С. О. Ширяеву
Два царя, друзья от детства,
Раз беседой занялись
И хвалить свои наследства
Друг пред другом принялись.
— У меня, в моём владенье, —
Говорил из них один, —
Вся природа — наслажденье,
И не счесть её картин!
Дышат вечною весною
Виды горных панорам,
Море лентой голубою
Льётся к тёплым берегам,
Стройных пальм глядят вершины
С высоты своих стволов,
Гнутся кактусы в долины
Красным пламенем цветов;
Персик бархатом играет,
Тёмен пурпурный гранат,
Солнце блеском наливает
Ананас и виноград.
— У меня лишь с края горы,
Остальное все — простор,
Где вступают вихри в споры,
И безбрежен кругозор;
Все моря мои сердиты,
Ребра скал измождены,
В устьях рек пески намыты,
Недра волн морских черны;
Зимы — до́лги, вёсны — кратки,
Есть места — не знают дня,
Снегу столько — что на святки
Царство в царстве у меня;
Хвои — тёмны, дебри — ди́ки,
И по ним из года в год
Где морошки, где брусники,
Нескончаемый налёт.
— У меня в красе привычной,
При сиянии луны,
Вторит песенке обычной
Рокотание струны;
В песнях славятся турниры,
Дальний звон былой гульбы;
Змеи, грифы и вампиры
Поместились на гербы;
Храбро бьются паладины
В одеяниях стальных;
Повторяют песнь руины,
Глядя ласково на них;
Наши пажити богаты,
И по ним везде кругом
Дремлют ценные палаты
В облаченье вековом;
Нет богатствам нашим меры,
И вдоль всей моей страны
Воплощаются химеры,
Проступают правдой сны;
И без малого до Ноя
Можно выследить назад
От героя до героя
Славных жизней длинный ряд;
И политика здесь чудо:
От древнейших, от времен,
Так иль нет, добро иль худо —
Я союзами силен;
Между ними выбираю,
Где ласкаюсь, где сержусь,
И порой, я это знаю,
Над собой и сам смеюсь.
— У меня всё больше бревна
И лубки по деревням,
Но, сказать неголословно,
Был черед богатырям.
Горы оползни давали,
Под стопами их треща;
Бились ловко — хоть не знали
Ни хитона, ни плаща.
Прежней жизни не водилось
В той стране, где мы живём:
Как от Бога народилась,
Так и шла особняком.
И куда уж нам до Ноя!
Наш архив, где вкривь, где вкось,
Близкий к правдам Домостроя,
Составлялся на авось!
Но живут и без архивов
От неведомых времён —
Много памятных порывов
И возлюбленных имён!
Что до песни — песни тоже
Мы имеем налицо!
Есть у нас, да в герб не гоже,
Наше крепкое словцо;
С ним в тяжелую минуту,
С кратким кличем: эх! да ну!
Не одну мы рвали путу,
Обвивавшую страну!
Рвали вовсе без союзов!
Не носить же, в трудный час,
Для союзов лишних грузов, —
Все союзы против нас.
— В областях моей короны,
Всем известны, напоказ,
Наши девушки и жены;
Строен стан их, ярок глаз!
К роднику ль пойдет с кувшином,
Или веер пустит в ход, —
В пору только паладинам
Этот женский наш народ.
В них красива даже ревность;
Воли их не превозмочь;
Воспевала женщин древность,
Воспевать и мы не прочь!
Край богат, легки работы;
Всюду, всюду благодать!
Только нам и есть заботы —
Чтобы жить, не умирать!
Страшно думать, что у гроба,
В срок мучительных минут,
Всем, но каждому особо,
«De profundis» запоют...
— Над моей святой державой, —
Не для вас такой закон, —
Могут женщины со славой
Восходить на самый трон.
Не для них одежд новинки,
Но не прочь они ничуть
Душегрейки и косынки
Где прикрыть, где распахнуть!
Их просторны сарафаны,
И растут у их груди
Краснощекие буяны
К трудной жизни впереди!
Чтобы легче сбыть земное,
Наша вера учит нас,
Что не пугало чудно́е
Заповедный смертный час;
Здесь несём мы труд, заботу;
Где ж награды ожидать?
И по ясному расчету —
Нам не трудно умирать!
Слышав то́, властитель юга
Ничего не отвечал,
Зорко он взглянул на друга
И в раздумье — замолчал...
