Я подробно рассмотрел все особенности, свойственные различным родам монархий, — говорить о чём поставил себе задачею, — и при этом разобрал некоторые случайности, от которых зависит благоденствие или неустройство государства; я показал различные способы, которые употребляли многие завоеватели для приобретения и сохранения за собой верховной власти; теперь мне остаётся рассмотреть вообще способы нападений и защиты государств.
Я уже говорил выше, насколько необходимо государям утверждать свою власть на прочных основах, так как иначе они по закону необходимости лишаются её. Главнейшими основами устройства государств всякого рода служат хорошие законы и хорошо организованные войска, а так как без хорошо организованного войска в государствах не могут поддерживаться и хорошие законы, и где хорошо организовано войско, там существуют обыкновенно и хорошие законы, то я не стану ничего говорить о законах и остановлюсь только на рассмотрении устройства войск.
Войска, которыми располагают правители для защиты своих государств, бывают обыкновенно или собственные, или наёмные и вспомогательные, или могут состоять из тех и других вместе. Я нахожу, что нанятые и вспомогательные войска не только бесполезны для государей, но прямо и положительно для них вредны. Правитель, поддерживающий свою власть при помощи наёмных войск, не может никогда считать себя ни сильным, ни безопасным. В подобных войсках обыкновенно господствуют раздоры, борьба честолюбий, и не бывает никакой возможности ввести дисциплину; наёмные солдаты не способны к верности, они храбры на словах и трусливы в битвах, в них нет ни богобоязни, ни честности в отношении к людям. Обыкновенно правитель в военное время встречает в них гибель вместо помощи, а в мирное время они предаются такому же грабежу, к какому прибегает неприятель только в военное время.
Причины всего этого заключаются в том, что наёмные войска служат не из расположения к государям и не из других каких-нибудь поводов, а из-за ничтожной платы, которая вдобавок не может быть на столько значительна, чтобы побудить их с охотою умирать за своего нанимателя. В мирное время обыкновенно они служат довольно охотно, но зато при наступлении войны разбегаются и дезертируют. В этом мне не трудно будет всех убедить. В самом деле, очевидно, что современные бедствия Италии произошли от того, что её государи в течение долгого времени имели наёмные войска; некоторые из правителей имели даже кое-какой успех, пока этим войскам приходилось воевать между собою, но едва показывался чужеземец, они выказывались в своём настоящем свете. Отсюда понятно, что французскому королю (Карлу) было легко завоевать Италию с одним куском мела в руках[1]; и кто говорил, что виною нашей гибели были наши грехи, говорил правду, но грехи эти были не те, о которых думали говорившие, а те, о которых я рассказал. Так как это были грехи государей, то и они также понесли за них наказание. Я хочу однако же показать подробнее неудобство, происходящее от наёмных войск. Военачальники могут быть людьми превосходными, также как могут ими и не быть. В первом случае государи не могут на них полагаться, так как они бывают обыкновенно слишком надменны своею славою и часто идут даже против самого государя, нанимающего их, или против других лиц, помимо его воли; во втором случае недостаток в них доблести служит в ущерб и к погибели государя, нанимающего их.
Тем, кто мне скажет, что действия военачальника с оружием в руках, не могут зависеть от того, служит ли он по найму, я отвечу, что, так как войну начинает или государь, или республика, то или сам государь должен принимать личное командование войсками, или республика должна высылать лучших своих граждан, так чтобы, если выбранный ею военачальник окажется неспособным, можно было бы его сменить, а ежели способным, — то удерживать его власть в законных границах.
Опыт всех веков показал также, что только те государи и республики могут иметь успех на войне, которые действуют собственными войсками, и что при существовании наёмных войск, никогда такой успех не достигается. Точно так же республика, вооружённая собственными средствами, гораздо труднее подчиняется захвату власти кем-либо из своих граждан, нежели республика с наёмными войсками. Рим и Спарта, вооруженные своими войсками, были свободны в течение целого ряда столетий; швейцарцы имеющие хорошее войско, пользуются значительной свободой.
В доказательство того, как мало можно полагаться на наёмные войска, можно привести из древней истории пример карфагенян: по окончании первой их войны с Римом, они чуть было сами не были покорены теми войсками, которые они нанимали, несмотря на то, что командование ими поручено было гражданам карфагена; фиванцы, после смерти Эпаминонда, сделали начальником своих войск Филиппа македонского и последний воспользовался первой же победой, чтобы отнять от них свободу.
В новейшее время миланцы, по смерти своего герцога (Филиппа Висконти), во время войны с венецианцами, наняли Франческо Сфорца и он, доставив им победу над врагами при Караваджио, сам потом соединился с венецианцами и поднял оружие уже против миланцев, своих нанимателей. Отец этого самого Сфорцы, состоя по найму на службе у королевы Джиованны неаполитанской, оставил её без всякой военной силы, так что она, для того чтобы не потерять королевства, вынуждена была принять условия насильственного союза с королём арагонским. Если же флорентийцам и венецианцам удавалось увеличивать свои государства и если военачальники, нанимаемые ими, не только не обращали своего оружия против них, но защищали и способствовали увеличению их территории, то я объясняю это тем, что флорентийцы в этом случае были покровительствуемы судьбою; так как некоторые из храбрых предводителей, которых они могли опасаться, — не могли достигнуть победы, другие встречали для этого разные препятствия, а у некоторых честолюбие было направлено в другую сторону.
Примером первых может служить Джиованни Акуто, верность которого нельзя было оценить, так как он не достиг победы, но всякий легко поймёт, что если бы эта победа ему удалась, то флорентийцы были бы совершенно в его руках.
Сфорца постоянно враждовал с партией Браччио и эта взаимная вражда не давала никому из них думать о возможности каких-либо завоеваний; кроме того Франческо Сфорца имел честолюбивые замыслы на Ломбардию, а Браччио — на Церковные владения и королевство Неаполитанское.
Но посмотрим на то, что происходило недавно. Флорентийцы наняли себе военачальником Паоло Вителли, человека с большими способностями, сумевшего из простого гражданина возвыситься до почётного значения. Если бы ему удалось овладеть Пизой, то флорентийцам конечно пришлось бы быть у него в зависимости, так как, если бы он нанялся у их врагов, — им не к кому было бы прибегнуть, если же они продолжали бы его нанимать для себя, — им пришлось бы подчиняться его воле.
Что касается до венецианцев, то рассматривая их военные успехи, легко убедиться, что слава и счастье сопутствовали их оружию на войне, до тех пор, пока они вели её с помощью своих войск, т. е. до тех пор, пока они не задумали сделать нападение на твёрдую землю; до тех пор они побеждали, благодаря доблести своих граждан и представителей благородного сословия, но едва только они перенесли оружие на твёрдую землю, вся прежняя доблесть исчезла и они начали действовать как и все остальные итальянские государства.
Сначала, когда они только что начали свои завоевания, когда территория их была невелика, а слава значительна, им не было оснований особенно опасаться наёмных военачальников, но впоследствии, когда государство их увеличилось, — и им пришлось испытать это неудобство. Случилось это с Карминьолой: они знали, что этот военачальник способен и храбр; убедиться в этом они могли после его победы над миланским герцогом, но они видели в то же самое время, что он начал действовать вяло и неохотно.
Они поняли, что с ним не будут в состоянии побеждать, но чтобы не потерять своих прежних завоеваний, они не могли и не желали с ним развязаться и, чтобы освободиться от него, они были вынуждены убить его.
Впоследствии войсками их начальствовали такие люди, как Бартоломео Бергамский, Роберто да Сан-Северино, граф ди-Питильяно и им подобные; с ними приходилось думать больше о потерях, нежели о победах, подобно тому, как случилось при Вайле, где венецианцы в один день потеряли плоды восьмисотлетнего труда. С подобными войсками успех бывает поздний, слабый и медленный, потери же наступают быстро и бывают чрезвычайными.
Так как я дошёл уже до этих примеров в Италии, где издавна укоренился обычай прибегать к наёмным войскам, то поговорю об нём подробнее, чтобы, рассмотрев значение этих войск и вероятность успеха, какого с ними можно ожидать, так же как и самое происхождение привычки прибегать к их помощи, легче было бы найти лекарство против такого обычая. Я обращу, следовательно, внимание на то, что с тех пор, как императорская власть стала изгоняться из Италии, а папа возвысил свою светскую власть, число государств значительно увеличилось в Италии; в самом деле, многие большие города подняли оружие против потентатов, угнетавших их под покровительством императорской власти, и сделались независимыми, вспомоществуемые в этом церковью, стремившеюся усилить то значение, до которого она достигла; во многих других — их граждане захватили верховную власть. От этого произошло то, что бо́льшая часть Италии очутилась в зависимости и отчасти даже под господством церкви или одной из республик, а так как ни духовные лица, ни мирные до того времени граждане не были сильны в военном искусстве, то и пришлось приглашать по найму иностранные войска.
Первое лицо, сумевшее создать репутацию милиции этого рода, был Альберико (da Conio) из Романьи. Под его командой образовались Браччио и Сфорца, продолжительное время бывшие военачальниками в Италии. После них явились и все другие наёмные вожди, управлявшие итальянскими войсками.
Единственная услуга, которую они оказали злополучной Италии, состояла в том, что Карл VIII легко её занял, Людовик XII опустошил, Фердинанд подчинил своему господству, а швейцарцы могли её безнаказанно оскорблять. Способ к которому они прибегли для упрочения своей репутации состоял в том, что они всячески старались унизить значение пехоты. Действовали они так потому, что, не имея земель и существуя одним только военным промыслом, они не могли содержать значительное число пехотинцев, а малочисленность их не могла доставить им того почёта, которого они добивались. Поэтому им пришлось ограничиться кавалерией, так как небольшое число хорошо вооруженных всадников составляло войско, могшее возбудить к себе уважение и доставить им хорошую плату. Таким образом обстоятельства сами собой сложились так, что впоследствии все войска состояли из кавалерии и на двадцать тысяч конницы едва приходилось две тысячи пехотинцев.
Сверх того, они употребляли всевозможные способы, чтобы охранить себя и своих солдат от всяких трудностей и опасностей. В битвах, которые вели подобные войска между собой, они старались избегать убийств и довольствовались тем, что брали солдат враждебной стороны в плен, возвращая их однако без всякого выкупа. Когда они производили осады, то в ночное время обыкновенно прекращали всякие действия, а осаждённые в свою очередь не пользовались ночною темнотою ни для каких вылазок; лагерей своих они не окружали ни рвами ни траншеями и, наконец, в зимнее время не производили никаких военных действий. Всё это допускалось в их военном устройстве и было ими придумано для того, чтобы избегать, как можно удобнее, всяких трудностей и опасностей, но этим самым устройством они и привели Италию в состояние рабства и унижения.