ГРѢХЪ ПОПУТАЛЪ. править
Егоръ Саввичъ Ельцовъ, богатый купецъ, лѣтъ пятидесяти. (Крѣпкій, бодрый брюнетъ, съ просѣдью на вискахъ. Окладистая борода подстрижена).
Ироида Васильевна, вторая жена его, молодая женщина.
Михайло, пріемышъ Ельцова, лѣтъ 25-ти.
Наукъ Прокофьевичъ Федуловъ, обѣднѣвшій купецъ, лѣтъ шестидесяти. (Низенькій, полный, подвижный. Сѣдые вьющіеся волосы очень рѣдки, жиденькая бородка).
Евгенія, дочь его, молодая дѣвушка. (Худенькая, невзрачная).
Алена, кухарка Ельцовыхъ, пожилая. (Ходитъ повязанная, но въ городскомъ платьѣ).
Анисья, молодая работница Ельцовыхъ. (Одѣта по-крестьянски).
Фатей, кучеръ.
Дѣйствіе первое. править
Алена (за сценой). Аниска!
Анисья. Чаво? (Прячетъ подсолнухи и принимается за стирку).
Алена (входитъ въ калитку). О сю пору не управилась?!. Хорошо!
Анисья. Управишься тутъ! Ишь прорва бѣлья-то! Всѣ рученьки отмотала!
Алена (указывая на клумбы). Цвѣты хозяйка велѣла
полоть. Когда-жъ будешь? Ночью?
Анисья. Тоже вздумала! Садовшицу каку нашла! Тутъ дѣломъ хребетъ-то намнешь, безъ глупостевъ этихъ!
Алена (строго). Ну, полно врать!
Анисья. Врать?! А ты попробуй съ мое! Колотыришься цѣльный день, какъ анаѳема. Ты и корову подой, и птицу накорми, постирай, да покатай — куска въ ротъ некогда взять!
Алена. Труженица! Здорова — полѣномъ не перешибешь. Хозяину сказать бы, какъ ты работой изводишься.
Анисья. Ты всякаго норовишь языкомъ оплести. Извѣстно,.
Алена. Хозяйское добро берегу, воровать не даю, да безпутничать — это вѣрно. За то всѣ вы на меня зубы точите. Давно-бъ слопали, при новыхъ порядкахъ-то! Да знаетъ хозяинъ, что я ему песъ вѣрный. Знаетъ и цѣнитъ.
Анисья. Что было, то прошло, милая. При покойной хозяйкѣ, Марьѣ Никоновнѣ, точно: ты въ силѣ была, въ уваженіи. А теперь — огладятъ, не то и вовсе загремишь со двора, потому мужу молодой женѣ не уважить нельзя.
Алена (гнѣвно). Увидимъ, кто со двора загремитъ! Хозяинъ покажетъ тебѣ! Погоди!
Анисья. Ой, батюшки! Спужалась, индо поджилки затряслись! Невидаль хозяинъ-то твой! За два цалковыхъ жилы изъ себя тянуть. Лучше по міру пойти: и хлѣбомъ накормятъ, и денегъ дадутъ и никто поѣдомъ не Ѣстъ, сама себѣ барыня! (Распахнувъ дверь, сердито задвигаетъ туда корыто съ бѣльемъ и сходитъ въ крыльца).
Алена (прислушалась, глядя на открытое окно. Понизивъ голосъ). Хозяинъ проснулся. Бѣги на ледникъ, квасу неси. (Анисья уходитъ въ калитку).
Алена (съ плачемъ, не громко). Матушка моя, Марья Никоновна! Кажедёнъ, кажечасъ поминаю тебя, родимая! Покинула ты насъ на лютую жисть! Ужъ такая мнѣ доля приспѣла — ложись, да помирай, безъ тебя!
Анисья (входя изъ калитки, съ большой кружкой квасу, про себя). Такъ-то лучше, чѣмъ хорохориться! (Подходитъ и подаетъ кружку).
Алена (утеревъ слезы, беретъ кружку). А мухъ зачѣмъ напустила? (Пальцемъ выбираетъ ихъ г*въ кружки).
Анисья. Ништо имъ закажешь на квасъ-отъ летѣть! (Грызя подсолнухи, уходитъ въ калитку).
Алена (подобострастно). Хорошо ли соснули, батюшка мой?
Егоръ Сав. (зѣвая во весь ротъ). Нѣтъ. Жарко.
Алена. Страсть жарко! Наша хозяйка въ другой разъ купаться пошла. Квасу холодненькаго! (Подаетъ ему кружку).
Егоръ Сав. (выпилъ квасъ и крякнулъ). Хорошо!
Алена (со вздохомъ). Такъ-то, бывало, покойница Марья Никоновна слушаетъ — дожидаетъ, когда вы послѣ обѣда проснетесь. Чуть завозитесь, она ужъ бѣжитъ ко мнѣ: «Алена, Алена! За квасомъ бѣги. Егоръ Саввичъ проснулся»… Только ей и думы и заботы было, что вы. (Еще разъ вздохнула скорбно и выразительно).
Егоръ Сав. (нахмурился). Гм-да!.. Михайло дома?
Алена. Дйвешь въ конторѣ былъ. Можетъ, хозяйка услала куда…
Егоръ Сав. Ну, для разсыла другіе есть.
Алена. Извѣстно. А велитъ хозяйка — пойдешь. При покойницѣ, Марьѣ Никоновнѣ, одинъ мы голосъ слыхали, одну грозу знали: хозяина. А теперь все не такъ…
Егоръ Сав. (съ досадой). Опять ты про то-же гвоздишь, про Марью Никоновну!
Алена. Господи-батюшка! Какъ же не поминать-то ея?! Мать родная была! Я молодой хозяйкѣ на куски рвусь угодить — все не потрафлю. За что не взлюбила, въ чемъ я помѣха ей, раба ваша вѣрная?..
Егоръ Сав. (прерываетъ строю). Будто языкъ у тебя больно рѣчистъ сталъ? А?
Алена. Простите дуру, ежели я…
Егоръ Сав. Ступай! Да скажи — лошадь запречь.
Алена. Слушаю-съ. (Уходитъ въ калитку).
Егоръ Сав. Бабьи склыки разбирай! Когда это было?.. Прогнать Алену не долго. Да за что? Порядки всѣ знаетъ, вѣрный человѣкъ, преданный… Капризъ? Капризамъ я не повадчикъ. Будь Ироида хозяйка, все-бъ ничего; а то чего она смыслитъ?.. Тьфу ты! Дѣло на умѣ, а тутъ пустяками тревожатъ!
Егоръ Сав. Ай въ другой разъ купалась? Жара одолѣла?
Ироида. Больше отъ скуки. (Садится на скамью передъ домомъ, глядя впередъ).
Егоръ Сав. (поежился). Скучаешь?
Ироида. А то нѣтъ? Сидишь день-денской домъ караулишь. Только всего.
Егоръ Сав. Чего-жъ тебѣ надобно?
Ироида. Ни къ намъ никто, ни мы ни къ кому.
Егоръ Сав. Такъ, такъ!
Ироида. Ты богатъ, а живешь по-мѣщански. Я дома веселѣе жила.
Егоръ Сав. Домовитой хозяйкѣ некогда скучать. Стыдно твоимъ старикамъ, коль ты къ бездѣлью привыкла. Оттого блажь и дурь лѣзутъ въ голову.
Ироида (усмѣхнулась). Дурь!
Егоръ Сав. Родителямъ твоимъ про то знать бы надо. Да теперь и изъ старыхъ людей многіе разумъ утратили. Такое ужъ время!
Ироида. Ты съ первой женой къ этакой жизни привыкъ. Такъ вѣдь та старуха была. Разница!
Егоръ Сав. Вольный языкъ у тебя, вольный!
Ироида. Еслибъ языкъ, у меня и сердце такое.
Егоръ Сав. Какъ? Вольное сердце у дѣвокъ бываетъ, пока не просватаны. Мужней женѣ про то помнить надо и крѣпко помнить, крѣпко!
Ироида (обернулась, поглядѣла на него и принимаетъ прежнюю позу). Развѣ я въ этомъ смыслѣ сказала?
Егоръ Сав. Передъ мужемъ во всѣхъ смыслахъ надо сердцемъ покорной быть.
Ироида. Я думала: мужу отъ жены правда дороже всего. А ты какъ хочешь. Не любо — не слушай.
Егоръ Сав. Знаю я, что мнѣ слушать и что искоренить надо. Не мальчикъ я — жизнь по другому кроить и не по характеру мнѣ. Ты моложе: приладишься. (Захлопнулъ окно и отходитъ).
Ироида. Дожидайса! (Откину на спинку скамьи, заложивъ руки за голову). Покориться изъ любви можно, А если этого нѣтъ, такъ ужъ дѣлай по моему, чтобъ этимъ хоть взять. А здѣсь и того нѣтъ, да тебя же умять хотятъ!
Ироида (пропустивъ его мимо себя). Ку-да?
Михайло (почтительно). Гулять-съ. Дѣло праздничное… Дяденька отпустили…
Ироида. Потому и съ гармоникой ты. А я не пущу.
Михайло. Какъ прикажете, тетенька.
Ироида. Какая а тебѣ тетенька!
Михайло. А какъ же-съ? Егоръ Саввичъ дяденька, а вы значитъ — тетенька.
Ироида. И Егоръ Саввичъ не дяденька. Пріемышемъ взятъ, потому съ первой женой дѣтей у нихъ не было. Она и растила тебя и баловала безъ памяти. Потому и вышелъ ты баловникъ, ни на что не годящій. Изъ моихъ рукъ не такимъ бы вышелъ. Садись. (Указала ему мѣсто возлѣ себя).
Михайло (присаживаясь поодаль). Я при дѣлѣ у дяденьки слава Богу-съ… Дяденька строги. Ежели-бъ не приверженность моя, да стараніе…
Ироида (прерываетъ). Да я не про то. Ты парень дѣльный и знающій. А про нравъ твой сказала. Гармоника, пѣсни, съ пріятелями гуляешь, дѣвошникъ. Хватишься, гдѣ Михайло? На рѣку махнулъ, слободскихъ дѣвокъ въ лодкѣ катаетъ, либо въ лѣсу пѣсни горланитъ съ пріятелями. Я вотъ про что.
Михайло. Ежели на гулянкахъ, отчего же не позабавиться? Дяденька не препятствуютъ..
Ироила. А мнѣ скучно. Все одна, да одна. Егоръ Саввичъ бирюкъ, лишняго слова не скажетъ, да и то словно въ сердцахъ.
Михайло. Привыкли они, завсегда таковы были, со всѣми. Покойница Марья Никоновна страхъ ихъ боялась. У насъ въ городѣ всѣ дяденьку почитаютъ, даже отмѣнно.
Ироида. А я надерзила ему.
Михайло (съ испугомъ). Какъ же вы такъ?! Развѣ возможно?.
Ироида. У меня все возможно. Куда сердце повернетъ, туда и пойду, хоть бы оттого пропасть мнѣ! Такой ужъ характеръ дурацкій!.. Ну какъ же: станешь со мной, вмѣсто гулянья, сидѣть? Все-таки живая душа.
Михайло. Я что-жъ… я могу-съ. Дяденька велитъ, стану дома сидѣть…
Ироида. Дяденька! Экъ онъ у тебя въ зубахъ навязъ, дяденька твой! А мое слово ни во что ставишь? Убирайся, коль такъ! Не нуждаюсь.
Михайло (всталъ). Чего-жъ вы обидѣлись? Такъ не годится…
Ироида. Не бойся, дяденькѣ не пожалуюсь.
Михайло (горячо). Да нѣтъ же, не про то я!.. Я не хочу, чтобъ вы на меня обиду имѣли. Смерть не люблю этого. Ежели кто на меня серчаетъ — мука мнѣ, да и только. Покамѣстъ не помирюсь, нѣтъ мнѣ покоя.
Ироида. Значитъ — мухи не обидишь. Вотъ ты какой! Стриги, какъ овцу добрую. Это хорошо, и тебѣ выгодно.
Михайло (садится). Покойная тетенька такъ наставляла, чтобъ по правдѣ жить, честно, не обижать никого… Богобоязненная, добрая была, царство ей небесное!..
Ироида. Который мѣсяцъ я замужемъ, а никакъ изъ спальни духа ея не выкурю. Пахнетъ кипарисомъ, да ладаномъ, хоть ты что!.. Эхъ, не въ свое я мѣсто попала! Въ бѣдности выросла, да на волѣ. Въ нашемъ городѣ, откуда взята я, жизнь вольная. И на вокзалѣ гуляли, и въ городской садъ ходили на музыку, мало ли что! (Съ оживленіемъ). Кавалеры съ нами. Игры, смѣхъ, угощеніе… Я первая затѣйщица была, ну… красавицей звали; а на языкъ вострѣй меня не было. Весело пожилось. А тутъ… Хуже здѣшняго города не сыскать. Вездѣ кули съ мукой, и люди тѣ же кули. Все тутъ противъ моихъ понятій. Тьма! А теперь и въ книжкахъ и на театрѣ тьма эта показана.
Михайло. Да, но здѣшнему мѣсту насчетъ веселья ежели — плохо-съ. Жизнь степенная, строгая.
Ироида. Тошная.
Михайло. Да-съ.
Ироида. А ты знай погуливаешь! Такъ какъ же: станешь дома сидѣть, чтобъ я не скучала? Дай гармоникуто! Расшибу ее, вотъ ты и сядешь. (Дотянулась взятъ).
Михайло (увернулся). Э, нѣтъ! Расшибить не дамъ. Это зачѣмъ же!
Ироида. Отдай! Отдай, говорю! (Силится вырвать гармонику). Увидятъ, скажутъ: играемъ. Подведешь ты меня. Ну-же, отдай!
Михайло (взволнованный, въ борьбѣ сронилъ картузъ). Нате ужъ, нате!
Ироида (отходя и показывая гармонику). Только и видѣлъ ее. Простись! (Уходитъ въ калитку).
Михайло. Ишь какъ она!.. Фу! Ажъ въ голову ударило. Увидалъ бы дяденька… (Боязливо обернулся къ дому. Одно изъ оконъ открылось. Въ немъ Алена).
Михайло. Тебѣ что?
Алена. Ничего, миленькій. Окошко открыла. Чего служился?
Михайло. Бреши!
Алена. Собака брешетъ, а Алена завсегда правду говоритъ. За то Алену и сжить хотятъ. Того гляди и тебя настрочатъ противъ меня. Забудешь, какъ няньчила тебя, ночей не спала. Охъ, Миша, остерегайся грѣха, да соблазна! Помни, чему учила тебя покойница Марья Никоновна…
Михайло. Про что ты? Какія соблазны? Говоритъ не знать что!
Алена. Научишься душой-то кривить. Дальше-больше. А изолжется человѣкъ — прощай совѣсть! Любя говорю, Мишенька, любя, милый ты мой!
Михайло. Да что ты знаешь, чтобъ мнѣ мораль эту читать? Даже досадно!
Алена. Про случай говорю. Дѣло твое молодое, долго ли до грѣха? А и тогда опять же я тебѣ другъ. Умру, не выдамъ. Станутъ мною пугать: «положиться, молъ, нельзя на Алену» — не вѣрь, не вѣрь этому. Помни! (.Закрыла окно и отходитъ).
Михайло. Не спроста рѣчь, подглядѣла!.. Господи, да развѣ я какъ… И въ мысляхъ не имѣлъ, чтобъ противъ дяденьки, благодѣтеля…
Ироида. Вотъ умникъ, что не ушелъ. Можетъ зазноба ждала. Вѣдь есть? Признавайся!
Михайло. Нѣту.
Ироида. Такъ я и повѣрила! Небось невѣсту ужъ высмотрѣлъ? (Проходитъ къ скамьѣ у вишенника).
Михайло (слѣдуя за ней). Какую-жъ за меня отдадутъ? Съ приданымъ ежели, богатую — не отдадутъ, потому у самого ничего. А съ бѣдной жить не на что. Да про это я и не думаю, тетенька.
Ироида (обернулась къ нему). Опять тетенька!.. А изъ слободскихъ, которая же въ нарядахъ твоихъ щеголяетъ? Покажи!
Михайло. Ну что!.. баловство… Вамъ про это е говорить не пристало.
Ироида (серьезно, съ увлеченіемъ). Со мной о чемъ хочешь говори. Смѣло говори, чего никому не скажешь. Такъ и я стану. Вотъ мы и сдружимся. Сядемъ-ка. Тутъ хорошо, продуваетъ. (Садятся на скамью). Такъ-то, Миша! Грустно, тяжело мнѣ — скажу; а ты пожалѣешь, утѣшишь. Вотъ что мнѣ надо, душу близкую надо, не то изведешься съ тоски. Я думала тутъ порядки свои завести; думала — первой по купечеству, у всѣхъ на виду буду. А вышло… Да знай я, что въ такую жизнь попаду, меня-бы на арканѣ подъ вѣнецъ не стащили!
Михайло. Что жъ теперь дѣлать!
Ироида. А почему замужъ пошла? Опять мой характеръ дурацкій! Суди. Была у меня подруга, такъ замухрышка, а изъ богатенькихъ. И подцѣпила она жениха… Льнулъ ко мнѣ, а засваталъ ее. Она и посмѣйся мнѣ этимъ! — «Быть бы, говоритъ, тебѣ на моемъ мѣстѣ, потому гдѣ ужъ намъ ровняться съ тобой! Да твои достатки не сладки». На грѣхъ, за ней и другія подруги. Дуры! Взорвало меня. «Ну постойте говорю имъ, какъ бы вамъ не лопнуть отъ зависти!» Тутъ какъ разъ подвернулся твой дяденька, милліонщикъ. Я и вышла… да никто не позавидуетъ мнѣ. Подруги смѣются: «нашу, молъ, своевольницу въ четырехъ стѣнахъ киснуть заперли».
Михайло (задумчиво). Какъ сгоряча-то бываетъ! да!
Ироида (съ оживленіемъ). Вотъ поговоришь и полегчаетъ! И ты ко мнѣ со всякой заботой, со всякимъ горемъ иди. И что говоримъ мы другъ другу — умерло. (Пылко). Ахъ, и хорошо такъ жить, душа въ душу!
Михайло (вставая, съ смущеніемъ). Я… пойду-съ…
Ироида. А-а! (Злобно). Ступай! Чему жъ я обрадовалась?
Михайло. Я потому, что ежели подслушаетъ кто, особливо Алена… Да вонъ какъ разъ она, у калитки.
Ироида (тихо). Сядь. Вида не подавай, что замѣтили. (Громко). Да, Михайло Парменычъ, женись. Полно гулять-то. Не сердись, что я за дурачества тебя пожурила. (Тихо). Оглянись, окликни ее.
Михайло. Къ вамъ Алена.
Ироида. Чего тебѣ?
Алена. Да я, матушка, на счетъ огурцовъ. Кадочка выпарена. Много ли соли прикажете, какой зелени класть?
Ироида. Какъ любитъ Егоръ Саввичъ, такъ и соли. Да лисой не прикидывайся.
Алена. Господи-батюшка! За что обижаете-то?
Ироида. Намедни подвела такъ-то. Спросила, какъ леща жарить: съ начинкой, иль нѣтъ. Я велѣла посвоему, а Егоръ Саввичъ разсердился, что не вкусно. А ты и вывернулась къ нему: «хозяйка, молъ, такъ приказала. Нешто я смѣю ослушаться?» Все норовишь Егора Саввича на меня въ досаду вводить. А мнѣ тѣмъ въ глаза тычешь, какъ у васъ при покойницѣ было.
Алена (съ плачемъ). Обижаете вы меня! Что ни шагъ, то обида! Вотъ какая мнѣ жисть пришла! Господи-батюшка! Двадцать лѣтъ живу тутъ, завсегда были мною довольны; а при васъ ни на что стала негодна, въ послѣднія попала! Хоть бы ты, Мишенька, заступился, пожалѣлъ бы меня, сладимчикъ мой! (Припала къ нему на плечо). Выняньчила вѣдь я тебя, выходила! (Хочетъ его обнять).
Михайло (отстраняясь и отходя). Ну, оставь!
Ироида. Ты Мишу не приплетай. Сунется не въ свое дѣло, языкъ прикуситъ. Со мной коротки разговоры.
Алена (ехидно). Ну, ужъ не знаю! Почемъ мнѣ знать, какіе разговоры у васъ? Ничего я не вижу, не слышу и въ смутьянкахъ отродясь не была.
Ироида (вспыльчиво). Ты къ чему это? Миша, про что она? Какіе разговоры у насъ, что твоя нянюшка слѣпа и глуха стала? Въ чемъ мы провинились, чтобъ изъ ея рукъ глядѣть? Тебѣ не вдомекъ? (Аленѣ). А Егоръ Саввичъ пойметъ. Съ нимъ про это поговоришь, милая. Ступай!
Алена. Да что вы, матушка?! Смѣю ли я?! Ахъ, какъ мнѣ горько, обидно, что постыла я вамъ! (Бросается передъ ней на колѣна, ловитъ и цѣлуетъ ея руки). Матушка, красавица вы моя! Не гнѣвайтесь на меня, ради Бога! Какъ покойницѣ двадцать лѣтъ вѣрой и правдой служила, такъ и вамъ стану служить! Убей меня Богъ, коль я вамъ зла пожелаю, или противъ вашей воли пойду, иль худо помыслю!..
Ироида (прерываетъ). Увидимъ. Ступай!
Ироида. Видѣлъ комедію? Не человѣкъ ушелъ, змѣя уползла. Она вдвое возненавидитъ меня, хоть клялась и ревѣла. И проси я, настаивай, а Егоръ Саввичъ не сгонитъ Алену. Потому, что она шпіонитъ за мной, потому что я у ней подъ надзоромъ.
Михайло. Хоть дяденька подозрительны и вѣры не даютъ никому, а все же насчетъ Алены — не думаю…
Ироида (горячо прерываетъ, вставая). Нѣтъ, такъ, такъ! Я насквозь его вижу! Ужъ это ли не обида?! Ко всему-то прочему, да шпіонство! Давно мое сердце кипитъ! Даже наперекоръ не охота идти, противно. Бросила бъ все и ушла! (Вдругъ зарыдала и идетъ въ вишенникъ).
Михайло (тронутый, слѣдуетъ за ней и останавливаетъ ее на прогалинкѣ). Полно! Ну что убиваться!
Ироида. А жизнь загубить сладко?! За что?!
Михайло. Да полно вамъ! Я за васъ вотъ какъ: всей дутой! И въ обиду не дамъ и Алену окорочу!.. Ежели меня за сердце возьметъ, такъ я ужъ на все! Себя не пожалѣю для васъ!..
Ироида. Вотъ ты хорошій какой! Мнѣ только и радости, что дружба твоя. Спасибо! (Обнявъ его, крѣпко поцѣловала.)
Егоръ Саввичъ (зоветъ въ моментъ поцѣ;луя.) Ироида!
Ироида (тихо Михайлѣ). Уйди! (Михайло бросается въ чащу. Про себя). Что жъ это я?! Обезумѣла?! (Уходитъ въ вишенникъ).
Алена. Тутъ были. Сама видѣла ихъ.
Егоръ Сав. Михайло вѣдь гулять отпросился!
Алена. Не пошелъ. Знать, не велѣли. И гармонику отобрали. Онъ не давалъ, а она отняла. Скучно хозяйкѣ одной; а вдвоемъ и посмѣяться, и поиграть… Дѣло молодое, батюшка мой. Самоваръ на столѣ, а хозяйки не сыщемъ. (Уходитъ въ калитку).
Егоръ Сав. (громче прежняго). Ироида!!
Ироида (изъ чащи). Здѣсь я! (Входя по дорожкѣ). Чай пить?
Егоръ Сав. Давно пора. Ты что тамъ дѣлала?
Ироида. Съ обрыва видъ хорошъ. Любовалась.
Дѣйствіе второе. править
Егоръ Сав. (изъ кабинета). Кто тамъ?
Михайло. Я, дяденька. Образецъ пшеницы изволили спрашивать, отъ Бѣлевцева-съ.
Егоръ Сав. (изъ кабинета). Хорошо. Подожди. (Сердито откашлялся и сталъ громко класть на счетахъ).
Михайло (положивъ узелокъ съ пшеницей на столъ, садится). Опять сердитъ! Видно, запало ему въ голову-то, иль нашептали… Взглянетъ на тебя — такъ и пронижетъ! А я дуракъ дуракомъ… Не могу, совѣстно… Съ самаго того поцѣлуя, нѣтъ ужъ во мнѣ прежней смѣлости. (Пауза. Слышно какъ щелкаютъ счеты). Осерчалъ я тогда и на себя, и на нее осерчалъ. Зарокъ далъ, что не быть этому никогда. Сейчасъ и въ ней перемѣна: гордая ходитъ, не взглянетъ. Только когда съ дяденькой говорю, усмѣхнется, да искра въ глазахъ ея вспыхнетъ…
Егоръ Сав. (стоя въ дверяхъ, съ бумагами въ рукѣ и глядя сверхъ очковъ). Ироида вернулась отъ обѣдни, иль нѣтъ?
Михайло (вскочилъ и смутился). Не видалъ-съ…
Егоръ Сав. А поѣхала на рыжемъ, иль сѣраго запрягли ей?
Михайло. Не знаю-съ.
Егоръ Сав. Гмъ! И этого не видалъ! (Уходитъ, затворивъ за собой дверь).
Михайло (тряхнулъ кудрями, отеръ мокрый лобъ и вздохнулъ). Который разъ такъ-то: задумаешься, а онъ тебя Ироидою ошарашитъ!.. Мнѣ тогда бы и думать о ней позабыть, потому разошлось наше дѣло. Такъ нѣтъ же! Стала тоска разбирать. Ругаешь себя, укоряешь, что подлость это и грѣхъ передъ дяденькой, а у самого все она на умѣ, глазъ не сводишь… Замѣтитъ она, взглянетъ на тебя въ упоръ, холодно, строго — хоть провалиться! (Бросается къ окну). Подъѣхала!.. Ахъ, и хороша же!.. (Отходитъ отъ окна).
Михайло (восхищенно глядя на нее). Съ праздникомъ-съ!
Ироида (сухо). Здраствуй! (Вглядываясь въ него). Чего ты?
Михайло (съ смущеніемъ). Ничего-съ…
Ироида. Обрадовался чему?
Михайло. Васъ… увидалъ… Да я ничего…
Ироида (съ усмѣшкой). Гмъ!.. Егоръ Саввичъ дома?
Михайло. У себя. (Указалъ на кабинетъ).
Егоръ Сав. (входя, безъ очковъ). Въ соборѣ была?
Ироида. Нѣтъ, у Успенія. Встрѣтила Федуловыхъ. На пирогъ позвала.
Егоръ Сав. Федуловыхъ!.. Охота связываться!
Ироида. У тебя всѣ дурны. Ни про кого добраго слова не скажешь.
Егоръ Сав. А у кого онъ въ уваженіи, пустоболтъ этотъ? Не мѣсто ему въ моемъ домѣ бывать.
Михайло. При покойницѣ тетенькѣ онъ бывалъ… и съ дочерью…
Егоръ Сав. Что-о?! съ задняго крыльца, за подачкой! Вотъ какъ бывалъ! (Ироидѣ). А ты ихъ съ собой сажай. Не препятствую.
Ироида. Я не изъ чванныхъ. Да въ четырехъ стѣнахъ сидючи, всякому слову радъ, даже отъ «пустоболта». (Уходитъ въ коридоръ).
Егоръ Сав. (глядя ей вслѣдъ). Гмъ!.. (Круто повернулся къ Михайлѣ). Образецъ!
Михайло. Вотъ-съ. (Подаетъ узелокъ).
Егоръ Сав. (взялъ пшеницы на ладонь, разсматриваетъ ее, легонько подбросилъ и разгрызъ нѣсколько зеренъ). Суха. Зерно полное. Вѣсъ?
Михайло. 135 золотниковъ.
Егоръ Сав. Цѣна?
Михайло. Семь съ полтиной просятъ. Даю съ четвертакомъ.
Егоръ Сав. Можно накинуть. Задатку?
Михайло. Пятьсотъ.
Егоръ Сав. (сѣлъ, достаетъ бумажникъ и вынимаетъ изъ него пять сотенныхъ). А счета у тебя въ порядкѣ?
Михайло (съ недоумѣніемъ). Въ порядкѣ-съ.
Егоръ Сав. И въ книгахъ все означено, какъ быть должно по торговлѣ?
Михайло. Записано все-съ.
Егоръ Сав. (отдаетъ деньги). Вотъ пятьсотъ на задатокъ. Кончай. (Михайло уходитъ въ прихожую. Въ раздумьи побарабанивъ пальцами Жалко сослать Михайлу; безъ него, какъ безъ рукъ; а приходится… Кому дѣло довѣришь? Кругомъ воръ на ворѣ… Иль погодить мнѣ, еще приглядѣться?.. Худого ничего не докажешь; а безпокойство, сумлѣніе — тяжело этакъ!.. Напрасно обидѣть — тоже не хорошо: и Михайлу жаль и жена не проститъ, выместитъ… Опять люди скажутъ, что не по нуждѣ я Михайлу къ другому дѣлу приставилъ, а изъ-за жены. Срамъ!.. Какъ ни верти, все дрянь дѣло выходитъ!.. И какой у молодыхъ духъ пошелъ, непокорный, строптивый! Бывало, про бабу и думать нечего; а съ Ироидой ломай голову-то! Страхъ не беретъ, самъ боишься обидѣть; резоны — у нея на каждое слово отвѣтъ готовъ. А уважь бабѣ разъ — кончено, ужъ на шеѣ сидитъ. Вотъ и не знаешь, какъ быть!.. (Пауза). Нѣтъ, нельзя оставлять Михайлу, нельзя!
Алена (съ раздраженіемъ). Вотъ какъ! Теперь ужъ отъ Миши обиды пошли!
Егоръ Сав. Что такое?
Алена. Шпыняетъ! Сейчасъ вотъ какъ взъѣлся! Ну, отъ хозяйки терплю. Песъ я вамъ вѣрный, по гробъ жизни моей, потому и терплю. А Миша!.. Окромя добра да ласки, что онъ отъ меня видѣлъ? А теперь, заодно съ хозяйкой, обижать сталъ, гнушаться! Этакъ онъ и ваше добро забудетъ, на все наплюетъ! Охъ, и болитъ мое сердце, на все это глядючи!
Егоръ Сав. (мрачно). На что глядючи-то? Знаешь что — говори прямо!
Алена (тономъ смиреннаго огорченія). Такъ я, батюшка… на счетъ Миши… Скромный былъ, ласковый, при покойницѣ, а теперь вонъ какой сталъ!
Егоръ Сав. (нетерпѣливо, съ возрастающимъ гнѣвомъ). Прямо говори, не виляй! Ужъ который разъ этакъ: плетешь, подводишь; а спрошу начистоту — на попятный! А мнѣ чертъ знаетъ, что въ голову лѣзетъ! Вотъ отъ тебя вся и польза! Тревожатъ, тревожатъ!.. Чертъ васъ возьми! (Надѣвъ картузъ, лежавшій на столѣ предъ диваномъ, гнѣвно уходитъ въ переднюю).
Алена (злорадно). Ай не сладко? Видно колется Ироидка-то? Постой — погоди! Она тебя разуважитъ!
Алена (заискивающимъ тономъ, таинственно). Матушка! Есть вамъ слово сказать… Боюсь, не подслушалъ бы кто! (Заглянула въ коридоръ). Задумалъ Егоръ Саввичъ Мишу сослать. На дальнюю мельницу, что на Рати-то. А въ конторщики другого взять хочетъ.
Ироида. Вмѣсто Михайлы? Не слыхала.
Алена. Развѣ Егоръ Саввичъ скажетъ? Онъ что задумаетъ — вида никому не подастъ, да вдругъ и сдѣлаетъ. Потому и боятся его купцы наши. Всякъ опасается: а что-де у Егоръ Саввича на умѣ? Потому перебить дѣло, разстроить — у него это какъ разъ!
Ироида. А ты же откуда новость эту узнала? Сорока на хвостѣ принесла?
Алена. Посылка была на ту мельницу… Отъ вѣрнаго человѣка узнала Сами увидите, матушка. И никому, даже Мишѣ я ни гу-гу! Вамъ одной говорю, вамъ одной-съ.
Ироида. Мнѣ все равно: Михайло ли въ конторщикахъ будетъ, или кто другой. Не мое дѣло.
Алена. Ахъ-ахъ, какъ же вы такъ? Первое — Егору Саввичу убытки и безпокойство. Такого, какъ Миша, ему не сыскать, а самъ малограмотенъ онъ. (Глумливо). Пишетъ — такія выводитъ каракули, что послѣ самъ не пойметъ. (Горячо). Ну, а Мишу за что обижать? Чѣмъ провинился, неугоденъ сталъ? Чѣмъ? (Съ льстивымъ ехидствомъ). Ужъ вы, матушка, похлопочите за него, попросите! Васъ Егоръ Саввичъ послушаетъ.
Ироида (смѣрила ее презрительнымъ взглядомъ и отвернулась). Ступай къ своему дѣлу.
Алена. Охъ, горе мое, горе! Страсть жалко Мишеньку!' (Уходитъ въ коридоръ).
Ироида. Вотъ какъ! Мишу вонъ! Ну, нѣтъ, Егоръ Саввичъ, такъ со иной нельзя! Онъ давно въ моихъ рукахъ, Миша твой. Однако я воли себѣ не давала, жалѣла тебя. Теперь руки развязаны!..
Михайло. Я думалъ, дяденька тутъ… Расписку отдать…
Ироида. Придетъ, погоди. — (Указала ему на стулъ. Михайло садится, потупившись). Кто на мельницѣ нашей, сидитъ, что на Рати?
Михайло. Порфирій Кузьмичъ.
Ироида. Вѣрный онъ человѣкъ?
Михайло. Вѣрный. Дѣло въ большомъ порядкѣ содержитъ.
Ироида. Гмъ! Далеко эта мельница?
Михайло. Верстъ шестьдесятъ слишкомъ… А что-съ?
Ироида. Такъ, ничего… Умно ты держалъ себя съ дяденькой. Какъ бы худа не вышло!
Михайло (горячо). Мало-ль я мучился! Господи!.. Не обижайтесь на меня, Ироида Васильевна! Такъ мнѣ тошно, такъ тошно охъ этого!..
Ироида. За дружбу мою хорошо отплатилъ! Спиной повернулся, изволилъ разгнѣваться!..
Михайло. Не зналъ я, что было со мной. Вѣрьте совѣсти!.. Замутилось въ душѣ… Въ новость то было… Ходилъ самъ не свой!.. Потомъ ужъ понялъ отчего…
Ироида. А передъ «дяденькой» оробѣлъ и глазъ не смѣешь поднять? Егору ли Саввичу не замѣтить? Сталъ онъ думать и выдумалъ, что я тутъ причиной. Есть за что тебѣ спасибо сказать! И послѣ-то этого, что у тебя на умѣ! Развѣ не вижу?
Михайло (порывисто). Нѣтъ надъ собой моей воли, Ироида Васильевна!.. Что ни дальше, то пуще тоска беретъ! Вынули вы душу мою! Еслибъ вы знали, сколько я горевалъ, сколько думъ передумалъ!..
Ироида. И все-бъ ни къ чему. Не затѣйся тутъ дѣла въ обиду мнѣ, я-бъ тебя и слушать не стала. Дружба! Хорошъ другъ! Развѣ можно на тебя положиться?
Михайло. Теперь что хотите, теперь не попрежнему я… Ни о чемъ, кромѣ васъ, и не думаю. Пускай дурно это и передъ дяденькой подлость, пускай! Что-жъ коль силъ моихъ нѣту!..
Ироида. Словамъ не вѣрю.
Михайло. Докажу, чѣмъ хотите!
Ироида. Докажешь, — другой разговоръ.
Михайло. Докажу! Я весь въ вашей волѣ, и мыслью, и дѣломъ!
Ироида. Запомни это! Да, смотри, не много ли берешь на себя! Въ такомъ дѣлѣ, я — если нужно — жизни не пожалѣю, за то и сама возьму все! Крута я нравомъ и сердце у меня не отходчиво.
Михайло (въ восторгѣ, кинулся къ ней, схватилъ ея руку и прижалъ къ груди). Да я для васъ все на свѣтѣ!..
Ироида (отстраняясь). Будетъ время. Идутъ. (Отворивъ дверь въ прихожую, говоритъ въ нее). Наумъ Прокофьичъ! Милости просимъ. (къ Михайлѣ). Скажи, чтобъ подавали пирогъ. (Михайло не двигается, восторженно глядя на нее. Притворивъ дверь, тихо, быстро и съ ласковымъ смѣхомъ). Да очнись ты! Уйди! (Указала на коридоръ и отворяетъ дверь въ прихожую. Михайло быстро уходитъ).
Федуловъ (пожимая руку Ироиды). Еще здравствуйте, Какъ живете-можете, красавица наша?
Ироида. Слава Богу. (Цѣлуетъ Евгенію). Спасибо, что пришли. Очень рада. (Усаживаетъ Евгенію. Анисья входитъ изъ коридора съ большимъ подносомъ, уставленнымъ закусками, тарелками и прочимъ. Ироида сама ставитъ все это на столъ).
Федуловъ (обращаясь то къ хозяину, къ хозяйкѣ). Совѣстилась, не хотѣла идти. А я говорю: «такіе люди зовутъ, честь дѣлаютъ намъ, а ты упираешься! Нѣтъ, дочка, это не модель». Ха-ха-ха!
Егоръ Сав. (садясь на диванъ, Федулову). Садись, гость будешь.
Федуловъ (сядясь на кресло). Домосѣдка она у меня!..
Ироида (при помощи Анисьи, кончивъ уборку стола. Евгеніи). Говорятъ, вы мастерица кружева плесть?
Евгеніа. Умѣю.
Ироида. Въ другой разъ, пожалуйста, принесите. (Анисья уходитъ въ коридоръ).
Егоръ Сав. (Федулову). Дочь домосѣдка, все за работой; за то ты день-деньской по городу слоняешь.
Федуловъ. Кормиться нужно, Егоръ Саввичъ. Хлѣбъ за брюхомъ не ходитъ. Вотъ и бѣгаешь, гдѣ бы работишку сыскать, порученьице.
Егоръ Сав. Изъ трактира въ трактиръ вѣсти носишь. Коли слухъ вздорный пошелъ, — чья выдумка? Ищи Наума Прокофьича.
Федуловъ. Коли гдѣ за Егора Саввича споръ выйдетъ, кто за него горло деретъ? Тотъ же Наумъ Прокофьичъ, хе-хе! Потому, почитаю я васъ даже до восхищенія. Всѣмъ говорю, что Егоръ Саввичъ, при его капиталѣ и разумѣ, недруговъ своихъ и завистниковъ къ такому послѣдствію приведетъ, что будутъ они у него какъ рыба на удочкѣ. Вотъ я ихъ какъ, хе-хе-хе! (потрепалъ Егора Саввича по колѣну). За то и насмѣшки терплю, обиды…
Егоръ Сав. Твоя воля, коли не врешь, а я не нуждаюсь. (Встаетъ). Ну, мнѣ некогда лясы точить. Вотъ хозяйкѣ поври. (Уходитъ въ прихожую).
Федуловъ (къ Ироидѣ). Не подобрѣлъ Егоръ Саввичъ и съ молодою женой. Каленый! А молодой женѣ развѣ то нужно?
Ироида. А что?
Федуловъ (лихо ударилъ въ ладоши, подбоченившись, въ тактъ поводитъ плечами).
Но — пѣть, погулять,
И людей поглядѣть,
И себя показать.
Ха-ха-ха! (Подходитъ къ ней съ ужимками). Матушка Ироида Васильевна! Не моя вина, что, глядя на васъ, всѣ суставчики говорятъ!
Ироида (улыбнулась. Къ Анисьѣ, вносящей подносъ съ виномъ и водками). Что же пирогъ?
Анисья. Алена говоритъ, что сейчасъ.
Ироида. Не тѣмъ занята, видно! (Къ гостямъ). Извините. Поторопить пойду. (Уходитъ въ коридоръ, въ сопровожденіи Анисьи).
Евгенія. Папенька! Зачѣмъ вы передъ ними унижаетесь? Егоръ Саввичъ изъ васъ шута строитъ. Зачѣмъ?
Федуловъ. Пускай фордыбачитъ. Плевать! Обиды не чувствую, потому уваженія къ нему не питаю. Онъ ломается, а я презираю.
Евгенія. Да не нужно этого, папенька! Обидно за васъ. Легко ли?
Федуловъ. Пустое., говорю. Не тревожься и мнѣ не мѣшай. Кабы не нужда, а то… сама знаешь… А мнѣ отъ Егора Саввича перепадаетъ случаемъ даже больше, чѣмъ отъ другихъ. Значитъ надо терпѣть. И не учи ты меня, не люблю! (Обхаживая вокругъ стола, смотритъ на свѣтъ графинчики съ водкой).
Евгенія. Не любите, потому сами чувствуете, что не хорошо это. Хоть вина-то не пейте! Ослабѣете — что хорошаго? Не пейте, голубчикъ!
Федуловъ (съ досадой поставилъ графинчикъ). Ну, ладно, ладно! Оставь!
Федуловъ (къ Ироидѣ). Вотъ какая у меня дочка: вина не смѣй пить!
Ироида. Отчего же? Въ мѣру хорошо. Милости просимъ передъ пирогомъ закусить.
Федуловъ (наливая рюмку). Передовую? Хе-хе! Да, «въ мѣру»! А найди-ка ее, эту мѣру! Все кажется не дошелъ, а глядишь — перешелъ. Будьте здоровы! (Выпилъ и закусываетъ).
Ироида. Заботится дочь — значить любитъ. Закусите, Евгенія Наумовна.
Федуловъ. Конечно, случается, что я и того… переложу малость… Ну и кромѣ того, есть за мной не одобрительное… Болтаешь, людей потѣшаешь, особливо когда самъ другъ. (Щелкаетъ себя по галстуку). Что дурно, то дурно. Ну и скажи, выговори, даже окрикъ снесу…
Ироида. На отца-то?!
Федуловъ. Согласенъ это снесть, чѣмъ другое. Она вотъ чѣмъ доходитъ меня — взглядомъ. Истина! Взглянетъ, вздохнетъ, слезу украдкой утретъ, чтобъ я не примѣтилъ… А я все вижу. И, вѣрите ли, Ироида Васильна — жжетъ мнѣ слеза эта сердце пуще огня!.. Эти кроткія, да жалостливыя — бѣда съ ними! Все равно, что ребенка обидѣть…
Ироида. Вотъ какова у васъ дочка! (смотритъ на смущенную Евгенію).
Федуловъ (взялся за графинчикъ). Не прогнѣвайтесь, выпью.
Ироида. Кушайте, кушайте! (Про себя). Что если… Это мысль! (Къ Евгеніи). Вы съ нашимъ Мишей давно знакомы?
Евгенія. Я еще подросткомъ знала его.
Ироида (ставя пирогъ на столъ). Наконецъ-то!
Анисья. И то врядъ дошелъ. (Съ усмѣшкой). Вишь, неуправка все ей, Аленѣ-то! (Уходитъ, пропустивъ изъ коридора Михайлу).
Ироида (разрѣзывая пирогъ и раскладывая его по тарелкамъ, Михайлѣ). А я не знала, что вы старые знакомые съ Евгеніей Наумовной.
Федуловъ. Какъ же! Она при покойницѣ тутъ часто бывала. (Садится къ столу и, выпивъ, еще ѣстъ пирогъ).
Ироида (къ Михайлѣ). Садись же. Тутъ, рядомъ съ Евгеніей Наумовной. Ей веселѣй будетъ. (Михайло садится на указанное мѣсто).
Федуловъ (глядя на дочь). Ишь зардѣлась, ха-ха! Стыдлива она у меня, страсть! Я ужъ говорю ей, что при такой скромности на нее ни одинъ парень не взглянетъ. Парни бойкихъ любятъ, рѣчистыхъ, чтобъ отъ одного взгляда голова закружилась. Такъ вѣдь я говорю, Михайло Парменовичъ?
Михайло. Какъ сказать?.. Всяко случается.
Федуловъ (Ироидѣ, кивнувъ на Михаилу). Невѣсту-бъ ему хорошую, а? Пора бычку на веревочку.
Ироида. Пускай ищетъ. Мы рады.
Федуловъ. За него съ охотою отдадутъ. По здѣшней коммерціи — кладъ человѣкъ. Да Егоръ Саввичъ не пуститъ. (Михайлѣ). Ау, братъ, это ужъ вѣрно! (Ироидѣ, начиная хмелѣть). А что-жъ хозяинъ-то, аль брезгаетъ нами?
Ироида. Онъ никогда не завтракаетъ.
Федуловъ (задорно). А я думалъ — брезгаетъ. Онъ вѣдь язвитель, Егоръ Саввичъ-то вашъ!
Ироида (к" молодымъ людямъ). Что-жъ вы молчите? Евгеніи Наумовнѣ скучно.
Евгенія (застѣнчиво). Нѣтъ, ничего…
Ироида. Наумъ Прокофьичъ, еще пирожка!
Федуловъ. Нѣтъ, покорно благодарю. И такъ душно.
Ироида. Ну, въ садъ не хотите ли? Тамъ прохладнѣй. А безъ насъ они скорѣе разговорятся.
Федуловъ (вставая). Отлично! Только ужъ я посошокъ, Ироида Васильевна… (Наливаетъ рюмку, Евгеніи). Не гляди, дочка! Не гляди, не мѣшай! (Выпилъ и крякнулъ). Пойдемте-съ!
Евгенія (вставая). Папенька, мнѣ бы домой… дѣло…
Федуловъ. Дѣло не медвѣдь, въ лѣсъ не уйдетъ.
Ироида (Евгеніи). А еще старые друзья! Положимъ, Миша самъ виноватъ, что вы домой собрались. Не любезенъ. А я такъ желаю, чтобъ вы почаще бывали и опять съ нимъ сдружились. Старый другъ лучше новыхъ двухъ. (Загадочно взглянула на Михайлу, уходитъ въ коридоръ, въ сопровожденіи Федулова).
Михайло (про себя). Къ чему она это сказала?!. (Задумался. Евгенія сидитъ потупившись и перебираетъ бахрому своею головного платка. Очнувшись, взглянулъ на нее). Какая жара стоитъ!
Евгенія. Да.
Михайло (про себя). Пошутила? Развѣ такъ шутятъ?.. (Опять задумался. Пауза). Да, хоть бы дождичекъ. Все-бъ посвѣжѣло!
Евгенія. Хорошо бы. (Пауза. Робко). Вы не стѣсняйтесь… Я одна посижу…
Михайло. Что вы, что вы! Простите, что я… Признаться, мыслями разбился немного, потому дѣло тутъ одно… А я даже очень радъ видѣть васъ. Послѣ Марьи Никоновны, мы почти не видались. Васъ и не встрѣтишь нигдѣ.
Евгенія Да я все дома… по хозяйству… работа…
Михайло. Трудитесь! Покойница тетенька за это васъ отъ всѣхъ отличала, которые « хаживали къ ней. Изъ бѣдноты многихъ приласкивала. А ужъ мнѣ вѣкъ не забыть ея милостей!
Евгенія. Какъ сына любила. Развѣ можно забыть?
Михайло. Я часто о ней вспоминаю, особливо когда… на душѣ трудно бываетъ… Случается, что и хуже отъ этого…
Евгенія. Отчего-жъ хуже? Будь у васъ дурное на совѣсти, ну тогда — хуже, потому покойница осудила бы васъ, огорчилась бы. А то, когда-жъ и вспомнить добро, какъ не въ горѣ? Легче станетъ.
Михайло (вздохнулъ). Правильно-съ. (Послѣ краткой задумчивости, съ улыбкой). Помню, бывало, журила меня, что я съ другими дѣвушками занимаюсь, не съ вами.
Евгенія. Шутила она, а всерьезъ не сказала бы.
Михайло. Почему, вы такъ полагаете?
Евгенія. Потому, что о себѣ правильно думать надо и съ другими себя не ровнять, если нельзя.
Михайло. И все вы попрежнему: безъ подругъ, за работой. Скучно вѣдь этакъ!
Евгенія. Что-жъ дѣлать! Папенькѣ все неудачи… Трудно намъ… А что безъ подругъ я — сама виновата. Имъ скучно со мной, нѣтъ у меня той веселости… (Оживляясь). Вотъ вы, бывало… Гдѣ вы — тамъ шутки, веселье, смѣхъ…
Михайло (со вздохомъ). Было, да сплыло.
Евгенія (участливо). Не тотъ ужъ вы. Правда.
Михайло. А чѣмъ не тотъ?
Евгенія. Не знаю, какъ сказать… Бывало, у васъ душа изъ глазъ свѣтитъ. За то и любили васъ всѣ, даже Егоръ Саввичъ улыбнется, бывало, пошутитъ…
Михайло. А теперь ужъ не свѣтитъ душа-то?
Евгенія. Я вѣдь такъ это… Простите…
Михайло (съ оттѣнкомъ раздраженія). Не знаю, что кажется вамъ, а я себя чувствую — лучше не надо. (Съ увлеченіемъ). Ну ихъ, докучныя мысли! Незачѣмъ старое ворошить. Жить будемъ Евгенія Наумовна! И вамъ пошли Богъ всякаго счастія!..
Федуловъ. Ну что, Михаилъ Парменовичъ, соскучились съ нею? (Кивнулъ на дочь). Пора домой, дочка. Растомило на жарѣ-то, послѣ вина берясь за водку), Подкрѣпиться, а то до двора не дойдешь.
Ироида. Кушайте.
Федуловъ (выпилъ). Былъ у меня пріятель. Выпьетъ рюмку и говоритъ: „а вѣдь ей одной скучно, надо-бъ другую“.
Ироида. Что-жъ, и другую.
Федуловъ (выпилъ). Евгеша, не гляди, не смущай. (Пройдѣ). А выпилъ двѣ, говорятъ: „подерутся онѣ, рюмки тѣ, на розымку третью бы надо“. (Выпилъ третью и крякнулъ). Ну вотъ, теперь куда хочешь дойду; а то было совсѣмъ растомило. Просимъ прощенья, Ироида Васильевна! Покорнѣйше благодаримъ! Хозяину вашему… Охъ и хозяинъ! (Покрутилъ головой).
Евгенія. Пойдемте, папенька!
Федуловъ. Ну, ну! Не торопи! Знаю! А вѣдь онъ помѣшаетъ намъ въ этомъ дѣлѣ! Гордъ! (Указывая на Михаилу). Этакому молодцу развѣ такую невѣсту надо?
Ироида. Ну, объ этомъ въ другой разъ потолкуемъ…
Федуловъ. Нѣтъ, позвольте! Что у насъ есть? Что я дамъ за Евгешей?
Михайло (про себя, тревожно взглянувъ на Пройду). Что такое?!
Федуловъ (всхлипывая). Ничего-то я тебѣ не скопилъ, дочурка моя! Безпутный твой тятька, безпутный!
Евгенія. Папенька! Богомъ прошу, оставьте про это! Пойдемте!
Федуловъ (вдругъ озлился). Учи! Видно, умнѣй ты меня? Не знаю, какъ въ людяхъ себя вести? (Широко отмахнулся и покачнулся на нетвердыхъ ногахъ). Оставь! (Евгенія отвернулась, чтобы скрыть слезы).
Ироида. Не огорчайте ея. Не хорошо!
Федуловъ (повернулся къ Михайлѣ). А ты будешь ее любить? Говори: будешь?
Михайло (растерянно, отступая). Про что вы?!. Къ чему?!.
Ироида (подходя къ Федулову). Боюсь, Егоръ Саввичъ войдетъ. Что хорошаго?
Федуловъ. Ругатель-то вашъ, гордецъ?! Во-о какой пузырь вздулся! (Широко развелъ руки). Всякаго съ костями поровитъ слопать! Идемъ, Евгеша! (Взялъ картузъ и тряхнулъ его). Онъ насъ вотъ какъ! вотъ! вотъ! (Высоко поднимая ногу, топчетъ полъ. Евгенія, плачущая, поддерживаетъ отца и выводитъ ею въ переднюю. уходитъ за ними).
Михайло (въ сильномъ волненіи). Ушамъ не вѣрю!.. Что онъ болталъ про насъ съ дочерью?!. Съ пьяну?.. Конечно, съ пьяну!..
Ироида. Ну, вотъ тебѣ и невѣста!
Михайло. Можно-ль этимъ шутить?! У меня даже сердце упало.
Ироида. Вовсе я не шучу.
Михайло. Позвольте! Какъ же такъ?!. Въ толкъ не возьму!.. Мнѣ жениться?!. мнѣ?
Ироида Выходитъ, такъ надо.
Михайло. Нѣтъ ужъ, увольте! Во всемъ покорюсь, а ужъ это!..
Ироида. Изволь. Я воли съ тебя не снимала. Самъ напросился.
Михайло. Да какъ же, любя одну, на другой жениться?! Чтожъ это будетъ?!
Ироида. А ты какъ же къ чужой женѣ съ любовью присталъ? Да къ чьей женѣ-то? благодѣтеля, второго отца!
Михайло. Если посмѣяться хотите, дерзость мою наказать — дѣло другое. Я не такъ думалъ…
Ироида. Я шутокъ не люблю. Не стала-бъ слушать тебя, вотъ и все! Теперь вижу, какъ на твои слова полагаться и кончено! А насчетъ Федуловыхъ дѣло легко исправить, благо старикъ пьянъ былъ.
Михайло. Рѣшили вы: взять мнѣ жену, значитъ — нельзя безъ этого. Хорошо. Ну, а жена какъ-же? Хоть та же Евгеша? Ей какъ жить? Вѣкъ заѣсть надо!
Ироида. Слышалъ, что ничего не будетъ? И полно. (Пошла къ коридору).
Михайло (удерживая ее). Постойте же, дайте сказать!.. Гдѣ-жъ одному разобраться съ такими мыслями! Умъ помутился, а вы вотъ какъ!
Ироида. Евгеніи — хлѣба кусокъ и то милость, не то что въ богатствѣ жить, да пьяницу-отца обезпечить. Евгеніи все равно свѣковать въ дѣвкахъ, никто не польстится. Про то она сама знаетъ и, кромѣ нужды да горя, не ждетъ ничего. Вотъ почему, видя кротость ея и ничтожество, намѣтила я Евгенію. И еще была причина, чтобъ жениться тебѣ, и главная, да не скажу я. Узнаешь, когда ужъ поздно будетъ дѣло поправить.
Михайло. Скажите! Не мучайте!
Ироида. Нѣтъ. Говорила, не много ли берешь на себя? Такъ и вышло. Кто слабъ душою, съ тѣмъ нельзя себя связывать. Мнѣ пропасть не охота.
Михайло (пылко). Да скорѣй я пропаду! Душу за васъ отдамъ!..
Егоръ Сав. Что это вы? (Подозрительно оглядѣлъ ихъ). Что съ тобой, Михайло? Ты словно какъ не въ себѣ? А?.. (Къ Ироидѣ). Вошелъ, вы языкъ прикусили! О чемъ разговоръ былъ?
Ироида (равнодушно указывая на Михаилу). Спроси.
Егоръ Сав. Что-жъ ты молчишь! Лукавить не умѣлъ прежде. (Взглянувъ на Пройду). На то бабы горазды. Опять же мой ты выкормышъ, благодѣтелемъ звалъ. Можетъ, ^теперь ужъ не такъ? Остудило тебя, добро позабылъ, замаралъ совѣсть? А?
Михайло. Чѣмъ же? Помилуйте!.. Я какъ всегда…
Егоръ Сав. (гнѣвно). Врешь! Насквозь вижу! Вспомни, чему учила тебя покойница, благодѣтельница твоя: въ сердцѣ правду блюсти. Умирала — просила. Ты клялся ей свято завѣтъ хранить. И былъ ты парень хорошій, честный и любилъ я тебя. Потомъ — это ужъ при Ироидѣ Васильевнѣ — вижу: замутился ты, въ глаза мнѣ не смотришь. Что такое? Украсть — не украдетъ; значитъ, въ другомъ его вина предо мною. Въ чемъ же?
Ироида. По-моему, чѣмъ себя безпокоить и меня въ лукавствѣ винить, лучше уволить Михайлу совсѣмъ.
Егоръ Сав. (вспыльчиво). Кто тебѣ наболталъ? Кто?
Ироида. А-а, такъ ты имѣлъ эту цѣль? Отлично! Я было не повѣрила; не станешь, думала, себя и жену срамить…
Михайло (про себя). Такъ вотъ причина!
Егоръ Сав. (въ смущеніи). Пустяки это! Вздоръ!
Ироида (съ усмѣшкой, пожала плечами). Самъ выдалъ себя. Значитъ, не вздоръ!
Егоръ Сав. (подавляя смущеніе). Э, съ бабами толковать! (Махнулъ рукой. Михайлѣ). Тебя спрашиваю!
Михайло (возбужденный, развязно). У насъ тутъ про то разговоръ шелъ, что я жениться хочу-съ. (Ироида бросила на него жгучій взглядъ и спокойна попрежнему).
Егоръ Сав. Же-нить-ся?! На комъ?
Михайло. На Федуловой, Евгеніи Наумовнѣ.
Егоръ Сав. Ка-акъ?!. Нашелъ кралю!
Михайло. Другимъ какъ — не знаю, а мнѣ хороша.
Егоръ Сав. Что-то вдругъ она полюбилась тебѣ! Не примѣчалъ съ нею. Все, бывало, около другихъ увивался, а на Евгенію и не глядѣлъ.
Михайло. На людяхъ это не дѣлается, если въ серьезъ. Я не смѣлъ вамъ сказать, боялся — разгнѣваетесь; а мнѣ и покойная тетенька про Евгенію Наумовну говорили…
Егоръ Сав. Глупость. Первое — голь…
Михайло. Слава Богу, заработать могу-съ.
Егоръ Сав. Второе: отецъ вздорный и пьяница…
Михайло. Не съ нимъ жить, а съ женой-съ.
Егоръ Сав. (къ Ироидѣ). А ты какъ думаешь?
Ироида. А мнѣ что за дѣло?.. Конечно, лучше ему на богатой жениться. Можетъ свое дѣло открыть. Не вѣкъ же у тебя въ приказчикахъ маяться!
Егоръ Сав. Еще молодъ онъ свое дѣло вести.
Ироида. Да, если такой, какъ Михайло, свое дѣло откроетъ, тебѣ не разсчетъ. А бѣдную возьметъ — или некуда, опять онъ слуга тебѣ вѣрный, пока за умъ не возьмется. Да что вы ко мнѣ!.. Дѣлайте, какъ хотите. (Отходитъ).
Егоръ Сав. (подумавъ). Гмъ! Что-жъ, Михайло, женись. Знать тебѣ на роду Евгеша написана. И покойница, говоришь, желала того… Женись. Приданое и все какъ надо быть справимъ.
Михайло. Покорно благодарю.
Егоръ Сав. (указавъ на Ироиду). Проси хозяйку, чтобъ полюбила твою жену и привѣтила. А я всей душой. (Уходитъ въ коридоръ).
Ироида (выждавъ, когда мужъ ушелъ, быстро подходитъ къ Михайлѣ). Ну, не жалѣешь?
Михайло. Нѣтъ.
Ироида. И не будешь жалѣть! (обнимаетъ его). Безъ женитьбы — самъ видишь — разлучили бы насъ. А мнѣ только и счастья, что ты! Теперь мой ты мой! мой! (Жаркій поцѣлуй).
Дѣйствіе третье править
Егоръ Сав. (Фатею). Закована, оттого и хромаетъ.
Фатей. Никакъ нѣтъ, Егоръ Саввичъ. Это по той причинѣ…
Егоръ Сав. (прерываетъ). Закована, говорю! Чего смотрѣлъ? Хорошъ кучеръ! Расковать.
Фатей. Слушаю-съ. (Уходитъ глубину двора).
Егоръ Сав. (остановившись возлѣ Евгеніи, склоненной надъ шитьемъ, Ироидѣ). Съ чего наша молодая не весела все?
Ироида. Я почемъ знаю? Ее спроси.
Егоръ Сав. (Евгеніи). По дому скучаешь, иль мужъ не ласковъ?
Евгенія (вставая). Такой ужъ нравъ у меня, съ дѣтства…
Егоръ Сав. Сиди, сиди! И я съ тобой сяду. (Оба садятся на скамью). Вчерась ѣду по Мѣщанской, вижу — домишко вашъ совсѣмъ развалился…
Евгенія. Плохъ.
Егоръ Сав. Надо поправить. Теперь твоему мужу жалованье идетъ хорошее. Помогать долженъ. А домишко сейчасъ надо поправить, потому дѣло къ зимѣ. (Достаетъ деньги). На этотъ предметъ, на-ка вотъ сотенную, возьми.
Евгенія. Покорно благодарю. (Взяла деньги).
Егоръ Сав. Да отцу не отдавай. Зря пропуститъ. Отдай теткѣ. Старуха кремень, дѣльная. (Встаетъ). А мнѣ, глядя на тебя, думалось: мужъ не ласковъ. (Уходитъ черезъ галлерею въ домъ).
Ироида. Ты хоть бы при Егорѣ Саввичѣ носъ-то не вѣшала! Этакъ Мишу подъ гнѣвъ подведешь, а то и меня. Подумаютъ: обижаю.
Евгенія (вставая). Боже сохрани, чтобъ чрезъ меня непріятность была! (Уходитъ въ садъ).
Ироида. Нажила муку! Не врагъ мнѣ Евгенія, а хуже врага. Грустна — меня зло беретъ, что по Мишѣ тоскуетъ, душой рвется къ нему; повеселѣетъ — пуще зло разбираетъ: значитъ, отъ его ласки повеселѣла, разжалобила. И это сносить!.. Разъ разжалобитъ, другой, а онъ сердцемъ мягокъ, вотъ и не тотъ сталъ. А я чѣмъ дальше, тѣмъ больше его люблю!.. (Быстро встаетъ навстрѣчу Михайлѣ, вышедшему изъ дома). Тамъ никого? (Указала на окно).
Михайло. Никого.
Ироида (оглядѣвъ съ галлереи, что и возлѣ дома нѣтъ никого, кинулась Михайлѣ на шею). Милый! (Страстно поцѣловала его).
Михайло. Безстрашная ты! (, сбѣжалъ съ галлереи и уходитъ въ глубину двора).
Ироида. Забудешь и страхъ, коль сердце кипитъ и нѣтъ покоя!
Алена. Смоквы прикажете въ эту банку сложить?
Ироида. Все равно.
Алена (интимно). Примѣчаю я, матушка, что сталъ Егоръ Саввичъ приглядываться, какъ наши молодые живутъ. Человѣкъ подозрительный! И боюсь я… (Запнулась).
Ироида (холодно). Чего-жъ ты боишься?
Алена (горячо). Какъ сказать-то? Мнѣ отъ васъ на эсталько вѣры нѣтъ! (Большимъ пальцемъ указала на кончикъ мизинца). Словно я какая-нибудь!.. А я изъ кожи вонъ лѣзу, какъ бы вамъ угодить!..
Ироида (съ усмѣшкой). Вижу, милая, и все вижу. (Уходитъ въ домъ).
Алена. Ой, не много-ль надѣешься на себя?! Брезгаешь мной; а вдвоемъ мы вотъ какъ бы дѣло раздѣлали! И вамъ бы съ Мишею хорошо и Егору Саввичу было-бъ покойно. А мнѣ бы на старости обезпеченіе. Двадцать лѣтъ тутъ покоя не знала, надъ чужимъ добромъ изводилась; а что нажила?.. (Отворивъ дверь въ кладовую, поставила тамъ банку и сердито захлопнула дверь). Посмотримъ, какъ ты выкрутишься, посмотримъ! (Уходитъ въ домъ).
Евгенія (медленно идетъ изъ калитки къ прежнему мѣсту). Вотъ ужъ не думала, не гадала за Мишею быть! Словно сонъ это, не наяву. Словно нарочно все сдѣлалось, не но настоящему!. (на скамью). И чего-то мнѣ жутко. Съ непривычки-ль въ чужихъ людяхъ, въ богатомъ дому жить, или бѣда грозитъ?.. Говорило мнѣ сердце: не ходи замужъ, не слушай папеньку; не вѣрь Мишѣ, на словахъ его любовь, не въ душѣ; не обманывай себя, не жди радости… Какъ пророчило сердце, такъ и случилось…
Евгенія. Миша! Побудь со мной! Надо поговорить. Пожалуйста!
Михайло (неохотно подходитъ). Ну, что еще?
Евгенія. Не сердись, голубчикъ, выслушай! Не укорять хочу, а тоску облегчить. За что ты не любишь меня? А не любилъ, зачѣмъ замужъ взялъ? Что тебя приневолило? Егоръ Саввичъ? Женилъ, чтобъ при молодой женѣ не держать холостого? чтобъ люди не врали на васъ?
Михайло. Вотъ какія у тебя мысли! Не зналъ!
Евгенія. Гдѣ знать! Ты про меня и думать забылъ. Молчу, значитъ ничего не понимаю, не чувствую. А я мучаюсь. Не мила — сама виновата, стало быть, любить не за что. И говорить бы нечего; плачь, да слезы хорони, чтобъ людей не смѣшить, да тебя не вводить въ досаду. Вотъ моя доля. Съ тобой себя не ровняю. Такой ли ты жены стоишь? Сталъ свататься — ушамъ не повѣрила. Шла за тебя, думала: нѣтъ счастливѣй меня въ цѣломъ свѣтѣ… (Пауза. Тяжело вздохнула). А потомъ стала вникать и запала та мысль, что не своей ты волей женился, а изъ чужихъ видовъ, но приказу. Коли такъ, чему-жъ и быть у тебя къ женѣ, кромѣ досады, да ненависти? Тутъ ужъ мнѣ горько стало, обидно, такъ горько!.. (Голосъ оборвался. Она быстро оперла слезы и перемогла себя).
Михайло. Напрасно разстраиваешься! Пустое все это.
Евгенія. Хотѣла бы вѣрить, да вѣры нѣтъ.
Михайло. Ужъ не Алена-ль тебѣ въ уши надула? Льнетъ все къ тебѣ, шушукаетъ. Гони ее прочь, подлую! Смутьянствомъ живетъ. Прочь гони!
Евгенія. Отцу родному не говорю, а съ Аленой разговаривать стану? Нѣтъ, Миша. (Онъ двинулся уйти домъ). Куда жъ ты? Постой!
Михайло. Некогда. Дѣло.
Евгенія. Ну, ради Бога!
Михайло. Глупости слушать? Пріятности мало. Нынче одно выдумаешь, завтра другое, а я слушай?
Евгенія. Хорошо. Стану молчать, хоть бы душа разрывалась. (Зарыдала).
Михайло (взошедшій на галлерею, сходитъ съ нея и подходитъ къ женѣ). Ну, вотъ! Эхъ, Господи!.. (Про себя, пройдясь передъ домомъ). И жалко, и досада беретъ! (Къ женѣ). Ну, перестань! Увидитъ Егоръ Саввичъ, что скажетъ? Полно, говорю! (Погладилъ ее по головѣ).
Евгенія (схватила его руку и прижала къ груди). Прости! не сердись!
Михайло (высвободивъ руку, садится рядомъ). Будь веселѣе, Евгеша! Не подводи подъ укоръ, пересуды. Въ досаду меня не вводи. И такъ не легко! Въ досадѣ сердце сорвешь, обидишь тебя, а потомъ жалко и стыдно. Значитъ, еще тошнѣй!
Евгенія (встала и обняла мужа одной рукой). И это вижу, голубчикъ мой! И спросила-бъ, да развѣ ты скажешь? Вижу, что тяготитъ тебя что-то. Сердце болитъ и пуще горюю, что я тебѣ какъ чужая!..
Михайло (освобождаюсь отъ объятія). Слово обронишь, а ты ужъ пойдешь разводить! Полно!
Евгенія (вздохнула и потупясь идетъ въ домъ. Вдругъ увидала Ироиду). Ахъ!
Ироида. Чего испугалась?
Евгенія. Не знала, что вы тутъ. (Уходитъ въ домъ. Смеркается).
Ироида. Иди за мной. (Пошла къ леднику). Про что говорили?
Михайло (слѣдуя за ней). Видно, говоритъ, тебя насильно женили. Зачѣмъ бралъ, не любя!
Ироида (садясь подъ деревомъ, на бревно). Думала: овца, а она вонъ какова! Ну, а ты что?
Михайло (садясь рядомъ). Что скажешь? Вздоръ, молъ, все это. Да развѣ повѣритъ?
Ироида (ѣдко). Обнимала! Разжалобился?
Михайло. Не легко ей… За что изнываетъ?
Ироида. А мнѣ за что благодать эта: дяденька твой? Хуже Евгеши я, что ли? Она, по крайней мѣрѣ, изъ нищеты въ довольствѣ, сыта и одѣта. Вонъ Егоръ Саввичъ сейчасъ ей сто рублей далъ, домишко поправить. Ей бы въ жизнь не видать такихъ денегъ. А меня тутъ вѣкъ губить заперли, заживо схоронили! Евгешу жалѣешь, а меня нѣтъ?
Михайло. Да развѣ можно равнять?! Докучаетъ, а то бъ я про нее и думать забылъ.
Ироида. А ты слушай, поваживай! Самъ виноватъ. Съ дяденьки взялъ бы примѣръ. На что лучше? Съ нимъ коротки разговоры. Взялъ бы съ Евгеніей эту манеру-то — притихнетъ, небось! Да твердости у тебя мало. Нѣтъ, нѣтъ, голову и повѣсишь!
Михайло. На глазахъ ты — я все забываю. А безъ тебя, случаемъ раздумаешься… Вздохнулъ бы свободно, а совѣсть-то не даетъ… Ну и трудно бываетъ…
Ироида (съ ироніей). Трудно тебѣ! Отчего же мнѣ не трудно? Я и мужа обманываю, и женитьбу твою на совѣсть взяла; подъ страхомъ живу, притворяюсь, вывертываюсь. И все мнѣ не трудно. Для тебя я и не это снесу. Отчего? Оттого, что люблю. Люби ты по-моему, не зналъ бы ни раздумья, ни тягости…
Михайло (горячо прерываетъ). Ужъ это напрасно! Любить-то я вотъ какъ люблю! За тобой, очертя голову, въ омутъ кинусь!..
Ироида (замѣтивъ на галлереѣ, даетъ знакъ перестать. Понизивъ голосъ). Нынче ночью въ садъ выходи. Да смотри, осторожнѣй! (Смерклось. Всходитъ луна).
Тѣ-же, Алена, потомъ Анисья и Фатей.
Алена (подойдя къ леднику, отпираетъ его). А я ужинать сбираю, матушка. Время.
Ироида (вставая, Михайлѣ). Пойдемъ! (уходятъ въ домъ).
Алена (про себя). Поворковали, голубчики? Можетъ, сговаривались, хе-хе? (Громко) Аниска!
Анисья (изъ глубины двора). Чаво?
Алена. Чавокай тамъ, идолъ! Сюда иди! (Входитъ въ ледникъ).
Анисья (идя къ леднику). Идолъ-отъ какъ разъ въ твою стать будетъ!
Алена (выходя изъ ледника). На, неси! (Даетъ ей салатникъ въ огурцами и большой молочный кубанъ). Все съ Фатейкой, срамница!
Анисья (идя къ дому). А на кой онъ мнѣ, твой Фатей ка-то? Выдумала!
Алена (идя за нею, съ миской и графиномъ квасу). Не вижу я, какъ-же! Оттого не клади плохо теперь: сейчасъ стащишь Фатейку потчивать! (Обѣ уходятъ въ домъ).
Фатей (выйдя на пространство между домомъ и ледникомъ, слышалъ слова Алены). Вотъ бѣда-то: объѣлъ! Ахъ, ты, блоха поскакучая! Покороче языкъ бы держала! А то плететъ — плететъ на хозяйку! Попробуй при мнѣ брехнуть — я-те такого гвоздя отрублю!.. (Дѣлаетъ энергическій жестъ и уходитъ въ глубину двора. Окна въ домѣ освѣтились. Луна ярко заливаетъ сцену).
Евгенія (садится на крылечко галлереи). Вотъ и поговорила съ Мишей! Давно собиралась и трудно было мнѣ это. А что вышло? — Не успокоилъ, не пожалѣлъ, не тронулся сердцемъ… И опять я съ своими мыслями и еще тяжелѣе отъ нихъ! (Сходитъ во дворъ и въ задумчивости прохаживается передъ домомъ). А если-бъ все-то сказать ему, что мнѣ душу томитъ, какъ онъ отвѣтилъ бы? Отчего войдетъ Миша — повеселѣетъ Пройда Васильевна? Чуть-чуть замѣтно, а есть… На ихъ разговоръ выйдешь — замолчатъ. Отчего? Сколько разъ на себѣ взглядъ ея замѣчала, злой, ненавистный. За что? Увидитъ, что замѣтила я, отвернется и опять холодна, какъ всегда. Разъ переглянулись при мнѣ… да мало ли что! Разжигаютъ мнѣ сердце догадки эти, вотъ и смотришь на все подозрительно, сама себя мучаешь. А можетъ быть и нѣтъ ничего, напрасно грѣшу! (Садитсяна крылечко. Алена промелькнула въ окнахъ и выходитъ на галлерею).
Алена (садясь возлѣ Евіеніи). Матушка, не прогнѣвайтесь, что скажу! Изныла моя душенька, на все это глядючи… Можетъ, я, дура старая, не ладно дѣлаю, что рѣчь завела; да совѣсть меня заѣла, потому знаю, что гибнетъ человѣкъ, а никто этого, окромя меня, не видитъ. Должна я человѣка спасти, а молчу.
Евгенія. Про что ты?!
Алена. Снимите съ меня грѣхъ, матушка! выслушайте! Какъ покойница Марья Никоновна любила васъ, такъ и я всей душой къ вамъ всегда. А Мишенька мнѣ словно свое дитя. Какъ же не тужить, не жалѣть мнѣ?!
Евгенія. Къ чему ты про Мишу?
Алена. Ахъ, матушка! ужли не видите, что опутала его хозяйка совсѣмъ?..
Евгенія. Что?!
Алена. Не своей волей живетъ и васъ губитъ, и себѣ строитъ погибель…
Евгенія. Ты лжешь!
Алена. Нѣтъ, матушка, не возьму грѣха на душу. Все сами можете увидать. Думается, у васъ самихъ догадка-то была, потому вашу горе-печаль примѣчаю давно. Какъ передъ Богомъ говорю, любя васъ и Мишу. Только послушайте старуху: за дѣло беритесь съ умомъ, не давайте сердцу кипѣть. Не столько Мишинъ тутъ грѣхъ, сколько чужой. Миша и радъ бы откреститься, да мочи нѣтъ. А вы спасите его, отъ бѣды отведите. Онъ же вамъ за то благодаренъ будетъ, потому тяжко ему во лжи, да въ обманѣ быть. И вотъ какъ заживете — лучше не надо!
Евгенія (с» отчаяніемъ). Господи, что-жъ это такое?! Вотъ она бѣда-то!.. Гнала прочь эти мысли, молилась!.. (Закрыла лицо руками).
Алена. Дѣло надо дѣлать, не убиваться. Этимъ бѣдѣ не поможешь. Мой совѣтъ: своими глазами увѣрьтесь. Уходитъ Миша по ночамъ-то. Чай, слышите? И заснете — услышите, не такъ какъ хозяинъ. Егоръ Саввичъ до зари спитъ, какъ убитый. Зачѣмъ уходитъ? Вишь, въ домѣ спать не привыкъ, жарко. А вы и прослѣдите за нимъ, та ли причина? Коли нынче уйдетъ, выходите сюда…
Евгенія (истерично прерываетъ, вставая). Нѣтъ, не пойду!! ни за что не пойду!!
Алена (вставая). Матушка…
Евгенія. Молчи! Оставь, оставь меня, ради Бога! (Быстро уходитъ въ домъ).
Алена. Не утерпишь, придешь! Не нынче, такъ въ другой разъ, противъ воли придешь! (Уходитъ въ домъ).
Фатей (входитъ изъ глубины двора). Легли, что ли? (Въ окнахъ стало темно). Огонь погасили. (Идетъ къ леднику. Изъ дома вышла и сходитъ съ галлереи Анисья).
Фатей (громкимъ шепотомъ). Аниска!
Анисья. Ну?
Фатей — Подь-ка сюда! (Садится на бревно. Анисья подходитъ). Что долго? (Взялъ за руку и сажаетъ съ собою).
Анисья. Тоже прибрать нужно все. Старая чертовка языкомъ горазда трепать, а дѣло на мнѣ, во всякій слѣдъ тычутъ.
Фатей. Пирожка посулилась…
Анисья. Рожна не хошь ли? И такъ черезъ тебя Алена воровкой ославила.
Фатей. А вотъ я ротъ ей зажму!
Анисья. Зажмешь! Молчалъ бы! На тебя положись, какъ разъ въ дурахъ останешься.
Фатей. Что ужъ такъ? Я, кажется, завсегда…
Анисья. А полсапожки купилъ? платокъ купилъ? шубу справилъ? Когда еще посулился! А я, дура, уши развѣсила. Тьфу!
Фатей. Полсапожки? Это можно. Денегъ вотъ нѣту. Своимъ надысь въ деревню послалъ.
Анисья. Тамъ бы и жилъ, косолапый чертъ, а то тоже въ городъ лѣзутъ! И безъ васъ тутъ тѣсно.
Фатей. Этого ты въ понятіе взять не можешь. Нашему брату, которые изъ солдатъ, трудно на старую жисть повернуть, пахать чтобъ и прочее справлять по крестьянству. Намъ чтобъ готовую порцію.
Анисья. Знамо, всѣ вы такъ-то: норовите либо въ урядники, приказчики, кучера, либо какую ни на есть коммерцію завести. А дѣвки безъ жениховъ, въ вѣковушкахъ сидятъ. Брезгаете, паневницы-де, неумытыя рыла. А сами по чужимъ бабамъ безобразіе заводите. Эхъ, розги-то по васъ плачутъ!.. И за что я тебя, лѣшаго, жалѣю? Въ умъ не возьму. Должно въ родѣ какъ навожденіе это…
Фатей. Ха-ха! (Обнимаетъ ее).
Анисья (отводя его руку). Ну, не лѣзь!.. (Тихо). Глянь, хозяйка! (Оба крадучись шмыгнули за ледникъ въ кулису).
Ироида (осторожно выйдя изъ сѣней, остановилась и слушаетъ. Не громко). Кто тамъ? (Сойдя во дворъ, дѣлаетъ нѣсколько шаговъ къ леднику). Никого. Показалось. (Озираясь, идетъ къ садовой калиткѣ и остановилась тамъ въ ожиданіи. Пауза). Не идетъ что-то! Какъ бы опять Евгенія съ разговорами не пристала! Заговорила!.. Эхъ, махнуть бы намъ съ Мишей куда глаза глядятъ! Да зажить бы душа въ душу безъ помѣхи, безъ путъ проклятыхъ! (Уходитъ въ садъ. Михайло осторожно выходитъ изъ сѣней и уходитъ въ садъ. Евгенія выкрадывается на галлерею слѣдомъ за мужемъ и, перегнувшись чрезъ перильца, слѣдитъ за нимъ).
Евгенія. Въ садъ!.. въ ней!!. Е Сбѣгаетъ съ крылечка, но останавливается и дѣлаетъ движеніе назадъ). Не надо, не надо!.. Лучше не знать ничего, не видать!.. (Поднялась на одну ступеньку, но вдругъ сходитъ опять и бросается къ калиткѣ. На моментъ замерла, глядя въ садъ. Отчаянно вскрикиваетъ). Она!!. Миша!!. (За калиткой видѣнъ Михайло, идущій на крикъ жены).
Дѣйствіе четвертое. править
Ироида. Что тебѣ вдругъ ѣхать вздумалось? (Укладываетъ сакъ-вояжъ).
Егоръ Сав. Депешу получилъ. Надо.
Ироида. Надолго?
Егоръ Сав. Какъ дѣло укажетъ.
Ироида. Не скажешь никогда. Знаю. Къ тону спросила, много-ль съ тобой бѣлья положить?
Егоръ Сав. Одну перемѣну довольно.
Егоръ Сав. Куда запропалъ? Жду давно. (Беретъ поданный Михайлою листъ).Что это? Самохина счетъ спрашивалъ, а ты накладную принесъ? Да что съ тобой, парень? Чѣмъ голова забита?
Михайло (смущенный, порылся въ книгѣ и глодаетъ другой листъ). Ошибся.
Егоръ Сав. Часто сталъ ошибаться. Смотри! (Свернулъ счетъ и кладетъ въ бумажникъ). Съ самой женитьбы твоей примѣчаю: не дѣло у тебя на умѣ, а что-то другое. (Снимаетъ и прячетъ очки).
Ироида. Завтракать сейчасъ будешь, или подождать?
Егоръ Сав. (взглянулъ на часы). Нѣтъ, пора. Скоро на поѣздъ. (Собравъ на столѣ счета, уходитъ въ кабинетъ).
Ироида (подойдя къ Михайлѣ и понизивъ голосъ). Ну, что она?
Михайло. Все лежитъ, молчитъ. Похоже, что заболѣла.
Ироида (кивнувъ на дверь кабинета). Этотъ уѣзжаетъ, спасибо. Не вѣшай головы-то! Замѣтитъ. Стыдно, что мнѣ ободрять тебя надо. (Уходитъ въ коридоръ).
Егоръ Сав. Овесъ погрузили?
Михайло. Грузятъ.
Егоръ Сав. Двадцать вагоновъ?
Михайло. Двадцать.
Егоръ Сав. Поѣзжай, чтобъ скорѣй кончали, да чтобъ нынче же пошли тѣ вагоны. Похлопочи. Да ты слушаешь меня, иль свое думаешь?
Михайло. Слушаю, дяденька. Помилуйте!
Егоръ Сав. Цѣны прежнія, пока депеши не дамъ. Рожь ниже 116 золотниковъ не принимать. Ступай! (уходитъ).
Ироида (накрывъ частъ стола ставитъ приборъ). Садись. Готово. (Алена ставитъ сковороду и отходитъ къ двери).
Егоръ Сав. (садится и завтракаетъ). А Евгеши чего не видать?
Ироида. Не здорова. Лежитъ.
Алена. Г-мъ! (Дѣлаетъ скорбное лицо).
Егоръ Сав. (подозрительно взглянулъ на нее). А чѣмъ не здорова?
Ироида. Не знаю, голова что ли…
Егоръ Сав. (къ Аленѣ) И ты не знаешь?
Алена. Въ чужую душу не влѣзешь, батюшка. Почемъ мнѣ знать? Входила къ ней, спрашивала: о чемъ убиваетесь, молъ? А онакъ стѣнкѣ отвернувшись лежитъ, слова не молвитъ, только вздрагиваетъ.
Ироида (съ досадой). Квасъ не поданъ!
Алена. Сейчасъ, матушка, сейчасъ! (Убѣгаетъ въ коридоръ).
Егоръ Сав. Слышь «убивается». Поссорились значитъ?
Ироида. Въ ихъ дѣла не вхожу. Съ нею часто бываетъ. Блажная. Велю лавро-вишневыхъ капель дать. Отлежится и встанетъ.
Алена (вбѣгая на послѣднія съ графиномъ кваса). Не извольте безпокоиться! Встанетъ. Господи-батюшка! ей ли не жисть? А она, замѣсто того чтобъ добрѣть, знай сохнетъ, да сохнетъ!
Егоръ Сав. Вижу. Замужъ вышла, а радости не нашла. Грѣшно Мишѣ. Зачѣмъ было дѣвку губить?
Алена (выразительно вздыхая). Охъ-охъ-охъ!
Ироида. Между нуженъ и женой мѣшаться нельзя…
Алена (съ живостью прерываетъ). Вѣрно, матушка, какъ Богъ святъ!
Ироида. Одно знаю, что больная она и веселой никогда не была. Въ голодѣ росла, въ нищетѣ, съ отцемъ-пьяницей. Гдѣ-жъ было здоровья, да веселья набраться?
Егоръ Сав. (вставая). Какъ-никакъ, а видно самому все вызнать придется: и мужа попытать всерьезъ и женѣ языкъ развязать. Ну, пора. Лошадь подана?
Алена. Подана, батюшка, подана. (и затянутую ремнемъ подушку въ ситцевой наволочкѣ).
Егоръ Сав. Прощай! (Поцѣловавъ жену, уходитъ въ переднюю въ сопровожденіи Ироиды).
Алена. Дай Богъ часъ! (Уходитъ за ними. Нѣсколько секундъ сцена пуста).
Алена (входя изъ передней). На руку имъ хозяинъ уѣхалъ. Жаль! Охъ и зла-жъ на меня Ироида! Съѣла бъ, ну такъ бы и съѣла! Да хвостъ прищемила, голубушка, ха-ха! Ну-ка, изловчись, вывернись! (Собравъ на столѣ посуду, ставитъ на подоконникъ графинъ съ квасомъ и въ окно видитъ Федулова). Наумъ Прокофьичъ! Зайдите, батюшка, провѣдайте дочку. Больная лежитъ… Егоръ Саввичъ? — Уѣхалъ, сейчасъ на машину уѣхалъ. Зайдите! (Отходя отъ окна). Вотъ ему дочка и выложитъ, какія тутъ дѣла завелись! (Входящему Федулову). Здравствуйте!
Федуловъ. Говоришь, Евгеша больна?
Алена. Словно убитая. Что вышло у нихъ — сказать не могу. Нельзя мнѣ въ такія дѣла носъ совать. Вы ужъ сами у дочки довѣдайтесь. Сейчасъ приведу. Про васъ узнаетъ, поднимется.
Федуловъ. А Ироида Васильевна?
Алена. Въ конторѣ она, у Михайлы. Проводимши Егора Саввича, въ контору ушла. Дѣло имъ разсудить есть. Поломаютъ головы-то!.. (Забравъ все на столъ, уходитъ въ коридоръ).
Федуловъ. Что наплела?.. Вотъ поганый языкъ! Нажжетъ какъ крапива, а дѣла не разберешь никогда!
Евгенія (съ рыданіемъ, бросается на шею кг отцу). Папенька!
Федуловъ. Что такое?! Что съ тобой, моя дѣточка?!
Евгенія. Ничего… Хорошо, что плачу… а то горло сцѣпило, камень въ груди… Теперь легче!.. Вздохнуть могу…
Федуловъ (усаживая ее и садясь рядомъ). Чѣмъ тебя огорчили? чѣмъ обидѣли-то? Скажи! Небось, бѣдностью попрекаютъ? отцомъ? Молъ, бездѣльникъ, такой-сякой, а? Знаемъ Егора Саввича! Ты къ нему съ нижающимъ почтеніемъ, а онъ напырится, какъ индюкъ. Боится въ родню полѣзу! Какъ же, нуждаюсь! Мой-отъ родитель первой гильдіи купецъ былъ, а его — лаптемъ, щи хлебалъ, да калачами торговалъ на базарѣ. Мужикъ богатый — что быкъ рогатый. Вотъ каковъ Егоръ Саввичъ! Да мнѣ плевать! Мной пускай брезгаетъ, а за тебя вотъ "обидно! Коли такъ, отчего же мужъ не заступится?
Евгенія. Ахъ, папенька, папенька! Если-бъ вы знали все!..
Федуловъ. Да что? Говори! все говори, что тутъ дѣлается!
Евгенія. Надо будетъ — узнаете; а пока не скажу. И не могу, обезсилѣла я…
Федуловъ (вглядываясь въ дочь). Да ты совсѣмъ больна, дочка! На кого стала похожа? Краше въ гробъ кладутъ! (Всталъ. Гнѣвно.) Да что-жъ это въ самомъ дѣлѣ?! что они съ тобой дѣлаютъ, а?!
Евгенія. Не кричите, папенька, тише!
Федуловъ. Дочь тиранятъ, а я молчи?!
Ироида. Слышу: кричитъ. Кто кричитъ? А это Наумъ Прокофьевичъ! Здравствуйте! Очень рада… коридоръ, громко.) Алена! Закусить Науму Прокофьевичу!
Федуловъ. Нѣтъ, благодаримъ покорно. Не стану. Мнѣ вашъ кусокъ-отъ въ горлѣ застрянетъ!
Ироида (спокойно). Г-мъ! Ну, какъ хотите.
Федуловъ. Да-съ! Потому по дочери сердце болитъ. Не узнать Евгешу, какова стала! Отчего-съ? отъ какихъ радостей? отъ сладкаго житья, видно?
Евгенія. Папенька, оставьте про это!
Федуловъ. Нѣтъ, погоди! За жену мужъ отвѣтчикъ. Вотъ я и поговорю съ зятемъ любезнымъ! Тутъ ужъ мнѣ никто не помѣха. Самому Егору Саввичу ротъ зажму!
Ироида (равнодушно). Миша въ конторѣ. Пойдите къ нему, допросите!
Евгенія (горячо). Нѣтъ, папенька, не ходите. Никакого толка не выйдетъ.
Федуловъ (раздраженно). Отчего?.. Ну ты отвѣтъ!..
Евгенія (прерываетъ). Сказала ужъ, что пока не могу.
Федуловъ. Знаю твое упрямство. Скажешь: «нѣтъ», тутъ хоть тресни, а настоишь на своемъ!
Ироида (про себя). Ага!
Евгенія (разгорячаясь все больше и кончая очень сильно). Время не пришло, папенька. Впереди ваша помощь. Еще кому надо я своего не сказала. Свалишься въ пропасть — не сразу въ себя придешь. Теперь собралась съ мыслями и что надо скажу! Все скажу, и волю свою объявлю и погляжу, посмѣютъ ли не сдѣлать по совѣсти, какъ я захочу! (Уходитъ въ коридоръ).
Ироида (подавляя гнѣвъ, про себя). Вотъ ты какъ?! Хорошо!
Федуловъ (растерянно). Что такое?! Словно и не Евгеша!
Ироида. Ужели не замѣтили? Вся горитъ, бредитъ, въ какую-то «пропасть» попала… Какъ я думала, такъ и есть: горячка. Теперь повѣтріе.
Федуловъ. Господи помилуй! Вотъ оно что! То-то удивила меня: вхожу, а она какъ кинется, зарыдаетъ! Никогда не бывало съ ней этого. Неужто же все отъ болѣзни?
Ироида. А вы думали: отъ «тиранства?» Слышала, какъ вы это сказали…
Федуловъ. Простите! Отецъ.
Ироида. Ну, я пойду въ постель уложу ее и за докторомъ пошлю; а вы ступайте, не безпокойтесь.
Федуловъ. Пойду-съ. (Про себя, отыскивая картузъ). Будто, не такъ оно. Ну, да узнаемъ! Прощайте, Ироида Васильевна! Ужъ вы, пожалуйста…
Ироида (прерываетъ). Не просите. Все сдѣлаемъ.
Федуловъ (поклонился и уходитъ въ переднюю).
Ироида. Г-мъ! Волю свою объявишь! поглядишь — посмѣютъ ли не исполнить?1 Ну, милая, смѣлости у меня на все хватитъ!
Ироида. Не надо.
Алена. А какъ же Наумъ Прокофьевичъ?..
Ироида. Ушелъ.
Алена. Господи-батюшка! И что подѣялось съ нашей Евгеніей Наумовной?!
Ироида. Что «подѣялось?»
Алена. Ужъ не узнала-ль чего?
Ироида. Чего?
Алена. Не завелъ ли Миша любовницы?
Ироида (молча посмотрѣла на нее въ упоръ). Ступай!
Алена (со вздохомъ, кротко). Слушаю-съ! (Уходитъ).
Ироида. Проклятая! Ты навела ее! твое дѣло, змѣя!.. Охъ, кругомъ бѣда, ступить некуда!.. Много на себя понадѣялась!.. Миша не въ помощь, а въ заботу. Вся тягость на мнѣ одной. Трудно! (Задумалась).
Ироида. Что, Миша? Какъ быть?
Михайло. Крѣпко подумаешь, да!
Ироида. Евгенія грозитъ намъ «волю свою объявить». При мнѣ отцу говорила. Такъ разошлась, что будь я посмирнѣй, оробѣла бы.
Михайло. Чего-жъ она хочетъ?
Ироида. Узнаемъ. Тогда видно будетъ: по ея-ль сдѣлать, или какъ намъ лучше. Говорила: бросимъ все и сбѣжимъ. В ты: «нѣтъ! Какъ дяденьку осрамить, благодѣтеля! Безъ ножа зарѣжешь его!…»
Михайло. Будь что будетъ, а на это я не пойду!.. злобнымъ нетерпѣніемъ). Эхъ, тошно! (Тяжело вздохнулъ).
Ироида. Жалко ее?
Михайло. Кого?
Ироида. Жену.
Михайло. Какая у меня жалость къ ней! Было это, томило мнѣ душу, да прошло. И на нее зло, и на дяденьку. Говоришь себѣ: чѣмъ же они виноваты? мнѣ-ль на нихъ злобствовать? — А сердце не слушаетъ!
Ироида. Можетъ и ко мнѣ тоже чувствуешь? Всѣ бѣды изъ-за меня.
Михайло. На судьбу сѣтовалъ, а на тебя нѣтъ.
Ироида (обняла ею и страстно поцѣловала. Не отнимая рукъ). Теперь намъ будетъ труднѣе; но ты не бойся, положись на меня. Для тебя на все пойду, жизни не пожалѣю! (Оба обернулись на шелестъ. Въ дверяхъ коридора, прислонясь къ косяку, стоитъ Евгенія).
Ироида (язвительно). А! «Волю пришла объявить?» (Садится, вытянувъ ноги, прислонясь къ спинкѣ кресла и сложивъ на груди руки).
Евгенія. Да.
Ироида. Послушаемъ!
Евгенія (тихо, но твердо). Миша! Когда Егоръ Саввичъ вернется, ты у него попросишь разсчетъ и мы въ тотъ же день уйдемъ отсюда.
Ироида (злобно). Приказывай, приказывай!
Михайло. Ступай въ свое мѣсто и прикуси языкъ!
Евгенія. Нѣтъ, молчать я не стану, обманъ покрывать не согласна. Не уйдешь со мной, я одна уйду къ папенькѣ и тогда ужъ все разскажу! для чего ты женился на мнѣ, все!
Михайло (погрозился на нее). Посмѣй!
Евгенія. Разскажу. Выбирай любое.
Ироида. На проломъ пошла! Берегись!
Евгенія. Пошла. Ни напугать, ни упросить меня не придется!
Ироида. Упросить?! Не въ ногахъ ли у тебя станутъ валяться?! — Не жди!
Евгенія (взглянула на нее и не отвѣтила. Мужу). Ну? Какъ же мнѣ быть? Вмѣстѣ уйдемъ, или мнѣ домой собираться?
Михайло. Будетъ, какъ велю.
Евгенія. Нѣтъ, Миша!
Ироида. «Вмѣстѣ!» Зачѣмъ ты ему? Любить станетъ, что ли?
Евгенія (пылко). Изъ рукъ вашихъ вырвать, спасти! Вотъ зачѣмъ! Если-бъ не вы, не сталъ бы онъ негодяемъ передъ Егоромъ Саввичемъ, своимъ благодѣтелемъ; не оскорбилъ бы память покойницы, матери пріемной своей…
Ироида (вскакиваетъ). Замолчи!!
Евгенія. Нѣтъ! До васъ онъ былъ добрый, честный, хорошій. Всѣ его знали такимъ. А вы что сдѣлали, на что толкнули его? Чтобъ покрыть свой обманъ, чтобъ мужу глаза отвести, вы заставили его жениться на мнѣ, куклу изъ меня свертѣли! Надругались надъ моимъ горемъ и бѣдностью! И онъ послушался! Жалость, совѣсть, Бога забылъ! все для васъ позабылъ! Скажете: любовь приневолила. Хороша же ваша любовь, когда въ ней зло человѣку, погибель!..
Ироида (едва сдерживаясь, чтобъ не броситься на нее). Уйди!!
Евгенія (указывая на мужа). Или съ нимъ, или одна, но уйду непремѣнно! Если-жъ одна — все выйдетъ наружу! Отецъ мой, Егоръ Саввичъ, весь городъ узнаетъ, что вы такое и какія тутъ дѣла дѣлались! Сказала — и будетъ такъ! Знайте! (Уходитъ въ коридоръ).
Ироида (задыхаясь отъ гнѣва, схватила Михайлу за руки). Скажи одно: кто дороже тебѣ — я, иль она?
Михайло. Чего-жъ спрашивать! — Ты.
Ироида. Хорошо! Теперь знаю, что дѣлать.
Михайло. Что?.. Зла не затѣвай! не смѣй!
Ироида. Значитъ, ты не понялъ меня. Или я, иль она. Или мнѣ руки на себя наложить, или съ нею покончить. Выбирай!
Михайло (въ ужасѣ). Что ты, что ты?! Опомнись!!
Ироида. Выбирай!!
Михайло. Господь съ тобой, развѣ возможно?!.. Пока Егора Саввича нѣтъ, можно другое придумать!.. А сгубить! — ни за что!
Ироида. Ну, только ты и видѣлъ меня! (Бросается къ выходу).
Михайло (сильно схватилъ ее обѣими руками) Стой! Куда?! Приди въ себя-то!
Ироида (вырывается, напрягая всѣ силы). Пусти!! Михайло. Не пущу! Обезумѣла! Съ тобой станется! Кости сломаю, а на гибель тебя не пущу!!
Ироида (хрипло). Такъ выбирай! Я, иль она? Выбирай!!
Михайло (выпуская ее). Что со мной дѣлаютъ?! Въ пору съ ума сойти! (Шатаясь, отходитъ къ двери и въ отчаяніи прислоняется къ косяку, закрывъ лицо руками).
Дѣйствіе пятое. править
Евгенія (блѣдная, испуганная, появляется въ дверяхъ корридора, со свѣчею въ рукѣ и боязливо заглядываетъ въ комнату. На плечахъ у нея большой платокъ). Господи, страшно какъ!.. (Вошла и поставила на столъ свѣчу). Охъ, загубятъ они меня!.. (Въ отчаяніи закрыла лицо руками. Пауза). Домой бы вырваться! Ироида увидитъ. Все по двору ходитъ, всю ночь проходила — продумала… Что-нибудь да надумала!.. Хоть бы свѣтало скорѣй!.. (Пауза. Часы звонко и рѣзко пробили четыре). Къ Мишѣ въ контору пойти? — прогонитъ!.. Опостылѣла я ему! За что?.. За что мнѣ горькая доля такая? (Вздрогнула). Ахъ!.. (Въ страхѣ). Идетъ?! она идетъ?! Куда дѣться?.. Какъ сердце стучитъ!.. (Прислушивается). Показалось… Богъ вѣсть, что мерещится… Нѣтъ, не уйти мнѣ, не выпустятъ! Скорѣе загубятъ, чѣмъ выпустятъ! Лучше опять въ спальнѣ запрусь. (Глядя въ окно). Свѣтать начинаетъ. Скорѣй бы! (Открыла окно и выглядываетъ изъ него на улицу. Въ этотъ моментъ дверь изъ прихожей распахнулась. Входитъ Ироида).
Евгенія (быстро обернулась и затрепетала). Ахъ!
Ироида (молча поглядѣла на нее и порывисто подходитъ). Отступись!!
Евгенія (съ ужасомъ). Оставьте меня!
Ироида. Ничего не возьмешь! Отступись!!
Евгенія (отдаляя ее трепетными руками). Отойдите отъ меня! отойдите!!
Ироида. Отступись!! Хуже будетъ!!
Евгенія (кричитъ отчаянно). Пустите!! Убьетъ!! (Отскочила въ сторону и стремительно убѣгаетъ въ коридоръ. Слышно какъ тамъ захлопнулась дверь).
Ироида (мрачно и тяжело дыша). Хорошо, что ушла!.. (Со стономъ). Что же мнѣ дѣлать съ собою?! (Садится на ближайшій стулъ, уронивъ на колѣни руки и низко опустивъ голову). Сердце вырываютъ, а я терпи?!.
Михайло. Кто здѣсь кричалъ? Евгенія?!
Ироида. Меня испугалась.
Михайло (съ испытующимъ видомъ). И только всего? —
Ироида. Да. Къ себѣ убѣжала. А ты караулить пришелъ? (Михайло, не отвѣчая, пошелъ къ коридору. Вставая). Останься! (Затворяетъ дверь въ коридоръ). Что ты отъ меня, какъ отъ чумной бѣгаешь?! Слова не скажешь?!
Михайло. До того довели, что мыслей не соберешь! Въ голову точно туманъ нашелъ! Словно я въ лѣсъ дремучій попалъ, ступить некуда!
Ироида. Гмъ! Усовѣстила?! Ай да Евгенія!
Михайло. Что мнѣ ея слова! Самъ понимаю. Самъ противъ совѣсти шелъ и не каялся.
Ироида. А съ жениныхъ словъ покаянье напало?!
Михайло. Она въ своемъ правѣ такъ говоритъ, потому мы передъ ней виноваты. Да не въ томъ дѣло. А вспомни ты что задумала? Выбирай между вами: ты или она! Такъ ли, сякъ — кѣмъ выхожу я? — Убійцей! Про то ты подумала?
Ироида (гнѣвно). А она чѣмъ грозитъ? Вишь, совратили тебя, на погибель вели! А я всю душу на тебя положила! Что жизнь мою взять, что тебя — все равно! Значитъ, Евгенія сама въ петлю лѣзетъ, сама!
Михайло. А я говорю, что ты пальцемъ не тронешь ее! Не дамъ!! Тебѣ хоть голову сломить, хоть душу свою загубить! а я во злѣ не пособникъ. И такъ ужъ оподлѣлъ я себѣ, хоть въ омутъ!
Ироида. Вотъ что-о!.. Прежде въ любви моей дляі насъ было, а теперь!.. Не бойся, не трону твою Евгешу. А тебѣ — чѣмъ «въ омутъ» — къ ней бы пойти! Облегчитъ и совѣтомъ наставитъ…
Михайло (рѣзко). Какъ мнѣ быть — самъ подумаю! (Уходитъ въ прихожую).
Ироида (тревожно, съ волненіемъ). Что-жъ это съ. никъ?! Остудило? Стряслась бѣда — ужъ не я въ сердцѣ, другое?! Нѣтъ, быть не можетъ!.. Разстроенъ, измучился… Мнѣ бы ласкою взять, а я раздражила его! И вчера круто взяла, напугала… Ну, да сойдетъ съ него это! Верну, все верну!.. Одно намъ осталось: бѣжать! Теперь согласится. Пока есть время, бѣжать безъ оглядки! (Рѣшительно и быстро идетъ къ двери въ прихожую).
Алена. Егоръ Саввичъ съ машины пріѣхалъ!
Ироида (изумленно). Егоръ Саввичъ?!
Алена. Чуть свѣтъ, а онъ ужъ и тутъ! Какъ снѣгъ на голову!
Ироида (про себя съ гнѣвной досадой). Вотъ принесло!!
Егоръ Сав. (бросаетъ фуражку. Мрачно). Чего въ домѣ огонь? Ай не ложились? (Алена сняла съ него пальто и уходитъ).
Ироида. Безсонница. (Потушила свѣчу. Въ комнатѣ полумракъ ранняго утра).
Егоръ Сав. (садясь). И у Евгеши огонь, и у Михайлы въ конторѣ! На всѣхъ, видно, напала безсонница! Съ чего такъ?
Ироида. Отчего они не спали — не знаю. А ты ужъ дѣла обдѣлать успѣлъ? Скоро!
Егоръ Сав. Не до дѣлъ тутъ… коли домъ изъ ума не выходятъ… да за триста верстъ про насъ пересуды идутъ!
Алена (появляясь въ дверяхъ). И, батюшка! Мало-ль что люди болтаютъ!..
Егоръ Сав. (гнѣвно прерываетъ). А ты сама?! Эхъ и подлая-жъ ты тварь, погляжу я!.. Ну, съ тобой впереди разговоры, любезная! Михайлу позвать!
Алена (въ страхѣ). Господи, батюшка! (Уходитъ).
Ироида. Какіе-жъ «пересуды» про насъ?
Егоръ Сав. А такіе, что коли въ нихъ хоть доля есть правды — будетъ вамъ спасибо хорошее!.. Видно, не даромъ меня мысли смущали! не даромъ я съ самой женитьбы покоя не зналъ!
Ироида (усмѣхнулась). Гмъ!
Егоръ Сав. Да ты ротъ не криви! Ничего нѣтъ смѣшного! Избаловалась, извольничалась! Самъ виноватъ! Ошибка сначала была.
Ироида. Это вѣрно!
Егоръ Сав. То-то «вѣрно!» Теперь другіе виды увидишь! Въ мое время лучше съ бабами управляться умѣли. Было забылъ! Вспомню! (Аленѣ, высунувшейся изъ коридора). Ну, что же Михайло?
Алена (съ убитымъ видомъ). Идетъ, батюшка.
Егоръ Сав. А Евгенія не спитъ?
Алена. Не здорова она…
Егоръ Сав. Все-жъ позови. Нужно. (Алена уходит. Совсѣмъ разсвѣло. Солнце).
Егоръ Сав. (смѣрилъ его значительнымъ взглядомъ). Здравствуй!.. Взращенъ ты моей милостью и ею же въ люди вышелъ и былъ отъ меня въ полномъ довѣріи, какъ близкій и преданный человѣкъ. Правду я говорю?
Михайло (понурившись). Правду.
Егоръ Сав. А стоилъ ли ты того? Бывали сомнѣнія и сердце вскипало, да я не давалъ ему воли, потому — Іудою-предателемъ надо быть, подлецомъ, чтобъ отплатить мнѣ зломъ и обманомъ. Правду я говорю?
Михайло. Правду.
Егоръ Сав. Теперь твоя рѣчь: виноватъ — кайся, правъ — докажи. (Пауза). Молчишь? Ладно! (На входящую Евгенію). Съ Евгешей поговоримъ!
Егоръ Сав. Здравствуй, милая! Хоть больна ты, а пришлось потревожить. Садись. (Евгенія садится). Молодыхъ женъ, въ любви, да въ счастьи, не видалъ я такими…
Евгенія (заплакала). Я ни на что не жалуюсь… а жить у васъ не могу… не останусь…
Егоръ Сав. Отчего? (Евгенія старается подавить рыданія и молчитъ). Отъ меня обидъ не видала. Значитъ, Ироида не взлюбила тебя? Она обижаетъ? И не одна, можетъ статься, а вмѣстѣ съ Михайлой! Скажи! (Пауза). Вѣрю, что нельзя тебѣ жить у насъ, потому отвращается честная душа отъ грѣха и обмана. (Къ Михайлѣ). А ты, «честная душа», что скажешь? Какія тутъ дѣла завелись, что жена прочь бѣжитъ, а я зубоскаламъ на языкъ попалъ? А?
Михайло (въ сильномъ волненій). Вотъ что: увольте меня, отпустите! (Евгенія подходитъ ta Михайлѣ. Онъ отстраняетъ ее. Сурово, но сдержанно). Отойди!
Ироида (блѣдная, впилась въ Михайлу горящимъ взоромъ). У-хо-лишь?!
Михайло. Потому — нѣтъ моей мочи!..
Ироида (съ нервной дрожью). Значитъ… съ женою уходишь?!
Михайло. Одинъ! Ни съ кѣмъ не пойду, одинъ!.. Куда глаза глядятъ!.. хоть съ сумой!..
Ироида (изступленно). А я… какъ же я?!
Егоръ Сав. (въ ярости, схватываетъ ее за руку). Ты?! Какъ тебѣ быть — это ужъ я скажу! Я покажу тебѣ это!
Ироида (внѣ себя). Ничего не покажешь! Пусть Михайло боится тебя и бѣжитъ, какъ трусъ; а я въ лицу тебѣ кину, что любила его, жила съ нимъ; женила, чтобъ глаза отводить и бросила бъ тебя, да… ужъ не для кого! (Голосъ ея дрогнулъ). Все даромъ потрачено: и честь, и совѣсть, и жизнь! (Вырвалась и бросается въ коридоръ).
Егоръ Сав. (тяжело дыша, наступаетъ на Михаилу). Такъ вотъ она правда-то?! Каинъ!!
Евгенія (бросается между ними). Не вѣрьте, не вѣрьте ей! Она со злобы наговорила, изъ гордости! И себя, и Михайлу оболгала! Въ обидѣ себя не помнитъ…
Егоръ Сав. (отстраняетъ Евгенію). Ну не врать! Егомало убить, какъ собаку!!
Евгенія. Ради Христа!! Вспомните Бога!!
Егоръ Сав. (Михайлѣ, стиснувъ зубы и сжавъ кулаки). Если-бъ не жена, я задушилъ бы тебя, негодяя!! Позоръ мой да будетъ тебѣ проклятіемъ!!
Алена (отчаянно вопитъ за сценой). Ай, ай!! Господи, батюшка!! А-ахъ!!
Егоръ Сав. (помертвѣлъ). Что такое?!
Алена (вбѣгаетъ изъ коридора, задыхаясь и дрожа отъ ужаса). Виситъ она!! удавилась!! въ кладовой на крюкѣ виситъ!! О-охъ!!
Михайло (съ воплемъ). Господи!! (Оттолкнулъ жену, которая за него уцѣпилась, и бросается въ Алена подхватила ее, почти безъ чувствъ).
Егор. Сав. (пошатнулся и ухватился за столъ, чтобъ не упасть. Судорожными движеніями срываетъ съ себя галстукъ и разрываетъ воротъ рубашки. Хрипло). Ножемъ веревку!! ножемъ перехватить!! Отдышетъ!!
Алена (поддерживая Евгенію). Гдѣ ужъ!! Кончилась!.. До чего гордость доводитъ!.. (Вдали за сценой глухой гамъ голосовъ и вопли Анисьи).
Егоръ Сав. (съ отчаяніемъ). Что-жъ это?!. что ты надѣлала?!. Душу загубила, жизнь мою, все!! Ахъ, Ироида!!.