1909. править
I. править
Милостивый Государь,
Вернувшись изъ своего путешествія, тороплюсь дать отчетъ В. С. о пашемъ пребываніи въ Москвѣ и около Москвы. Передъ самымъ отъѣздомъ изъ деревни, я написалъ къ Кн. Павлу Петровичу письмо, въ которомъ просилъ и умолялъ его для пользы Общества Любителей Древней Письменности пріѣхать вторично въ Москву. Пріѣхавъ сюда и не получая отвѣта изъ Петербурга, я былъ вполнѣ увѣренъ, что Князь не пріѣдетъ. Но вотъ въ глубокую ночь съ 6 на 7 Сентября меня будятъ и вручаютъ телеграмму отъ Князя, который извѣщаетъ меня о своемъ выѣздѣ, а 10-го дѣйствительно пріѣхалъ. Теперь я буду описывать Вамъ наши Московскія дѣянія по денно: Въ день пріѣзда первый визитъ былъ къ бар. Бюлеру, который на бѣду въ этотъ день страдалъ разстройствомъ желудка и при насъ съ забавными гримасами принималъ какое то лѣкарство. Отъ него въ Музей къ Викторову, съ которымъ мы этотъ день и не разлучались. Предъ обѣдомъ заѣзжали къ П. И. Бартеневу, который насъ сталъ соблазнять Англійскимъ клубомъ; но Викторовъ этому воспротивился, потому что вечеръ мы должны были провесть у Буслаева и осматривать его рукописи; пообѣдавъ наскоро въ Славянскомъ базарѣ, отправились къ Спасу на Пескахъ, гдѣ жительствуетъ Буслаевъ. Этотъ вечеръ былъ для меня одинъ изъ поучительнѣйшихъ въ жизни. Князь обнаружилъ здѣсь всю громадность своей эрудиціи. По рукописямъ читались цѣлыя лекціи. Въ числѣ посѣтителей были Бартеневъ и Леонидъ Майковъ. Буслаевъ, несмотря на то, что подъ шестьдесятъ лѣтъ и имѣетъ чинъ тайнаго совѣтника, относится къ своему предмету со всѣмъ пыломъ юноши. Вечеръ былъ необыкновенно оживленъ. На другой день (Сент. 11) Князь вмѣстѣ съ Графомъ В. И. Мусинымъ-Пушкинымъ поѣхалъ въ Михайловское, а я остался въ Москвѣ, чтобы провести время съ братьями, съ которыми почти что не видался, несмотря на то, что у одного изъ нихъ остановился. 13-го утромъ я уже засталъ Князя на Воздвиженкѣ еще лежащаго на постелѣ, и возлѣ него на стулѣ сидящаго Ельпидифора Барсова. Бюлеръ, слава Богу, нѣсколько поправился отъ своего несноснаго недуга, и мы отправились къ нему. Онъ посадилъ Князя въ своемъ кабинетѣ и обложилъ его рукописями. Остальное время до обѣда провели въ библіотекѣ Печатнаго двора при Синодальной Типографіи, на Никольской, устроенной В. Е. Румянцевымъ. Князю особенно полюбилась эта библіотека. Рукописи здѣсь расположены такъ, что представляютъ наглядный курсъ Палеографіи отъ временъ древнѣйшихъ до настоящаго времени. Вечеръ провели у Филимонова, а на другой день, т.-е. на Воздвиженье, положили ѣхать къ Троицѣ. Поѣздъ отходитъ туда въ семь часовъ утра; слѣдовательно Князю нужно было встать по крайней мѣрѣ часовъ въ пять. Вмѣстѣ съ нами вызвался ѣхать Викторовъ, который находится въ дружескихъ отношеніяхъ съ Леонидомъ и со всѣми Лаврскими и академическими властями. Когда на другой день въ седьмомъ утра я подъѣзжалъ къ Троицкому вокзалу, я съ удовольствіемъ увидѣлъ обгоняющую меня коляску, въ которой сидѣли Князь и Викторовъ. Дорога до Троицы показалась намъ минутою, несмотря на то, что ѣхали цѣлыхъ три часа. Утро было освѣжающее, осеннее. Благозвучные Троицкіе колокола съ великолѣпной колокольни оглашали воздухъ. Прямо въ Троицкій Соборъ, гдѣ священнодѣйствовалъ Намѣстникъ. Народу было такое множество, что невозможно было и думать пробраться въ церковь, а потому мы простояли на паперти. Послѣ обѣдни Викторовъ повелъ насъ въ намѣстническія келіи и представилъ Намѣстнику, который насъ встрѣтилъ, какъ старыхъ знакомыхъ. Только что мы расположились и разговорились, какъ докладываютъ: «Генералъ Слезкинъ съ супругою». Проводивши его, Леонидъ сказалъ намъ: «Теперь кончился пріемъ офиціальный и начинается дружескій». Вскорѣ намъ была предложена строго постная монашеская трапеза: грибы, жареный картофель, маслины и соленыя сливы. Послѣ обѣда Князь съ Викторовымъ отправились осматривать библіотеку; а насъ удержалъ у себя Леонидъ, и мы съ нимъ пробесѣдовали часа три. При прощаніи благословилъ меня образомъ — Явленіе Сергію — и на оборотѣ надписалъ: «Досточтимому о Господѣ Η. П. Б. на благословеніе отъ Намѣстника Лавры Архимандрита Леонида». Между тѣмъ, спутники мои осматривали Библіотеку Лаврскую, приступали къ осмотру Академической; но для этого нужно было отыскать библіотекаря, который жительствуетъ на посадѣ; а потому мы съ Викторовымъ отправились за нимъ, а Князь зашелъ въ келіи монаха Арсенія и просидѣлъ у него все время пока мы рыскали по Посаду. Послѣ осмотра Библіотеки заходили къ Ректору Академіи Архимандриту Михаилу и пили у него чай. Затѣмъ мы простились съ Лаврой и Академіей, отправились на станцію и въ одиннадцатомъ часу были уже въ Москвѣ. На другой день (Сент. 15) Бартеневъ, Викторовъ и я получили любезное приглашеніе отъ Князя ѣхать съ нимъ въ Остафьево. Къ половинѣ втораго по полудни, я уже былъ на Курской станціи и тамъ засталъ всю нашу кампанію. Въ Подольскѣ насъ ожидала Княжна Александра Павловна. Здѣсь же мы встрѣтились съ Графомъ А. В. Бобринскимъ и, къ немалому моему удивленію, съ Вл. А. Шереметевымъ. Въ экипажахъ мы размѣстились слѣдующимъ образомъ: Въ тарантасѣ № 1, запряженномъ тройкою, сѣли: Княжна, рядомъ съ ней Викторовъ, а напротивъ: Бартеневъ и фрейлина Княжны; а въ тарантасѣ № 2 — парою: Князь и я. Такимъ образомъ мы слѣдовали по славному граду Подольску. Я съ Княземъ остановились у одной лавочки, чтобы запастись жизненными припасами. Неподалеку отъ Остафьева, когда мелькнули передъ нами два купола Остафьевской церкви, въ нашемъ экипажѣ что-то лопнуло. Кое какъ перевязали, и Князь потихоньку поѣхалъ, а меня пріютилъ въ телѣгѣ крестьянинъ, случайно ѣхавшій за нами. Наконецъ пріѣхали, и я съ трепетомъ вступилъ въ чудный Остафьевскій домъ. Надобности нѣтъ мнѣ Вамъ его описывать; по скажу только, что мы провели блаженный вечеръ 15 Сентября. Къ довершенію удовольствія насъ угощали за обѣдомъ превосходною рябиновкою. Жаль только, что на другой день нужно уже было ѣхать въ Москву. Съ желѣзной дороги я поѣхалъ къ брату и у него провелъ весь этотъ день; а Князь вмѣстѣ съ Бартеневымъ обѣдали въ Англійскомъ клубѣ, а вечеръ просидѣли у Соловьева. Все утро 17-го провели въ Патріаршей Библіотекѣ; а вечеръ за Москвой рѣкой, на Полянкѣ, у почтеннаго ученаго Ключевскаго, прославившагося своимъ сочиненіемъ о Житіяхъ Святыхъ. Все почти Воскресенье 18-го провели съ Бюлеромъ. Съ 11-ти до 2-хъ часовъ сидѣли у него на квартирѣ и разсматривали рукописи. Здѣсь Князь познакомился съ Тихонравовымъ, нынѣшнимъ Гекторомъ Университета. Въ два часа отправились въ Музей и тамъ подъ руководствомъ Филимонова осматривали Христіанскія Древности. Съ нами осматривалъ и Гр. Бобринскій съ сыновьями. Послѣ осмотра Князь съ Бюлеромъ отправились дѣлать визиты: Кн. А. Н. Волконскому и Митрошѣ Мазурину; а на другой день предъ самымъ отъѣздомъ Князь вмѣстѣ съ Ельпидифоромъ Барсовымъ заѣзжалъ къ Хлудову и осмотрѣлъ его рукописи. Князь очень полюбилъ Москву.
Во время моего пребыванія въ Москвѣ произошло и печальное событіе. Это кончина Бодянскаго. Въ Москвѣ я первымъ узналъ объ этомъ и я вмѣстѣ съ ближайшими къ нему лицами участвовалъ въ составленіи телеграммы объ его кончинѣ, отправленной къ Президенту Общества Исторіи и Древностей; а въ Церкви при отпѣваніи случай поставилъ меня рядомъ съ Катковымъ и Безсоновымъ. И такъ при гробѣ Бодянскаго м’нѣ удалось во второй разъ въ жизни видѣть Безсонова съ его щегольскою Наполеоновскою бородкою. Мнѣ очень жаль Бодянскаго. Въ теченіи многихъ лѣтъ я имѣлъ честь пользоваться его неизмѣннымъ ко мнѣ расположеніемъ и я съ чувствомъ бросилъ горсть земли въ его могилу.
В. С. покорный слуга Н. Барсуковъ.
1 Октября 1877.
С.-Петербургъ.
II. править
Чувствительнѣйшіе благодарю Васъ за вниманіе. Предлагаемымъ съ благодарностію воспользуюсь. Кошелекъ, къ сожалѣнію, не отыскался. Пересмотрѣли всѣ мѣста, куда онъ могъ бы попасть, и не нашли. Мы ведемъ самую суровую аскетическую жизнь. Сходимся только за трапезою, а остальное время по келіямъ. Хотя въ настоящее время я занимаюсь самымъ сухимъ предметомъ — это указателемъ къ Записной книжкѣ, — но при обстановкѣ великолѣпнѣйшей: въ комнатѣ, гдѣ писалась Исторія Государства Россійскаго, на Пушкинскомъ столѣ, имѣя передъ глазами диванъ, на которомъ скончался Князь П. А.; а по стѣнамъ кругомъ изображенія Александра I, Наполеона I, на бѣлыхъ коняхъ Кутузова и Платова, сочувственно отнесшагося къ Карамзину, какъ сочинителю; Константина Павловича и Княгиню Ловичь, А. И. Тургенева, Пушкина въ гробу, Мицкевича, тройку Орловскаго. Только не знаю, почему попалъ сюда и храбрый Александръ Ивановичъ Козарскій, какъ гласитъ надпись подъ его портретомъ, и котораго монументъ я видѣлъ въ Севастополѣ. Все это, за исключеніемъ послѣдняго, герои Записной Книжки, изображенные живьемъ Княземъ Петромъ Андреевичемъ.
Среди подобныхъ занятій и уединенныхъ прогулокъ по чудному Остафьевскому саду и рощамъ, я воспользовался оставленнымъ Княземъ Петромъ Павловичемъ, Нони и прочелъ до часа двѣнадцатаго, въ которой Нони вербуетъ на островахъ Цитеры молодца, очевидно для ох--ы, стяжавшаго себѣ знаменитость "такого в. де в., какого не найдемъ въ цѣломъ Петербургѣ (стр. 128). Показалось также забавнымъ описаніе совѣта, собравшагося въ клубѣ, для рѣшенія вопроса объ изданіи газеты. У членовъ совѣта: «лица блѣдны, завядши; взгляды полупотухшіе; лбовъ уже коснулась морщина; губы такъ часто испытывали избытокъ наслажденій, что уже не умѣютъ складывать чистой, прекрасной улыбки; голоса полуохрипшіе, полуразбитые» и проч.
Меня всегда возмущало то обстоятельство, что большинство нашего простаго люда погребается безъ заупокойной литургіи и, священникъ является только при выносѣ; но здѣсь, въ Остафьевѣ, меня сегодня порадовало пріятное исключеніе. Умерла на дняхъ одна бѣдная старушка, кажется изъ дворовыхъ, и ее сегодня погребаютъ по Христіански. Сначала былъ звонъ къ заутрени; а потомъ и къ заупокойной обѣдни. Этотъ вопросъ, по моему, самый важный; но онъ не приходитъ какъ то въ голову власть имѣющимъ. Князь Вамъ кланяется и очень благодаритъ Васъ за листвицу и пихту, которыя всѣ уже разсажены въ Никульскомъ. (Князь ждетъ посланнаго за грушею. Какой, однако, рѣзкій переходъ придется мнѣ испытать изъ Остафьева въ Покровское!) Изъ Остафьева я нѣкогда попалъ въ Кіевъ.
Вашъ покорнѣйшій слуга Н. Барсуковъ.
27 Сентября 1882.
С. Остафьево.