Два письма К. В. Кавелина къ В. А. Гольцеву 13 іюня 1884 г., сельцо Иваново, Тульск. губ., Бѣлевскаго уѣзда.
правитьВаше дорогое письмецо лежитъ передо мной, какъ упрекъ совѣсти, и только теперь собрался я, наконецъ, писать вамъ. Протоколы получилъ давно и очень васъ благодарю за нихъ, хотя, въ день отъѣзда изъ Москвы, получилъ ихъ отъ А. И. Чупрова[1]. Доѣхалъ отлично и совершенно здоровъ. 13 прибылъ къ себѣ, а 15 уже засѣлъ за Задачи этики, надъ которыми ежедневно работаю часовъ отъ 3½ до 5-ти. Очень увлекаюсь этой работой, тѣмъ болѣе, что основная мысль выясняется мнѣ все болѣе и болѣе, и чѣмъ болѣе я въ нее всматриваюсь, тѣмъ болѣе убѣждаюсь цъ ея правильности. Въ теченіе лѣта надѣюсь окончить статью вполнѣ, тѣмъ болѣе, что главное уже сдѣлано, и теперь остаются примѣненія главныхъ положеній къ праву, искусству, религіи и разныя подробности полемическаго характера. Удастся ли выработать что-нибудь дѣйствительно хорошее — не знаю и не могу судить; но что заставлю серьезныхъ и мыслящихъ людей вновь передумать многое, что намъ кажется безповоротно уже рѣшеннымъ, — въ этомъ я увѣренъ и этимъ результатомъ буду въ высшей степени доволенъ. Очень, жалѣю, что не могу, въ объемѣ письма, разсказать вамъ связно то, къ чему пришелъ въ своей работѣ. Только въ связи могутъ быть переданы выводы изъ весьма сложныхъ и во всѣхъ направленіяхъ переплетающихся и другъ на друга дѣйствующихъ явленій. На разсужденіи, получившемъ въ 1839 году золотую медаль, я выписалъ изъ Гёте слѣдующій motto: alles gescheidte ist nachgedacht worden; man muss versuchen es noch einmal zu denken. Этотъ мотто невольно приходитъ при моей работѣ опять на умъ и я бы охотно написалъ его въ старости, какъ выбралъ юношей. Посвящу въ особыхъ оттискахъ этотъ результатъ долгихъ исканій и думъ русскимъ молодымъ поколѣніямъ, наслѣдникамъ по закону нашихъ мыслей и дѣлъ.
Не могу кончить этого письма, не сказавъ, что отъ послѣдняго моего пребыванія въ Москвѣ, нашихъ свиданій и бесѣдъ на меня такъ и повѣяло 40-мы годами. Люди другіе, обстоятельства и обстановка другіе, вопросы другіе, а духъ тотъ же самый! Невольно и незамѣтно молодѣешь въ вашемъ кружкѣ — не воспоминаніями о прошедшемъ невозвратномъ, а потому, что это прошедшее есть вмѣстѣ и продолжающее жить подъ новыми формами, вѣчно свѣжее, молодое, живучее. Осенью, въ концѣ августа, опять выкрою себѣ дня два наслажденія, какое испыталъ въ маѣ.
Будьте здоровы, крѣпко жму вашу руку. Застанетъ ли это письмо васъ въ городѣ, или вы, подобно мнѣ, откочевали на лѣто въ деревню? Я вполнѣ здѣсь наслаждаюсь и природой (погода восхитительная), и работой, и частыми сношеніями съ россійскимъ деревенскимъ людомъ. Прошу вѣдать (говоря возвышеннымъ слогомъ Аксакова), что я выбранъ мужиками сосѣдней губерніи и уѣзда предсѣдателемъ приходскаго попечительства и веду дѣло постройки храма Божія на 2,000 человѣкъ и школы на 100 дѣтей. Бывшихъ своихъ крестьянъ я склоняю замѣнить мелкіе загончики болѣе обширными полосами и, кажется, въ этомъ успѣю. Они тоже берутъ меня въ посредники, на что я пойду съ великимъ удовольствіемъ
Надѣюсь, вы не припишете никакимъ недостойнымъ побужденіямъ мое долгое молчаніе на ваши два дружескихъ письма. Какъ всегда, я былъ заваленъ не дѣломъ, а проклятыми хлопотами, отъ которыхъ, какъ ни отбивайся, въ Петербургѣ не открестишься.
Посылаю вамъ вышедшіе надняхъ изъ печати лекціи мои по семейному праву. Будь это ординарная юристика, я бы и не подумалъ васъ безпокоить такою сушью. Но въ этой работѣ я старался докопаться до живаго источника, который наглухо заваленъ невѣжествомъ и рутиной, дѣлаю попытку прослѣдить развитіе семьи отъ древнѣйшихъ временъ до нашего и указать всѣ открывающіяся перспективы дальнѣйшаго развитія. Вотъ почему я имѣю нахальство просить васъ не поставить мою книжонку на полку, а перелистовать ее и остановиться на тѣхъ страницахъ, которыя посвящены не юристикѣ, а дѣлаютъ въ ней взрѣзы, съ цѣлью открыть подъ нею живое мясо. Въ концѣ апрѣля или въ маѣ вы получите и другую такую книжицу: Очеркъ права наслѣдованія, — тоже мои лекціи. Эта будетъ, пожалуй, еще интереснѣе съ той же точки зрѣнія, да и не безполезна для стрекулистовъ, которые выказываютъ дикое непониманіе самыхъ простыхъ вещей, даже по части юристики, на которой, надо бы думать, они съѣли зубы. Обѣ работы — труды прошлой зимы.
А что вы скажете о Задачахъ этики? Я точно школьникъ: сдѣлалъ урокъ и высматриваю, какую поставятъ за него отмѣтку. Очень бы хотѣлось знать вашъ откровенный отзывъ. Здѣсь, пока, un succès d'éstime, кромѣ людей, знакомыхъ съ философіей, которые довольны. Слишкомъ непривычный пріемъ для разрѣшенія вопроса, хотя строго-послѣдовательно и необходимо вытекающій изъ правильно понятаго результата работы надъ разрѣшеніемъ вопроса: что такое мысль, что она даетъ и какъ относится къ живой дѣятельности? Теперь, послѣ тысячелѣтій, этотъ вопросъ разрѣшенъ: не достаетъ поставить точку надъ і. Въ этомъ, какъ я понимаю, весь смыслъ кризиса, который переживаетъ міръ. Сфинксъ не задаетъ больше неразрѣшимыхъ загадокъ и ему остается только утонуть въ волнахъ Леты, уступивъ мѣсто дѣйствительной жизни, безъ миражей и таинственныхъ мраковъ. Великій интересъ представляетъ въ этомъ отношеніи исторія философіи. Лѣтомъ я набросалъ ея програму, очистивъ отъ хлама и гвоздей, забитыхъ въ нее тупоуміемъ, рутинностью и дикимъ доктринерствомъ нѣмцевъ и англичанъ. Исторіи философіи Дюринга и Льюиса — геркулесовы столпы нелѣпости и непониманія! Но, увы! выполнить свою программу самъ едва ли когда-нибудь успѣю. Становлюсь старъ, а бросить службу, чтобъ безъ помѣхи отдаться дѣду, не позволяютъ средства. Не будь этого, можетъ быть, и удалось бы еще къ задачамъ психологіи и этики прибавить и задачи исторіи философіи.
Теперь я принялся (но безъ надежды довести до конца) за большую работу: представить, въ крупныхъ чертахъ, развитіе общественности и государственности, отъ быта первобытныхъ дикарей до нашего времени. Перечитать приходится пропасть. Главная трудность — распутать узлы, завязанные перекрещивающимся ежеминутно развитіемъ того или другаго народа или племени съ поступательнымъ движеніемъ впередъ всего человѣческаго рода. Съ этой путаницей встрѣчаешься въ развитіи чего хотите, на каждомъ шагу, а на нее историки вообще обращаютъ слишкомъ мало вниманія. Эта работа должна служить введеніемъ и основаніемъ энциклопедіи соціальныхъ наукъ, написанной для среднихъ учебныхъ заведеній и для образованной публики вообще. Это настоятельнѣйшая потребность нашего времени.
Я съ вами совсѣмъ заболтался и не замѣтилъ, какъ листъ пришелъ къ концу; а начинать новаго не рѣшаюсь, потому что рѣшительно времени не хватаетъ. Примите это письмо какъ извиненіе и какъ доказательство моей большой охоты съ вами покалякать, даже когда нѣтъ на это времени.
Передайте мой крѣпкій поклонъ вашей женѣ и пошлите крѣпкій поцѣлуй вашимъ милымъ дѣткамъ. Я въ нихъ просто влюбился, бывши въ Москвѣ безъ васъ:
- ↑ Протоколы засѣданій московскаго юридическаго общества.