Сидя въ рощѣ, гдѣ душистый
Снѣжно-бѣлый, чудный, чистый
Вѣетъ ландышъ надъ травой,
Гдѣ, играя надъ кустами
Золотистыми струями,
Лучъ мигаетъ золотой,
Я забылся сномъ. Чертоги
Мнѣ привидѣлись, гдѣ боги
Пировали, гдѣ алмазъ
Всюду свѣтилъ, гдѣ сіяли
Золотымъ узоромъ шали,
Очаровывая глазъ.
Колыхая листъ банана,
Изъ священнаго фонтана
Въ чашу падала струя;
Алый свѣтъ зари востока
Одѣвалъ весь домъ пророка,
Гдѣ боговъ была семья…
Боги спорили, являя
Много милостей для края,
Много благостныхъ чудесъ.
Я услышалъ голосъ громкій,
Голосъ бога — властный, звонкій,
Голосъ чуждый мнѣ небесъ…
«Въ жизни смертныхъ много яду,
Лишь найдетъ себѣ отраду
Человѣкъ въ семьѣ родной,
Лишь семьей найдетъ дорогу,
Путь далекій къ счастью, къ Богу,
Въ край безсмертныхъ золотой.
Предъ семьей безсильно злато,
И, любя людей, какъ брата,
Будешь самъ любимъ семьей.
Какъ грустна и одинока
Человѣческая тѣнь,
Что стоитъ и ночь и день
Позабытая жестоко!
Сами боги мы всесильны,
Вѣчной милостью обильны —
Силой любящей семьи!
Кто расторгъ семьи объятья,
Посылаю тѣмъ проклятья
Съ неба грозныя свои».
Словно шумъ отъ урагана
По дворцу, листамъ банана,
Въ храмѣ вдругъ загрохоталъ.
Боги съ ложъ своихъ возстали,
Свѣтлой радостью сіяли,
Поднимая свой фіалъ.
Я проснулся. Ландышъ чистый,
Снѣжно-бѣлый и лучистый
Продолжалъ въ травѣ кивать.
Храмъ боговъ съ красой Востока,
Въ душу мнѣ запавъ глубоко,
Продолжалъ еще сіять.
Я пошелъ одинъ, печальный,
На кладбище въ уголъ дальній,
Гдѣ давно лежатъ мои…
Надъ холмами рдѣли розы…
И на нихъ я пролилъ слезы,
Слезы горя и любви…
См. также одноимённые страницы.