Гороховое пальто (Лернер)
Опыт исследования
Откуда взялось речение: «гороховое пальто»? В наши дни слова эти приобрели сугубое распространение и значение символическое. Часто человека в славной, солидной шубе зовут «субъектом в гороховом пальто»; можно ходить вовсе без пальто и называться носителем горохового пальто; иной блестящий мундир, покроем своим ни с какой стороны не напоминающий пальто и никак не горохового цвета, именуется гороховым пальто. Почему гороховое пальто пользуется такой популярностью? Почему этот скромный, отнюдь не яркий цвет так привлекает к себе общее внимание? Когда и почему осенила слава скромное гороховое пальто? На сие ответ дает история, и стоит только погрузиться в пучину времен, дабы легко постигнуть тайну происхождения сего социологического термина.
«Спектр горохового пальто» не раз мелькал пред взором незабвенного Михаила Евграфовича Салтыкова. Обессмертили же гороховое пальто и выдвинули его на историческое поприще Фаддей Венедиктович Булгарин, нечитаемый в наше время, украшенное целой плеядою писателей, затмивших Булгарина, и Александр Сергеевич Пушкин, произведения блистательного пера коего и доныне не страшатся сокрушающего зуба времени. А именно. У Пушкина легендарный творец «Истории села Горохина», пылая жаждою свести знакомство с кем-либо из корифеев отечественной словесности, встречается в кондитерской с личностью в гороховой шинели, которую бывшая там публика приняла за «сочинителя Б…» («Сочинения А. С. Пушкина», издание литер. фонда, СПб., 1887, IV, 96—97). В черновой программе «Истории села Горохина» эпизод сей отмечен словами: Встреча с Булг. (Из неизданных бумаг А. С. Пушкина, проф. И. А. Шляпкина, СПб, 1903, стр. 47). «Булг.», конечно, Фаддей Венедиктович Булгарин, издатель тех неувядающих литературских традиций, которые достойно поддерживают Грингмут, А. С. Суворин, Крушеван, Столыпин и прочие приверженцы основанной Фаддеем Венедиктовичем почтенной литературной школы. Не излишне заметить, что в русской литературе славилась во дни оны и фризовая шинель. Человек во фризовой шинели подает прошение его высокоблагородию светлости И. А. Хлестакову («Ревизор» Н. В. Гоголя, акт III); описывая ночные похороны Пушкина, гроб которого был окружен сыщиками, Н. П. Огарев (поэма «Юмор») говорит, что «к нему на похороны шли лишь люди в фризовой шинели». Но фризовая шинель забыта, а гороховое пальто и поднесь славится в потомстве, ибо возлежало на плечах Булгарина и попало в произведения Пушкина, находящегося в зените оной. Термин «гороховое пальто» пустил столь глубокие корни в памяти народной, что она суеверно принимает статс-секретарский мундир графа С. Ю. Витте или бобровую шубу академика И. И. Янжула за гороховое пальто. Сие легковерие неизвинительно.
Николай Книжник