Губернаторскiе обѣды.
правитьИзъ газетъ мы узнали, что эпизодъ губернской охоты, о которомъ мы разсказывали подъ скромнымъ заглавiемъ «Замѣтка» (см. № 7 «Гражданина») происходилъ-де въ Рязанской губернiи.
На дняхъ, опять же изъ газетъ, (см. газ. «Соврем. Изв.» отъ 8 марта) мы узнаемъ, что этотъ эпизодъ есть ничто иное какъ вымыселъ отъ начала до конца!!?
Какъ ни ошеломило насъ это извѣстiе, но мы все же ему искренно порадовались, и вѣря нà слово опроверженiямъ факта, нами первыми переданнаго, приготовились печатно исповѣдать нашу вину.
Но вотъ бѣда въ чемъ: радоваться пришлось не долго. Едва мы успѣли обрадоваться, какъ получили изъ источника (на этотъ разъ ужъ достовѣрнаго) свѣдѣнie объ обѣдѣ monstre, данномъ рязанскому губернатору всѣми сословiями губернiи въ честь его благополучнаго возвращенiя изъ Петербурга въ Рязань. Причиною оффицiальнаго этого обѣда была восторженная радость всѣхъ сословiй губернiи о томъ что любимый ими губернаторъ опять среди нихъ, что слухи объ его увольненiи оказались несправедливыми.
И только? скажетъ читатель. Нѣтъ, въ томъ-то и дѣло что не «только»: изъ достовѣрнаго нашего источника мы yзнаемъ, на этотъ разъ несомнѣнно, что съ тѣхъ поръ, какъ этотъ обѣдъ состоялся, на него ссылаются какъ на общественный фактъ, долженствующiй доказать, что всѣ могущiе быть приписанными рязанскому губернатору административные недостатки или промахи — суть ничто иное какъ вымыслы; другими словами, говорятъ такъ: Если рязанскому губернатору дали такой восторженный обѣдъ отъ всего общества, то очевидно эпизодъ объ охотѣ выдумка и безсмыслица.
Но не менѣе очевидно въ такомъ случаѣ и то, что послѣдняя лесть горше первой. И вотъ по этому-то поводу мы и хотимъ сказать нѣсколько словъ.
И такъ губернаторскiй обѣдъ, съ представителями всѣхъ сословiй (даже крестьянскаго!!!), на которомъ его превосходительству наговорятъ кучу сладкихъ и лестныхъ вещей, въ видѣ спичей, долженъ служить доказательствомъ, въ глазахъ высшаго правительства и общества, непогрѣшимости губернатора и всеобщей къ нему любви и уваженiя.
Въ такомъ случаѣ, еще шагъ, и мы будемъ въ состоянiи опредѣлять размѣры административныхъ способностей губернаторовъ по количеству даваемыхъ имъ обѣдовъ и кадильнаго дыма, воскуриваемаго на этихъ обѣдахъ преданными слугами ихъ превосходительствъ!
Нѣтъ! хотя на Руси въ наше время много вносится курьозовъ въ лѣтопись нашихъ общественныхъ событiй, но все-же мы беремъ смѣлость протестовать противъ такого толкованiя губернаторскихъ обѣдовъ. Наши обѣды въ провинцiи, — да извинять намъ эту мысль, — это еще уцѣлѣвшiе остатки людской пошлости блаженныхъ временъ крѣпостничества, когда губернаторы, прежде чѣмъ выслушивать похвальныя себѣ рѣчи за обѣдами, назначали каждому оратору свою рѣчь. На этихъ обѣдахъ все присутствуетъ, кромѣ искренности, кромѣ хотя-бы чуть-чуть серьозной оцѣнки общественной личности, и признаемся, никогда это не уяснялось для насъ такъ очевидно, какъ тогда именно, когда мы прочли все то, что хватило духу рязанскимъ ораторамъ — гостямъ сказать на обѣдѣ своему амфитрiону.
Притомъ, въ данномъ случаѣ, мы не понимаемъ чѣмъ общественный развеселый обѣдъ въ честь его превосходительства могъ болѣе доказать всеобщую къ губернатору любовь, чѣмъ та веселая общественная охота, о которой мы разсказывали? И на охотѣ и на обѣдѣ было много именитыхъ дворянъ, представителей интеллигенцiи земства и дворянства; и на обѣдѣ и на охотѣ было много сказано любезныхъ словъ его превосходительству; наконецъ и на обѣдѣ и на охотѣ было очень весело, оживлено и пожалуй тепло отъ тѣхъ чувствъ сердечной преданности его превосходительству рязанскаго населенiя, на которыя указывается намъ, какъ на доказательство высокаго положенiя губернатора среди рязанскаго общества. Въ такомъ случаѣ, не проще ли было бы именно сослаться на эту веселую oxоту, чтобы доказать какъ семейно и дружно живетъ рязанскiй губернаторъ между всѣми сословiями ему подвѣдомой губернiи.
Но такое толкованiе обѣда въ честь рязанскаго губернатора post festo? могло вѣдь явиться и во время самаго обѣда, даже до обѣда; другими словами, самый обѣдъ могъ быть вызванъ потребностью доказать всему свѣту, что эпизодъ объ охотѣ есть вымыселъ. При такихъ условiяхъ легко себѣ представить какъ далеко можетъ идти изобрѣтательность въ причинахъ давать губернаторамъ общественные обѣды.
Мы готовы вѣрить, что въ этомъ случаѣ обѣдъ не имѣлъ прямою цѣлью уничтожить вѣроятiе эпизода охоты; но все же, если на этотъ обѣдъ можно ссылаться послѣ эпизода объ охотѣ, чтобы ослабить его вѣроятiе, то, въ силу такого принципа, каждый губернаторъ, при уровнѣ нашего провинцiальнаго обѣдующаго общества, можетъ послѣ всякой ошибки или вины хлопотать объ устройствѣ себѣ общественнаго сочувственнаго пиршества и ставить правительство въ весьма неловкое положенiе, какъ относительно губернатора, такъ и общества, говорящаго губернатору сладостныя рѣчи отъ имени цѣлой губернiи. Да и сами губернаторы, полагаемъ, очутились бы въ положенiи затруднительномъ, если бы уѣздные, напримѣръ, исправники, послѣ всякаго промаха по службѣ, являлись бы къ нимъ съ ссылками на общественные, уѣздные, сочувственные, въ ихъ честь данные обѣды!
Безспорно мы ушли впередъ на пути общественнаго развитiя, но не на столько чтобы могли сказать: мы созрѣли для общественныхъ губернаторскихъ обѣдовъ; напротивъ, повторяемъ: эти обѣды — или пошлость, или безнравственность; въ доказательство ссылаемся на тѣхъ дѣльныхъ, честныхъ и трудолюбивыхъ губернаторовъ, которые по нѣскольку лѣтъ живутъ въ губернiяхъ и ни разу не принимали никакого общественнаго обѣда предумышленно, чтó нисколько не мѣшаетъ имъ пользоваться всеобщимъ уваженiемъ и сочувствiемъ.
И такъ мы возстаемъ противъ безнравственнаго принципа губернаторскихъ обѣдовъ, во первыхъ потому, что они въ разладѣ съ уровнемъ нашей общественной и съ строемъ нашей политической жизни: встрѣчающiяся силы тутъ совсѣмъ не равны и не свободны; во вторыхъ потому, что они компрометтируютъ ту власть, которую собою представляютъ губернаторы; и въ третьихъ наконецъ, мы сомнѣваемся, чтобы эти обѣды достигали своей практической цѣли, ибо опровергъ-ли этотъ рязанскiй обѣдъ, въ глазахъ людей прозорливыхъ, вѣроятiе эпизода объ охотѣ?
По нашему, нѣтъ — даже еслибы губернаторъ былъ совершенно невиненъ…
Нѣтъ! Исторiи — какъ московская съ городскимъ головою, рязанская съ общественнымъ обѣдомъ, доказываютъ главнымъ образомъ, кàкъ мало иные ревнители достоинства власти понимаютъ въ сущности это достоинство, и какъ, вслѣдствiе этого, сознательно или безсознательно, они оскорбляютъ то, что хотятъ, но не умѣютъ уважать…