал первый том «Капитала», крикливые, претенциозные и ограниченные эпигоны, задающие тон в современной образованной Германии, с особым удовольствием третировали Гегеля, как некогда, во времена Лессинга, доблестный Моисей Мендельсон третировал Спинозу, а именно, как «дохлую собаку». Я поэтому открыто заявил себя учеником этого великого мыслителя и в главе о теории стоимости даже несколько кокетничал гегельянством, употре-бляя там и сям характерную его терминологию. Та мистификация, которую претерпела диалектика в руках Гегеля, отнюдь не помешала тому, что именно Гегель первый дал исчерпывающую и сознательную картину ее общих форм движения. У Гегеля диалектика стоит на голове. Надо ее поставить на ноги, чтобы вскрыть рациональное зерно под мистической оболочкой»*
94. Thomson, W., The Size of Atoms A. Lecture delivered at the Royal insti-tution on Friday, Februati 2, 1883 (В. Томсоп, Объем атомов. Лекция, прочитанная в Королевском институте 2 февраля 1883 г.), напечатано в «Nature», Vol. 28, стр. 203—205, 250—254,274—278 (июнь — июль 1883 г.). 95. Ср. Гегель, Энциклопедия, 1, § 100.
96. Kekule, A., Die wissenschaft lichen Ziele und Leistungen der Chemie (A. Кекуле. Научные цели и достижения химии).
Стр. 12, 13: «Если класть в основание это представление о сущности материи, то мы имеем право определить химию как науку об атомах и физику как науку о молекулах, и тогда напрашивается мысль выделить ту часть физики, которая трактует о массах, в качестве особой дисциплины и сохранить для нее назва-нии «механика». Механика оказывается таким образом основной наукой для физики и химии, поскольку и та и другая должны трактовать свои молекулы, или соответственно атомы, при известных рассуждениях, а именно при вычислениях, как массы. Но механика, физика и химия являются основой всех специальных, естественных наук, ибо очевидно, что все изменения, безразлично, происходят ли они в макрокосме или в микрокосме, в теле ли растения или животного, могут носить лишь механический, физический или химический характер. "
97. Huckel, Е., Ueber die WeHenzeugung der Lebensteiichen oder die Peri-genesis der Plasliduie, Vortrag, gehalten am 19 November 1875 in der niedicituschen naturwissenschafttchen Geseilschaft zu Yena. (Э. Геккель, Волновое порождение жизненных частиц или перегенезис пластидул. Доклад, читанный 19 ноября 1875 г. в Иенском медицинско-естественно-научном обществе.) Перепечатано в «Gemeinveretandliche Vorirage und Abhandkmgen aus dem Ocbiet der Enwicklungsiehre», zweite, vermehrte Autlage, 2 Bd. Bonn, Е. Strauss, 1902. («Общедоступные доклады и статьи из области учения о развитии», второе дополненное издание, 2 тома, Бонн, Э. Штраус, 1902.).
Стр. 95, 96: «Если современное монистическое естествознание справедливо ставит нам требование объяснять все явления природы механически и, исключив всякую телеологию, свести к «действующим причинам» (causae efficientes), то наша теория перегенезиса удовлетворяет этому первому требованию, ибo лежащие в ее основании принципы перенесенного движения массы и сохранения силы, чисто механистичны. Чисто механистичен также и принцип автогонии, дающий первый толчок к этому перенесенному движению из вышеуказан-ных движений атомов, движений, которые имеюг место при образовании первых пластидул и вызывают их своеобразное пластидульное движение».
98. Энгельс имеет в виду теорию Лотара Мейера о природе химических элементов как функции их атомных весов. Упомянутую кривую можно найта в книге; I.. Meger, Die niotlernen Thsorien der Chemie und ihre BedeUt-ung f. die
253
chemische Mechanik, Breslau 1862. (Л. Мейер, Новейшие химические теории и их значение для химической механики, Бреславль, 1862).
99. Гегель, Наука логики, часть вторая: «Субъективная логика или учениео понятии». Второй отдел, третья глава: «Телеология», стр. 126—143.
100 Гегель, Энциклопедия, 1.
Стр. 172: «Плохо обстояло бы в самом деле с нашей наукой, если бы только потому, что такие предметы, как свобода, право, нравственность и даже сам бог, не могут быть измерены и исчислены или выражены в математической формуле, мы, отказываясь от точного познания этих предметов, должны были бв удовлетворяться в общем неопределенным представлением, и все, что относится к особенным их определениям, предоставлять прихоти каждого отдельного человека, чтобы он создавал из них все, что ему угодно. Какие практически вредные выводы получаются из такого понимания, — ясно без дальнейших пояснении При более внимательном рассмотрении оказывается, впрочем, что упомянутая здесь исключительно математическая точка зрения, с которой количество, эта определенная ступень логической идеи, отожествляется с самой идеей, — что эта точка зрения есть не что иное, как точка зрения материализма, и это в самом деле находит себе полное подтверждение в истории научного сознания, в особенности во Франции, начиная с середины прошлого века. Материя, взятая абстрактно, есть именно то, в чем хотя и имеется форма, но лишь как безразличное и внешнее определение.
Наше рассуждение будет, впрочем, очень превратно понято, если его захотят понять в таком смысле, что мы здесь унижаем достоинство математики, или, что обозначением количественного определения, как чисто внешнего и безразличного определения, мы доставляем оправдание лени и поверхности ума и утверждаем, что можно оставить в покое количественные определения, или, что, по крайней мере, не надо слишком строго исследовать их. Количество есть во всяком случаи ступень идеи, которой как таковой следует воздавать должное раньше всего как логической категории, а затем также и в предметном мире — как в царстве приро-ды, так и в царстве духа».
101. Замечания о Негели относятся к его докладу о границах естественно-научного познания. («Die Schranken der naturwissenschaftlichen Erkenntnis» September 1877).
Стр. 12: «Таким образом, наше познание природы всегда носит математи-ческий характер и основано либо на простом измерении, как например в мор-фологических и описательных естественных науках, либо на причинном изме-рении, как например в физических и физиологических науках. Но с помощью математики мерой, весом и числом могут быть достигнуты относительные или количественные различия. Действительные качества, абсолютно разные свой-ства ускользают от нашего познания, так как у нас нет для них масштаба. Дей-ствительных качественных различий мы неспособны схватить, так как нельзя сравнивать качества между собою. Это — факт, имеющий важное значение для познания природы. Из него следует, что если в пределах природы существуют качественные или абсолютно разные области, то научное познание возможно лишь в пределах каждой отдельной области и никакие соединительные мосты не ведут от одной из них к другой. Но из этого факта следует также и то, что, поскольку мы можем исследовать природу в ее целокупности, поскольку наше измеряющее познание движется вперед, не встречая на своем пути пробела, по-скольку мы именно можем понимать одно явление из другого или, иными словами, можем доказать, что одно явление возникает из другого, постольку мы имеем право утверждать, что не существует вообще в природе абсолютных различий, незаполнимых пропастей».
254
Стр.13: «Мы можем познавать только конечное, но зато все конечное, попадающее в сферу нашего чувственного восприятия»
Стр. 5: «... на каком протяжениии с какой полнотой органы чувств сооб-щают нам о явлениях природы? Что касается протяжения, то мы должны только напомнить о поставленных нам границах, чтобы они ясно представили умственному взору каждого из нас. Во времени нам доступно только настоящее,а в пространстве лишь то, что соответствует нашим собственным пространственным условиям. Непосредственно мы не можем замечать ничего из того, что существовало в прошлом или будет существовать в будущем, ничего из того, что находится в пространстве на слишком отдаленном расстоянии или имеет либо слишком большие, либо слишком маленькие размеры».
Стр. 6: «Наша способность непосредственно воспринимать через наши внешние чувства очень ограничена, стало быть, в двух отношениях. Мы, во-первых, вероятно не ощущаем целых областей жизни природы, а насколько эта жизнь действительно доступна нашим органам чувств, мы ощущаем лишь ничтожно малую часть целого во времени и пространстве».
Стр.17,18: «Человеческому духу, его стремлению к исследованию и его познанию открыта вся чувственно воспринимаемая вселенная. Посредством те-лескопа и вычислений он проникает в самые отдаленные расстояния, посредсгвом микроскопа и комбинаций он проникает в малейшие пространства. Он ис-следует принадлежащий ему самому сложнейший и запутаннейший и организм по многообразнейшим направлениям. Он познает господствующие в природе силы и законы и подчиняет себе посредством этого мир неорганический и органиче-ский, поскольку он может достигнуть до него. Когда он обозревает предшествую-щие успехи в областях знания и силы и думает при этом о будущих еще больших завоеваниях, он может гордо чувствовать себя властелином мира.
Но что такое мир, над которым господствует человеческий дух? Это даже не песчинка в вечности пространства, даже не секунда в вечности времени, — эта нечто, имеющее весьма малое значение в истинной сущности вселенной. Ибо даже в том малюсеньком мире, который доступен ему, он познает лишь изменчивое и преходящее. Вечное же и постоянное «как и почему» вселенной остается на-всегда непостижимым для человеческого духа. Когда же он пытается переступить границы конечного, то оказывается, что он лишь в силах превратить себя в смеш-ного, разукрашенного божка... Даже зрелый, достигший полноты знания при-роды ум был бы в своей ограниченности в состоянии создать из божества, которое он хочет сделать свободным от всего конечного и преходящего, лишь конститу-ционного, иллюзорного монарха, который, употребляя выражение недавно умер-шего государственного человека, «царствует, но не управляет».
102. «Der Wunderbau des Weltalls, oder Populare ДйгопопНе» von Dr. J.-H. Ma-dier. 6. Auflage.
Стр. 316: «Все приспособления в нашей солнечной сисгеме клонятся, по-скольку мы в состоянии постигать их, к сохранению существующего и к неизмен-ной длительности. Как ни одно животное, ни одно растение на земле с древней-ших времен не стало более совершенным и вообще не стало иным; как во всех организмах мы находим лишь сосуществующие, а не существующие одна после другой ступени, как наш собственный род всегда оставался неизменным в телес-ном отношении, - так даже и величайшее многообразие сосуществующих небес-ных тел не дает нам права усматривать в этих формах лишь различные ступени развития; наоборот, все сотворенное одинаково совершенно в себе».
103. Теперь признана неорганическая минералогическая структура Eozoon Canadense. Часто цитируемый Энгельсом Никольсон говорит следующее об этом явлении, которое Энгельс рассматривает как органическое (Nicholson N. А.,
255
The Ancient Life, hittory of the Earth, Edinburgh and London, Biackwood and Sons, 1876):
Стр. 70, 71: «Концентрически cлоистая масса Eozoon состоит из многочисленных известковых слоев, представляющкх собой первоначальиый скелет организма. Эти известковые слои отделяют друг от друга и отграничивают ряд камер, расположенных в последовательных ярусах, находящихся один над другим (фиг. 23, А, В, С); и они пробуравлены не только проходами (фиг. 23, d), посредством которых последовательные ярусы полостей сообщаются друг с другом, ни и системою тонких разветвляющихся каналов. Кроме того, центральная и главная часть каждого известкового слоя с вышеупомянутой системой разветвляющихся каналов ограничена и сверху, и снизу тонкой пластинкой, которая имеет свою особую структуру и может быть рассматриваема как стенка раковины в собственном смысле. Эти стенки образуют как подлинную оболочку полостей, так и внешнюю поверхность всей массы, и она пробуравлена многочисленными тонкими верти кальными трубками (фиг. 24, аа), выходящими в полости и на поверхность соответственными тонкими отверстиями. Вследствие сходства этого трубчатого cлоя с аналогичными структурами в раковинах нуммулитов его часто называют «нуммулитовым слоем». Камеры иногда награмождены одна над другою нерегулярно, но чаще они расположены правильными ярусами, причем отдельные камеры отделены друг от друга выступами стены в виде перегородок, которые настолько не-совершенны, что делают возможным свободное сообщение между смежными камерами. Первоначально в организме все эти камеры, конечно, должны были быть наполнены живой материей, но при нынешнем состоянии ископаемого они обыкновенно оказываются наполненными каким-нибудь силикатом, например серпентином, который не только наполняет самые камеры, но и проникает в мелкие трубки стен в собственном смысле и разветвляющихся каналов промежуточного скелета. В некоторых случаях камеры просто наполнены кристаллической углеизвестковою солью. Если первоначально пористое ископаемое было пропитано силикатом, то можно растворить весь известковый скелет при помощи кислот, причем остается точный и прекрасный отпечаток камер и сообщающихся с ними трубок в не-растворимом силикате».
104. См. Draper, History of the intellectual Development, 1875.
105. Romanes, Ants, Bees and Wasps («Муравьи, пчелы и осы»). См. «Nature», vol. XXVI, Juni 1882, рецензий на книгу John Lijbbock, tAnts, Bees and Wasps-». London 1882.
106. Гегель, Наука логики. Перев. Н.Дебольского. Вторая часть. «Субъективная логика», стр. 47, 42.
107. Гегель, Наука логики. Перев. Н. Дебольского. Вторая часть «Субъек-тйййая логика».
Стр. 19: «Это всеобщее понятие, подлежащее здесь теперь рассмотрению, содержит в себе три момента: всеобщность, особенность и единичность. Различе-ния и те определения, которые оно сообщает себе в различении, образуют собою ту сторону, которая ранее была названа положенностью. Так как в понятии по-следняя тожественна бытию в себе и для себя, то каждый из этих моментов есть также целое, понятое как определенное понятие и как некоторое определение по-нятия.
Во-первых, оно есть чистое понятие, или определение всеобщности. Но чистое или всеобщее понятие есть также лишь определенное порозненное понятие, кото-рое ставит себя наряду с другими. Так как понятие есть целостность, следова-тельно в своей всеобщности или в чистом тожественном отношении к себе есть по существу определение и отличение, то оно в нем самом имеет мерило, по коему эта форма, будучи тожественной с собою, проникает и объемлет собою все мо-
256
менты, определяет себя также непосредственно к тому чтобы быть только всеобщим в противоположность различности моментов.
Во-вторых, понятие есть тем самым это частное, особенное или определенное понятие, положенное как отличие от других.
В-тpeтьux, единичность есть понятие, рефлектирующее себя из различия в абсолютную отрицательность. Это есть вместе с тем тот момент, в котором оно перешло из своего тожества свое инобытие и становится суждением». 108. Hofmann, A.-W., Ein Jahrhundert chemischer Forschung unter dem Schirme der Hohenzollern. Rede zur Gedachtnisfeier des Stifters.der K. Friedrich-WiIhelm-tat zu Berlin am August 1881. Abgedruckt in: «Chemische Erinnerungea aus der Berliner Vergangenheit», Berlin, A. Hirschwald, 1918, стр. 3-71.
Относительно немецких натурфилософов, — стр. 53, 54: «Я уже говорил о своеобразном направлении, которое, к сожалению, парализовало в первые десятилетия этого века естествознание в нашем отечестве. Какая надобность была в наблюдении? Ведь эти натурфилософы уже узнали все, а если они и не были несведущими, то у них по крайней мере не было недостатка в словах, чтобы обма-нывать себя и других относительно своего неведения. Теперь мы смеемся над цветистыми фразами, в которых они стремились выражать описание простейших явлений, и над фантастическим образным языком их мнимых объяснений, и нам трудно понять, как многие, в том числе весьма даровитые, люди в течение многих лет могли находить удовлетворение в этих бесплодных словоизвержениях. И наи-более удивляет нас то, что эти взгляды глубже всего укоренились именно в бер-линских кругах».
Относительно Гогенцоллернов и свекловичного сахара, — стр. 7, 8: «Ко-нечно не только специалисты, но и широкие круги знают, что первые попытки ввести в нашем отечестве добывание сахара из растущей в нем свекловицы были произведены в царствование Фридриха-Вильгельма III. Но лишь недавно стало общеизвестно, до какой степени это нововведение было облегчено и ускорено благодаря личному вмешательству короля; лишь в последнее время обнародован-ные официальные документы убедительно доказали, как рано король обратил жи-вейшее внимание на эти стремления, важное значение которых всегда было ясно ему, и как он в течение долгих, часто полных тревог лет не переставал спо-собствовать непрерывным участием и разумной поддержкой их успеху».
109. В книге: «Naturliche Schopfungsgeschichte», стр. 76—77.
110. В книге: «History of the inductive sciences», 3-st ed., London 1857.
111. В той же книге.
112. Hegel, Vorlesungen uber die Geschichte der Philosophic, B. I. Werire, Bd. VII (Qlockner), 1928. (Гегель, Лекции по истории философии, т. I).
Стр. 214. «Ибо то, из чего все сущее состоит, из чего оно возникает как из первого, и во что оно уничтожается (………) как в последнем; то, что в качестве субстанции (……) остается всегда одним и тем же и изменяется лишь в своих определениях (……), — это-то есть элемент (…..) и начало (…..) всего сущего». Оно — абсолютно первичное (Prius). Поэтому они пола-гают, что никакая вещь не возникает и не уничтожается (……….), так как всегда сохраняется одна и та же природа».
Стр. 225: «Поэтому нам ничего также не даст для определения формы у Фалеса и то место, которое мы находим у Цицерона («De natura deorum»1,10) и которое гласит: «Фалес говорил, что вода есть начало всех вещей, но бог есть дух, образовавший все из воды». Фалес, может быть, и говорил о боге, но что он его понимал как боге, образовавшего все из воды, это Цицерон прибавил от себя... Тем, которым важно всюду находить представление о сотворении мира, это ме-сто у Цицерона доставляет большое удовольствие, и много споров вызвал вопрос,
257
должны ли мы причислить Фаллеса к тем, которые принимали существование бога. Так например Плуке и Плятт утверждают, что Фаллес был теистом, между тем как другие хотят сделать из него атеиста или даже политеиста, потому что он говорил: «Все полно дсмонов». Но вопрос о том, верил ли Фаллес еще, кроме того, и в бога, нас не касается. Здесь не идет речь о предположениях, допущениях, вере, народной религии, речь идет лишь о философском определении абсолютной сущности, и если даже и допустить, что Фалес говорил о боге как о творце всех вещей из воды, мы отсюда еще не узнали бы ничего большего об этой сущности, мы говорили бы о Фаллесе не философски».
Стр. 229: «Позднейшие авторы изображают происхождение как процесс выделения из бесконечного. Анаксимандр, по их словам, утверждал, что человек произошел от рыбы и перешел из воды на сушу. Слово «выделение» (Hervorgehen) встречается также и в новейшее время, оно обозначает лишь простое следование, - простую форму, выдвигая которую многие мнят, что высказывают нечто блестя-щее; но на самом деле это «выделение» не содержит в себе никакой необходимости, никакой мысли и тем менее — понятия.
Стр.231: Об Анаксимене: «Вместо неопределенной материи Анаксимандра он снова поставил определенную стихию природы (поставил абсолютное в ни-коей реальной форме), но вместо фалесовой воды этой реальной формой у него является воздух. Он, должно быть, находил, что материя необходимо должна обладать чувственным бытием, а воздух вместе с тем имеет то преимущество, что он обладает большей бесформенностью».
Стр. 234; «Аристотель определенно упрекает древних философов в том, что они не выразили и не исследовали, в чем состоит принцип движения».
Стр. 253, 254: «...простое основное положение пифагорейской философии гласит, что «число есть сущность всех вещей и что организация вселенной в ее определениях представляет собою вообще гармоническую систему чисел и их отно-шений». При этом нам кажется прежде всего удивительной смелостью подобное утверждение, сразу разбивающее все, что представление считает существенным и истинным, истребляет чувственную сущность, и делает из нее сущность мысли. Сущность выражена как нечувственное, и оно, совершенно чужеродное чувствен-ному, обычному представлению, возводится в ранг субстанции и истинного бытия».
Стр. 281: «В центре пифагорейцы помещали огонь; землю же они рассма-тривали как звезду, обращающуюся по кругу вокруг этого центрального тела».
Стр. 283, 284: «Мысль пифагорейцев заключается в том, что они (числа) на-ходятся в необходимых соотношениях и что эти соотношения гармоничны, -- т. е. разумны. До настоящего дня ничего больше не произошло. Но в известном отношении мы подвинулись дальше пифагорейцев; законы эксцентризма орбит и соотношения расстояний и времен обращения мы узнали от Кеплера. Но до сих пор математика еще не была в состоянии указать гармонию, определяющую эти расстояния; она пока что еще не была в состоянии указать основание (закон прогрессии) этих расстояний. Эмпирические числа мы знаем точно, но все имеет вид случайности, а не необходимости. Мы знаем приблизительно правильность расстояний и таким образом удачно предвосхитили существование еще других планет между Марсом и Юпитером, там, где позднее открыли Цереру, Весту, Палладу и т. д. Но последовательного ряда, в котором был бы разум, рассудок, астрономия еще не открыла в этих расстояниях, а скорее относится пренебрежи-тельно к попыткам дать такой правильный ряд; последний, однако, имеет очень важное значение, и мы не должны отказываться от попыток найти его».
Стр. 294, 295: «Больше всех других, однако, пользуется известностью Пифагорова теорема. Она в самом деле — главная теорема в геометрии, ее нельзя рас-сматривать как всякую другую теорему. Пифагор, рассказывают, открыв эту тео-
258
рему, принес в жертву гекатомбу, он понимал ее важность. И замечательно, что его радость была так велика, что он устроил по случаюее открытия большой праздник, пригласив на пир знатных и весь народ. Открытие стоило этого труда. Перед нами веселие, праздник духа (ползнания) – за счет быков».
113. См. там же, стр.237.
114. Гегель, Энцикл., 1
Стр. 242: «Но действительное, в его отличии от возможности, как рефлексии внутрь себя, само есть лишь внешнее конкретное, несущественное непосредствен-ное. Или, иными словами, непосредственное, поскольку само действительное есть первоначально (§ 142) простое, лишь непосредственное единство внутрен-него и внешнего, оно есть несущественное внешнее и есть таким образом вместе с тем (§ 140) лишь внутренняя абстракция рефлексии внутрь себя; оно само, сле-довательно, определено как нечто лишь возможное. Оцениваемая как одна лишь возможность, действительность есть нечто случайное, и, обратно, возможное есть само только случайное».
115. Ср. стихотворение Гейне «(Disputation» (Romanzero, III Bueh, Hebraische Melodien). Оно гласит у Гейне: Oilt nicht mehr der Tausves-Jontof, Was soil gelten? Zeter, Zeter! Rache, Herr, die Missetat, Strafe, Herr, den Obelt&terl
116. Fourier, Ch,, Le nouveau monde industriel et societaire, Paris, A. Dupont 1870 (Фурье, Ш., «Новый промышленный и общинный мир», Париж, А. Дюпон 1870).
Стр. 59: «Человек по инстинкту является врагом равенства и склонен к иерар-хическому, или прогрессивному, режиму...»
Стр.81. «Сравните с этим механизмом мошенничеств, который называют цивилизацней, удовольствия, доставляемые промышленным предприятием, кото-рое ведется общественным и вместе с тем раздельным образом при таком порядке вещей, в котором воровство и обман невозможны; сравните с печальной судьбой цивилизованного агронома довольство этих двенадцати подгрупп, каждая из которых, уверенная, что она выдается в своем любимом маленьком участке, отды-хает на одиннадцати других участках от заботы поднять все отрасли труда до того совершенства, до которого она поднимает свою собственную отрасль; сравните все это и решите затем, совместима ли цивилизованная промышленность с приро-дой человека, который справедливо жалуется, что он не находит в этой промыш-ленности ничего другого, кроме пропасти ловушек и беспокойства, кроме океана напастей».
Стр. 141: «...следует отвести для женщин половину занятий в доходных отраслях. Надо будет перестать назначать их, как это водится у нас, для небла-годарных функций, давать им рабские роли, которые предназначает им филосо-фия, уверяющая, будто женщина создана только для того, чтобы мыть горшки и чинить старые штаны».
Стр. 152: «Бог уделил мануфактурному труду дозу привлекательности, соответствующую лишь четверти времени, которое общинный человек может посвя-тить труду. Остальные три четверти должны быть заняты ухаживанием за живот-ными, растениями, кухонной работой, обслуживанием промышленных армий и наконец всяким другим непромышленным трудом, причем в последний я не вклю-чаю изготогление на кухнях ежедневно потребляемой пищи, так как это домашняя работа».
Стр. 161: «Мы с этим согласны, говорят критики, но вы должны были бы ща-дить в вашем учении почитаемые науки, равно как и нежную мораль, кроткую и чистую подругу торговли».
259
Стр. 172: «Короче, эти должностные лица заинтересованы в том, чтобы каж-дый имел хороший аппетит, xopоший желулок, хорошие зубы. Если бы они были похожи на наших должностных лиц, если бы они стали спекулировать на инди-видуальных болезнях, то в их промышленности было бы двоедушие в действии, противоречие между индивидуальным интересом и коллективным, подобно тому как это имеет место в цивилизованном мсханизме, который представляет собою всеобщую войну отдельных лиц с массамл. И наши политические науки еще осме-ливаются говорить об единстве действия!»
Стр. 191: «Природа же требует, чтобы в сериях, образующих собою переход или смешение, нарушались общие законы движения. Так, например, на краю каж-дой серии растений или животных она помещает перэходные продукты, называемые двусмысленными, помесями, ублюдками, например айву, персик-нектарин, угря, летучую мышь, все это — продукты, являющиеся исключением из общих методов и служащие связью между одной серией и другой. Современные исследователи потерпели повсюду неудачу в изучении природы, потому что они не знали учения об исключениях или переходах, о смешанности. Они начинают теперь догадываться о своей ошибке».
117. Гегель, Энцикл., I.
Стр. 177-178: «Интенсивная величина, или степень, отлична по своему по-нятию от экстенсивной величины, или определенного количества, и недопустимо поэтому, как это часто делают, не признавать этого различия и смешивать эти две формы величины. Это именно происходит в физике, когда в ней, например, объясняются различия удельного веса тем, что тело, удельный вес которого вдвое больше удельного веса другого тела, содержит в себе вдвое больше материальных частиц (атомов), чем другое тело. Это смешение происходит также и в учении о теплоте или о свете, когда объясняют различные степени температуры или яркости большим или меньшим количеством тепловых или световых частиц (мо-лекул). Физики, пользующиеся подобными объяснениями, когда им указывают на несостоятельность последних, отговариваются, правда, тем, что этими объяснениями они отнюдь не думают разрешить вопрос о (как известно, непознаваемом) в-себе-бытии таких явлений и что они пользуются подобными выражениями лишь в видах большего удобства. Что касается раньше всего большего удобства, то оно состоит в более легким применении исчисления. Но непонятно, почему интенсивные величины, также находящие свое определенное выражение в числе, не могли бы быгь так же легко вычислены, как и экстенсивные величины Было бы ведь еще удобнее совершенно освободиться как от вычисления, так и от самой мысли. Затем следует еще заметить против указанной отговорки, что, пускаясь в объяснения такого рода, физики во всяком случае выходят за пределы области восприятия и опыта, вступают в область метафизики и (объявляемой в других случаях бесполезной и даже вредной) спекуляции. В опыте мы, разумеется, найдем, что если из двух кошельков с талерами один вдвое тяжелее другого, то это происходит потому, что в одном из этих кошельков имеется двести талеров, а в другом — только сто. Эти моменты можно видеть и вообще воспринимать органами чувств, атомы же, молекулы и т. п. лежат, напротив, вне области чувственного восприятия, и дело мышления решать, каковы их приемлемость и значимость. Но (как мы указали раньше в прибавлении к § 98) абстрактный рассудок фиксирует содержащийся в понятии для-себя-бытия момент многого в форме атомов и принимает их как нечто последнее, и тот же самый абстрактный рассудок, вступая в противоречие как с наивным созерцанием, так и с подлинным конкретным мышлением, рассматривает в предлежащем случае экстенсивные величины как единственную форму количества и не признает интенсивных величин во всей их своеобразной определенности там, где они имеются налицо, a, опираясь
260
на несостоятельную самое по себе гипотезу, стремится насильственным образом свести их к экстенсивным величинам. Если среди упреков, которые делали новей-шей философии, нам особенно часто приходилось слышать и тот упрек, что она сводит все к тожеству, и ее поэтому насмешливо прозвали философией тожества, то данное здесь пояснение показывает, что именно философия-то и настаивает на том, что следует различать то, что отлично друг от друга, как согласно понятию, так и согласно опыту, а профессиональные эмпирики, напротив, возводят абстра-ктное тожество в высший принцип познания; их философию поэтому справедливо можно было бы назвать философией тожества. Совершенно правильно, впрочем, что, подобно тому как нет лишь непрерывных и лишь дискретных величин, точно так же нет лишь интенсивных и лишь экстенсивных величин, и, следовательно, эти два определения количества не противостоят друг другу как самостоятельные виды. Каждая интенсивная величина также и экстенсивна, и, наоборот, каждая экстенсивная величина также интенсивна. Так, например, известная степень температуры есть интенсивная величина, которой как таковой соответствует также и совершенно простое ощущение, если же обратимся к термометру, то мы найдем, что этой степени температуры соответствует определенное расширение ртутного столбика, и эта экстенсивная величина изменяется вместе с температурой, как ин-тенсивной величиной; точно так же обстоит дело в области духа — более интен-сивный характер простирает свое действие далее, чем менее интенсивный».
118. «Der Wunderbau des Weltalls, oder Populare Astronomic» von Dr. I.-H. Madler, 6 Auflage.
Стр. 43, 44: «Ведь пифагорейская школа считала центром мира огонь, к ко-торому все имеет отношение. Это могло конечно быть истолковано в том смысле, что центром, вокруг которого совершаются движения, является солнце, и, повидимому, Гикетас, Гераклит и Экфант действительно имели в виду это или анало-гичное этому истолкование. Важнейшим из сохранившихся отрывков, имеющих отношение к этому вопросу, являются следующие слова Аристарха из Самоса:
«Земля, — говорит он, — вращается вокруг своей оси и в то же время по наклонному кругу вокруг солнца. Но этот круг относится к расстоянию неподвижных звезд лишь как центр к окружности, и поэтому мы не можем судить по неподвижным звездам о движении земли». Конечно это было самое верное и правильное, что вообще можно было сказать в такую эпоху, когда вообще еще не выяснили себе, что собственно следует объяснить, не говоря о том, что здесь вовсе не упоминается о движении планет, видимые движения которых однако представляют именно наибольшие и самые трудные осложнения, и представление о таком круге, который относится к другому кругу, как центр относится к окружности, непре-менно должно было вызывать возражения и могло быть разве лишь приблизительно верным. Вообще же всякому правильному представлению препятствовал общерас-пространенный взгляд, согласно которому земля является как бы всем миром, или по крайней мере подлинной основой мира, звезды же, равно как и солнце и луна, являются лишь его маловажною принадлежностью, находящеюся и движу-щеюся в высших слоях воздуха. Философские школы лишь мало-помалу и в отдельных пунктах могли освободиться от этого взгляда; он остался, и до сих пор остается у многих племен, общим мнением народных масс. Но он должен вполне исчезнуть, для того чтобы могла быть построена какая-либо система мира. Ведь задача системы мира заключается в том, чтобы свести видимые движения всех небесных тел к их истинным движениям, а затем последовательно объяснить эти истинные движения согласно как можно более простым и всеобщим законам, причем положение и значение, свойственное какому-либо отдельному небесному телу, например земле, может быть вовсе не заранее предполагаемо, а лишь вы-
261
ведено из вполне развитой системы. Но ни один из древних философов, не исключая и Аристарха, не ставил себе этой задачи, да, при тогдашнем положении науки, и не мог поставить.
119. Из R. Wolf, Geschichte der Astronomie, Munchen 1877.
Стр.33—37: «Я даже полагаю, что вообще положению дел соотвествовало то, что столь выдающийся человек, как он, который впоследствии уже не мог удовлетворяться предполагаемыми вокруг земли концентрическими сферами, ввиду все более и более выяснявшихся несоответствий в движениях планет, и точке зрения которого, с другой стороны, не соответствовали рассматриваемые ниже вспомогательные конструкции математиков,—человек, которому была известна попытка Филолая воспользоваться как новым вспомогательным средством расстоянием земли от центра и допущением движения земли вокруг него,--человек, которому, вероятно, так же, как и Гераклиту, по мнению некоторых, основателю этого учения, не чуждо было учение египтян о том, что Меркурий и Венера движутся вокруг солнца, — я считаю совершенно естественным, еще раз повторяю это,—что такой человек дошел до допущения гелиоцентрической системы, Но я считаю совершенно естественным и то, что сам он ужаснулся смелости своей мысли и не осмелился высказать ее яснее, чем это было сделано согласно вышеприведенным местам и свидетельствам. Ведь когда, почти через сто лет после этого, Аристарх из Самоса вернулся к этой существовавшей в зародыше мысли и ясно выразил ее, из-за этого над ним едва не разразилась гроза, о которой можно судить по рассказу, который Плутарх излагает от лица некоего Луция: «Только не возбуждай против нас процесса по обвинению в неверии, дражайший», подобно тому как некогда Клеант полагал, что вся Греция должна была привлечь к суду за пренебрежение к религии Аристарха из Самоса, который «передвигает центр мира: чтобы правильно объяснить небесные явления, он допускал, что небо неподвижно, а земля, наоборот, движется по наклонному кругу и в то же времл вра- щается вокруг своей оси». То, что в вышеприведенной выдержке могло бы оставаться неясным относительно идеи Аристарха, дополняет относящееся сюда указание одного из его современников, великого Архимеда, в его так называемом «исчислении песчинок». В этом сочинении, в котором величайший математик древности поставил себе своеобразную задачу доказать, что число песчинок не-правильно считают бесконечным, так как можно определить число, превышающее число песчинок, которые могут вообще поместиться во вселенной, даже если приписать ей, как желал Аристарх, больший объем, — в этом сочинении, в посвяще-нии царю Гелону, Архимед говорит буквально следующее: «Ты знаешь, что боль-шинство астрономов разумеет под вселенной шар, центр которого совпадает с цен-тром земли, а радиус которого равен расстоянию земли от солнца. Аристарх из Самоса излагает эти мнения и опровергает их в тезисах, которые он обнародовал против астрономов. По его мнению, вселенная — гораздо больше, чем было только что сказано, потому что он предполагает, что звезды и солнце неподвижны, что земля движется вокруг солнца, как центра, и что сфера неподвижных звезд, центр которой также находится в солнце, настолько велика, что окружность круга, описываемого землею, относится к расстоянию неподвижных ззезд, как центр шapa к его поверхности». Следовательно, хотя упоминаемое сочинение Аристарха утрачено, не подлежит сомнению, что он открыто признавал гелиоцентрическую систему и уже старался даже устранить прежде всего выдвигаемое против нее возражение. Но мы ничего не знаем относительно того, как он дошел до этого учения, которое после него отстаивал еще некий Селевк, и поэтому наиболее естественным представляется предположение, что, соответственно вышеизложен-ному, Аристарх, правда, заимствовал основной принцип этого учения у Платона, но что ему принадлежит величайшая заслуга, заключающаяся в том, что
262
он далее развил и точнее формулировал это учение и кроме того мужественно отстаивал его».
120. В цитированном сочинении по истории астрономии.
121. Имеется в виду Guthre,Fr ., Magnetizm andelektricity, London 1876.
122. Thomson, Th., Heat and Electricity (Т. Томсон, Теплота и электричество).
Стр. 307:«Мистер Фарадей полагает, что раньше появления электрической искры диэлектрик между двумя проводящими веществами приводится посредством индуцирования в некоторое состояние напряжения, причем каждая его частица обращает один свой полюс к положительному шару, а другой—к отрица-тельному шару, и что, когда это напряжение достигает определенной степени, наступает разряжение. Это означало бы, что электричество передвигается от одного проводящего шара к другому, а такое передвижение скорее несовместимо с теорией иидуцирования, которую мы дали в одной из предшествующих глав. И в самом деле, электрическая искра и лейденская банка представляют собою значительные затруднения, мешающие нам рассматривать электричество не как жидкость, а как силу».
123 См. Гегель, Энцикл., I, стр. 168,169.
124. Hegel, Naturphitosophie, 2 Teil (Гегель, Философия природы, ч. 2), Werke; 2 Aufl. Berlin 1847, Bd. 7.
Стр. 314, 315: «Точно так же как для ньютонианцев зеленый, фиолетовый и оранжевый цвета являются первоначальными, так и голубое индиго и ярко-голубое, т. e. веронит, оттенок зеленого, абсолютно различны, хотя они вовсе не представляют собою качественного различия. Нет живописца, который был бы так глуп, чтобы быть ньютонианцем; живописцы обладают тремя цветами — красным, желтым и голубым — и изготовляют из них все остальные. Зеленое по-лучается даже посредством механического смешения двух сухих порошков желтого и голубого цвета. Так как ньютонианцы вынуждены сознаться, что некоторые цвета получаются таким образом, т. e. посредством смешения, то, желая все же спасти простоту этих цветов, они говорят: цвета, возникающие посредством спектра (или явления) призмы, в свою очередь изначально отличны от прочих естественных цветов, от фиксированных в веществах пигментов. Но это разли-чие, не имеющее никакого значения. Возник ли он так или иначе, является ли он физическим или химическим, цвет остается цветом, и он либо однороден, либо разнороден».
125 Thomson, Т. Heat and Electricity (T. Томсон, Теплота и электричество).
Стр. 359: «Кулон доказал, что из закона, согласно которому частицы элек-тричества отталкивают друг друга обратно пропорционально квадрату расстоя-ния между ними, вытекает вывод, что, когда электричество аккумулируется в проводящем теле, оно целиком распределяется на поверхности тела, и никакая его частица не существует внутри тела. Он вместе с тем показал истинность этого закона опытным путем».
Стр. 360: «Электричество значит целиком расположено на поверхности тел, и единственным препятствием к тому, чтобы оно оставило эту поверхность и мгно-венно рассеялось, является давление атмосферы».
Стр. 366: «Этот вопрос привлек внимание г. Пуассона, который применил для его разрешения все ресурсы тончайших вычислений и определил толщину слоя электричества на телах различных форм. Он создает гипотезу, что положи-тельное и отрицательное электричества представляют собою две жидкости, частицы каждой из которых отталкивают друг друга с силой, обратно пропорцио-нальной квадрату расстояния, а стеклянное электричество притягивает смоля-ное электричество согласно тому же закону. Он показал, что внешняя, поверхность электрического слоя совпадает с поверхностью тела и что, так как этот слой очень
263
тонок, внутренняя поверхность находится лишь на небольшом расстоянии от него. В шаре обе поверхности, и внешняя и внутренняя, сферичны и центр этих поверхностей тот же, что и центр тела».
Стр. 378, 379: «Фарадей сделал следующие выводы из своих опытов:
«1. Все тела проводят одинаковым образом электричество от металлов в лак и газы, но проводят его в разных степенях.
2. Способность проводить электричество сильно возрастает в некоторых телах благодаря теплоте, в других же телах она уменьшается, но мы при этом не замечаем никакой существенной электрической разницы ни в телах, ни в изменениях, вызываемых проведенным электричеством.
3. Многочисленный класс тел, изолирующих электричество низкой интен-сивности, когда они находятся в твердом состоянии, очень свободно проводят его, находясь в жидком состоянии, и разлагаются тогда им.
4. Но имеется некоторое число жидких тел, не проводящих заметным обра-зом электричество такой низкой интенсивности; имеются затем некоторые тела, которые проводят такое электричество, не разлагаясь, и следует вообще сказать, что жидкое состояние тел несущественно для разложения.
5. До сих пор открыто только одно тело, periodide of mercury, которое, изоли-руя вольтов ток, когда оно находится в твердом состоянии, и проводя его, когда оно находится в жидком состоянии, не разлагается в последнем случае.
6. Мы не можем указать строгих различий в отношении электропроводи-мости между телами, относительно которых мы предполагаем, что они являются простыми элементами, и телами, относительно которых мы знаем, что они со-ставные».
Стр. 400: «Искра представляет собою разряд или снижение поляризован-ного индукционного состояния многих диэлектрических частиц благодаря свое-образному действию немногих из этих частиц, занимающих весьма небольшое и ограниченное пространство. Фарадей полагает, что те немногие частицы, в ко-торых происходит разряд, не только отталкиваются друг от друга, но и прини-мают временно некоторое особенное, весьма активное состояние, т. е. что бросают на себя одну за другой все окружающие их силы, и благодаря этому они приходя г в состояние, интенсивность которого может быть равновелика интенсивности хи-мически соединяющихся атомов, что затем они разряжают эти силы — подобно тому, как те атомы разряжают свои силы — неизвестным нам до сих пор способом,— и этим все кончается. Конечный результат в точности таков, как если бы на место разрядившейся частицы появилась некоторая металлическая частица, и не не-возможно, что способ действия в обоих случаях окажется когда-нибудь тожественным». Я передал здесь это объяснение Фарадея его собственными словами, ибо я его не совсем понимаю».
Стр. 405: «Когда определенное количество электричества, проходя от одного тела к другому, вызывает искру, то ее блеск тем больше, чем меньше объем тела, из которого оно извлечено; вследствие этого оказывается, что более блестящие искры могут быть извлечены скорее из небольшого медного шара, прикреплен-ного к первичному проводнику электрической машины, чем из самого первичного проводника. Короткая искра всегда белая, но очень длинная искра, обыкновенно красноватая или скорее пурпурная. Когда мы извлекаем искру из первичного про-водника электрической машины, искра — белая; когда же мы извлекаем ее рукой, она — пурпурная; когда мы извлекаем ее при помощи влажного растения или воды, или льда, она имеет красный цвет. Одна и та же искра будет менять свой цвет в зависимости от ее длины. Когда она короткая, она белая, а когда она очень длинная, она пурпурная или фиолетовая. Искра, которая на открытом воздухе не будет больше четверти дюйма длиной, будет казаться наполняющей весь осво-
264
божденный от воздуха приемник, имеющий четыре дюйма в ширину и восемь дюй-мов и длину. В первом случае она белая, а в последнем случае свет очень слабый и цвет фиолетовый».
Стр. 406,407: «Чтo воздух внезапно и бурно сжимается, когда через него проходит электрическая искра, можно показать следующим опытом, которым мы обязаны мистеру Киннесли в Филадельфии. АВ представляет собою стеклян-ную трубку около десяти дюймов длиной; ее диаметр равен приблизительно двум дюймам. Трубка закрывается двумя медными колпаками, не пропускающими в нее воздух. Через отверстие в верхнем колпачке проходит небольшая открытая с обеих сторон стеклянная трубка Н, и ее конец погружен в небольшое количество воды, налитой в нижнем конце трубки АВ. В середину каждого из медных колпач-ков вводится проволока РО и EJ; каждая проволока кончается в медном шаре, находящемся внутри трубки, и может скользить через колпачки, так что мы можем помещать их на каком угодно расстоянии друг от друга. Если мы приведем в со-прикосновение эти два шара и разрядим через проволоки лейденскую банку, воздух, находящийся в трубках, не претерпит изменения в своем объеме. Но если мы поместим шары О и J на некотором расстоянии друг от друга, в то время когда лейденская банка разряжается через проволоки, то от одного шара к другому перейдет искра. В результате получается внезапное разряжение воздуха в трубке; это мы видим из того, что вода мгновенно поднимается до верхушки маленькой трубки и затем столь же мгновенно опадает до Н. После этого она постепенно снова опускается на дно трубки, по мере того как воздух медленно восстанавливает свой прежний объем».
Стр. 409, 410: «Около тридцати лет тому назад некоторые выдающиеся экспе-риментаторы в Германии защищали тог взгляд, что электрический свет —той же природы, что и огонь, и что он образуется благодаря соединению двух электричеств. Этот вывод был повидимому впервые высказан Винтерлем (Winteri), и Риттер, если я только его правильно понимаю, придерживался того же мнения. Но хотя это мнение кажется на первый взгляд приемлемым, и хотя было бы очень удобно, если бы мы имели возможность дать такое хорошее объяснение аналогии, которая явно существует между огнем и электричеством, оно все же не выдерживает стро-гой критики. Каждый, видевший электрическую искру, должен знать, что переход так мгновенен, что невозможно сказать, от какой точки она исходит или к какой точке она идет. Если искра длинная, т. е. если расстояние между двумя шарами, между которыми она проходит, значительно, мы можем сразу наблюдать наличие обоих родов электричества. Предположим, что один из шаров прикреплен к первичному проводнику электрической машины, а другой прикреплен к проводящему телу, соединенному с землей; в таком случае часть искры на ближайшем расстоянии от первичного проводника электрической машины будет показывать все признаки, отличающие положительное электричество, между тем как часть искры на ближайшем расстоянии от другого шара будет показывать все признаки отри-цательного электричества. Не может быть поэтому сомнения, что каждая искра состоит из двух электричеств».
Стр. 415, 416: «Что касается рода электричества, то Дессень нашел, что, когда ртуть в барометре поднимается и температура атмосферы понижается, стекло, янтарь и сургуч, хлопчатая бумага, шелк и холст при погружении в ртуть всегда электризируются отрицательно, но они электризируются положительно, когда барометр падает и температура атмосферы повышается. Сера всегда электризовалась положительно. В продолжение лета он всегда находил, что эти тела наэлек-тризовываются положительно в нечистой ртути и отрицательно — в чистой. Холод, равно как и тепло, уничтожал электричество при этих экспери-ментах».
265
Стр. 419: «Чтобы произвести термоэлектрические действия, нет необходимости приложить теплоту. Все, что изменяет температуру в одной части цепи, делая эту температуру отличной от температуры всей остальной цепи, вызывает также изменение склонения магнита. Это происходит например, если мы охлаждаем одну часть бруска сурьмы, прилагая к нему эфир и давая последнему испариться, или если мы охлаждаем его, прилагая к нему лед. Величайшее действие производится на магнит, когда одна часть бруска нагревается, а другая охлаждается. Из этого ясно, что эволюция электричества происходит от различия температуры в различных частях металлической цепи».
Стр. 437, 438: «Так как тела притягиваются теми телами, которые находятся в состоянии возбуждения, отличном от их собственного состояния, то из этого следует, что кислород, хлорин, бромян, иодин и кислоты не притягивались бы к положительному полюсу, если бы они сами не находились в отрицательном состоянии, и точно так же водород и основания не притягивались бы отрица-тельным полюсом, если бы они не находились в положительном состоянии. Из этого сделали вывод, что тела, которые притягиваются друг другом, находятся в противоположных электрических состояниях и что они обязаны своим притяги-ванием друг друга и своим соединением друг с другом именно этим противопо-ложным состояниям. Электрический ток уничтожает их соединение, потому что приводит их в одно и то же электрическое состояние. Эта точка зрения, которая во всяком случае чрезвычайно остроумна и правдоподобна, привела к тому, что тела были разделены на два разряда—на отрицательные и положи-тельные». 126. Hegel, Naturphilosophie, 2 Teil (Гегель, Философия природы, ч. 2-я).
Стр. 346, 347: «Электричество имеет запах; когда мы, например, приближаем нос, мы чувствуем нечто вроде паутины; оно имеет также и вкус, но бестелесный. Вкус электричества находится в его свете: один свет больше отдает вкусом кисло-ты, другой — больше вкусом кали; наконец помимо вкуса в электричестве высту-пают также и фигурации: положительное электричество дает длинноватую лучи-стую искру, отрицательная же искра больше концентрирована в точечности; это мы видим, когда пропускаем обе искры через канифолевую пыль.
Рефлексия привыкла рассматривать телесный индивидуум как нечто мертвое, приходящее лишь во внешнее механическое соприкосновение или вступающее в химическое отношение. То проявление напряжения, которое мы здесь имеем в виду, приписывается поэтому не самому телу, а другому телу, лишь вспомога-тельным средством которого оно является. Этому другому телу дали название электрической материи. Тело, согласно этому пониманию, является лишь губкой, допускающей, чтобы таковая материя циркулировала в ней, причем она сама остается тем, чем она была раньше. Тела отличаются друг от друга только тем, что одно принимает в себя эту материю легче, а другое труднее; это не имманент-ная деятельность, а лишь сообщение им этой деятельности извне. Далее, согласно этому взгляду, электричество оказывается причиной всего, что происходит в при-роде и в особенности метеорологических явлений. Но что при этом делает электри-чество, этого представители излагаемого взгляда не могут показать. Так как оно не есть материя, не есть также распространение вещей, то оно в целом предста-вляется, подобно магнетизму, чем-то излишним. Деятельность обоих их предста-вляется в высшей степени ограниченной по своему объему, ибо подобно тому как магнетизм есть особенность железа поворачиваться к северу, так и особенность электричества состоит в том, что оно дает искру. Но это встречается повсюду, и при этом ничего или очень мало получается. Электричество таким образом предста-вляется скрытым деятелем, подобно тому как схоластики принимали существова-ние скрытых качеств».
266
127. Wiedemann G., Die Lehre von Galvanismus und Electromagnetismus 2 Vol.: «Die Lehre von Wirkungen des galvanischen Stromes in die Ferne» 2 Abt.: «Induction und Schlusskapite», Braunschweig, Vieweg, 1874 (Видеман Г., Учение о гальванизме и электричестве,т.11: «Учение о действии гальванического тока на расстоянии», 2-й отдел:«Индукция и заключительная глава», 2-е издание, Брауншвейг, Фивег, 1874). Об искровых явлениях см. стр. 366 и сл., 418
128. Энгельс разбирает этот вопрос на стр.133-134.
129. Wiedemann, G., Galvanismus (Вадеман Г., Гальванизм).
Стр. 635, 636: «Следовательно, введение функции, которая в конечных расстоя-ниях совпадает с законом Вебера и в молекулярных расстояниях отступает от него, не может разрешить рассмотренных противоречий».
130. Ср. ниже стр. 134.
131. Гегель, Наука логики, ч. 2: «Субъективная логика или учение о по-нятии». Имеют значение рассуждения в третьем отделе и в особенности глава о жизни первой главе третьего отдела, стр. 147—150.
132. Цитированное Энгельсом из Оуэна место находится в «On the Nature of limbs» A Discourse delivered on Friday, February 9, at an evening meeting of the Koval Institution of Great Britain by Richard Owen, London, Voorst, 1849, на стр. 86 («О природе членов тела», речь, произнесенная в пятницу, 9 февраля, в вечернем собрании Великобританского королевского института Ричардом Оуэном. Лондон, 1849).
133. Гегель, Энцикл., I.
Стр. 82, 83: «Относительно принципа эмпиризма сделано было правильное замечание, что в том, что мы называем опытом и что мы должны различать от просто единичного восприятия единичных фактов, содержатся два элемента: один элемент — существующий сам по себе, разрозненный, бесконечно много-образный материал, а другой — форма определения есеобщности и необходимости. Эмпирическое наблюдение дает нам многочисленные и, пожалуй, бесчисленные оди-наковые восприятия. Однако всеобщность есть нечто совершенно другое, чем множество. Эмпирическое наблюдение точно также доставляет нам восприятие следующих друг за другом изменений или лежащих рядом друг с другом предметов, но оно не показывает нам связи необходимости. Так как восприятие должно оста-ваться основой того, что признается истинным, то всеобщность и необходимость кажутся чем-то неправомерным, субъективной случайностью, простой привыч-кой, содержание которой может носить тот или иной характер».
134. Nаgeli К., von, Ueber die Schranken der naturwissenchaftlichen Erkennt-nis. (К. фон-Негели, O границах познания природы.) См. места, приведенныe на стр. 313 и 316.
135. Heine, Samtliche Werkc (Inselausgabe), Bd. 8, стр. 14.
136. У Энгельса в неисправленном виде это место написано следующим обра-зом: «Здесь каждое изменение есть переход количества в качество, — следствие количественного изменения < не самого тела, но > < Это есть количествен-ное изменение, которое происходит не с самой массой, а при данной массе, т. е. является измеримым процессом >, присущего телу или сообщенного ему коли-чества движения какой-нибудь формы».
137. Гегель, Энцикл., I, стр. 186.
138. Гегель, Наука логики, ч. I, вып. 1, пер. Н. Дебольского, стр. 248 и сл.
139. Roscoe, Н. Е. und Schorlemmer, K., Ausfuhriiches Lehrbucn der Chemie, 2vol. «Die Metalle und Spectralanaiyse» (Роско. Г. Е. и Шорлeммер К; Под-робный учебник химии, 2-й т. «Металлы и спектральный анализ»).
267
Стр. 823: «Но совершенно сходные отношения имеют место также и в других рядах. Из этого следует, что химические свойства элементов являются периоди-ческой функцией атомных весов».
Стр. 828: «Рассматривая вышеприведенную таблицу, мы находим в ней три пробела, и еще больше пробелов обнаруживается, когда мы располагаем сходным образом все элементы. Согласно Менделееву, это происходит оттого, что здесь недостает элементов, которые еще должны быть открыты и свойства которых можно уже теперь предсказать. Чтобы не вводить новых названий, он предложил производить их названия от названия первого члена ряда, прибавляя к ним сан-скритские числительные: эна, дви, три, чатур и т. д.
Недостающие в таблице элементы получают следовательно названия: экабор, экаалюминий и экасилиций. Относительно свойств второго Менделеев указывает следующее: по своим свойствам этот элемент находится посредине между цинком и экасилицием, с одной стороны, и алюминием и индием — с другой; он образует, подобно последнему, полуторную окись; его атомный вес равен приблизительно 68 и его специфический вес приблизительно 6, а его атомный объем приблизи-тельно 11,5.
Эти предположения блестяще подтвердились. Экаалюминием является откры-тый Лекок-де-Буабодраном галлий, атомный вес которого 69,8, удельный вес — 5,9 и следовательно атомный объем равен 11,8».
140. Гельмгольц Г., О сохранении силы, Гиз, М. 1922 г., в серии «Классики естествознания». Главы I и II носят названия: «Принцип сохранения живой силы» и «Принцип сохранения силы энергии».
142. См. «Wahre Schatzung der lebendigen Kraften», S. 34, Akad. Ausg.
118. Гельмгольц Г., Популярные речи. Перев. под ред. О. Д. Хвольсона и С. Я. Теретина, ч. 1, изд. 2-е, 1898 г. В дальнейшем мы всюду ссылаемся на это издание.
Стр. 40: (Допустим, что двигательной силой служит простейшая и наиболее известная нам сила—тяжесть. Она действует например в тех стенных часах, которые приводятся в движение гирею. Эта гиря, прикрепленная к цепи, которая намотана на блок, соединенный с первым зубчатым колесом часового механизм, не может двигаться под влиянием силы тяжести, не приводя в движение весь часовой механизм. Но я прошу вас обратить внимание на следующее обстоятельство: гиря может приводить в движение часы не иначе, как опускаясь все ниже и ниже. Если бы она не двигалась сама, она не могла бы приводить часов в движение, а ее движение при этом может быть только таким, какое обусловливается силой тяжести. Таким образом в действующих часах гиря движется, пока не размотается цепь; тогда часы останавливаются и способность гири к деятельности исчерпана, Тяжесть гири не потерялась, не уменьшилась: как сначала, так и теперь гиря с одинаковой силой притягивается землею, но способность гири приводить в движение часовой механизм потеряна; тяжесть лишь удерживает гирю на той точке, где она остановилась, но заставить ее двигаться далее она не может».
Приводим полностью то место, которое Энгельс цитирует в отрывках на стр. 173.
Стр. 62—66: «Эту силу мы можем рассматривать как взаимное притяжение частиц двух веществ, действующее только в том случае, когда частицы обоих веществ чрезвычайно сближены между собой.
Такие силы действуют при горении: атомы углерода и кислорода сиедиияются и образуют новое вещество—углекислоту, вещество газообразное, вероятно знакомое всем нам, так как эго тот газ, который поднимается н виде пузырьков из различных шипучих напитков: пива, шампанского и т.д.
268
Притягательная сила, существующая между атомами углерода и кислорода, способна произвести работу, так же как и сила притяжения земли, действующая на приподнятое тяжелое тело. Такое тело, падая на землю, производит состояние, которое частью передается в окружающую среду в виде звука, а частью остается в нем в виде теплоты. То же самое мы должны ожидать как следствие химического притяжения: после того как атомы углерода и кислорода устремятся друг к другу и соединятся в частицы углекислоты, эти частицы должны находиться в сильном молекулярном движении, т. е. в движении тепловом. И действительно мы это и наблюдаем.
Один фунт угля, соединяясь с кислородом воздуха в углекислоту, дает такое количество теплоты, которое может нагреть 80,9 фунтов воды от 0° до температуры кипения; при этом, подобно тому как количество работы, произведенное падаю-щим грузом, не зависит от того, быстро или медленно он падает, так и количество теплоты, даваемое горением угля, остается всегда одно и то же, будет ли уголь сожжен быстро или медленно, сразу или по частям.
Когда уголь сгорит, то вместо него и употребленного на горение кислорода мы получаем газообразный продукт горения — углекислоту, находящуюся в рас-каленном состоянии.
Когда она отдает свою теплоту окружающей среде, в ней мы будем иметь весь углерод и весь кислород, которые были и до горения, и сила сродства их друг к другу остается прежней. Но теперь эта сила сродства проявляется только в том, что она весьма крепко связывает атомы кислорода и атомы углерода; она уже не-способна произвести работу или теплоту, так же как раз упавший груз не может произвести работу, пока посторонняя сила его не приподнимет. Поэтому, когда уголь сожжен, мы не заботимся удержать получившуюся углекислоту, так как она нам далее уже ничем не может быть полезна, напротив, мы стараемся поскорее удалить ее из наших жилищ при помощи дымовых труб».
143. Ср. «Энцикл.», I.
Стр. 229: «Часто говорят, что природа самой силы неизвестна и мы познаем лишь ее обнаружение. Но, с одной стороны, определение содержания силы целиком совпадает с содержанием обнаружения, и объяснение какого-нибудь явления некоей силой есть поэтому пустая тавтология. То, что согласно этому утверждению остается неизвестным, есть следовательно на самом деле не что иное, как та пустая форма рефлексии внутрь себя, которою одною лишь сила отличается от обнаруже-ния,—форма, которая сама также есть нечто довольно хорошо известное. Эта форма ничего не прибавляет к содержанию и к закону, которые познаются един-ственно только из явления. Нас, кроме того, всегда уверяют, что, говоря о закона обнаружения силы, мы ничего не утверждаем относительно природы силы. Непо-нятно в таком случае, зачем форма силы введена в науку».
144. Гелъмгольц Г., Популярные речи, ч. 1 (приводим в переводе под ред. о. Хвольсона). Стр. 81: «Таким образом законы природы выступают для нас как чуждая сила, которою мы не можем распоряжаться произвольно и определять ее при помощи ума, как это бывает при составлении различных систем животных и растений, где мы преследуем только мнемотехническую цель—запомнить все их названия.
Когда мы узнали какой-нибудь закон природы, то мы должны требовать от него, чтобы он удовлетворял всем случаям, что и будет признаком его справедливости. Если все условия, необходимые для действия закона, наступили, то и результат должен получиться iбез произвола, без выбора и без нашего содействия, так что действие закона безусловно подчиняет себе как предметы внешней природы, так и наши познания. Таким образом закон проявляет объективное действие, и поэтому мы называем его силою.
269
Например, мы представляем себе закон лучепреломления как силу лучепреломления прозрачного вещества; закон химического избирательного сродства— как силу сродства различных веществ друг с другом. В этом смысле говорим мы об электродвижущей силе соприкосновения металлов, о силе слипания, о капилляр-ных силах и других. Так называются законы, обнимающие только небольшой ряд явлений природы и условия которых еще довольно неясны.
С этого должно было начаться образование понятий в естественных науках, пока нельзя было перейти от нескольких хорошо знакомых специальных законов к более общим. При этом главным образом необходимо было стараться устранить случайности формы и размещения, которые могли быть вызваны действующей массой; это достигалось тем, что из явлений, наблюдаемых в большой видимой массе, выводили законы для действия незримо маленькой частицы этой массы, т. е., выражаясь объективно, тем, что силы сложных масс разлагались на отдель-ные силы мельчайших первоначальных частиц их. Но как раз и из полученной таким образом чистейшей формы выражения силы, из механической силы, дей-ствующей на частицу массы, ясно вытекает, что сила есть изображение закона действия. Сила, определяемая наличностью тех или других сил, приравнивается ускорению, сообщенному массе, на которую она действует, умноженному на самое массу. Фактический смысл этого равенства заключается в следующем законе: присутствие таких-то и таких-то масс при отсутствии всех прочих вызывает такие-то и такие-то ускорения отдельных точек этих масс. Последнее положение может быть сопоставлено с фактами и на них проверено. Вводимое нами отвлеченное понятие о силе прибавляет к этому еще то, что закон этот не придуман нами произ-вольно; он обнаруживается в самом явлении как нечто безусловно необходимое.
Таким образом, наше стремление понять явления природы, т. е. найти управляющие ими законы, может быть формулировано иначе; вопрос сводится к оты-сканию сил, служащих причиной явлений. Закономерность природы предста-вляется причинной связью явлений, раз признана независимость этой связи от нашей воли и нашей мыслительной деятельности».
145. Гельмгольц Г., Популярные речи, ч. 1, стр. 18.
146. См. там же, стр. 120.
147. Гельмгольц Г., Популярные речи, стр. VI, VII.
148. Thomson, W. and Tait,P. G., Treatise on Natura Philosophy, vol. I (Томсон, В. и Tэт П. Г., Трактат о философии природы, т. I).
Стр. 162: «Количество движения, или момент движущегося без вращения твердого тела, пропорционально произведению массы на квадрат скорости. Движение в целом является суммой движений его разных частей. Таким образом двойное движение или двойная скорость будет соответствовать двойному количеству движения и т. д.».
К этой цитате Энгельс возвращается на стр. 146, 147.
Стр. 163: «Vis viva, или кинетическая энергия движущегося тела, пропор-циональна произведению массы на квадрат скорости. Если мы примем те же cамые единицы массы и скорости, какие приняли выше, именно единицу массы, движущейся с единицей скорости, — то будет особенно удобно определить ки-нетическую энергию как половину произведения массы на квадрат скорости»
К этим именно местам из книги Томсона и Тэта относятся примечания Энгельса на стр. 147.
149. Предшествующие указания относительно Лейбница взяты из книги Suter H., Geschichte der mathematischen Wissenschafr, zweiter Teil, Ziirich, 1875. («История математических наук», Цюрих 1875), который в зтой связи ссылается на два произведения Лейбница, помещенные в «Asta eruditorum», Lipsiae за 1686 и 1695 гг.
150. Suter, H., Geschichte der Mathematik, zweiter Teit («История математики», ч.2.)
Стр. 366 «... тот знаменитый, но бесплодный спор, который мог бы в известной мере рассматриваться как уже поконченный с появлением посвященных этому предмету сочинений Якова Бернулли и де-Л'Опиталя и даже, может быть, уже с появлением работы Гюйгенса, если бы он велся исключительно лишь на почве математико-механического понимания этого вопроса, — этот спор, благодаря метафизическому облачению, которое ему придали Лейбниц, с одной стороны, и сторонники Декарта —с другой, затянулся больше чем на 40 лет, раско-лов европейских математиков на два враждебных лагеря, пока наконец Даламбер своим «Traite de Dynamique» (1743) точно каким-то заклинанием не положил ко-нец этой бесполезной словесной грызне, к которой, собственно, сводилось все дело».
151. D'Alembert М; Traite de Dynamique, Paris, Suchs, 1746 («Руководство no динамике») стр. XVIII.
152. См. там же, стр. XIX.
153. Гельмгольц Г., О сохранении силы. Перев. академика П. Лазарева. М. 1922, в серии «Классики естествознания»), стр. 20.
154. «Nature», vol. XIV, стр. 459 (см. «Список цитированных произведений» под именем Tait).
155. Kirchhoff G., Vorlesungen uber mathematische Physik. Mechanik.
Стр. 32: «Покой есть частный случай движения. Ту часть механики, которая им занимается, назвали статикой, остальную часть — динамикой».
156. Гельмгольц Г., О сохранении силы. Перев. академика П. Лазарева, М. 1922, . стр. 8, 9.
157. Naumann A., Allgemeine und physikalische Chemie (Handbuch der anorganischen Chemie von L. Gmelin, б Auflage, herausgegeben von K. Kraut, I, Vol., 1. Abt.).
Стр. 7, 8: «Если Р означает принимаемое за равномерное давление пороховых газов в пушечном стволе S — путь, на протяжении которого действует это давление, т. е. длину пушечного ствола, М — массу движущегося пушечного ядра, V — приобретаемую им скорость, то существует соотношение PS= MV2/2. Произведенная пороховыми газами работа оказывается накопленной в движу-щемся со скоростью V пушечном ядре, масса которого равна М. Этот запас ра-боты, представляющийся в виде движения, может быть вновь применен для вы-полнения работы и в самом деле измеряется на практике таким образом, что пу-шечное ядро, ударяясь о маятник, приподнимает центр тяжести последнего, те-ряя собственную скорость. Производимая при этом работа, соответствующая живой силе пушечного ядра, измеряется произведением поднятия центра тяжести вверх на вес маятника. Если каким-либо способом помешать маятнику вернуться в положение равновесия, то тогда в том, что вес маятника G поднят на высоту H, следовательно в том, что расстояние между центрами тяжести земли и маятника увеличилось, не в действительно происходящем, а лишь в возможном движении маятника, т. е. как потенциальная энергия, выражается запас работы HG, который равен MV2/2 и равен PS.
Если пушечное ядро попадает в тело, которое не сворачивает в сторону от удара, то его живая сила переходит в теплоту, в движение мельчайших частиц — его собственных и того тела, в которое оно попало, так что величина приобретения
живой силы ммельчайшими частицами равна потере живой силы пушечным ядром, m'(v'y —t»(i')i /»<"(r',. «<*)» --(-. ~- ^ -.iiii означает приобретаемое ими iifiip» где. от', от*... означают массы частиц, va', v"... ил начальные, ve', ve" ... их к< m'(v — mi)* ные скорости, а следовательно имение живой силы.
Первоначальный запас энергии заключался в порохе, следовательно в мель- чайших частицах тел, которые еще не образовали химического соединения, а сое- диняясь, приближаясь друг к другу, развивают большое количество живой силы Если мы обозначим все начальное количество энергии пороха через Е, а коли чество энергии, еще остающееся после химического превращения при ином р.к-положении атомов элементов, через Е", то переданное количество энергии рлшш Е'—Е". Следовательно получаются соотношения М V* т' (ve' — v д")2 т" (ve' —v а")2 ^GH=————-————+———-,————— +... (7, соответственно упомянутым законам и принятым обозначениям».
158. Clausius, R., Die mechanische Warmetheorie, I.
Стр. 18, 19: «Для свободно движущейся точки, масса которой равна т, как известно, имеют силу следующие уравнения движения: (»х у dty ,, d^z , "dfl^^ "Й^-^ "ld»^z- Умножив первое из этих уравнений на —dt, второе ^—dt и третье на аг dt и затем сложив, мы получаем: / dx tftx , dy d^y . dz d*z \ ., { ,, dt1 dv dz \ l•Зrrit>-+^--^+-rfГ55г)<й==(^dГ+y-i+z^)^ (2«4) Левая часть этого уравнения может быть преобразована в: ^[©ч^ч^ или, если обозначить скорость точки через v, в: •Чт м- ^^^д sf a 2 тг — а— "- (,т " Следовательно уравнение принимает вид: (24) 272
(Ј5) ш ' м • " «1. j [.'..личина т ' v1 гс-Гь вся ;К]:11ая сила CI:CH'MLI W.QK. Если мы введем 'DI нее упрощенный спнчол, ио;:,тая: i т „ ,, W (27) ти уравнение принимает скд: Т\ Выражение на правой стороне уравнения означает работу, произведенную и продолжение промежутка времени dt. Интегрируя это уравнение от какого-лийо начального момента времени ?„ ;.и времени t, мы получаем, разумс-Я под Ту живую силу в мояект времени ty: Т-Т»: . dx dy dt dt dt. (28)
Смысл этого уравнения может Рыть выражен в следующем положении: npii-{••ащение живой силы, получающееся в системе в продолжение какого-либо npo.w-sm'mKa времена, равно работе, произведенной действующими силами в продолже-ние того же времени. При это.м уменьшение живой силы конечно рассматривается как отрицательное приращение».
159. Kirchhoff, Mathematische Physik. Mechanik.
Стр. 26—28: «В уравнении (2) полагаем: (3) следовательно обозначи'"! через U' работу сил X, У, Z для допущенных переме-щений. Величины х, у, z суть функции времени; величины Sx, f'y, Zz мы также можем и хотим рассматривать ц^к функции времени, которые только должны быть бес-конечно малым!! и удовлетворять условиям (1), Тогда имеем: dix 'uft lx-- d f dx ~1it\dt Sx' W dx d!x dt dt ' Если при остающейся неизменной величине t, х изменяется на SA", то изме-^ кяется и • обозначим получаемое этой величиной приращение через 8 ^-. Из этого пределения следует: d(x—bx} dx __ dax dt ~dt'~ dt
dx dt" Следовательно: dx dix dt dt dx « dx_ d ~dt или также (dx^ \Tt)' J (dx\ft 2' I dt' если вообще символ 8 означает изменение, претерпеваемое, следующим за ним выражением благодаря тому, что х, у, z изменяются на &х, by, Sz. Итак ypaaie-ние (4) принимает вид: d"x , d ( dx „ -dt-^^-dtVdt^ 1 . fdxy 2 0 {-dt) • Вместо х здесь можно подставить и у или г. Затем, так как, если назырап изменения, обозначаемые символом о, вариациями, вариация суммы равна сумме вапиаций ее частей, то из этого следует: d_ dt m (dx {~cU dt dz dt fd^x, , rfsy, , й2,г ^ '" •^•SX+•^SУ+^&Z dff (5) S m\(dx\^t (dy^ dz\2~\ -0 TlW+W+^Л- Входящую в состав второго члена этого уравнения сумму мы называем живои силой системы и обозначаем ее черэз Г. Тогда: T^^Vm^, № (7) если v означает скорость. Следовательно и согласно уравнению (3) уравнение (2) обращается в: d VI f dx « , dy « dz , \ «_ .., ^ч^6^^^^ ^ + Правая счсрона этого уравнения не содержит никакого отношения к каки!1-либо системе координат, и левая сторона содержит такоеое лишь повидимому, так как dx , , dy t , dz ., -dtox+-M^+~dF^ есть произведение скорости v на перемэщеяие (S„r, 5у, &г) и на косинус угла, ими образуемого. Наконец мы преобразуем уравнение (7), умножая его на dt я интегрируя между дву.вдя произвольно выбранными значениями t, которое мы обозначим чергз ty и ^. Тогда B'.b! получи»'.: 11 t'. [V! f dx , dy „ , dz « \^ ( „,,T i T7i\ <N. 2J m Ьт " + ^&y + ~dt&z) \== Jdt \IT + u}- ("1 t» ^ где символ на леюй стардне ур.1знешэд означает разность значс.ши, K'oT.'ni.i" прлнимает стоящее в квадратных скобках выражение д'!Я l^t, u / .'„ З.псм мы взодцм для вариаций ел-, &у. Sz новое ограничение, догу скл^, 'rro iiir .1111 чсчг зают для ?==^i и t=stfi; тогда получается: U--. dt^T -\-U'). 274
Положение, гласящее, что это уравнение должно иметь силу для всех бес-конечно малых вариации мест точек, совместимых с теми условиями, которым должно удовлетворять движение и которые исчезают для t = t1 и t = t0 , назы-вается принципом Гамильтона. Мы вывели его из принципа Даламбера, т.е. из уравнения (2), теперь мы можем убедиться в том, что возможно и обратнос, Если мы воспользуемся определениями, данными в (3) и (6) и тожественным уравнением (5), то уравнение (9) обращается в:
[………..]
Если принять во внимание, что значения &х, &у, &г для всех элемэнтоа вре-мени, находящихся в интервале от t=t0 до t=t1, принимаются равными О, за исключением одного, а в этом одном могут подвергаться каким угодно вир-туальным перемещениям, то становится ясным, что для этого одного элемента времени должно иметь силу уравнение (2); оно должно иметь силу всегда, так :как элемент времени может быть выбран как угодно».
160. Maxwell С., Theory of Heat.
Стр. 88, 89. «Предположим, что тело, масса которого есть М (M фунтов или M граммов), движется в известном направлении со скоростью, которую мы обозначим через v, и пусть сила, которую мы обозначим через F, приложена к этому телу в направлении его движения. Рассмотрим действие этой силы, действующей на тело в течение весьма малого промежутка времени Т, в продолжение которого тело проходит путь и в конце которого его скорость равна v1 Для того чтобы определить величину силы F, рассмотрим момент, который она придает телу, и тот промежуток времени, в продолжение которого этот момент придается. В начале промежутка времени Т момент был равен Mv, а в конце промежутка [времени Т он был равен Mv', так что момент, придаваемый силой F, действующей |в продолжение промежутка времени Т, равен Mv'—Mv. А так как силы измеряются моментом, придаваемым в единицу времени, то [момент, придаваемый силою F в единицу времени, равен F, а момент, придавае-мый силою F в Т единиц времени, равен FT. Так как эти две величины равны, то FT==M(v'-v). Это одна из форм основного уравнения динамики. Если мы определим импульс силы как произведение средней величины силы на время, в продолжение которого она действует, то это уравнение может быть выражено словами: импульс силы равен придаваемому ею моменту. Затем мы должны определить S путь, проходимый телом в продолжение про-межутка времени Т. Если бы движение было равномерно, то пройденный путь равнялся бы произведению времена на скорость. Если движение неравномерно, то для того чтобы определить пройденный путь, нужно умножить время на среднюю скоросгь. В обоих этих случаях, в которых упоминается средняя сила или средняя скорость, предполагается, что промежуток временя делится на некоторое количество равных частей и берется средняя величина сил или скорости для всех этих частей, на которые разделен промежуток времени. В данном случае, когда рассматриваемый промежуток времсни настолько мал, что изменение скорости так же мало, можно допустить, что средняя скорость в продолжение промежутка времени Т равна среднему арифметическому скоростей в начале и в конце этого промежутка времени, или ½ (v+v’)
275
Итак пройденный путь есть S= Ѕ (v+v')T. Это уравнение может быть рассматриваемо как кинетическое, так как оно зависит лишь от природы движения, а не от природы движущегося тела. Умножая одно на другое эти ypaвнeния, мы получаем: FTS = Ѕ M(v+v')T. и если мы разделим на Т, мы получим: FS = 1/2Mv’2- 1/2MV2. Но FS есть работа, производимая силою F, действующею на тело, в то время как оно движется в направлении силы F, проходя при этом путь S. Итак, если мы назовем произведение массы тела на половину квадрата его скорости кинетической энергией тела, то — 1/2Мv’2 равно кинетической энергии тела после действия силы F на протяжении пути S».
161. Kant, E., Untersuchurig der Frage, ob die Erde in ihrer Umiirehung um die Achse, wodurch sie die Abwcciiseiung des Tages und der Nacht hervorbringt, eiiiigu Veranderung seit den ersten Zeiten ihres Urspriings erUtten habe, und woraus inaii sich iiirer versichern kcinne, weiche von der K,w.igl. Akademie der Wissenschtfteii zii Beriin ziim Preise fur das jezt laiifende Jahr aufgegeben worden. 1754. Ab-gcdruckt in Kants Gesammelte Schrift;n. Herausgegeben von der Akademie der Wissenschaften. Voi. I, Berlin. Gg. Reimer, 1910.
162. Clausius, R., Die Mechanische Warmethcorie.
Стр. 22: «После того как в прежнее время почти общепризнанным был взгляд, согласно которому теплота есть особое вещество, содержащееся в телах в большем или меньшем количестве и этим обусловливающее их более высо-кую или более низкую температуру, а также выделяемое телами и затем с огромною скоростью проносящееся через пустоту и через такие пространства, которые содержат весомую массу, и таким образом становящееся лучистой теплотой, —в последнее время распространился взгляд, что теплота есть движение. При этом содержащаяся в телах теплота, обусловливающая их тем-пературу, рассматривается как движение весомых атомов, в котором может принимать участие и содержащийся в теле эфир, и лучистая теплота рассматривается как колебательное движение эфира».
163. См. «Список цитированных сочинений» под именем Gerland.
164. Thomson, Th., Heat and Electricity. Особенно cтp. 1—5 и 281 -289 (о природе теплоты). 165. «Nature», vol. XXXVI, стр. 148.
166. Относительно Thomson см. примечание 122.
167. Hegel, Naturphilosophie, 2 Teil.
Стр. 349: «Электричество обнаруживается повсюду, где два тела соприкасаются друг с другом, особенно при трении. Итак электричество обнаруживается не только в электрической машине, но и всякое давление, всякий удар вызывает электрическое напряжение; однако оно обусловливается соприкосновением. Электричество не ecть специфичнское, особое явление, обнаруживающееся лишь в янтаре, сургуче и т.д., но оно имеется во всяком теле, соприкасающемся с другим телом; для того чтобы убедиться в этом, нужен лишь
276
очень чувствительный электрометр. Во всяком теле когда оно раздражается, обнаруживается его гневная суть; все тела проявляют по отношению друг к другу эту оживленность».
168. См. цит. соч., стр. 400. См. выше, примеч. 122.
169. Wiedemann, G., Galvanismus, Vol. III.
Стр. 569. «Если для измерения движущих и сообщающих ускорение сил за единицу массы и длины были приняты миллиграмм и миллиметр, то пришлось бы измерять в миллиграммах и Eds. Поэтому Вебер умножает левую сторону урав-нения на множитель 1/r , который означает весовое отношение единицы электричества к миллиграмму. Но так как в величинах (Е) уже содержатся электриче-ские массы, которые должны быть измеряемы тою же мерою, и независимое от нее измерение величин (Е) вряд ли представляется возможным, то это определение электрических единиц меры в миллиграммах оказывалось бы неудобоисполни-мым даже и в том случае, если бы была признана гипотеза особой весомой электрической жидкости, текущей вместе с током».
Стр. 576, 577: «Эту гипотезу можно было бы соединить с гипотезой Вебера, если к предполагаемому им двойному току текущих в противоположных напра-влениях масс 1/2е присоединить еще не действующий наружу ток нейтраль-ного электричества, увлекающего с собой в направлении положительного тока количество электричества 1/2е ».
170. См. там же, т. III, стр. 472.
171. Wiedemann, С., Galvanismus, Vol. I. Стр.783—784: «Поэтому теории контакта противопоставляли химическую теорию, которая имела в виду дать более точное объяснение возбуждения элек-тричества при контакте. Согласно этой теории последнее происходит лишь тогда, когда в то же время проявляется действительное химическое воздействие со-прикасающихся тел или же некоторое, хотя и не непосредственно связанное с химическими процессами, нарушение химического равновесия, «тенденция к химическому действию». Итак, согласно этой теории, при контакте металлов вообще не происходит никакого возбуждения электричества, но для последнего безусловно необходимо присутствие двух тел, способных химически действовать друг на друга».
172. Gmеlin,L., Handbuch der anorganischen Chemie. 6 Aufl. Herausgeg. von Kraut, Vol. Т, 1 Abt. Ailgemeino und physikalische Chemie, bep.rbeitet vou A. Nauniann, Heidelberg, Winter, 1877. Стр. 675, 676: «To, что металлы расположены в совершенно одинаковом по-рядке в электродвижущем и в термоэлектрическом рядах, указывает на более тесную связь между электродвижущими и термоэлектрическими силами. Контактно-электродвижущие силы превращают теплоту в электричество. При температуре, равной абсолютному нулю, эти силы не могли бы вызывать электрическое движение. Итак приходится признать естественным допущение, что способность этих тел вызывать электрическое движение основывается на наличном количестве теплоты или является, иными словами, функцией температуры».
173. Wiedemann, G., Galvanismus, vol.1
Стр. 44, 45: «Закон вольтова ряда металлов (§ 14) гласит, что если мы имеем ряд металлов А,В,С,Д, то разность потенциалов свободных электричеств между двумя какими бы то ни было металлами будет одна и та же, находятся ли они в непосредственном соприкосновении или они соединены каким-либо промежу-
277
точным проводником. Итак, если мы например каким-нибудь образом сделаем по-тенциал внутри металла А равным Va и будем накладывать на него по порядку металлы В, С, D, в которых потенциалы свободных электричеств равны, Vb, Vc, Vd, то, если наложить на металл D еще раз второй кусок металла A, в последнем снова получается потенциал Va. Тогда электродвижущие силы между металлами по порядку суть: A/B = Vb - Va В/С = Vc - Vb C/D = Vd - Vc D/A = Va - Vd . Итак, если мы сложим эти равенства, получается, что сумма электродвижущих сил A/В + В/С + C/D + D/A = 0. Итак, если мы приведем начальный и конечный члены ряда металлов в со-прикосновение друг с другом, то в том месте, где металлы соприкасаются, невоз-можен длительный ток. С другими телами, входящими в вольтов ряд, дело обстоит так же, как и с металлами. Если мы попрежнему будем рассматривать электрические разъединитель-ные силы, действующие между металлами, как неодинаковые притяжения их масс по отношению к тому или иному электричеству, то такие притяжения могли бы вызываться лишь статическим распределением, равновесием электричеств в зам-кнутом круге металлов. Действительно, если бы в круге возник ток электри-чества, то в металлических проводниках он породил бы теплоту, которая могла бы быть нейтрализована разве охлаждением в местах соприкосновения металлов. Во всяком случае получилось бы неравномернее распределение теплоты, и точно так же ток мог бы, без притока извне энергии, непрерывно приводить в движение электромагнитную машину и совершать таким образом работу, что невозможно, так как при неизменном соединении металлов, например путем спайки их невоз-можны никакие перемены в местах соприкосновения, которые компенсировали бы эту работу. Итак в замкнутом круге тел, принадлежащих к вольтову ряду, невозможно образованиe длительного тока электричества».
174. Там же, стр. 45.
175. Там же, стр. 49—51.
176. Wiedemann G., Galvanismus, Vol. I.
Cтp. 472: «Подобно сернокислой меди можно рассматривать и первый гидрат серкой кислоты как состоящий из одного эквивалента Н и одного эквивалента S04. Итак в одном растворе, т. е. при разведении водой, он, при пропускании тока через платиновые электроды, разлагается на 1 эквивалент Н, который появляется на отрицательном электроде, и на 1 эквивалент S04, который выделяется на положительном электроде. Последний тотчас же распадается на 1 эквивалент О и на 1 эквивалент SO3, который растворяется в окружающей воде. Итак непосредственно бросающимся в глаза результатом этого процесса оказывается выделение 1 эквивалента водорода на отрицательном и одного эквивалента кислорода на положительном электроде. Объемы этих газов должны относиться как 2:1. Этот результат вызывал прежде предположение, что лишь сама вода разлагается в разведенном растворе». Стр. 614: «На первых порах предполагали, что благодаря соединению того или иного электричества с водой образуется кислород или водород, и полагали, что это мнение подтверждается тем, что и вода в обоих коленах трубки, имеющей форму V, нижний изгиб которой был наполнен концентрированною серною кислотою, без разложения последней выделяла в обоих коленах трубки водород,
278
и кислород. Считали возможным продолжительным пропусканием тока превратить в кислород и водород всю воду в обоих коленах. Тогда еще не знали, что и серная кислота содержит воду и участвует с неюв электролизе, так что благо-даря ей не получается полного отделения обеих масс воды в коленах трубки». 177. Wiedemann G., Galvanismus, Vol. I. Стр. 481—482: «Приведем сперва несколько аналогичных примеров: Если электролизировать напрамер раствор медного купороса между поло жительным медным электродом и отрицательным платиновым, то на отрицательном электроде выделяется 1 эквивалент меди на 1 эквивалент разложенной воды при одновременном разложении сернокислой воды в том же токе; на положительном электроде должен был бы появитьсяодин эквивалент SO4, но SO4 соединяется с медью электрода, образуя один эквивалент, CuSO4, который растворяется в воде раствора, подвергаемого электролизу. Или, если электролизировать раствор азотнокислого свинца между платиновыми электродами, то кислород, выделяющийся на положительном электроде, соединяется с окисью свинца раствора в коричневую перекись свинца, которая осаждается на электроде.
Или, наконец, если электролизировать раствор сернокислого натрия, то он распадается, подрбно сернокислой меди, на 1 эквивалент SO3+O, который выделяется на положительном электроде, и один эквивалент натрия, который выделяется на отрицательном электроде. Но натрий действует на воду раствора и выделяет из нее один эквивалент водорода, причем образует один эквивалент едкого натра, который растворяется в окружающей воде. При этих вторичных действиях главное значение имеет плотность электрического тока, а в растворах электролитов и концентрация растворов. Если плотность тока очень мала, а следовательно электроды велики, а сила токов невелика, а следовательно на электродах повсюду в единицу времени появляется лишь очень небольшое количество ионов, то они могут в иных случаях так или иначе соединяться с электродами или с составными частями растворов и образовать вторичные продукты; если ток плотен, то некоторые количества могут не подвергаться никаким изменениям, так как они не соприкасаются с такою поверхностью окружающих тел, которая была бы достаточно велика, для того чтобы ионы могли соединяться с этими телами. И в последнем случае могут возникать соединения, содержащие большее количество выделившихмя ионов, а в первом случае – соединения, содержащие меньшее количество выделившихся ионов».
178. Wiedemann,G., Galvanismus, Vol.I.
Стр. 791-795: «Возражения против химической теории возбуждения электричества». Особенно стр. 791-792: «Что в цепи из кислоты и щелочи соединение кислоты со щелочью не есть причина образования тока, вытекает из опытов 61, 260 и 261, согласно которым в известных случаях, когда кислота и вода даны в эквивалентных количествах, не происходит никакого тока, а также из описанного в 62 опыта, что в случае включения раствора селитры между едким кали и азотной кислотой электродвижущая сила появляется таким же образом, как и без этого включения».
179. См. там же, стр.791.
180. Naumann, B. Handbuch der anorganischen Chemie. Vol.1.
Стр. 729: «Следовательно, хотя вышеупомянутую воду можно считать одною из чистейших, когда-либо полученных, все-таки нельзя утверждать, что она была совершенно чиста и что величину к=0,0000000000072 не приходится считать лишь верхним пределом. Конечно для практики и это число прридает воде значение гальванического непроводника, потому что легко приблизительно вы-
279
числить, что столб такой воды в 1 мм высоты представляет такое же сопротивление, каек медная проволока, имеющая такое же сечение и длину, равную, скажем, диаметру орбиты луны».
181.Это место из pечи Гельмгольца цитируется Энгельсом на стр.175-176.
182. Hegel, Naturphiiosophie, 2 Teil.
Стр. 98: «Законы абсолютно свободного движения открыты, как известно, Кеплером; это открытие достойно 6ecсмертной славы. Кеплер доказал его в том смысле, что он нашел для эмпирических данных их общее выражение (227). Впоследствии стало общеупотребительной фразой, что Ньютон впервые открыл доказательство этих законов. Трудно более несправедливо приписать славу не тому, кто впервые открыл, а другому лицу. Я замечу по этому поводу следующее:
1) Сами математики признают, что фэрмулы Ньютона могут быть выведены из законов Кеплера. Но весь непосредственный вывод просто таков: в третьем законе Кеплера A3/T2 есть постоянная величина. Если выразить ее в виде AA2/T2 и назвать вместе с Ньютоном — общей тяжестью, то такое выражение действия этой так называемой тяжести уже содержится в обратном отношении к квадра-там расстояний.
2) Доказывая положение, гласящее, что тело, подчиненное закону тяготения, движется вокруг центрального тела по эллипсу, Ньютон доказывает только то, что оно должно двигаться вообще по коническому сечению, между тем как тре-бовалось доказать, что путь такого тела есть не круг и не какое-либо другое кони-ческое сечение, а именно эллипс. Кроме того само его доказательство («Princ. Math.», L. I, sect. II, prop. 1) вызывает возражения, и анализ уже не пользуется этим доказательством, составляющим основание ньютоновой теории. Условия, в силу которых путь тела оказывается определенным коническим сечением, суть в аналитической формуле постоянные величины, и их определение сводится к эмпири ческому обстоятельству, а именно к особому положению тела в определенный момент и к случайной силе толчка, первоначально данного этому телу. Таким образом то обстоятельство, в силу которого кривая линия оказывается эллипсом, не выражено в той формуле, которая будто бы доказана, и даже не имеется в виду доказать его.
3) Закон Ньютона относительно так называемой силы тяжести также выведен только из опыта путем индукции». Стр. 113—115: «Вначале у Ньютона не было мысли о том, что планеты находятся в имманентном отношении к солнцу, а у Кеплера уже была эта мысль. Итак нелепо считать то, что они притягиваются новою мыслью Ньютона. Кроме того, «притяжение» есть неподходящее выражение; скорее они сами стремятся к солнцу. Все дело в том, чтобы доказать, что путь должен быть эллиптическим, а Ньютон не доказал этого, и, однако, в этом заключается суть закона Кеплера. Лаплас (Exposition du systeme clu monde, t. II, pp. 12, 13) признает, что анализ бесконечного, охватывающий вследствие своей всеобщности все, что может быть выведено из данного закона, показывает, что планеты, подчиняясь действию силы, удерживающей их на их путях, могли бы двигаться не только по эллипсам, но и по любому коническому сечению. Уже из этого существенного обстоятельства выясняется полная недостаточность доказательства Ньютона. В геометрическом доказательстве Ньютон прибегает к бесконечно малым величинам; это доказательство нельзя признать строгим, а поэтому в настоящее время анализ не пользуется им. Вместо того, чтобы доказать законы Кеплера, Ньютон сделал, собственно говоря, обратное: он хотел найти для них oснование и удоволь-
280
ствовался неудовлетворительным. Доказательство при помощи бесконечно малых величин, основанное на том, что Ньютон считает равными все бесконечно малые треугольники, представляется на первый взгляд весьма убедительным. Но синусы и косинусы не равны. А если говорят, что они равны друг другу, так как и те и другие принимаются за бесконечно малые величины, то такими приемами можно доказать все, что угодно. Ночью все кошки серы. Количество должно исчезнуть; если же при этом уничтожить и качественное, то можно доказать все, что угодно. А ньютоново доказательство основано на таком принципе, и потому оно совершенно неудовлетворительно. Затем анализ выводит из эллипса два других закона Кеплера; конечно анализ дал это выведение таким образом, как этого не сделал Ньютон, однако это было сделано впоследствии, но именно первый закон не доказан. В законе Ньютона выражено, что тяжесть, уменьшающаяся с расстоянием, измеряется тою скоростью, с которою движутся тела. Ньютон вывел это математическое определение S/T2 придав законам Кеплера такую формулировку, что из них можно было исключить тяжесть, но она уже содержится в законе Кеплера. Получается то же, что мы имеем, когда дано определение круга a2 = x2 + y2, как соотношение между постоянной гипотенузой (радиусом) и двумя катетами, которые суть величины переменные (абсцисса или косинус, ордината или синус). Если же я пожелаю вывести из этой формулы например абсциссу, то я говорю x2 = a2 – y2 = (a+y) (a – y) или для ординаты: у2 = а2 – х2 = (а+х) (а-х). Таким образом я вывожу из первоначальной функции кривой линии все остальные определения. Таким образом мы должны вынести и А/T2 как тяжесть, следовательно лишь придать формуле Кеплера такой вид, чтобы это определение стало явным. Это можно сделать, исходя из любого из законов Кеплера – из закона эллипсов, затем из пропорциональности между временами и секторами, а всего проще и непосредственнее—из третьего закона. Этот закон выражен в формуле А3/T2=a3/t2 . Теперь мы желаем исключить из этой формулы S/T2 . S есть пройденное пространство, как часть пути. А есть расстояние, но каждая из этих величин может заменять другую, так как между расстоянием (диаметром) и путем, как постоянной функцией расстояния, существует опреде-ленное соотношение. Если дан диаметр, то известна и окружность, и наоборот, потому что это единая определенность. Теперь, если напишем вышеприведенную формулу A2A/T2 = a2a/t2, т.е. A2A/T2 = a2a/t2, исключим тяжесть А/Т2 и подставим G вместо А/T2 и g вместо а/t2 (различные тяготения), то получим: A2G=a2g .
Выразив это равенство в виде пропорции, мы имеем A2:a2 = g:G, а это и есть закон Ньютона».
183. Kirchhof G., Vorlesungen uber mathematische Physik.
Стр. 10-12: «Это положение формулировано Ньютоном. Исходя из него, можно вывести законы Кеплера, идя путем противоположным тому, которого мы держались, производя вычисление. Итак оно является лишь иным, но более простым выражением того же самого факта, как и эти законы. Но большая простота оказывается не единственным и даже не важнейшим преимуществом положения, установленного Ньютоном, пред законами Кеплера; это преимущество заключается в том, что положение, установленное Ньютоном, могло навести открывшего его на закон, оказывающийся более общим и более точным, чем само
281
оно и законы Кеплера, - на закон, который точно выражает движение всех небесных тел, поскольку они могут быть рассматриваемы как материальные точки и насколько простираются наши познания.
§ 7. Для того чтибы иметь возможность выразить этот закон Ньютона, мы должны придать понятию силы более общее значение, чем мы делали это до сих пор. До сих пор мы употребляли выражения «сила» и «ускорение» как имеющие совершенно одинаковый смысл; но после того обобщения понятия силы, которое мы имеем в виду произвести теперь, мы уже не можем делать это. До сих пор мы должны были говорить: на точку всегда действует одна сила, теперь мы будем пользоваться выражением: на точку одновременно действует несколько сил, или на нее действует система сил. При этом мы точно так же, как до сих пор, будем определять каждую силу при посредстве ее компонентов по осям координат, так что если Х1 Y1, Z1, Х2, Y2, Z2... суть компоненты сил, совместно действущих на точку (X, Y, Z), то эти силы соответствуют по величине и по направлению линиям, проведенным от начала координат к тем точкам, координаты которых суть Х1 Y1, Z1, Х2, Y2, Z2... Выражение, что упомянутая система сил действует на указанную точку, должно иметь одинаковый смысл с выражением, что движение этой точки происходит согласно уравнениям d2x/dt2 = X1 +X2 +…
d2y/dt2 = Y1 + Y2 + …
d2z/dt2 = Z1 +Z2 +… Система сил, действующих на точку, всегда эквивалентна простой силе, которую называют равнодействующей системы. Если X, У, Z суть компоненты по осям координат равнодействующей упомянутой системы, то согласно (15) и (5) мы имеем: Х = Х1 + X2 + … Y = Y1 + Y2 + … Z = Z1 + Z2 + … Эти уравнения представляют собой, если система состоит лишь из двух сил, аналитическое выражение так называемого закона параллелограма сил.
Ясно, что, если рассматривать определенное движение точки как обусло вленное несколькими силами, каждая из них отдельно не определена, определена лишь равнодействующая; все отдельные силы, за исключением одной, могут приниматься за произвольные, и тогда величина этой одной может быть всегда выбираема таким образом, что равнодействующая становится равной ускорению Согласно нашему пониманию, механика может выводить определения тех понятий, с которыми она имеет дело, лишь из движения. Из этого вытекает, что, после -того как вместо простых сил были введены системы сил, механика не в состоя-нии дать полное определение понятия силы. Однако то, что вводятся системы сил, в высшей степени важно. Это основано на том, что, как показал опыт, в есте-ственных движениях всегда встречаются такие системы, для которых легче ука-зать отдельные силы, чем их равнодействующие».
Примечания
править- ↑ [В письме Энгельса имеются сделанные Шорлеммером пометки.]