(*) Сличи письма Кольцова къ кн. В. Ѳ. Одоевскому въ Р. Архивѣ 1864, изд. 2-е стр 1024—1029.
1.
правитьВаше сіятельство, Петръ Андреевичъ!
Препорученныя вами письма въ Москву я доставилъ; ихъ приняли отъ меня очень ласково, и дѣло мое тотчасъ-же кончили, послали указъ, но онъ еще у насъ не полученъ, думаю, получится на этихъ дняхъ. Сегодня поутру я доставилъ послѣднее письмо нашему вицъ-губернатору Александру Яковлевичу Мѣшковскому. Онъ принялъ его весьма сухо; — отъ меня не хотѣлъ выслушать ни слова, и только сказалъ, что онъ своего заключенія никакъ не перемѣнитъ. Гдѣ я не думалъ — тамъ случилось напротивъ. Много я васъ обезпокоивалъ моими просьбами, теперь опять въ крайней моей нуждѣ прибѣгаю подъ покровительство ваше, не оставьте меня своей защитой: вы съ самаго начала приняли участіе, и теперь покорнѣйше прошу ваше сіятельство, не откажитесь помочь мнѣ при концѣ. — Съ истиннымъ почтеніемъ и уваженіемъ честь имѣю пребыть вашего сіятельства покорнѣйшій слуга
Воронежъ 1836 года мая 22.
P. S. Естьли что нибудь дурно написалъ, простите, ваше сіятельство, въ первой съ роду пишу къ князю.
2.
правитьВаше сіятельство, князь Петръ Андрееичъ! Дѣло мое въ седьмомъ департаментѣ правителъствующаго сената кончилось, хотя не совсѣмъ еще, но все таки, слава Богу, хорошо; по крайней мѣрѣ и остановилося взысканіе на время, я дана возможность оправдать себя. Письма ваши мнѣ помогли какъ нельзя лучше:, а безъ нихъ я ровно бы самъ собой ничего не сдѣлалъ; съ ними всѣ меня приняли довольно ласково, выслушали мою просьбу, и всѣ судьи мои вообще захотѣли помочь мнѣ и помогли. Вамъ, добрый князь, я обязанъ снова; вы, какъ духъ-защитникъ притѣсненныхъ, даете руку помощи людямъ безпомощнымъ и помогаете имъ и словомъ и дѣломъ. Благодарю, колѣнопреклонно благодарю васъ, за всѣ сдѣланныя вами мнѣ благодѣянія. Не подумайте, ваше сіятельство, что я притворно изгибаясь и подличая вамъ на однихъ словахъ только льстилъ бы вамъ. Нѣтъ, вы сдѣлали для меня то, чего не сдѣлалъ мнѣ никто на свѣтѣ. Дѣла моего отца были такъ дурны, что ихъ поправить безъ васъ никогда-бъ ни чѣмъ не могъ, и не вступитесь вы за меня, я бы ихъ вѣчно-бъ не поправилъ. Полиціей настоятельно требовали деньги, а денегъ не было, взять было негдѣ, а она и знать этого не хотѣла, ей вынь да положь. Просилъ людей помочь бѣдѣ: — людямъ чужая нужда смѣшна, всякъ живетъ для себя, и всѣ заняты своей заботой; а что другимъ плохо — имъ дѣла нѣтъ. Теперь, слава Богу, положеніе наше стало лучше, и я началъ дышать свободнѣй. Теперь и въ наше семейство стала приходить порою мирная радость, и начало уже въ немъ показываться небольшое довольство. Часто я по цѣлымъ часамъ смотрю на отца, на мать, на сестру; ихъ жизнь какъ-то идетъ теперь полнѣе, лица не омрачены печалью, время проходитъ незамѣтно, и я радуюсь какъ ребенокъ, и всѣмъ этимъ обязаны мы вамъ, ваше сіятельство, однимъ вамъ. Благодарю, васъ, тысячу разъ благодарю, вы сдѣлали для меня много, и я никогда этого не забуду. Душою любящій васъ, покорнѣйшій слуга Алексѣй Кольцовъ.
Воронежъ 1841
Марта 1 дня.
P. S. Какъ пріѣхалъ въ Москву, тотчасъ же порученія ваши выполнилъ. Доктору Іовскому сказалъ о положеніи его дѣла, книгопродавцу Кузнецову о книгѣ[1], княгинѣ Щербатовой вашъ подарокъ доставилъ; она была чрезвычайно рада, искренно благодаритъ ваше сіятельство за него и за память о ней.
3
правитьДобрый, любезный князь Петръ Андреевичъ! Вы обязали меня давно, и недавно, и вновь обязываете до такой степени, что я ни чѣмъ и никогда не могу ни заслужить вамъ, ни заплатить и сотой доли. Ваше письмо, давно ужъ полученное мною, такъ полно искренности, участія, дышетъ такою теплотою, что я не могъ долго писать, къ вамъ ни одного слова: вся душа моя была наполнена имъ, и я нарочно длилъ это наслажденіе, не хотѣлъ нарушить святаго очарованія. Благодарю васъ, добрый князь, тысячу разъ благодарю за него и милліонъ разъ благодарю за спокойствіе, которымъ пользуюсь я и мое семейство. — Полиція насъ оставила совершенно; дѣло, производившееся въ сенатѣ, хотя имъ кончено не совсѣмъ, но прежнее его опредѣленіе разрушено, и оно оттолкнуто въ низшія дистанціи года на два, на три, и этого пока довольно. Есть еще дѣлишка два самыхъ старыхъ, только они меня не тревожатъ нисколько. Съ этой стороны все идетъ прекрасно, за то съ другихъ не очень хорошо, знать такова наша жизнь! Съ апрѣля до сихъ поръ я нездоровъ и было очень дурно, теперь началъ понемножку поправлятся. Это мнѣ много помѣшало, цѣлое лѣто мнѣ ничѣмъ нельзя было заниматься, а дни проходятъ, время летитъ, а я сижу. Жизнь моя туманная! Доля неудачная! Выздоровѣю, начну догонять прожитое.
Пришло поздно къ вамъ письмо мое, по моей ошибкѣ въ Нѣмцѣ (онъ у насъ содержитъ пансіонъ), при отъѣздѣ его въ Петербургъ, я далъ ему письмо въ руки, просилъ доставить вамъ его лично; а онъ продержалъ его у себя, наконецъ отдалъ на городскую почту. Мой Нѣмецъ въ Петербургѣ растерялся, оплошалъ. Глубоко васъ почитающій и любящій васъ всею силою души, вашего сіятельства, покорнѣйшій слуга
Воронежъ 1841 г.
Октября 24.
- ↑ См. въ этомъ году Р. Архива ниже, стр. 652.