a03.jpg
ДѢТСКАЯ РАДОСТЬ
РАЗСКАЗЫ ИЗЪ ДѢТСКОЙ ЖИЗНИ
Съ 6-ю раскрашенными рисунками.
С.-Петербургъ.
Изданіе Ф. Л. Битепажа.
ОГЛАВЛЕНІЕ.
Умный Полкашка (съ картинкой)
Маркизъ
Дунина подруга
Два мышенка
Сахарная рыбка
Веселая жизнь (съ картинкой)
За хорошія отмѣтки
Проказникъ
Четыре вмѣсто одного
Гримаса
Съ больной головы, да на здоровую
Птичье гнѣздышко (съ картинкой)
Рождественская елочка
Туда вошелъ, а назадъ не выйти
Послѣ болѣзни
Я ничего не боюсь на свѣтѣ!
Богъ подастъ!
По первопутку (съ картинкой)
Пряничный зайчикъ
Услуга за услугу
Митина собачка
Манечка-болтушка
Находка
Пиръ горой (съ картинкой)
У страха глаза велики
Мишины думы
Смѣльчакъ
По платью встрѣчаютъ, по уму провожаютъ
Незваные гости (съ картинкой)
Освободилъ изъ плѣна!
Коля и Миша были большіе пріятели; они жили рядомъ на дачѣ, видались ежеминутно и постоянно и вмѣстѣ играли.
Однажды они заигрались дольше обыкновеннаго около дачи Коли, котораго мама позвала въ комнаты, чтобы напоить вечернимъ чаемъ и уложить спать.
Миша распростился съ товарищемъ и, спохватившись, что уже поздно, съ такою поспѣшностію побѣжалъ домой, что забылъ второпяхъ унести свою зеленую деревянную телѣжку, которую всегда бралъ съ собою, чтобы съ помощью Коли впрягать въ нее Полкана, косматую собаку сосѣдняго дворника, и возить песокъ по дорожкамъ сада. Только на слѣдующее утро вспомнилъ Миша о телѣжкѣ, и сейчасъ же побѣжалъ за нею къ Коли, полагая, что прислуга вѣроятно убрала ее на ночь въ комнаты вмѣстѣ съ остальными игрушками; но къ несчастію телѣжки нигдѣ не оказалось.
Миша даже заплакалъ отъ огорченія. Коля старался его утѣшить.
— Оставайся у меня завтракать, — сказалъ онъ: — вмѣстѣ все-таки не такъ скучно будетъ. Миша поблагодарилъ и остался.
Мальчики вышли въ садъ играть въ мячикъ, но игра не клеилась, обоимъ имъ видимо было тоскливо.
— Пойдемъ лучше смотрѣть новую книгу съ картинками, — предложилъ Коля.
— Пойдемъ.
Они отправились на балконъ, и только-что успѣли присѣсть на скамейку, какъ вдругъ услыхали позади себя голосъ того самаго сосѣдняго дворника, которому принадлежалъ Полканъ.
— Господа, пожалуйте сюда, полюбуйтесь, какую я забавную штуку покажу вамъ! — крикнулъ дворникъ Колѣ и Мишѣ.
Мальчики бросились къ калиткѣ, и что же увидѣли?
Полканъ стоялъ на дорогѣ запряженный въ Мишину телѣжку, гдѣ лежало нѣсколько небольшихъ свертковъ.
— Какимъ образомъ телѣжка попала къ тебѣ, Максимъ (такъ звали дворника), и что за свертки лежатъ въ ней? — спросилъ Коля.
— А вотъ сейчасъ разскажу, — отозвался дворникъ: — слушайте — это очень интересно: вчера вечеромъ вы забыли распречь Полкана, который въ запряжкѣ такъ и уснулъ въ саду, когда вы разошлись по домамъ. Замѣтивъ, что васъ нѣтъ, онъ, какъ умный песъ, спокойно вернулся въ свою будку, которая по счастію оказалась настолько помѣстительна, что онъ могъ въ ней отлично расположиться вмѣстѣ съ телѣжкой… Сегодня утромъ я отправился въ лавочку за покупками, Полканъ догналъ меня, таща за собою телѣжку, это конечно вышло очень забавно, всѣ, кто попадались на встрѣчу, смѣялись отъ души, ласкали Полкашку, называли умникомъ, а онъ, не обращая вниманія на похвалы, весело бѣжалъ впередъ; такъ мы добрались до лавки; я купилъ что требовалось, уложилъ нѣсколько пакетовъ поменьше и полегче въ телѣжку, и онъ, какъ видите, доставилъ все въ цѣлости.
Мальчики слушали разсказъ дворника съ большимъ вниманіемъ, а когда онъ кончилъ говорить, крѣпко поцѣловали умнаго Полкашку, сейчасъ же распрягли, чтобы дать отдохнуть, угостили булочкой и сахаромъ, а подъ вечеръ опять принялись за свою любимую игру съ участіемъ двухъ сосѣднихъ дѣвочекъ — Жени и Наташи; опять впрягли Полкашку въ зеленую телѣжку, въ которую Наташа усердно сыпала песокъ, въ то время какъ Миша, присѣвъ на корточки, дѣлалъ изъ него же цѣлыя горы около двухъ игрушечныхъ домиковъ бѣлаго цвѣта съ красною крышею; но на этотъ разъ Миша, уходя домой, уже не забылъ освободить умнаго Полкашку изъ оглобель и захватить съ собою зеленую телѣжку.
— Няня, я хочу запречь Маркиза въ санки, — сказалъ однажды маленькій Шура, подходя къ жирному сѣрому коту, который, свернувшись клубомъ, крѣпко спалъ на солнышкѣ.
— Не надо, Шурочка, Маркизъ разсердится и оцарапаетъ, — возразила няня. — Вѣдь онъ уже старый, ему играть не охота.
Но Шура не послушался. Воспользовавшись тѣмъ, что няня ушла въ кухню пить кофе, мальчуганъ вынулъ изъ шкафа деревянныя саночки и, разбудивъ кота, принялся запрягать его.
Маркизу это не понравилось. Онъ ловко вывернулся изъ-подъ оглобель и прыгнулъ на окно.
— Ишь, какой лѣнивый, — замѣтилъ Шура и, послѣдовавъ за котомъ, взялъ его на руки, чтобы снова отнести на то мѣсто, гдѣ стояли санки, и попробовать запречь вторично.
Тогда Маркизъ взглянулъ на мальчика сердитыми глазами, Шура ударилъ его кнутикомъ; Маркизъ не выдержалъ обиды, выпустилъ когти и такъ глубоко всадилъ ихъ въ ручку Шуры, что изъ нея выступила кровь.
— Ай, ай, ай! — закричалъ мальчикъ.
— Что случилось? — испуганно спросила вбѣжавшая няня.
— Маркизка меня оцарапалъ. Ай, ай, какъ больно!
— Зачѣмъ ты трогалъ его? Я вѣдь предупреждала, что онъ старъ и не любитъ, когда съ нимъ играютъ.
Шура ничего не отвѣтилъ, только продолжалъ махать рукою и горько плакать.
Няня принесла тряпочку, намочила ее холодной водою и приложила къ ручкѣ мальчика, который въ продолженіи цѣлой недѣли чувствовалъ въ ней боль, а затѣмъ, поправившись, никогда больше не приставалъ къ Маркизу.
Отецъ Дуни былъ лѣсничимъ, т.-е. сторожилъ лѣсъ, чтобы его не украли или не вырубили; въ лѣсу же у него былъ маленькій домикъ, гдѣ онъ и жилъ постоянно вмѣстѣ съ Дуней.
Матери своей Дуня не помнила, такъ какъ она умерла, когда Дуня была еще совсѣмъ крошечною.
Дуня любила своего папу, но тѣмъ не менѣе скучала жизнью въ лѣсу, такъ какъ по близости не было никого сосѣдей, и ей постоянно приходилось играть одной.
Куколъ она имѣла нѣсколько; двѣ изъ нихъ даже большія…
"Но что кукла! не живая вѣдь; не только никогда слова не скажетъ, а даже и не пошевелится! "
Такъ думала Дуня очень часто и отъ этихъ думъ всегда становилась грустною.
Разъ какъ-то вышла дѣвочка на крыльцо и просто готова была расплакаться.
Вдругъ увидала она, что съ сосѣдняго дерева что-то шлепнуло въ траву.
Поспѣшно вставъ съ мѣста, Дуня подбѣжала ближе къ дереву и давай шарить… Оказалось, что въ траву упалъ птенчикъ, вѣроятно съ гнѣзда.
— Бѣдняжка! — проговорила дѣвочка, взявъ птенчика въ руку. — Ушибся?
И принесла въ избушку, гдѣ начала разглядывать. У птенчика была повреждена ножка.
Дуня уложила его въ вату, промыла ножку водою; когда наступила пора обѣдать, хотѣла дать кашки и булочки, но птичка была слишкомъ мала — не умѣла кушать. Дуня принуждена была кормить ее изо рта.
Такимъ образомъ прошло около двухъ недѣль; птенчикъ мало-по-малу росъ, поправлялся и, въ концѣ-концовъ, чувствовалъ себя совершенно здоровымъ, тогда Дуня, не желая лишить его свободы, рѣшилась въ одинъ прекрасный день выпустить.
Птичка радостно порхнула на дерево, весело защебетала и скрылась изъ виду, но затѣмъ, черезъ нѣсколько часовъ, снова прилетѣла на крыльцо.
Дуня вынесла хлѣба; птичка поклевала и опять куда-то отправилась.
На слѣдующій день повторилось то же самое, и такъ пошло постоянно.
Дуня уже знала часъ, когда прилетала ея милая подруга, ежедневно ожидала ее съ большимъ нетерпѣніемъ, и не жаловалась больше на свое одиночество.
Въ крошечной щелочкѣ, подъ балкономъ, пріютилась сѣренькая мышка со своими двумя мышенками.
Пока мышенки были маленькіе и не умѣли сами добывать себѣ кушать, заботливая мамаша кормила ихъ, а затѣмъ, когда они начали бѣгать, то позвала къ себѣ и сказала:
— Извольте сами хлопотать о своемъ продовольствіи, только никогда не ходите туда, гдѣ завидите человѣка, или, еще того хуже, — кошку, которая всегда была, есть и будетъ нашъ самый злѣйшій врагъ.
Старшій мышенокъ запомнилъ приказаніе матери и, издали замѣтивъ человѣка или кота, всегда поспѣшно прятался въ норку; но младшій, напротивъ, отличался любопытствомъ и, несмотря на совѣтъ матери, всегда совалъ свой носъ всюду.
— Видишь, вдоль балкона пробирается черный котъ? — спросилъ однажды маленькій шалунишка старшаго брата.
— Вижу, — отвѣчалъ братъ и, задрожавъ отъ страха, поспѣшилъ юркнуть подальше въ норку.
— Мнѣ интересно посмотрѣть ближе его глаза и мордочку, — я попробую шмыгнуть мимо?
— Не надо, ради Бога не надо! — останавливалъ старшій братъ.
Но мышенокъ, желая поставить на своемъ, выпрыгнулъ изъ норки и давай бѣгать мимо кота взадъ и впередъ.
Котъ навострилъ уши, сдѣлалъ ловкій, совершенно неожиданный для мышенка прыжекъ, прикрылъ его лапкой и затѣмъ, открывъ ротъ, въ одну минуту уничтожилъ.
Старшій мышенокъ горько плакалъ о меньшомъ братѣ и, видя по опыту, какой бываетъ плохой конецъ тѣмъ, кто не слушается, никогда уже не поступалъ противъ совѣтовъ и приказаній матери.
Тётя Соня подарила своей маленькой племянницѣ, Леночкѣ, прехорошенькую сахарную рыбку, и Леночка была очень рада, долго держала рыбку въ рукѣ, любовалась ею, но потомъ пришла ей охота налить на тарелку воды и пустить рыбку плавать.
— Этого нельзя, другъ мой, — остановила ее тётя,
— Почему? — спросила Леночка.
— Потому что рыбка не живая, а сахарная; она разойдется въ водѣ.
— Какъ разойдется, что это значитъ?
Тётя Соня подробно объяснила, что выйдетъ изъ рыбки, если ее опустить въ воду, но Леночка не повѣрила и непремѣнно захотѣла поставить на своемъ.
Доставъ изъ буфета тарелку, она попросила горничную наполнить ее водою, и осторожно опустила рыбку.
Тарелка оказалась глубокая, воды было налито наравнѣ съ краями, но тѣмъ не менѣе рыбка все-таки пошла ко дну. Леночка начала подталкивать ее пальчикомъ и забавлялась тѣмъ, что такимъ образомъ заставляла двигаться, хотя подъ водою, но потомъ, вдругъ случайно взглянувъ въ окно, увидѣла проходившаго мимо разносчика съ ягодами, пожелала купить себѣ немного, позабыла о рыбкѣ, достала изъ комода деньги и, подозвавъ разносчика, приказала отсыпать цѣлое блюдечко.
Пока маленькая шалунья возилась съ ягодами, прошло около получаса, и когда она вернулась обратно къ тарелкѣ, гдѣ оставила свою сахарную рыбку, то на мѣсто ея нашла только какую-то жалкую, едва примѣтную сосульку, напоминающую собою обглоданный леденецъ.
— Тётя, тётя, посмотри, что сталось съ моей рыбкой! — вскричала дѣвочка съ отчаяніемъ.
— Я предсказывала это, дружекъ мой, — отвѣчала тётя. — Но ты сдѣлала по своему, на себя и пеняй.
Коля сидѣлъ на балконѣ и списывалъ съ книги французскія слова; занятіе это казалось ему до того скучнымъ и труднымъ, что онъ охалъ, вздыхалъ и втихомолку даже плакалъ.
— Мама, можно идти въ садъ побѣгать? — обратился онъ къ матери.
— А урокъ кончилъ?
— Нѣтъ еще.
— Въ такомъ случаѣ нельзя; прежде надо дѣло сдѣлать.
— Но, мамочка, оно такое скучное…
Мама ничего не отвѣтила; изъ этого Коля заключилъ, что въ садъ идти нельзя, взялъ только-что положенное перо и, позёвывая, нехотя обмакнулъ его въ чернильницу.
Въ это время на дворѣ раздались звуки свирѣли и бубенъ, сопровождаемые дѣтскимъ пѣніемъ. Коля высунулъ голову за перила и увидалъ около сосѣдней дачи двухъ малютокъ, мальчика и дѣвочку, очевидно странствующихъ пѣвцовъ-музыкантовъ, которые, наигрывая веселыя пѣсенки и потѣшая такимъ образомъ публику, собирали деньги на пропитаніе себя и сопровождавшей ихъ маленькой обезьянки.
Обезьянка была очень забавная въ своемъ красномъ сюртучкѣ, обшитомъ кругомъ ворота золотымъ галуномъ, и въ такой же красненькой, тоже съ галуномъ, шапочкѣ.
Какъ только дѣвочка сильнѣе ударяла въ бубны, такъ обезьянка принималась прыгать и стучать мѣдными тарелочками, это выходило очень забавно.
Дѣти сосѣднихъ дачниковъ сбѣжались смотрѣть на интересное зрѣлище, отъ котораго и Коля не могъ оторвать глазъ.
— Снеси двугривенный несчастнымъ дѣткамъ, — замѣтила мама, вынимая изъ кошелька серебреную монету.
— Почему ты называешь ихъ несчастными? — съ удивленіемъ спросилъ Коля. — Мнѣ кажется, напротивъ, такая жизнь очень веселая, я бы охотно помѣнялся съ ними.
— Нѣтъ, Коля, могу тебя увѣрить, что ты жестоко ошибаешься… Однако поторопись снести деньги, они могутъ уйти.
Коля поспѣшно соскочилъ съ мѣста и направился къ сосѣдней дачѣ, чтобы передать мальчику двугривенный.
Мальчуганъ, взявъ его, снялъ шляпу и низко поклонился.
— Какъ ты хорошо играешь, — замѣтила ему между тѣмъ Лидочка (такъ звали дочь хозяина дачи, передъ которой стояли маленькіе музыканты).
Мальчикъ на это ничего не отвѣтилъ.
— А эта дѣвочка сестра тебѣ? — продолжала спрашивать Лидочка.
— Да, сестра, — отозвался мальчикъ.
— Вы живете тоже здѣсь гдѣ-нибудь на дачѣ?
— О, нѣтъ, милая барышня, у насъ нѣтъ не только дачи, но даже простой хижины. Мы нигдѣ не живемъ.
— Какъ это нигдѣ?
— Очень просто; скитаемся по бѣлому свѣту. Коли соберемъ когда денегъ достаточно — купимъ чего покушать себѣ и обезьянкѣ, а не соберемъ, такъ сами иногда голодные сидимъ, а ей корочку хлѣба выпросимъ Христа ради.
— Но почему же ваши папа и мама не заботятся о васъ?
— Ахъ, пока они были живы, намъ хорошо жилось, весело, покойно; они всегда приносили чего-нибудь покушать, въ дурную погоду держали въ теплой комнатѣ, а вотъ уже скоро будетъ два мѣсяца, какъ оба умерли въ больницѣ, и намъ приходится самимъ зарабатывать себѣ деньги… А это… очень, очень трудно.
Въ голосѣ мальчика слышались слезы.
— Значитъ моя мама была права, сказавъ, что я жестоко ошибаюсь, считая тебя счастливымъ… — замѣтилъ Коля.
— Кого? Меня-то вы считаете счастливымъ? — съ удивленіемъ переспросилъ мальчикъ.
— Да; я полагалъ, что тебѣ и твоей сестрицѣ должно быть очень весело цѣлый день ничего не дѣлать, а только гулять да пѣть пѣсни…
-- Нѣтъ, баринъ голубчикъ, напрасно вы такъ думали; гулять и пѣть пѣсни можетъ быть дѣйствительно очень пріятно, но не иначе, какъ на сытый желудокъ, и не тогда, когда чувствуешь усталость; а тутъ другой разъ и холодно-то тебѣ, и кушать хочется, и скучно подумать, что остались сиротами, а изволь пѣть да плясать, не даромъ сложилась пословица: «горе скачетъ, горе пляшетъ, горе пѣсенки поетъ!»
Собравшіеся вокругъ странствующихъ музыкантовъ дѣтки слушали рѣчь мальчика съ большимъ вниманіемъ; всѣмъ имъ, не исключая даже крошечнаго Васюты, стало очень жаль и мальчика, и дѣвочку, и даже обезьянку.
Лидочка дала ей сахару и орѣховъ, до которыхъ обезьяны вообще большія охотницы, а ея маленькимъ хозяевамъ вынесла цѣлый обѣдъ.
Пока послѣдніе, расположившись тутъ же на скамейкѣ подъ деревомъ, подкрѣпляли свои силы, дѣтки любовались обезьянкою.
Она такъ мило, такъ забавно протягивала лапки за орѣхомъ, такъ смѣшно запихивала его въ ротикъ, и до того потѣшно, раскусывая скорлупу, доставала зернышко, точно человѣкъ, что дѣти, глядя на нее, отъ души хохотали.
-- Ну, сестрёнка, поблагодаримъ добрую барышню, да и дальше пойдемъ, — сказалъ мальчикъ, кончивъ закусывать.
Дѣти дружески распрощались съ сиротками и дали имъ на дорогу конфектъ и яблокъ, а Коля вернулся домой и, снова присѣвъ къ столу, чтобы продолжать прерванную на время работу, заговорилъ съ матерью о своихъ новыхъ знакомыхъ, при чемъ въ заключеніе замѣтилъ, что больше не завидуетъ имъ, и что жизнь ихъ далеко не такъ весела на самомъ дѣлѣ, какъ ему раньше казалось.
a04.jpg
Съ раскраснѣвшимися щечками и веселыми, смѣющимися глазками вбѣжала Зиночка въ комнату матери.
-- Мама, милая, дорогая! — заговорила она скороговоркою и захлебываясь отъ видимаго внутренняго волненія. — Посмотри, какія хорошія отмѣтки получила я сегодня въ школѣ!
Съ этими словами дѣвочка, вынувъ изъ надѣтаго за плечи ранца синюю тетрадку, подала ее мамѣ.
Анна Львовна (такъ звали мать Зиночки) молча стала всматриваться въ тетрадку, и чѣмъ дольше смотрѣла она туда, тѣмъ сильнѣе и сильнѣе сказывалось выраженіе удовольствія на ея добромъ лицѣ.
-- Спасибо, моя дорогая! — обратилась она къ дочери, крѣпко поцѣловавъ ее. — Много радости доставляешь ты мнѣ своими успѣхами постоянно, но сегодня я въ особенности довольна тобою.
Дѣвочка еще ближе прижалась къ матери.
-- Довольна настолько, — продолжала между тѣмъ послѣдняя: — что хочу непремѣнно вознаградить тебя) вотъ возьми эту трехрублевую бумажку и сейчасъ же, не раздѣваясь, отправляйся съ няней въ игрушечный магазинъ, чтобы купить ту самую куклу въ бѣлокуромъ парикѣ, которою ты вчера такъ любовалась.
Зиночка пришла въ такой восторгъ отъ словъ матери, что въ первую минуту не знала даже, что отвѣтить, но затѣмъ, нѣсколько успокоившись, принялась съ благодарностію цѣловать ей руки и, подпрыгивая чуть не подъ потолокъ, вихремъ понеслась по направленію къ комнатѣ старушки-няни.
Въ короткихъ словахъ передала ей Зина суть дѣла и, не давъ докончить только-что налитой чашки кофе, почти силою заставила одѣться и вмѣстѣ съ нею немедленно выйти на улицу.
-- Не бѣги такъ скоро, Зиночка, — ворчала старушка. — У тебя вѣдь ножки-то молоденькія, мнѣ не поспѣть за тобою… Да, собственно говоря, торопиться некуда, кукла не уйдетъ отъ насъ.
-- Уйти — не уйдетъ, — отвѣчала дѣвочка: — а пожалуй кто купитъ…
Но по счастію этого не случилось; кукла стояла на окнѣ игрушечной лавки въ той же самой позѣ, какъ вчера, и на томъ же самомъ мѣстѣ.
Зиночка уже взялась за ручку двери магазина, чтобы войти въ него, какъ вдругъ замѣтила рядомъ, на тротуарѣ, старика-нищаго, который, ежась отъ холода въ своемъ ветхомъ костюмѣ, протягивалъ ей руку и говорилъ жалобнымъ, едва слышнымъ голосомъ:
-- Барышня, милая, не дайте умереть съ голоду, вотъ уже второй день ничего не ѣлъ, и чувствую, что дольше терпѣть не въ силахъ…
Зиночка пристально взглянула на нищаго; ей стало такъ жаль его, что вмѣсто того, чтобы войти въ магазинъ за куклою, она въ одну минуту перемѣнила намѣреніе и, вынувъ изъ кармана полученныя отъ мамы деньги, молча опустила ихъ въ покраснѣвшую отъ холода руку старика.
Послѣдній, при видѣ такой небывалой подачки, пришелъ въ недоумѣніе, и не успѣлъ открыть ротъ, чтобы выразить благодарность, какъ Зиночка уже скрылась изъ виду.
-- Не бѣги, не бѣги! — опять крикнула вслѣдъ ей няня, которая, въ свою очередь, ничего не понимая, терялась въ догадкѣ, почему ея маленькая барышня вдругъ повернула назадъ въ ту самую минуту, когда цѣль путешествія была достигнута, и имъ оставалось только войти въ магазинъ, заплатить деньги и получить желаемое…
Но Зиночка не слушала няню. Она бѣжала безъ оглядки… А куда? — сама не знала; ей хотѣлось какъ можно дальше уйти отъ игрушечнаго магазина, чтобы не видѣть улыбающееся личико куклы, которая этою улыбкой словно дразнила ее въ то время, какъ надъ ухомъ раздавался жалобный стонъ старика.
«Купить куклу, истратить три рубля на пустяки, на прихоть, и допустить человѣка умереть съ голоду… Нѣтъ… это невозможно!» мысленно повторяла сама себѣ дѣвочка и, придя домой, подробно разсказала обо всемъ случившемся.
Мама слушала разсказъ съ большимъ вниманіемъ, а когда онъ былъ оконченъ, нѣжно поцѣловала Зиночку и, взглянувъ на висѣвшій въ углу образъ, мысленно благодарила Бога за то, что Онъ послалъ ей такую добрую, хорошую дочку.
a04.jpg
=== ПРОКАЗНИКЪ. ===
Митя только-что окончилъ приготовленіе уроковъ къ завтрашнему дню, какъ вдругъ въ прихожей раздался звонокъ.
-- Кто бы это могъ быть? — сказалъ самъ себѣ мальчикъ и, поспѣшно убравъ расположенныя на столѣ тетрадки и книги, вышелъ изъ комнаты, чтобы удовлетворить свое любопытство) но не успѣлъ онъ сдѣлать нѣсколько шаговъ по корридору, который велъ изъ его комнаты прямо въ прихожую, какъ замѣтилъ, что на встрѣчу ему бѣжитъ сестренка Лидочка.
-- Иди скорѣе! — говорила дѣвочка, дѣлая рукою какіе-то знаки.
-- Что случилось? — насмѣшливо отозвался Митя.
-- Дядя Сережа пріѣхалъ и привезъ намъ подарокъ, сказавъ, что это сюрпризъ, и что безъ тебя не покажетъ, потому что сюрпризъ приготовленъ для насъ обоихъ. Иди же скорѣе! — добавила Лидочка, стараясь придать своему личику очень озабоченный видъ.
Митя поспѣшилъ направиться въ кабинетъ отца, откуда до его слуха доносился знакомый голосъ дяди; сестричка Лидочка послѣдовала за нимъ.
-- Здравствуйте, друзья мои, — сказалъ дядя, когда оба они показались на порогѣ. — Рады ли видѣть меня?
-- Еще бы, дядя, — отозвались дѣти, ласкаясь къ нему на перебой другъ передъ другомъ. — Рады — и даже очень, очень рады.
-- А какой я вамъ подарокъ привезъ? Просто прелесть!
-- Гдѣ же онъ?
-- Лежитъ тамъ на креслѣ, завернутый въ мой шарфъ, — продолжалъ дядя Сережа, указывая рукою на большое зеленое сафьянное кресло, стоявшее около балконной двери.
Дѣти бросились къ креслу^ осторожно развернули красный вязаный шарфъ и, къ крайнему своему удивленію, ничего не нашли въ немъ.
-- Здѣсь ничего нѣтъ… — грустно сказала Лидочка.
-- Какъ ничего? — спросилѣ дядя. — Посмотрите хорошенько.
Митя стряхнулъ шарфъ, провелъ рукою по сафьянной подушкѣ кресла и повторилъ замѣчаніе сестры.
-- Не можетъ быть, — возразилъ тогда дядя Сережа и, вставъ съ мѣста, подошелъ къ дѣтямъ. — Въ самомъ дѣлѣ ничего нѣтъ, — продолжалъ онъ съ изумленіемъ. — Право не понимаю, что это значитъ?
Дѣти очень опечалились, полагая въ душѣ, что вѣроятно случилось одно изъ двухъ — или дядя просто подтрунилъ надъ ними, или кто-нибудь взялъ себѣ предназначенный имъ подарокъ, и съ недовольнымъ видомъ уже намѣревались уйти обратно въ дѣтскую, какъ вдругъ въ противуположномъ углу комнаты раздался шорохъ…
Всѣ обернулись; и какова была общая радость, когда изъ-подъ книжнаго шкафа показалась крошечная головка маленькаго мопсика.
-- Вотъ онъ, сюрпризъ-то, куда запрятался! — вскричалъ дядя Сережа. — Проказникъ вѣрно выскочилъ изъ шарфа, пока я выходилъ въ другую комнату.
Лидочка и Митя подбѣжали къ шкафу, осторожно вытащили за лапки мопсика и принялись ласкать и цѣловать его.
Мопсикъ оказался славною, смышленою собачкой; дѣти его очень полюбили и, въ воспоминаніе его побѣга подъ шкафъ, дали ему кличку «Проказникъ».
a04.jpg
-- Яблоки хорошія! Яблоки! — громко раздавался голосъ торговца, который, держа на головѣ цѣлый лотокъ прекрасныхъ спѣлыхъ яблокъ, проходилъ съ ними по улицѣ одной изъ пригородныхъ деревенекъ, гдѣ находилось много дачниковъ.
-- Ей ты, разносчикъ, сюда, сюда! — то и знай слышалось ему въ отвѣтъ.
Торговецъ былъ очень доволенъ.
Въ продолженіи какого-нибудь часа онъ успѣлъ распродать почти весь товаръ, такъ что когда поровнялся съ крайней дачей, то на лоткѣ оказалось всего пять яблоковъ.
-- Сударыня, купите. Дешево продамъ для остатка, — обратился онъ къ сидѣвшей на балконѣ дамѣ: всего за одинъ гривенничекъ.
-- Хорошо, любезный, давай, — отозвалась послѣдняя и, вынувъ изъ кошелька деньги, передала ихъ торговцу въ замѣнъ пяти яблокъ. — Порадую моего Ванюшу, онъ такъ любитъ яблоки, — проговорила сама себѣ дама и, вставъ, пошла въ комнаты, чтобы отнести яблоки въ буфетъ, при чемъ не замѣтила, какъ одно изъ нихъ выпало и покатилось по дорогѣ.
Ванюша между тѣмъ возвращался изъ сосѣдней рощи, куда ходилъ за цвѣтами вмѣстѣ съ сыномъ сосѣдки, маленькимъ Петей, очень бѣднымъ и чрезвычайно болѣзненнымъ мальчикомъ, который жилъ съ отцомъ и съ матерью въ крошечной коморочкѣ, на дворѣ, около прачечной.
Поровнявшись съ дачей, Ваня замѣтилъ лежавшее на травѣ яблоко, и уже готовился нагнуться, чтобы поднять его, какъ Петя, въ свою очередь увидавъ находку, предупредилъ товарища.
-- Я первый увидѣлъ! — сказалъ-было Ваня, отнимая яблоко (свое любимое угощеніе) и, при мысли о невозможности получить его, почти готовъ былъ заплакать, но, случайно взглянувъ на собесѣдника, прочелъ на его худенькомъ личикѣ выраженіе такого горя, что сейчасъ же отдернулъ руку назадъ и безо всякихъ возраженій уступилъ яблоко.
Петя, между тѣмъ, стоялъ въ нерѣшимости, брать ли его, или отдать маленькому барину.
-- Возьми, — сказалъ Ваня.
-- Но вы говорите, что раньше меня замѣтили его.
-- Я пошутилъ.
Личико Пети просіяло; онъ почти запрыгалъ на мѣстѣ, а затѣмъ, даже не простившись съ Ваней, побѣжалъ въ свою конуру, чтобы скорѣе раздѣлить яблоко съ сестренкою, а Ваня направился домой и, присѣвъ на одну изъ скамеекъ балкона, грустно склонилъ курчавую головку.
-- Ваня! — окликнула его мама.
Мальчикъ всталъ со скамейки, пошелъ въ комнату, и каково же было его удивленіе и радость, когда онъ вдругъ на мѣсто одного яблока получилъ цѣлыхъ четыре.
a04.jpg
Отецъ и мать маленькаго Шуры сидѣли въ столовой и долго разсуждали о томъ, какой бы подарокъ придумать бабушкѣ ко дню ея ангела.
Шура помѣщался около, въ углу на диванѣ; онъ внимательно слушалъ разговоръ, стараясь запомнить каждое слово и, узнавъ, что родители, послѣ продолжительныхъ пересудовъ, порѣшили, наконецъ, сняться группою, и что въ этой группѣ будетъ и онъ, пришелъ въ такой неописанный восторгъ, что, соскочивъ съ мѣста, даже три раза перекувырнулся на коврѣ.
-- Что ты дѣлаешь? — строго спросилъ папа, удивленный неожиданной выходкой мальчика.
-- Это я, папочка, съ радости…
-- Съ какой?
-- Что буду сниматься для бабушки вмѣстѣ съ тобою и съ мамой.
Папа улыбнулся и, погрозивъ пальцемъ, проговорилъ уже ласково:
-- Только ты, смотри, въ фотографіи не вздумай сдѣлать то же самое, когда насъ будутъ снимать.
-- Нѣтъ, папочка, какъ можно. Я знаю, что надо сидѣть смирно.
-- И ни въ какомъ случаѣ не гримасничать, какъ ты иногда любишь, — добавила мать.
Шура далъ слово, что не будетъ гримасничать.
Онъ съ нетерпѣніемъ ждалъ дня, когда отправится сниматься, рѣшивъ мысленно, что въ тотъ моментъ, когда фотографъ скажетъ: «начинаю», все-таки попробуетъ сдѣлать маленькую гримасу, чтобы посмотрѣть, что изъ этого выйдетъ.
Цѣлую недѣлю пришлось Шурѣ ожидать обѣщанной поѣздки. Наконецъ блаженная минута наступила, его нарядили въ новую матросскую курточку, причесали тщательнѣе обыкновеннаго, и онъ отправился съ папой и мамой въ фотографію.
Поднимаясь по лѣстницѣ, ему вдругъ пришла фантазія гримасничать, онъ свернулъ свой маленькій ротикъ на сторону и закатилъ глаза кверху.
-- Шура, — остановила мама: — перестань, нехорошо, какая гадкая привычка. Ты вѣдь уже не маленькій, долженъ понимать, что это некрасиво.
Шура сконфузился.
-- Не буду, мамочка, — отвѣчалъ онъ вполголоса, и дѣйствительно измѣнилъ рѣшеніе попробовать скорчить гримасу, когда будетъ сниматься — какъ хотѣлъ это сдѣлать въ видѣ испытанія. Но не успѣлъ фотографъ усадить его между отцомъ и матерью и приступить къ дѣлу, какъ Шурѣ ужасно захотѣлось повторить гримасу, и вотъ, не долго думая, онъ привелъ планъ въ исполненіе.
-- Готово, — объявилъ фотографъ по прошествіи нѣсколькихъ минутъ и, вынувъ стекло, удалился съ нимъ въ сосѣднюю комнату.
-- Ну что, удачно? — спросилъ его папа, когда онъ снова появился на порогѣ.
-- Вы и супруга ваша вышли отлично, но малютка — отвратительно.
-- Вѣроятно какъ-нибудь пошевелился? — замѣтила мама.
-- Нѣтъ, сударыня, онъ сдѣлалъ гримасу, которая испортила весь портретъ.
Мама и папа съ укоромъ взглянули на мальчика.
-- Попрошу переснять, — сказалъ фотографъ.
-- Не надо, — отвѣчалъ отецъ. — Я человѣкъ занятой, мнѣ нѣтъ времени приходить другой разъ, къ тому же я желаю имѣть портретъ такимъ, какъ онъ есть, авось хотя это обстоятельство исправитъ моего сына, который, при видѣ своей отвратительной гримасы, перестанетъ въ концѣ-концовъ быть непослушнымъ.
Фотографъ попробовалъ-было уговорить Шуринаго папу пересняться, мама, сжалившись надъ сконфуженнымъ мальчикомъ, тоже замолвила словечко, но папа оставался непреклоненъ.
Шура расплакался, давалъ честное слово никогда больше не дѣлать гримасъ, но папа твердо стоялъ на своемъ и потребовалъ, чтобы портретъ былъ отдѣланъ точно въ такомъ видѣ, какъ вышелъ.
Черезъ двѣ недѣли онъ былъ готовъ…
Увидавъ свое искаженное личико, Шура пришелъ въ отчаяніе, чуть не на колѣняхъ умолялъ отца не отправлять портрета къ бабушкѣ, но отецъ и тутъ не измѣнилъ себѣ.
Портретъ сдали на почту съ дополнительнымъ письмомъ, почему Шура вышелъ такъ дурно.
Бѣдняжка долго плакалъ, тосковалъ, раскаивался въ своемъ непослушаніи^ но за то, послѣ всего случившагося, никогда больше не дѣлалъ гримасъ.
a04.jpg
СЪ БОЛЬНОЙ ГОЛОВЫ ДА НА ЗДОРОВУЮ.
править
У Толи была хорошенькая кошечка, Бѣлянка; Толя постоянно забавлялся съ нею, ласкалъ, училъ прыгать черезъ руки и даже стоять на заднихъ лапкахъ, т.-е., иначе говоря — «служить», какъ служатъ собачки.
У Любочки же, младшей сестры Толи, была болонка «Дружекъ», съ которою она тоже возилась цѣлыми днями.
Сначала братъ и сестра очень боялись, что маленькіе пріятели ихъ не поладятъ между собою, но затѣмъ, когда увидѣли, что опасенія напрасны и что собачка и кошечка зажили вмѣстѣ какъ нельзя лучше, совершенно успокоились, утверждая, что красивѣе Бѣлянки и Дружка нѣтъ ничего на свѣтѣ.
-- Прелесть они у насъ, — зачастую повторяли дѣти.
-- Ужъ нашли прелесть, — возразила однажды старушка-няня: — нечего сказать, обоихъ отколотить надо.
-- Отколотить! за что? — въ одинъ голосъ вскричали дѣти.
-- А кто вчера у меня выпилъ сливки, уронилъ на полъ молочникъ и разбилъ его въ дребезги, когда кромѣ ихъ двоихъ никого не было въ комнатѣ?
-- Но вѣдь ты не знаешь, няня, который изъ двухъ именно набѣдокурилъ?
-- Въ томъ-то и бѣда, что навѣрное опредѣлить не могу, но я дознаюсь непремѣнно и тогда уже заранѣе прошу извинить, спуску не дамъ тому, который окажется виноватымъ.
Дѣти ничего не возразили, такъ какъ они вполнѣ соглашались, что виновный всегда долженъ быть наказанъ, но вопросъ заключался только въ томъ: «который именно?»
Отвѣтъ на этотъ вопросъ, однако, не замедлилъ выясниться самъ собою на слѣдующее же утро, когда няня, войдя въ столовую, увидѣла, что стоявшее на окнѣ блюдо съ телятиной опрокинуто и одинъ изъ кусковъ лежитъ подлѣ Дружка.
-- Такъ это ты, плутяга, безобразничаешь! — крикнула старушка и давай колотить по спинѣ бѣднаго Дружка, на громкій визгъ котораго сію же минуту прибѣжали дѣти.
Узнавъ въ чемъ дѣло, они очень опечалились; обоимъ имъ одинаково было жаль болонку, но ни Толя, ни Любочка не рѣшились заступиться за нее.
-- Гдѣ же Бѣлянка? — спросилъ Толя.
-- Почемъ я знаю; бѣгаетъ гдѣ-нибудь по двору, — сердито отозвалась няня. — Вотъ ужо на ночь поймаю и посажу въ кладовую; пускай мышей ловитъ, онѣ, противныя, сегодня прогрызли бумагу, гдѣ завернута крупа, и больше половины высыпали на полъ.
Съ наступленіемъ вечера, няня дѣйствительно поймала Бѣлянку и отнесла въ кладовую въ надеждѣ, что она за ночь переловитъ всѣхъ мышей, но каково же было ея удивленіе, когда, придя туда на слѣдующее утро, застала Бѣлянку спавшею на полкѣ въ то время, какъ три сѣренькихъ мышенка копошились около въ крупѣ и моментально разбѣжались при ея появленіи.
-- Ты это что же? — обратилась тогда старушка къ кошкѣ: — своего дѣла не знаешь?
Бѣлянка лѣниво открыла заспанные глаза и начала вытягивать лапки.
-- Еще нѣжиться вздумала! Вонъ пошла! — пригрозила няня.
Бѣлянка спрыгнула съ полки и поспѣшно побѣжала въ комнаты, гдѣ по прошествіи нѣсколькихъ минутъ раздался звукъ битой посуды.
-- Что такое? — спросила няня, вернувшись изъ кладовой.
-- Да вотъ либо Бѣлянка, либо Дружекъ стаканъ со стола уронили, — пояснила горничная, тоже прибѣжавшая на шумъ.
Няня пристально взглянула на собаку и на кошку, и такъ какъ осколки битаго стекла лежали ближе къ первой, то ей опять попали колотушки.
Такимъ образомъ повторялось нѣсколько разъ, наконецъ однажды Бѣлянка или Дружекъ уронили со стола банку съ вареньемъ и конечно разбили на нѣсколько частей.
-- Это изъ рукъ вонъ! — вскричала тогда няня и, не разбирая больше, кто виноватъ, прямо бросилась на Дружка, подняла сжатый кулакъ, чтобы ударить его, какъ вдругъ замѣтила, что улепетывавшая со всѣхъ ногъ Бѣлянка оставляла за собою мелкіе, красные слѣды малиноваго сиропа.
-- Вотъ оно что! Дружекъ, значитъ, не виноватъ, — сказала няня. — Теперь я понимаю, почему мыши изъ-подъ носу у Бѣлянки сгрызли бумагу; она и тогда вѣроятно, стащивъ жаркое, была такъ сыта, что завалилась спать и позабыла свою обязанность… Постойте, друзья мои, съ сегодняшняго дня я буду слѣдить за вами.
Сказано — сдѣлано; разсказавъ дѣтямъ о приключеніи съ банкой, старушка принялась сообща съ ними слѣдить за Бѣлянкой и за Дружкомъ, и что же получилось въ результатѣ?
По прошествіи самаго короткаго срока они всѣ трое, одновременно, видѣли, что хитрая кошка всякій разъ, оставаясь въ комнатѣ безъ надзора, придумывала новыя проказы, и затѣмъ, успѣвая ловко спрятаться, невольно заставляла подозрѣвать Дружка, оставляя около него улику.
-- Какая ты гадкая, — сказали тогда дѣти. — Нѣтъ, Бѣлянка, это стыдно и не хорошо! Въ наказаніе за твое дурное поведеніе мы отнесемъ тебя въ кухню, гдѣ ты будешь жить до тѣхъ поръ, пока не исправишься.
Съ этими словами они дѣйствительно отнесли кошку въ кухню.
Бѣлянкѣ въ кухнѣ очень не понравилось, она нѣсколько разъ, при всякомъ удобномъ случаѣ, прибѣгала въ комнаты, но Толя первый выгонялъ свою любимицу и даже порою натравлялъ на нее Дружка.
Это послѣднее въ особенности приходилось не по сердцу Бѣлянкѣ, такъ какъ оскорбляло ея кошачье самолюбіе; но дѣлать нечего — приходилось покориться и думать про себя: «сама во всемъ виновата, зачѣмъ хотѣла свалить вину съ больной головы на здоровую!»
a04.jpg
Весело играли въ саду двѣ маленькія дѣвочки, Наташа и Зиночка, вмѣстѣ со своимъ братцемъ Витей. Погода стояла превосходная… Кругомъ такъ хорошо пахло скошеннымъ сѣномъ; дѣти даже позабыли о томъ, что наступила пора завтракать и нисколько не спѣшили идти домой.
Но вотъ вдругъ мимо ихъ, совсѣмъ близко, пропорхнула сначала одна птичка, потомъ другая; пропорхнули разъ, два, три, и затѣмъ, присѣвъ на дерево, принялись чирикать съ видимымъ безпокойствомъ; дѣтей это очень заинтересовало.
-- Онѣ о чемъ-то хлопочатъ, — замѣтилъ Витя.
-- Да, — отозвалась маленькая Зиночка: — можетъ быть гостей ожидаютъ, ну, вотъ и хлопочатъ, чтобы кухарка получше обѣдъ сготовила; помнишь, какъ мама заботилась о пирожномъ и о пирогѣ, когда у насъ должна была обѣдать тётя Катя, а кухарка еще только-что поступила.
Наташа громко расхохоталась. Зиночка взглянула вопросительно.
-- Глупости ты говоришь, — обратилась тогда къ ней Наташа: — развѣ у птицъ есть кухарки и развѣ могутъ онѣ принимать гостей, да еще, вдобавокъ, заботиться о томъ, чтобы получше угостить?
-- Тогда о чемъ же онѣ такъ волнуются?
-- Не знаю.
Зиночка начала оспаривать мнѣніе старшей сестры, Наташа старалась доказать справедливость собственныхъ словъ) между ними завязался споръ, который, вѣроятно, продолжился бы долго, еслибъ Витя не прервалъ его, позвавъ обѣихъ сестеръ къ себѣ.
-- Бѣгите сюда скорѣе, бѣгите! — кричалъ онъ громко: — я покажу вамъ что-то очень интересное!
Дѣвочки поспѣшно направились къ дереву, около котораго, взгромоздившись на камни, стоялъ Витя и, держась одной рукою за жердь, пристально смотрѣлъ на находившійся около кустикъ.
-- Осторожнѣе, Зиночка, — остановила сестренку Наташа: — не наклоняй вѣтки… Я вижу тамъ гнѣздышко съ нѣсколькими крошечными птичками, осторожнѣе, не урони ихъ.
Зиночка отступила шагъ назадъ и принялась, наравнѣ съ Наташей и Витей, разглядывать птичье гнѣздышко.
Въ гнѣздышкѣ, дѣйствительно, находилось штукъ пять-шесть маленькихъ, хорошенькихъ, едва оперившихся птенчиковъ, всѣ они, задравъ кверху головки, чирикали въ голосъ, должно быть просили кушать, а на одной изъ вѣтокъ развѣсистаго дерева сидѣли тѣ самыя двѣ птички, которыя въ такомъ волненіи летали около дѣтей и въ отвѣтъ птенчикамъ тоже чирикали.
-- Птенчики должно быть голодны; я сбѣгаю домой, чтобы принести имъ булочки или крупы, — замѣтилъ Витя и, поспѣшно соскочивъ съ камня, уже готовился бѣжать по направленію къ дачѣ, но встрѣтившаяся на дорогѣ мама остановила его, сказавъ, что птенчики еще слишкомъ малы для того, чтобы кушать и булку, и крупу.
-- Какъ же, мамочка, — возразилъ мальчикъ: — вѣдь нельзя ихъ оставить безъ помощи, они могутъ умереть съ голоду, такъ какъ еще не умѣютъ летать.
-- О нихъ позаботятся ихъ папа и мама.
-- Ихъ папа и мама? — переспросилъ Витя.
-- Да.
-- Но ихъ здѣсь нѣтъ, мамочка, птенчики одни, развѣ ты не видишь?
-- Ихъ нѣтъ въ гнѣздѣ потому, что они боятся васъ, — возразила мама: — но, по всей вѣроятности, они сидятъ гдѣ-нибудь по близости.
-- Да вотъ на деревѣ я вижу двухъ птичекъ, не они ли это!? — вскричала Наташа.
Дѣти взглянули на дерево.
-- Такъ вотъ они чего хлопотали, теперь понятно, — серьезно замѣтилъ Витя. — Бѣдняжки боялись, что мы обидимъ малютокъ… Отойдемте въ сторону и посмотримъ, что будетъ.
Не успѣли дѣти отойти отъ дерева, какъ обѣ сидѣвшія на одной изъ вѣтокъ его птички моментально спустились въ гнѣздо. Птенчики успокоились.
Вѣроятно заботливая мамаша принесла имъ въ клювѣ червячковъ или мушекъ на завтракъ.
Наташа, Витя и Зиночка, притаившись за заборомъ, долго любовались своими новыми знакомыми, которыхъ затѣмъ ежедневно навѣщали.
По прошествіи нѣкотораго времени, птенчики выросли окончательно, и въ одинъ прекрасный день, вылетѣвъ изъ гнѣздышка, покинули его навсегда, что впрочемъ все-таки не мѣшало дѣтямъ проводить въ саду, подъ завѣтнымъ деревомъ, всѣ свои свободные часы и сдѣлать изъ этого мѣста любимое мѣстопребываніе.
a05.jpg
На дворѣ стоялъ очень сильный морозъ, но солнышко свѣтило весело.
Дѣло подходило къ рождественскимъ праздникамъ, и по улицамъ Петербурга было замѣтно особенное оживленіе.
Каждый спѣшилъ что-нибудь купить своимъ дѣтямъ къ предстоящему празднику, и — кто пѣшкомъ, кто на извощикѣ, а кто въ собственномъ экипажѣ — видимо возвращался домой, нагруженный различными лакомствами и игрушками.
-- Счастливые, — слабенькимъ голоскомъ проговорила маленькая, блѣдная и очень плохо одѣтая дѣвочка, сидѣвшая около тусклаго оконца въ подвальномъ этажѣ высокаго каменнаго дома. — Счастливы тѣ дѣти, у которыхъ родители богаты и могутъ сдѣлать имъ ёлку, а мнѣ такъ и думать о чемъ-нибудь подобномъ невозможно.
И, опустивъ печально головку, Оля (такъ звали дѣвочку) сначала заплакала, а затѣмъ, незамѣтно для самой себя, склонившись на подоконникъ, сладко задремала.
И вотъ снится ей, что дверь комнаты скрипнула… Она оглядывается, полагая, что вѣроятно вошла мама, отправившаяся около часа назадъ получить заработанныя деньги въ магазинъ, куда она отъ времени до времени относила заказы — но вдругъ, вмѣсто мамы, дѣвочка видитъ на порогѣ какую-то незнакомую бѣлую фигуру, чрезвычайно привлекательную.
Чѣмъ дольше всматривается дѣвочка, тѣмъ яснѣе и яснѣе узнаетъ въ ней одного изъ тѣхъ ангеловъ, которые нарисованы на образахъ въ церкви, и которыми она постоянно любуется, бывая тамъ.
Вотъ этотъ ангелъ подходитъ ближе… ближе… Вотъ онъ стоитъ уже совсѣмъ рядомъ и подаетъ небольшую рождественскую ёлочку, всю увѣшанную гостинцами.
Дѣвочка очень рада.
«Скорѣе бы мама пришла», думаетъ малютка. «Скорѣе бы показать ей неожиданный подарокъ»…
А мама этимъ временемъ, дѣйствительно, на-яву, торопливыми шагами направляется къ дому.
Она тоже довольна и счастлива, потому что хозяйка магазина, въ видѣ праздничнаго сюрприза, подарила ей десять рублей, и бѣдная женщина первымъ дѣломъ, купивъ молока, булокъ и яицъ на ужинъ только-что поправившейся послѣ болѣзни Олѣ, захватила ей также маленькую рождественскую ёлочку, которая хотя далеко не была такая нарядная, какъ ёлочка, видѣнная дѣвочкою во снѣ, но тѣмъ не менѣе доставила собою бѣдняжкѣ много-много радости.
a05.jpg
ТУДА ВОШЕЛЪ, А НАЗАДЪ НЕ ВЫЙТИ.
править
Мать маленькаго Стёпы была крестьянка, лѣтомъ всегда рано-рано по-утру она уходила на работу, оставляя мальчика одного дома.
Стёпѣ это казалось очень скучнымъ, тѣмъ болѣе, что онъ неохотно игралъ съ остальными деревенскими ребятишками, такъ какъ былъ меньше всѣхъ, слабѣе, и ко всему этому любилъ еще иногда покапризничать.
Если ему товарищи предлагали играть въ лошадки, то онъ отказывался, потому что не хотѣлъ быть лошадкою, которую бьютъ кнутомъ.
-- Ну, тогда будь кучеромъ? — предлагали товарищи.
-- И этого не хочу.
-- Почему?
-- Потому что не могу бѣгать такъ скоро, какъ вы.
-- Тогда сиди одинъ, мы и безъ тебя обойдемся.
Послѣ подобнаго разговора Стёпа, обыкновенно, склонивъ головку, уходилъ домой и, присѣвъ на завалинку, молча ожидалъ возвращенія матери.
Но вотъ однажды послѣдняя, вернувшись съ работы, не нашла его на извѣстномъ мѣстѣ и очень удивилась.
-- Стёпа, Стёпа! — крикнула она, войдя въ избушку: — гдѣ ты?
Но отвѣта не послѣдовало.
-- Куда онъ могъ дѣваться? — тревожно проговорила женщина и, несмотря на усталость, отправилась къ сосѣдямъ наводить справки, не видалъ ли кто ея маленькаго сына — Стёпы.
Оказалось, что никто его не видѣлъ. Бѣдная мама даже заплакала и пошла искать по задворкамъ, полагая, что можетъ онъ гдѣ заснулъ на свѣжей травѣ.
«Ужъ не упалъ ли въ колодезь», подумала она съ ужасомъ, и только-что намѣревалась заглянуть туда, какъ вдругъ услыхала голосъ одной изъ сосѣдокъ:
-- Не горюй! Стёпка твой живъ, — сказала сосѣдка. — Онъ зоветъ тебя, только не могу понять, откуда, съ которой стороны…
Обѣ женщины начали прислушиваться. Голосъ мальчика раздавался ясно, но откуда именно — опредѣлить было очень трудно; однако онѣ все-таки принялись разъискивать и, по прошествіи нѣкотораго времени, дѣйствительно нашли.
Оказалось, что Стёпа, отъ нечего дѣлать, бродя по задворкамъ, изъ любопытства заглянулъ въ одну изъ хлѣвушекъ и, несмотря на то, что дверь отворялась съ трудомъ, все-таки вошелъ въ нее.
Въ хлѣвушкѣ, кромѣ соломы да двухъ старыхъ колесъ съ телѣги, ничего не было; осмотрѣвъ то и другое, мальчуганъ хотѣлъ, выйти на улицу, но каково же было его огорченіе, когда онъ замѣтилъ, что дверь была устроена на блокѣ и что отворить ее съ внутренней стороны у него никогда не хватитъ силы; тогда онъ началъ кричать и звать на помощь, но такъ какъ хлѣвушка находилась далеко отъ жилья, то его никто не могъ слышать, и бѣдняжкѣ пришлось просидѣть тамъ до возвращенія мамы, которая по счастію еще отправилась искать его какъ разъ въ ту сторону.
a05.jpg
Катя только-что поправилась послѣ тяжелой болѣзни, мама, папа и старшій братъ Витя очень радовались ея выздоровленію и хотя дѣвочка уже могла назваться почти совершенно здоровою, все-таки не оставляли ее одну ни на минуту, такъ какъ она еще лежала въ кровати.
-- Что задумалась? — спросилъ ее однажды Витя.
-- Скучно, Витя, лежать надоѣло… Встать хочется, побѣгать… поиграть съ другими дѣтьми.
Погоди, дорогая, теперь, дастъ Богъ, скоро поправишься, поѣдемъ въ деревню, будемъ гулять, на лодкѣ кататься, ходить въ лѣсъ за грибами.
-- Ахъ, Витя, какъ это будетъ хорошо, только я все боюсь… поправлюсь ли?..
-- Полно тосковать. Вѣдь докторъ сказалъ, что теперь опасности нѣтъ, надо только время выждать.
-- Да; это легко сказать! А каково мнѣ?
Витя дружески взялъ сестренку за руку.
-- Давай лучше о другомъ говорить, — сказалъ онъ, самъ едва сдерживая слезы. — Хочешь, я тебѣ нарисую нашъ деревенскій домикъ?
Катя утвердительно кивнула головой.
Витя взялъ карандашъ, бумагу и принялся рисовать видъ ихъ усадьбы, окруженной со всѣхъ сторонъ цвѣтами и зеленью.
Витя вообще рисовалъ не дурно, а на этотъ разъ его рисунокъ вышелъ особенно удачно; маленькая сестричка не спускала глазъ съ карандаша, она внимательно слѣдила за каждымъ взмахомъ, за каждой черточкой.
-- Скоро, скоро, Катюша, поѣдемъ въ наше милое Ивановское, — продолжалъ Витя и, дорисовывая домикъ, началъ говорить о томъ, какъ пріятно и весело проведутъ они лѣто.
Катя слушала съ большимъ удовольствіемъ, припала головкою къ подушкѣ, задремала… И ей вдругъ показалось, что, вмѣсто дѣтской, она сидитъ уже на балконѣ въ деревнѣ, что на дворѣ лѣто… Въ саду много цвѣтовъ, ягодъ… Ей даже слышалось чудное пѣніе птичекъ, — казалось, что она встаетъ съ мѣста, спускается съ лѣстницы, бѣжитъ по дорожкѣ вмѣстѣ съ Витей. Ей легко… У нея ничего не болитъ…
-- Заснула, — прошепталъ между тѣмъ Витя, взглянувъ на блѣдное личико сестренки. — Вѣрно ей что-нибудь хорошее приснилось, она такъ улыбается…
И, осторожно положивъ карандашъ, на ципочкахъ вышелъ изъ комнаты.
a05.jpg
Я НИЧЕГО НЕ БОЮСЬ НА СВѢТѢ!
править
-- Я мужчина, и ничего не боюсь на свѣтѣ! — зачастую повторялъ маленькій Гришута, важно задирая кудрявую головку и проводя пальчикомъ по верхней губѣ, словно желая разгладить воображаемые усы.
-- Въ самомъ дѣлѣ? — недовѣрчиво спросилъ его одинъ изъ товарищей, по имени Серёжа.
-- Въ самомъ дѣлѣ) да вотъ, хотя бы сегодня, мы съ папой, съ мамой и съ Вѣрочкой катались на лодкѣ… Вдругъ начался вѣтеръ…Поднялись волны, Вѣрочка расплакалась, мама, видимо, струсила, папа сдѣлалъ серьезное лицо и предупредилъ всѣхъ, чтобы сидѣли смирно, такъ какъ иначе лодка легко можетъ опрокинуться, а я, представь себѣ, нисколько не испугался, и даже съ большимъ удовольствіемъ смотрѣлъ на всѣ стороны…
-- Потому что ты зналъ, что папа, какъ бывшій морякъ, всегда съумѣетъ во-время предотвратить всякое несчастіе, — перебилъ Серёжа.
-- Вовсе нѣтъ.
-- Разсказывай!
-- Да нѣтъ же, нѣтъ, увѣряю тебя!
-- Можетъ быть ты дѣйствительно храбръ только на водѣ, а при другихъ обстоятельствахъ поступилъ бы иначе.
-- Какой ты несносный, Серёжа, ничѣмъ тебя не увѣришь; да пойми, что про катанье на лодкѣ я разсказалъ только такъ, для примѣра… Но вообще и въ жизни я ничего не боюсь и никогда ни передъ чѣмъ не струшу.
Серёжа улыбнулся.
Гришута замѣтилъ его улыбку, съ очень недовольнымъ видомъ молча отошелъ въ сторону и уже хотѣлъ взяться за книгу, чтобы, подъ предлогомъ чтенія, не продолжать разговора, какъ вдругъ дверь, ведущая въ сосѣднюю комнату, растворилась и на порогѣ показалась мама.
-- Гришута, — заговорила она своимъ обычнымъ ласковымъ голосомъ: « — отнеси этотъ молочникъ со сливками въ кухню, только, пожалуйста, не пролей, или осторожнѣе.
Гришута взялъ протянутый ему мамой молочникъ и, бережно держа его обѣими руками, направился въ кухню.
Проходить ему пришлось длиннымъ корридоромъ, въ глубинѣ котораго ему показалось, что стоитъ какая-то необыкновенно высокая, худощавая фигура, одѣтая во все черное.
-- Кто тамъ?! — окликнулъ фигуру Гришута дрожащимъ голосомъ.
Отвѣта не послѣдовало.
-- Кто тамъ?! — повторилъ мальчикъ, еще болѣе взволнованный.
Фигура продолжала молчать.
Тогда Гришута, подъ вліяніемъ охватившаго его страха, не долго думая, повернулъ назадъ, со всѣхъ ногъ бросился бѣжать въ комнату, гдѣ только-что оставилъ Серёжу.
Позабывъ предостереженіе матери не опрокинуть сливки, онъ ихъ больше половины выкатилъ на свою бархатную курточку.
-- Что случилось? — тревожно спросилъ Серёжа, замѣтивъ сильно поблѣднѣвшее и взволнованное личико храбраго товарища.
Гришута, дрожа точно въ лихорадкѣ, началъ безсвязную рѣчь о томъ, что видѣлъ въ корридорѣ какого-то непомѣрно высокаго человѣка, вѣроятно забравшагося туда не съ добрымъ намѣреніемъ, потому что на вопросъ его, кто онъ такой — человѣкъ этотъ ничего не отвѣчаетъ.
Тогда Серёжа всталъ съ мѣста и храбро направился въ корридоръ, чтобы узнать, въ чемъ дѣло.
Гришута этимъ временемъ поставилъ молочникъ на столъ, а самъ прижался въ уголъ за шкафъ, въ ожиданіи развязки.
Ожидать ему пришлось не долго; менѣе чѣмъ черезъ пять минутъ онъ услыхалъ, что Серёжа возвращается назадъ и громко смѣется.
Гришута взглянулъ на него вопросительно.
-- Знаешь ли чего ты испугался? — спросилъ Серёжа, едва сдерживая смѣхъ.
Гришута отрицательно покачалъ головой.
-- Это папина шинель виситъ на гвоздѣ, а ты принялъ ее за человѣка; ай да мужчина, нечего сказать! Теперь я буду знать, что ты дѣйствительно очень храбръ и ничего на свѣтѣ не боишься.
Гришута опустилъ глаза книзу; ему было очень стыдно; онъ покраснѣлъ до ушей и съ этого дня никогда уже больше не хвастался своею храбростью.
a05.jpg
Грукѣ было пять лѣтъ, а Дуняшѣ четыре; онѣ жили со старушкой-бабушкой, которая своимъ трудомъ и людскимъ подаяніемъ кое-какъ кормила ихъ.
-- Слушайте, дѣтки, — сказала однажды бабушка: — мнѣ сегодня сильно нездоровится, а въ домѣ нѣтъ ни гроша; ступайте вы на улицу просить милостыню.
Дѣвочки отправились. Сначала имъ очень нравилось стоять на чистомъ воздухѣ и, протягивая рученки, глазѣть на прохожихъ, но затѣмъ вскорѣ начали чувствовать холодъ, а ко всему этому еще, словно на зло, ни одинъ прохожій не думалъ подать имъ ни гроша, — это ихъ совершенно обезкуражило.
-- Мнѣ холодно, я хочу кушать, — сквозь слезы проговорила Дуня, корчась и поджимая подъ себя то ту, то другую ногу.
Груня молча прижалась къ сестрёнкѣ, какъ бы желая хотя этимъ немного согрѣть ее, и стала громче обращаться къ прохожимъ съ просьбою подать „копѣечку“, но толку выходило мало. Тогда Дуня начала всхлипывать и, завидѣвъ издали идущую даму, рѣшилась прямо подойти къ ней съ просьбою.
Дама, однако, не обратила вниманія и, отозвавшись скороговоркою: „Богъ подастъ!“ пошла дальше.
-- Пойдемъ домой! — обратилась тогда Дуня къ старшей сестрѣ.
-- Съ чѣмъ же? — возразила послѣдняя. — Ты знаешь, что у бабушки нѣтъ ни гроша денегъ, и она прислала насъ сюда именно для того, чтобы мы принесли что-нибудь.
-- Да когда никто не даетъ!
-- А слышала ты слова этой дамы?
Слышала.
-- Она сказала: „Богъ подастъ“, но я не понимаю, что это значитъ.
-- Я тоже; только во всякомъ случаѣ надо попробовать.
-- Какъ попробовать?
-- А вотъ видишь тамъ въ углу, въ стѣнѣ, сдѣланъ образъ, это должно быть или церковь домовая, или пріютъ, пойдемъ, помолимся.
Разсуждая подобнымъ образомъ, сиротки подошли къ образу, и тутъ же, на холодномъ тротуарѣ, покрытомъ льдомъ и снѣгомъ, начали молиться.
Слезы текли по ихъ блѣдненькимъ личикамъ, которыя выражали столько горя, что невольно обращали на себя вниманіе прохожихъ.
Менѣе чѣмъ черезъ десять минутъ окружавшая ихъ толпа, узнавъ, въ чемъ дѣло, сложилась и собрала для нихъ около пяти рублей.
Дѣвочки считали себя совершенно счастливыми, бѣгомъ бросились къ жилищу бабушки и наперебой другъ передъ другомъ принялись разсказывать обо всемъ случившемся.
a06.jpg
-- Папочка, я недавно слышалъ, что дворникъ Иванъ, прощаясь со своимъ дядей, обѣщалъ непремѣнно пріѣхать къ нему „по первопуткѣ“) скажи, что значитъ это слово, я не понимаю, — спросилъ однажды Боря своего отца во время обѣда.
-- Первопуткою, другъ мой, называется первый санный путь, т.-е. когда снѣгу выпадетъ настолько, что можно ѣхать на саняхъ, — пояснилъ папа.
Боря направился въ дѣтскую, чтобы сообщить немедленно сестричкѣ Вѣрѣ, что значитъ слово „первопутка“, такъ какъ Вѣру оно тоже крайне заинтересовало.
Въ дѣтской онъ засталъ гостей: сына и дочь сосѣдняго помѣщика Иванова — Колю и Настеньку, которыхъ любилъ чрезвычайно и которымъ теперь очень обрадовался», начался общій разговоръ по поводу первопутки и маленькое общество тутъ же порѣшило, что какъ только выпадетъ снѣгъ и прудъ замерзнетъ настолько, что на немъ можно будетъ кататься на конькахъ, отправиться тоже «по первопуткѣ» въ гости къ дѣдушкѣ, жившему на противоположномъ берегу этого самаго пруда.
Съ нетерпѣніемъ ждали дѣтки зимы и морозовъ; ожидать пришлось не особенно долго. Ровно черезъ двѣ недѣли послѣ разговора о первопуткѣ выпалъ снѣгъ и наступили такіе сильные морозы, что прудъ за два дня покрылся толстымъ слоемъ льда.
-- Сегодня, кажется, смѣло можно пуститься въ путь, — сказалъ тогда Коля, вбѣжавъ въ комнату Бори и Вѣрочки.
-- О, да, конечно, --отозвалась послѣдняя, Мама говоритъ, что ледъ крѣпокъ; она позволила намъ отправиться и мы только-что хотѣли идти за тобою и за Настенькой.
-- Настенька сію минуту сама придетъ сюда съ коньками, которые я просилъ ее принести, — отвѣчалъ Коля.
-- А мы тѣмъ временемъ приготовимъ санки, — сказалъ въ заключеніе Боря.
Минутъ черезъ десять все было готово; Вѣрочка надѣла свою новую красную шубку съ мѣхомъ, такую же шапочку и, взявъ въ руки собачку Мильку, помѣстилась въ сани.
Боря, привязавъ къ ногамъ коньки, всталъ позади саней, чтобы толкать ихъ на ходу, а Коля съ Настенькой крѣпко держались за руки и, тоже твердо стоя на конькахъ, приготовились бѣжать первыми.
-- Съ Богомъ, трогайтесь! — скомандовалъ Боря и вдругъ услыхалъ позади себя голосъ маленькаго двоюроднаго брата Пети, который, прикрѣпивъ къ своимъ крошечнымъ ножкамъ коньки, съ громкимъ крикомъ: «стойте! я тоже хочу отправиться съ вами!» ловко подкатилъ къ веселой компаніи въ сопровожденіи собаки Милорки.
-- Тебѣ не поспѣть за нами — устанешь, — отозвался Боря.
-- Я устану? — возразилъ Петя: — никогда; еще васъ перегоню!
И дѣйствительно мальчуганъ оказался прекраснымъ конькобѣжцемъ, несмотря на то, что былъ моложе остальныхъ.
Весело пустились дѣтки въ путь-дорогу. Дѣдушка угостилъ ихъ вкуснымъ шеколадомъ; они вернулись домой совершенно довольные и долго-долго вспоминали пріятное путешествіе «по первопуткѣ».
a06.jpg
=== ПРЯНИЧНЫЙ ЗАЙЧИКЪ. ===
На дворѣ стоялъ теплый лѣтній день; солнышко свѣтило весело. Маленькая Маша, дочь мельника Михѣя, безпрестанно выбѣгала на крыльцо своего деревяннаго домика, расположеннаго рядомъ съ мельницею, и, приложивъ руку ко лбу щитикомъ, все смотрѣла впередъ на дорогу.
-- Кого ты дожидаешь? — спросилъ ее Гриша, племянникъ помощника мельника.
-- Соню, мою старшую сестру; она уѣхала съ мамой въ городъ и обѣщала привезти мнѣ въ гостинецъ пряничнаго зайчика.
-- Онъ долженъ быть очень вкусный?
-- Да; а развѣ ты никогда не пробовалъ?
-- Никогда.
-- Ну, такъ я тебя попотчую.
-- Спасибо.
И дѣти принялись вдвоемъ смотрѣть на дорогу.
-- Ѣдетъ, ѣдетъ! — вскричала наконецъ Маша, радостно хлопая въ ладоши.
На дорогѣ дѣйствительно показалась небольшая телѣжка, въ которой сидѣла жена мельника со своею старшею дочерью.
-- Здравствуй мама, здравствуй Соня! — привѣтствовала Маша новоприбывшихъ. — Гдѣ мои пряничные зайчики?
-- Нѣтъ ихъ, Машечка, — печально отозвалась Соня.
-- Какъ нѣтъ? Почему? Развѣ ты забыла купить?
-- Нѣтъ, напротивъ, я купила ихъ первымъ дѣломъ, пріѣхавъ въ городъ.
-- И что же съ ними сталось?
-- Представь себѣ — потеряла.
-- Не можетъ быть; шутишь, — возразила дѣвочка и принялась шарить по карманамъ старшей сестры.
Пряниковъ, однако, нигдѣ не оказалось. Мама подтвердила слова Сони и добавила, что вѣроятно она какъ-нибудь выронила ихъ изъ телѣжки.
Маша заплакала и, печально склонивъ голову, отправилась въ избушку вмѣстѣ съ остальными, чтобы сѣсть обѣдать.
Не успѣла семья мельника попробовать и первое блюдо, какъ вдругъ около ихъ дома остановился дорожный экипажъ.
-- Эй, хозяинъ! — крикнулъ кучеръ: — выйди-ка сюда на минутку.
Михѣй всталъ съ мѣста, Маша изъ любопытства тоже послѣдовала за нимъ.
Въ экипажѣ сидѣла пожилая дама рядомъ съ маленькой дѣвочкой.
-- Любезный другъ, — обратилась дама къ мельнику: — скажи намъ, пожалуйста, какъ поближе проѣхать въ сосѣднее село Дубровку?
Михѣй почтительно поклонился и началъ объяснять кратчайшій путь, а дѣвочка тѣмъ временемъ пристально смотрѣла на Машу.
-- Послушай милая, — сказала она ласково: — мнѣ кажется ты плакала?
Маша кивнула головкой и чувствовала, что слезы вновь подступаютъ ей къ горлу.
-- О чемъ? — продолжала допрашивать дѣвочка.
Маша въ короткихъ словахъ передала ей приключеніе съ пряничными зайчиками.
Маленькая барышня взглянула на пожилую даму, сказала ей что-то по-французски, затѣмъ вынула изъ кармана небольшой свертокъ и подала его Машѣ.
-- Что это? — спросила послѣдняя.
-- Разверни — увидишь.
Маша развернула свертокъ, и къ крайнему своему удивленію увидѣла въ немъ три пряничныхъ зайчика.
-- Зачѣмъ я буду лишать васъ гостинца? — возразила она, снова подавъ свертокъ барышнѣ. — Вы не виноваты, что мои зайчики потерялись; возьмите ваши назадъ, кушайте сами.
Дѣвочка въ первую минуту протянула руку, но затѣмъ сейчасъ же отдернула ее.
-- Я не возьму, — сказала она, опустивъ глаза: — мы нашли ихъ на дорогѣ… Нѣтъ никакого сомнѣнія, что это тѣ самые зайчики, которые твоя сестра везла тебѣ и потеряла; скажу откровенно, что, поднявъ свертокъ, я очень обрадовалась; но теперь, когда уже извѣстно, кому онъ принадлежитъ, то было бы грѣшно и стыдно не возвратить по принадлежности.
Минуты двѣ длилось молчаніе; обѣимъ дѣвочкамъ очевидно одинаково хотѣлось попробовать вкусныхъ зайчиковъ и онѣ не знали, какъ поступить; наконецъ Маша заговорила первая:
-- Милая барышня, — начала она нерѣшительно: — возьмите одного изъ зайчиковъ себѣ; увѣряю васъ, мнѣ не жаль; вѣдь еслибы вы проѣхали мимо нашего домика и не остановились, чтобы спросить дорогу, я все равно не получила бы ни одного; теперь у меня останется цѣлыхъ два.
Дѣвочка согласилась съ истиною словъ маленькой Маши, охотно взяла у нея одного изъ пряничныхъ зайчиковъ и поѣхала дальше, а Маша, совершенно довольная неожиданною находкою, поровну раздѣлила остальное съ Гришутой и долго вспоминала потомъ о хорошенькой нарядной барышнѣ, про которую любила разсказывать своимъ деревенскимъ подругамъ.
a06.jpg
Толстый котъ Матроска и косматая собака Шарикъ были большіе пріятели.
Однажды Шарикъ въ чемъ-то провинился, хозяинъ далъ ему нѣсколько шлепковъ и, не накормивъ ужиномъ, выгналъ на ночь за ворота домъ караулить.
Шарикъ сѣлъ, поджавши хвостъ, на заваленкѣ и задумался о своей горькой долѣ.
-- Что съ тобою? — промурлыкалъ Матроска, проходя мимо.
Шарикъ подробно разсказалъ ему обо всемъ случившемся.
-- Жаль мнѣ тебя, другъ милый, — отозвался Матроска: — да не знаю, какъ бѣдѣ помочь. Развѣ вотъ что: останусь-ка я караулить домъ, а ты проберись сторонкой въ кухню, переночуй тамъ гдѣ-нибудь въ уголку — обогрѣйся; а утромъ рано вернись къ воротамъ, чтобы хозяинъ не примѣтилъ.
Шарикъ съ благодарностію лизнулъ добраго товарища и, желая въ свою очередь чѣмъ-нибудь услужить ему, предложилъ на слѣдующую ночь отправиться въ кладовую, чтобы замѣнить его тамъ и ловить мышей.
-- Спасибо, — отозвался Матроска и, важно расположившись у воротъ, рѣшилъ не давать спуска ни одному прохожему; и дѣйствительно, какъ только издали слышалъ чьи-нибудь шаги, сейчасъ же начиналъ фыркать, щетиниться, вертѣть хвостомъ, а прохожіе, даже не замѣчая этого, спокойно проходили мимо.
Часовъ въ двѣнадцать ночи къ воротамъ подкрался воръ, страшный, высокій, съ палкою въ рукѣ.
Матроска сначала хотѣлъ принять воинственную позу, но, разсудивъ, что воръ все равно не обратитъ вниманія, скромно отошелъ въ сторону. Воръ между тѣмъ толкнулъ ногою калитку, осторожно пробрался черезъ узкій дворикъ на черную лѣстницу, и вскорѣ вернулся опять на улицу, держа въ рукѣ хозяйскій самоваръ.
Матроска вѣжливо посторонился и, свернувшись клубочкомъ, спокойно проспалъ до утра.
Утромъ рано-ранёхонько прибѣжалъ Шарикъ и, еще разъ поблагодаривъ кота, повторилъ обѣщаніе отплатить услугою за услугу.
-- Ахъ ты лѣнивая собаченка! — вскричала вдругъ выбѣжавшая изъ воротъ хозяйка. — Не умѣла укараулить господскаго добра, изъ-за тебя мы остались безъ самовара, вотъ тебѣ, вотъ тебѣ! И, схвативъ за хвостъ, швырнула его на улицу.
Шарикъ не могъ понять въ чемъ дѣло, завизжалъ и, прибѣжавъ въ комнаты, спрятался подъ диванъ, откуда вышелъ только къ вечеру, чтобы повидаться съ Матроской и сказать ему, что онъ непремѣнно отправится на ночь въ кладовую опять тихонько отъ хозяина.
Очутившись одинъ въ незнакомомъ мѣстѣ, да еще впотьмахъ, онъ подумалъ, что кошачья служба еще пожалуй тяжелѣе собачьей и, развалившись около порога, проспалъ всю ночь крѣпкимъ сномъ, такъ что даже не слыхалъ, какъ сновавшія мимо мыши у него чуть не подъ носомъ поѣли кондитерскій пирогъ, сыръ, жаркое,.и опрокинули кувшинъ со сливками.
Съ наступленіемъ утра Матроска пришелъ въ кладовую.
-- Спасибо, Шаринька! — сказалъ онъ, мурлыча. — Бѣги скорѣе вонъ, чтобы хозяйка тебя не замѣтила.
Шарикъ отправился за ворота, а котъ свернулся клубкомъ на полу подъ полками и притворился спящимъ; но едва онъ зажмурилъ глаза, какъ хозяйка, вошедшая въ эту минуту въ кладовую, начала драть его за уши, приговаривая: вотъ тебѣ, вотъ тебѣ, лѣнивецъ; вмѣсто того, чтобы ловить мышей, почивать изволишь!
Матроска вихремъ понесся на улицу.
-- Что случилось? — спросилъ его Шарикъ.
-- Да вѣрно хозяйка какъ-нибудь провѣдала про нашу сдѣлку, — отвѣчалъ Матроска, встряхиваясь: — вчера тебѣ досталось, а сегодня мнѣ; на самомъ же дѣлѣ кажется не все ли равно, что котъ домъ караулитъ, что собака въ кладовой мышей ловитъ.
-- Конечно все равно, — порѣшилъ Шарикъ. — Капризъ это хозяйкинъ — больше ничего.
a06.jpg
-- Какой я садикъ устроила моимъ кукламъ, просто прелесть! — сказала маленькая Таня, вбѣжавъ въ комнату матери. — Не по лѣнись, дорогая, пойдемъ посмотримъ. Мама встала съ мѣста и послѣдовала за дѣвочкой въ палисадникъ, въ одномъ изъ уголковъ котораго находился кукольный садикъ; но не успѣли онѣ подойти туда, какъ вдругъ щенокъ младшаго брата Тани, маленькаго Мити — побѣжалъ впередъ, и въ одну минуту перетопталъ посаженные Танею цвѣты безъ корней, и даже мѣстами вырылъ ихъ изъ земли.
-- Ай, ай, ай! — закричала Таня, сильно разсердившись. — Противная Зефирка, подожди — я задамъ тебѣ!
Съ этими словами дѣвочка, схвативъ огромную палку, высоко подняла ее надъ собою, чтобы изо всѣхъ силъ ударить крошечнаго щенка, который между тѣмъ, видимо не понимая, сколько натворилъ бѣды, продолжалъ по прежнему весело прыгать и кувыркаться.
Еще одна минута и страшная палка, ударившись о спину Зефирки, навѣрное убила бы ее на повалъ, но по счастію мама успѣла во-время схватить Таню за руку.
-- Таня, что ты дѣлаешь!? — вскричала она. — Разсуди хорошенько, настолько ли Зефирка виновата, какъ тебѣ кажется; вѣдь она глупенькая, ничего не понимаетъ…
И дѣйствительно Зефирка, какъ бы въ доказательство истины словъ мамы дѣвочки, въ эту самую минуту уцѣпилась крошечными зубенками въ палку, и съ лаемъ и визгомъ старалась сдвинуть ее съ мѣста.
Таня закрыла лицо руками и горько заплакала.
-- Тебѣ жаль истоптанныхъ цвѣточковъ? — спросила мама.
Таня вмѣсто отвѣта отрицательно качала головой и продолжала плакать.
-- Тогда о чемъ же плакать?
-- Мамочка, мнѣ страшно подумать, какая я злая, нехорошая дѣвочка, — отвѣчала Таня. — Если бы ты во-время не схватила меня за руку, и я бы убила Зефирку, каково бы мнѣ было теперь смотрѣть на нее и на отчаяніе нашего Мити, который, какъ ты сама знаешь, любитъ свою Зефирку безъ памяти?
-- Да, это было бы ужасно.
Таня расплакалась еще больше, а Зефирка, словно сообразивъ въ чемъ дѣло и, желая успокоить маленькую барышню, прыгнула къ ней на колѣни и принялась лизать руки.
-- Милая, дорогая собачка, — ласкала ее Таня: — какъ я передъ тобою виновата.
-- Ну, полно, Танечка, перестань! — снова заговорила мама, крѣпко поцѣловавъ дѣвочку. — Вѣдь больше ничего подобнаго съ тобою вѣроятно никогда не случится?..
-- О, да, да! — отозвалась Таня.
И дѣйствительно съ этого достопамятнаго дня сдѣлалась гораздо сдержаннѣе, и если случалось иногда разсердиться на Митю, на Зефирку или даже просто на куклу, то въ минуту гнѣва всегда вспоминала сцену въ палисадникѣ, и сейчасъ же успокаивалась.
a06.jpg
Ваня, Коля и Варенька долго толковали между собою о томъ, что подарить мамѣ въ день ея ангела и наконецъ на общемъ совѣтѣ порѣшили сложиться всѣ трое и заказать букетъ.
Младшая сестра ихъ, Манечка, присутствующая при совѣщаніи, пожелала тоже пойти въ долю.
-- Хорошо, — отвѣчала Варя: — только, пожалуйста, не проболтайся; ты вѣдь извѣстная болтушка, ничего на языкѣ не удержишь.
Манечкѣ это замѣчаніе очень не понравилось; она надула губки и ушла въ садъ, куда вскорѣ послѣдовали и остальные. Началась общая игра. Маня позабыла о своемъ неудовольствіи…
Набѣгавшись вдоволь, дѣти вернулись на балконъ, чтобы отдохнуть около работавшей тамъ мамы. Мальчики размѣстились на ступенькахъ, Варенька сѣла на скамейку, а Манечка, какъ самая маленькая, вскарабкалась на кресло сзади мамы и, положивъ свою курчавую головку на плечо послѣдней, сначала готовилась какъ будто задремать, потомъ вдругъ заговорила:
-- Мамочка, знаешь что я тебѣ скажу?
-- Нѣтъ, крошка, не знаю, — улыбнулась мама.
-- Ваня, Коля и Варенька готовятъ тебѣ въ подарокъ прекрасный букетъ. Завтра Коля пойдетъ къ садовнику заказывать; только мамочка, дорогая, ты не проболтайся о томъ, что я сейчасъ сказала, иначе…
-- Маня! — въ голосъ остановили ее мальчики и Варя.
-- Ахъ, Боже мой, что я надѣлала! — почти съ отчаяніемъ вскричала болтушка. — Вѣдь я совсѣмъ позабыла, что именно отъ мамы-то и надо было скрывать все до поры, до времени.
-- Ничего, ничего! — смѣясь, возразила мама: — я не слыхала, о чемъ шла рѣчь.
-- Нѣтъ, мамочка, не могла ты не слыхать — противная болтушка говорила слишкомъ громко, — сердито замѣтилъ Ваня.
-- Это правда, — сквозь слезы подтвердила Манечка: — я сама знаю, что я «противная болтушка», но право же больше никогда не буду такою, только не сердитесь на меня и простите.
Дѣти въ первую минуту, при всемъ желаніи не сердиться на Маню, — не могли, но затѣмъ имъ самимъ стало смѣшно вспомнить выходку сестрёнки, они больше не упрекали ее и ограничились только тѣмъ, что уже безъ нея придумали новый подарокъ.
a06.jpg
НАХОДКА.
Володя вышелъ съ мамой погулять въ садъ и, заговорившись о разныхъ разностяхъ, не замѣтилъ, какъ они миновали калитку и, все шагая впередъ по тропинкѣ, вдругъ въ концѣ-концовъ очутились на берегу рѣки.
-- Дальше идти некуда? — сказалъ тогда Володя.
-- Я думаю, — отозвалась мама, улыбнувшись.
-- Пойдемъ назадъ.
-- Хорошо; только прежде присядѣмъ здѣсь отдохнуть немного.
Съ этими словами мама опустилась на траву и, раскрывъ захваченную съ собою книгу, принялась читать ее.
Володя расположился около; но онъ не могъ и не любилъ долго оставаться на одномъ мѣстѣ, а потому черезъ нѣсколько минутъ снова вскочилъ на ноги и отправился бродить вдоль берега.
Тамъ цвѣточекъ увидитъ, какой хорошенькій; тамъ травку — нагнется, сорветъ, понюхаетъ; тамъ, смотришь, бабочка пёстренькая махнетъ крылышками — Володя бросится вдогонку; тамъ птичка зачирикаетъ — послушать хочется; словомъ, на каждомъ шагу встрѣчается что-нибудь интересное…
Но вотъ вдругъ слышится Володѣ гдѣ-то по близости пискъ, онъ идетъ по тому направленію, откуда пискъ раздается и, поровнявшись съ грудою сухихъ листьевъ, замѣчаетъ, что посреди ихъ находится несчастный, маленькій котеночекъ, дрожа точно въ лихорадкѣ.
-- Ахъ ты мой бѣдненькій! — съ участіемъ обратился къ нему Володя и, подобравъ его на руки, понесъ къ матери.
-- Посмотри, дорогая, что я нашелъ! — крикнулъ мальчуганъ издали. — Кошечка… она вся съёжилась, дрожитъ… Кушать должно быть хочетъ… Посмотри съ какою жадностью сосетъ мой палецъ… Вѣдь ты, мамочка, позволишь мнѣ взять ее, не правда ли?
-- Конечно, дружекъ; развѣ возможно оставить несчастное созданьице умереть съ голоду; его должно быть забросилъ сюда какой-нибудь злой деревенскій мальчишка.
-- Бѣдненькій, бѣдненькій! — продолжалъ между тѣмъ Володя, лаская котенка, и бережно понесъ домой.
Котенокъ дѣйствительно оказался совсѣмъ голоднымъ, такъ какъ сразу выпилъ полное блюдечко молока, послѣ чего не только пересталъ дрожать и ёжится, но даже началъ весело играть съ брошенной ему бумажкою.
Авдотья, старая кухарка, не любившая вообще кошекъ, сначала очень косо поглядывала на незванаго гостя, но потомъ невольно, залюбовавшись его граціозными движеніями, такъ полюбила, что постоянно держала около себя.
Котенокъ росъ какъ говорится не по днямъ, а по часамъ; къ концу года изъ него вышелъ прекрасный, большой котъ, который мастерски ловилъ крысъ и мышей, видимо стараясь этой услугой отблагодарить добрыхъ людей за то, что они его пригрѣли, и не дали въ лѣсу умереть съ голоду.
a07.jpg
Бабушка подарила Надѣ въ рожденье прекрасную куклу съ черными волосами. Надя ее очень любила, называла дочкой, и одѣвала всегда одинаково съ куклой своей любимой подруги Леночки.
Когда исполнился ровно годъ съ того дня, какъ кукла находилась у Нади, дѣвочка задумала устроить большой праздникъ, пригласивъ Леночку со своею куклою и затѣмъ еще одну подругу съ двумя куклами, такъ что въ общемъ всѣхъ куколъ составилось четыре.
Куклы Нади и Леночки, по обыкновенію, были одѣты въ совершенно одинаковыя платья, на этотъ разъ желтаго цвѣта, съ тою только разницею, что одна имѣла бѣлый передникъ, а другая нѣтъ; двѣ же остальныя явились въ розовомъ платьѣ и въ голубомъ.
Надя приготовила для дорогихъ гостей низенькій столикъ, поставила четыре игрушечныхъ стулика; столъ былъ накрытъ бѣлою скатертью и на немъ красовались крошечныя чашечки, сливочникъ, кофейникъ, чайное печенье; кромѣ того Надя, подъ руководствомъ кухарки Марины, сама собственноручно смастерила каравай, который оказался такимъ вкуснымъ, что дѣвочки, кушавшія за куколъ, не оставили отъ него ни кусочка.
Маленькій братецъ Нади, Серёжа, сначала подтрунивалъ надъ сестрою, что она устраиваетъ угощенье для куколъ, но потомъ, увидавъ, какъ все вышло красиво и аппетитно, подъѣхалъ къ столу на деревянной лошадкѣ, всталъ къ сторонѣ и молча принялся слѣдить глазами, какъ Надя обносила куколъ вкуснымъ караваемъ. Явились также незваными гостями черненькая собачка Трезорка и сѣрый котъ Баронъ; оба они поглядывали на угощеніе также умильно, какъ и Серёжа.
-- Чего пришли? Вѣдь я васъ не приглашала, — шутя обратилась къ нимъ Надя.
Трезорка, вмѣсто отвѣта, вильнула хвостомъ, а Баронъ принялся мяукать.
-- Мяу, мяу, мяу! — вторилъ ему, смѣясь, Серёжа и, протягивая ручки, знаками просилъ дать ему тоже кусочекъ каравая.
-- А кто вчера дразнилъ меня, говоря, что глупо и смѣшно устраивать для куколъ праздникъ? — спросила Надя шалуна-братишку.
-- Но я не могъ думать, что праздникъ твой выйдетъ такъ удачно.
-- Полно, Надюша, не сердись, прости его; пусть онъ тоже присядетъ съ нами, — вмѣшалась Леночка: — у насъ такъ весело; зачѣмъ же лишать его удовольствія?
-- Больше не будешь подтрунивать? — снова обратилась къ мальчику Надя.
-- Не буду; никогда не буду.
-- Въ такомъ случаѣ — садись.
Анюта (такъ звали другую подругу) посторонилась, чтобы дать мѣстечко Серёжѣ, который, не заставивъ дважды повторять предложеніе, поспѣшилъ присоединиться къ веселой компаніи.
Трезорка и Баронъ сдѣлали то же самое и тутъ-то начался у нихъ пиръ горою.
a07.jpg
=== У СТРАХА ГЛАЗА ВЕЛИКИ. ===
Ниночка и Вася жили съ мамой на дачѣ, недалеко отъ которой находилась высокая гора, круто спускавшаяся въ маленькій овражекъ.
Дѣтямъ этотъ овражекъ очень нравился и прогулка по направленію къ нему была ихъ любимою.
Отправившись туда однажды за цвѣтами, они по обыкновенію спустились въ самую глубину и разошлись въ разныя стороны. Не успѣлъ маленькій Вася нагнуться за первымъ попавшимся на глаза цвѣткомъ, какъ вдругъ услыхалъ позади себя торопливые шаги Ниночки, которая, блѣдная, взволнованная, молча схватила его за руку и съ такою силою потащила вверхъ по тропинкѣ, что мальчуганъ едва могъ слѣдовать за нею.
-- Что случилось? Чего ты такъ испугалась? — спросилъ онъ, едва переводя духъ.
Но Ниночка ничего не отвѣчала, шла по прежнему скоро, изрѣдка оглядываясь назадъ, и только выйдя на большую дорогу, гдѣ безпрестанно попадались прохожіе и проѣзжіе, рѣшилась отозваться на вопросъ брата, сказавъ, что видѣла въ оврагѣ неподвижно лежавшаго человѣка, который, по ея мнѣнію, непремѣнно долженъ былъ быть разбойникъ и что имъ надо какъ можно скорѣе постараться добраться домой, чтобы онъ ихъ не нагналъ и не ограбилъ.
При словѣ «разбойникъ» Вася поблѣднѣлъ, задрожалъ и расплакался. Ниночка тащила его впередъ изо всей силы… Вася отъ страха и усталости едва передвигалъ ноги.
-- Бѣдный ребенокъ! Онъ не вынесетъ такой скорой ходьбы, — сказалъ, взглянувъ на него, какой-то мужчина, шедшій на встрѣчу, и затѣмъ, обратившись къ Ниночкѣ, посовѣтовалъ идти тихонько.
-- Вашъ маленькій братъ можетъ заболѣть, — сказалъ мужчина. — Посмотрите, бѣдняжка и теперь уже въ лицѣ измѣнился, не надо бѣжать подобнымъ образомъ.
-- Да, чтобы насъ догналъ разбойникъ? — съ досадой отвѣчала Ниночка и уже хотѣла снова пуститься дальше еще быстрѣе прежняго, но незнакомый мужчина заслонилъ собою дорогу.
-- Какой разбойникъ? Гдѣ, когда вы его встрѣтили? — спросилъ онъ съ удивленіемъ.
Ниночка въ короткихъ словахъ передала, что собственными глазами видѣла на самой глубинѣ оврага лежащаго внизъ лицомъ человѣка.
-- Друзья мои, — возразилъ незнаконецъ: — я только-что оттуда и никого на замѣтилъ.
Но Ниночка твердо стояла на своемъ; незнакомецъ предложилъ вернуться, чтобы освидѣтельствовать на мѣстѣ, гдѣ именно лежитъ разбойникъ.
Сначала дѣти и слышать не хотѣли ни о чемъ подобномъ, но затѣмъ, когда вдругъ увидѣли показавшагося на дорогѣ отца, который возвращался изъ города со службы на дачу, то охотно послѣдовали за незнакомцемъ, чтобы встрѣтить папу.
Незнакомецъ оказался сосѣдомъ-дачникомъ; папа его зналъ, поздоровался съ нимъ и, услыхавъ въ чемъ дѣло, тоже пожелалъ, въ видѣ прогулки, идти смотрѣть разбойника.
-- Вотъ, вотъ! — заговорила Ниночка, робко заглядывая въ оврагъ, когда они съ нимъ поровнялись. — Смотрите, онъ и теперь еще лежитъ точно также, какъ прежде, внизъ лицомъ… Не копошится…
-- Гдѣ? — спросилъ папа.
-- Въ травѣ около кустика.
Папа и дачникъ-сосѣдъ начали внимательно разглядывать то мѣсто, на которое указывали дѣти, и громко расхохотались.
Ниночка и Вася не могли ничего понять.
Тогда папа молча взялъ обоихъ за руки и принялся спускаться внизъ.
Теперь они уже не боялись, потому что были не одни, и знали, что папа ихъ такой смѣлый и сильный, что всегда справится съ любымъ разбойникомъ… Но что же оказалось, когда они подошли совсѣмъ близко къ предполагаемому разбойнику. Оказалось, что это было просто бревно, по довольно оригинальной формѣ своей, дѣйствительно, нѣсколько напоминающее человѣческую фигуру.
a07.jpg
Миша сидитъ на балконѣ и нехотя учитъ урокъ, думая о томъ, какъ весело теперь играютъ на лужкѣ его братья, сестры и дѣти сосѣднихъ дачниковъ, а ему, бѣдняжкѣ, приходится корпѣть надъ книгою, такъ какъ онъ все время лѣнился, и не выдержалъ экзамена въ школу, — надо было готовиться вторично.
-- Господи! Какая тоска! — вслухъ заговорилъ самъ съ собою мальчикъ. — Зачѣмъ я не слушался совѣта мамы и не хотѣлъ серьезнѣе заняться передъ каникулами; теперь бы вотъ вмѣстѣ съ Петей Назарьевымъ сдалъ экзаменъ и игралъ бы покойно, а то… Ахъ, ужасно, ужасно!
И, закрывъ лицо руками, Миша началъ раскачиваться на стулѣ и опять скороговоркою твердить французскіе стихи; но рѣчь его скоро оборвалась, такъ какъ наружная калитка садика, куда выходилъ балконъ, вдругъ отворилась и онъ увидалъ идущаго къ нему по дорожкѣ маленькаго, очень мило одѣтаго мальчика, — это былъ Петя Назарьевъ.
-- Посмотри, какая у меня красивая курточка, — заговорилъ Петя. — Въ ней я буду ходить въ школу, тамъ у всѣхъ мальчиковъ такія: вѣдь хорошо она сидитъ на мнѣ — правда?
-- Превосходно, — отвѣчалъ Миша, разглядывая пріятеля со всѣхъ сторонъ. — Какой ты счастливый, Петя, не то, что я — сижу за книгой въ старой матросской рубашкѣ, которая надоѣда мнѣ до безобразія.
-- Самъ виноватъ, — отозвался Петя. — Еслибы не лѣнился зимою, сдалъ экзаменъ, и тебѣ бы сшили такую курточку.
-- Да, но для того, чтобы сдать экзаменъ надо учиться.
-- Конечно.
-- А это очень трудно…
-- Совсѣмъ нѣтъ, надо только серьезно приняться за дѣло, и во время урока не развлекаться никакими мыслями, но однако прощай, мнѣ нельзя долго съ тобой разговаривать, портной ждетъ съ примѣркою пальто, и мама приказала скорѣе возвращаться.
Съ этими словами Петя пошелъ обратно по направленію къ калиткѣ. Миша долго слѣдилъ за нимъ глазами, любуясь изящною курточкою, а когда онъ окончательно скрылся изъ виду, то снова взялся за книгу.
-- Попробовать развѣ хотя разъ въ жизни поучиться такъ, какъ совѣтовалъ Петя, — сказалъ онъ самъ себѣ и дѣйствительно употребилъ всѣ силы, все стараніе, чтобы не развлекаться.
Сначала это казалось ему трудно, но потомъ, мало-помалу, дѣло пошло на ладъ$ онъ сталъ заниматься точно такимъ же образомъ ежедневно, благодаря чему въ августѣ отлично сдалъ экзаменъ и, нарядившись въ такую же точно курточку, какъ Петя, вмѣстѣ съ нимъ, одновременно, поступилъ въ школу.
a07.jpg
Ваня былъ сынъ простого крестьянина и жилъ со своими родителями въ деревнѣ.
-- Скоро ли я выросту большой? — спросилъ онъ однажды отца, когда послѣдній, послѣ утомительной полевой работы, возвратившись домой, сѣлъ за ужинъ.
-- Нѣтъ, братъ, не скоро еще. А что? — отозвался отецъ.
-- Мнѣ бы очень хотѣлось ходить вмѣстѣ съ тобою на сѣнокосъ; дома скучно сидѣть сложа руки въ то время, какъ всѣ взрослые работаютъ.
-- Погоди, настанетъ и твой чередъ.
-- Ты и теперь, Ванюша, не сидишь безъ дѣла въ то время, какъ мы работаемъ на полѣ, — вмѣшалась въ разговоръ мать мальчика, который взглянулъ на нее вопросительно. — Да, — продолжала женщина, кивнувъ головою: — на кого же мы оставляемъ домъ и маленькаго Сеню, когда уходимъ; безъ тебя намъ бы пришлось нанимать няньку, которая лѣтомъ не пойдетъ дешево.
-- Какая это работа, — возразилъ Ваня: — ничего не стоитъ.
На томъ разговоръ и покончили. Послѣ ужина вся семья улеглась спать, а на слѣдующее утро, съ первыми лучами солнца, снова отправилась въ поле.
Ваня остался одинъ съ братишкой Сеней; сначала онъ, по обыкновенію, вынесъ его на улицу, посадилъ рыться въ песокъ, а самъ побѣжалъ играть съ другими деревенскими ребятишками, но затѣмъ, замѣтивъ, что Сеня началъ жмуриться и плакать, накормилъ его оставленной матерью кашей, снесъ обратно въ избушку и уложилъ спать.
-- Ваня, что ты тамъ дѣлаешь? — окликнулъ его маленькій сосѣдъ Гриша: — или играть въ городки, мы тебя ожидаемъ!
-- Сейчасъ! Дай уложить братишку; онъ живо у меня заснетъ… Подожди немного, я скоро…
И, дѣйствительно, черезъ нѣсколько минутъ мальчикъ снова вышелъ на улицу, вмѣшался въ веселую толпу товарищей и игра между ними пошла еще веселѣе.
Но вотъ вдругъ откуда-то запахло гарью; неопытные ребятишки не обратили на это вниманія до тѣхъ поръ, пока вдругъ съ ужасомъ увидѣли, что сосѣдняя избушка, примыкавшая стѣной къ избушкѣ родителей Вани, вся объята пламенемъ.
-- Ай, ай, ай! — въ голосъ закричали дѣти и со страху, какъ безумные, разбѣжались въ разныя стороны.
Ваня въ первую минуту тоже безсознательно пустился вслѣдъ за остальными, но потомъ, вдругъ вспомнивъ вчерашнія слова матери: "на кого же мы оставляемъ домъ и маленькаго Сеню, быстро повернулъ назадъ, бросился въ избушку, вынесъ на собственныхъ плечахъ корзинку, въ которой спалъ Сеня, поставилъ ее поодаль на берегу рѣки; затѣмъ вернулся вторично въ избу, доставъ изъ сундука нѣсколько рублевыхъ бумажекъ и мелкихъ монетъ, составлявшихъ все богатство его родителей, спряталъ подъ соломенный тюфякъ братишки, и уже готовился мало-по-малу перетаскивать всѣ остальныя болѣе или менѣе цѣнныя и не слишкомъ тяжелыя вещи, какъ отецъ, мать и прочіе крестьяне, увидѣвшіе съ поля пожаръ, со всѣхъ ногъ прибѣжали въ деревню.
По счастію бѣду удалось захватить во-время^ все ограничилось однимъ сгорѣвшимъ домикомъ да тѣмъ, что на хаткѣ родителей Вани испортило крышу.
Узнавъ о храбромъ распоряженіи мальчугана, отецъ, мать и всѣ сосѣди пришли положительно въ восторгъ, и съ этого достопамятнаго дня не называли его иначе, какъ смѣльчакомъ — прозвище, которое ему осталось навсегда, до глубокой старости.
a07.jpg
ПО ПЛАТЬЮ ВСТРѢЧАЮТЪ, ПО УМУ ПРОВОЖАЮТЪ.
править
Однажды, въ жаркій лѣтній день, Шура вышелъ на балконъ подышать свѣжимъ воздухомъ и увидалъ проходившаго мимо очень бѣдно-одѣтаго мальчика съ шарманкою за плечами.
Мальчикъ лѣниво шагалъ по дорогѣ, держа на веревочкѣ косматую и, съ перваго взгляда, очень неприглядную собачку.
-- Охота тебѣ такую гадость водить съ собою? — не утерпѣлъ, чтобы не замѣтить, Шура, обратившись къ незнакомцу.
Мальчикъ съ укоромъ взглянулъ на Шуру, затѣмъ перевелъ взглядъ на собачку, нагнулся, погладилъ ее и проговорилъ тихо, ласково:
-- Ну-ка, Султанушка, докажи маленькому барину, что ты далеко не гадость, потому что помогаешь мнѣ зарабатывать хлѣбъ; встань на заднія лапки!
Султанъ повиновался; мальчикъ этимъ временемъ поставилъ шарманку на дорогу передъ балкономъ и заигралъ на ней вальсъ.
Султанъ принялся на заднихъ лапкахъ танцовать вокругъ; потомъ мальчикъ взялъ палку и заставилъ своего косматаго друга прыгать черезъ нее, кувыркаться, становиться вверхъ ногами, поднимать то лѣвую, то правую лапку, лаять по заказу пять, десять, пятнадцать разъ; наконецъ, въ заключеніе, бросилъ на землю фуражку, которую Султанъ поднялъ, ловко взявъ въ зубы козырькомъ, и съ которою началъ обходить собравшуюся около балкона толпу любопытныхъ.
-- Ура, Султанъ, ура! — слышалось со всѣхъ сторонъ, и монета за монетою летѣли въ шапку.
-- Молодецъ, Султанъ! — въ свою очередь крикнулъ ему Шура и, сбѣгавъ въ дѣтскую, досталъ изъ комода цѣлый рубль, только-что подаренный ему мамой за хорошее поведеніе и тоже бросилъ въ шапку ожидавшей его собачки.
-- Ну, баринъ, что скажете теперь о моемъ Султашкѣ? — спросилъ маленькій шарманщикъ. — Неужели по прежнему назовете гадкимъ?
-- Нѣтъ, нѣтъ, никогда! — возразилъ Шура. — Напротивъ, назову умникомъ, и очень раскаиваюсь въ томъ, что выразился такъ неосторожно… Прости меня, милый Султаша! — добавилъ онъ, обратившись къ собачкѣ.
Султанъ словно понялъ рѣчь Шуры и, вѣроятно желая показать ему, что не сердится — привѣтливо замахалъ хвостомъ, высунулъ языкъ, и въ припрыжку послѣдовалъ дальше за своимъ вожакомъ.
-- Пойдемъ, пойдемъ! — сказалъ ему послѣдній. — Теперь о тебѣ никто не скажетъ, что ты гадкій пёсъ; недаромъ люди сложили пословицу: «по платью встрѣчаютъ, по уму провожаютъ».
a08.jpg
Жоржикъ, Алёша и Соня цѣлый день гуляли по полю, собирая различные полевые цвѣточки, и даже землянику, которая изрѣдка попадалась имъ на глаза; день былъ очень жаркій, солнышко свѣтило весело, и дѣтки, притомившись продолжительною ходьбою, съ большимъ удовольствіемъ зашли на ферму отдохнуть и прохладиться.
-- Милая Марьюшка, — сказалъ Алёша женѣ фермера: — дайте намъ пожалуйста по стаканчику молока, мы очень устали, и страшно хочется пить.
-- Сейчасъ, милый баринъ, — отвѣчала Марьюшка. — Присядьте пока на скамейку подъ деревомъ, я только схожу за ключемъ отъ ледника.
Дѣти расположились на указанной скамейкѣ въ ожиданіи обѣщаннаго молока, но однако прошло болѣе десяти минутъ, а Марья все не являлась.
-- Что же это такое? Какъ долго она заставляетъ ожидать себя, — съ досадою сказалъ маленькій Жоржикъ. — Поди Лёша, поторопи.
-- Не ловко; подождемъ немного, вѣроятно придетъ скоро, — возразилъ старшій братъ. И, дѣйствительно, Марья показалась немедленно у входа въ калитку, только въ рукахъ она не держала ни молока, ни стакановъ.
-- Вѣдь вотъ какая бѣда, — заговорила добрая женщина жалобнымъ тономъ: — ключь-то отъ ледника нигдѣ найти не могу, должно быть работница Даша унесла съ собою, — молока не достать.
-- Ахъ, какъ досадно! Намъ ужасно хочется пить, — сказала Соня. — Нельзя ли хоть по стаканчику водицы.
-- Зачѣмъ водицы, я лучше принесу вамъ малиноваго морсу.
-- Спасибо, Марьюшка, пожалуйста принесите, мы будемъ очень рады.
Марья опять вышла изъ калитки, но на этотъ разъ вернулась очень скоро съ подносомъ, на которомъ стояло два стакана прекраснаго, темно-розоваго морса, и кромѣ того еще тарелки со сладкимъ пирогомъ.
-- Кушайте на здоровье, — обратилась она къ дѣтямъ, поставивъ передъ ними на низенькій столикъ то и другое.
Дѣти не заставили себя упрашивать, и едва только Марья скрылась изъ виду, сейчасъ же принялись за угощеніе.
Скамейка подъ деревомъ, низенькій деревянный столикъ, травка, цвѣты — все это имъ очень нравилось; они были совершенно довольны настоящимъ, въ особенности когда изъ сосѣдняго палисадника пришли двѣ курочки съ пѣтухомъ и, смѣло кудахтая около скамейки, видимо просили тоже кушать.
Дѣти бросали имъ крошки отъ пирога, они подбирали ихъ на перебой другъ передъ другомъ, иногда ссорились — это очень забавляло маленькую публику; все шло отлично до тѣхъ поръ, пока притворенная-было Марьей калитка вдругъ скрипнула на своихъ ржавыхъ петляхъ, отворилась, и въ ней показалась сначала одна телячья голова, а затѣмъ и другая.
-- Лёша, я боюсь этихъ маленькихъ коровокъ! — вскричалъ Жоржикъ, прижимаясь къ брату. — Онѣ насъ забодаютъ!
-- М самъ немного трушу, — отозвался Лёша: — но дѣлать нечего, надо сидѣть смирно, авось коровки не придутъ сюда.
-- Конечно не придутъ, — вставила словцо Соня: — что имъ здѣсь дѣлать?
Но маленькія коровки разсудили иначе и, не долго думая, одна за другой прыгнули въ калитку и направились прямо къ столику; дѣти страшно испугались: Соня спряталась за дерево, Жоржикъ притаился за нею, а Лёша, вскочивъ съ ногами на скамейку, принялся кричать и громко звать на помощь Марью.
Марья явилась немедленно.
-- Что случилось, милые господа, чего вы такъ испугались? — спросила она дѣтокъ.
-- Прогоните коровокъ, онѣ насъ забодаютъ! — въ одинъ голосъ кричали дѣти.
-- Не бойтесь, забодать онѣ не могутъ, такъ какъ даже еще не имѣютъ роговъ; это не коровки, а телята; они совсѣмъ маленькіе, глупые, никогда не сдѣлаютъ вреда человѣку, имъ просто хочется полакомиться; моя маленькая дочь Настя здѣсь, на этомъ мѣстѣ, всегда угощаетъ ихъ хлѣбомъ.
Съ этими словами Марья начала ласкать и гладить незваныхъ гостей, которые со своей стороны терлись около ея колѣнъ точно собаки, съ такимъ добродушнымъ видомъ, что дѣти совершенно перестали бояться ихъ и, сѣвъ на прежнее мѣсто, стали кормить пирогомъ.
Телятки съ видимымъ наслажденіемъ подбирали даже упавшія на траву крошки; дѣти окончательно освоились съ ними, уходя домой обѣщали придти на слѣдующее утро съ большимъ ломтемъ чернаго хлѣба, и дѣйствительно сдержали обѣщаніе.
Прогулка на ферму сдѣлалась для нихъ обязательною; не проходило дня, чтобы они не навѣщали своихъ маленькихъ четвероногихъ друзей, которые каждый разъ поджидали ихъ съ нетерпѣніемъ, бѣжали на встрѣчу и, протягивая мордочки, съ громкимъ мычаньемъ просили хлѣба.
a08.jpg
-- Ай, ай, ай! Противный, гадкій паукъ! Вася, Вася, посмотри, что онъ надѣлалъ! — вскричала маленькая Любочка, вбѣжавъ въ столовую, гдѣ старшій братъ ея Вася переписывалъ французскій переводъ.
-- Какой паукъ? Что онъ надѣлалъ? — спросилъ Вася, не отрывая глазъ отъ книги.
-- Ай, ай, ай! — продолжала кричать дѣвочка.
-- Да не кричи же — объясни толкомъ, гдѣ ты видѣла паука, и что онъ надѣлалъ?
Но Любочка, не обращая вниманія на слова брата, продолжала кричать и бранить паука по прежнему до тѣхъ поръ, пока Вася въ концѣ-концовъ всталъ съ мѣста и послѣдовалъ за нею въ сосѣднюю комнату, гдѣ она показала ему на рамѣ открытаго окошка довольно большую паутину, посреди которой барахталась попавшая въ нее муха.
Бѣдняжка всѣми силами старалась выкарабкаться оттуда, и чѣмъ усерднѣе шевелила лапками и крылышками, тѣмъ больше и больше запутывалась.
-- Видишь, видишь! — взволнованнымъ голоскомъ говорила Любочка. — Такъ оставить нельзя, надо помочь бѣдной мухѣ, перервать паутину… Убить противнаго паука!
-- Мухѣ помочь слѣдуетъ, — своимъ всегдашнимъ серьезнымъ тономъ отвѣчалъ Вася: — но зачѣмъ же убивать паука; можно и безъ этого освободить плѣнницу.
-- Освободить плѣнницу! — повторила Любочка, улыбнувшись. — Какъ это будетъ хорошо, какъ интересно… и какъ важно… Давай скорѣе освобождать ее!
Не откладывая дѣла въ долгій ящикъ, Вася сейчасъ же приступилъ къ освобожденію; тихо, осторожно, чтобы не испортить слишкомъ тонкую сѣть, вынулъ онъ изъ нея всю слипшуюся муху и положилъ на подоконникъ, гдѣ она начала мало-по-малу расправлять крылышки, и по прошествіи нѣсколькихъ минутъ бодро полетѣла въ садъ.
Любочка радостно захлопала въ ладоши, а Вася, вернувшись въ столовую, торжественно объявилъ накрывавшему столъ лакею, что онъ освободилъ плѣнницу.
