Губернский земский властитель дум и сердец (Дорошевич)/ДО
| Губернскій земскій властитель думъ и сердецъ |
| Источникъ: Дорошевичъ В. М. Собраніе сочиненій. Томъ II. Безвременье. — М.: Товарищество И. Д. Сытина, 1905. — С. 177. |
Сегодня вечеромъ я хотѣлъ пойти въ циркъ Медрано и посмотрѣть новыхъ клоуновъ, которые интересуютъ Парижъ, но остаюсь дома, чтобъ заняться г. Родзянко.
Г. Родзянко стоитъ того, чтобъ изъ-за него забыть клоуновъ цирка Медрано.
Г. Родзянко выбрали только въ предсѣдатели екатеринославской губернской земской управы, а онъ счелъ долгомъ произнести тронную рѣчь.
Вступая на стулъ предсѣдателя губернской земской управы, онъ обратился къ служащимъ со словомъ.
Во-первыхъ, г. Родзянко объявилъ, что ему не нравится образъ мыслей многихъ изъ гг. служащихъ, и обѣщалъ «принять мѣры» (?), чтобъ всѣ и по всѣмъ вопросамъ держались самаго желательнаго образа мыслей.
Во-вторыхъ, г. Родзянко объявилъ, что онъ не потерпитъ ничьего вмѣшательства, и запретилъ кому-либо когда-либо на него, г. Родзянко, жаловаться.
Такъ была провозглашена екатеринославская независимость, и Екатеринославская губернія была объявлена папской областью, съ папой Родзянко I во главѣ.
Папа Родзянко будетъ диктовать, какъ надо думать, и на папу Родзянко нельзя жаловаться.
Папа Родзянко будетъ непогрѣшимъ.
Духовнымъ дѣтямъ Родзянко останется только слушаться папы.
Г. Родзянко говоритъ:
— За Екатеринославскую губернію можете быть спокойны! Въ екатеринославскомъ земствѣ всѣ будутъ по образу мыслей маленькіе Родзянки.
Но онъ требуетъ за это одного:
— Зато я не потерплю никакого вмѣшательства со стороны Россіи, Австріи, Германіи или какой бы то ни было другой державы.
Совершенно самостоятельная особая область.
Тамъ будетъ устроенъ центральный складъ мыслей для всей губерніи.
Особый столъ съ надписью крупными буквами:
— Мысли.
Прочтетъ какой-нибудь Родзенокъ въ газетѣ, — ну, положимъ, — о македонскихъ комитетахъ.
— Вопросъ, чортъ возьми, политическій!
Надо въ губернскую земскую управу за мыслями итти.
Подойдетъ къ столу, подниметъ руку, замазанную чернилами:
— Дозвольте спросить!
— Что вамъ?
— Да вотъ въ газетахъ пишутъ, будто македонскіе комитеты. Такъ какихъ мнѣ на этотъ счетъ мыслей держаться?
— Съ разрѣшенія г. предсѣдателя губернской земской управы, вы можете считать македонскіе комитеты вздоромъ!
— Слушаю-съ!
Остается только итти домой:
— Ну, жена! Объявляю тебѣ, что всѣ македонскіе комитеты — вздоръ. И дѣтямъ скажи. Дрянь-мальчишки газеты читаютъ. Какъ бы иначе не помыслили.
Теперь только за гостями слѣдить.
Приходитъ Иванъ Ивановичъ, разсаживается и начинаетъ, — вѣдь въ Екатеринославской губерніи всегда большое дѣло до того, что дѣлается въ другихъ, «не нашихъ» странахъ:
— А вотъ, пишутъ, что македонскіе комитеты. По-моему, это здорово! Расшибить бы эту Турцію, чортъ бы ее дралъ!
— Насчетъ Турціи не знаю какъ. Можетъ-быть, чортъ бы ее дралъ. А можетъ-быть, и не чортъ бы ее дралъ, — не спрашивалъ. Но насчетъ македонскихъ комитетовъ знаю съ полной достовѣрностью, что это вздоръ!
— Но почему вы такъ думаете?
— Думаю такъ съ разрѣшенія г. Родзянко!
— Но позвольте…
— Извините! Никогда не позволю въ своемъ домѣ думать иначе! Жена, отвори форточку! Тутъ Иванъ Ивановичъ не надлежаще надумалъ! А васъ, Иванъ Ивановичъ, прошу оставить мой домъ и быть увѣреннымъ, что о вашемъ образѣ мыслей сегодня же будетъ извѣстно г. предсѣдателю губернской земской управы!
— Ради Бога!.. Что вы?.. Пощадите! У меня семья, дѣти!..
— Не могу-съ! Г. Родзянко слѣдитъ за чужимъ образомъ мыслей, и мы всѣ обязаны. Иначе, какъ же ему знать, какъ кто мыслитъ!
И въ тотъ же вечеръ — «докладъ».
— Такъ и такъ, имѣю честь донести на зависящія дѣйствія и распоряженія, что Иванъ Ивановичъ, сидя у меня въ гостяхъ, позволилъ себѣ ненадлежаще мыслить!
— А-а! Хорошо! Благодарю! Благодарю! Ну, а въ домѣ у васъ какъ? Ничего?
— Точно такъ. Никакихъ мыслей не замѣчается.
— Дѣти?
— Держатся въ мысляхъ установленнаго образца.
— Жена?
— Тоже установленнаго образца и на третьемъ мѣсяцѣ беременности.
— Гмъ… гмъ… Однако, я замѣчаю, что вы держитесь образа мыслей фривольнаго!
Что остается бѣдному служащему?
Задрожать, поблѣднѣть, залепетать:
— Н… н… не я… Ей Богу, н… н… не я…
— То-то! А то вѣдь и со службы прогоню!
— Есть воля ваша!
— И жаловаться на меня некому!
— Кому же жаловаться. Вы нашъ отецъ, мы ваши дѣти.
— Папа!
— Дозвольте ручку-съ!
Идиллія!
На такихъ условіяхъ г. Родзянко обѣщаетъ Россіи спокойствіе Екатеринославской губерніи, въ обмѣнъ на независимость.
Послушайте, однако, г. Родзянко, произносящій тронныя рѣчи при вступленіи на предсѣдательскій стулъ и печатающій ихъ въ «Южномъ Краѣ».
Васъ вѣдь не выбирали ни въ духовники, ни въ гувернеры, ни въ соглядатаи, ни въ короли.
Васъ, просто-напросто, — да и то по ошибкѣ, — избрали въ предсѣдатели губернской земской управы.
Вы бы и реформировали дороги и мосты, а не умы!