Демократы на распутьи.
правитьЗемская улица справляетъ торжественный праздникъ. Послѣ долгихъ лѣтъ непреклоннаго преслѣдованія, земскіе либералы снова призваны спасать отечество. Къ ихъ голосу прислушиваются, ихъ мнѣнія должны, въ той или другой степени, опредѣлить завтрашній день русской исторіи. Какъ растерявшееся правительство, такъ и разночинная интеллигенція любовно обращаютъ взоры къ мѣстнымъ людямъ и ждутъ отъ нихъ отвѣта на наболѣвшіе вопросы нашего времени. Министерство внутреннихъ дѣлъ созываетъ своего рода земскій соборъ, а либерально-демократическая пресса опѣшитъ облечь его довѣріемъ народа. «На земскихъ людей — пишутъ „Кіевск. Отклики“ — выпала счастливая доля общественнаго представительства; волею судьбы они, въ столь знаменательное время, получаютъ возможность говорить отъ имени страны, высказать ея пожеланія, основанныя на многолѣтнемъ опытѣ. И будемъ вѣрить, что они сдѣлаютъ свое дѣло»…
Неудивительно, что, встрѣчая такое отношеніе, земскіе либералы начинаютъ чувствовать себя хозяевами положенія и пытаются диктовать свою волю не только издыхающему режиму, но и революціоннымъ элементамъ пробудившагося народа. Открывая елецкое земское собраніе, извѣстный А. А. Стаховичъ, человѣкъ, несомнѣнно, искренній и доброжелательный въ предѣлахъ своего ограниченнаго кругозора, съ тревогою умоляетъ крайнія партія не нарушить революціоннымъ дѣйствіемъ благодѣтельнаго развитія новаго курса и не толкнуть правительство въ объятія реакціи. Вслѣдъ за нимъ, газетный проходимецъ Столыпинъ, на страницахъ вывернувшагося наизнанку «Нов. Вр.», призываетъ къ умѣренности радикальное студенчество, опять таки въ интересахъ свободы. Студенческія волненія и демонстраціи, по увѣренію Столыпина, «дорогой подарокъ» «козырь, нежданный, громадный козырь въ рукахъ реакціонеровъ». «Не слѣдуетъ дѣлать этого подарка, не нужно ловить воображаемыхъ рѣшетокъ: теперь и двери открыты, широко открыты». Въ эти широко открытыя двери войдутъ представители земскихъ собраній, затѣмъ, уже при закрытыхъ дверяхъ, постановятъ рѣшенія, которыя удовлетворятъ жгучія нужды студентовъ, крестьянъ, рабочихъ и, вообще, всего русскаго населенія. Все будетъ сдѣлано къ общему благу и удовольствію, если только, конечно, не помѣшаютъ непримиримые и безсмысленные революціонеры. Вотируйте же довѣріе земскимъ либераламъ! Такія ноты звучатъ въ рѣчахъ земскихъ гласныхъ и въ писаніяхъ радикальныхъ журналистовъ. Русская буржуазная демократія, въ жгучей жаждѣ политическаго освобожденія, готова устранить себя, какъ самостоятельную силу, и передовѣрить свои полномочія тѣмъ людямъ, которые, въ силу историческихъ условій, случайно получили возможность говорить отъ имени страны.
Ни одна партія не имѣетъ столькихъ основаній стремиться къ свободѣ, какъ соціалдемократія. Ни одна партія не принесла дѣлу свободы такихъ многочисленныхъ и кровавыхъ жертвъ, какъ соціалдемократія. Но именно потому, что намъ, дѣйствительно, дорога свобода народа, мы имѣемъ право и обязанность строго взвѣсить политическую цѣнность поведенія русскаго «общества», съ такой готовностью дающаго полномочіе говорить именемъ всего народа своимъ самымъ ненадежнымъ представителямъ. Мы не станемъ разсматривать совершенно ясный вопросъ о томъ, насколько утвержденные въ министерство Плеве предсѣдатели губернскихъ и уѣздныхъ управъ или предводители дворянства, которые составятъ основную ткань предстоящаго земскаго съѣзда, могутъ явиться даже выразителями земскаго либерализма. Пусть они всѣ будутъ послѣдовательными либералами, — и тогда демократія не можетъ передать имъ своихъ полномочій.
Исторія русскаго земства даетъ намъ право на это недовѣріе. Земскій либерализмъ ведетъ свое происхожденіе непосредственно отъ дворянскихъ конституціонныхъ движеній конца пятидесятыхъ и начала шестидесятыхъ годовъ прошлаго вѣка. Онъ сложился изъ двухъ разнородныхъ теченій: одно — слабое и мало вліятельное — выражало потребности нарождавшагося тогда капиталистическаго хозяйства, другое — сильное и значительное — являлось крѣпостнической оппозиціей правительству, стремившейся политическою властью дворянства укрѣпить разрушенныя жизнью феодальныя привилегіи господствующаго сословія. Но въ конкретныхъ политическихъ требованіяхъ оба теченія сливались въ одномъ конституціонномъ потокѣ. Либеральные депутаты редакціонныхъ комиссій въ своей оппозиціи противъ бюрократіи и абсолютизма шли сомкнутымъ строемъ съ конституціоналистами-крепостниками. И они не имѣли основаній расходиться, такъ какъ политическія требованія той и другой группы, въ особенности, послѣ безповоротнаго рѣшенія уничтожить крѣпостную зависимость, оказались, по существу, одинаковыми. И тѣ и другіе стояли за дарованіе гражданскихъ правъ народу и политическихъ правъ дворянству; и тѣ и другіе допускали распространеніе политическихъ правъ на крупныхъ землевладѣльцевъ и лицъ съ высшимъ образованіемъ; и тѣ и другіе не признавали народную массу достаточно зрѣлой для политической дѣятельности.
Тѣ же черты земскій либерализмъ сохранилъ и при второмъ подъемѣ конституціоннаго движенія въ концѣ семидесятыхъ и началѣ восьмидесятыхъ годовъ. Подъ вліяніемъ революціоннаго натиска, правительство, какъ и теперь, призвало земскія силы къ опасенію расшатаннаго смутой трона. Земскіе либералы имѣли возможность развитъ предъ правительствомъ полную и стройную программу своей партіи. И они это сдѣлали. Но и тогда они не далеко ушли отъ требованій своихъ предшественниковъ, даже въ скромной области мѣстнаго самоуправленія. «Либеральная программа», — писалъ «Вѣстникъ Европы»[1] — стоитъ вездѣ и всегда за значительное пониженіе имущественнаго ценза и совершенное уничтоженіе его для лицъ, получившихъ извѣстное образованіе". Тѣ же мысли отстаивалъ и оффиціальный органъ земскаго либерализма — газета «Земство», редактировавшаяся нынѣшнимъ сотрудникомъ «Русск. Вѣд.» г. Скалономъ. Несомнѣнно, подъ давленіемъ измѣнившихся экономическихъ условій, программа земскаго либерализма восьмидесятыхъ годовъ утратила яркость сословной окраски и восприняла буржуазность окружающей дѣйствительности, но она не сдѣлалась болѣе демократической. Народъ попрежнему оставался за политическими кулисами, уступая авансцену привилегированнымъ классамъ.
Третій подъемъ земскаго либеральнаго движенія еще не принялъ окончательной формы, но нашумѣвшія въ прошломъ году пренія въ земскихъ собраніяхъ по вопросамъ о мелкой земской единицѣ и земскомъ избирательномъ цензѣ показываютъ, что земскій либерализмъ остается, по существу, на старой позиціи. Кромѣ того, земскія пренія обнаружили наличность значительной группы сторонниковъ узко-сословныхъ дворянскихъ привилегій, группы, съ которою придется серьезно считаться при ликвидаціи существующаго порядка. А экономическія требованія современныхъ земскихъ либераловъ, какъ показали труды сельскохозяйственныхъ комитетовъ, являются самыми крѣпостническими вожделѣніями.
Этотъ характеръ земскаго либерализма буржуазная демократія должна бы принять во вниманіе, прежде чѣмъ вручать ему полномочія рѣшать судьбу страны. Разумѣется, что самая плохая конституція лучше самаго хорошаго абсолютизма. Но, не говоря уже о требованіяхъ послѣдовательнаго демократизма, нѣтъ никакихъ основаній думать, что либералы доставятъ Россіи даже самую плохую конституцію. До сихъ поръ правительство умѣло съ большимъ успѣхомъ пользоваться антидемократическимъ характеромъ земскаго конституціоннаго движенія. Въ восьмидесятыхъ годахъ правительство искусно раскололо земскую оппозицію, обѣщая, съ одной стороны, возстановленіе политическаго преобладанія дворянства, а съ другой, принимая народническую программу экономической политики по отношенію къ крестьянству. Безъ сомнѣнія, бюрократія не могла выполнить намѣченной программы, какъ по ея противорѣчію съ народнохозяйственнымъ развитіемъ, такъ и по собственной неспособности. Но, если правительство оказалось безсильнымъ удовлетворить народныя нужды, то народъ не имѣлъ никакихъ данныхъ повѣрить, что эти нужды будутъ удовлетворены либералами, когда они сосредоточатъ политическую власть въ рукахъ господствующихъ классовъ. И земское движеніе, встрѣчаемое равнодушіемъ или даже враждебностью народа, до сихъ поръ оставалось безплоднымъ и не могло обезпечить даже мѣстное самоуправленіе отъ посягательствъ самодержавной бюрократіи и реакціоннаго дворянства.
Въ переживаемый моментъ земскій либерализмъ находится, правда, въ болѣе благопріятныхъ условіяхъ. Жизнь вывела его изъ тѣсныхъ рамокъ землевладѣльческаго класса. Подъ конституціоннымъ знаменемъ сгруппировались разнообразные элементы буржуазной демократіи съ разночинной интеллигенціей во главѣ. Лѣвый флангъ земскихъ либераловъ уже воспринялъ въ сознаніе это измѣненіе. Въ саратовской комиссіи о пересмотрѣ нормъ земскаго избирательнаго ценза гласный Львовъ вполнѣ опредѣленно охарактеризовалъ глубокую перемѣну въ личномъ составѣ конституціонной оппозиціи и ясно формулировалъ новыя задачи земскаго движенія. Онъ указалъ, что, вслѣдствіе начала равнаго раздѣла наслѣдства, дѣти землевладѣльцевъ вынуждены искать средства къ существованію въ либеральныхъ профессіяхъ. Становясь врачами, адвокатами, учителями, молодое поколѣніе дворянства переходитъ въ ряды разночинной интеллигенціи и проникается ея демократическимъ настроеніемъ. Вмѣстѣ съ тѣмъ, оно перекидываетъ мостъ между землевладѣніемъ и буржуазіей, связываетъ въ одно цѣлое исторически раздѣленныя общественныя группы и преобразовываетъ узкій земскій либерализмъ въ широкій общественный потокъ демократическаго движенія. И г. Львовъ горячо убѣждалъ неповоротливыхъ земскихъ «отцовъ» раскрыть глаза на дѣйствительность и признать грядущую русскую демократію.
Это лѣвое теченіе земскаго либерализма сблизило его съ демократическими элементами русскаго общества и дало ему новую силу. Это теченіе, несомнѣнно, побуждаетъ радикальную интеллигенцію передовѣрять свои нужды представителямъ земской оппозиціи. Но, не говоря о томъ, что даже земская крайняя лѣвая, въ цѣломъ, далеко не отличается послѣдовательнымъ демократизмомъ и носитъ еще слѣды своего сословнаго происхожденія, мы не имѣемъ увѣренности, что въ данную минуту побѣда останется за этою фракціею земскаго либерализма. Наоборотъ, есть полное основаніе предполагать, что теперь выдвигается впередъ либеральная правая, въ которой еще до сихъ поръ живъ духъ сословно-дворянскаго конституціоннаго движенія шестидесятыхъ годовъ. При условіи обращенія правительства къ предводителямъ дворянства и представителямъ земскихъ управъ, за правымъ крыломъ земскаго либерализма почти обезпечено компактное большинство. Этимъ и объясняются тѣ призывы къ умѣренности, которые раздаются нынѣ изъ земскихъ круговъ по адресу крайнихъ элементовъ.
Умѣренная, уклончивая и нерѣшительная тактика земскихъ либераловъ вполнѣ вытекаетъ изъ основныхъ особенностей ихъ программы. Ставя своей цѣлью расширеніе политическихъ правъ имущихъ классовъ, земскій либерализмъ не можетъ разсчитывать на поддержку широкаго народнаго движенія. Поэтому, онъ возлагаетъ всѣ надежды на добрую волю правительства, стихійною силою вещей доведеннаго до сознанія необходимости политическихъ преобразованій. Естественно, что при такихъ условіяхъ формы воздѣйствія на самодержавное правительство должны отличаться особою мягкостью и осторожностью, и самое воздѣйствіе должно мотивироваться пользами самодержавія, необходимостью спасти его отъ гибельнаго натиска бурныхъ волнъ народнаго недовольства. Эта тактика, отнюдь не необходимая для лѣваго демократическаго крыла земской оппозиціи, является классической тактикой земскаго либерализма въ его цѣломъ. Ходатайство — вотъ, въ сущности, единственный методъ дѣйствія, которымъ располагаютъ земскіе либералы.
Теперь, когда имъ снова выпала отвѣтственная роль, они неизбѣжно должны были переоцѣнить старые пріемы борьбы и подумать о новыхъ методахъ дѣйствія. Но ихъ политическая позиція заранѣе обрекала на неуспѣхъ всѣ поиски новыхъ путей. «Моск. Вѣд.» сообщали, будто либералы рѣшили пользоваться свободою слова и собраній, не обращая вниманія на отсутствіе законодательныхъ гарантій. Сама по себѣ, эта мысль заслуживаетъ полнаго сочувствія. Неисполненіе требованій полицейскаго самодержавія, открытое игнорированіе всѣхъ административныхъ запретовъ — является удачнымъ и цѣлесообразнымъ пріемомъ борьбы. Но послѣдовательное проведеніе этой тактики неминуемо поведетъ въ столкновенію съ современнымъ полицейскимъ государствомъ, неминуемо повлечетъ переходъ въ явному выступленію противъ власти. Между тѣмъ, всякое выступленіе только тогда можетъ разсчитывать на успѣхъ, когда оно поддерживается широкими народными массами. Нѣтъ никакого сомнѣнія, что требованія политическихъ привилегій, выставленныхъ на знамени земскаго либерализма, не привлекутъ къ себѣ симпатій народной массы. Она останется равнодушной къ борьбѣ либераловъ и, какъ въ восьмидесятыхъ годахъ, спокойно перенесетъ разгромъ либеральной партіи.
А, вмѣстѣ съ тѣмъ, еще разъ рухнетъ для даннаго момента надежда на освобожденіе Россіи, въ интересахъ котораго буржуазная демократія съ такимъ легкомысліемъ стушевывается сейчасъ предъ умѣренными элементами оппозиціи и передаетъ свои полномочія отцамъ земскаго либерализма, забывая, что всѣ разсчеты отцовъ основаны только на случайныхъ и временныхъ настроеніяхъ верховной власти.
Какъ и въ эпоху «Народной Воли», господствующая нынѣ группа земскихъ либераловъ не располагаетъ никакими средствами борьбы, кромѣ увѣщаній, и, какъ тогда, такъ и теперь, она, вѣроятно, вынуждена будетъ сойти со сцены, уступивъ мѣсто революціонерамъ. По крайней мѣрѣ, мы не можемъ поручиться, что правительство снова не извернется въ затруднительныхъ обстоятельствахъ и не сумѣетъ какимъ либо ловкимъ политическимъ ходомъ отсрочить свою гибель, пока противъ него въ качествѣ представителей народа будутъ стоять одни либералы. Поэтому, торопливое и необдуманное надѣленіе земскихъ гласныхъ правами народныхъ представителей является въ высокой степени необдуманнымъ актомъ, которымъ русская нарождающаяся демократія самоубійственно лишаетъ себя политическаго значенія. Уничтоженіе абсолютизма, въ силу историческихъ условій русскаго общественнаго развитія, можетъ быть достигнуто только активными усиліями самого народа. Никакое политическое замѣстительство въ этомъ случаѣ недопустимо и, поскольку разночинная интеллигенція передаетъ полномочія демократіи въ земскія руки, она безразсудно рискуетъ дѣломъ политическаго освобожденія Россіи.
Судьба свободы въ Россіи зависитъ не отъ верховъ нашего общества. Она будетъ рѣшена голосомъ народа. И къ нему должны быть направлены въ переживаемую критическую минуту взоры всѣхъ искреннихъ сторонниковъ демократическаго обновленія русской жизни. Было бы, конечно, политической безграмотностью игнорировать такой крупный фактъ, какъ созывъ земскихъ представителей. Но еще большей безграмотностью является передовѣріе земскимъ гласнымъ демократическихъ мандатовъ. Демократія должна дѣйствовать самостоятельно отъ земскихъ либераловъ и, въ качествѣ самостоятельной силы, вліять на поведеніе земскихъ либераловъ, стараясь превратить суррогаты общественнаго представительства въ всенародное учредительное собраніе.
Нѣкоторое сознаніе этой необходимости уже начинаетъ проявляться въ буржуазно-демократическихъ кругахъ. Такъ, недавно въ Саратовѣ, на собраніи санитарнаго Общества, присутствовавшая, въ количествѣ около 400 человѣкъ, публика громкими апплодисментами единогласно приняла текстъ телеграммы Святополку, въ которой выражалось пожеланіе, чтобы «довѣріе къ творческимъ силамъ страны нашло себѣ выраженіе въ прочныхъ формахъ участія представительства всего русскаго народа въ законодательствѣ и управленіи». Это требованіе, столь отличное отъ рабьихъ привѣтствій земскихъ собраній, представляетъ дѣйствительный голосъ демократіи. И такія требованія должны быть обращены не только къ правительству, но и къ членамъ предстоящаго земскаго съѣзда. Нѣтъ никакого основанія оставлять ихъ въ спокойной увѣренности, что они имѣютъ право говорить за народъ. Народъ долженъ непосредственно подать свой голосъ и сказать свое рѣшительное слово. Демократія обязана всѣми силами содѣйствовать революціонному пробужденію народныхъ массъ. Но для этого она не должна пасовать предъ либералами, она должна отвергнуть ихъ политическую гегемонію и, учитывая либерализмъ, какъ развѣдочный отрядъ въ предстоящей стычкѣ, твердо и непреклонно примкнуть къ единственно революціонной партіи нашего времени — соціалдемократіи, подъ напоромъ которой зашатался россійскій «старый порядокъ» и которой, очевидно, суждено нанести ему и послѣдній рѣшительный ударъ. Пока же буржуазная демократія плетется подъ земскимъ флагомъ, въ хвостѣ умѣреннаго либерализма, она всегда подвергается опасности попасть подъ перекрестный огонь и потерпѣть полное пораженіе.
- ↑ 1882 г. апрѣль. Внутрен. обозрѣн.