III
править1852.
правитьДЕНЩИКЪ,
правитьсъ тѣмъ, чтобы по напечатаніи представлено было въ Ценсурный Комитетъ узаконенное число экземпляровъ. С.-Петербургъ, 27 Октября 1852 года.
ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЫСОЧЕСТВУ
ГОСУДАРЮ НАСЛѢДНИКУ, ЦЕСАРЕВИЧУ
И ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ
АЛЕКСАНДРУ НИКОЛАЕВИЧУ
Несторъ Кукольникъ
ПАВЕЛЪ ИВАНОВИЧЪ, Генералъ.
АЛЕКСАНДРЪ ИВАНОВИЧЪ, Генералъ.
БОДЕВИНЪ, полковникъ отъ драгунъ.
САКСЕ, капитанъ отъ инфантеріи.
ЛЕОНТІЙ СИЛЫЧЪ ТУЗЛОВЪ, бояринъ не у дѣлъ.
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА, его жена.
ТИМОѲЕЙ ЛЕОНТЬЕВИЧЪ, ихъ сынъ.
ЕРМОЛАЙ АНТОНЫЧЪ ГРЕГОРІУСЪ, аптекарь.
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА, вторая его жена.
АГАТА, ДОРОТЕЯ, дочери аптекаря отъ перваго брака.
КАРРЕ, ФАНЪ-ГОBE, полковые хирурги.
ТРОФИМЪ СТЕПАНЫЧЪ, АБРАМЪ, Арапъ, Денщики.
ѲЕДЬКА, слуга Тузловыхъ.
САВИШНА, няня, ЖУКЪ, дуракъ, БУКАШКА, карлица, у нихъ же.
ЛУКИЧЪ, купецъ.
БУРДЮЛУ, портной.
ЕЛИСЕИЧЪ, купецъ.
КУЗЬМИНИШНА, его жена.
КУЛИНОЧКА, ихъ дочь.
СОЛДАТЪ, изъ дворянъ.
ФЕРДИНАНДЪ, аптекарскій лаборантъ.
АКТЪ ПЕРВЫЙ
правитьНѣтъ, то не онъ!… Вчерашній разговоръ
Ночь на пролетъ сномъ непрерывнымъ снился.
Какая скука! Все слова, слова…
Я ничего не помню, что читаю.
Два года я голубила мечту!
Вчера она сбылась на ассамблеѣ…
Мы познакомились… разговорились…
Вдругъ десять пробило… мы испугались…
Въ устахъ застыли рѣчи…. мы разстались…
Когда теперь увидимся!… Богъ знаетъ!…
Сюда его не пустятъ…
АГАТА, (выбѣгая изо спальни.)
Доротея,
Что батюшка?
ДОРОТЕЯ. Ушелъ въ гостинный дворъ.
АГАТА. А мачиха?
ДОРОТЕЯ. Сидитъ одна въ Аптекѣ.
АГАТА. Одна? Такъ видно толстый Липсъ, берейтеръ,
Спитъ послѣ ассамблеи сладкимъ сномъ,
Или на кордъ лошадей гоняетъ.
ДОРОТЕЯ. Агата, какъ не стыдно…
АГАТА. Я сердита
Сегодня, зла…
ДОРОТЕЯ. На что же?
АГАТА. На тебя!
Два года такъ секретно ты вздыхала;
Водила за носъ капитана Саксе…
ДОРОТЕЯ. Агата!…
АГАТА. Чтожъ, неправда? Каждый день
По улицъ онъ проходилъ разъ десять;
За сердце правою рукой держался,
Въ любви на пантомимахъ объяснялся.
Ты обронила какъ-то незабудку…
И долго незабудка красовалась
На треугольной шляпъ капитана.
ДОРОТЕЯ. Агата, ты готова сочинить…
АГАТА. Ахъ душечка! что тутъ за сочиненье!
Обидно!… Обманула ты меня
Я думала ты шутишь, Доротея,
Играешь сердцемъ капитана Саксе,
Какъ мячикомъ, и, право, любовалась
Твоимъ искусствомъ. Вдругъ, счастливый случай…
Плакида Львовна мастерствомъ какимъ-то
Уговорила батюшку пустить насъ
Къ полковницѣ Генау на ассамблею.
Не понимаю, какъ онъ согласился…
Положимъ я… Хирургъ КАРРЕ давно
Отцу и матери знакомъ… Съ Карлушей
Мы обмѣнялись словомъ и сердцами;
Намъ только случая не доставало
Наединѣ финально объясниться;
Ты жъ Саксе видѣла черезъ окошко, —
И вдругъ въ толпѣ отборныхъ кавалеровъ
Неосмотрительно, неосторожно,
Такъ рѣзко отличила капитана!
Ты что угодно чувствовать могла,
Но такъ не ловко чувство обнаружить…
ДОРОТЕЯ. Агата, ты меня пугаешь!… я,
Мнѣ кажется, и слова не сказала… *
АГАТА. Въ томъ и бѣда! И ничего — и много!..
Вы встрѣтились, какъ старые знакомцы;
Онъ отъ тебя почти не отходилъ;
Ты только съ нимъ однимъ и танцовала;
Ты только капитану отвѣчала…
И наконецъ, въ послѣднемъ менуэтѣ,
Забыла, перепутала фигуры,
Заслушалась…
ДОРОТЕЯ. О перестань, Агата!
Я въ первый разъ была на ассамблеѣ;
Меня смущали…
АГАТА. Рѣчи капитана!
Спасибо, что еще Плакида Львовна
Усердно куры строила съ Тузловымъ;
То съ толстымъ Липсомъ, то съ веселымъ Краузе,
И не могла твоихъ рѣчей подслушать…
ДОРОТЕЯ. О Боже мой! Да чтожъ я говорила?
АГАТА. Э, полно, Доротея, притворяться!
Вотъ я люблю Карлушу, такъ люблю.
Я стала въ пару съ нимъ и говорю:
«Вотъ случай объясниться!» Онъ растаялъ,
Развѣсилъ уши… Любишь ты не въ шутку?
Разсыпался Карлуша въ комплиментахъ,
А я давай смѣяться… Комплименты!
Спрячь ихъ Карре, а говори мнѣ дѣло…
Тутъ мы съ нимъ стали толковать серьозно.
Мѣшалъ намъ неотвязный Бодевинъ
Любезностью и приторной и пошлой,
А мы таки успѣли между прочимъ
Условиться; планъ вѣрный сочинили,
А между тѣмъ шутили и смѣялись;
Никто не могъ подмѣтить ни улыбки,
Ни взгляда лишняго, не только слова…
ДОРОТЕЯ. Но, ради Бога, что же я сказала?
АГАТА. Я не въ тебя, я ничего не скрыла!
Ты слышала мой первый вздохъ любви
И тайны не было отъ Доротеи.
ДОРОТЕЯ. О! не сердись! Характеръ мой несчастный..
АГАТА. Такъ ты безъ шутокъ любишь капитана?
ДОРОТЕЯ. Агата, больше, чѣмъ люблю!.. Два года
Я счастлива была моей любовью!
АГАТА. Чудесная любовь! черезъ окошко!
ДОРОТЕЯ. Представь, Агата, я въ мечтахъ моихъ
И умъ, и голосъ угадала Саксе!
Когда онъ подошелъ на ассамблеѣ
И рѣчь завелъ, — я отвѣчала, будто
Мы съ нимъ ужь цѣлый вѣкъ знакомы были.
О, въ чувствахъ нашихъ есть родное что-то!
АГАТА. Такъ, значитъ, церемонились не долго?
Онъ съ разу повинился и признался?
ДОРОТЕЯ. Нѣтъ, онъ не смѣлъ.
АГАТА. А ты не ободрила,
Не помогла?…
ДОРОТЕЯ. Въ испугѣ я старалась
Скрыть отъ него души моей волненье…
АГАТА. Ну, это плохо удалось тебѣ.
Вчера и про него тамъ толковали.
Онъ говорятъ, уменъ и благороденъ;
Но твердъ, рѣшителенъ и даже дерзокъ.
Боюсь я, онъ пойдетъ прямой дорогой,
А батюшка не любитъ этихъ хватовъ;
Они ему ужъ видно насолили,
Когда онъ въ арміи былъ маркитантомъ…
Съ тихъ норъ онъ на мундиръ смотритъ не можетъ…
ДОРОТЕЯ. О знаю, знаю и дрожу отъ страха!
Любовь моя не только опечалитъ,
Но — оскорбитъ его. Моя надежда,
Что если батюшка узнаетъ Саксе,
Его достоинства, характеръ, разумъ…
АГАТА. Такъ прежде надо-бы ихъ познакомить;
А ты объ этомъ вѣрно не сказала…
ДОРОТЕЯ. Какъ можно! Я и такъ проговорилась,
Что батюшка уходитъ но утрамъ
На рынокъ, а въ аптекъ провизоршей
Сидитъ Плакида Львовна. И теперь
Я у окна сижу, какъ на иголкахъ.
агата. Да, нашъ заборъ его не остановитъ
Оказіи такой онъ не пропустить.
Онъ будетъ объясненья добиваться,
А къ намъ пути другаго нѣтъ…
ДОРОТЕЯ. Агата!
АГАТА. Чего ты испугалась, Доротея?
ДОРОТЕЯ. О Господи! Сидитъ ужъ на заборъ…
АГАТА. Ты отвори нечаянно окно…
ДОРОТЕЯ. Да этакъ цѣлый региментъ узнаетъ!…
И я такихъ визитовъ не люблю.
АГАТА. Такъ отойди скорѣе отъ окна;
Онъ догадается…
ДОРОТЕЯ. Окно отворитъ
И влезетъ къ намъ. Я отъ стыда умру!
Уйдите капитанъ, я умоляю!
Прошу васъ, пощадите Доротею!
— Не слушаетъ!
АГАТА. Ты топни строго ножкой;
Жестъ повелительный рукою сдѣлай;
Вотъ такъ!…
ДОРОТЕЯ. О, нѣтъ, прошу и умоляю!…
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА (выходитъ изъ аптеки.)
ДОРОТЕЯ, (бросаясь къ окну.)
Ахъ, Боже мой, онъ потерялъ балансъ…
Упалъ, ушибся!…
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА. Кто упалъ, ушибся?…
ДОРОТЕЯ (оторопѣвъ.)
Должно быть трубочистъ…
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА. Такъ трубочисту
Ты дѣлала и книксены и буськи?…
ДОРОТЕЯ. Я? Никогда!…
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА. Да я сама видала.
ДОРОТЕЯ. А можетъ быть со страха, въ торопяхъ,
Я умоляла слезть скорѣй съ забора,
ПЛ. ЛЬВОВНА. Не ври, а признавайся, кто тутъ былъ?
АГАТА. Кто? Я скажу. Вы помните, маманъ,
На ассамблеѣ полковой берейтеръ,
Липсъ или Кипсъ, не помню…
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА (съ досадою.) И не надо!
АГАТА. Конечно, мнѣ онъ не женихъ; женатъ;
Но, кажется къ амурамъ очень склоненъ,
ПЛ. ЛЬВОВНА. Ты перестанешь врать?
АГАТА. Онъ по забору
Впервые балансировать изволилъ;
Не удивительно, что оступился,
ПЛ. ЛЬВОВ. Эй замолчи! Изъ рукъ вонъ, что за дѣвка!
АГАТА. Къ кому онъ шелъ, задача; тутъ въ сосѣдяхъ
Нѣтъ, кажется…
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА. Такой, какъ ты, сороки!
Когда ты замужъ выйдешь, въ этотъ день,
Я радоваться буду отъ души!
АГАТА. Богъ милостивъ! Я свата поджидаю…
ПЛ. ЛЬВ. Дождешься! Твой языкъ всѣхъ жениховъ
Отбилъ отъ дому.
АГАТА. Нѣтъ-съ, одинъ остался.
А мнѣ и одного, маманъ, довольно.
А вашихъ жениховъ мы не видали…
ПЛАК. ЛЬВ. Ты, — такъ! А вотъ для доброй Доротеи
Я постаралась…
ДОРОТЕЯ. О! зачѣмъ трудились!
ПЛАК. ЛЬВ. Что за женихъ! Боярскаго онъ рода,
Домъ на Москвѣ, двѣ тысячи дворовъ,
А онъ всему единственный наслѣдникъ.
Былъ въ иностраніи и папу видѣлъ;
Всѣ города и страны разсмотрѣлъ,
И, — если онъ не вретъ, — по морю ѣздилъ.
Какого тонкостнаго обхожденья!
Решпектъ отдать, — танцмистера не надо;
Подать ли руку, — такъ дугой согнется,
Такъ вывернетъ онъ руку, — элегантски,
Что и не знаешь какъ свою подать,
И рожица всегда съ умильной миной,
Что на вербѣ машкара восковая.
Ну, словомъ, точно польскій шамбелянъ,
Какихъ я тутъ встрѣчала при посольствахъ.
….Одинъ ходилъ въ аптеку каждый день,
Я у него училась политесу
И дрезденскимъ манирамъ. — Ермолай
Антонычъ…
АПТЕКАРЬ. Да! я — Ермолай Антонычъ!
Я тотъ несчастный Ермолай Антонычъ,
Что, какъ Фортеція, сижу въ осадъ!
Мой привиллегіумъ всему причина!
Аптеку снялъ въ Нѣмецкой Слободъ,
Гдѣ пропасть разнаго живетъ народа,
Гдѣ каждый день попойка или драка…
Извольте посмотрѣть, Плакида Львовна!
И висѣлицу коммисаръ поставилъ
На Слободѣ. Кто выйдетъ на дуель:
Убьютъ — прощай! А не убьютъ, — изволь
На перекладинѣ болтаться.
Что тамъ?
Летучей мази на одинъ алтынъ.
Извольте отпускать, Плакида Львовна!
Указъ тотъ никакой эффектъ не сдѣлалъ.
Не только офицеры; Липсъ, берейтеръ,
Портнаго Краузе вызвалъ на дуель
За старую какую-то кокетку!
АГАТА. А, понимаемъ! Это интересно,
Кто побѣдитъ: портной или берейтеръ?
АПТЕКАРЬ. Пускай! Расходъ на пластыри и мази;
Но насъ не тронь; по улицѣ пассажу
Мнѣ не даютъ.
АПТЕКАРЬ (читаетъ)
Микстура! Черезъ часъ
Пускай приходитъ. Мнѣ не до того…
А впрочемъ медицина дорогая.
Кто записалъ? — КАРРЕ. Весьма пріятно.
А эту мазь? — Карре. — Хирургъ отличный!
Вотъ человѣкъ, такъ человѣкъ!
АГАТА (сестрѣ,)
Голубчикъ,
Карлуша мой! Вотъ, дѣйствовать какъ надо!
АПТЕКАРЬ. А все Плакида Львовна съ ассамблеей!
Какъ будто всѣ въ курантахъ прочитали,
Что у меня есть дочери невѣсты.
Иду по улицѣ сегодня… Стой!…
— «Здорова ли у васъ Плакида Львовна?»
— Покорнѣйше мы васъ благодаримъ.
— «Агата Ермолаевпа?» — Здорова!
— «А Доротея?» — Всѣ, всѣ, всѣ здоровы!
Прощайте, некогда!
Пошелъ и стой!
Драгонъ, какъ будто башня подвижная,
Ботфортами загородилъ дорогу.
«Позвольте васъ спросить: Чей это домъ?»
Который? — «Вотъ, что подъ окномъ три душки,
Красавицы сидятъ?» Не ваше дѣло.
— «Ну, это мы увидимъ. Не сдадутся,
Мы все свое возьмемъ!» Шкандалъ и только!
Тутъ капитанъ какой-то проходилъ,
Должно быть, падалъ, разорвалъ колѣнко;
Подхрамывалъ…
ДОРОТЕЯ. (Ахъ, это бѣдный Саксе!)
АПТЕК. Онъ поругалъ драгона, какъ въ казернахъ
Ругаются. Драгонъ ушелъ. И я
Хотѣлъ идти. Не тутъ-то было. Стой!
Самъ капитанъ схватилъ мнѣ обѣ руки,
И очень фамильярно объявилъ,
Какъ будто кушалъ съ масломъ хлѣбъ, что онъ
На дочери моей жениться хочетъ!
АГАТА (Доротеѣ.)
Ты слышишь, Доротея.
ДОРОТЕЯ. Все пропало!
АПТЕКАРЬ. Со страху я присѣлъ. Мнѣ стало тошно
Какъ будто я ребарбарумъ покушалъ.
— Людей я буйныхъ не могу терпѣть!
И на войнѣ, и на квартирахъ зимнихъ,
И дома, и въ гостяхъ всегда дерутся.
Въ баталіи уйдетъ отъ глупой пули,
Такъ за дуель его весьма повѣсятъ.
Тесть у него — съ ефимками шкатулка,
Слуга, денщикъ! Решпекту никакого!
Жена — что амуниція. — Пока
Еще нова, онъ гладитъ и ласкаетъ;
Привыкнетъ, — и пошелъ по сторонамъ
Амуры и альянсы заводить…
Мѣняетъ амуницію безъ счету…
АГАТА. Не всѣ жъ, папа!
АПТЕКАРЬ. Всю армію я знаю;
Я былъ лѣтъ десять оберъ-маркитантомъ;
Довольно этихъ франтовъ навидался
И всѣхъ ихъ знаю, какъ свои пять пальцевъ…
Проклятый привиллегіумъ! Я могъ
Аптеку снять въ Москвѣ — въ восьми мѣстахъ.
— Въ Новонѣмецкой Слободѣ, подумалъ,
Мнѣ будетъ больше выгодъ. На Москвѣ
Все Русскіе. Чуть захвораетъ — въ баню.
Не ѣстъ съ недѣлю — и здоровъ. И то
Черезъ два года въ третій прихворнетъ
На пять минутъ. — А Нѣмецъ? Штей покушалъ —
И боленъ; выпьетъ квасу — умираетъ;
На карнавалъ, отъ гречневыхъ блиновъ
Вся Слобода лежала въ лазаретѣ.
И климатъ для аптекъ благопріятный!
Морозъ трещитъ, — а Русскій очень радъ,
Какъ будто онъ на ледникѣ родился. —
А бѣдный Нѣмецъ? — Чуть туманъ, — захрипъ;
Чуть дождикъ, ноги промочилъ; морозъ,
Всѣ Нѣмцы хоромъ кашляютъ въ аптекѣ.
На слободѣ, по просьбѣ слобожанъ,
Запрещена продажа табаку,
Вина и водки. Нѣтъ вина и водки,
Такъ есть въ аптекѣ разные бальзамы,
Цѣлительные спирты и настойки
И вина медицинскія. — Табакъ —
Наркотикумъ, — и долженъ быть въ аптекѣ.
Разсчетъ былъ вѣренъ, кажется?… Что жъ вышло?
— Охъ, Ермолай Антонычъ, обсчитался!
Того и жду…
Ну, такъ и есть! Аттака!
Тотъ капитанъ съ разорваннымъ колѣнномъ!
ДОРОТЕЯ. (Ахъ милый Саксе! онъ не унываетъ!)
АПТЕКАРЬ (дочерямъ.)
А вы тутъ что? Вамъ тутъ какое дѣло?
Маршъ въ спальню и не смѣйте шевельнуться!
Не то въ лабораторіумъ запру!
А вамъ, Плакида Львовна, не угодно?…
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА. Я думала…
АПТЕКАРЬ. Совсѣмъ не ваше дѣло!
Не думать, а смотрите за дѣтьми;
А на драгонъ довольно насмотрѣлись!
Я такъ и жду еще отъ васъ шкандалу.
Маршъ въ спальню, а не то я самъ воинскій,
И тростью артикулъ довольно знаю!
САКСЕ. Я, Ермолай Антонычъ, за отвѣтомъ…
АПТЕК. Пойдемъ въ аптеку;тамъ свободнѣй будетъ…
САКСЕ. Тамъ могутъ помѣшать; скажите слово:
Да или нѣтъ?
АПТЕКАРЬ. Нѣтъ, сорокъ тысячъ разъ!
САКСЕ. Что я вамъ сдѣлалъ, Ермолай Антонычъ?..
АПТЕКАРЬ. Что я вамъ сдѣлалъ, капитанъ, что вы
На домъ мой нападаете съ азартомъ?
САКСЕ. Я полюбилъ дочь вашу Доротею…
АПТЕКАРЬ (отводя Саксе въ противоположную спальнѣ сторону и понизивъ голосъ:)
Имѣйте милость, тише говорите…
Такъ посторонніе подслушать могутъ.
САКСЕ. Какъ честному прилично офицеру,
Я свахи не послалъ, а самъ, пришелъ
Просить ея руки…
АПТЕКАРЬ. Вы опоздали.
САКСЕ. О нѣтъ! Простите, Ермолай Антонычъ!
Два года я испытывалъ себя —
И Доротею…
АПТЕКАРЬ. Какъ! уже два года?
САКСЕ. Вчера на ассамблеѣ я рѣшился
Узнать мой жребій…
АПТЕКАРЬ. Вотъ вамъ ассамблея!
САКСЕ. Я не ошибся…
АПТЕКАРЬ. Какъ! Она посмѣла?..
САКСЕ. Мы о любви не смѣли говорить.
Да и къ чему? Любовь такое чувство,
Что и безъ словъ живой языкъ имѣетъ.
Я убѣдился, и съ меня довольно.
АПТЕКАРЬ. А для меня ужь больше чѣмъ довольно!
САКСЕ. О! умоляю васъ…
АПТЕКАРЬ. Но, согласитесь,
Я не имѣю гонору васъ знать…
САКСЕ. Я Людвигъ Фридрихъ Саксе, капитанъ
Отъ инфантеріи, курляндецъ родомъ,
Пришелъ въ Москву Великому Петру
Служить и удивляться…
АПТЕКАРЬ. И я тоже!
САК. Я счастливъ, что могу быть въ русской службъ.
Когда же я увидѣлъ Доротею, —
Тогда мнѣ Русь еще дороже стала.
Въ Москвѣ, въ Москвѣ я встрѣтилъ образецъ,
И красоты и всѣхъ душевныхъ качествъ.
Я понимаю ваше положенье
Вы, можетъ быть, не знаете меня…
АПТЕКАРЬ. Не знаю…
CAKCE. Можетъ быть и не слыхали…
АПТЕКАРЬ. И не слыхалъ.
САКСЕ. И потому то я,
Вступивъ въ вашъ домъ, намѣреніе мое
Не обинуясь объяснилъ. Извольте
Спросить полковника Генау, знакомыхъ,
Извольте сами испытать…
АПТЕКАРЬ. Зачѣмъ?…
САКСЕ. Затѣмъ, что я, безъ чудной Доротеи,
На этомъ свѣтѣ не жилецъ. Повѣрьте,
Что такъ любить ее никто не можетъ!
Я на распутій стою: на право
Дорога къ неисходному блаженству;
На лѣво — смерть! Рука моя не дрогнетъ.
АПТЕКАРЬ. Кто не былъ молодъ капитанъ? — И я
За женщину хотѣлъ стрѣлять себя,
И аркебузъ ужь пулей зарядилъ,
Но… обошлось. Іоганна вышла замужъ,
И я на зло ей черезъ годъ женился.
Когда на сватьбѣ намъ vivat кричали,
Я выстрѣлилъ изъ аркебуза пулю
И съ ней воспоминанье объ Іоганнѣ.
Безъ Доротеи много есть невѣстъ.
Къ тому же, извините, Доротея
Засватана.
САКСЕ. Не можетъ-быть, неправда!…
Она не согласится…
АПТЕКАРЬ. Согласилась!
САКСЕ. Когда-жъ она могла?…
АПТЕКАРЬ. Сегодня утромъ…
САКСЕ. Вы шутите, а я съ ума сойду.
Скажите, кто женихъ?
АПТЕКАРЬ. Пойдемъ въ аптеку;
Тамъ гости…
БОДЕВИНЪ. Дома Ермолай Антонычъ
Грегоріусъ?
САКСЕ. Полковникъ Бодевинъ!
АПТЕКАРЬ (про себя.)
Извѣстный забіяка, дуэлистъ!
Ну, вѣрно, безъ меня, Плакида Львовна
Ему не той настойки отпустила…
БОДЕВИНЪ.Ты, чтоль, аптекарь Ермолай Антонычъ?
АПТ. Къ услугамъ вашимъ господинъ полковникъ…
БОДЕВИНЪ. Ба! Кажется, ты мнѣ знакомъ.
АПТЕКАРЬ. Не знаю.
БОДЕВИНЪ. Ты въ арміи у насъ былъ маркитантомъ.
Подъ Калишемъ за трубку табаку,
По дружески, по талеру съ насъ бралъ;
За бутербродъ съ копченымъ языкомъ
Бралъ, но знакомству только, по два злотыхъ.
АПТЕКАРЬ. Война, полковникъ, есть такое дѣло…
БОДЕВИНЪ. Что можно грабить, какъ душѣ угодно?
И я поколотить тебя сбирался,
Да вдругъ позицію перемѣнили.
Все къ лучшему! Ну, а теперь товаромъ
Какимъ торгуешь?
АПТЕКАРЬ. Вотъ моя аптека!
БОДЕВИНЪ, (показывая на спальню.)
А тутъ что?
АПТЕКАРЬ. Тутъ фамилія моя.
БОДЕВИНЪ. Фамилію твою хочу я видѣть;
И то не всю. Подай сюда Агату!
Вчера на ассамблеѣ у Генау
Понравилась мнѣ очень эта дѣвка.
Я самъ драгунъ, она драгунъ такой же;
Лихая баба. Подавай Агату!
Я самъ ее въ полковницы назначилъ.
Стой! Погоди! — Я человѣкъ военный;
На чистоту люблю вести дѣла.
Тебѣ мое извѣстно состоянье:
Полковникъ отъ драгунъ изъ иноземцевъ
Шесть сотъ рублей, шесть денщиковъ, квартира,
Къ тому жъ и посторонпіе доходцы…
А за Агатой сколько денегъ дашь?
АПТ. (Онъ ganz fidel! — такъ трезвые не шутятъ!)
БОДЕВИНЪ. Ну, отвѣчай же на прямикъ: что дашь
Ты за Агатой? Тряпокъ мнѣ не надо,
А деньги фундаментъ фамильной жизни.
Куда ты?
АПТЕКАРЬ. Дверь вы запереть забыли…
Въ аптеку гость незваный можетъ влезть…
БОДЕВИНЪ, (взявъ аптекаря за руку.)
Самъ отперъ, самъ запру. А ты останься!
Намъ надобно рѣшить когда быть сватьбъ,
И прочая! Ну, тестюшка, лѣтъ тридцать
Ты на Руси спокойно промышляешь
Лекарствами, и живностью, и деньгой,
И табакомъ, и водкой, и виномъ…
АПТЕКАРЬ. Неправда, господинъ полковникъ! Вотъ
Мой привиллегіумъ, Царемъ мнѣ данный,
За государственной большой печатью;
Но этой грамотъ имѣю право
Табакъ и опіумъ держать въ аптекъ"
«А для скорбящихъ и въ болѣзняхъ сущихъ»,
Такъ слово въ слово писано въ указъ:
Цѣлительные спирты и настойки,
Лекарственные водки и напитки
И ренское и всякое вино…
БОДЕВИНЪ. Въ пропорціи, потребной для аптеки.
Я не фискалъ и доносить не стану;
Я самъ пью водку изъ твоей аптеки;
Прескверная… Да рѣчь тутъ не объ водкѣ,
А сколько дать приданаго за дочкой?
Мнѣ нуженъ нумеръ, понимаешь, нумеръ!..
АПТЕКАРЬ. На что вамъ это?
БОДЕВИНЪ. Глупъ ты, Ермолашка!
Я чортъ на правду. Все тебѣ скажу:
Вотъ видишь ли: пріѣхалъ я на Русь
Съ разсчетомъ. Новая держава, люди
Тутъ молоды, новы, а денегъ пропасть.
Отечество тамъ, гдѣ намъ хорошо;
Мнѣ все-равно, въ Америку, въ Россію;
Да лишь бы certurn quantum зашибить!
Я бросилъ Францію; мнѣ надоѣло
Шататься по нѣмецкимъ государствамъ.
Пять разъ у нихъ перемѣнялъ я службу;
Все не везло. Тутъ кстати подвернулись
Вербовщики, я заключилъ контрактъ
Съ Москвою на семь лѣтъ. Семь лѣтъ не вѣчность.
Шесть лѣтъ я прослужилъ и не замѣтилъ;
Командовалъ три года региментомъ
И сколотилъ на черный день копѣйку…
Но кажется пора ужь на покой;
Не захотятъ возобновить контракта,
Такъ лучше заключить его съ женой.
Москвитяне примѣтно просвѣтились;
Потеряна Колхида — и Язонъ
Желаетъ успокоиться на лаврахъ.
САКСЕ. Полковникъ правъ! Теперь уже Москва
Учителей научитъ и проучитъ.
Кто служитъ Русскимъ изъ одной корысти,
Кто кровь свою рублями только вѣситъ,
Кто славы русской и любви къ Царю
Душѣ своей продажной не усвоилъ
И къ своему наемному контракту
Печати подвиговъ не приложилъ…
Тотъ уходи; не то хозяинъ сгонитъ
Какъ мастеръ негодяя подмастерью!
БОДЕВИНЪ. Что этимъ капитанъ сказать хотите?
АПТЕКАРЬ. О! кажется понятно…
БОДЕВИНЪ. Ты молчи,
А вы мнѣ, капитанъ, отвѣтъ дадите!
САКСЕ. Какой угодно и на чемъ угодно!
Боготворя Великаго Петра
И насъ усыновившую отчизну,
Всѣ благомыслящіе иноземцы
Должны о томъ заботиться, чтобъ насъ
Не смѣшивали съ кочевою чернью
Искателей монетъ и приключеній.
БОДЕВИНЪ. Не остроумно, а остроязычно!
Мы сдѣлаемъ языкъ вашъ потупѣе…
САКСЕ. Большая разница — убить врага
Подъ сѣнію знаменъ, на полѣ чести,
Или, подмѣтивъ труса иль больнаго,
Затѣять ссору, вызвать на дуэль
И гдѣ нибудь зарѣзать подъ заборомъ…
Такихъ героевъ нечего бояться!
АПТЕКАРЬ. Помилуйте! Вы крупно говорите
Въ моемъ дому.
БОДЕВИНЪ. Мы послѣ объяснимся!
А ты, братъ, объявляй, что дашь за дочкой?
АПТЕКАРЬ. Вы извините, господинъ полковникъ,
Одинъ ея женихъ объ этомъ знаетъ.
БОДЕВИНЪ. Женихъ, ого! Такъ есть ужь и женихъ!
Ну, это мнѣ подъ руку, Ермолашка!
Я очень радъ, давай мнѣ жениха!
Я вызову его на поединокъ,
Ухлопаю, какъ муху, и женюсь!
АПТЕКАРЬ. А висѣлица, господинъ полковникъ,
Что коммисаръ на слободѣ поставилъ?
БОДЕВИНЪ. Кто за дуель повѣситъ иноземца?
Контрактъ насъ къ этому не обязуетъ;
У насъ свои домашніе законы…
АПТЕКАРЬ. Но господинъ…
БОДЕВИНЪ. Тьфу къ черту! Надоѣлъ!
Давай мнѣ жениха или невѣсту!
Не то, я за тебя примусь по-свойски…
Я вызову тебя на поединокъ;
Безъ носа и ушей пущу по свѣту!
АПТЕКАРЬ. Мой капитанъ, вступитесь за меня!
САКСЕ. Полковникъ!
БОДЕВИНЪ. Капитанъ!
ДЕНЩИКЪ. Ну, сватовство!
Какъ будто къ намъ Татаре воротились!
БОДЕВ. (Денщикъ Трофимъ! Попался, чортъ возьми!)
САКСЕ. Чтожъ вы не продолжаете, полковникъ?
Вамъ помѣшали свататься…
БОДЕВИНЪ. Отстаньте!
Неловко! Надо какъ нибудь замять
Исторію… (Денщику). А, здравствуйте, любезный!
Вы тоже за лекарствомъ къ Ермолашкѣ?
За тминной иль анисовкой?..
ДЕНЩИКЪ. Нѣтъ, Ваше
Высокоблагородіе! За тайнымъ
И нужнымъ дѣломъ.
БОДЕВИНЪ. Что жъ вы не сказали?
Мы такъ зашли и вамъ мѣшать не будемъ.
Ты не забудь: Агату, или уши
И носъ долой!.. Я черезъ часъ зайду.
САКСЕ, (аптекарю.)
При немъ и я не смѣю здѣсь остаться..
О, умоляю! руку Доротеи,
И я вступлюсь за васъ, не дамъ въ обиду.
АПТЕКАРЬ. Меня какъ будто волки разорвали!
Я самъ не знаю: кто, куда, зачѣмъ?
Дрожатъ колѣнки, лихорадка бьетъ,
А вмѣсто медика, драбантъ огромный,
Какъ говорятъ по русски: притча въ лицахъ!
Простой солдатъ, — а между тѣмъ персона.
Полковникъ съ нимъ на «вы», такъ политично…
Другой при немъ не смѣетъ тутъ остаться…
Должно быть генералъ переодѣтый,
А, можетъ быть, фискалъ… Я самъ не знаю,
Какъ долженъ я титуловать драбанта,
Какъ рѣчь съ нимъ завести прилично…
Ваше Превосходительство!
ДЕНЩИКЪ. Я гвардіи сержантъ.
АПТЕКАРЬ, (поклонясь про себя.)
(Онъ вретъ, да мнѣ не легче). Господинъ,
Позвольте васъ спросить, какъ я васъ долженъ
Титуловать?
ДЕНЩИКЪ. Зови меня Трофимомъ.
АПТЕКАРЬ. А отчество?
ДЕНЩИКЪ. По отчеству? Изволь!
Степанычемъ.
АПТЕКАРЬ. Зачѣмъ, Трофимъ Степанычъ,
Изволили пожаловать въ аптеку?
ДЕНЩИКЪ. Къ Аптекарю. Ты Ермолай Антонычъ
Григорьевъ?
АПТЕКАРЬ. Да, я Гермапъ Іоганъ Готфридъ
Грегоріусъ; отецъ мой былъ Карлъ Фридрихъ;
А почему я Ермолай Антонычъ,
Не вѣдаю.
ДЕНЩИКЪ. Дочь вашу Доротеей
Зовутъ?
АПТЕКАРЬ. Ого! Не хочетъ ли и онъ
Посвататься? — А все мадамъ Гепау!
Я не хотѣлъ пускать на ассамблею;
Предчувствовалъ… А тутъ Плакида Львовна
Расплакалась, хворать ужь начинала…
Не устоялъ. И вотъ вамъ ассамблея!
Полковники, солдаты, капитаны…
Того гляди, какой нибудь денщикъ
На дочь мою претензію объявитъ!
ДЕНЩИКЪ. Полковника имѣть не хочетъ зятемъ.
Онъ прочитъ Доротею, въ генеральши.
Кощей безсмертный, не одну красотку
Ты задушилъ костлявыми руками!
Пускай еще богатство!.. Хоть для рукъ
Игрушка есть, красивая златница,
И есть на что хоть лакомства купить,
Чтобы заѣсть семейную кручину…
Но чинъ, — моральный знакъ заслуги трудной
И многолѣтней, — въ чемъ его соблазнъ?
Чѣмъ выше чинъ, тѣмъ старѣе чиновникъ.
Превосходительство щекочетъ уши,
По отъ него шестымъ десяткомъ пахнетъ!
АПТЕКАРЬ. Драбантъ съ фантазіей! Онъ разсуждаетъ,
Какъ разсуждаютъ знатные бояре;
Белухъ, про себя… Ну, чтожъ, Трофимъ Степанычъ?
денщикъ. Отецъ не промахъ. Дочери красу
Исчислилъ и измѣрилъ аккуратно.
Что, если и она того-же мнѣнья?!..
И вдругъ женихъ! Чинъ унтеръ-офицерскій;
Въ годъ жалованья шесть рублей; въ недѣлю
На порцію мясную восемь денегъ,
Да не въ примѣръ армейскимъ денщикамъ,
Мундиръ казенный; да на антресоляхъ
Съ полуокномъ конурка. Ну, женихъ!
И лѣта!.. Сорокъ стукнуло въ апрѣлѣ.
Дуракъ Трофимъ! зачѣмъ сюда пришелъ?
Языкъ на сватовство не повернется;
Какъ шута засмѣютъ и опозорятъ.
АПТЕКАРЬ. До завтра такъ отсюда онъ не выйдетъ…
Трофимъ Степанычъ!..
ДЕНЩИКЪ. Ермолай Антонычъ,
Прощай, да извини за безпокойство…
АПТЕК. Такъ вотъ зачѣмъ онъ приходить изволилъ!
Онъ вѣрно тоже что нибудь такое
Не доброе въ намѣреньи имѣлъ,
ДЕНЩИКЪ (возвращается.)
Недоброе? — Я родомъ дворянинъ,
Я русскій дворянинъ! Но русски гоноръ
Есть честь и честность вмѣстѣ… Понимаешь?
АПТЕКАРЬ, (кланяясь)
А, понимаю!.. Ваше благородье!
(Насилу до титула я добился…).
ДЕНЩ. Съ намѣреньемъ я приходилъ въ твой домъ.
Оно вотъ здѣсь засѣло, какъ заноза.
Я боленъ… Ночь промучился безъ сна;
Все перечувствовалъ и передумалъ,
И наконецъ идти къ тебѣ рѣшился.
Мнѣ душно! Грудь моя не сноситъ вздоховъ;
Я слышу какъ исходитъ сердце кровью…
АПТЕКАРЬ. Вы знаете Карре? Хирургъ отличный.
ДЕНЩИКЪ.Не смѣйся, Ермолай! Мнѣ не до шутокъ.
Пеняй, братъ, на себя! Ты растревожилъ
Змѣю, что заползла мнѣ въ сердце… Больно!
Невыносимо! — Вынуть ту змѣю
Изъ сердца можетъ только Доротея,
Меньшая дочь твоя.
АПТЕКАРЬ. Мое почтенье!
Договорились!.. Ваше благородье,
Позвольте васъ спросить, гдѣ вы видали…
ДЕНЩИКЪ. На ассамблеѣ у мадамъ Гена у.
АПТЕКАРЬ. Ну, такъ и есть!
ДЕНЩИКЪ. Покойно я сидѣлъ
Въ моей передней, чистилъ башмаки…
АПТЕК. (Сидѣлъ въ передней! Чистилъ башмаки?.)
ДЕНЩИКЪ. Въ душѣ моей: Москва и Петербургъ,
Азовъ и Таганрогъ, Сенатъ, Суподъ,
Коллегіи, войска и корабли,
И бороды старинныя, и платье
Венгерское; каналы и дороги…
Ну, словомъ, новые всѣ интересы,
Которыми такъ полно наше время,
Какъ облака надъ озеромъ недвижнымъ, —
Не слышно, легкой тѣнью пролетали…
Я видѣлъ сонъ; любимый, сладкій сонъ,
Что я живу за двѣсти лѣтъ впередъ,
Петровскою Имперіей любуюсь…
Вдругъ двери брякъ… Князь Николай Григорьичъ
Вошелъ и шепчетъ: я, братъ, за тобой!
Сегодня у полковника Генау
Большая ассамблея, именины…
Тутъ только вспомнилъ, что забылъ поздравить
Полковника. Невѣжливо. Взялъ шляпу,
Трость, и пошли. Приходимъ. Полонъ домъ.
Хозяинъ издали меня увидѣлъ;
Бѣжитъ на встрѣчу…
АПТЕКАРЬ. Что за чудеса!
Князья, полковники за панибрата!
ДЕНЩИКЪ. Отдавъ решпектъ воинскій, я поздравилъ
Съ днемъ ангела, а онъ меня схватилъ
Безъ церемоніи и потащилъ
Въ салонъ, гдѣ дамскій полъ и молодежь
Прилежно въ комплиментахъ упражнялись;
Презентовалъ меня своей хозяйкѣ
И самъ пропалъ. — На этихъ ассамблеяхъ
Я какъ медвѣдь. Не разъ мнѣ было жаль,
Что, вмѣсто школы Греческо-латинской,
Я не учился въ университетѣ,
Иль въ академіи какой заморской.
Я отошелъ въ сторонку и въ раздумьи
Разсѣянно на публику смотрѣлъ.
Тутъ флейты и фаготы заиграли,
И молодежь засуетилась; стройно
Открылся алеманъ; прижавшись къ стѣнкѣ,
Я любовался этимъ плавнымъ танцемъ
И разсуждалъ о пользѣ новыхъ нравовъ.
Вдругъ отъ меня въ пяти, шести шагахъ,
Плыветъ какъ лебедь, стройно и роскошно,
Не дѣвушка, Богъ знаетъ, что такое;
Случайно черные глаза блеснули…
Я обезпамятѣлъ, впередъ рванулся,
И, кажется, я испугалъ ее…
То была — Доротея Ермолавна!
АПТЕКАРЬ. Но Доротея не одна на свѣтѣ.
ДЕНЩИКЪ. Я не ошибся, Ермолай Антонычъ!
Я обо всемъ подробно разспросилъ;
За нею слѣдомъ я ходилъ весь вечеръ;
Мѣстечко подбиралъ, чтобъ лучше видѣть;
Грѣхъ, а подслушивалъ ея слова
И дѣвичьимъ умомъ ея плѣнялся.
Смѣяться будешь… признаваться стыдно…
А только подойдетъ къ ней кто нибудь,
Кипящей завистью зальется сердце!
А прежде, — у меня другая ревность
И днемъ и ночью волновали кровь:
Моя служебная, святая ревность!
АПТЕКАРЬ. Что это право? кто онъ за такой!
Я долженъ отказать ему, а страшно…
Пойдемъ лавирами… Трофимъ Степанычъ!..
Неужто полдень? Гове лезетъ…
ГОВЕ (входитъ.) Германнъ.
Поздравь меня! Я полковымъ хирургомъ
Сегодня утвержденъ.
АПТЕКАРЬ. Мы поздравляемъ!
ГОВЕ. Я всѣ мои рецепты буду къ вамъ
Адрессовать.
АПТЕКАРЬ. Благодаримъ покорно!
ГОВЕ. Не дурно бы и мнѣ лекарства выпить.
АПТЕКАРЬ. Сейчасъ.
Пожалуйте, Плакида Львовна!
Нашъ региментъ-хирургъ передъ обѣдомъ,
Пришелъ лекарства выпить.
ГОВЕ. Я присяду;
Набѣгался. Москва что королевство.
По ней бы надо станціи устроить
И ѣздить на почтовыхъ лошадяхъ.
АПТЕКАРЬ (Денщику.)
Трофимъ Степанычъ, мнѣ васъ очень жаль,
Такъ вы меня совсѣмъ заколдовали.
Я откровенно и партикулярно
Секретъ домашній долженъ вамъ сказать;
Вы понимаете: пароль-д’онёръ?
ГОВЕ. Что это ни одной сестры не видно?
Не проболтался ли Карре?.. Позвольте
Мнѣ трубочку.
АПТЕКАРЬ. Сейчасъ! Плакида Львовна!..
Вотъ я и дочь пароль-д’онёръ мы дали
Недальніе, какъ сегодня поутру.
Ждемъ жениха сейчасъ, сію минуту…
Мнѣ совѣстно, досадно…
ДЕНЩИКЪ. О, довольно!
Все совершилось! объ одномъ прошу:
Не смѣйтесь надъ моею простотою!
Что, ежели узнаетъ Доротея!
АПТЕКАРЬ (поглядывая на спальню.)
О, женскій слухъ все слышитъ за версту!
ДЕНЩИКЪ. Нѣтъ, пусть узнаетъ! Ермолай Антонычъ
Ты ей скажи, что у нея есть другъ,
Который ей до гроба не измѣнитъ!
Въ баталіяхъ ни разу не былъ раненъ.
Теперь штиль-штандъ, а я съ смертельной раной
Иду въ мою переднюю лечиться.
Прощай!
АПТЕКАРЬ. Мое нижайшее почтенье!
Т. Л. ТУЗЛОВЪ. Мадамъ!
ПЛАКИДА ЛЬВОВ. Мосье! Насилу васъ дождались..
Пожалуйте! Вотъ Ермолай Антонычъ!
ДЕНЩИКЪ. Неужто?! Я глазамъ моимъ не вѣрю.
Такъ вотъ женихъ? Нѣтъ, Тимоѳей Тузловъ,
Ты не составишь счастья Доротеи!
Одинъ я знаю: кто ты и каковъ ты.
Вотъ я тебя!
Не здѣсь Трофимъ, не здѣсь!
АПТЕКАРЬ (схвативъ жену.)
Плакида Львовна, а Плакида Львовна,
Не стыдно вамъ шептаться съ незнакомцемъ?
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА (тихо мужу.)
Мы копесансъ свели на ассамблеѣ
Я обѣщала съ вами познакомить.
Рекомендую вамъ и презентую:
Вотъ Тимоѳей Леонтьевичъ Тузловъ,
Онъ изъ бояръ, недавно возвратился
Изъ иностраніи…
АПТЕКАРЬ. Я очень радъ!
Вотъ гдѣ сидитъ мнѣ эта ассамблея!
Т. Л. ТУЗЛОВЪ. Monsieur! Je suis charmé…
АПТЕКАРЬ (отрывисто.) Не понимаю!
Т. Л.ТУЗЛОВЪ. Вы по французскому не говорите?
АПТЕКАРЬ. Нѣтъ, не учился,
Т. Л. ТУЗЛОВЪ. О, большой defaut!
По русски конверсировать нельзя:
Я самъ съ трудомъ по русски экспликуюсь.
АПТЕКАРЬ. А по Нѣмецки вы не говорите?
Т. Л. ТУЗЛОВЪ. Fi donc! Въ Берлинѣ, Дрезденѣ и Вѣнѣ
Никто не говоритъ ужь по нѣмецки.
Я конверсировалъ и съ Папой Римскимъ,
И тотъ отлично знаетъ по Французски.
Что это за уродъ у васъ сидитъ.
АПТЕКАРЬ. Нашъ региментъ-хирургъ.
Т. Л. ТУЗЛОВЪ. Что онъ тутъ долго
Сидѣть намѣренъ?
АПТЕКАРЬ (съ удивленіемъ.) Развѣ онъ мѣшаетъ?
Т. Л. ТУЗЛОВЪ. Я, признаюсь, не жалую плебеевъ,
Они аристократа женируютъ.
Je suis dans l’embarras! Гей! Теодоръ!
Mon confident.
АПТЕКАРЬ (съ улыбкой.) А это что по русски?
ТУЗЛОВЪ. Вы знаете, въ войскахъ есть адъютанты?
А конфидань есть — штатскій адъютантъ.
Теперь у дамъ на нихъ большая мода;
Въ Парижѣ всѣ маркизы и контессы
Безъ конфидана ни на шагъ. Вотъ я
Былъ у пяти маркизъ и трехъ контессъ
Въ одно и тоже время конфиданомъ…
Тамъ русскихъ конфидановъ очень любятъ.
ѲЕДЬКА (тихо.) Какъ русскіе арабченокъ и карлицъ.
АПТЕКАРЬ. Да, русскіе — должны быть тамъ забавны!
Притомъ всѣ женщины ужасно любятъ
Воспитывать богатыхъ новичковъ… (Звонокъ).
Вотъ и Карре!
ТУЗЛОВЪ (оглядываясь, Ѳедькѣ:)
Encore de ce monde!
C’est impossible! При этихъ коновалахъ
Аптекарь ни за что не согласится…
Nous reviendrons chez vous une autre fois.
Adieu, ma chère!
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА. Куда вы такъ спѣшите!
ТУЗЛОВЪ. Я обѣщалъ одной моей кузинѣ
Заѣхать посмотрѣть ея собачку.
(Аптекарю:) Я очень радъ пріятному знакомству.
Надѣюсь, вы заглянете ко мнѣ,
Такъ, sans faèons, по дружески. Живу
Я на Петровкѣ въ собственныхъ хоромахъ.
АПТЕКАРЬ. Мой долгъ отдать визиту и решпектъ.
ТУЗЛОВЪ. И такъ, adieu!.. (уходитъ съ Ѳедькой).
АПТЕКАРЬ (Планидѣ Львовнѣ, которая хочетъ провожать).
Куда, Плакида Львовна?
Останьтесь тутъ!
КАРРЕ. Что это за вельможа?
аптекарь. Какой вельможа! Просто караулъ!
Скорѣй аптеку на замокъ! Заприте
Ворота, двери, окна, ставни, трубы!
Пока я дочерей не выдамъ за-мужъ,
Комаръ въ мою не залетитъ аптеку!
ПЛ. ЛЬВОВНА. На васъ не угодишь! Вотъ не военный
Женихъ, богатъ; боярское отродье…
АПТЕКАРЬ. Не ваши дочери, Плакида Львовна!
Вамъ все равно. Лишь бы скорѣй спихнуть
Ихъ съ рукъ долой. Опъ, какъ я, мѣщанки.
Собой не дурны, по лице не родъ.
Онѣ въ боярствѣ будутъ что вороны
Въ павлиньихъ перьяхъ. Есть шприхвортъ, что каждый
Сверчокъ, знай свой шестокъ! Плакида Львовна,
Я имъ ищу не знатности, а счастья!
ПЛ. ЛЬВОВНА.Такъ ихъ бы не мѣшало вамъ спросить.
КАРРЕ. Что дѣтскій умъ въ марьяжахъ понимаетъ?
Распудренная кукла въ галунахъ,
И имъ и вамъ понравится скорѣе,
Чѣмъ зрѣлый и солидный человѣкъ.
Имъ партія не баре, не драгоны,
Имъ нуженъ мужъ, чтобъ былъ ни старъ, ни молодъ,
Чтобы имѣлъ кусокъ насущный хлѣба;
Притомъ немножко здѣсь,
Немножко тутъ,
И съ нимъ довольно.
КАРРЕ. Германннъ, для Агаты
Есть у меня такой женихъ.
АПТЕКАРЬ. А кто?
КАРРЕ. Кто? (Затрудняясь, робко) Регимептъ-хирургъ Карлъ Эрнстъ Карре.
АПТЕКАРЬ (радостно.)
Не правда!… Я не вѣрю!… Быть не можетъ!
Хирургъ — аптекарю — зять натуральный!
Наука, интерессъ и паціенты
И безъ родства ихъ дѣлаютъ родными.
Одинъ запишетъ, а другой отпуститъ…
Не вѣрю; нѣтъ! Карлъ лечитъ всю Москву,
Протекторовъ Имѣетъ въ сенаторахъ.
КАРРЕ. А что важнѣе, и сама Агата
Отъ счастья моего не прочь.
АПТЕКАРЬ. Агата?
А ей какое дѣло? Я ей дамъ
Въ отцевскія дѣла мѣшаться!
КАРРЕ. Германнъ!
АПТЕКАРЬ. Я ей прощаю, но въ послѣдній разъ!
И только для тебя. Ну, по рукамъ,
Пристроена и спасена Агата!
Теперь одна забота: съ Доротеей
Что дѣлать?
КАРРЕ. Тоже выдать за хирурга.
ГОВЕ. Уйти! не то, они ко мнѣ пристанутъ!
АПТЕКАРЬ. Куда вы?
ГОВЕ (оторопѣвъ.)
Я?… такъ… никуда… домой..
КАРРЕ (взявъ его за руку.)
Какъ въ хирургіи, такъ и въ жизни, другъ мой,
Застѣнчивость къ добру не приведетъ.
Я знаю твой прекрасный правъ, искусство
И пассію къ прелестной Доротеи.
ГОВЕ (закрывается платкомъ.)
КАРРЕ.Онъ каждый день въ аптеку къ вамъ заходитъ,
То трубку выкурить, то выпить водки,
Не правда ли?
АПТЕКАРЬ. Случается.
КАРРЕ. За тѣмъ,
Чтобъ въ щелку посмотрѣть на Доротею.
Онъ практику обширную имѣетъ.
Одна застѣнчивость всему помѣхой. —
Вотъ Царь пріѣхалъ, архіатеръ съ нимъ.
Что-жъ Гове? Самъ не смѣлъ. Я къ Блюмептросту
Ходилъ. Тотъ мѣсто далъ и отозвался
О немъ съ большою похвалой. — Ну Гове,
Не будь дитя!
ГОВЕ. Не смѣю, Доротея…
АПТЕКАРЬ. Я — Доротея! Я весьма согласенъ
И кончено!..
ГОВЕ. Ну, я совсѣмъ пропалъ!
Потъ такъ и льетъ. Какъ будто куропатку
Руками взяли.
КАРРЕ (Плакидѣ Львовнѣ.)
Вы, Плакида Львовна,
Какъ будто нашимъ счастьемъ недовольны?
ПЛ. ЛЬВОВНА. Хорошъ сюрпризъ! Завидное родство!
Не думала я падчерицъ увидѣть
За людорѣзами…
АПТЕКАРЬ. Фуй, Доротея!
Ты не стыдись; возьми примѣръ съ Агаты:
Она идетъ какъ на парадъ гвардеецъ!
ДОРОТЕЯ. О, пощадите вашу Доротею!
Агата любитъ своего Карре…
АПТЕКАРЬ. И ты люби! Я запрещать не стану.
ДОРОТЕЯ. Да я ихъ милости совсѣмъ не знаю…
АПТЕК. Какъ выйдешь за-мужъ, коротко узнаешь…
ДОРОТЕЯ (рѣшительно.)
Но я любить его не буду.
АПТЕКАРЬ (грозно.) Будешь!…
Отецъ сказалъ и кончено; ни слова!
(Ласково.) Ну, дурочка… (тащитъ ее къ Гове.) Вотъ это твой женихъ…
(Агатѣ.) А это твой!
АГАТА. (бросаясь въ объятіи Карре.)
Мой милый Карлъ!
КАРРЕ. Агата!
ДОР. (отворотясь отъ Гове и закрывая руками лице.)
Несчастная!
ГОВЕ (тоже отворотясь, зажмурясь и отирая потъ.)
О Боже мой! какъ стыдно!
АКТЪ ВТОРОЙ.
правитьѲедька (приподнимаетъ пологъ алькова, за которымъ видна голова спящаго Тузлова.)
Мосье Ле Контъ! — одиннадцать часовъ,
Двѣнадцатый!
Хоть ты пали изъ пушекъ!
Графъ спитъ себѣ; а тутъ бѣда съ Тузловки
Того гляди нагрянетъ! Онъ обманетъ
И тятеньку, и маменьку, и всѣхъ,
А Ѳедька лишь одинъ за все отвѣтитъ.
Вотъ такъ и чешется!… Левонтій Силычъ
Самъ на крыльце пожаловать изволитъ;
Онъ экзекуціи до смерти любитъ
Какъ волчью травлю и пѣтушьи драки…
Тутъ на конюшнѣ жарятъ, — мочи нить!
А онъ, по милости своей боярской,
Съ крыльца читаетъ сидя поученье.
Пропалъ я, если графъ не ухитрится…
Охрипъ кричать, а онъ не слышитъ!
Ваше Сіятельство!
ТУЗЛОВЪ (сквозь сонъ.)
Allez-vous-en, poltron!
ѲЕДЬКА, (приподнявъ пологъ.)
Вотръ Екселансъ! пріѣхали подводы;
По всѣмъ по службамъ челядь размѣстилась;
А повара на кухнѣ барабанятъ;
Дуняшка мыльню барынѣ готовить,
А барину Сидорка топитъ баню!
Сейчасъ пожалуютъ Леонтій Силычъ
И Марфа Власьевна.
Не туть-то было!
Да и резонъ. Пришелъ часу въ седьмомъ;
Къ постели, будто къ берегу, причалилъ;
Да на баграхъ не удержался… Бухъ!
Я раздѣвалъ, а онъ уже храпѣлъ…
И какъ еще его не обобрали!
Карманы были золотомъ набиты.
Насилу повезло хоть на Москвѣ;
За то въ Парижѣ стригли какъ овцу.
Всѣ физики картежные, за нимъ,
Какъ за красавицей какой ходили;
Намъ карты да актерки…
Кто-то ѣдетъ…
Телѣга. Мнѣ и снится колымага!
Графъ запретилъ по имени ихъ кликать,
Что дѣлать? хватимъ!
Тимоѳей Левонтьичъ!
ТУЗЛОВЪ (потягиваясь.)
Которую? ты больно глупъ! Обѣихъ!
И Доротею и Планиду Львовну!…
ѲЕДЬКА (подойдя къ окну.)
Ужь развѣ этимъ мы его подымемъ.
Плакида Львовна!
ТУЗЛОВЪ. Гдѣ Плакида Львовна?
ѲЕДЬКА. Сюда идетъ.
ТУЗЛОВЪ. Скорѣе одѣваться!
Ты задержи ее въ гостинной…
ѲЕДЬКА, (взглянувъ въ окно.) Нѣтъ!
То не Плакида Львовна, а похожа.
ТУЗЛОВЪ (въ дезабилье.)
Ну, такъ и есть! Я былъ у ней вчера;
Въ аптекъ битый часъ сидѣлъ; добился
Съ ней рандеву и сунулъ ей задатокъ.
Преаппетитная бабенка! Сдастся!
Черезъ нее возьмемъ и мужа въ руки.
Упрямый нѣмчура, по отъ упрямства
Фортуна мнѣ послала медицину…
Всесильный опіумъ сидитъ въ червонцахъ.
Да! Павильонъ въ саду, что противъ спальни,
Тамъ гдѣ жила француженка Алина,
Вели скорѣй почистить и убрать!
Онъ isolé; тамъ будетъ Доротея,
Подъ тѣнью липъ отъ дерзкихъ глазъ скрываться…
ѲЕДЬКА. Никакъ нельзя! То мыльня. Тамъ Дуняша
Для Марфы Власьевны готовитъ ванну,
А барину Сидорка топитъ баню…
ТУЗЛОВЪ. Ты пьянъ съ утра?
ѲЕДЬКА. Нѣтъ, хуже: умираю
Отъ страха.
Всѣ эти сувениры прежнихъ лѣтъ
Гуляютъ лихорадкой по спинѣ…
ТУЗЛОВЪ. Ты, Теодоръ, не выспался съ похмѣлья,
ѲЕДЬКА. Какой тутъ сонъ, когда пришли подводы;
На кухнѣ повара обѣдъ готовятъ.
А въ дѣвичьихъ, что въ этомъ корридорѣ,
Шьютъ, штопаютъ, стираютъ, вяжутъ, гладятъ…
ТУЗЛОВЪ, (вставъ.)
Хорошенькія есть, ты не замѣтилъ?
ѲЕДЬКА. Графъ, вы не замѣчаете, что баринъ
И барыня сейчасъ сюда пріѣдутъ
ТУЗ. Tant mieux, tant mieux! Пора ихъ взять въ опеку;
Провѣтрить деревенщину немножко,
И европейскую дать политуру.
C’est mon affaire! Вели обѣдъ готовить
A la Fouqué, блюдъ въ десять иль въ двѣнадцать!
Ступай и приготовь все къ туалету,
А я пойду осматривать хозяйство.
ѲЕДЬКА (въ испугѣ.)
Графъ, не туда!
ТУЗЛОВЪ. Пошелъ болванъ, на мѣсто!
Пойдешь ли наконецъ ты, къ туалету?…
ѲЕДЬКА. Ж’и куръ, бѣгу! (Вотъ вамъ и конфидэнъ!
Ужь только гдѣ до женщины коснется,
Тутъ и друзьямъ въ затылокъ достается.)
ТУЗЛОВЪ (держась за ручку правой двери.)
Я изрѣдка идиліи люблю;
Особенно хорошенькихъ пастушекъ,
ЛУКИЧЪ. Я на царицъ глазеты отпускаю,
Такъ я найду управу. Не заплотитъ,
Такъ на Москвѣ теперь есть полицмистеръ
И всякому чинится судъ по правдѣ.
БУРДЮЛУ, (садясь на софу.)
Хоть ночевать, а я отсель не выйду!
ЛУКИЧЪ. Да этакъ безъ обѣда и безъ денегъ
Останешься. Изволитъ почивать!
БУРДЮЛУ. Давайте пѣть, авось шалунъ проснется.
ЛУКИЧЪ. Да онъ не спитъ, а прячется отъ насъ.
Пойдемте господа въ опочивальню!
ЛУКИЧЪ. Вотъ и дворецкій! Видно всталъ боярычъ.
Изволилъ ты докладывать о насъ?
ѲЕДЬКА. Пустите! Графъ давно сидитъ въ уборной.
Когда онъ кончитъ туалетъ, тогда
И васъ на аудіенцію допустить.
ЛУКИЧЪ. Да лицезрѣть его намъ пѣть охоты;
Намъ деньги нужны.
ѲЕДЬКА. Дурачье! Сегодня
Левонтій Силычъ на Москву пріѣдутъ.
Сынъ не отдастъ, такъ батюшка заплотитъ.
ЛУКИЧЪ. Подай намъ деньги! Намъ какое дѣло!
Мы не боярину товаръ давали!
Кто бралъ, тотъ и плати!
ДЕНЩИКЪ (съ улыбкой.)
Не то заплотятъ
По оберъ-полицмейстерской повѣркѣ.
ЛУКИЧЪ (и всѣ почтительнѣйше кланяясь.)
Денщикъ Трофимъ!
ДЕНЩИКЪ. Глазеты перемѣрятъ
А счеты переварятъ. Мнѣ случалось
И самому пули снимать со счетовъ
И тысячи переводить на сотни,
А батоги — итоги подводили.
Ты, чай, Лукичъ, про то докладно знаешь…
ѲЕДЬКА. Здоровъ на правду!
ДЕНЩИКЪ (оглянувшись, Ѳедькѣ.)
Дома баринъ твой?
ѲЕДЬКА. Его сіятельство за туалетомъ.
ДЕНЩИКЪ. Давно ли онъ пожалованъ въ князья?..
ѲЕД. Нѣтъ, въ графы онъ произведенъ въ Парижъ.
ДЕНЩИКЪ. Парижскій графъ!…
Картежники, актрисы и лакеи
Сіятельствомъ уважили Тимоху!
Когда съ депешей ѣздилъ я въ Парижъ,
Въ гостинницѣ, гдѣ я остановился,
Двѣ дюжины нашелъ я русскихъ графовъ.
Въ Голландіи, въ землѣ Нѣмецкой, всюду,
Гдѣ ни случалось быть, отъ русскихъ графовъ
Проходу нѣтъ. И нашимъ чудакамъ
Титулъ тотъ графскій, что твоя малина!
(Ѳедькѣ.) Такъ гдѣ жъ твой графъ!
ѲЕДЬКА (глядя во замочную скважину.)
Кончаетъ туалетъ.
ДЕНЩИКЪ. Прощается съ своими париками;
Приходится швырнуть ихъ за окно.
ѲЕДЬКА (отскакивая отъ дверей.)
Силансъ! Его сіятельство выходитъ.
ТУЗЛОВЪ (нарядно разодѣтый, выходитъ съ трубкою въ рукѣ; взглянувъ на Денщика.)
Мнѣ эта рожа, кажется, знакома;
Какой-то непріятной сувениръ
Напоминаетъ. (Денщику:)Что, служивый, скажешь?
ДЕНЩИКЪ. Что и тебѣ, Тузловъ, пора служить.
ТУЗЛОВЪ (отворачиваясь Ѳедькѣ.)
Quelle insolence! Faites-le sortir d’ici!
ДЕНЩ. Нѣтъ завтра! я пришелъ за важнымъ дѣломъ;
Прихвостникъ твой въ бесѣдѣ будетъ лишній.
ТУЗЛОВЪ (Ѳедькѣ.)
Rester, cocquin!
ДЕНЩИКЪ. По мнѣ пускай, пожалуй;
Но только, чтобъ тебѣ не затрудниться,
Когда у насъ трактація пойдетъ.
ТУЗЛОВЪ. C’est un brigand!
ДЕНЩИКЪ. Да перестань языкъ
Ломать! Францущиной насъ не удивишь!
Кто языка родимаго стыдится,
Тотъ и родителей стыдиться будетъ.
Похвально знать, полезно, должно знать
Чужіе языки, чтобъ изучать
Обычаи и правы зрѣлыхъ націй;
Усвоивать хорошее, дурнаго
Остерегаться. — Про себя скажу:
Я по французски говорю не дурно.
Не хуже по нѣмецки и голландски.
Но съ русскимъ унизительно и стыдно
Болтать на чужестранномъ языкѣ.
По моему такъ это хвастовство
У тѣхъ, что сами разсуждать не могутъ;
И обезьянамъ я еще прощаю.
Но тѣ, которые способны думать,
А съ умысломъ не говорятъ по русски…
То тутъ уже не хвастовство; а значитъ,
Что тѣ и чувствуютъ ужь не по русски!
Такіе, что деревья безъ корней,
Засохшая смоковница изъ притчи…
Вотъ если я наткнусь на иноземца,
Я буду съ нимъ охотно говорить;
Ему же стыдно. Я, хоть что нибудь
По ихнему, да знаю. Онъ но русски
Не знаетъ ни бельмеса.
ТУЗЛОВЪ. Государь…
ДЕНЩИКЪ. Что Государь? Иной разъ, для забавы,
Изволитъ по голландски говорить?
О племя близорукое! Царю
Будь время, онъ бы зналъ всѣ языки,
Чтобъ въ подлинникѣ цѣлый міръ прочесть
И все полезное и все честное,
Пересадить въ любимую державу!
Онъ любитъ иностранные слова,
Какъ форму, какъ станокъ, чтобы скорѣе
Татарскую кору съ насъ сострогать;
Уча словамъ, онъ учитъ и понятьямъ;
Не хочетъ онъ въ насъ видѣть ни французовъ,
Ни Нѣмцевъ. Нѣтъ, но обновленныхъ Русскихъ,
Съ ихъ чистою и православной вѣрой,
Съ ихъ знаменитой честностью Славянской,
Съ ихъ доблестью воинской Свягославлей;
Неподражающихъ языкамъ дряхлымъ,
Но первенствующихъ въ семьѣ державъ
Великихъ.
ТУЗЛОВЪ (тихо Ѳедькѣ.)
Кто онъ?
ѲЕДЬКА (тихо Тузлову.)
Долженъ быть растрига,
За пашквили написанный въ солдаты.
ДЕНЩИКЪ. Когда вы по французски говорите,
Все кажется, что соловей охрипъ
И чижикомъ пищитъ… Когда въ собраньяхъ
Кривляетесь и корчите французовъ,
Мнѣ кажется, что я попалъ въ звѣринецъ
Къ сорокамъ и мартышкамъ въ ассамблею.
Французъ, Германецъ, Англичанинъ, Шведъ,
Всегда, вездѣ, свой образъ сохраняютъ;
А мы, кого ни есть карикатуримъ;
Мы слѣпо, раболѣпно подражаемъ
Пріемамъ и обычаямъ наружнымъ;
За то въ кругу ученыхъ иноземцевъ
Невѣжество насъ ярко отличаетъ…
Зачѣмъ вы ѣздите въ чужіе край?…
ТУЗЛОВЪ. Самъ государь въ вояжи посылаетъ…
ДЕНЩ. Затѣмъ, чтобъ вы художествамъ, наукамъ,
Мануфактурамъ, ремесламъ учились,
А воротясь, своихъ тому жъ учили.
Посланники Великаго Царя,
Почетно, лестно ваше назначенье!
Васъ посылаютъ за границу; учатъ
Для величайшихъ подвиговъ гражданскихъ!
И всѣ почти исполнили достойно
Высокій долгъ и привезли съ собой
Сокровища художествъ и наукъ,
Царю на радость, и на пользу Царству.
Въ семьѣ не безъ урода. Есть, къ несчастью,
Межь нихъ и вашей стати тунеядцы.
Исколесили почитай Европу;
Не въ аудиторіяхъ, не въ мастерскихъ
Они мѣняли время на познанья.
Нѣтъ! тратили и время и червонцы
На карты, на актрисъ и на вино.
Ни одного ученаго въ Европѣ
По имени не назовутъ; — за то
Игорные дома, трактиры, клубы,
Актрисъ, танцорокъ, баядеръ, модистокъ,
Портныхъ, кухмистеровъ, хоть по регистру
На перекличку вызывай! всѣхъ знаютъ!
Зачѣмъ вы ѣздите въ чужіе край?!.
Домой пріѣдутъ; къ дѣлу неспособны.
Скучаютъ. Такъ и тянетъ ихъ, какъ пьяницъ
Въ Пале-ройяль…
ТУЗЛОВЪ. А ты и тамъ бывалъ?
ДЕНЩИКЪ (помолчавъ.)
(Я мысль мою на опытѣ повѣрю.)
Бывалъ; я тоже правы изучалъ
И признаюсь, я у мадамъ Розье
Пріятно время проводилъ.
ТУЗЛОВЪ. Ага!
ДЕНЩИКЪ. Кто безъ грѣха? Я былъ тогда моложе;
Къ одной, признаться, былъ неравнодушенъ…
ТУЗЛОВЪ. Къ которой? У Розье на вечеринкахъ
Всѣхъ дамъ я зналъ. Пари, что Целестина,
Жена портнаго, плотная такая,
Тебѣ подъ пару…
ДЕНЩИКЪ. Нѣтъ; то козырь баба,
А тихая, наивная Алина…
ТУЗЛОВЪ (тихо Ѳедькѣ.)
Вотъ онъ зачѣмъ сюда пришелъ!
(Съ лукавой улыбкой денщику:)
Алина?
ДЕНЩИКЪ. Не знаю, кто меня предупредилъ;
Не знаю, съ кѣмъ бѣжала изъ Парижа…
ТУЗЛОВЪ. Ну, я тебя, mon cher, могу утѣшить!
Алину — я привезъ съ собой въ Москву;
Да надоѣла; я ей далъ отставку.
Притомъ же мнѣ понадобилось мѣсто…
Звѣрь на охотника бѣжитъ. Въ Москвѣ
Я и не думалъ встрѣтить что-нибудь
Достойное вниманья; а нашелъ
Кусочикъ аппетитный…
ДЕНЩИКЪ (тревожно)
Неужели?
А кто она?
ТУЗЛОВЪ. Ce n’est pas ton affaire!…
Ступай, ищи себѣ свою Алану,
А мнѣ пора. Гей, Теодоръ, карету!
ДЕНЩИКЪ (взявъ его за руку.)
Ты не поѣдешь! Нѣтъ, ты не поѣдешь…
Стой!
ТУЗЛОВЪ. Au secours!
ДЕНЩИКЪ. Молчать! Ты Доротеѣ
Безчестную судьбу Алины строишь!
Ты мать купилъ, отца, быть можетъ купишь,
Но ты меня, Трофима, не подкупишь,
Не хватитъ вотчинъ, дѣдовской казны!
ТУЗЛОВЪ. Да ты женихъ ей, что ли?
ДЕНЩИКЪ (схвативъ его обѣими руками.)
Такъ и есть!
Стукъ по столу и ножницы звенятъ.
Ну, слава Господу! Я не ошибся!
ТУЗЛОВЪ (вырываясь)
Послушай ты, солдатъ!
ДЕНЩИКЪ. Потише, рекрутъ!
Я въ полковой избѣ парикъ твой сдерну;
Сорву съ тебя кафтанъ, жабо, маншеты;
Два мѣсяца ты здѣсь, а не явился
Къ полковнику, какъ сказано въ указѣ…
ТУЗЛОВЪ (испуганный.)
Diable il sait tout…
ДЕНЩИКЪ. Все знаю, Тимоѳей
ТУЗЛОВЪ (бодрясь.)
Mais dites moi, de quel droit…
ДЕНЩИКЪ. А помнишь,
Когда ты воротился въ Петербургъ…
Ты помнишь ли, у Троицы низкій домикъ;
Хозяинъ принялъ ласково тебя
И сталъ тебя разспрашивать…
ТУЗЛОВЪ. Je tremble!
ДЕНЩИКЪ. Экзаменъ былъ короткій, по подробный.
Тогда ни по французски, ни по русски
Ты ни гугу. Дрожа игралъ въ молчанку,
Да утиралъ рукой холодный потъ
Невѣжества. Хозяинъ всталъ и взялъ
Тотъ гибкій и спасительный камышъ,
Которымъ онъ горбатымъ спину правитъ…
Все видѣлъ я, все слышалъ изъ передней.
ТУЗЛОВЪ. Je suis perdu!
ѲЕДЬКА (сбѣгая въ попыхахъ Тузлову.)
Мосье, ну сомъ пердю!
Леперъ, ламеръ, лабонъ, лепенъ, лефу;
Тутъ ла фамиль!…
ДЕНЩИКЪ. Ты помнишь?
ТУЗЛОВЪ. О довольно!
Чего ты хочешь отъ меня?
ДЕНЩИКЪ. Клянись,
Что ты не посягнешь на Доротею…
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА (вбѣгаетъ.)
Гдѣ ненаглядный мой Тимоша, гдѣ онъ!
ТУЗЛОВЪ (вырывается изъ рукъ денщика, который, отойдя въ сторону, садится.)
Maman!
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА. Мой сынъ, сокровищѣ мое!
ТУЗЛОВЪ (вырываясь.)
Tout doucement, maman! Жабо измяли!
НЯНЯ (принимая Тузлова въ объятія.)
Тимоша мой, Тимошинька, Тимоня!
Не думала, а довелось увидѣть!
Голубчикъ, золотой, алмазный, всякій!
ТУЗЛОВЪ (вырываясь у няни.)
Très bien, très bien! — Разъерзали парикъ!
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА. Похорошелъ, поправился!…
НЯНЯ. Какое!
Я отпустила, словно растягайчикъ.
Былъ гладкій, кругленькій, румяный бѣлый,
А погляди какой теперь поджарый;
Ни дать ни взять копеечный сухарь.
Злодѣи засушили мнѣ Тимоню.
БОЯРИНЪ (входитъ и останавливается по срединѣ.)
Гдѣ Тимоѳей?
ТУЗЛОВЪ (протягивая къ нему руку.)
Mon père, je vous salue…
БОЯРИНЪ. Неужто сынъ мой эта обезьяна?
Кто это шутомъ нарядилъ тебя?
Точь въ точь пѣтухъ индѣйскій! Ну! Ученье!
Я не хотѣлъ Тимохи отдавать;
Оборонялся это всѣхъ указовъ;
На сѣновалѣ подъ трухою пряталъ;
Двухъ сыщиковъ я закормилъ до смерти,
А воевода съ причтомъ что мнѣ стоилъ?!
Не помогло. Провѣдали фискалы.
На чердакъ нашли въ домашнемъ хламъ
И силой увезли. — Бѣду я чуялъ,
И Ѳедьку спальника къ нему приставилъ…
Все втунѣ. Вонъ, жаръ-птицей воротился!
А гдѣ мошенникъ Ѳедька?
Вотъ-те разъ!
Ахъ ты холопъ! Ты по какому праву
Такимъ же глупымъ чучеломъ одѣлся?
ѲЕДЬКА (кланяясь земнымъ поклономъ.)
Челомъ бью милости твоей боярской!
БОЯРИН. Такъ ты наказъ боярскій нашъ исполнилъ,
Вотъ я васъ! Ты бы долженъ у воротъ,
Какъ водится, боярскій поѣздъ встрѣтить,
Тимоха насъ принять изъ колымаги;
А онъ и на крыльцо не соизволилъ.
Вошелъ я, онъ мни руку протянулъ
За панибрата! Я тебя, щенокъ!
Ступай къ рукъ! (Протягиваетъ сыну руку.)
ТУЗЛОВЪ. Ce n’est pas dans les moeurs!
БОЯРИНЪ. Что?
ТУЗЛОВЪ. Это ужь не въ модъ.
БОЯРИНЪ. Что такое?
ТУЗЛОВ. Не водится въ порядочныхъ семействахъ…
Я былъ въ гостяхъ у королей и принцевъ!
МАРѲА ВЛАС. Тимоша нашъ у королей и принцевъ!
Слышь, Савишна, у королей и принцевъ!
НЯНЯ. Охъ, бѣдненькой! Чай умиралъ со страха.
бояринъ. У королей! На кухнѣ гдѣ нибудь,
Чай съ челядью игралъ въ носки аль въ бабки.
ЖУКЪ. Гдѣ нашъ Полканъ?…
БУКАШКА. Бова нашъ, королевичъ!
ТУЗЛОВЪ (съ досадою ихъ отталкивая.)
Прочь! (Они обходятъ кругомъ и осматриваютъ его.)
ЖУКЪ. У! Какой! Какъ будто намалеванъ.
БУКАШКА (показывая на парикъ.)
Жукъ, погляди на головъ стогъ сѣна.
ЖУКЪ (осматривая сзади.)
А сзади хвостъ!
Букашка! Онъ на лыжахъ
БУКАШКА (подбѣгая къ Тузлову и отскакивая.)
Тьфу! какъ несетъ поганымъ табачищемъ!
НЯНЯ. Табакъ курить заставили злодѣи!
Бояринъ (въ ужасѣ.)
Табакъ! въ моихъ хоромахъ! Тимоѳей!
Ты домъ мой опозорилъ, грѣховодникъ,
Проклятымъ зельемъ! Гдѣ я буду жить
Пока мой домъ какъ слѣдуетъ очистятъ!
ТУЗЛОВЪ. Да что вы батюшка…
И платье неклейменое у васъ!
Велите искупить костюмъ венгерскій.
И борода! Вамъ надобно обриться.
БОЯРИНЪ. Сгинь, пропади, ты, святочная харя!
МАРѲА ВЛ. Пошелъ ругаться! Онъ ужь лучше знаетъ
И больше насъ съ тобою свѣта видѣлъ.
НЯНЯ. Всего онъ тамъ несчастный насмотрѣлся!
ТУЗЛОВЪ. За бороду вы пошлину внесли?
Имѣете медаль? Не то васъ схватятъ
И отведутъ въ приказъ Преображенскій.
БОЯРИНЪ. Я самъ пойду и буду бить челомъ,
Чтобъ выдали тебя мнѣ головою;
Я дурь заморскую дубиной выбью!
Я…
МАРѲА ВЛАС. Перестанешь ты, Леонтій Силычъ?
Пришло другое время и конецъ!
БОЯР. Коротокъ бабій умъ, хоть волосъ длиненъ.
ТУЗЛОВЪ. Плебейская пословица! Теперь
Жена и мужъ во всемъ равны…
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА (мужу.)
Ты слышишь?
ТУЗЛОВЪ. Цивилизація не позволяетъ
Съ женою обращаться по татарски,
Какъ будто съ вещію какой.
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА (мужу.)
Что, слышишь?
ТУЗЛОВЪ. Какъ будто женщина не единица!
Напротивъ, дамы, то есть женскій полъ
Теперь всѣ преимущества имѣютъ,
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА. Ну, слава тебѣ Господи, пора!
ТУЗЛОВЪ. Въ театры, въ сосьете, на променады,
Съ мужьями ходятъ лишь однѣ мѣщанки;
А знатныя?.. Какъ можно! На бульварахъ
Контессы даже ходятъ безъ лакеевъ,
НЯНЯ. Охъ Господи, несчастныя сиротки!
МАРѲА ВЛАС. Нѣтъ, это Божіе благословенье
За наше многое долготеришье!
Вѣдь это бѣдныхъ женщинъ, словно курицъ,
Въ курятникъ на жердочки посадятъ
И съ теремовъ, какъ будто съ голубятни,
Гляди на черный дворъ и птицъ домашнихъ!
Лица самъ Богъ не указалъ намъ прятать,
Такъ нѣтъ! Къ обѣдни ли, къ гостямъ ли выйдти,
Мѣшки на насъ накинутъ и ступай!
ТУЗЛОВЪ. C’est de la Chine! — Китай!
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА. Зачѣмъ Китай,
Зачѣмъ тебѣ Москва! Въ дрянной деревнѣ
По улонкѣ не ходятъ безъ фаты,
Безъ няни и безъ дюжины холопства.
НЯНЯ. Ужь развѣ судомойки-босоножки,
Да и за тѣми конюхъ съ хворостиной.
ТУЗЛОВЪ. Une belle escorte! Да это презабавно!
Ну, и костюмъ: мужицкій сарафанъ,
На лбу — une lor te кандитерской работы,
На плечахъ — душегрѣя на мѣху;
Ни дать, ни взять — турецкая попона…
Да это уморительно, ей Богу!
БОЯРИНЪ. Не выдержу, поколочу!
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА (мужу). Потишѣ!
Теперь ужь я не что, а единица!..
Теперь ужь я не женщина, а дама!..
ТУЗЛОВЪ.Bravissimo! Elle fait des grands progrès!
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА (сыну).
Огрѣю! — пусть-ка сунется, огрѣю!
Не дамъ роднаго дѣтища въ обиду!
Довольно я мирволила, довольно
Повольничалъ и бѣдныхъ насъ помучалъ.
БОЯРИНЪ. Охъ, кто кого?..
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА (сыну).
Оставимъ мы его!
Пускай грызется съ Ѳедькой на здоровье!
БОЯРИНЪ. И Ѳедькѣ даромъ не пройдетъ. За все
Отвѣтитъ онъ…
ѲЕДЬКА (съ земнымъ поклономъ).
Я милости боярской бью челомъ.
МАРѲ. ВЛ. Пускай ихъ! Ну, такъ какъ же ты пріѣхалъ!
ТУЗЛОВЪ. По морю.
МАРѲА ВЛАС. На Москву? Такъ и въ Москвѣ
Ужь море завели?
ТУЗЛОВЪ. Еще копаютъ.
Есть нація такая: Инжениры;
Я видѣлъ ихъ подъ Вышнимъ Волочкомъ,
И говорятъ, что скоро воду пустятъ.
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА. Затопятъ, Савишна, Москву!
САВИШНА. Затопятъ!
ТУЗЛОВЪ. Не бойтесь! Нынче воду взяли въ руки.
Въ Берсаліи я видѣлъ, par exemple,
Фонтаны ростомъ въ версту…
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА. Что такое?
ТУЗЛОВЪ. Рѣка бѣжитъ не по землѣ, а вверхъ.
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА. Ахъ, Господи, какія страсти!
НЯНЯ. Чай
Бѣлье тамъ несподручно полоскать,
И баркамъ бѣднымъ вверхъ ходить не ладно.
ТУЗЛОВЪ. Эхъ, Савишна, вѣдь это не для барокъ!
Рѣка себѣ такъ скачетъ, для плезиру.
МАРѲА ВЛАС. Что, что такое? Растолкуй докладно!
ТУЗЛОВЪ. Да этого пересказать нельзя,
Вамъ надо-бы самимъ въ Парижъ поѣхать.
МАРѲА ВЛ. Тьфу, страхъ какой! Тамъ дикіе народы;
Того гляди съѣдятъ еще живую.
БОЯРИНЪ. Подавятся!
ТУЗЛОВЪ. Fi donc! Какія басни!
Тамъ люди и умнѣе и учтивѣй.
Мы — просто дрянь, холопья передъ ними,
А дикіе совсѣмъ перевелись.
Въ Европѣ дикихъ только и осталось:
Мы, да Китайцы. Что тутъ за сравненье!
Вотъ напримѣръ: въ Москвѣ, вы что такое?
Боярыня и больше ничего.
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА. А тамъ?
ТУЗЛОВЪ. Графиня.
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА. Это что за чинъ?
ТУЗЛОВЪ. Княгиня и графиня — все одно.
МАР. ВЛ. Слышь, Савишна! Вотъ, что за государство,
Тамъ за моремъ разумное такое!
Разсказывай, Тимошинька, голубчикъ!
Разсказывай! Такъ слюнки и текутъ.
ТУЗЛ. Басъ Марѳой Власьевной никто не кликнетъ,
Какъ будто попадью или купчиху.
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА. А какъ же?
ТУЗЛОВЪ. Какъ пристойно знатнымъ: Вашимъ
Сіятельствомъ.
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА. Слышь, Савишна, какъ тамъ
Боярскій знатный родъ цѣнить умѣютъ!
А дорого они берутъ за это?
ТУЗЛОВЪ. Еі donc! Парижъ вѣдь не гостиный дворъ!
Столица главная Европы; тамъ
Сіятельство не стоитъ ни копѣйки.
Вотъ вамъ еще: въ Москвъ вы ужь старуха;
А что вамъ? Будетъ сорокъ съ небольшимъ!
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА. Да что за счеты!
ТУЗЛОВЪ. Нѣтъ, скажите, сколько?
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА (тихо).
Четвертаго іюля сорокъ первый.
БОЯРИНЪ. Пять проглотила, — и не поперхнулась!
ТУЗЛОВЪ. Вотъ видите! А все костюмъ татарскій!
Къ тому-жъ вы размалеваны прескверно;
Ненатурально; краски слишкомъ ярки…
МАРѲА ВЛАСЬЕВ. На постояломъ душенька, дворъ
Сама и красилась и одѣвалась.
ТУЗЛОВЪ. А вотъ когда васъ Пьеръ подштукатуритъ,
На голову напялитъ вамъ парикъ,
Мадамъ Драбра вамъ талію затянетъ.
Такъ, что изъ толстой и дородной бабы,
Вы сдѣлаетесь тоненькою спичкой;
А ваши юбки пышно и помпозпо,
Раздуются кругомъ на ловкихъ Фижмахъ
Вы будете красавица, beauté!..
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА (кобенясь).
Шалунъ, Тимоша, ты большой проказникъ!
Мнѣ весело съ тобой точить балясы…
бояринъ. Да мнѣ-то каково! Постой, разбойникъ!
ТУЗЛОВЪ. Когда я васъ одѣну по-парижски,
Всѣхъ очаруетъ русская графиня;
На первой ассамблеѣ или балѣ,
Къ вамъ бросится поклонниковъ толпа,
Васъ будутъ уважать маркизы, графы…
БОЯРИНЪ. Ахъ ты безстыдникъ этакой! Плетей!
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА (мужу).
Ахъ ты чурбанъ! Не понимаетъ шутокъ…
БОЯРИНЪ. Какія Марѳа Власьевна, тутъ шутки!
Пожалуй онъ заговоритъ такое…
МАР. ВЛАС. Вѣдь не съ тобою говорятъ! Не стоишь!
Не обтесать намъ этого медвѣдя!
Вишь лается, какъ-будто на покосѣ…
Ну, душенька, разсказывай, Тимоша!
ТУЗЛОВЪ. И воротясь въ Москву иль въ Петербургъ,
Какой почетъ! Бывала за границей!
Объ вашихъ знаньяхъ, объ умѣ не спросятъ.
Болтаетъ по-французски, носитъ моды,
Была въ Парижѣ и — мое почтенье!
МАРѲА ВЛАС. Да какъ по ихнему болтать я стану?
Вѣдь я и русской грамотѣ не знаю.
ТУЗЛОВЪ. И я не зналъ; а духомъ научили,
Какъ попугая. Вотъ пришелъ профессоръ:
«Bonjour!» и я: bonjour! — «Adieu!» и я:
Adieu! Такъ и пошло себъ день-за-день;
Словъ больше сотни затвердилъ нужнѣйшихъ,
И перешелъ на практику. Я нанялъ
Себѣ мамзель; а вы себѣ возьмите
Служанку или лучше компаньона;
Онъ будетъ за одно домашнимъ другомъ;
Наемныя друзья теперь же въ модѣ.
БОЯРИНЪ (поднявъ трость).
Суди меня Господь и Государь,
А я ему переломаю ребра!
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА (вырвавъ трость).
Не будь я Марѳа Власьевна Тузлова,
Когда я не вцѣплюсь тебѣ въ загривокъ!
Неблагодарный! Тотъ насъ просвѣщаетъ,
А этотъ лезетъ драться…
БОЯРИНЪ. Мать моя…
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА (мужу).
Цыцъ! Смирно! (сыну). Ну, Тимошинька, тебѣ
Чай въ Петербургѣ всѣ мое почтенье!
ТУЗЛОВЪ. Всѣ дамы, генералы на расхватъ
Къ себѣ просили въ гости.
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА. Ай да наши!
А Государю чай тебя, Тимоша,
Показывали?
ТУЗЛОВЪ. Какъ же! Звать изволилъ,
Раскрашивалъ…
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА. Пожаловалъ тебя
Чай въ Воеводы?
ТУЗЛОВЪ (затрудняясь). Нѣтъ то впереди…
Матеріи вы этой не поймете,
А я не знаю какъ вамъ передать.
ДЕНЩИКЪ (встаетъ).
Я помогу.
ТУЗЛОВЪ (перепуганный).
Il est encore ici…
Tout est fini!
БОЯРИНЪ (указывая на Денщика).
Что это за гайдукъ?
ТУЗЛОВЪ (въ попыхахъ).
Pardon! — Я не успѣлъ презентовать…
Пріятель мой…
ДЕНЩИКЪ (выходя впередъ).
Пріятель, не пріятель.
Но въ трудномъ случаѣ готовъ помочь!
ТУЗЛОВЪ (тихо Денщику).
Je vous supplie…
ДЕНЩИКЪ (показывая на отца и сына).
Двѣ крайности сошлись!
Упрямство неподвижной старины
И горькій плодъ непонятой реформы!
Одежда только зло перемѣнила.
Но если выбирать изъ двухъ невѣжествъ,
Такъ лучше сгнить въ татарской старинѣ,
Задохнуться въ пуховикахъ отцевскихъ,
Безъ пользы, но за то и безъ вреда, —
Чѣмъ съ цвѣту европейской политуры
Ядъ высосать и разливать въ отчизнѣ!..
Такимъ до воеводства далеко;
Такіе, что горбатые…
ТУЗЛОВЪ (тихо Денщику). Помилуй!
ДЕНЩИКЪ. Ихъ надо выправить, а не удастся,
Такъ изломать и выкинуть но дальше.
Нѣтъ лучше выправки какъ въ нашей службѣ.
Воинскій артикулъ, — всемощный прессъ,
Не только физику, и душу править.
И — Тимоѳей Леонтьевичъ Тузловъ
Въ Московскій полкъ пожалованъ въ солдаты.
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА. Въ солдаты!
НЯНЯ. Кто въ солдаты!
БОЯРИНЪ. Ну, спасибо!
Что, грѣховодникъ далеко ушелъ?
Заморщину твою поразобрали.
Ты книгу родословную унизилъ,
Боярской родъ солдатствомъ опозорилъ!
ТУЗЛОВЪ.Ну да, въ солдаты! Чтоже тутъ такого?
Всѣ наши генералы и министры
Съ солдата службу начинали. Такъ
Во всехъ цивилизованныхъ державахъ.
МАР. ВЛ. Такъ что-жъ ты не сказалъ объ этомъ прежде?
ДЕНЩИКЪ. Онъ не успѣлъ еще вамъ передать
Всѣхъ милостей, которыми онъ взысканъ.
МАРѲА ВЛАС. Разсказывай, Тимошинька, порадуй?
ТУЗЛОВЪ (тихо Денщику).
Послушай! Сто ефимковъ, Доротею,
Коня, деревню…
ДЕНЩИКЪ. Ничего не надо!
Я глубину души твоей разслушалъ.
Клянись, — теперь и клятвѣ не повѣрю.
АПТЕКАРЬ (за сценой).
Что, дома Тимоѳей Леонтьичъ?
Дома.
ДЕНЩИКЪ. Ну, такъ и есть! Корысть свое взяла;
Онъ сдался…
ТУЗЛОВЪ (тихо Денщику.)
Нѣтъ, ей-Богу нѣтъ! Онъ такъ…
Онъ мимоходомъ… побожусь…
ДЕНЩИКЪ. Не вѣрю!
БОЯРИНЪ (указывая на вошедшаго и раскланивающагося Аптекаря, котораго окружаютъ и разсматриваютъ шуты.)
А это что за чучело такое?
Пріятель тоже?
АПТЕКАРЬ (раскланиваясь.)
Нѣтъ! А я есть Германнъ
Грегоріусъ на слободѣ нѣмецкой
Привилегированный апотекерь;
Пришелъ отдать визиту и репшектъ.
БОЯРИНЪ (вынимая мошну.)
Знать боленъ былъ, долги завелъ въ аптекѣ.
Эй, Ѳедька! На-те деньги; заплати,
И вытолкай!
АПТЕКАРЬ (Тузлоеу.)
Вашъ папенька, должно быть!…
ТУЗЛОВЪ (Аптекарю, тихо.)
Отецъ мой, съ позволенія сказать…
(Отцу, тихо же.) Леонтій Силычъ, вы меня срамите!
Вѣдь это очень важная персона.
Онъ дѣлаетъ намъ честь своимъ приходомъ.
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА (тихо мужу.)
Ботъ только пикни, я не дамъ ужь спуску.
(Аптекарю.) Намъ оченно пріятно видитъ васъ…
Вы знахаремъ у нашего Тимоши?
АПТЕК. Въ томъ никакая надобность не есть.
И такъ здоровъ, благодаренье Богу!
Но, зная регулы придворной жизни,
Пришелъ платить визитой за визиту;
А какъ меня вашъ Тимоѳей Леонтьичъ
Анкуражировалъ своимъ знакомствомъ,
То я пришелъ просить мнѣ сдѣлать гоноръ
Сегодня, въ домъ портнихи Лины Книксенъ,
Пожаловать ко мнѣ на ассамблею.
ДЕНЩИКЪ (Тузлову.)
Ты не пойдешь!
АПТЕКАРЬ (увидавъ Денщика.)
А! ваше благородье,
Трофимъ Степанычъ, очень радъ васъ видѣть!
Мнѣ фонъ-Генуа все сказывалъ подробно,
И я за счастіе почту, когда
Вы не откажете мнѣ сдѣлать гоноръ
Пожаловать ко мнѣ на ассамблею.
ДЕНЩИК. Мы съ Тимоѳей Леонтьичемъ — не будемъ.
АПТЕКАРЬ (обидясь.)
Не будете? Какъ это вамъ угодно.
А очень жаль! Я нанялъ залъ у Книксенъ;
Пріятель вашъ, полковникъ фонъ-Генау,
Мнѣ обѣщалъ двѣ флейты, два фагота
И небольшой одинъ тамбуръ. На съѣзжей
Взялъ на прокатъ я шкальчики и плошки;
Хочу люминовать балконъ и окна.
Разъ въ жизни радости такой дождешься.
ДЕНЩИКЪ. А что случилось?
АПТЕКАРЬ. Какъ? вы не слыхали?
ДЕНЩИКЪ. Не знаю ничего.
АПТЕКАРЬ. Вамъ не извѣстно?
Да вся Москва, со всѣми слободами,
Навѣрно знаютъ, что моя Агата
И Доротея, съ Божьимъ позволеньемъ,
За нашихъ первыхъ региментъ-хирурговъ,
Выходятъ замужъ обѣ двѣ. Сегодня
У насъ сговоръ, а въ воскресенье сватьба.
ДЕНЩИКЪ (обнявъ Аптекаря, съ чувствомъ.)
Ахъ, Ермолай Антонычъ, поздравляю!
ТУЗЛОВЪ (съ досадой, про себя.)
Постой же, хитрая Плакида Львовна!
Задатокъ взять, взяла, а сплутовала.
АПТЕК. Я не ошибся въ васъ, Трофимъ Степанычъ!
Какъ честный человѣкъ, какъ братъ родной,
Вы радуетесь счастью Доротеи.
ДЕНЩИКЪ (отирая слезу.)
Отъ всей души! Не я, пускай другой,
Да лишь бы счастіе ея устроилъ.
АПТЕКАРЬ. Такъ будете на ассамблеѣ?
ДЕНЩИКЪ. Первый!
АПТЕКАРЬ. А Тимоѳей Леонтьичъ?
ДЕНЩИКЪ (взявъ шляпу и уходя.)
Будетъ, будетъ!
И съ маменькой и съ тятинькой, и съ Ѳедькой,
Съ шутами, съ карлами, со всемъ приборомъ!
АПТЕКАРЬ (Тузловымъ.)
Вы будете?
ТУЗЛОВЪ. Почтемъ за честь!
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА. Почтемъ за честь!
АПТЕКАРЬ. Я поспѣшу готовить угощенье.
Прошу васъ принимать мое почтенье!
ѲЕДЬКА (съ салфеткой.)
Мосье! Вузитъ серви!
ТУЗЛОВЪ (подаетъ руку матери.)
Пойдемъ обѣдать!
Есть у меня и дамскіе костюмы.
Я вамъ привезъ гостинцевъ изъ Парижа.
МАРѲА ВЛАС. Спасибо, мой Тимошинька, спасибо!
ТУЗЛОВЪ. Корсеты, фижмы, платья, парики;
Весь туалетъ отъ головы до пятокъ;
Какъ куклу васъ по модѣ разодѣнемъ.
Не опоздать бы намъ. Пойдемъ обѣдать!
МАРѲА ВЛАС. Пойдемъ! Я за тобой готова всюду.
ТУЗЛОВЪ (на ходу, оборачиваетъ голову и небрежно:)
Et tous, mon père?…
БОЯРИНЪ. Ты задалъ мнѣ закуску!
Я съ грѣховодникомъ и есть не стану.
На Ѳедькѣ гнѣвъ мой вымѣщу пока.
(Ѳедькѣ.) Эй чучело! Веди въ опочивальню.
ѲЕДЬКА (отворивъ двери опочивальни и пропустивъ боярина, запираетъ дверь.)
Нѣтъ, я съ тобой глазъ на глазъ не останусь.
Наслушался ты вдоволь разныхъ сказокъ,
И такъ заснешь.
БОЯРИНЪ (изъ опочивальни.)
Эй, Ѳедька?
ТУЗЛОВЪ (изъ столовой.)
Теодоръ!
ѲЕДЬКА (указываетъ на дверь спальни)
Здѣсь сонъ и гнѣвъ…
Тамъ жизнь и сытный столъ.
Тутъ въ выборѣ слѣпой не ошибется!
АКТЪ ТРЕТІЙ.
правитьДОРОТЕЯ (выходитъ изъ спальни, одѣтая по-бальному.)
Что, хороша я? Очень авантажна?
Плакида Львовна блѣдность Доротеи
Румянами хотѣла затереть!
Прочь, маска ненавистная! Слезами
Умоюсь я! Плясать я буду, буду…
Неистово… подъ тактъ больнаго сердца!
Я непритворно буду, весела,
Когда надъ женихомъ смѣяться стану;
Измучу я его насмѣшкой лютой,
Двусмысленною рѣчью растерзаю…
Отъ ревности твой скудный мозгъ вскипитъ!…
За жизнь свою не скажешь мнѣ: спасибо!
О, научите, какъ мнѣ не любить?
Какъ душу выпрямить; больное сердце
Въ безстрастныя оковы заковать?…
Я — кукла, банка изъ его аптеки!
Куда поставитъ, тамъ мнѣ и стоять!
На ярлыкѣ напишетъ: «крѣпкій ядъ»
И я всю жизнь — носи его отраву!
О, мать моя, гдѣ ты теперь? Зачѣмъ
Ты не взяла съ собой и Доротеи?!
О, я съ крестомъ твоимъ не разстаюся!
Взгляну я на твое благословенье,
И станетъ легче!… Помню, помню, помню!
«Молись, терпи и слушайся отца!»
Умру, родная, но завѣтъ исполню!
Звонятъ! Ужь не за нами-ль? (Входитъ Саксе.) Боже мой!
Что вамъ угодно! Батюшки нѣтъ дома;
Плакида Львовна и Агата — въ спальнѣ
Кончаютъ туалетъ…
САКСЕ. Къ вамъ, Доротея,
Я къ вамъ однимъ пришелъ, и очень радъ,
Что намъ теперь никто не помѣшаетъ.
Нешуточное дѣло; жизнь иль смерть
Отъ этого свиданія зависитъ.
Вы вздрогнули? Я нехочу пугать,
Чувствительность испытывать угрозой.
Нѣтъ, Богомъ вамъ клянусь, я васъ люблю,
И никому не уступлю на свѣтѣ!
ДОР. (О! Еслибъ эту мысль онъ могъ исполнить!..)
САКСЕ. Но если эти слухи справедливы,
И вы на бракъ вашъ съ Гове согласились…
Тогда…
ДОРОТЕЯ. Тогда?
САКСЕ. Такъ это не обманъ?
Не злыя сплетни вѣстовщицъ московскихъ?…
ДОРОТЕЯ, (дрожащимъ голосомъ.)
Во вторникъ насъ засватали, сегодня
Четвергъ… сговоръ… а въ воскресенье свадьба…
Я упаду… Полъ подъ ногами ходитъ. (Опираясь на Саксе.)
Не плачьте, Людвигъ! Такъ угодно Богу!
Мнѣ жаль васъ! Но въ себѣ я не хозяйка…
Не я себя на свѣтъ произвела…
Вотъ это сердце только и мое;
А я сама, какъ мой парикъ, какъ платье,
Отцевскія… Теперь я все сказала!
САКСЕ. Все!… Именно!' Все!… Молніей созженъ
Воздушный замокъ Саксе!… Все!… Свершилось!…
Пустой мертвецъ, одинъ, какъ вѣтръ въ пустынѣ,
Ступай на всѣ четыре страны свѣта!
Тебя кругомъ ограбили! Ты нищій;
Но для тебя и милостыни нѣтъ…
ДОРОТЕЯ. Молю васъ…
САКСЕ. Все! Ни слова не скажу!
Уста мои горятъ, не для упрека.
Я знаю васъ, я слишкомъ знаю васъ!
И если я въ душѣ моей ропщу,
Такъ я ропщу на ваши совершенства.
Способны-ль люди оцѣпить вашъ подвигъ?
Объ этомъ вы и думать не хотѣли;
Вы справились съ своимъ великимъ сердцемъ.
ДОРОТЕЯ. И съ тѣнью матери моей…
САКСЕ. Аминъ,!
Простите, Доротея Ермолавна!…
ДОРОТЕЯ. Простите, капитанъ!… (Также протягивая руку. ПЛАКИДА ЛЬВОВНА съ Агатой входятъ подъ шелковыми мантильями.)
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА, (набрасывая такую же мантилью на Доротею.)
Ну, Доротея!
Пора, пора! Три раза присылали!…
А, капитанъ! Навѣрно вы ошиблись;
У Книксенъ мы справляемъ ассамблею;
У насъ тѣсненько. Ермолай Антонычъ
Объ этомъ васъ забылъ предупредить.
Надѣюсь видѣть васъ на ассамблеѣ.
ДОРОТЕЯ, (подбѣгая къ Саксе.)
О, ради Бога, нѣтъ! Не приходите!
Изъ состраданья къ бѣдной…
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА, (изъ аптеки.)
Доротея!
ДОРОТЕЯ, (громко.)
Иду, иду! (Саксе тихо) Молю: не приходите!
САКСЕ, (одинъ.)
Нѣтъ! Не могу! Чтобъ примириться съ смертью,
Чтобы душа моя не пошатнулась,
Я долженъ видѣть гибель Доротеи,
Живой — торжественное погребенье…
Тогда покину свѣтъ безъ сожалѣнья.
АПТЕКАРЬ (сходитъ съ лѣсенки.)
Ну, слава Богу, что никто не видѣлъ!
Собственноручно насадилъ всѣ свѣчи;
Одна сломалась, подвязалъ бумажкой,
И незамѣтно. А оффиціанты —
Грабители. Незнаю, какъ умѣютъ
Въ одинъ подсвѣчникъ три свѣчи поставить?!
Что это, право, за Плакида Львовна!
Четвертый часъ, пора ужь одѣваться;
Въ четыре гости станутъ приходить… —
А дѣльце обработалъ я проворно:
Засваталъ, сговорилъ и обвѣнчаю
Въ одну недѣлю. Офицеры съ носомъ.
Дай Богъ скорѣй дождаться воскресенья…
Теперь пора готовить лимонаду
И кальте-шале… А, Плакида Львовна!
Пожалуйте въ уборную, сюда!
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА, (съ Агатой и Доротеей.)
Темненько будетъ, Ермолай Антонычъ!…
АПТЕК. Двѣнадцать фунтовъ, пять на фунтъ, довольно,
Чтобъ лица и костюмы разсмотрѣть.
Вамъ захотѣлось этой ассамблеи,
А я сговоръ инкогнито-бы сдѣлалъ;
И было-бъ дешево и безопасно.
ПЛ. ЛЬВОВНА. И такъ боюсь, что многіе не будутъ:
Грязь страшная и дождикъ ливмя льетъ.
АПТЕКАРЬ. Обидно! Люминація пропала…
ПЛ. ЛЬВ. Ну что-жъ? Сегодня справимъ ассамблею,
А завтра люминацію созжемъ.
АПТЕКАРЬ. Одинъ сговоръ торжествовать два дня!
А что аптека скажетъ? Паши дамы
Всю жизнь готовы въ праздникъ обращать.
Былъ на Москвѣ Царь Алексѣй Михайлычъ;
Онъ очень остроумно говорилъ,
Что: «дѣлу время, а потѣхѣ — часъ»!
И веселиться должно человѣку,
Смотря по рангу и по состоянью:
Мужикъ — сивуху пьетъ, мѣщане — пиво,
Приказный — медъ, а дворянинъ — наливку,
Мальвазію — бояринъ, а князья —
Венгерское, рейнвенъ и гермитажъ…
А вы, Плакида Львовна — одѣвайтесь!
Гей, Фердинандъ, какъ будешь подавать
Бакалею, орѣхи и цукаты,
Не стой ты долго предъ одной персоной,
Чтобъ меньше брали. Лимонады можно
Давать имъ въ волю: тамъ лимонъ для вкуса,
А кремортартаръ насъ не раззоритъ.
АГАТА, (въ дверяхъ уборной.)
Мама забыла бусы на комодѣ.
АПТЕК. Сейчасъ! (Фердинанду.) Для экономіи попозже
Ты свѣчи зажигай. И не бѣда,
Когда немножко посидятъ въ потемкахъ;
За то имъ послѣ будетъ веселѣе…
Все, кажется! Теперь за кальте-шале!
ДОРОТЕЯ, (входитъ.)
Мама забыла…
АПТЕКАРЬ. Что опять забыла?
ДОРОТЕЯ. Китайскій вѣеръ…
АПТЕКАРЬ. Господи помилуй!
О чемъ же думала Плакида Львовна?
Домой вѣдь будетъ добрая верста;
А дѣлать нечего, бѣжать придется…
Ты, Фердинандъ, ужь дѣлай кальте-шале!
Но сахару клади какъ можно меньше;
Не будетъ сладко, каждый самъ попроситъ.
Китайскій вѣеръ! Бусы! На, женись!
Иной разъ, право, радъ бы разжениться…
ДОРОТЕЯ, (одна.)
Зачѣмъ же ты меня насильно тащишь
Въ тотъ омутъ, гдѣ ты самъ, какъ рыба, бьешься?
Зачѣмъ я не твоя Плакида Львовна?
Мнѣ было бъ легче… Бѣдный, бѣдный Саксе!..
ДЕНЩИКЪ, (входитъ.)
Исправно слово я сдержалъ. Я первый!
Зачѣмъ я въ молодости не влюбился?
Привыкъ бы я, освоился съ любовью;
А то теперь не знаю, что съ ней дѣлать.
Перо чиню — она за ножикъ держитъ;
Читаю книгу — буквы закрываетъ;
Я чищу пуговку — и въ мѣдной бляшкѣ,
Какъ въ зеркалѣ, сидитъ моя колдунья!
О Доротея, Доротея!…
ДОРОТЕЯ. Боже!
То дивный и загадочный Трофимъ,
Что за-глаза клялся моимъ быть другомъ…
ДЕНЩИКЪ. Рцы слово твердо… Азбука честна;
Но мертвецу — легко давать совѣты…
Вотъ я пришелъ! Зачѣмъ пришелъ? Поздравить,
Порадоваться счастью Доротеи?…
Неправда, другъ Трофимъ! Не притворяйся!
Лжетъ твой языкъ на раненное сердце.
Какъ на подмостки ни мостись, а все
Быть человѣку — только человѣкомъ.
ДОРОТЕЯ. О правда, правда! Мнѣ не перенесть
Моей торжественной, публичной пытки!…
ДЕНЩИКЪ. Да изъ чего страдать мнѣ добровольно?
Былъ, слово данное сдержалъ, и — полно!
Уйду я лучше. (Увидѣвъ Доротею.) Боже, Доротея!..
ДОРОТЕЯ, (вставъ.)
Трофимъ Степанычъ!
ДЕНЩИКЪ. (Что за чудеса!
Откуда имя бѣднаго Трофима
Она могла узнать? Мнѣ такъ пеловко,
Такъ совѣстно… Я долженъ быть смѣшонъ…)
Простите, Доротея Ермолавна!
Немного рано я сюда пришелъ…
Но… (Что за диво! Не могу солгать
И не умѣю.) Ермолай Антонычъ
Пріятною обрадовалъ насъ вѣстью…
Да, въ тотъ моментъ, та вѣсть была пріятна.
Я не солгалъ. Я искренно былъ радъ,
Что вы нашли достойнаго по сердцу,
А не попались въ лапы сластолюбцу.
ДОРОТЕЯ. Я васъ не понимаю…
ДЕНЩИКЪ. (И я тоже!…
Скорѣе кончить, а не то заврусь.)
Дай Богъ вамъ, Доротея Ермолавна,
Въ супружествѣ и долгихъ дней и счастья!
ДОРОТЕЯ. Не мнѣ, не мнѣ! (Отираетъ слезу.)
ДЕНЩИКЪ. Что это значитъ? Слезы?..
ДОРОТ. Невольныя! (Съ улыбкой.) Я васъ благодарю
За доброе въ моей судьбѣ участье;
Но вамъ желаю — истиннаго счастья,
Но выбору сердечному подруги…
денщикъ. Я васъ не понимаю. Сердце сжалось…
Неужто умный Ермолай Антонычъ
Могъ сдѣлать непростительную глупость?
ДОРОТЕЯ. Не обвиняйте никого! Богъ знаетъ,
Кому, что и за что Онъ посылаетъ.
Будь и со мной Его святая воля!
Простите!… Мнѣ пора…
ДЕНЩИКЪ. Нѣтъ, Доротея!
Я не имѣю права… такъ… по если
Чистѣйшее желанье вамъ добра
Чего-нибудь да стоитъ, умоляю,
Откройтесь: вы не любите фанъ-Гове?
ДОРОТЕЯ. Онъ добрый, честный, умный человѣкъ;
Онъ любитъ Доротею… Уживемся!
ДЕНЩИКЪ. И только?
ДОРОТЕЯ, (помолчавъ.)
Нѣтъ! Простите! Я боюсь,
Что я вамъ много лишняго сказала;
Но я надѣюсь, что Трофимъ Степанычъ
Долгъ дочери уважитъ… До свиданья!.. (Убѣгаетъ.)
ДЕНЩИКЪ. Долгъ дочери? — Загадка разрѣшилась!
Я могъ тебя спасти изъ рукъ Тузлова,
Но какъ тебя изъ этой бездны вырвать?
АПТЕКАРЬ, (бѣгомъ.)
(Вотъ вамъ китайскій Вѣеръ, вотъ вамъ бусы!
Повѣсьтесь вы на нихъ, Плакида Львовна!…)
Плакида Львовна, вѣеръ вашъ и бусы…
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА, (протянувъ въ двери руку.)
Благодарю васъ, Ермолай Антонычъ!
АПТЕКАРЬ. О, не за что… (Увидѣвъ Денщика). А!
Вы, Трофимъ Степанычъ,
И въ правду первый! Я за то сказалъ бы
Вамъ комплиментъ, по очень твердо помню
Законъ объ ассамблеяхъ. Разъ одинъ…
Я разскажу вамъ анекдотъ…
ДЕНЩИКЪ, (взявъ его за руку, тихо.)
А я
Вамъ разскажу исторію живую,
Сегодняшній и очень важный случай:
Мнѣ, кажется, съ замужствомъ Доротеи
Вы поспѣшили.
АПТЕКАРЬ. Это кто сказалъ?
ДЕНЩИКЪ. Я говорю.
АПТЕКАРЬ. Ей девятнадцать годъ…
ДЕНЩИКЪ. Не то, почтенный Ермолай Антонычъ!
АПТЕКАРЬ, (тихо.)
А, женихи? Смотрѣть извольте сами? (Громко.)
Позвольте вамъ презентовать: Карре;
Женихъ Агаты; Гове — Доротеи…
Займитесь конверсаціей, а я
Сейчасъ вернусь! (Уходитъ на галлерею.)
КАРРЕ, (оглядываясь.)
На славу будетъ праздникъ!
Я одного боюсь…
ГОВЕ. И я…
КАРРЕ. Чего же?
ГОВЕ. Того-же, что и ты…
КАРРЕ. О, мой Пиладъ!
Ты пьешь вино, такъ для тебя не страшно;
А я боюсь безъ шутокъ. Я разсѣянъ;
Могу кого-нибудь обезпокоить
Учтивостью излишней — и попался
Подъ штрафъ Великаго Орла. Ты, Гове,
Напоминай мнѣ!
ГОВЕ. Очень хорошо.
КАРРЕ. Ну, вотъ и позабылъ! Побудь ты съ гостемъ..
ГОВЕ. А ты куда, Карре?…
КАРРЕ. Взгляну на плошки.
Того гляди въ сараѣ отсырѣютъ;
А тутъ мои и деньги и забота (Уходитъ.)
ДЕНЩИКЪ, (приближаясь къ Гове, про себя.)
Мнѣ совѣстно! Я знаю, неприлично
Сопернику соперника стращать;
Но, можетъ-быть, и онъ ея не любить;
Состряпалъ дѣло Ермолай Антонычъ,
Чтобъ дочерей своихъ скорей устроить;
Ихъ и себя уволить отъ искательствъ…
ГОВЕ, (поглядывая косо на денщика.)
Какой неразговорчивый солдатѣ!
ДЕНЩИКЪ, (взглянувъ на Гове.)
Понятно, что не могъ такой теленокъ
Понравиться прелестной Доротеѣ.
ГОВЕ. Какая рожа! Точно тотъ разбойникъ,
Что я въ харчевняхъ видѣлъ на картинахъ.
ДЕНЩИКЪ, (взявъ его за руку.)
Послушайте!
ГОВЕ, (оторвавъ руку.)
Я слушаю-съ! Извольте!
ДЕНЩИКЪ. Мнѣ надо съ вами говорить серьезно.
Оставимъ шутки!
ГОВЕ. (Это что такое?
Не хочетъ-ли онъ вызвать на дуэль?
Теперь же поединки въ самой модѣ.)
ДЕНЩИКЪ. Скажите мнѣ, вы любите невѣсту?
ГОВЕ. (Ему какое дѣло?) Да-съ! Люблю-съ!
ДЕНЩИКЪ. Не правда! Васъ увѣрили другіе;
Признайтесь, васъ уговорили…
ГОВЕ. Да-съ!
Мой другъ Карре и Ермолай Антонычъ
Совѣтовали мнѣ на ней жениться,
А самъ-бы я никакъ не смѣлъ; какъ можно!
ДЕНЩИКЪ. И вы на то охотно согласились?
ГОВЕ. Охотно.
ДЕНЩИКЪ. Не спросясь у Доротеи:
Питаетъ ли она и къ вамъ взаимность?
ГОВЕ. Питаетъ!
ДЕНЩИКЪ. Точно?
ГОВЕ. Ермолай Антонычъ
Самъ мнѣ сказалъ.
ДЕНЩИКЪ. Сказала ли невѣста?
ГОВЕ. Мнѣ стыдно было спрашивать объ этомъ….
Матерья деликатная такая…
ДЕНЩИКЪ. Да вы съ ней говорили?…
ГОВЕ. Разъ всего…
(У, Господи! Я весь вспотѣлъ, какъ мышь!
Какъ трудно онъ меня экзаменуетъ!)
ДЕНЩИКЪ. Ну, что-жъ вы говорили?
ГОВЕ. Ничего съ
Такого… О хозяйствѣ, о квартирѣ…
ДЕНЩИКЪ. Ну, что-же Доротея?
ГОВЕ. Ничего-съ!
Молчали, или тихо отвѣчали:
«Да, нѣтъ…» А больше, право, ничего-съ…
ДЕНЩИКЪ (схвативъ его за руку.)
Такъ я тебѣ скажу, несчастный Гове!
Тутъ нѣтъ грѣха; я правдой напугаю;
Авось — спасти удастся Доротею…
ГЕНЕРАЛЪ (входитъ.)
Трофимъ Степанычъ!
ДЕНЩИКЪ (онянувшись и не выпуская изъ рукъ Гове.)
Александръ Иванычъ,
Что скажешь?
ГЕНЕРАЛЪ. Государь, на Слободъ,
Смотрѣлъ запасъ къ персидскому походу;
Да, вспомня, что ты здѣсь, сказать изволилъ:
"Трофима кликни на одну минуту.
«Успѣетъ наплясаться; вечеръ дологъ;
„А мнѣ теперь зѣло онъ нуженъ“!… (Уходитъ.)
ДЕНЩИКЪ (взглянувъ на дверь, куда ушла Доротея и оттолкнувъ Гове, поспѣшно уходитъ.)
Маршъ!
ГОВЕ (одинъ.)
Мнѣ что-то дурно… Карлъ смѣяться будетъ;
А я бы отъ женитьбы отступился…
До сватьбы штурмъ какой! А послѣ сватьбы,
Минеры эти поведутъ подкопы,
Какъ бастіонъ взорвутъ меня на воздухъ.
Я слышу, какъ куражъ уходитъ въ пятки.
Нѣтъ силъ рѣшиться, а… уйти-бы лучше…
КАРРЕ (входитъ.)
Ну, слава Богу! Дождикъ пересталъ;
Погода разгуляется подъ вечеръ.
АПТЕКАРЬ (входитъ съ музыкантами и устанавливаетъ ихъ на мѣсто.)
Ну, вотъ и музыканты! Становитесь
Сюда! Вотъ такъ! А гдѣ жъ Трофимъ Степанычъ?
ГОВЕ. Тутъ приходилъ какой-то генералъ…
АПТЕКАРЬ. Какой такой? Зачѣмъ мнѣ не сказали?
ГОВЕ. Онъ приходилъ сюда отъ Государя.
АПТЕКАРЬ. Ну, такъ и есть! Онъ важная персона!
Трофимъ, Его Величества денщикъ,
Его Петровскаго Величества
Денщикъ! Онъ скоро будетъ генераломъ…
Вотъ Александръ Ивановичъ Румянцевъ,
Былъ денщикомъ, теперь ужь генералъ.
Трофимъ Степанычъ слишкомъ двадцать лѣтъ
Всегда при Государѣ неотлучно…
Онъ вдругъ взбѣжитъ по табели о рангахъ!
Воинскій… такъ..», но еслибъ зналъ я прежде…
Но еслибъ не далъ Ермолай Антонычъ
И промаха и своего пароля…
Четыре бьетъ… (.Взглянувъ въ окно.) Ого! Валятъ ужь гости…
Всѣмъ нравится чужое угощенье;
Признаться, я и самъ его люблю.
Я долженъ вамъ напомнить, господа,
Что въ ассамблеяхъ есть законъ особый:
Словесныхъ комплиментовъ никакихъ!
Такъ головой привѣтствуйте — и баста.
Не то, подъ штрафъ Великаго Орла
Вы попадетесь. Это непріятно
И для хозяина, да и для гостя;
Въ Великаго Орла идетъ двѣ кварты;
Онъ формой — кубокъ, а нутромъ кувшинъ.
А согласитесь, выпить двѣ бутылки
За разъ, какого ни-на-есть вина,
И раззорительно, и нездорово!
Да, господа, вы — женихи; извольте
Запрятаться покуда хоть сюда;
Васъ надо показать оффиціально,
Съ невѣстами совмѣстно. Какъ три раза
Захлопаю, такъ вы и выходите!
Свистать извольте тріумфальный маршъ!
ТУЗЛОВЪ (матери.)
Ну, публика! Какіе-то уроды!
Все рожи запрещенныя такія!
Ни одного дворянскаго лица…
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА, (сыну.)
Туда-ли мы, Тимошинька, попали?
Вѣдь это, право, пахнетъ кабакомъ…
И — графа тутъ ни одного невидно…
Напрасно только мучали меня
Ѳедотъ съ Дуняіней. Я едва дышу;
Такъ на-смерть мнѣ животъ перетянули…
ТУЗЛОВЪ. Вотъ, кажется, порядочная дама,
Съ которой конверсировать не стыдно;
Вы сядьте возлѣ.
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА. Кто она такая?
ТУЗЛОВЪ. Гвардейская, должно быть; а не то,
Придворная.
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА (пятясь.)
У, Господи, какъ страшно!
ТУЗЛ. Courage! Смѣлѣй! Все страшно съ непривычки.
Глядите, какъ я заведу дискурсъ,
Какъ будто мы ужь двадцать лѣтъ знакомы.
ТУЗЛОВЪ (дамѣ.)
Madame, vous ôtes parée, comme une princese!
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА (сыну.)
Тимошинька, не стыдно ли ругаться?
Ты, почитай, ее совсѣмъ не знаешь…
Вишь, отъ тебя она воротитъ рыло.
ТУЗЛОВЪ. Жеманится! А не дурна собой…
МАРѲА ВЛАСЬЕВ. Фуй, что ты? Сухопарая такая!
ТУЗЛОВЪ (дамѣ съ другой стороны.)
Vous permettrez!… (Дама отворачивается.)
Не знаетъ по-французски!
Жаль! Все очарованіе пропало!
Я смѣю васъ просить на аллеманъ?
Да это просто дурища, колода!
КУЗЬМИНИШНА (проворно пересѣвъ на третій стулъ, на четвертый усаживаетъ дочку.)
Кулиночка, садись! (Марѳѣ Вл.) Прощенья просимъ!
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА (громко.)
Ну, вотъ-те и съ толкучаго сосѣдка!
ТУЗЛОВЪ. Ну, ассамблея! Глупая Москва,
И перенять толково не умѣетъ!
ЕЛИСѢИЧЪ (за кресломъ жены.)
Кузьминишна! Что вечеринка? Важно?
КУЗЬМИНИШНА. Да что за важно?! Ничего съѣстнаго
Не подаютъ.
ЕЛИСѢИЧЪ. Тебѣ бы только чрево
Ѣдою тѣшить. Горло пересохло;
Не дурно-бы хоть пивомъ промочить;
Да, видно, Нѣмцы вечеромъ не пьютъ;
И мы потерпимъ.
КУЗЬМИНИШНА. Скучно, Елисѣичъ!
Хоть бы орѣшковъ дали для забавы…
ЕЛИСѢИЧЪ. Знать нѣтъ у нихъ такого поведенья.
КУЗЬМ. Да намъ-то изъ-за нихъ не голодать-стать!
АПТЕКАРЬ (ставъ посреди круга, и сдѣлавъ поклонъ на каждую сторону.)
Почтенный публикумъ! Позвольте мнѣ
Презентовать невѣстъ и жениховъ!
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА (про себя.)
Насилу вырвались изъ подъ арешта!…
ГОВЕ (отираясь.)
Рѣшительно, всѣ смотрятъ на меня!
Точь-въ-точь на ярмаркѣ морская кошка!
АПТЕКАРЬ (беретъ за руки и соединяетъ Карре съ Агатой.)
Вотъ регимеитъ-хирургъ Карлъ Эрнстъ Карре,
Женихъ Агаты! (Тѣмъ же порядкомъ соединяетъ Гове съ Доротеей.) Региментъ-хирургъ
Фанъ-Гове, нареченный Доротеи…
ГОВЕ. (Съѣдятъ глазами…)
ДОРОТЕЯ (поправляя локоны.)
Мать моя, любуйся
На мертвую покорность Доротеи!
АПТЕКАРЬ. Садитесь на почетныя мѣста!
Планиду Львовну и подводитъ къ боярынѣ.)
Моя супружница, Плакида Львовна…
А это Марѳа Власьевна Тузлова… (Боярыня привстаетъ)
ТУЗЛОВЪ (подаетъ ей свой стулъ, надувшись; аптекарь обходитъ гостей.)
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА (Тузлову.)
Mersi. (Боярынѣ) Мадамъ!
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА. Что-жъ ты молчишь, Тимоша?
Ругается!… Что, развѣ ты не слышишь?
ТУЗЛОВЪ (лорнируя Планиду Львовну взблизи, небрежно.)
Maman!
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА (показывая ей на стулъ, какъ будто приглашая садиться.)
Madame!…
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА (вспыхнувъ.)
Сама ты размадамъ!…
ТУЗЛОВЪ (заботливо)
Maman!…
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА (въ-сердцахъ.)
Боярыню мадамой кликать!
Нѣтъ, я сейчасъ отселева отъѣду…
ТУЗЛОВЪ (тихо матери.)
Да что вы это? Вы меня страмите!
Мадамъ и Королевамъ говорится…
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА (сыну.)
Неужто?
ТУЗЛОВЪ. Право.
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА . Вотъ-те разъ! провралась!
ТУЗЛОВЪ (тихо матери.)
Вы отвѣчайте ей: мадамъ!
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА (присѣдая.)
Мадамъ,
Что вамъ угодно?
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА (смущенная и тоже присѣдая.)
Ничего-съ… я… такъ…
Хотѣла васъ салютоватъ по модѣ…
МАР. ВЛ. Присядемъ, матушка, мадамъ, присядемъ!
АПТЕКАРЬ (возвратясь на авансцену, про себя.)
Я самъ себѣ немножко удивляюсь;
Какъ у меня идетъ все, какъ по маслу!
Какъ будто я на ассамблеяхъ выросъ.
Теперь пора сортировать гостей…
Имѣющій желаніе курить,
Сюда извольте! Тутъ табакъ и трубки,
Тамъ шашки, карты и другія игры,
А здѣсь для прохладительныхъ напитковъ.
ЕЛИСѢИЧ. Вотъ и для насъ мѣстечко отыскалось…
АПТЕКАРЬ. Имѣйте милость, гдѣ кому угодно,
Безъ всякой церемоніи, какъ дома!…
Играйте менуетъ! (Входитъ Саксе.) Ай, что я вижу?
Тотъ капитанъ, съ разорваннымъ колѣнномъ!
Я не звалъ ни его, ни Бодевина.
Насильно влезъ!… Надѣлаетъ шкандала!
САКСЕ (про себя.)
Я здѣсь… но въ ужасъ благоговѣйномъ!
Пришелъ просить: на смерть благослови!
Будь счастлива, но въ счастіи семейномъ
Ты помяни и о моей любви!…
На грѣшную преступную могилу
Ты не придешь. Такъ дай мнѣ унести
На память вѣчную — твой образъ милый,
Прощальный взоръ, послѣднее прости!…
Я здѣсь, но на одно мгновенье…
ДОРОТЕЯ (вскрикнувъ.)
Саксе!…
ТУЗЛОВЪ (бросаясь къ Доротеѣ.)
Кто это испугалъ васъ такъ ужасно?
АПТЕКАРЬ (схвативъ за руку Саксе.)
А, капитанъ! Законъ объ ассамблеяхъ
Не дозволяетъ дѣвушекъ пугать.
Вы провинились…
ТУЗЛОВЪ. И повинны штрафу
Великаго Орла…
АПТЕКАРЬ (обрадовавшись)
Такъ, такъ и есть!
(Я дамъ ему мадеры съ алькермесомъ;
Еще чего-нибудь туда подсыплю.
Проспитъ себѣ покойно до утра.)
Гей, Фердинандъ, Великаго Орла!
САКСЕ. Простите! Я нечаянно…
ТУЗЛОВЪ. Нельзя!
АПТЕКАРЬ. Нельзя!
ТУЗЛОВЪ. Законъ!
АПТЕКАРЬ. Законъ объ ассамблеяхъ!
Не то, хозяинъ будетъ оштрафованъ.
Позвольте, я сейчасъ… (Уходить поспѣшно.)
САКСЕ. О, Доротея!
Когда бы не вина, а чару яда
Вашъ батюшка поднесъ мнѣ по ошибкѣ —
Я радостно бы выпилъ смерть мою…
ДОРОТЕЯ. А я такъ убѣдительно просила!
САКСЕ. Не упрекайте! Я не самъ пришелъ.
Кто звалъ меня, не знаю, только звалъ…
Какъ околдованный, я шелъ на голосъ…
АПТЕКАРЬ (обѣими руками тащить огромную чару.)
Извольте кушать, капитанъ! Готово!
САКСЕ (взявъ чару.)
За здравье Доротеи Ермолавны
И нареченнаго ей жениха! (Пьетъ и останавливается.)
ГОСТИ. Вивать!
ТУЗЛОВЪ (Саксе.)
Душкомъ!
АПТЕКАРЬ (ему же.)
Душкомъ, безъ остановки!…
САКСЕ. За здравіе Агаты Ермолавны
И нарѣченнаго ей жениха! (Пьетъ до конца.)
ГОСТИ. Виватъ!
САКСЕ (перевернувъ чару.)
А ваше, Ермолай Антонычъ,
Мнѣ не чѣмъ выпить.
ГОСТИ. Браво!
АПТЕКАРЬ. И не нужно,
И некогда! Играйте менуетъ! (Музыка начинается.)
Мы такъ до десяти часовъ не кончимъ,
А отъ указа я не отступлю.
ГОВЕ (подходя.)
Позвольте вашу руку, Доротея!
ТУЗЛОВЪ (лорнируя танцующихъ.)
Charmant! C’est délicieux! А что, мамапъ?
МАРѲА ВЛ. Что говорить тутъ; кланяются важно;
Посмотримъ, какъ выплясывать пойдутъ…
КУЗЬМИНИШ. Э! Матушка! Да это плясъ заморскій!
Вотъ тутъ и все! Ни плечикомъ не вздернетъ,
Ногой не топнетъ! Плаваютъ, что гуси,
На лужицѣ. Ну, точно мертвецы
Толкутся на кладбищъ!…
ТУЗЛОВЪ. Admirable!
Чертовски хороша моя канашка!
И — coute qui coute — а я ее добуду…
САКСЕ. Нѣтъ, Доротея, ты его не любишь!
Не можешь ты его любить! Не ревность,
О, нѣтъ, во мнѣ кипитъ другая злоба…
Я растерзалъ бы этого хирурга…
Кому я долженъ уступить невѣсту?!
Я весь горю! И совѣстно и стыдно!
АПТЕКАРЬ. Ну, Фердинандъ, на цппочкахъ ступай,
А трактаментъ держи въ рукахъ покрѣпче!
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА. Мадамъ, что вамъ угодно?
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА. Нѣтъ, спасибо!
Я отъ сластей всѣ зубы потеряла.
ПЛАКИД. ЛЬВОВ. Хоть эту золоченую коврижку…
МАРѲА ВЛАС. Ужь развѣ карлицѣ моей, Букашкѣ,
Свезти гостинца… (Фердинандъ подаетъ Кузьминишнѣ.)
КУЗЬМИНИШНА (ухватясь за подносъ.)
Погоди, голубчикъ!
Довольно ждали; надо запастись;
Не досидишься до второй подачки.
На, Елисѣичъ, спрячь въ карманъ (Фердинанду.) Постой,
Куда спѣшишь? Кулипочка, платокъ!
Ну, вотъ теперь, отваливай! Довольно!
АПТЕКАРЬ (посмотрѣвъ на часы.)
Играйте аллеманъ! (Музыка играетъ.)
КАРРЕ (Гове.)
На аллеманъ
Мы, Гове, помѣняемся мѣстами;
Я съ Доротеей, ты съ моей Агатой…
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА (Тузлову)
Что-жъ это вы не пляшете сегодня?
ТУЗЛОВЪ. Какъ нѣтъ? Давно пляшу по вашей дудкѣ.
По вашей милости, я въ дуракахъ;
Но я вамъ не прощу моей обиды;
Найду управу…
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА. Тимоѳей Леонтьичъ,
Могла-ль я ожидать, что мой старикъ
Такъ круто дѣло повернетъ?…
ТУЗЛОВЪ. Сочтемся!
Помиримся! Позвольте вашу ручку…
ПЛАК. ЛЬВ. Нельзя! Увидитъ Ермолай Антонычъ;
Онъ глазъ съ меня сегодня не спускаетъ;
Ужь не подмѣтилъ-ли чего такого?
ТУЗЛОВЪ. Я лучше отойду отъ насъ подальше,
А мы старайтесь матушку занять…
Что, капитанъ? А Гове молодецъ?
Какъ цапля въ аллеманъ выступаетъ.
Любовь слѣпа, на опытъ я вижу…
Не правда-ли?
САКСЕ (отворачиваясь.)
Не знаю, не видалъ!
ТУЗЛОВЪ. Товарища сыскалъ себѣ Карре!
Теперь уже съ обѣими танцуетъ!
САКСЕ (потирая лобъ.)
Не выдержу! Зажму я дерзкій ротъ!
ТУЗЛ. Амурится! Постой! Пусть выйдетъ замужъ,
И мужа и любовника отвадимъ!
САКСЕ (про себя.)
О Боже! Кровь кипитъ и крови проситъ…
Я пламенемъ дышу, какъ Саламандра…
О Доротея! Не смотри сюда!
Не умоляй! Терпѣніе сгорѣло…
БОДЕВИНЪ (остановясъ въ главныхъ дверяхъ.)
Да это не простая ассамблея!
Балъ съ танцами и съ музыкой! Каковъ?
Нѣтъ, это не годится, Ермолашка!
АПТЕКАРЬ (въ ужасѣ.)
Полковникъ Бодевинъ! Ну, будетъ каша!
БОДЕВИНЪ (пробираясь на аванъ-сцену.)
Не ожидалъ такого я афронта!
АПТЕК. Какъ онъ рычитъ! Какъ будто на тромпетѣ!
БОДЕВИНЪ. Въ аптекъ у него беру я водку;
На лошадей лекарства забираю;
Визитомъ удостоилъ я чухонца;
А онъ затѣялъ ассамблею, съ пляской,
И съ музыкой и съ бальнымъ трактаментомъ,
А насъ не приглашаетъ!…
АПТЕКАРЬ. Господинъ
Полковникъ!
БОДЕВИНЪ. Погоди! Я научу,
Какъ надо мной смѣяться. У тебя
Сговоръ сегодня? Мы, и безъ инвита,
Потѣшимся! Балъ будетъ съ фейерверкомъ.
Пусть трусы стонутъ по угламъ и плачутъ;
А мы всегда все приступомъ беремъ…
САКСЕ (про себя.)
Я, что ли, трусъ? Безъ боя, Доротею
Я уступилъ ничтожному Фанъ-Гове!
БОДЕВИНЪ. Что-жъ ты мнѣ, Ермолашка, жениховъ
Непрезентуешь?…
АПТЕКАРЬ. Но они танцуютъ
Съ невѣстами…
БОДЕВИНЪ (взглянувъ на танцующихъ.)
Какъ? Эти коновалы?
И пляшутъ, точно лошади въ манежъ!
АПТЕКАРЬ.Имѣйте милость, господинъ полковникъ!
БОДЕВИНЪ. Не подходи, а то щелчка получишь!
АПТЕКАРЬ. Вы возвышаете ужасно голосъ!
БОДЕВИНЪ. Смотри, чтобъ не возвысилъ я руки!..
АПТЕКАРЬ. Приходится полицію позвать.
Гей, Фердинандъ, къ объѣзжему ступай!
Возьми съ собой бутылокъ шесть наливокъ,
И сахару головку небольшую,
Да кланяйся объѣзжему: пусть дастъ,
На всякій случай, отъ солдатъ команду..
Но поскорѣй! Полковникъ очень золъ,
И можетъ намъ надѣлать амбарассовъ!
БОДЕВИНЪ. Умора! У смазливой Доротеи
Женихъ еще похожъ на человѣка…
А у моей Агаты… Чортъ возьми!
Да это просто пугало въ горохѣ!…
Я больше танцовать имъ не позволю!
Morbleu!… Агату я ангажирую
На цѣлый вечеръ.
ТУЗЛОВЪ. Доротею мнѣ,
Пожалуйста, полковникъ, уступите!
САКСЕ. А я на что? Я хладнокровный зритель,
Бездушная, презрительная пѣшка!!
Я самъ теперь готовъ на все рѣшиться!
ТУЗЛОВЪ, (Саксе.)
Куда вамъ! Васъ Орелъ подшибъ крыломъ;
Сидите, и вздыхайте пастушкомъ!
А я за васъ ей буду строить куры.
САКСЕ, (Тузлову.)
Я не забуду этихъ дерзкихъ словъ!
На смерть! До завтра! А теперь пустите!
КАРРЕ. Посторонитесь! Мѣсто, мѣсто дамамъ!
ГОВЕ, (въ парѣ съ Агатой.)
Прошу васъ, господа, посторонитесь!
БОДЕВИНЪ, (оттолкнувъ Гове.)
Ступай, братъ! Не тебѣ плясать съ Агатой!
САКСЕ, (отталкивая Карре.)
И не тебѣ съ прелестной Доротеей!…
ДОРОТЕЯ. О, ради Бога, капитанъ, что съ вами?
КАРРЕ, (Гове.)
Не уступать ни шага! Наша честь
Оскорблена!
ГОВЕ. Да, господинъ полковникъ!
БОДЕВИНЪ. И онъ туда-же, съ честью, коновалъ!
Карре, (стараясь оторвать Саксе отъ Доротеи.)
Позвольте, капитанъ!
САКСЕ, (внѣ себя.) Прочь!
ГОВЕ. Мы не дѣти,
Мы съ вами можемъ послѣ разсчитаться!
БОДЕВИНЪ, (вынувъ сабмо.)
Ахъ ты, цырюльникъ! Нашъ разсчетъ коротокъ!
Обрѣіо я тебѣ и носъ и уши!
АПТЕКАРЬ, (убѣгая.)
Въ полицію! Полковникъ вынулъ саблю!
ГОВЕ, (уходя на галлерею.)
На помощь, господа! Вступитесь!
БОДЕВИНЪ, (размахивая саблей и уходя за Гове.)
Прочь!
Ты не уйдешь! (Уходитъ за Гове)
КАРРЕ, (въ борьбѣ съ Саксе.)
Опомнись, бѣдный Саксе!
САКСЕ, (вынимая шпагу.)
Молчать! Дерись! Смерть или Доротея!
КАРРЕ. Я безъ оружья!
САКСЕ, (нападая.)
Трусъ! Дерись на-смерть!
КАРРЕ, (ретируясь.)
Я трусъ? О, дайте шпагу!
САКСЕ, (преслѣдуя его.)
Крови! Крови!
КАРРЕ, (въ дверяхъ на галлерею.)
О, нѣтъ ли у кого несчастной шпаги?
АГАТА, (бѣжитъ за ними.)
Карре, спасайся!
ДОРОТЕЯ, (также уходя за ними.)
Саксе, заклинаю!
МАРѲА ВЛАС. Тимошинька! неужь-то и въ Парижъ
Такія страсти на балахъ бываютъ?
ТУЗЛОВЪ, (потирая руки.)
Маманъ, молчите! Все идетъ прекрасно,
Отлично, превосходно, какъ по маслу…
Куда дѣвался Ермолай Антонычъ?
ПЛАК. ЛЬВОВНА. Въ полицію пошелъ.
ТУЗЛОВЪ. И то недурно;
Разсадятъ всѣхъ, а намъ просторнѣй будетъ.
МАРѲА ВЛАС. И такъ просторно! Гости разбѣжались,
И намъ пора. Я чуть дышу отъ страха
И твоего хваленаго корсета!
ТУЗЛОВЪ. Сейчасъ, маманъ! Минуточку одну,
И мы конецъ комедіи увидимъ.
АПТЕКАРЬ, (вбѣгая и оглядываясь.)
Нѣтъ никого? А гдѣ-жъ бунтовщики?
ПЛАК. ЛЬВОВНА. Всѣ бросились на эту галлерею…
Какой тамъ шумъ!
АПТЕКАРЬ. Уймутъ! Сейчасъ уймутъ!
Я выбѣжалъ и передъ самымъ домомъ
Гляжу: самъ Царь, съ какимъ-то генераломъ,
На одноколкѣ ѣдутъ тихимъ шагомъ,
А возлѣ пѣшій нашъ Трофимъ Степанычъ
Идетъ и съ Государемъ говоритъ.
Вдругъ всѣ остановились. Государь
Меня спросилъ: «Что тамъ у васъ за шумъ?» —
Я разсказалъ. Царь очень разсердился,
И къ намъ Трофимъ Степаныча послалъ,
ПЛ. ЛЬВОВНА. Да гдѣ-же твой Трофимъ Степанычъ?
АПТЕКАРЬ. Онъ
За войскомъ въ кордегардію пошелъ.
Тутъ три шага; пожалуетъ сейчасъ.
АГАТА. Чудовище! Я не пущу тебя!
ДОРОТЕЯ. Спасайтесь, капитанъ! Еще есть время!
Неумолимы строгіе законы…
АГАТА. И не уйдетъ отъ нихъ убійца низкій!
Держите изверга! Мой бѣдный Карлъ
Смертельно раненъ. Я къ нему на помощь!
ДОРОТЕЯ, (Саксе.)
Несчастный! Если любишь Доротею,
Послѣднюю ея исполни волю:
Бѣги, пока еще пути свободны!
САКСЕ. Нѣтъ, безъ тебя, и жизнь мнѣ ненужна!
Тобой я жилъ и — за тебя погибну!
АПТЕКАРЬ. Вотъ, какъ у нихъ!
ДОРОТЕЯ. Спасайся, милый Людвигъ!
Бѣги!
АПТЕКАРЬ. Трофимъ Степанычъ!
ДОРОТЕЯ. Все погибло!
БОДЕВИНЪ,(входитъ съ галлереи, опуская въ ножны саблю. Не видя Денщика.)
Трусишка, а хитеръ! Залезъ за бочку,
И думалъ, что оттуда не достану;
Давай ругаться. Той же самой бочкой
Я придавилъ, какъ таракана, къ стѣнкѣ,
И прикололъ. Чай, спитъ теперь за бочкой,
И не проснется.
ДЕНЩИКЪ. Господинъ полковникъ!
БОДЕВИНЪ. А, здравствуйте!
ДЕНЩИКЪ. Полковникъ, вашу саблю!
БОДЕВИНЪ. Какъ? Это что? Кто смѣетъ?
ДЕНЩИКЪ. По Указу
Его Величества, вы подъ арештомъ.
БОДЕВИНЪ. Я повинуюсь волѣ Государя.
ДЕНЩИКЪ. Капитанъ!
ДОРОТЕЯ, (выбѣгая впередъ.)
Мой другъ, Трофимъ Степанычъ!
Вы мнѣ клялися неизмнной дружбой!
Вы помните, Трофимъ Степанычъ!
ДЕНЩИКЪ. Помню!
ДОРОТЕЯ. Такъ на колѣняхъ другъ вашъ умоляетъ:
Помилуйте и пощадите Саксе!
ДЕНЩИКЪ (Такъ вотъ избранникъ сердца Доротеи!)
АПТЕКАРЬ. (женѣ, показывая на Доротею.)
Плакида Львовна!
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА. Ермолай Антонычъ!
АПТЕКАРЬ Нестыдно вамъ? Такъ вы за ней смотрѣли!
Я говорилъ: шкандалъ публичный будетъ…
САКСЕ, (поднимая Доротею.)
Ни милости не стою, ни пощады!
Проснулся я! О, страшно пробужденье!
Я волю Государя моего
Нарушилъ низкимъ и постыднымъ дѣломъ;
Я нравы оскорбилъ поступкомъ наглымъ;
Я могъ любить безумно Доротею,
Но страсть безумная не оправданье…
Извольте шпагу — и пойдемъ въ темницу.
АПТЕКАРЬ. Логически! А между тѣмъ досадно!
Я бѣдствію причина. Онъ попался
Немножко отъ Великаго Орла!
ДОРОТЕЯ. Трофимъ Степанычъ! Что же вы молчите?
ДЕНЩИКЪ. На службѣ, Доротея Ермолавна,
И о себѣ самомъ не смѣю думать.
САКСЕ, (почтительно.)
Простите, Доротея Ермолавна!
ДОРОТЕЯ. Прости, мой другъ!
АПТЕКАРЬ, (женѣ тихо.)
Ай, ай, Плакида Львовна!
Вы видите, другъ друга обнимаютъ!
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА. Прощаются!
ДОРОТЕЯ. О, съ этимъ поцѣлуемъ
Возьми и душу бѣдной Доротеи!
Неси ее съ собой, въ твою темницу!
Съ тобой моя горячая молитва!
Прости!
АПТЕКАРЬ, (женѣ тихо)
Цѣлуются, Плакида Львовна!!
ДОРОТЕЯ. Прости! (Бросаясь отцу на руки.) Теперь
опять я ваша жертва!
ТУЗЛОВЪ. Bravissimo! Опаснѣйшихъ убрали…
Теперь, маманъ, пожалуй, можно ѣхать.
ДЕНЩИКЪ, (оглянувшись, возвращается.)
И ты тутъ! Ну, спасибо, что напомнилъ!
Чуть не забылъ другаго приказанья.
Ступай за мной!
ТУЗЛОВЪ, (оторопѣвъ)
Куда?
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА. Да онъ не дрался!
Онъ пальцемъ даже никого не тронулъ…
ДЕНЩИКЪ. Онъ дезертиръ и подлежитъ суду.
Возьмите дезертира! (Тузлова берутъ и отводятъ.)
ТУЗЛОВЪ. C’en est fait!
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА, (въ отчаяніи, уходя за ними.)
Сидорка! Ѳедька! Савишна! Ѳедотъ!
Леонтій Силычъ! Караулъ! Разбой!
АПТЕКАРЬ. Плакида Львовна, вотъ вамъ ассамблея!
Навербовали много жениховъ?
Убили двухъ, а трехъ на съъзжу взяли!…
Пропала репутація! Въ курантахъ
Про насъ печатнымъ образомъ напишутъ…
Вотъ вамъ, Плакида Львовна, ассамблея!
АКТЪ ЧЕТВЕРТЫЙ.
правитьДЕНЩИКЪ (просыпаясь.)
Пора вставать. Свѣтаетъ. Государь
Будить себя пораньше приказалъ.
Три пробило. Вставай, Абрамъ, пора!
Подитка, ставни отвори, да мыться
Неси Его Величеству скорѣе…
АБРАМЪ (поднимаясь.)
Сегодня, раньше солнца!…
ДЕНЩИКЪ (выходя изъ внутреннихъ покоевъ.)
Никого
Не принимать! (Абрамъ ходитъ во внутренніе покои.)
Сегодня Государь
Коллегіи для иностранныхъ дѣлъ
Инструкцію писать благоизволитъ;
Да приказалъ текущія дѣла
Очистить… Вонъ ихъ сколько набралось!
АБРАМЪ (возвращаясь.)
Трофимъ, къ Его Величеству пожалуй!
АБРАМЪ (садясь къ столу.)
А я займусь черченіемъ канала!
Мы тихій Донъ на бурной Волгъ женимъ;
Отъ брака этого приплодъ богатый
Пойдетъ. Царьградъ почешется въ затылкѣ…
ДЕНЩИКЪ (выходя съ бумагой.)
Рѣшенъ и день персидскому походу
И утвержденъ всему церемоньялъ:
Молебствіе отслужатъ послѣ-завтра,
Пятнадцатаго мая! Изъ собора
Всѣ сядутъ на суда, и по Москвѣ
Военная флотилія пойдетъ,
При пушечной пальбѣ и трубныхъ звукахъ.
Скорѣй за дѣло, времени немного…
Теперь корреспонденцію отправимъ…
Когда Его Величество изволилъ
Вчера такую пропасть написать?
Весь день былъ, кажется, дѣлами занятъ!
Ну, благо, что успѣлъ ихъ запечатать,
И записать! Кудрявцеву въ Казань;
Волынскому Артемѣ въ Астрахань;
Въ Санктпетербургъ: Воейкову, — Дивьеру..
АБРАМЪ. Что Царь Воейкову писать изволитъ?
ДЕНЩ. Не первый день съ тобой мы вмѣстѣ служимъ,
Не спрашивай! Не мы, не къ намъ писали.
Чужой секретъ священнѣе, чѣмъ свой.
Змаевичу и Вильстеру въ Кронштатъ;
Евреинову съ Лужинымъ въ Камчатку;
Владыкѣ Питириму въ Нижній; въ Кіевъ
Румянцеву; Потемкину въ Царицынъ;
Въ Митаву, Кейзерлингу; въ Копенгагенъ
Бестужеву; въ Варшаву князь-Григорью;
Поручику Лопухину въ Воронежъ;
Абрамову Ѳедоту, въ Испагань;
Ученику механики Словцову
И астроному Геррнсену въ Лондонъ;
Въ Пермь Генингу. Всего семнадцать писемъ.
Вези ты ихъ Шафирову, Абрамъ!
Пускай по адрессамъ отправитъ съ почтой,
А, ежели куда нельзя, съ нарочнымъ.
ДЕНЩИКЪ (одинъ, отворивъ окно.)
Восходитъ солнце. Брюссовъ календарь
Показываетъ вѣрно. Чудеса!
Наука солнцу дѣлаетъ маршрутъ
И солнце измѣнить его не смѣетъ!
Теперь скорѣе перебрать дѣлишки.
«О должности Сената!» — Къ подписанью…
"Коллегія малороссійскихъ дѣлъ…
Готово! «О цехахъ.» Готово! «О храненьи
Лѣсовъ.» Кудрявцева спросить въ Казанѣ.
Такъ значитъ, это дѣло взять въ вояжъ.
«Статуты Академіи Наукъ…»
Два года съ нами ѣздятъ, и теперь
Навѣрно съ нами въ Персію поѣдутъ.
Великое, Божественное дѣло!
Надъ нашимъ темнымъ государствомъ — Петръ
Искуственное солнце зажигаетъ!
«Желѣзные и мѣдные заводы…»
Ну, Генинга послалъ Богъ Государю;
Какъ-будто онъ подземный нѣкій геній,
Нутро земли подробно разсмотрѣлъ…
Къ докладу… «О раздачѣ частнымъ людямъ
Овецъ заводскихъ…» Тоже къ подписанью.
«Судебный приговоръ о Бодевини,
Полковникѣ и капитанѣ Саксе…»
Я не молился, кажется, сегодня?
Душа моя слаба… Боюсь читать,
Боюсь, чтобъ грѣшная моя душенка
Несчастью не порадовалась Сакса.
Вина его случайна; но законъ
Не знаетъ милосердія. Затѣмъ
И Государь поставленъ надъ закономъ.
Зачѣмъ я думаю о Доротеѣ?…
Все кончилось давно. Законъ, положимъ,
Всѣхъ жениховъ ея казнитъ нещадно,
Да что мнѣ въ сердцѣ, любящемъ другаго?
Садись, Трофимъ, какъ истуканъ, садись!
Читай безстрастно приговоръ Кригсрехта!
Сѣкира справедливости верховной
Тебя не пощадила, Бодевинъ,
И сниметъ голову твою на плахѣ…
"…А какъ хирургъ Карре отъ ранъ не умеръ,
"То капитану Саксе объявить
«Прощеніе на плахѣ…» Онъ прощенъ!
Не можетъ быть! Ужь такъ ли я прочелъ?
"…А какъ хирургъ Карре отъ ранъ не умеръ,
"То капитану Саксе объявить
"Прощеніе на плахѣ — и сослать
«Въ Сибирь…» Вотъ это такъ! Въ Сибирь!
АПТЕКАРЬ (въ самомъ окнѣ.)
Въ Сибирь!
ДЕНЩИКЪ. Кто тутъ!
АПТЕКАРЬ (черезъ окно.)
Трофимъ Степанычъ, это я!
Я, Ермолай Антонычъ! Не узнали?
ДЕНЩИКЪ (оглядываясь.)
Узналъ, и вотъ ищу кого-нибудь,
Чтобы тебя въ полицію спровадить…
АПТЕКАРЬ. За что, Трофимъ Степановичъ?
ДЕНЩИКЪ. За то,
Что ты дерзнулъ въ дворцовыхъ цвѣтникахъ
Шататься и подслушивать.
АПТЕКАРЬ. Ей Богу
Я не подслушивалъ; а приговоръ
Я прежде васъ читалъ, Трофимъ Степанычъ!
Не важность! Вѣдь и мы не безъ знакомыхъ;
Доброжелательныхъ и доброхотныхъ
Мы на Москвѣ протекторовъ имѣемъ.
ДЕНЩИКЪ. За чѣмъ же ты пожаловалъ сюда?
АПТЕКАРЬ. Я вояжирую по цвѣтникамъ
Съ другою цѣлью. Васъ нигдѣ не видно,
А у меня есть небольшое дѣло…
ДЕНЩИКЪ. Зачѣмъ же прямо не войти ко мнѣ?
АПТЕКАРЬ. Я знаю, что нигдѣ нѣтъ часовыхъ;
Что двери настежъ отперты весь день;
Но если, не скажу, самъ Императоръ,
А тѣнь Его Величества мелькнетъ…
Прощай, любезный Ермолай Антонычъ!…
ДЕНЩИКЪ. Заплутовался…
АПТЕКАРЬ. Фуй, Трофимъ Степанычъ!
Какъ это вамъ нестыдно говорить?
Я вамъ, Трофимъ Степановичъ, признаюсь:
Слаба моя мѣщанская натура,
Чтобъ чувствовать вполнѣ благоговѣнье
Къ особѣ Величайшаго Монарха,
Какого не было на этомъ свѣтѣ!
Всему, Трофимъ Степановичъ, есть доза!
На свѣчку — и комаръ не жмурясь смотритъ;
На солнце человѣкъ глядитъ — и слѣпнетъ…
Повѣрьте, весь Имперіумъ Россійскій
Такимъ же страхомъ Божіимъ проникнутъ!
ДЕНЩИКЪ. Ты правъ! Чего? Мы кажется привыкли;
А между тѣмъ, чуть позоветъ меня,
Душа священнымъ трепетомъ займется.
Ну, въ чемъ же дѣло, Ермолай Антонычъ?
АПТЕК. Не знаю, какъ вамъ изъяснить докладно…
Сентенцію конечно апробуютъ
И голову отрубятъ Бодевину,
А Саксе — соболей пошлютъ ловить.
Все это справедливо и прекрасно.
Но что же будетъ съ нашей Доротеей?
ДЕНЩ. Что будетъ? Выйдетъ за мужъ за другаго.
АПТЕКАРЬ. А за кого, позвольте васъ спросить?
Не знаете вы, видно, Доротеи…
ДЕНЩИКЪ. Простите, виноватъ, я позабылъ,
Что въ этихъ душахъ, чистыхъ и высокихъ,
Любовь живетъ не на бивакахъ. Вѣчный
Души жилецъ, какъ-будто маіоратомъ,
Владѣетъ сердцемъ дѣвы; это сердце
Не перейдетъ къ помѣщику другому…
АПТЕК. Не то, совсѣмъ не то, Трофимъ Степанычъ!
ДЕНЩИКЪ. А, понимаю! Мало, слишкомъ мало
Для Доротеи ординарной страсти…
Позора Саксе ей не перенеси,;
Не пережить ей тяжкой съ нимъ разлуки!…
Преступникъ! Я завидую тебѣ!…
АПТЕКАРЬ. Опять не то!
ДЕНЩИКЪ. Не угадалъ! Неужто?…
О, ужасомъ повѣяло отъ мысли…
А это станется отъ Доротеи.
Она пойдетъ за нимъ, за ссыльнымъ другомъ;
Въ трудахъ пути развеселитъ, утѣшитъ,
И цѣпь его съ улыбкой понесетъ!…
АПТЕКАРЬ. Нѣтъ! Этого, надѣюсь, не случится!
Не такъ эдуковалъ я Доротею…
Все время, какъ преступниковъ судили,
Я съ ней имѣлъ нарочно разсужденье.
Весьма благоразумная дѣвчонка…
Я говорю ей: — Слушай, Доротея!
Повѣсятъ Саксе, что ты будешь дѣлать? —
— «Я буду за него молиться Богу!» —
— "А за-мужъ выйдешь? — «Если вамъ угодно…»
— "Ну, мнѣ угодно; за кого-жъ ты выйдешь? —
— «Папа, вы дозволяете мнѣ выборъ?»
Опасно было, впрочемъ я рискнулъ,
Позволилъ. — «Если такъ…» и заикнулась…
Немножко закраснѣлась и сказала:
— «Воинскій… Можетъ быть противно будетъ…»
Я сдѣлалъ очень кислую гримасу;
Но слово далъ и отвѣчалъ: «Что дѣлать?»
Тутъ Доротея стала веселье,
Поцѣловала руку и сказала:
— "Папа! Я кажется въ себѣ ошиблась;
"Мой суженый не Саксе, а другой;
"Одинъ онъ счастіе мое устроитъ,
«Я одного его такъ уважаю,
„Какъ васъ, папа.“ — Ну, это слишкомъ много…
Но кто же онъ?…» Она опять запнулась…
И закраснѣвъ, въ полголоса сказала…
Какъ думаете вы, Трофимъ Степанычъ,
Кого она осмѣлилась назвать!
денщикъ. Не знаю, право…
АПТЕКАРЬ. Васъ, Трофимъ Степанычъ!
ДЕНЩИКЪ (въ волненіи.)
Меня?
АПТЕКАРЬ (присѣвъ за окномъ.)
Ай, генералъ идетъ какой-то!
Я спрячусь за кустами…
ДЕНЩИКЪ. Нѣтъ, нельзя!
Ступайте съ Богомъ, Ермолай Антонычъ!
Я самъ зайду, когда смѣнюсь съ дежурства.
Прошу отдать поклонъ моей Доротеѣ…
Забавно! Я какъ-будто ожидалъ
Отрадной вѣсти; все мнѣ говорило:
Пройдетъ ребяческое увлеченье,
Любовь мою оцѣнитъ Доротея.
Высокая душа, ты поняла
Безумную любовь Трофима!…
Павелъ
Ивановичъ!
ПАВЕЛЪ ИВАНОВИЧЪ (подавая ему руку.)
Трофинъ
Степанычъ, здравствуй!
Товарищъ, перестань чиниться!
ДЕНЩИКЪ. Ваше
Превосходительство!
ПАВЕЛЪ ИВАНОВИЧЪ. Мы денщиками
Служили дружно, а теперь быть ссорѣ!
Любезный другъ, ты будто-бы встревоженъ?
ДЕНЩИКЪ. Маленько!
ПАВЕЛЪ ИВАНОВИЧЪ. Что случилось?
ДЕНЩИКЪ. Странный случай,
А ежедневный! Я хочу жениться.
ПАВ. ИВ. Ты истину сказалъ: престранный случай!
Затѣялъ ты женой обзавестись,
А я пришелъ челомъ бить Государю,
Чтобъ развели меня съ моею вѣдьмой…
Адъ, а не жизнь. Дня яснаго не знаю;
Жить дома не могу. Сидитъ, какъ туча;
Градъ брани сыплется съ утра до ночи;
Не рѣдко и удары громовые
Не только падаютъ на домочадцевъ,
Но попадаютъ, къ общему соблазну,
На спину генерала-прокурора.
Супружество не испытанье, пытка…
Жену, какъ неудобный домъ, не бросишь;
А вздумаешь перемѣнить квартиру,
Такъ выѣзжай ужь прямо на кладбище.
Я нехочу стращать тебя, товарищъ!
И мой примѣръ еще не аксіома:
Одинъ блаженствуетъ, другой страдаетъ;
Такъ нужно для всемірнаго баланса.
Ты женишься не но любви, конечно?
ДЕНЩИКЪ. Какъ, генералъ?
ПАВЕЛЪ ИВАНОВИЧЪ. Трудненько въ наши лѣта
Влюбиться страстно съ юношескимъ жаромъ.
Ты женишься, конечно, по разсчету?…
ДЕНЩИКЪ. Охъ, генералъ, ты ужъ забылъ Трофима!
Ты осудилъ меня со всѣми вмѣстѣ —
И правъ! Нашъ вѣкъ похожъ теперь на рынокъ,
Гдѣ торгъ идетъ подлогомъ и обманомъ;
Кругомъ все интересъ да эгоизмъ.
Ты вѣрно самъ, да и не разъ, замѣтилъ,
Что въ безкорыстіе и безпристрастье
Никто малѣйшей Вѣры не имѣетъ.
И видятъ подвигъ честности высокой,
А головой сомнительно качаютъ.
За чѣмъ же и любви искать въ женитьбахъ?…
Теперь не женятся, теперь торгуютъ
Супружествомъ. Невѣстамъ аукціонъ;
Которая богаче, та и лучше…
Теперь жена, не жизни цѣль, а средство…
Что жизнь теперь сама? — Толкучій рынокъ,
Гдѣ руки всѣхъ въ чужихъ карманахъ шарятъ.
Богъ съ вами, съ вашимъ вѣкомъ, съ вашей жизнью!
Блаженъ, кто можетъ разумѣть возможность:
Пустынникомъ жить посреди людей…
Прости мни, Павелъ! Я погорячился!
Но ты меня сомнѣніемъ обидѣлъ…
Женюсь я по разсчету, если хочешь;,
Но по разсчету чудныхъ свойствъ и начесть,
Моей невѣсты несравненной… Служба!
Подумаю и станетъ страшно… Служба!…
П. ИВАНОВ. Чудакъ! Тебя и старость не измѣнитъ!
Ну, стоитъ ли тебѣ объ этомъ думать?
Ударь Его Величеству челомъ
И скоро генераломъ-адъютантомъ
Мы всѣ Трофимъ Степаныча поздравимъ…
Антонъ Дивьеръ, Румянцевъ, я, Древникъ,
Мы всѣ съ тобой служили денщиками,
И всѣ давно ужь вышли въ генералы;
Одинъ Трофимъ…
ДЕНЩИКЪ. Остался денщикомъ,
Съ двадцатилѣтнихмъ старшинствомъ; — но чинъ мой
На чинъ фельдмаршала не промѣняю!
Въ баталіяхъ морскихъ и сухопутныхъ
Трофимъ не отставалъ отъ Государя!
Съ нимъ — мы неслись передъ полтавскимъ фронтомъ;
Съ Нимъ — штурмъ вели плотины Фридрихштатской;
На шведскихъ палубахъ, въ рукѣ съ гранатой,
Вслѣдъ за Петромъ — денщикъ Трофимъ являлся…
И въ черный день для нашихъ войскъ, подъ Прутомъ,
Когда министры съ Туркой хлопотали,
А мы сбирались въ десператный путь:
Идти сквозь тучи Турокъ на-проломъ, —
Трофимъ острилъ палашъ для Государя…
Въ двадцатилѣтнихъ подвигахъ воинскихъ,
Не рѣдко ночь насъ въ нолѣ заставала;
Трудами утомленному Петру
Спина моя служила изголовьемъ,
А я не спалъ! Глаза, какъ часовые,
Ходили но окрестности пустынной,
И жукъ въ травъ не смялъ пошевельнуться!..
Не знали мы, что значитъ жить на мѣстѣ.
Хозяинъ — у Себя былъ только гостемъ.
Москва-ли, Петербургъ, всѣ города,
Село, деревня, одинокій хуторъ,
Вездѣ Онъ былъ Заботливый Хозяинъ!
Дворецъ Петра — безмѣрная Россія;
Европа — палисадникъ съ цвѣтниками,
Гдѣ, какъ пчела, Петръ собираетъ соты.
Въ вояжахъ, на ночлегахъ и привалахъ,
Писались, подъ диктовку Государя,
Инструкціи, Указы, Регламенты…
Я видѣлъ, какъ Великій Анатомъ
Разсѣкъ Россіи одряхлѣвшей тѣло,
Перемѣнилъ ей внутренность гнилую,
Сложилъ ея очищенные члены,
Искусно всю перевязалъ порядкомъ,
За плеча поднялъ, на ноги поставилъ,
И — Степь Московская, Китай Европы,
За дивныя заслуги Государя,
Въ Имперію возведена соборне!
Свидѣтель изумительныхъ трудовъ,
Я видѣлъ, какъ въ безмѣрномъ государствѣ
По жиламъ ходитъ кровь; какъ врачеванья
Тѣ слѣдствія приносятъ неизмѣнно,
Которыя задумалъ Врачъ Безсмертный.
О! Въ эти двадцать незабвенныхъ лѣтъ,
Собственноручныхъ писемъ Государя
Я тысячъ семьдесятъ, по малой мѣрѣ,
Прочелъ, и запечаталъ и отправилъ.
Исторія Великаго Петра,
Подробная, правдивая, живая,
Какъ въ зеркало алмазной чистоты,
Впилась въ мою ликующую память…
Охъ, и у насъ дни черные бывали,
Несчастія, смертельныя утраты;
И Государь въ Рабочей запирался,
И никого къ Себѣ не допускалъ:
Ни Государыни Императрицы,
Ни Ихъ Высочествъ… У дубовой двери
Стоялъ Трофимъ, хранилъ печаль Цареву,
И вздохъ, и стопъ, и вопль души Великой
Сбиралъ своей растерзанной душенкой, —
И за Петра — всѣмъ существомъ молился!
Какой же чинъ на мой я промѣняю?
П. ИВАН. Все такъ, дружище! Служба въ денщикахъ
И мнѣ не рѣдко сномъ пріятнымъ снится…
Но кончить жизнь отъ гвардіи сержантомъ?…
ДЕНЩИКЪ. Червь честолюбія вамъ сердце гложетъ!
Самостоятельность васъ соблазняетъ!
А что вы въ сущности? — Петровы мысли,
Одѣтыя въ различные мундиры.
На шахматной доскѣ Петра, вы — пѣшки,
И движетесь, по волѣ государя,
Къ великой цѣли: благу государства!
У каждаго изъ васъ своя есть клѣтка;
А у меня вcѣ клѣтки на глазахъ…
Вашъ каждый шагъ сосчитанъ и заплаченъ:
Чины, титулы, ордена, помѣстья…
Исторія про васъ напишетъ книги;
Потомство васъ признательно вспомянетъ…
Вы мзду пріяли за заслуги ваши;
Награждены… Я не хочу награды;
Я не хочу извѣстности почетной
Исторія Трофима не отыщетъ…
Я соглашусь быть лучше паукомъ,
Чтобы висѣть на потолкѣ, но видѣть,
Какъ Зодчій мой Свою державу строитъ;
Какъ не по днямъ, а по часамъ растетъ
Его перерожденная Россія,
И страхомъ озабоченной Европы
Ростъ Русскаго величья измѣряетъ.
О, сладко, весело, отрадно, любо
Смотрѣть вблизи, смотрѣть со всѣхъ сторонъ,
Какъ, дивными дѣлами человѣка,
Исторія поставлена въ тупикъ!
И, побѣжденная, благоговѣйно
Титулъ Великаго, даетъ живому…
Ей-Богу, сказки!
Въ золотѣ купайтесь!
Возьмите почести, всѣ блага міра,
Въ истопники разжалуйте Трофима;
Но отъ Петра меня не отлучайте!
О, дайте умереть въ моей передней!
П. ИВАН. Зачѣмъ-же ты, Трофинъ, жениться хочешь
ДЕНЩИКЪ. Я человѣкъ. О томъ-то я и плачу,
Что Богъ меня взыскалъ несчастной страстью!
Я платье чищу какъ-то неохотно;
Гляжу въ бумагу, и не понимаю.
Что тамъ написано. Какъ будто духи
Валандаются по моей передней;
Смѣются, шепчутся и упрекаютъ:
Какъ смѣлъ, Трофимъ, ты женщиной увлечься!
А я — люблю ее все пуще, пуще…
П. ИВАНОВИЧЪ. Охъ, нѣтъ любезный! Добрая жена
И въ службѣ не помѣха, а подспорье.
Устанешь, отдохнешь въ семьѣ привѣтной;
Мозгъ утомишь — въ бесѣдѣ съ милымъ другомъ,
Домашнимъ дѣломъ, шуткой освѣжишься…
Новорожденный, ты пойдешь на службу!…
Свѣжъ, бодръ, за четверыхъ трудиться станешь…
ДЕНЩИКЪ. Не такъ давно ты иначе судилъ?…
П. ИВАН. Мнѣ дома плохо. Оттого, быть можетъ,
Я понимаю рай семейной жизни.
ДЕНЩИКЪ. Ты льешь елей въ пылающую рану.
Я точно также разсуждалъ, а все
Боюсь: любовь моя ужь не измѣна-ль?
П. ИВАНОВИЧЪ. Брось недостойные тебѣ скрупулы!
Женись, Трофимъ! И служба и жена
Въ накладѣ не останутся! Женись!
Но объ одномъ совѣтую подумать:
Чѣмъ будешь жить съ женою и дѣтьми?
Приданое большое за невѣстой?
ДЕНЩИКЪ. Приданое есть собственность жены.
По-моему, жениться на приданомъ,
Все то-же, что продать себя на рынкѣ,
Какъ птицу пѣвчую иль обезьяну.
Тогда ужь жизнь, не жизнь, а богадѣльня,
П. ИВАНОВИЧЪ. Но ты безъ состоянія…
ДЕНЩИКЪ. А служба?
О, въ двадцать лѣтъ я собралъ капиталъ,
П. ИВАНОВИЧЪ. Но гдѣ-жъ твой капиталъ?
ДЕНЩИКЪ. У Государя!
Онъ вѣрнаго Трофима не забудетъ.
Пожалуетъ на свадьбу сто рублевъ,
Да жалованье противъ офицера —
И съ насъ довольно…
П. ИВАНОВИЧЪ. Но мы заговорились… Пять часовъ;
Пора въ Сенатъ. Въ шесть будутъ Сенаторы
Въ присутствіе, а я еще не видѣлъ
Его Величества…
ДЕНЩИКЪ. Не принимаетъ.
Павелъ Ивановичъ, (тревожно.)
Не боленъ ли?…
ДЕНЩИКЪ. Нѣтъ; въ вожделенномъ здравьи;
Но занятъ резидентскими дѣлами
Передъ походомъ въ Персію… Ты знаешь,
Что нашимъ господамъ нельзя позволить
И шагу сдѣлать безъ маршрута: тотчасъ
Напутаютъ. Царь азбуку имъ пишетъ,
П. ИВАНОВ. Такъ если спрашивать меня изволитъ,
Пришли въ Сенатъ. Теперь тамъ пропасть дѣла;
Придется провозиться до вечерень…
Прощай, мой другъ, Трофимъ!…
ДЕНЩИКЪ. Прощайте, Павелъ
Ивановичъ!
Спасибо, что ушелъ!
Мнѣ сладостно теперь быть одному,
Какъ будто жилъ я круглымъ сиротой —
И вдругъ явилась у меня семья:
Отецъ и мать, жена и дѣти, дворъ,
Хоромы, огородъ, поля и челядь…
Теперь я гражданинъ, я человѣкъ!
Въ безцвѣтномъ днѣ моей служебной жизни
Теперь явились краски и оттѣнки…
Въ семь или восемь Государь уѣдетъ;
Я побѣгу къ себѣ на антресоли,
И на порогѣ встрѣчу Доротею
Съ улыбкой, какъ зарю на майскомъ небѣ.
А солнце, какъ нарочно, такъ лѣниво
Восходитъ… Господи, спаси, помилуй!!…
Пригрезилось?… Нѣтъ! Стройный станъ, походка…
Какъ тѣнь плыветъ въ раздумьѣ по дорожкѣ…
Вотъ повернется… Боже! Доротея!!…
Неужели ко мнѣ?… Я растерялся…
Навстрѣчу къ ней не смѣю выдти… Страхъ
И радость сердце жмутъ…
ДОРОТЕЯ,(остановясъ на порогѣ, осматривается.)
Нѣтъ никого?…
Я къ вамъ, Трофимъ Степановичъ! Простите!
ДЕНЩИКЪ. Что слышу?… Доротея Ермолавна,
Войдите!…
ДОРОТЕЯ, (входитъ.)
Я дрожу.
ДЕНЩИКЪ. Не безпокойтесь!
Моя передняя храмъ безопасный,
Теперь мой храмъ, какъ будто передъ свадьбой
Цвѣтами убранъ, весь въ огняхъ сіяетъ.
Въ него вступила дивная невѣста…
О, какъ я счастливъ! голова кружится…
ДОРОТЕЯ. А я какъ рада! Сердце не солгало.
Не знаю, что шепнуло мнѣ: сегодня
При Государѣ нашъ Трофимъ Степанычъ!
ДЕНЩИКЪ. Вашъ! О, вы не ошиблись, Доротея!
До гробовой доски — я вашъ! За гробомъ,
И тамъ, — я вашъ! Я клясться не умѣю;
Честное слово — вотъ моя присяга;
На этомъ словѣ можно Кремль построить.
Все, все для васъ я сдѣлаю! Велите!
ДОРОТЕЯ. О вѣрю! Добрый нашъ Трофимъ Степанычъ
Несчастной не отвергнетъ Доротеи…
Но Государь…
ДЕНЩИКЪ. Не боитесь! Государю
Мы въ ноги бросимся, челомъ ударимъ,
Отецъ Отечества благословитъ
Дѣтей Своихъ. Кто знаетъ, можетъ быть,
Онъ не откажется отца роднаго
Намъ заступить… Но Императоръ занятъ
Дѣлами. Надо обождать маленько…
Пока Онъ выйдетъ, дайте мнѣ услышать:
Какими непонятными судьбами
Я вижу васъ…
ДОРОТЕЯ. Мнѣ совѣстно, мнѣ стыдно…
Незнаю, какъ вамъ разсказать? Незнаю
Какъ вы, Трофимъ Степанычъ, какъ другіе
Поступокъ мой осудятъ… Будь, что будетъ,
Но я рѣшилась… Я не понимала
Людей, себя, любви моей безумной…
Опомнилась — и все перемѣнилось!
Прямая страсть не пылъ дѣвчонки глупой,
Изъ слезъ и вздоховъ вышитый узоръ,
Для книжекъ — годный, безполезный въ жизни!…
Любовь прямая, — таже добродѣтель,
Какъ доблесть ратная, какъ сила вѣры,
Безъ подвиговъ, — пустое хвастовство.
Любви высокой — нечего стыдиться!…
Я помолилась Богу и рѣшилась!
Теперь ни что меня не остановить;
Судьбѣ моей иду навстрѣчу твердо;
Предъ Императоромъ, предъ цѣлымъ свѣтомъ,
Въ любви моей торжественно сознаюсь…
денщикъ. О, Доротея, обними меня!
И твой Трофимъ любви своей безумной
Не понималъ. Въ жару горячки страстной,
Онъ съ призраками ложными боролся…
Что смотришь изумленными очами?
Повѣрь, когда мнѣ Ермолай Антонычъ
О счастіи нежданномъ объявилъ,
Я не умѣлъ, немогъ ему повѣрить…
Еще сомнѣнья потрясали душу,
Но ты явилась, ты мнѣ объяснила
Значеніе любви, мое блаженство…
Я понялъ рѣчи твоего отца…
ДОРОТЕЯ. Какія?
ДЕНЩИКЪ, (схвативъ ее за руку.)
Повтори ихъ, Доротея!
Дай руку мнѣ! Ты слышишь, какъ тамъ бьется
Тобой одной пылающее сердце.
О, не стыдитесь! Я непущу тебя!
Въ объятіяхъ счастливаго Трофима,
Ты скажешь слово моего спасенья:
«Люблю», союза душъ глаголъ вѣнчальной…
ДОРОТЕЯ, (вырываясь изъ объятій.)
Умилосердитесь, Трофимъ Степанычъ!
ДЕНЩИКЪ. Не вырывайся! Ты сама сказала:
«Любви высокой нечего стыдиться!»
Брось дѣтскій стыдъ и жаркимъ поцѣлуемъ
Ты докажи, какъ пламенно ты любишь…
ДОРОТЕЯ. Не васъ, Трофимъ Степанычъ!
ДЕНЩИКЪ, (выпустивъ Доротею изъ рукъ въ ужасѣ.)
Не меня!
ДОРОТЕЯ, (приходя въ себя.)
О, какъ я непростительно ошиблась!
Повѣрила я дружбѣ — и попалась!
Нѣтъ, онъ проститъ меня, когда узнаетъ…
И онъ ошибся… Можетъ быть, обманутъ…
Отецъ мои намѣкалъ мнѣ… Такъ и есть!…
Онъ вѣрно былъ ужь здѣсь и обольстилъ
Надежды благороднаго Трофима…
Невольно я обидѣла его;
Убила. Нѣтъ! Онъ мнѣ проститъ, проститъ!
Трофимъ Степапычъ… Онъ молчитъ, какъ мертвый!
Простите! Васъ безбожно обманули…
ДЕНЩИКЪ. Да, обманули…
ДОРОТЕЯ. Такъ же, какъ и вы…
ДЕНЩИКЪ. Я? Сказки!
ДОРОТЕЯ. Дружбѣ вашей довѣряя,
Я на отчаянный рѣшилась подвигъ!
Я полюбила Саксе не изъ шутки,
Не изъ забавы дѣвичьей…
ДЕНЩИКЪ. Незнаю!
ДОРОТЕЯ. Два года мы любовь таили нашу,
Два года мы видались съ нимъ въ окошко,
И каждый день! Безъ словъ, мы объяснились;
Безъ словъ, мы поклялись любить другъ друга;
Но развѣ клятва тайная не клятва?
Вы помните, въ ужасный день сговора,
Несчастье тайну вывело наружу…
Онъ самъ незналъ…
ДЕНЩИКЪ. Да мнѣ какое дѣло?
ДОРОТЕЯ. На васъ моя послѣдняя надежда
ДЕНЩИКЪ, (про себя.)
(Плохая!…)
ДОРОТЕЯ. Саксе мой вполнѣ невиненъ;
Большой Орелъ лишилъ его разсудка;
Насильно пить заставили его.
Онъ не убилъ Карре, а только ранилъ;
И то совсѣмъ безъ умысла, случайно…
И судъ несмѣлъ признать его убійцей,
Но и несмѣлъ помиловать вполнѣ.
Карре здоровъ, Карре ему прощаетъ…
За что же площадная казнь, Сибирь?!…
ДЕНЩИКЪ. И это дѣло не мое; незнаю!
ДОРОТЕЯ. Незнаешь? Ну, такъ знай, что Императоръ
Законъ не писанный, законъ Господній,
Ущедрится Господнимъ милосердьемъ,
Когда прочтетъ прошенье Доротеи…
ДЕНЩИКЪ, (про себя.)
О, Боже мой, какъ чудно хороша!
Во весь соблазнъ свой облачился дьяволъ
И страждущимъ очамъ моимъ предсталъ!
Нѣтъ, ты моя, во что бы то ни стало!
ДОРОТ. Вотъ я за чѣмъ пришла, Трофимъ Степанычъ!
Я думала: ты облегчишь мнѣ доступъ
Къ Его Величеству; укажешь время
И мѣсто, гдѣ увидѣть Государя…
ДЕНЩИКЪ. И не ошиблись! Я почту за гоноръ
Его Величеству прошенье ваше
Подать собственноручно, персонально.
Пожалуйте бумагу роковую!
Его Величество теперь Одинъ.
Сейчасъ, быть можетъ, прочитаетъ просьбу
И резолюцію Свою положитъ.
ДОРОТЕЯ, (отдавая просьбу.)
О, поддержи меня, Трофимъ Степанычъ!
Ты въ этомъ дѣлѣ былъ и самъ свидѣтель;
Ты можешь пояснить и подкрѣпить
Мои слова…
ДЕНЩИКЪ, (выхватывая просьбу.)
Я радъ стараться!
ДОРОТЕЯ, (опускаясь на колѣни,)
Боже
Всевидящій! Словъ несыщу молиться!
Но на-сердцѣ кровавыми чертами
Написано моленье Доротеи…
Воззри, умилосердись и помилуй!
АБРАМЪ (входить.)
Проклятая курьирская тележка!…
Да и дорога отъ Москвы подъ стать…
Бока болятъ, какъ будто былъ подъ палкой…
А это кто? Просительница, что ли?
Сударыня, позвольте вамъ помочь…
ДЕНЩИКЪ, (выходя изъ внутреннихъ покоевъ.)
Абрамка! Одѣваться Государю!
ДОРОТЕЯ. Трофимъ Степанычъ!
ДЕНЩИКЪ. Тише, Доротея!
Богъ милостивъ! Я подалъ вашу просьбу.
Его Величество прочтетъ все вмѣстѣ
Съ судебнымъ приговоромъ. — До свиданья!
ДОРОТЕЯ. О, добрый другъ! Цѣлую ваши руки,
Колѣни обнимаю, помогите!
ДЕНЩИКЪ. Оставьте, Доротея Ермолавна!
ДОРОТЕЯ. Вы сердитесь, Трофимъ Степанычъ!
ДЕНЩИКЪ. Нѣтъ?
ДОРОТЕЯ. И не за что! Конечно, послѣ Саксе,
Нѣтъ человѣка… Больше, чѣмъ отца,
Я уважаю васъ, Трофимъ Степанычъ!
Я удивляюсь вамъ, благоговѣю…
Но — двухъ любить — пока я не умѣю,
Лукавить — тоже. Я сказала правду!
Незнаю, что вамъ говорилъ отецъ мой…
Я, можетъ-быть, невольно оскорбила
Святое чувство… Я горжусь тѣмъ чувствомъ:
Оно мое… Оно меня поддержитъ…
Великодушіе вѣнецъ мужчины…
ДЕНЩИКЪ. Пора вамъ, Доротея Ермолавна,
Идти домой… Застанутъ васъ въ передней;
Въ дурную сторону перетолкуютъ;
Предайтесь милосердью Государя…
ДОРОТЕЯ. Простите! Я иду…
ДЕНЩИКЪ. Простите, съ Богомъ!
ДОРОТЕЯ.Вы навѣстите насъ, Трофимъ Степанычъ?!.
ДЕНЩИКЪ. Придетъ пора… зайду…
ДОРОТЕЯ. Такъ до свиданья!
ДЕНЩИКЪ, (проводивъ Доротею глазами, предается смѣху.)
О, какъ хитро аптекарское племя!
Какъ сатана, и ластится и вьется;
Сквозь слезъ блеститъ лукавая улыбка
И глазки мечутъ пламенные взоры!
Искусно сочинили заговоръ:
Какъ простяка Трофима одурачить!
Какъ въ баснѣ обезьяна, ты хотѣла
Моими лапами таскать каштаны!…
Удастся, хорошо, а не удастся —
Держать меня въ резервъ, кандидатомъ…
Лукавая! Искусно въ челобитной
Исторію ты прописала Саксе,
И если бы прочли твое прошенье,
Кругомъ бы оправдали капитана.
Нѣтъ, завтра!… Саксе твой на плахъ ляжетъ;
Въ Сибирь пойдетъ, — а кандидатъ запасный,
Трофимъ, недастъ глазамъ твоимъ обсохнуть;
Къ вѣнцу тебя, какъ плѣнницу, потащитъ!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Я буду мстить, я буду мстить жестоко!
И я не промахъ! Ловко вырвалъ просьбу;
Вотъ, вотъ оно коварное писанье!
Не допустилъ я хитрой Доротеи
Къ Его Величеству! Не отдалъ просьбы!
Я обманулъ тебя…
Но, Боже мой,
Не обманулъ ли я и Государя?!…
Холодный потъ… Что это такъ темно?…
Докликаться я немогу разсудка…
Любовь и месть, какъ зайцы, разбѣжались…
Сплю, что ли я?
Увы! Нѣтъ, то не сонъ.
Нѣтъ никого, а я, какъ ракъ, краснѣю,
И волосъ по лбу ходитъ ходуномъ,
И слиткомъ олова упало сердце…
Гдѣ тотъ Трофимъ, что въ шутку не божился;
Честное слово чтилъ своей присягой;
На этомъ словѣ Кремль сулилъ построить?!
Желчь лжи въ устахъ… Уподленное сердце
Въ пустой груди шелохнуться несмѣетъ…
Гдѣ двадцать лѣтъ моей отрадной службы?
Въ одно мгновеніе, какъ прахъ, сгорѣли…
Ихъ оставы торчатъ на пепелищѣ.
Я захотѣлъ насильно быть любимымъ!
Я собственнаго чувства не уважилъ
Въ скудельномъ сердце дѣвушки невинной…
Я мстить хотѣлъ!… За что я мстить хотѣлъ?…
Смѣшно и стыдно!…
О, зачѣмъ такъ чудно
Такъ соблазнительно она прекрасна,
Очаровательная Доротея?
Отдать ее?… Разстаться съ цѣлью жизни?…
На вѣки овдовѣть?…
Вотъ тутъ и жертва!
Вотъ тутъ надъ страстью торжество разсудка…
Все это слышалъ я, читалъ и въ книгахъ,
Но не могу рѣшиться, хоть зарѣжьте!
Ужь развѣ вылечатъ меня лекарствомъ,
А Блументростъ ножемъ мнѣ сердце выйметъ…
Ужь развѣ мнѣ самъ Государь прикажетъ…
Что? Государь? Глаза Его на мнѣ!
Вонзились въ душу огненные взоры…
Читаетъ душу… я пропалъ… Читаетъ!…
«А гдѣ Трофимъ довѣріе мое?»
Ухъ, лихорадка!
"Слухъ Мой для несчастныхъ
"Всегда отверзть. Ты заслонилъ Мой слухъ!
" Ты двадцать лѣтъ, бездѣльникъ, притворялся…
« Ты двадцать лѣтъ обманывалъ Меня!»
Я помѣшаюсь! Пытка не допросъ!
"Ты спряталъ челобитную какъ воръ!
« Трофимъ! Поди сюда! Подай бумагу!…»
Вотъ, вотъ она, Великій Государь!
Его Величество сейчасъ выходитъ…
ДЕНЩИКЪ (у самыхъ дверей, упавъ на колѣни, подавая просьбу навстрѣчу Государя и опустивъ голову:)
Помилуй недостойнаго Трофима!
АКТЪ ПЯТЫЙ.
правитьАПТЕКАРЬ (съ шейнымъ платкомъ въ рукахъ.)
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА! Вы плохая прачка!
Не мыломъ вымыли, а гуммигутомъ…
Пожалуйте, другой подайте галстухъ!
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА. Тотъ весь въ дырахъ!
АПТЕКАРЬ. Такъ можно бы заштопать;
А въ этомъ, право, совѣстно явиться
Предъ публикумъ порядочный… Булавку! —
Агата! Дай парикъ съ большимъ тупеемъ!
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА (подавая булавку.)
Куда вы это, Ермолай Антонычъ,
Парадно такъ сбираетесь?….
АПТЕКАРЬ. Куда?
Вы очень знать хотите?…
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА. Все равно.
АПТЕКАРЬ. А если все равно, такъ потрудитесь,
Пожалуйте мнѣ бархатный камзолъ
И съ лацканами черную венгерку…
Что жъ, Доротея, ты не помагаешь?…
ДОРОТЕЯ. А я все жду, что батюшка прикажетъ?..
АПТЕКАРЬ. А ты подай мнѣ шляпу, парассоль,
Сморкательный платокъ и табакерку.
Что, не бывалъ еще Трофимъ Степанычъ?
ДОРОТЕЯ. Нѣтъ, не бывалъ! Я жду его сама…
АПТЕКАРЬ. Ты развѣ инвитацію послала?
ДОРОТЕЯ. И безъ меня, услужливые люди
Уже нашлись…
АПТЕКАРЬ. Извольте помолчать!
ДОРОТЕЯ. Извольте, я молчу.
АПТЕКАРЬ. Ты, Доротея,
Еще глупа. И дѣло доказало,
Что въ женихахъ ты ничего не смыслишь…
Влюбилась въ дуэлиста, въ мародера!
Вчера Трофимъ Степаныча хвалила,
А ужь сегодня ты опять бунтуешь?…
Ну что-жъ, Трофимъ Степанычъ не. хорошъ?
Изволь мнѣ отвѣчать!…
ДОРОТЕЯ. Хорошъ…
АПТЕКАРЬ. Ну, то-то!
Какіе-жъ ты нашла въ немъ недостатки?
Извольте отвѣчать мнѣ!…
ДОРОТЕЯ. Ни какихъ.
АПТ. Ну, то-то же!… Зачѣмъ ты въ черномъ платьѣ?
ДОРОТЕЯ. Цвѣтъ горести — мой Саксе осужденъ…
АПТЕКАРЬ. Твой Саксе? Это по какому праву?
ДОРОТЕЯ. По праву сердца. Исполняя волю
Родителя, я за мужъ шла за Гове;
Прикажете, пойду за Фердинанда; —
Но ужь любить я никого не буду…
АПТЕКАРЬ. Ну, это мы увидимся! А трауръ
Мнѣ непріятенъ.
ДОРОТЕЯ. Я переодѣнусь!
На голову я приколю цвѣты…
А дѣвушекъ въ цвѣтахъ вѣдь и хоронятъ…
АПТЕКАРЬ (нѣжнѣе.)
Ты, кажется, ужь хочешь умирать,
ДОРОТЕЯ. Мнѣ, право, все равно. И лучше смерть,
Чѣмъ мучиться съ немилымъ человѣкомъ.
АПТЕКАРЬ (нѣжно.)
Фи, Доротея, какъ тебѣ не стыдно!
Я вашу матушку любилъ ужасно;
Какъ умерла, я цѣлый день проплакалъ,
Грустилъ съ полгода… Но благоразумье
Свое взяло… И вотъ съ Планидой Львовной
Лѣтъ десять мы въ супружескомъ альянсѣ,
И, кажется, живемъ себѣ согласно…
И, ты мой другъ любезный, Доротея,
Не унывай!
ДОРОТЕЯ. Нѣтъ, я не унываю:
Есть Богъ, есть справедливый Государь!
Помилуетъ невиннаго и Саксе…
АПТЕКАРЬ. Ну, это… отложите попеченье…
Спасибо, что напомнили. Пора!
Шесть, меньше пять минутъ… Я опоздаю!
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА! Я въ послѣдній разъ
Напоминаю вамъ о дисциплинѣ!
Все это ваши балы, ассамблеи,
Визиты, моды, свѣтскіе дискурсы…
Прошу васъ никакихъ такихъ зигзаговъ!…
Пожалуйте, ученій шамбелланскихъ
Вы въ голову дѣвчонкамъ не вбивайте;
Не то, толочь ребарбарумъ заставлю!
Прощайте, милый другъ, Плакида Львовна!
ПЛАК. ЛЬВ. Дай Богъ успѣха, Ермолай Антонычъ!
АПТЕКАРЬ. Прощайте, дѣти! Будьте веселѣе!
Все кончится сегодня… До свиданья!…
ДОРОТЕЯ. Все кончится сегодня! Онъ спѣшитъ,
Боится опоздать; куда такъ рано?
ПЛАК. ЛЬВ. Чуть свѣтъ сегодня аудиторскій писарь
Въ аптеку приходилъ и съ нимъ шептался.
«Сегодня?» — «Да, сегодня, въ шесть часовъ…»
Вотъ только, что мнѣ удалось подслушать.
ДОР. Шесть бьетъ! Пойдемъ за нимъ! Мы опоздаемъ!
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА. Куда?
ДОРОТЕЯ. На площадь? Мы найдемъ! Не знаю,
Куда…
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА. О, Доротея, успокойся!
Нашъ Ермолай Антонычъ очень часто
Уходитъ въ шесть часовъ, и даже раньше,
Изъ любопытства или по дѣламъ…
Сегодня же молебствіе въ Кремлѣ…
Полки въ походъ персидскій выступаютъ.
ДОРОТЕЯ. Изъ любопытства! Очень любопытно
Взглянуть, какъ двухъ враговъ его казнятъ…
Пускай глядитъ, но я должна, мнѣ надо…
Тамъ ровно никого при немъ не будетъ…
Кто отъ стыда его собой закроетъ?
Кто слово утѣшенія шепнетъ?
Заплакать и молиться — кто поможетъ?!…
ПЛАК. ЛЬВ. Ужь это черезъ чуръ! Ты опозоришь
Семейство наше пассіей публичной!
Пусть дома! Плачь и въ обмороки падай!
Что можно здѣсь, того нельзя при всѣхъ.
Пожалуй, ты еще, — какъ Агриппина,
Невѣста Фильки, Кашинскаго вора, —
Махнешь за нимъ въ тележку и въ Сибирь!…
ДОРОТ. Какъ это можно! Нѣтъ, Плакида Львовна!
Я до любви такой не доросла!
Завидую великой Агриппинѣ;
А подвигу дивлюсь и покланяюсь.
Я думаю, вся площадь хохотала
И сумасшедшей звала Агриппину?
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА. Извѣстно, сумасшедшая!
ДОРОТЕЯ. Напрасно!
Она не вора, жениха любила;
Она клялась судьбу съ нимъ раздѣлить,
И словно, героиней раздѣлила!
Богатство, радости семейной жизни
Дѣлить легко; но холодъ, голодъ, жажду…
Потъ отирать; тихонько кандалы
Приподнимать заботливой рукою;
Когда кругомъ стыдъ горькій, словно ливень,
Бьетъ даже и виновнаго страдальца, —
Есть хоть одно живое существо,
Кому въ глаза смотрѣть онъ смѣло можетъ,
И передъ кѣмъ трепещущая совѣсть
Хоть на минуту можетъ отдохнуть…
Зачѣмъ я не могу быть Агриппиной!
ПЛАКИДА ЛЬВ. По глупости, пожалуй, ты готова…
ДОРОТЕЯ. Куда мнѣ, бабочкѣ, взлѣтѣть орлицей!
Да и до этого еще далече…
Есть Богъ, есть справедливый Государь…
Несчастіе какъ будто преступленье!
И отъ несчастнаго, какъ отъ чумы,
Друзья подальше; сторонятъ родные…
Трофимъ Степанычъ не идетъ; Карре
Самъ вызвался подробно разузнать
И разсказать, — и вотъ пропалъ безъ вѣсти!…
Сестра молчитъ… Плакида Львовна ходитъ,
Какъ няня за ребенкомъ… Что нибудь
Тутъ есть… Боятся мнѣ сказать… Узнаемъ?
Агата!
А тебѣ чего же плакать?
И мнѣ ужь эти слезы надоѣли…
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА (лаская ее.)
Вотъ умница! Съ твоею красотой,
Съ твоимъ умомъ найдешь ты жениха,
Не твоему чета! Сказать примѣрно,
Вотъ Тимоѳей Леонтьевичъ Тузловъ…
Амуровъ книжныхъ я не понимаю;
По-моему, такого жениха
Со свѣчкой не найдешь; дворецъ, не домъ…
АГАТА. А вы, мамань, видали?
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА (грубо Агатѣ.)
Не съ тобой
Я говорю (Доротеѣ.) Ты заживешь по-царски:
Сегодня въ бархатъ, въ атласъ завтра!
Въ брабантскихъ кружевахъ, въ брильянтахъ, камняхъ
И жемчугахъ не будетъ недостатка…
ДОРОТЕЯ. Да самъ онъ, кажется, меня не любитъ…
ПЛ. ЛЬВ. О, что ты! Безъ ума въ тебя влюбленъ.
Теперь бѣдняжку выгнали на службу;
Не можетъ самъ, такъ каждый Божій день
Все засылаетъ тайно конфидана…
ДОРОТЕЯ. Зачѣмъ?
ПЛАКИДА ЛЬВ. За справкой о твоемъ здоровьѣ…
ДОРОТЕЯ. А я объ этомъ ничего не знала.
ПЛАКИДА ЛЬВ. Ну, извини! Я подойти боялась…
Ты въ пассіи могла бы разсердиться;
Дуракъ бы мой услышалъ — и бѣда…
ДОРОТЕЯ. Нѣтъ, тайны я скрывать давно умѣю,
А тутъ еще есть личный интересъ…
Такъ передайте-жъ мнѣ, Плакида Львовна,
Что конфиданъ вамъ сказывалъ?…
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА. Вотъ видишь,
Мой ангелъ… Нѣтъ, ты очень непокойна!…
ДОРОТЕЯ. О, нѣтъ, напротивъ! Правда, жребій Саксе
Меня тревожитъ. Если жъ я узнаю,
Что я рѣшительно его лишилась,
Что онъ ужь сосланъ…
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА. Кажется, сегодня
Его сошлютъ… Сосѣдка присылала
Просить платка взаймы… Зачѣмъ? Хотятъ
На экзекуцію сходить… Какую?…
ДОР. Бьютъ сборъ! Зовутъ! Народъ на казнь скликаютъ!
Да перестаньте! Слышу, слышу, слышу!
Ну, говори, не мучь меня!… Сослали?…
Я не успѣю, что-ли? Говори же!
КАРРЕ. Навѣрное не знаю. Говорятъ…
ДОРОТЕЯ. Не лги, не надо! Я сама все знаю…
АГАТА. Сестра!…
ПЛАК. ЛЬВ. Не тронь! Пусть выплачется въ спальнѣ;
Пусть даже захвораетъ, не бѣда;
Страсть дѣвичья, что оспа; поломаетъ,
Пройдетъ: за то ужь послѣ не пристанетъ… (Карре.)
А что же тамъ такое говорятъ?
КАРРЕ. Что приговоръ судебный утвержденъ,
И будто бы сегодня поутру,
Въ Нѣмецкой слободѣ, за южнымъ валомъ…
ДОР. Въ Нѣмецкой слободѣ, за южнымъ валомъ?..
О, это не далече, я успѣю… (Хочетъ идти.)
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА. Куда ты, Доротея?
АГАТА. Доротея,
Одумайся!
ДОРОТЕЯ (возвращается, и взявъ за руку Агату.)
Одумайся, Агата!
Припомни, какъ любовь тебя терзала
Надъ оцарапаннымъ Карре! Припомни,
Какъ ты спастись не позволяла Саксе…
Ты помнишь? Такъ прости же Доротеѣ,
Когда я отдаюсь на волю сердца…
Онъ за меня несчастный пострадалъ…
Любовь ко мнѣ разсудокъ побѣдила;
Онъ честь принесъ на жертву Доротеѣ…
За что въ Сибирь идетъ онъ? За меня!
Онъ, можетъ быть, преступникъ предъ закономъ;
Но предо мной, его вина — заслуга…
Законъ пускай казнитъ, но Доротея
Свой счетъ должна свести — и заплатить
Любовью за любовь, за жертву жертвой!
Прости, сестра и нареченный братецъ!
Дай Богъ вамъ счастія!
Плакида Львовна,
Какъ васъ благодарить за Агриппину?
Вы дали крылья сердцу моему…
Я вспомню васъ на роковой тележкѣ;
Въ Сибири — я за васъ молиться буду!…
Ну, смѣйтесь же надъ счастьемъ Доротеи!
Кричите: сумасшедшая!… Прощайте!
ПЛАКИДА ЛЬВ. И въ правду сумасшедшая! За ней!
Не то, убьетъ насъ Ермолай Антонычъ…
ТУЗЛОВЪ. Да, это, чортъ возьми, не аркебузъ,
А пушка; я руки совсѣмъ не слышу;
А на плечѣ, я думаю, синякъ…
ЧАСОВОЙ. Э, ничего, товарищъ! Оботрется
Плечо, присохнетъ и къ ружью привыкнетъ.
ТУЗЛОВЪ. Молчи, холопъ!
ЧАСОВОЙ. Не будь я на часахъ,
На службѣ Царской, я тебя, пшеничникъ,
За валъ бы этотъ вышвырнулъ, какъ кошку!
Вотъ только дай, придетъ капралъ со смѣной,
Такъ я тебя по-своему начну
Политикъ учить… Болтай съ оглядкой!..
На службъ и холопу не груби,
А ужь дворянъ я научу какъ трогать…
ТУЗЛОВЪ. Ты развѣ дворянинъ!
ЧАСОВОЙ. Теперь солдатъ,
А вотъ придемъ въ казармы, разочтемся…
ТУЗЛОВЪ. Ей-Богу я не зналъ, что дворянинъ…
Пожалуй не сердись! Съ досады молвилъ…
Дай руку…
ЧАСОВОЙ. Тутъ не балъ, не ассамблея;
Тутъ руки для ружья, не для привѣтствій.
Держалъ бы ты ружье по артикулу!
Тутъ улица; въ окошко офицеры
Увидѣть могутъ; попадешь подъ штрафъ;
Не въ очередь заставятъ муштроваться…
ТУЗЛОВЪ. Ахъ, Господи! Итакъ довольно мучатъ…
Такъ мы съ тобой товарищи въ несчастьи?
ЧАСОВОЙ. Въ какомъ несчастьи? Развъ ты родня
Полковнику иль капитану?
ТУЗЛОВЪ. Нѣтъ!
Я очень радъ, что этихъ забіякъ
Сегодня порѣшатъ…
ЧАСОВОЙ. А мнѣ такъ жаль,
Не Бодевина, нѣтъ! Полковникъ много
Извелъ людей и такъ, и на дуэляхъ…
Охотникъ драться! Всѣ въ полку довольны.
Но капитанъ… Никто не понимаетъ,
Какъ этотъ благородный человѣкъ,
Отличный офицеръ, любезный, кроткій,
Въ исторію зазорную попалъ…
ТУЗЛОВЪ. Ужъ вѣрно безъ причины не засудятъ.
ЧАСОВОЙ. Конечно! Все сегодня объяснится,
Когда прочтутъ сентенцію виновнымъ.
ТУЗЛОВЪ. А развѣ приговоръ еще не гласенъ?
ЧАСОВОЙ. У Государя. Все готово къ казни;
Преступниковъ ужъ привезли сюда;
И батальонъ съ разсвѣта подъ ружьемъ…
Ждутъ конфирмаціи.
ТУЗЛОВЪ. Скажи, товарищъ,
За что, братъ, ты разжалованъ въ солдаты?
ЧАСОВОЙ (съ изумленіемъ.)
Разжалованъ? Я не былъ офицеромъ…
Мнѣ отъ роду невступно двадцать лѣтъ;
Вотъ пятый мѣсяцъ я уже солдатомъ;
Вчера на муштрахъ говорилъ полковникъ,
Что по шестому мѣсяцу въ капралы
Произведутъ. Я круглый сирота;
Всѣмъ дядя заправляетъ; онъ хотѣлъ,
Чтобъ я по канцеляріямъ служилъ.
— «Отъ глупой пули, говоритъ, подальше…»
Я разсердился и ему отвѣтилъ:
"По волѣ Божіей летаетъ пуля;
"Ну, а перомъ подьяческая воля,
"Да хитрая просителева деньга,
"Крючки выводятъ. Кровь, а не чернилы,
"Хочу за Государя проливать!
«Послѣдней капли я не пожалѣю!»
Тутъ дядюшкѣ я низко поклонился;
Пошелъ, какъ подобаетъ дворянипу,
Въ Коллегію, въ солдаты записался,
И вотъ служу, дай Богъ Царю здоровье!
Произведутъ потомъ и въ офицеры;
А тамъ и въ капитаны. Не убьютъ,
Такъ мы и въ генералы заберемся…
Тутъ кстати подвернулась и война;
Я подалъ ужь и просьбу въ волонтиры…
ТУЗЛОВЪ. По мнѣ перо и штыкъ для дворянина
Не по натуръ; надо ли сражаться, —
Я за себя могу другихъ поставить;
Писать — могу нанять Секретаря…
ЧАСОВОЙ. Ну, этотъ гусь для службы не годится!
МАРѲА ВЛАСЬЕВ. Ну, знатные московскіе порядки!
По улицамъ драгуны и рогатки…
Изъ колымаги высадили всѣхъ;
Изволь пѣшкомъ! — Да вѣдь боярамъ грѣхъ
Ходить пѣшкомъ!… — "Намъ до бояръ нѣтъ дѣла! — «
Я и ругнуть порядкомъ не успѣла.
Куда! Смотрю: парадный шестерикъ
За полверсты драгуны отогнали;
Ни мой, ни Савишпы не помогаетъ крикъ;
Напрасно мы имъ хоромъ прокричали
Всю родословную Тузловыхъ; не беретъ!
Какъ будто омутомъ насъ потащилъ народъ…
Измяли фижмы, шлейфъ мнѣ оборвали…
Чай, головы безъ насъ ужь поснимали;
Вся церемонія, чай, отошла…
Гдѣ Савишна?…
САВИШНА (осмотрѣвъ часовыхъ, съ удивленіемъ тихо боярынѣ.)
Тимошу я нашла!
Когда не онъ, такъ ужь похожъ двѣ капли…
МАРѲА ВЛАС. Ей-Богу онъ! Боюсь не обознаться»
Не ужто онъ? Эй, Ѳедька, подойди!
Взгляни ты въ рыло этому солдату…
ѲЕДЬКА (почесываясь, тихо.)
Хорошъ сурпризъ! Напрасно мы скрывали,
И хвастали, что, только для проформы,
Живемъ въ казармахъ, впредь до производства…
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА. Ну, что-жъ ты не идешь?
ѲЕДЬКА. Я пораженъ
Ужаснымъ сходствомъ этого солдата
Съ Его Сіятельствомъ.
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА. Ступай, болванъ,
Да разузнай, какъ слѣдуетъ, докладно…
Подумаю, такъ жалость и беретъ;
Стоитъ бѣдняга подъ открытымъ небомъ;
Ненастье, вѣтеръ, дождикъ… Чай, не ѣлъ
Еще сегодня… Савишна, взяла ты
Слоеныхъ пирожковъ?…
САВИШНА. Есть, въ колымагѣ…
МАРѲА ВЛ. Проклятые драгуны!… Безъ съѣстнаго
И безъ питейнаго мы всѣ остались!
Ну, что, ты разузналъ?
ѲЕДЬКА (возвращаясь, тихо)
Нѣтъ, то не графъ!
МАРѲА ВЛ. Ну, слава тебѣ Господи! Спасибо!
АПТЕКАРЬ (входитъ.)
Ну вотъ и валъ! Что это, не пускаютъ?
Ворота заперты и часовые
Стоятъ?… Позвольте, господинъ солдатъ!
ЧАСОВОЙ. Невѣлено!…
АПТЕКАРЬ. Я Ермолай Антонычъ
Грегоріусъ…
ЧАСОВОЙ. Съ чѣмъ насъ и поздравляемъ.
АПТЕКАРЬ. На экзекуцію иду…
ЧАСОВОЙ. Поздненько…
АПТЕКАРЬ. Какъ? Все ужь кончилось?…
ЧАСОВОЙ. Не начиналось!
Да черезъ-чуръ прошло народу много;
Такъ оберъ-полиц-мистеръ приказалъ
Ворота запереть…
АПТЕКАРЬ (вынимая деньги.)
Вотъ три алтына;
На водку пригодится…
ЧАСОВОЙ. А тебѣ
На пиво. Спрячь! Да отойди подальше!
Не то, чтобы ружьемъ не оцарапать…
МАРѲА ВЛАСЬЕВ. Такъ церемоній мы не увидимъ?
АПТЕКАРЬ. А, Марѳа Власьевна, мое почтенье!…
М. ВЛАС. И мой репшектъ вамъ, Ермолай Антонычъ!
Вотъ вы съ моимъ Тимошинькой друзья;
Взгляните-ка на этого солдата…
АПТЕКАРЬ. А, Тимоѳей Леонтьичъ на часахъ!
Какое счастье! Онъ меня пропуститъ…
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА. Тимоша на часахъ!
ТУЗЛОВЪ. Не подходите!
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА. Поди ко мнѣ, Тимошинька!
ТУЗЛОВЪ. Нельзя!
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА. Ты эту пушку Ѳедькъ передай!
Пускай стоитъ онъ на часахъ, покуда.
ТУЗЛОВЪ, (съ важностью.)
Нельзя! Не онъ, а я — почетный стражъ,
Для церемоніи сюда поставленъ!…
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА. Вотъ видишь что! А я непоняла.
Ну подойди-жъ, Тимошинька, ко мнѣ!
ТУЗЛОВЪ. Нельзя, маманъ! На службѣ…
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА. Ну, ужь служба!
И къ матери родной не подходи…
САВИШНА. Тимошинька!
ТУЗЛОВЪ. Пошла ты, баба, прочь!
САВИШНА. Какъ бѣднаго Тимоху развратили!
И няни-то своей признать не хочетъ.
АПТЕКАРЬ Что вижу? Доротея!…
ДОРОТЕЯ (выбѣгаетъ и, оторопѣвъ, останавливается.)
Мой отецъ!
АПТЕКАРЬ. Какъ вы, сударыня, сюда попали?
ДОРОТЕЯ, (про себя.)
Что дѣлать? Притворится или правду
Сказать ему?
АПТЕКАРЬ. Извольте отвѣчать!…
ДОРОТЕЯ. Не принуждайте, батюшка, къ отвѣту!
Я немогу вамъ истины сказать,
И некогда… И такъ ужь опоздала…
АПТЕКАРЬ, (схвативъ ее за руку, тихо.)
Куда?
ДОРОТЕЯ. Къ нему!
АПТЕКАРЬ. На плаху?…
ДОРОТЕЯ. Нѣтъ, въ тележку!..
АПТЕКАРЬ. Ну, а потомъ?…
ДОРОТЕЯ. Ну, а потомъ… въ Сибирь!..
АПТЕКАРЬ. Которая въ Нѣмецкой-слободѣ,
У Ермолай Антоныча въ подвалѣ…
Теперь изволь отцу повиноваться!
Стой возлѣ смирно, и благопристойно!
Рукой ни шагу! На меня смотри!
ДОРОТЕЯ, (вырываясь.)
Пустите!
АПТЕКАРЬ. Цыцъ!
ДОРОТЕЯ. Хоть дайте мнѣ проститься,
Взглянуть, благословить и умереть!
АПТЕКАРЬ. Ты капитану ни отецъ, ни мать;
Благословятъ его и безъ тебя,
А умереть потомъ еще успѣешь…
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА вбѣгаетъ съ Агатой и Карре.)
Ловите! Вотъ она! Уже поймали!
Не далеко-жъ уѣхала ты съ Саксе!
АПТЕКАРЬ. Плакида Львовна, глотку на замокъ!
Предъ публикумъ шкандалъ не оглашайте!
ДОРОТЕЯ. Трофимъ Степанычъ!
АПТЕКАРЬ. Смирно!
ДОРОТЕЯ. Помогите!
Ушелъ и этотъ!… Всѣ противъ меня!
Ножа, веревки, яду не дадите,
Я съ голода умру…
Что это?
АПТЕКАРЬ. Тише!
Сентенцію читаютъ! Не шумите,
Авось услышимъ.
МАРѲА ВЛАСЬЕВНА, прислушиваясь.
Ничего не слышу!
ДОРОТЕЯ. А я такъ слышу… (Вырывается.) Вотъ теперь прощайте!
Га! Здравствуй Саксе! Я совсѣмъ готова!
Эй! Гдѣ тележка! Ѣдемъ поскорѣе!
САКСЕ. О, дайте мнѣ опомниться! Я слѣпъ!
Отъ радости я никого невижу…
Я не ослышался? Нѣтъ! Я прощенъ!
ДОРОТЕЯ. Прощенъ!
ВСѢ. Прощенъ!
АПТЕКАРЬ. Совсѣмъ? О, быть не можетъ!
САКСЕ, обнимая Аптекаря.
И вы здѣсь, добрый Ермолай Антонычъ?
АПТЕКАРЬ. И я здѣсь. Мы васъ очень поздравляемъ..
САКСЕ, обнимая Карре.
Ты живъ, Карре, здоровъ? Ты мнѣ простилъ?…
КАРРЕ. Не стыдно-ль, капитанъ?
САКСЕ. Но гдѣ же та, кому
Я честью, волей, жизнію обазанъ?
Гдѣ Доротея?
АПТЕКАРЬ, Планидѣ Львовнѣ.
Что онъ тамъ болтаетъ?
ПЛАК. ЛЬВ. Отстаньте! Тутъ раскрашивать не мѣсто…
САКСЕ, обратясь къ Доротеѣ.
Спасительница, ангелъ мой хранитель!
ДОРОТЕЯ, приходя въ себя, плачетъ и смѣется.
Не я… не я… Васъ спасъ… Трофимъ Степанычъ!
АПТЕКАРЬ.Трофимъ Степанычъ!.. Всѣ съ ума сошли!
Я ничего со всѣмъ не понимаю!
ДОРОТЕЯ. Что-жъ мы не молимся! Въ избыткѣ счастья
Мы забываемъ Бога… На колѣни!
АПТЕКАРЬ, про себя.
Держу пари на шесть бутылокъ пива,
Тутъ что-нибудь не такъ… Онъ, можетъ-быть,
Помилованъ, но не совсѣмъ прощенъ;
Куда ни есть въ солдаты, въ гарнизонъ,
Иль штрафъ другой… Ну, вотъ Трофимъ Степанычъ!
Онъ объяснитъ…
ДЕНЩИКЪ, входитъ.
Полковникъ Бодевинъ
За буйство головою заплатилъ
И смертію за смерть онъ разсчитался.
Невинность капитана всѣмъ извѣстна.
Любовь, вино, дурной примѣръ и ревность
Разсудокъ на мгновенье помутили;
По Провидѣнье, въ страшную минуту,
Направило безвредно руку Саксе,
И жизнь Карре чудесно сохранило; —
И — капитанъ прощенъ. Я, по Указу
Его Величества, имѣю счастье
Вамъ возвратить оружье и свободу.
Великій Государь нашъ Императоръ
Изволилъ приказать вручить вамъ шпагу
И передать отцовскій Свой совѣтъ:
Оружіе употреблять извольте
Не противъ подданныхъ, а противу
Враговъ Его Величества.
ВСѢ. Ура!
САКСЕ. Клянусь же этой шпагой, освященной
Безсмертными словами Государя,
Я смою кровь невинную съ нея
Рѣкою вражьей крови, — или самъ
На полѣ Русской чести честно лягу!…
АПТЕКАРЬ. Изрядно сказано и по-шляхетски!
Пускай себѣ лежитъ на полѣ чести,
А намъ пора домой. — Плакида Львовна,
Агата, Доротея, маршъ домой!..
ДОРОТЕЯ, подбѣгая къ Денщику.
Трофимъ Степанычъ!
ДЕНЩИКЪ. Господи помилуй!
ДОРОТЕЯ. Вотъ этой просьбы, высказать нѣтъ силы…
ДЕНЩИКЪ. О! Я теперь читать умѣю въ сердцѣ!
Ну, другъ Трофимъ! Не урони себя!
Вообрази, что у тебя была
Прекрасная, любимая жена…
Казалось, безъ нея, ты жить не будешь…
Вдругъ… Божій громъ… Жена твоя скончалась..
Ты овдовѣлъ!
Трофимъ! Ты овдовѣлъ!
АПТЕК. Что съ вами, господинъ Трофимъ Степанычъ?
ДЕНЩИКЪ. Приходится разстаться, — жду сигнала…
Теперь молебствіе къ концу приходитъ;
Вотъ — колоколъ торжественный раздастся;
На службу кликнетъ пушка вистовая;
Сегодня флотъ подымется московскій,
И на Востокъ пойдетъ войной Россія…
Такъ, какъ же я друзей моихъ оставлю?…
АПТЕКАРЬ. Пойдемъ ко мнѣ! Закусимъ и простимся..
ДЕНЩИКЪ. А Доротея?
АПТЕКАРЬ. Я на все согласенъ!
Какъ вы прикажете, Трофимъ Степанычъ,
Я все беспрекословно аппробую…
ДЕНЩИКЪ. Честное слово?
АПТЕКАРЬ. Да, пароль я оперъ!
ДЕНЩИКЪ. Она моя?
АПТЕКАРЬ. Твоя, Трофимъ Степанычъ!
САКСЕ, въ отчаяніи.
Погибъ я!…
ДОРОТЕЯ, Саксе.
Нѣтъ! Не знаешь ты Трофима!
ДЕНЩИКЪ беретъ Доротею за руку и, весь дрожа, медленно ведетъ впередъ.
Не дай Богъ и врагу то испытать,
Что на душъ моей теперь творится…
Гдѣ капитанъ? Возьмите Доротею!
Я уступаю вамъ — мою невѣсту…
АПТЕКАРЬ, про себя.
Какъ?… Что?… Попался Ермолай Антонычъ!
И то сказать… Исторія такъ гласна;
Москва, и безъ того, на трубахъ трубитъ;
Политика велитъ мнѣ согласиться…
ѲЕДЬКА, тихо Тузлову.
Мосье Леконтъ! Геласъ!
ТУЗЛОВЪ. Утѣшься, Ѳедька!
Да матушку веди отсель скорѣе!
А о потеръ нечего тужить;
Была бы деньга, а товару много…
ДЕНЩИКЪ, какъ-будто просыпаясь.
Вставай, Трофимъ, вставай съ одра болѣзни!
Ужасная горячка миновалась.
Въ походъ! Въ походъ! Бездомный сирота,
Нѣтъ матери, нѣтъ у тебя сестры;
Кто дастъ тебѣ на путь благословенье?…
О, заступи сестру мнѣ, Доротея!
ДОРОТЕЯ, срывая съ шеи крестикъ.
Крестъ матери, единственный клейнодъ,
Моя единственная драгоцѣнность…
Напутствуй незабвеннаго Трофима!