Город Молога и его историческое прошлое (Головщиков)

Город Молога и его историческое прошлое
автор Константин Дмитриевич Головщиков

Опубл.: Ярославль, 1889. Источник: Электронная научная библиотека по истории древнерусской архитектуры

Уездный город Молога, находящийся в 114,5 верстах. от губернскаго своего города Ярославля, расположен под 58° 13' с.ш. и 56° 7' в. д., в местности богатой водами, при слияния р. Мологи с Волгой^[1]. Самый город находится на довольно значительной и ровной возвышенности и тянется по правому берегу Мологи и по левому Волги. До железнодорожных сообщений, причем Молога осталась в стороне от них, пролегал здесь, очень бойкий, Петербургский почтовый тракт.

К городу издавна, еще с ХVII века, причисляется слобода Горькая соль^[2] (по названию протекающей поблизости речки), отстоящая от города на 12 вер., вверх по р. Мологе. Тотчас за городом начинается болото и затем озеро (около 2,5 в. в диаметре), называемое святым. Здесь, по преданию, в очень давния времена, спасался какой-то отшельник, питавшийся одной только рыбой из этого озера. Из него в р. Мологу течет небольшой ручеек, носящий название Копь. По названию этому можно предполагать, что русло этого ручейка не природное, а было когда-то и для чего-то прорыто, прокопано.

Местность, по которой протекают река Молога и притоки ея — Сить, Яна, Лама, Себла, Редьма и др. и впадающия в Волгу Сутка с Ильмою, в древности была заселена, как вообще большая часть Поволжья, народом Весью. Вероятно сюда, как предполагает Троицкий^[3], проникли, еще в доисторическия времена, предприимчивые Ильменские славяне, всегда селившиеся, как известно, при водных путях, и, главным образом, при слияниях рек.

После призвания князей обитатели этой местности подчинились, конечно, им. Сохраняется даже предание, что великая княгиня Ольга, занимаясь на берегах близких к Мологе рек — Мсты и Луги — гражданскими урядами, забавлялась в то-же время охотой и на берегах Волги и Мологи. «Иде Ольга, читаем в летописи^[4], к Новугороду и нача уставливати по Мьсте и погосты^[5] и дани, и по Лузе оброкы устави и дани и ловища». В хранящейся в синодальной библиотеке рукописной книге (№ 529) «0 древностях Российскаго государства», автором которой считается дьякон Тимофей Каменевич-Рвовский, живший и писавший в конце XVII века, при описании путешествий Ольги по северной Руси, находим сообщение, что во время Каменевича «один большой камень на берегу Волги, в версте от устья Мологи, именовался Ольгиным», вероятно как памятник ея тут пребывания.

Время первоначальнаго заселения местности, где стоит теперь гор. Молога, неизвестно. В летописях наименование Мологи, впрочем не как селения, а как реки, в первый раз встречается в половине XII в., именно под 1149 годом, когда вел. кн. Киевский Изяслав Мстиславич, воюя с Юрием Долгоруким — князем Суздальским и Ростовским, сожег все села по Волге до самой р. Мологи. Это случилось весной, и война должна была прекратиться, так как вода в реках поднялась, «уже бо бяше под весну и кони бродяху по Волзе и по Молозе по черево и похромоша»^[6]. Полагают^[7], что весенний разлив застиг воюющих именно там, где стоит теперь гор. Молога. По всей вероятности, здесь существовало издавна и какое либо селение, принадлежавшее, как и все того времени Поволжье, князьям Ростовским. Затем летописныя сказания молчат о Мологской стране до 1207 г. При вел. кн. Всеволоде последовало в этом году в северной Руси новое разделение на уделы, и Молога, как принадлежавшая к Ростовской области, по завещанию Всеволода, досталась на долю сына его Ростовскаго князя Константина, а Константин, в 1218 г., вместе с Ярославлем отдал ее сыну своему Всеволоду. Таким образом, Мологская страна сделалась тогда почти на столетие — до 1321 года — частью удельнаго княжества Ярославскаго.

При первом Ярославском кн. Всеволоде, в 1224 году, изумленная Русь в первый раз услышала о вышедших из степей средней Азии на луга восточной европейской равнины монголах, и разразившаяся затем над Русью страшная гроза нанесла решительный удар Руси северной именно в Мологской стране. Удар этот был — нашествие диких монголов, которое, изнурив, по словам Карамзина (Т. III, стр. 118), государство, «поглотив гражданское благосостояние онаго, унизило самое человечество в наших предках и на несколько веков оставило глубокие, незагладимые следы, орошенные кровию и слезами многих поколений».

Дойдя, под предводительством Батыя, до Рязани и совершенно опустошив этот и другие попутные города и селения, грозная и многочисленная рать монголов двинулась, по залитому кровью пути, к резиденции вел. князя — к городу Владимиру. Вел. кн. Георгий, оставив в 1237 г. престольный город свой на жертву врагам, с тремя племянниками — Константиновичами: Васильком князем ростовским, Всеволодом — ярославским и Владимиром — угличским, удалился в ярославскую область, где, в надежде на помощь других князей, и решился ожидать врагов на берегах р. Сити, в нынешнем мологском уезде. Татарския же полчища, разгромив Владимир и сжегши в соборном храме всю семью вел. князя, разделились: часть их двинулась к Галичу, другая — к Ростову и Ярославлю, и на р. Сити эта последняя встретилась с русской ратью, ратью несильной, немногочисленной. Здесь, в сражении 4 марта 1238 г., пал Георгий вместе с Всеволодом, оставшимся и после не отысканным, а Василько умерщвлен, взятый в плен^[8]. После этого-то неудачнаго для нас побоища на Сити неединодушная того времени Русь, раздробленная на многие уделы, и подпала на два с половиной столетия под владычество татар.

Горькую в то время, долю Мологи с прилегающими к ней местностями можно только, за неимением современных сказаний, воображать; но время это вообще летописец-поэт характеризует так^[9]: «Тогда по русской земли ретко ратаеве кикахут, и часто врани граяхут, трупиа себе деляче, а галицы свою ресь говоряхуть, хотять полетети на уедие».

По смерти, в 1321 г., ярославскаго князя (св.) Давида сыновья его, Василий и Михаил, разделили ярославское княжество: Василий, как старший, наследовал Ярославль, а Михаил получил удел на р. Мологе^[10] и поселился, вероятно, там, где, как полагает Троицкий^[11], стоит гор. Молога. Это свое предположение основывает он на местном предании, свидетельствующем, что кн. Михаил, отправляясь в свой удел, принес, как благословение отца, икону Тихвинской Божией Матери, которая, прославленная впоследствии чудесами, составляет ныне главную святыню Мологскаго Афанасьевскаго монастыря. В подтверждение высказаннаго Троицким предположения можно еще прибавить и то, что в мологском уделе место, где стоит теперь Молога, лучшее по водному пути сообщения; а города основывались прежде, как известно, главным образом при устьях рек.

В 1362 г. кн. Михаил Давидович, который, равно как и его преемники владели (с некоторым впрочем подчинением кн. Ярославским) до Иоанна III (1471 г.) городом Мологой и принадлежащими к нему землями на праве удельных владетельных князей, ездил, вместе с вел. кн. Дмитрием Иоанновичем, на поклон к хану Амурату в орду^[12], а такая поездка была в те времена признаком своего рода самостоятельности ездившаго князя. Поэтому и мологскому, в общем родовом достоянии древнерусских князей, уделу возможно, по понятиям того времени, приписать некоторую степень особности. Время кончины кн. Михаила (приблизительно около 1375 г.) неизвестно; известно только, что после него осталось три сына — Феодор, Иоанн и Лев.

Княжество мологское наследовал после Михаила, все без раздела, старший сын его Феодор; братья же его, неизвестно почему, уделов вовсе не получили. Кн. Феодор, равно как и многие другие современные ему князья, был уже, как говорилось тогда, один человек с вел. кн. московским, каковым был тогда Дмитрий Иоаннович Донской. Фактически же подчиненность Мологи Москве выражалась в участии Феодора в войне (1375 г.) Донскаго против Твери, князем которой был упоминавшийся и выше Михаил Александрович^[13]. Как подданный вел. кн. московскаго, мологский князь был, с своей мологской дружиной, в 1380 г., и в знаменитой Куликовской битве, находясь на правом крыле русскаго воинства, а в 1386 г. принимал участие в походе против мятежнаго Новгорода.

Скончался Феодор Михайлович в 1408 г., оставив после себя трех сыновей — Димитрия, Ивана и Симеона, приняв перед смертью, по обычаям того времени, иноческий чин с именем Феодорита и погребен в соборной гор. Мологи церкви^[14]. «Апреля 7, в субботу Лазареву 1408 г. преставися, говорится в летописи, кн. Феодор Михайлович моложский во мнишеском чину Феодорит и положен в своей отчине в граде Мологе, в соборной церкви». Из слов только что праведеннаго сказания («в граде Мологе») мы узнаем, кстати, что Молога в описываемое время носила название города, хотя, несомненно, это название принадлежало ей и много раньше. И один из современных кн. Феодору архиепископов ростовских — Григорий (1396—1416) в грамотах своих писался архиепископом «Ростовским, Ярославским, Углицким, Белозерским и Моложским»^[15].

По смерти Феодора Михайловича, удел мологский разделился, по числу сыновей, на три части. Титул кн. мологскаго получил старший из братьев Димитрий-Перина, которому наследовал сын его Петр, род котораго в третьем колене пресекся совершенно.

Между тем, от детей перваго удельнаго мологскаго князя Михаила Давидовича шло новое поколение; так от Ивана Михайловича и сына его Феодора произошли кн. Голыгины, Ушатые, Шамины и Шуморовские, а от Льва Михайловича — кн. Дуловы. О родоначальнике последних — кн. Льве сохранилось, как свидетельствует Троицкий^[16], сведение, что сын его, кн. Андрей, не получив доли в родовом уделе, выехал из этой местности и поселился в Твери. Кроме кн. Шуморовскнх, отчина которых находилась на рч. Шуморе, впадающей в Волгу несколько выше р. Мологи, где и ныне находится село Шуморово, все почти упомянутые князья не имели отчин, что видно, как говорит Троицкий, из самых их прозваний, которыя явно не вотчинныя, а личныя. Роды их давно уже погасли.^[17]

* * *

Ознакомившись, на сколько позволяют рамки настоящаго издания, с более выдающимися русскими деятелями из дома кн. мологских, обратимся опять к истории мологской страны. Здесь особенное внимание обращает на себя бывшая в старину почти всемирная ярмарка, которую Костомаров называет первой в России^[18]. Место, где первоначально был торг, находилось на берегу р. Мологи, в 50 верстах. от устья, где некогда был Холопий городок, что ныне село Старое Холопье^[19]. Еще в начале XIV в., при вел. кн. Иоанне Даниловиче, по всей вероятности сюда, как говорит и Троицкий^[20], а не на устье Мологи, как пишут Карамзин^[21] и Костомаров^[22], съезжались для продажи и покупки купцы разных стран — немцы, поляки, литовцы, греки, армяне, персиане, италианцы и допускавшиеся тогда для внутренней русской торговли только в один Холопий городок^[23] татары и турки.

Что ярмарка первоначально находилась не «при устье р. Мологи», а переведена была сюда только впоследствии это весьма ясно подтверждается словами духовной царя Иоанна III. В ней между прочим говорится: «А что есми свел торг с Холопьяго городка на Мологу, и тот торг торгуют на Молозе съезжаяся, как было при мне»^[24].

Сохранившияся от конца XVII в. предания о ярмарке, когда она, уступив место другим пунктам, давно уже не существовала, дают ей весьма важное значение. По этим известиям торг, преимущественно меновой, производился ежегодно в течении четырех летних месяцев. Приезжие купцы променивали шитыя одежды, ткани, ножи, топоры и посуду на сырыя произведения края, особенно на меха. Многочисленныя суда продавцов и покупщиков загораживали широкое устье Мологи до того, что люди без перевозов переходили по судам с одного берега на другой. Продавцы раскладывали на обширном лугу, где собственно и происходила купля-продажа, свои товары, удивлявшие «красотою узорочья» незнакомую с фабричною и искуственною производительностью Россию^[25].

70 кабаков с напитками разливали в толпе веселость, а оборот ярмарки был так велик, что сборщики пошлин собирали в казну великаго князя по 180 пуд. серебра^[26]. «Бывшие тогда в память свою нам неведаша, яко от отцов своих слышаша» говорит описывавший не виданную уже им ярмарку дьякон Каменевич-Рвовский, писавший в последних годах XVII столетия. Это сказание Каменевича служит доказательством, что мологская ярмарка действительно была в свое время очень важною, если и в грядущих веках оставила о своем существовании такую память^[27].

Холопий городок делается известным с XV стол. Иностранец Герберштейн, посещавший Московию в 1517 г., сохранил предание, что городок этот основан был Новгородскими рабами при таких обстоятельствах: Новгородцы ходили для осады Херсона, где и пробыли 7 лет; в это время жены их вышли замуж за рабов; рабы по возвращении господ встретили их с оружием, но господа, оставив мечи и копья, погнали на них с бичами и обратили в бегство; холопы эти бежали затем на Мологу и, укрепившись здесь, основали городок, получивший впоследствии наименование Холопьяго. Эго сообщение Герберштейна повторено и Стриковским и Витсеном и автором Ядра российской истории и друг.; но нашими летописями сказание это не подтверждается, и потому историческим фактом считаться не может^[28]. Напротив летописи подобный разсказ сообщают об основании гор. Хлынова (ныне Вятка)^[29], да и то едвали не в подражание греческой легенде об основании Скифскими рабами города Тарента.

Но в только что приведенном об основании Холопьяго городка разсказе есть одна сторона и заслуживающая внимания, именно то сообщение, что первыми поселенцами городка признаются Новгородцы, колонизация которых в здешний край происходила еще до призвания князей-Варягов. На этом-то основании древность Холопьяго городка г. Артемьев^[30] считает покрайней мере современною Ростову. В XIV же веке если Новгородцы и являлись сюда, то вовсе уже не колонизаторами, но грабителями, или, употребляя выражение того времени, ушкуйниками, шайки которых действительно составлялись большею частию из рабов или холопов. Очень может быть, что Холопий городок и был, как предполагает и Артемьев, становищем одной из таких шаек, державшихся здесь именно потому, что, при развившейся тогда торговле на Волге, было кого пограбить; ушкуйники сумели в 1371 г. овладеть даже таким большим и укрепленным уже в то время пунктом, каковым был Ярославль^[31].

Собиратель земли русской — вел. кн. Иоанн III, присоединив область мологскую к московскому княжеству, отдал Мологу с соседним Угличем в поместье третьему сыну своему Димитрию, переведя сюда же из Холопьяго городка ярмарку, завещав при этом довольствоваться прежде установившимися с торговцев сборами, не увеличивая и не вымышляя новых^[32]. Не ограничиваясь этим, Иоанн обязал и остальных сыновей ярмарки с Мологи на свои земли не сводить и своим подданным съезжаться на торг к Мологе не препятствовать. Вот подлинныя слова Иоаннова завещания: «Благословляю сына моего Димитрия,… даю ему город Мологу, с езы на Волзе и на Молозе совсем, потому как было при мне. А что есми свел торг с Холопьяго городка на Мологу, и тот торг торгуют на Молозе съезжаяся, как было при мне; а сын мой Димитрий емлет пошлины, как было при мне, а иных пошлин не прибавляет ничего; а сын мой Василий (старший) и мои дети того торгу на свои земли не сводят, ни заповеди в своих землях не чинят к тому торгу ездити»^[33].

Находившаяся при Мологе ярмарка слыла в России самою важною до XVI стол. и особенно славилась торговлей с Азией и Турцией^[34]. В первой половине XVI в., по сказаниям иностранцев, была здесь и крепость^[35]; но местность ея теперь определить трудно, потому что и Волга, и особенно Молога постоянно отмывают, как мы уже видели, берег города. Со временем на Волге стали появляться мели, препятствующия ходу больших судов, и потому купцы мало по малу начали отставать от Мологи; к тому же в XVI стол. открылась новая ярмарка при Макарьеве-Желтоводском монастыре (в Нижегородской губернии), и около этого же времени, думают, возникла сборная ярмарка в Ростове, которыя и нанесли сильный удар ярмарке на р. Мологе. Сверх того азиатская торговля с Россией, по покорении в 1552—1555 гг. Казани и Астрахани, сосредоточилась главным образом в этих городах. Окончательно же добило мологскую ярмарку основание Архангельска и открытие его порта для западно-европейской торговли. Движение товаров стало тогда направляться по Шексне, и с тех пор начала развиваться пристань при Рыбной слободе (нынешний гор. Рыбинск), являющаяся ныне громаднейшим европейским хлебным рынком.

* * *

После того как мологское удельное княжество, со всеми владениями своих князей, вошло в состав русскаго государства, в стране его, кроме движений во время упомянутой ярмарки, особенных замечательных событий не было; покрайней мере летописныя сказания вовсе молчат о них. Из начала XVII в. знаем, что в 1609 г. жители мологской страны имели несчастие изменить царю Василию Шуйскому, но вскоре одумались и опять присягнули ему же^[36]. В 1617 году, при царе Михаиле Феодоровяче, моложцы терпели много горя и бед от набегов Литвы и русских изменников^[37], как это было тогда и во всей северной Руси. Из описи, составленной между 1676 и 1678 гг. стольником М. Ф. Самариным и подьячим Русиновым видно, что Молога в это время была дворцовым посадом, что в ней считалось тогда 125 дворов и в том числе 12 принадлежавших рыбным ловцам, что эти последние, сообща с ловцами Рыбной слободы, ловили в Волге и Мологе красную рыбу, доставляя к царскому двору ежегодно по 3 осетра, по 10 белых рыбиц и по 100 стерлядей. Когда прекратилась с жителей Мологи такого вида подать — неизвестно.

От 1682 г. сохранилось сведение о числе домов в Мологе, каковых и было здесь тогда 1281 (Акт. Археогр. Эксп., т. IV, стр. 351).

В начале ХVIII стол. слобода Молога делилась на три посада (Яросл. Губ. Вед. 1863 г. № 23): верхний, средний или Вознесенский и нижний или Воскресенский. Верхний посад от средняго отделялся Святозерским ручьем, чрез который имелся деревянный на срубах мост. Спуск на этот мост из средняго посада проходил по берегу р. Мологи, рвом, мимо бывшей тогда здесь деревянной церкви, изгибаясь к мосту в левую сторону полукругом; подъем же с моста в верхний посад вел прямо в главную улицу Заручья, называвшуюся Сорокиной. Мост был не высок, весной заливался, и тогда сообщение с Заручьем производилось на лодках. Место, где стоял верхний посад существует и теперь, но бывшая тогда здесь единственная улица Сорокина имела в длину иное, чем теперь направление, пролегая, по устному преданию (Яросл. Губ. Вед. 1863 г. № 23), с северо-запада на юго-восток. Место средняго посада также существует и теперь, но не все; главная улица здесь носила название Проезжей; следы ея видны и теперь; направление ея было тоже с северо-запада на юго-восток. На месте нижняго посада частию течет теперь р. Молога, а на части остающейся не залитой видны еще признаки бывших жилых строений и кузниц. Все три посада находились под ведением одной общей Ратуши, помещавшейся в нижнем посаде. Пространство между нижним и средним посадами занято было торговой площадью, имевшей в длину до 250 саж. Здесь же находилась таможня, 14 деревянных лавок, кружечный двор и кабак. Каменный собор и княжеския палаты находились в старину, как свидетельствует А. Фенютин (Яросл. Губ. Вед. 1863 г. № 23), в нижнем же посаде — Воскресенском. Это сообщение Фенютина, если оно справедливо, наводит на мысль, что направление течения р. Мологи было в давния времена иное чем теперь. В настоящее время место нижняго посада постоянно отмывается, и поэтому большинство жителей издавна начало выселяться в более безопасный в этом отношении посад верхний.

До 1772 г. всех умерших, по повсеместным обычаям того времени, погребали у церквей, вблизи домов; по указу же этого года велено хоронить не ближе 100 саж. от жилищ, почему в Воскресенском приходе отведено было место для кладбища на берегу озера, и здесь построили тогда деревянную церковь Воздвиженскую, существующую на этом месте и теперь; в Вознесенском же приходе место для кладбища отведено было в другой стороне Святозерскаго ручья и обнесено было забором. Здесь и до сих пор заметны могилы и сохранилось несколько надгробных камней.

О Мологе XVIII века находим еще сведения и у Бакмейстера^[38] и у Полунина^[39]. Описав Угличскую провинцию, к которой и принадлежала Молога, Бакмейстер делает особое прибавление «о Моложской слободе или посаде Мологе». В этом прибавлении читаем: «Моложская слобода приписана к гор. Угличу и имеет ратушу, разделяется на три посада; разстоянием от Углича на 70 верст… Каменных приходских церквей 2, деревянная 1; дома все деревянные. По минувшей пред сим переписи в сей слободе мужеска полу 650 душ. Моложское купечество имеет не большой промысл хлебный, однако самое малое из онаго число, а большое за скудостию довольствуется Волгскою черною работою. Ярмарки бывают две, генваря 18 дня и в великий пост на 4-й неделе в Среду. Приезжают купцы из Бела озера с рыбою и снятками; из Углича, Романова, Борисоглебской и Рыбной слобод со всяким мелочным и шелковым товаром; а больше крестьяне с хлебом, мясом и деревянною посудою. Недельные небольшие торги бывают по Субботним дням». Полунин сообщает о Мологе почти тоже что и Бакмейстер, прибавляя новаго только, что Молога (слобода), принадлежа к Угличской провинции, причислена была тогда к Московской губернии, что жителей в слободе уже было 760 человек (вероятно только мужескаго пола), дворов 289.

Сравним теперь стоимость недвижимых имуществ начала прошлаго столетия с настоящим временем. Оказывается, что в 1720 г. часть дворовой земли, мерой в длину 6 саж., поперек 1,5 с., продана была в Мологе, как говорит А. Фенютин^[40], за 1р.; другая часть земли, мерой в длину 28 с., поперек 1,5 с. — за 2 р., а «купеческая вдова Федосья Пономарева продала часть огуменной земли, четвертаковую полосу за 2 руб. и дворовую свою землю, значущуюся по писцовым книгам, а на ней хоромнаго строения: изба, пред нею горенка, между ними сени, кладовой чулан, амбар, сарай и новые ворота, ценою за 5 р. посадскому человеку Василью Савельеву Фенютину в прок, без выкупу». Приводить цены на подобное настоящаго времени считаем излишним. Как оне ни низки в уездном небольшом городе, но приведенныя выше, хотя и удостоверяемыя несомненным документом, могут даже показаться мало вероятными.

В № 31 Яросл. губ. Вед. 1850 г. (стр. 312, 313) помещено извлечение из купеческих свидетельств 1738 г., скрепленных подписями таможенных писцов и восковыми печатями об Афанасьевской ярмарке посада Мологи за 1738 г. Из этого извлечения узнаем, что на ярмарке продано было тогда разных хлебных товаров на 1561 р. 50 к., рыбы на 336 р.20 к., мехов на 336 р.36 к., кож на 100 р., холстов на 78 р.24 к., красной македонской бумаги на 30 р. и других разных товаров (рукавиц, чулок, сукна, кушаков, масла, пакли, железных изделий и проч.) на 957 р.55 к.; всего же продано на 3399 р.55 к.

Сличая привоз товаров в Мологу полтораста лет тому назад с привозом в последнее время, находим, что время много изменило в этом отношении характер ярмарки. Тогда главными двигателями торговли в Мологе были хлеб, рыба, меха; теперь товары эти вовсе не привозятся, а торгуют товаром красным, бакалейным и изделиями из меди, железа и дерева. Просматривая в частностях цены проданных здесь в 1738 г. товаров и сопоставляя их с ценами настоящими, с трудом доверяешь тем ценам, а между тем оне вполне верныя. Укажем хотя на некоторыя: четверть ржи стоила 75 — 90 к., куль ржаной муки 50 к., четверть пшеницы 1 р.50 к., четверть ячменя 80 к., овса 40 к., 100 соленых сазанов 5 р., воз свежих ершей 90 к., воз судаков 2 р.75 к., 100 шкур белок 2 р., 100 горностаев 6 р., лисица 80 к., куча бараньих рукавиц 2р., пуд льнянаго масла 70 к. и т. д. все в том же роде.

В 1766 г. Императрица Екатерина II, «дабы спознать нужды и недостатки каждаго уезда по его положению», вытребовала со всей империи в Петербург депутатов «для тщательнаго разсмотрения состояния управления и для преобразования его по востребованию обстоятельств». Желая затем «постановить доброе учреждение внутренних распорядков», или создать новую лучшую систему управления, Она основала «коммиссию для сочинения проэкта новаго уложения». Плодом этой коммиссии было обнародование в 1775 г. «учреждения для управления губернии», в силу котораго Россия разделена на 51 губернию с уездами. Главными областными правителями в губерниях поставлены были гражданские губернаторы и генерал-губернаторы или наместники для нескольких губерний вместе.

Первым наместником губернии Ярославской был А. П. Мельгунов^[41]. 13 июня 1777 г. он, между прочим, доносил Императрице^[42]: «Исполняя Высочайшее Вашего Императорскаго Величества имянное повеление, данное мне сего года от 23 февраля, коим соизволили вверить мне новоучреждающуюся Ярославскую губернию и указать по данному мне от Вашего Величества примерному росписанию оной на 12 уездов, на месте удобность их освидетельствовать, и как о сем, так и какия вновь города для приписания к ним уездов назначить нужно будет, Вашему Величеству самолично представить,… сим доношу, что я все оное исполнил, чего для и представляю у сего на Высочайшее разсмотрение… описание мест, в коих полагается вновь быть городам». В этом описании :) говорится: «От сего места (из Мышкина) продолжал путь мой к посаду Мологе, разстоянием от Рыбной слободы в 30 верстах состоящему, по луговой стороне Волги, на устье р. Мологи, куда переправясь довольно видеть мог способность сего места для города из обстоятельств местоположения и достатка жителей, коих в купечестве и мещанстве состоит 792 человека».

Таким образом, по избранию и указанию Мельгунова и по воле Императрицы Екатерины, древний дворцовый посад или купеческая слобода Молога, зависевший по управлению от угличской провинциальной канцелярии, получил в 1777 г. название уезднаго города, и тогда же причислен к Ярославскому Наместничеству, а потом в 1796 г. (31 декабря) и 1802 г. (28 июня) к Ярославской же губернии.

Герб гор. Мологи утвержден 20 июля 1778 г. В полном собрании законов он описан так: «щит в серебряном поле; часть третья онаго щита содержит герб ярославскаго наместничества (на задних лапах медведь с секирой); в двух же частях того щита показано в лазоревом поле часть землянаго валу, он обделан серебряною каймой, или белым камнем»)^[43]. План города конфирмован 21 марта 1780 г. и 26 октября 1834 г..

Для открытия в Мологе новых, назначенных для уездных городов, присутственных мест и для присутствования при баллотировке на разныя должности, командирован был наместником ярославский вице-губернатор Ив. Ив. Голохвастов. Из протокола об открытии вообще ярославской губернии^[44] узнаем, что присутственныя места открыты в Мологе 4 января 1778 г. Первым предводителем дворянства избран был генерал-поручик Николай Ив. Глебов; в уездный суд: судьей — подполковник Алексей Ерофеев, заседателями секунд-майоры Александр Левашев и Александр Сухово-Кобылин; в нижний земский суд — исправником — артиллерии майор Михаил Мусин-Пушкин и заседателями поручики Василий Сеченой и Александр Черной; городничим — Терпский. Канцелярии новых присутственных мест Мельгунов охарактеризовал так: «для письмоводства нижних канцелярских чинов немного, а способных еще менее»^[45].

О времени царствования Императора Павла Петровича из записки Ф. К. Бушкова узнаем, что Император посетил проездом и г. Мологу. «Это было, пишет Бушков, в 1796 г. 6 июня. Когда он (император) с детьми своими Александром и Константином проезжал из Казани по тракту в Петербург, изволил посетить и наш гор. Мологу. Но так как время клонилось уже к вечеру, то остановился в доме г. Глебова и ночевать. Чрез Волгу в самый город привезен был на нарочно приведенном матросами из Петербурга катере, который и доселе хранится здесь в городе, равно как и флаг или штандарт здесь же в Полиции… Император был невыразимо весел и ко всем ласков… Помню слова его: здесь бы следовало быть пристани, которая теперь находится в Рыбинске. Это сказано было им в то время, как разговаривал он и расспрашивал о местности и реках здешняго места». Действительно, вскоре после проезда чрез Мологу императора Павла присланы были, как говорит Фл. Арсеньев^[46], инженеры для предварительных, чтобы соединить Волгу с Шексной, распоряжений над прорытием канала рч. Пушмой^[47]. Трудно понять, какия соображения руководили в этом предприятии: судоходство Пушменским каналом не могло принести никакой существенной пользы, нисколько не сокращая пространства и не улучшая пути. Просто, кажется, император хотел придать Мологе, особенно почему-то ему полюбившейся, важное торговое значение в ущерб Рыбинску, который, по словам Фл. Арсеньева, почему-то, напротив, ему не понравился. Но со смертью Павла о Пушменском канале никто уже более не вспоминал; но будь он устроен, захудалая теперь Молога была бы отправочным пунктом товаров мелкими судами по всем трем системам, соединяющим море Каспийское с Балтийским, и имела бы весьма важное торговое значение. «В доме Глебова, продолжаем выписку из записки Бушкова, поднесены были императору от общества хлеб и соль, стерляди и осетр, а от девячьяго монастыря — образ. Здесь-же изволил он и ужинать». В числе блюд Бушков поименовывает только одно — простоквашу. «На другой день, в Воскресенье, был в ближайшей церкви Воздвиженской за литургией. Потом, зайдя в квартиру не более как на минуту, тотчас-же, и не обедав, отправился по тракту в Петербург, а обедать изволил уже в селе Брейтове».

В Яросл. Губ. Вед. 1854 г. (№ 41, 42) помещена статья, принадлежащая по времени составления ея самому началу нашего века. Из этой статьи, озаглавленной «Молога в 1802 году», узнаем, что здесь была тогда городская школа с 45 учениками, и им преподавалось: «краткий катихизис, читать и писать по русски, 1-я и 2-я часть арифметики, первыя основания рисовальнаго художества и объяснение должности человека и гражданина». Годовой оборот торговли доходил тогда до 160 000 руб. Были здесь и заводы: «солодовенных два — Осипа Вас. Казанина с 1800 года, с производством на 1000 р. и Косьмы Андр. и У. М. Бушковых^[48] с 1795 г., на 6500 р., кожевенных два — И. П. Новотельнова с 1801 г., на 1550 р. и М. М. Нестерова с 1798 г., на 1275р.; кирпичных тоже два». Далее в той-же статье идет описание самых жителей; о которых неизвестный автор говорит, что «росту они средственнаго, лицом недурны, темно-русые, речисты, замысловаты, в торговле трудолюбивы».

Много позднее, А. Фенютин, писавший в местных губ. Ведомостях, дает^[49] такия о жителях Мологи сведения: «Изстари они усердны к церкви, и духовенство здесь, особенно отцы духовные, в большом почете». Далее Фенютин отмечает еще особенность, именно, что «в старину всякий считал непременной обязанностью иметь в церкви свою икону, и каждый раз, входя в церковь, покупал свечу, зажигал ее и сам ставил перед своим образом, усердно при этом молясь ему. Иконы эти назывались мирскими». Некоторые толкуют это, прибавляет Фенютин, в дурную сторону, объясняя тем, что прихожанин оставался, будто-бы, недоволен церковными образами, находя в них мало святости, почему и прибегал к указанной мере; но такой вывод мог бы прилагаться для местности, населенной старообрядцами; между жителями-же Мологи, к чести их, старообрядцев вовсе нет. При своей набожности Моложане не могут однакож похвалиться отсутствием суеверия; они замечают разныя приметы, доверяя даже колдовству^[50].

В 1778 г. в новооткрытом городе было уже 418 домов и 20 лавок, а жителей об. пола 2109^[51]. С тех пор город стал год от году увеличиваться и по возможности улучшаться и во внешнем и во внутреннем благоустройстве. В 1858 г. жителей здесь было 2277. м. п. и 2574 ж., итого 4851^[52]; в 1864 г. 2355 м п. и 2821 ж. п., всего 5186^[53].

В 1810 г. учреждена была в Твери Судоходная Расправа, а в Рыбинске отделение ея с представителем и от Мологи. В 1811 г. я, пишет Ф. К. Бушков, «выбран был в члены онаго и, в числе 17 человек из разных губерний, требован был в Тверь для принятия присяги и представляем к Его Высочеству Принцу Вертембергскому Георгию^[54]. Тут ему от гор. Мологи с депутациею от купечества, на серебряном вызолоченном блюде с вычеканенным сердечком, подносима была хлеб и соль, которые и приняты с большим удовольствием, а Ея Высочество (супруга Принца) допустила нас к целованию руки, проговоря: мне крайне приятно, что знакомлюсь с вами».

Для усиления в гор. Мологе полиции повелено было, 3 августа 1823 г.^[55], определить туда одного квартальнаго надзирателя с жалованьем по 200 р. в год из городских доходов; а в 1836 г. (29 мая) на обязанность города же возложено все содержание полиции^[56].

По произведенному, при топографической съемке, измерению, Мологе принадлежит земли 7628 дес. 1894 с.; в том числе внутри городской черты 322 дес. 415 с. и вне городской черты 7306 дес. 1479 с. Все же пространство мологскаго уезда составляют 4437,6 кв. верст, да под озерами, которых в мологском уезде 70, 10,52 кв. верст.

Небольшой городок Молога, весьма узенький и длинный, представляет из себя ныне один из торговых, хотя и неважных пунктов. Этому способствует особенно его положение при слиянии двух важных судоходных рек, из которых Молога^[57], имеющая летом ширину от 60 до 130 и глубину от 2 до 5 с., служит началом одной из трех главных систем водяных сообщений Балтийскаго моря с Каспийским.

От Мологи начинается так называемая «Тихвинская система», по которой ежегодно, средним числом, проходит в последние годы из Рыбинска к Петербургу до 7000 судов с грузами низовых приволгских губерний, стоимостью до 12 000 000 руб.

Тихвинскую систему составляют: река Молога, из которой суда входят в р. Чагоду, а отсюда в приток Горюн, из котораго вступают в озеро Важинское, в р. Сомину, в озера Сомино и Эглино; отсюда каналом в 10 в. входят в оз. Лебедино, из него в р. Тихвинку, в Тихвинский канал, в р. Сясь, Сясский канал, Ладожский канал и в Неву. По Тихвинскои системе, как небогатой водами, ходят суда небольших размеров, так называеиыя соминки и тихвинки, имеющия еще общее название «канавныя», удобныя по своему устройству для прохода по каналам. Особенно выгодною систему эту признают для судов, идущих из Петербурга с разными колониальными товарами; таких судов в навигацию проходит здесь до 4500. Конечно, все эти суда проходят лишь мимо города и останавливаются из них весьма немногия и на то самое короткое время, тем не менее движение их не может не отражаться на благосостоянии жителей, открывая им возможность к снабжению судорабочих съестными припасами и другими необходимыми предметами. — Кроме прохода упомянутых судов, на Мологской пристани ежегодно грузится более 300 судов хлебом и другими товарами, на сумму до 650 000 р., и почти такое-же число судов здесь разгружается. Сверх того в Мологу пригоняется до 200 лесных плотов. Общая ценность разгружающихся товаров доходит до 500 000 руб. При всем этом город не может назваться ныне вполне торговым. Более оживленный вид он принимает только во время нагрузки судов; но и это продолжается весьма недолго, а затем он погружается в обычную сонную жизнь большей части наших уездных городов.

Из общаго количества товаров, доставленных в Рыбинск в навигацию 1888 г., по Тихвинской системе направлено было к Петербургу^[58].:

Ржаной муки кулей 21368
Пшеничной муки мешков 34044
Пшеницы четвертей 4265
Ржи четвертей 13365
Льнянаго семени четвертей 20
Овса четвертей 375
Гречи четвертей 3950
Пшена четвертей 11787
Отрубей пудов 500
Рыбы пудов 27409
Спирту ведр 1200
Железа пудов 22900
Чугуну пудов 3408

Много бедности принес Мологе в 1864 г. пожар, уничтоживший до тла самую лучшую и большую часть города. В час дня 28 мая, на дворе одной из гостиниц, загорелась от неузнанной причины солома, от которой вспыхнул и находившийся поблизости сарай с сеном. Перейдя затем на соседние дома, пламя быстро разлилось по улицам Купеческой и Мещанской, а также по строениям к озеру. Нестерпимый жар, сушь и ветер дали огню возможность быстро охватить постройки по направлению ветра с такой скоростью, что в течении 12 часов сгорело более 200 домов, гостинный двор, лавки и здания присутственных мест. Убыток исчислялся тогда свыше 1 000 000 руб.^[59]. Следы этого пожара перестали быть видимы только в самое последнее время^[60].

На 1862 год объявлено было в Мологе купеческих капиталов по 2-й гильдии — 1 и по 3-й — 56. Из взявших гильдейския свидетельства занимались торговлею в самом городе 43, а остальные — на стороне. Кроме купцов торговало тогда здесь еще 23 крестьянина. Из торговых заведений в Мологе находилось в тоже время 3 магазина, 86 лавок, 4 гостиницы и 10 постоялых дворов. Теперь в Мологе, по сведениям Ярославскаго календаря на 1889 г., жилых домов каменных 34, деревянных 659 и строений нежилых каменных 58, деревянных 51. Всех жителей в городе, по тем-же сведениям, 7032, в том числе м. п. 3115 и ж. 4917, из коих 3 мужчины и 1 женщина исповедания иудейскаго, все-же остальные православные. По сословиям население делится так: дворян потомственных 50 м. 55 ж.
личных 95 м. 134 ж.
белаго духовенства с их семействами 47. м 45 ж.
монашествующаго — 165 ж.
личных почетных граждан 4 м. 3 ж.
купцов 73 м. 98 ж.
мещан 2595 м. 3168 ж.
крестьян 51 м. 88 ж.
регулярнаго войска 68 м
состоящих в запасе 88 м
отставных солдат с семействами 94 м. 161 ж.

Ярмарок в Мологе бывает ныне три: Афанасьевская 17 и 18 января, Средокрестная в Среду и Четверг 4-й недели вел. поста и Ильинская — 20 июля. Привоз товаров на первую доходит в последние годы по своей стоимости до 20 000 р., а распродажа до 15 000 р.; остальныя же ярмарки не многим отличаются от обыкновенных базаров, Еженедельные торговые дни по субботам бывают довольно оживленны только летом.

Чтобы более наглядно представить ход в Мологе торговли и промыслов, приведем здесь ведомость о выданных Думою в 1887 г. гильдейских и промысловых свидетельствах^[61].

а) свидетельства

1-й гильдии годовыя 1
2-й гильдии по местностям IV разряда:
годовыя 120
полугодовыя 7
на мелочной торг по местностям IV кл.:
годовыя 352
полугодовыя 8
на розничный торг 6
на разносный торг:
годовыя 9
полугодовыя 8
для прикащиков 1-го кл.:
годовыя 33
полугодовыя 2
II кл. годовыя 89
полугодовыя 3
для членов купеческих семейств 2-й гильдии:
полугодовыя 34
промысловыя 1-го разр. IV кл. годовыя 1
2-го разр. IV кл. — годовыя 1
3-го раз. IV кл.:
годовыя 3
полугодовыя 1

б) билеты

1-й гильд. в местностях IV кл. годовые 2
2-й гильд. в местностях IV кл. годовые 180
полугодовые 11
на мелочной торг в местностях IV кл. годовые 17
полугодовые 6

Ремесленность в городе развита весьма мало. По сведениям Статистическаго Комитета, в 1888 г. в Мологе считалось ремесленников — мастеров 42, рабочих 58 и учеников 18, именно:

мастеров (м)
рабочих (р)
учеников (у)

сапожников
7
15
6

кузнецов
7
15
-

столяров
4
3
3

медников
4
11
3

колясников
3
7
-

портных
3
9
3

часовщиков
2
—
2

серебренников
2
1
-

парикмахеров
2
—
-

маляров
2
4
-

жестянщиков
2
—
-

стекольщиков
1
—
-

красильщиков
1
—
-

обойщиков
1
—
-

кондитеров
1
1
1

Кроме того до 30 человек занимаются здесь постройкой барок.

Фабрик и заводов, по имеющимся в Статистическом Комитете данным, находилось в Мологе в 1888 г. :

Кому принадлежат
Число рабочих
Сумма производства в руб.

Винокуренный
Рыб.купцу Жукову
16
187550

Тоже
Мол. купцу Подосенову
21
30000

Пряничный, булочный и крендельный
Мол. к. Колачеву
3
3500

Тоже
Крес. Фокину
3
1240

Тоже
Крест. Родионову
2
770

Крупяной
Мещ. Оберину
5
1000

Маслобойный
Крест. Ситскому
2
600

Кирпичный
Мещ. Епифанову
4
430

Тоже
Мещ. Новотельнову
3
420

Солодовенный
Куп. Матвеевскому
1
400

Свечно-сальный
Мещ. Новотельнову
1
220

Ветряная мукомольная мельница
Куп. Матвеевскому
1
50

Жители главным образом находят себе средства к жизни на месте, хотя бывают, как мы уже видели, и отлучки на сторону. В 1861, напр., году годовых паспортов выдано было купцам 64, мещанам 534^[62]. Жители слободы Горькой Соли, в свободную от полевых работ пору, нанимаются для сплава барок. Некоторые из жителей Мологи занимаются сельскими работами, арендуя для этого у города пахотныя и луговыя земли. Жители Горькой Соли, не имея собственных дач, снимают участки земли большею частию у города же, который, по обширности своей выгонной земли (7306 дес. 1479 саж., из которой до 6000 дес. под лесом), занимает в ряду других городов Ярославской губернии первое место. Владея-же достаточным количеством леса, город приходит на помощь беднякам, раздавая им для топлива лес из дачи, находящийся около дер. Дубец в 18 вер. от города. Кроме того огромный поемный луг против города, место бывшей ярмарки, разделен городом на 6 сотен, и хорошим и обильным с этого луга сеном пользуются все обыватели, записавшиеся в часть. Косцы нанимаются городом, сгребается же сено самими пайщиками.

Городские доходы Мологи в 1887 г. были таковы (в рублях):

а) обыкновенные

С городских недвижимых имуществ и оброчных статей
16995

с оценочного сбора с недвижимых имуществ
752

с документов на право торговли и промыслов
2853

с трактирных заведений, постоялых дворов и съестных лавок
3710

с засвидетельствования, протеста и представлению ко взысканию различных актов
320

доходы мелочные и случайные
252

Итого
24885

б) чрезвычайные

из недоимок
664

из городских капиталов
2408

прибылей от городского Банка
2839

из других источников
1292

Итого
7204

Всего
32090

Таким образом, по цифре поступления обыкновенных доходов, Молога, в ряду остальных городов Ярославской губернии, занимает пятое место; по поступлению доходов чрезвычайных — четвертое; тоже 4-е место занимает она и по общему итогу тех и других доходов.

Расходы в том же 1887 г. произведены были Мологой, занимающей пятое в этом отношении место в ряду остальных городов Ярославской губернии, следующие (в рублях):

на содержание городского общественного управления
3788

на содержание городских общественных зданий
1755

на выдачу пенсий
50

на содержание учебных заведений
3679

на содержание благотворительных заведений
2360

пособия казне
896

по отправлению воинского постоя и других воинских потребностей
36

отопление и освещение тюрьмы
107

содержание годового врача и др. лиц медицинского персонала
2634

содержание чинов городской полиции
1283

содержание пожарной команды
* 1622

на квартирные полицейским
96

содержание мостовых
56

освещение города
295

строительные надобности
1466

другие городские потребности
9148

Всего
29278

До введения ныне действующаго городового положения каждый мельчайший расход на нужды города, нужды иногда неотложныя, мог производится, как известно, только с утверждения Губ. Правления, не спешившаго обыкновенно тогда своими разрешениями. Чтобы отстранить эти затруднения, бывший в 30-х годах городским головой Мологи Дм. Дм. Бушков собрал по подписке между гражданами города капитал для экстренных расходов по городскому хозяйству. Этот сборный капитал и расходовался в крайних случаях без разрешения губернской власти, но под контролем городского общества. Один из Ярославских губернаторов хотел обратить эти суммы в городской капитал, подчиня его ведению Губ. Правления; но город сумел отстоять свое право на эти суммы. К 1866 г. они достигли 10 000 р., и послужили основным фондом для местного городского Банка, который в 1866 году и был здесь открыт

Состояние счетов этого Банка к 1 января 1888 г. представляется в следующих цифрах (в рублях):

касса наличностью
40395

ценныя бумаги
11118

учетные векселя
106099

ссуды под ценныя бумаги
38453

ссуды под недвижимости
32410

просроченныя ссуды
2170

Пассив:

основной капитал
53935

запасный капитал
4087

вклады вечные
38226

вклады срочные
86208

вклады безсрочные
35370

чистая годовая прибыль
4857

* * *

Церквами Молога небогата, но по числу жителей и разстояниям имеет их вполне достаточно, и храмы здесь вообще благоустроенные. Осмотрим их более подробно.

Собор Воскресенский построен в 1767 г. и возобновлен великим радетелем своего города, местным 1-й гильдии купцом Пав. Мих. Подосеновым в 1881-86 г.г. Соборный храм имеет 5 престолов — главный Воскресения Христова и придельные — Прор. Илии, Николая чуд., Успения Божией Матери и св. Афанасия и Кирилла. Отдельно от этого храма (холоднаго) построен в 1882 г. теплый собор, имеющий три престола — Богоявления, Покрова Божией Матери и Николая чуд. В постройке этого собора главное участие принимал тот же Пав. Мих. Подосенов, совместно с Петербург. 1-й гил. куп. Никол. Степ. Утиным (родом из Мологи). К собору приписана еще деревянная с обеих сторон оштукатуренная, прежняя кладбищенская Воздвиженская церковь, построенная в 1778 году.

Приходская Вознесенская церковь построена в 1756 году; в ней три престола: Вознесения, св. кн. Бориса и Глеба и Архистратига Михаила.

Церковь при кладбище, построенная в 1805 г., с двумя престолами — во имя всех Святых и Иоанна Предтечи.

Есть еще здесь, уже за городом^[63], женский монастырь — Афанасьевский; церквей в нем три: 1) холодная построенная в 1840 г., 2) теплая — в 1788 г. и 3) теплая же — в 1826 г. Престолов в первой три: а) Сошествия Св. Духа, б) Тихвинской Божией Матери и в) Николая чуд.; во второй — три же а) Св. Троицы, б) Всех скорбящих Божией Матери и в) св. Афанасия и Кирилла; в третьей — Успения Божией Матери.

По своей древности (начала XIV века) замечательна в монастыре икона Тихвинской Божией Матери, прославленная и чудесами. Монастырь ныне имеет вообще очень благоустроенный вид.

Прежде, до конца XVII в., был на этом месте мужской Афанасьевский же монастырь, начало коего относят к XV в. По некоторым известиям^[64], монастырь этот состоял приписанным к Воскресенскому (Моск. губ.) монастырю, именуемому Новым Иерусалимом. Но с этим известием едва ли можно согласиться. Не следует ли скорее предполагать, что он причислен был к Воскресенскому монастырю, находившемуся в Угличе. На это есть и косвенное указание в описи Афанасьевскаго монастыря, относящейся по времени составления к концу ХVII в. В описи этой^[65], между прочим, читаем; «Монастырских три житницы,…. в них хлеба: овса 68 четвертей, из онаго овса послано в Углеч, в Воскресенский монастырь 10 четвертей». Не имея отношений к этому монастырю, Афанасьевский монастырь не имел и оснований посылать что-либо в оный. Очевидно тут скрывается зависимость Афанасьевскаго монастыря именно от Воскресенскаго угличскаго.

Причину упадка мужского Афанасьевскаго мологского монастыря и совершеннаго упразднения его можно, хотя отчасти, объяснить отобранием от него в 1678 году нескольких деревень, так как около этого времени, как полагают, монастырь и был упразднен. В писцовых книгах «Углецкого уезду Государева дворцового посаду Мологи 183, 184 и 185 годов», между прочим, читаем: «Да во 185 (1678) году, по грамоте великого Государя, сыскивано было, и по сыску пустошь Дубовик, Холман, Ильинская, Павловская да Оселки, Лядино, Посерихино, Завражье, да по сыскуж наеханы пустошь Замошье, пустошь Селино, а владеют теми пустошами крестьяне Офонасьевскаго монастыря, а по чему владеют, в сыску сказали: того не ведают. А по скаске келаря старца Иева, казначея старца Нектария, конюшева старца Иякова, с братьею, и мирских старост и крестьян, написано: теми пустошами владеют по писцовой книге по старине. А в выписи с писцовых книг, какову клал пред писцами игумен Корнилей, и тех оселков и пустошей не написано. И по указу великого Государя и по грамоте и по сыску, те оселки Лядин, Посерихин, Завраже, да пустошь Замошье со всеми угодьи отписаны за великого Государя и приписаны к посаду Мологе, к новоотписным землям. Да по писму и по мере, пустоши Дубовик, Холм, Павловская, Ильинская, Селино, всего 5 пустошей; на них поселено 7 дворов крестьян Офонасьевского монастыря, людей в них тож, у них детей и зятьев и выше 15 лет и женатых 5 человек, да ниже 16 лет и малых 8 человек. И те пустоши отписаны за великого Государя, а крестьяне, которые живут на тех пустошах, по указу великого Государя не отписаны. И то подлинное дело Моложан посадских людей с Офонасьевским монастырем, по челобитью игумена Корнилия с братьею, взято у писцов в Приказ Большаго Дворца. И по указу великого Государя, за приписью дьяка Семена Кудрявцева, к писцом писано: Велено те новоотписные пустоши все вопче, которые были писаны, которыми владели Офонасьевскаго монастыря игумен Корнилей с братьею без дачь, самовольством, и без крепостей, приписать и владеть великого Государя к дворцовой Мологинской земле, против прежнево ево великого Государя указу; Офонасьевскаго монастыря игумену с братьею от тех пустошей велено отказать и впредь владеть не велеть для того, что те пустоши к их монастырю и к починкам не писаны во 137 и 138 (1630 и 1631) годах, по писцовым книгам Северьяна Давыдова; да и по тому Офонасьевского монастыря игумену с братьею от тех пустошей отказать. И те порозжие земли приписывать велено к дворцовым землям, а челобитчиком в поместье таких земель давать не велено. А которые монастырские крестьяне на тех пустошах поселились, тех крестьян велено отдать Офонасьевского монастыря игумену с братьею, со всеми их крестьянскими животы, и с хлебом стоячим и с молоченым и с дворовым строением, а те пустоши велено отдать великого Государя дворцовым Моложским крестьяном в тягло или в оброк, как бы великому Государю было прибыльнее. А которые пустоши писаны за монастырем, и тем пустошам быть по прежнему за монастырем. И писцы, стольник Михайло Федорович Самарин, да подъячей Михайло Русинов, по указом великого Государя, те пустоши росписали и отдали на оброк Мологи посаду земским старостам, Тараску Накладову да Созонку Перфильеву, и всем крестьяном вопче, а оброку с тех пустошей платить им в Приказ Большого Дворца по девяти рублев по шти алтын по четыре денги на год».

Что Афанасьевский монастырь не выделялся в описываемое время своими богатствами, что, вероятно, и было причиной его упразднения, это очевидно из описи монастыря, описи составленной как раз в конце ХVII в., то есть около времени упразднения его. Из описи узнаем, что завесы царских дверей были там крашенинныя, священные сосуды — оловянные, лампады железныя; при описании разных вещей часто встречается пояснительная прибавка «ветха», или «гораздо ветха». Единственное богатство монастыря составляли, как увидим ниже, лошади и сено. Опись эта была уже напечатана в Яр. Губ. Вед. 1850 г. Сохранился ли до нас оригинал ея — не знаем, да и Губернския Ведомости 1850 года теперь редкость. Поэтому перепечатываем здесь опись эту целиком. «На монастыре церковь во имя Троицы, деревянная, с трапезою и келарскою, теплая. На ней кровля тесовая ветха; на церкве шея рублена в осмерик, глава крыта чешуего деревянною; на главе крест железной. А в церкви и в трапезе, святых икон, и двери царские, сень, и столбцы, и коруна, — столярские работы, писаны на золоте, на дверях царских Благовещение Пресвятыя Богородицы, четыре Евангелиста, на коруне в средине Господь Саваоф. У царских дверей завеса крашенинная. Местных образов: по правую сторону: образ Пресвятыя Троицы, писан на золоте; на нем 5 венцов серебряных гладких золоченых, а перед тем образом лампада медная луженая, у нее кисть нитяная, вместо пелены писано красками. Образ Афанасия и Кирилла, венцы резные, а в них по 6 камней простых, цата бисерная, в киоте, шандал железной простой. Образ тебе радуетца, да 3 иконы месячных: март, май, июль, да образ шести Апостол. По левую сторону: образ Купина неопалимая, лампада медь лужена, у ней кисть нитяная. Образ Николая чудотворца в житии, писан на золоте, шандал железной передвижной. Образ Единородный Сын, да 3 иконы месяцы апрель, июнь, август осмилистовые, да образ шести Апостол. На северных дверях Архидиакон Стефан, над ним образ Спаса нерукотвореннаго. На южных дверях образ Архидиакона Евпла, над ним образ Пречистые Богородицы Воплощение. Образ Лазарево воскресение. В первом поясу в деисусах образ Всемилостиваго Спаса, а по обе стороны дванадесять Апостол. Во втором поясу праздники Господские. Пред деисусом паникадило медное, малое, о 9 шандалах, внизу кисть, нитяная пестрая. В трапезе образ Пречистые Богородицы Одигитрия, писан на красках. В олтаре престол, а на нем: одежда кумашная, покров выбойчатой полосатой; евангелье печатное, по обрезу золочено, на нем Распятье и Евангелисты медные позолочены, застешки, и петли, и на исподней дске 5 мест медных луженых, обкрыто бархатом. А на престоле ж крест благословящей, оклад серебряной золочен. За престолом: образ Пречистые Богородицы Одигитрия Тихфинские, венец с коруною резной серебряной золочен, цата тож; крест выносной, венец и цата серебряные золочены. На другой стороне Пречистые Богородицы Знамение, писан на золоте. Жертвенник покрыт кумачем красным, и на нем; сосуды служебные, потир, дискос, звезда, лжица — оловянные; воздух и покровы тафтяные, подложены крашениною. Над жертвенником образ Пресвятые Богородицы Успение. Чаша водосвятная медная, луженая, 3 блюда оловяных, 3 ковшичка медных — ветхи, кадило медное чеканное сквозное, фонарь выносной — ветх. В трапезе: деисус, образ большой Нерукотворенной Спас, образ Предтечи большой с иными святители, образ Пречистые Богородицы, осми листов, писан на красках; 2 налоя сгибных, стол водосвятной обложен крашениною, ветх; 2 подсвешника выносных, древяные точены. В трапезе печь обращатая цеменная, ветха. Над южными дверями в паперти: образ Спаситель Нерукотворенный, образ Всех скорбящих Радость. В олтаре, и в церкве, и в трапезе, в красных окнах семь окольниц слюдяных, ветхи. Другая церковь Успение Пресвятыя Богородицы, холодная, на святых вратах придел Преподобнаго Корнилия Комельского, не освящен, с папертыо глухою, крыта тесом; глава шатровая, на главе крест древяной, опаян железом белым. В церкви Божии: царския двери, завеса крашенинная, столбцы, сень резная; в средине Господь Саваоф. По правую сторону: образ Успения писан на золоте; у Спаса и у Богородицы два венца серебряные гладкие; дваж венца у Богородицы, с коруною и с цатою. Образ Преображение Господне, лампада железная. Образ Корнилия Комельского оклад и поля басейные, венец серебряной чеканой. Образ преподобнаго Сергия. По левую сторону образ местной Пречистые Богородицы Тихфинские, оклад басейной, венец и цата серебряные золочены; у Спаса венец с коруною, у Богородицы ожерелье низаное земчужное меж жемчугу по красному отласу. Образ Афонасия и Кирила со Спасителем, образ ветх, венец резной с коруною и каменем, у Святых венцы резные золочены, в привесе у Афонасия крест с мощами серебряной золочен; у креста 6 жемчужинок, у Кирила крест древяной, обложен серебром басейным, золочен. На северных дверях Диакона Авива, на южных Пророка Даниила. Херуговь, на ней Богоявление Господне, а на другой стороне Происхождение Древ. Над царскими дверми и по обе стороны образов окладных шти-листовых: образ Спаса, образ Богородицы, оклад, венец, цата резные, поднизь жемчуговая; образ Владимирския, образ Пречистые Богородицы оклад басейный золочен, во облаце Спас, на полях Афонасия Александрийскаго да мученицы Агрипины, оклад басейной, на образах 5 венцов, ветх; деисус; в киоте образ Соловецких чудотворцев. Над южными дверми образ Пречистые Богородицы Одигитрии, а над северными — образ Иоанна Златоуста. Образ Пророки и Праотцы. Паникадило медное о осми налепах с репьями, яблоко резное, кисть шелковая. В олтаре: одежда на престоле, дороги полосатые; евангелье печатное в десть, оклад серебряной золочен; евангелье печатное, по обрезу золотом позолочено, окрыто бархатом лазоревым, евангелисты серебряные, петли медные; крест благословящей, оклад басейной, с каменем простым. Ризы отлас красной, оплечье отлас золотной; на подольнике отлас зеленой, на крашенине. Ризы камчатные красные, оплечье бархат персицкой. Ризы камчатные лазоревые. Ризы китайчатые; оплечье бархат, гораздо ветхи, розбиты в починку. Ризы зендень желтая, оплечье камкасея, ветхи. Ризы тафтяные жаркой цвет. Ризы полотняные белые. Стихарь тяфтяной черной. Стихарь полотняной. Стихарь крашенинной зеленой. Стихарь камчатой. На монастыре колокольня, построена на четверике; на ней 7 колоколов, большой колокол 19 пуд 31 гривенка; на колокольне часы боевые железные, бьют в колокола. На монастыре строенье: келья строительская с двоими сеньми, 2 кельи брацкие с сеньми, одна двойня, крыты тесом. При монастыреж, на конюшенном дворе, строения: изба конюшенная, перед нею клеть на мшенике, ворота однощитные створчатые, и вкруг того двора сараи конские и сушильни, где сено блюдетця. Оное строенье крыто дранью. Монастырских 3 житницы, 2 пяти стенных, крыты тесом; в них, по мере ящиков, на лицо всякого хлеба: ржи 40 четвертей, ярицы 20 четвертей, жита 10 четвертей, овса 68 четвертей, из онаго овса послано в Углечь, в Воскресенской монастырь 10 четвертей; пшеницы четверть с осминою, конопель полосмины. Под колокольнею деревянной анбар, а в нем всякой оловянной и медной посуды и железной рухляди, мельничной и кузнечной и рыболовной и торговых гирь и контарей. А в церквах книг: 12 миней месячных, 2 октоя, апостол, толковое евангелье, треоди цветная, и постная, праздничная минея в десть, опчая минея в десть, псалтырь со возследованием, другая псалтырь со возследованием ветха, патерик, 3 ермолога, 3 служебника, книга скрыжаль, 3 пролога в год, да подголовник с жалованными грамотами и крепостьми: 1) Жалованная грамота великого князя Юрья Василевича, льготная, чтобы всяких податей государевых с вотчин не сбирать три года в ево Государеву казну, для построения после пожару Афонасьевского монастыря, 7056 (1548) году, за ево великого Князя рукою, на листу, ветха. 2) Жалованная грамота великого Князя Василья Ивановича всеа Росии на вотчину по лесном угодье, за ево великого Князя рукого, 7030 (1522) году, на листу, весма ветха. 3) Жалованная грамота великого Князя Василья Ивановича несудимая в городах и на Мологе, за ево великого Князя рукою, 7030 (1522) году, на листу, ветха. 4) Список с выписи писца Князь Дмитрия Бельского, 104 и 105 (1596 и 1597) годов, на все вотчины. 5) Жалованная грамота Царя и великого Князя Михаила Феодоровпча всеа Русии, о владенье вотчин, 7131 (1623) году, на листу; на ней печать красного воску на шолковом снуре. 6) Выпись с писцовых книг, на все 3 волости, писца Северяна Давыдова да подьячего Осипа Трофимова, 139 (1631) году, на 19 склейках, за писцовою печатью и за скрепою оного подьячего. 7) Жалованная грамота Царя и великого Князя Михаила Феодоровича всеа Русии, о рыбной ловле, 149 (1641) году, на 7 столбцах. 8) Запись меновая Дмитрея Юрьева, сына Кувшинова, на Московские пустоши, 175 (1667) году, сентября. 9) Выпись межевая на все вотчины, Родиона Неплюева, Углецкого воеводы, на 14 склейках, 188 (1680) году, сентября, за ево Неплюева рукою. 10) Грамота Государя Царя и великого Княза Феодора Алексеевича, на Углечь, Воеводе Родиону Неплюеву, Офонасьевского монастыря на слугу и служебников, чтобы ведать судом и расправою в Москве, 188 (1680) году, июля в 17 день, на 3 столбцах, за пометою дьяка Петра Кудрявцова. 11) Две грамоты Государевы, на Углечь, к воеводе Матфею Супоневу, несудимые, 191 и 192 (1683 и 1684) годов; те грамоты по 3 столбца, за подметою дьяка Гаврила Деревнина. 12) Грамота Государева, в Ярославль, к воеводе Никите Милюкову, о спорной земле с Моложаны, чтобы до указу не межевать земли, 190 (1682) году, на 3 столбцах, за пометою дьяка Гаврила Деревнина. 13) Грамота великих Государей ко ономуж воеводе Матфею Супоневу, в рублевых деньгах, на дву столбцах, за пометою дьяка Артемья Степанова, 196 (1688) году, генваря в 31 день. 14) Грамота великих Государей, на Углечь, к воеводе Михайлу Изединову, несудимая, на 3 столбцах, за пометою дьяка Григорья Молчанова, 196 (1688) году. 15) Отпись боярина Князь Григорья Семеновича Куракина, о возвращении крестьянских пожитков, 175 (1667) году. 16) Отпись Федора Петрова сына Уракова в иску, 179 (1671) году 17) Отпускная, Троицы Соргиева монастыря стряпчего, Марка Шешкова, за ево рукою. Сундук сосновой большой, некованой, со всякими старми писмами. Сундук дубовой, а в нем посуды оловянные весом пуд 13 фунтов с получетвертью. Да на монастыреж 2 погреба, зимней и летней; в них деревянной посуды: 6 бочек, ветхи; 9 чанов, ветхи, в том числе 2 новых. А во властной пустой келье, что к лесу, у дверей четверы крюки да замок изнутриной. На монастыре, на конюшенном дворе лошадей: 8 меринов, из них 2 леты сросли, 6 жеребцов, 22 кобылы, да кобылок по 2 года 7, да полугодовых жеребят жеребчнков двое, да кобылок тож. Рогатого скота: 5 коров, 7 быков, 2 телушки полугодовых, 9 овец, от них приплоду барашик да ярочка. Да сена: в пожнях 8 стогов, на заволотье 5 стогов, на большом острову 11 стогов, да на малом 1 стог в моложском лугу 9 стогов. Да в огуменнике соломы яровой 7 стогов, да ржаные и яровые омета»^[66].

О начале женскаго монастыря в записке Ф. Е. Бушкова находим такия подробности: «В 1795 г., когда я находился в должности Бургомистра, я, с общаго совета с Петром Тимофеевичем Мальцевым, бывшим в то время городским головой, просили письмом ГОСУДАРЫНЮ ИМПЕРАТРИЦУ ЕКАТЕРИНУ II о возобновлении упраздненнаго монастыря, бывшаго прежде мужским, на общежительный девичий, с тем чтобы поместить в оный из гражданок гор. Мологи вдовиц и девиц, на что и получили вскоре от ЕЯ ВЕЛИЧЕСТВА разрешение; но, так как некому еще было управлять оным, то сначала и подчинили его управлению угличскаго девичьяго монастыря. Впоследствии же, когда в самом уже монастыре нашлись свои столпы могущие поддерживать здание обители в нравственном ея состоянии, монастырь сей сделался самостоятельным. Первою настоятельницею монастыря была костромская помещица вдова Наталья Васильевна Шваничева, урожденная Гладкова… Монастырь же сей устроен и приведен в настоящее положение моим попечением на добровольную сумму 920 руб.»

Церковь в селении Горькая Соль построена в 1828 г. тем же Фомой Космичем Бушковым. Здесь два престола — Ап. Фомы и Казанской Божией Матери.

Учебныя заведения. Городское трехклассное училище мужское, до открытия коего было здесь с 1818 г. уездное училище. Александровское двухклассное женское.

Два приходских — одно для мальчиков, другое для девочек. — В мологском уезде, в селе Новом, находится единственная для Ярославской губернии Учительская семинария, открытая в 1871 году^[67].

Учебно-вспомогательныя заведения. Александровский детский приют, открытый в 1881 году в память спасения, 2 апреля 1879 г жизни в Бозе почившаго ИМПЕРАТОРА АЛЕКСАНДРА НИКОЛАЕВИЧА. В приют принимаются дети обоего пола от 3 до 10 лет и содержатся в нем до 16 лет. Кроме того в Мологе есть гимнастическая школа — явление весьма, весьма редкое даже в больших и богатых наших городах. Она открыта по мысли П. М. Подосенова в 1886 году и, кроме общаго развития физическаго, дает детям местнаго населения возможность подготовиться к ожидающей их весьма важной обязанности гражданина — к отправлению воинской повинности. Здесь преподаются детям маршировка, ружейные приемы; стрельба в цель и верховая езда. С текущаго года школа помещается в специально для нея выстроенном Павлом Михайловичем доме, приспособленном как для потребностей школы, так, между прочим, и для публичных увеселений — концертов, спектаклей, для чего и устроена прекрасная сцена с очень приличной для нея обстановкой. Зал для публики может вмещать до 800 человек. Школа, по справедливости, носит название своего учредителя «Подосеновская».

Медицинская помощь. Земская больница с 30 кроватями; жители мологскаго уезда пользуются здесь безплатно, остальные же с платой по 7 р. 20 к. в месяц. Городская лечебница для приходящих больных, которые советами врачей пользуются в ней безплатно; медикаменты же безплатно отпускаются из земской аптеки только жителям мологскаго уезда.

К числу благотворительных обществ и заведений могут быть отнесены: местное общество спасения на водах и попечительство о бедных гор. Мологи, существующее с 1872 года. Богадельня Бахирева, открытая в 1852 г. на капитал, пожертвованный местным помещиком Бахиревым. В богадельню принимаются престарелыя и убогия женщины Мологи, без различия звания. Прием зависит от комитета богадельни, председателем коего состоит местный предводитель дворянства. Призреваемые пользуются безплатным помещением, пищей и одеждой. К 1889 г. здесь жило всего 18 женщин, в числе коих 4 чиновницы, 10 мещанок, 3 солдатки и 1 крестьянка. На содержание расходуется в год около 1000 рублей.

Для прогулок имеется на берегу Волги небольшой общественный сад.

Когда подъезжаешь к Мологе на пароходе от Рыбинска, и увидишь его еще издалека, город, представляя из себя красивый довольно вид, покажется очень большим. До сотни зданий каменных и до 800 деревянных, а также церкви и монастырь раскинуты вдоль на 4 слишком версты, и никак не верится, что на таком пространстве живет только до 7000 человек. Но сомнение это выясняется тотчас, как только вступишь в Мологу: здесь только три протянувшияся в длину улицы, а более длинная — только одна. Кроме того, местами, тянется безконечный забор, а то и просто — пустырь.

Если может Молога чем похвалиться, то это здоровым своим климатом, что обусловливается положением города на сухой, песчаной возвышенности. В письмах А. Фенютина из Мологи^[68] читаем: «В 1772 г., когда в Россия свирепствовала чума, в Мологе, по предписанию начальства, принимались строгия меры: прерваны были сообщения с окрестными местами, получаемыя ассигнации мочили в уксусе, гуще и воде; но не этому обязана была Молога, что в ней не было ни одного чумнаго покойника, как видно из рапорта Ратуши, а своему воздуху, так как в тоже время, в окрестностях по деревням смертность была не малая».

Заметна также в Мологе сравнительная слабость и холерной эпидемии. В 1830 и 1831 гг. здесь не было ни одного случая заболевания холерой. В 1848 г. с 22 мая по 10 сентября заболело ею 188 (при числе всех жителей 4152), умерло 88. В 1849 (холерном) году заболеваний не было. В 1853 г. с 23 июня по 15 августа заболело (при числе жителей 5650) 138, умерло 47. В 1854 г. от холеры умер здесь один только прибывший из Рыбинска крестьянин. В 1871 г. с 1-го июля по 1 сентября заболело 106 и умерло 76. В 1872 г. больных не было.^[69]

Примечания автора

1. Ширина Мологи против города 130 саж., глубина от 4 до 16 арш. Ширина Волги здесь до 250 саж., глубина от 3 до 12 арш.
2. Почва здесь солоноватая, и когда-то, по преданию, устроены были в этой местности соляныя варницы, заброшенныя, как думают, потому, что соль вываривалась горькая
3. «История Мологской страны, княжеств в ней бывших и города Мологи», в Памятной книжке Яросл. губ. Яросл. 1863 г. стр. 38.
4. Карамзин, т. I прим. 377
5. Погостом в древния времена назывались, по словам Карамзина (там-же), округа, или несколько деревень, подсудных одному начальству.
6. Карамз. т. II, стр. 139, пр. 316.
7. Троицкий. История Мологской страны, стр. 39 — Городск. поселения в Росс. империи. Т. V, ч. 2. Спб. 1866 т., стр. 463.
8. Ник. лет. ч. III, стр. 371, 378; Прод. Нест. лет. стр. 23, 24; Карамз, Т. Ш, стр. 169, 170
9. Слово о полку Игореве
10. Карамз. т. V, прим. 33, 120.
11. История мологской страны, стр. 40
12. Прод. Нест. лет., стр. 99; Карамз. т. VI, гл. 12.
13. Спустя впрочем 26 лет, Тверской кн. Михаил породнился в 1397 г. с кн. Мологским, женив внука своего кн. Александра Ивановича на дочери Мологскаго кн. Феодора. Ник. лет. ч. IV, стр. 269; Карамз. т. V, прим. 254.
14. Нынешний собор г. Мологи стоит на новом уже месте, а существовавший прежде, и с прилегавшей местностию, давно уже течением Мологи смыт. Почетный гражданин г. Мологи Фома Космич Бушков, род. в 1769 г. и умерший в 1852 г., оставил после себя «Записку разных произшествий». Записка эта сохраняется ныне у внука Фомы Космича, А. Д. Бушкова, который дозволил мне пользоваться ею и от котораго я получил и еще некоторыя сведения о Мологе. (Считаю долгом печатно принести за это Александру Дмитриевичу Бушкову свою благодарность). Во 2-м примечании только что указаниой записки говорится: «Не вдалеке от нашего дома очень долго видно было место уничтоженной каменной церкви (собор), при которой и самые гробы впоследствии водою были размываемы. Так, гроб прабабушки моей, бывший при сей церкви, сказывали мне, унесло водою, а гроб прадедушки, из той-же опасности, перенесен. на место выстроеннаго впоследствии Воскресенскаго собора»
15. Летопись Великоустюжская, Изд. А. А. Титова. Москва. 1889 г. прим. на стр. 24
16. История Мологской страны, стр. 42.
17. Некоторые из прямых потомков князей Мологских оставили по себе в истории крупный след и добрую память. Таковы кн. Прозоровские, Сицкие, Ушатые. Интересующиеся служебной деятельностью и судьбой этих князей могут ознакомиться с ними, просмотрев: Бантыш-Каменскаго — Словарь достопамятных людей русской земли. Спб. 1847 г. прибавление к 2-й ч. стр. 46-68; ч. 4, М. 1836 г. стр. 220—281. Долгорукова 77. кн. — Российская родословная книга. Спб. 1854 г. ч. 1, стр. 190—193, Голикова — Деяния Петра Великаго, ч. 1, стр. 139, 140, 219, 290. Его-же — Дополнения к деяниям Петра, т. X, стр. 240. Карамзина — История, т. IV, прим. 432; т. V, пр. 65; т. VI, стр. 167, 177; т. VII, пр. 9, 31, 36, 98, 265: т. VIII, стр. 20 и прим. 99, 164, 199, 228; т. IX, стр. 41, 66, 94, 96, 112, 132, 149, 155, 160, 182, 184, 188 и прим. 125, 307, 423, 472, 509, 540, 545, 557; т. X, пр. 60, 418; т. XI, стр. 60-62; т. ХII, стр. 81, 99 и пр,411. Михайловскаго-Данилевскаго — Описание турецкой войны. Спб. 1843 г., ч. 1, стр. 166, 181. Исторические акты т. 1, стр. 322, 436; т. 2, стр. 60-62; т. 3, стр. 14, 26, 32, 33, 75, 26-5, 271, 334; т. 4, стр. 280, 378, 383, 385, 387, 398, 399. Акты Археографич. Экспедиции т. 3, стр. 282, 283; т. 4, стр. 228. Гербовник, т. 1. Русскую родословную книгу. Спб. 1873 года стр. 16, 17. Сборник Импер. русск, историческ. общества, т. LXII, 1888 г. стр. 184, 185, 275, 277, 377. Собрание госуд. грамот и договоров, т. IV. — На основании всех этих источников составлена нами подробная биография некоторых из более выдающихся потомков мологских князей, которая предполагалась включиться и настоящее издание. Но, так как это увеличило бы книжку по крайней мере на 25 страниц, а с тем вместе и расход по изданию, то биографии их мы решились не печатать.
18. Очерк торговли Московскаго государства в XVI и ХVII стол. Спб. 1862 г., стр. 5, 6.
19. Карамз. т. I, прим. 453. В селе этом ныне 16 дворов; жит.: м. 52, ж. 61, церковь, училище, больница, ярмарка.
20. История Мологской страны, стр. 47
21. Т. IV, гл. 9.
22. Очерк торговли Моск. госуд. Спб. 1862, стр. 5.
23. С. Соловьев. Географич. известия о древней России, в Отечеств. Зап. 1853 г. февр., стр. 105.
24. Собрание гос. грамот и договоров, т. I, № 144.
25. Костомар. 0черк торговли Моск. госуд., стр.6, 7.
26. Журн. Мин. Вн. Д. 1843 г., кн. VI, стр. 311—326.
27. Вот подлинныя слова записи дьякона Тимофея Каменевича-Рвовскаго: «На устия славныя Мологи реки древле были торги великие, сребро с торгов тех в пошлинах сбирали и весили. Приезжали торговать купцы многих государств немецких, и польских, и литовских, и грецким, и римских, глаголют-же и персидских, и иных земель. И тогда в премногих ямах Холопских (холопьяго городка) и Моложских товары свои драгия те иностранные купцы и гости клали, и шития преузорочная и красная виноградная и прочая сокровища вся содержали и над ними торговали. Ныне же то наше купечество Моложское разделися по иным торгам, к славному городу Архангельскому, таж и на Свинскую предбывшую славную ярманку, потом и Желтоводскую (Макарьевскую), и Весьегонскую, и на Тихвину Новгородскую и по иным; той-же Моложской превеликой и первой старой торг разно разыдеся. Река же та великая Молога полна судов была в пристани своей на устии широком, яко по судам тогда без перевозов переходили людие реку ту Мологу и Волгу на луг Моложский, великий и прекрасный, иже имать во округ свой 7 верст. Сребра же того пошлиннаго пудоваго до 180 пудов или по 70,000 (руб.) и болши собираху в казну великаго князя, якоже бывшии тогда в память свою нам о сем поведаша, яже от отец своих слышаша. Тогда же на Мологе 70 кабаков винных и питий всяких было; торговали-же без разъездов по четыре месяцы все купцы и гости».
28. Карамз. (т. I, прим. 458) прямо называет это сообщение Герберштейна сказкой
29. Карамз. т. III, прим. 33.
30. Список населенных мест Яросл. губерн. Спб. 1865 г., стр.32
31. См. мою Историю г. Ярославля. Яросл.. 1889 г. стр. 62
32. С. Соловьев. История России. Т. V, прим. 222.
33. Собрание государ. грамот и договоров, Т. I, № 144
34. Карамз. Т. IV, стр. 149; Т. VII, стр. 124
35. С. Соловьев, в ст. Географ. извест. о древней. России, в Отеч. Зап. 1853 г., февр., стр. 114.
36. Акт. Археогр. Эксп., т. II, стр. 216
37. Акт. Археогр. Эксп., т. III, стр. 126; Ист. акт. т. III, стр. 13
38. Топографическия известия, служащия для полнаго географич. описания Росс. империи. Спб. 1771 г. стр. 278
39. Географ. лексикон Росс. государства. М. 1773 г. стр. 182
40. Яросл. губ. Вед. 1863 г. № 23.
41. О Мельгунове см. мою «Историю Города Ярославля». Яросл. 1881 года, стр. 206—208.
42. См. Лествицин. Открытие Ярославской губер. в 1777 г. Яросл. 1877 г., стр. 21, 22, 24
43. 1-е П. С. З. т. ХХ, № 14. 765
44. Лествицин. Открытие Ярославской губер. в 1777 г. Яросл. 1877 г., стр. 49, 57
45. Лествицин. Открытие Ярославской губер. в 1777 г. Яросл. 1877 г., стр.27.
46. Вестн. Промышл. 1800 г., январь, ст. Шексна и ея окрестности", стр. 8
47. Пушма — небольшая реченка, тинистая, кочковатая, заплывшая грязью, покрытая лягушечником, широколиственными лопухами и проч. водорослями до такой густоты, что в летнюю пору не имеет никакого течения. Начало свое берет она из Волги, в 3 вер. ниже гор. Мологи, и, в роде полоя, тянется, с заплесневшими омутами, до Шексны, в которую и впадает при селе Всехсвятском. Течение этой речки настолько не самостоятельно, что оно зависит от уровня воды в Волге или Шексне. Так весной, во время прибыли воды в Волге, Пушма направляется в Шексну, когда же начнется сильная прибыль воды в Шексне, и Пушма начинает тогда течь из Шексны в Волгу.
48. Кстати, со слов А. Д. Бушкова, заметим здесь, какия случайности могли прежде быть при усвоении и перемене фамилий: предки теперешних Бушковых до конца прошлаго века имели фамилию Амбросимовы; один из них женился на какой-то немке с фамилией Буш; детей ея другия дети начали называть Бушевы, Бушковы, а затем уже они начали и писаться по этой случайно приобретенной фамилии.
49. Губ. Вед. 1803 г. № 50, статья — «Заметки о нравах жителей г. Мологи».
50. В 1862 г. за колдовство привлечена была к уголовной ответственности одна жительница г. Мологи. См. там-же
51. Географический словарь Росс. госуд. ч. III, стр.204
52. Никольский. Путеводит. по Яросл. губ. Яросл. 1859 г. стр. 342.
53. Городския поселения в Росс. импер. Т. V, ч. 2, Спб. 1865 г. стр. 465
54. Бывшему тогда генерал-губернатором Тверским и Ярославским.
55. 1-е П. С.3. т. ХХХVIII, № 29.565
56. 2-е П. С. З. т. XI, № 9240
57. Рк. Молога начало свое берет в тверской губ. и, протекая до 96 верст. по уездам Бежецкому и Весьегонскому, входит в Мологский уезд, вливаясь у самого города Мологи в Волгу, которую и заворачивает своим течением на юго-восток. Все течение Мологи до 550 в., а судоходна она только на 217 в.; от льда свободна около 160 дней. Разливаясь весной верст на 20 и соединяясь чрез леса с разливом Шексны, Молога в пределах одного мологскаго уезда принимает в себя 10 рек, в том числе Яну из Новгородской губ, две — Сить и Себлу — из Тверской и 7 текущих только по Ярославской губ. Историческая р. Сить составляет важнейшую отрасль в этой ветви Волгской системы, соединяя своим течением три уезда — Бежецкий, Мологский и Мышкинский, на протяжени 100 в. А в здешней губ. она увеличивается до 20 с. в шприну и 1,5 с. в глубииу впадающими в нее рекам — из Череповецкаго уезда Искрой, из Бежецкаго — Болотьей и двумя внутри Мологскаго у. — Каменкой и Верексой.
58. По сведениям, рыбинской речной полиции, публикованным в № 94 Яр. Губ. Вед. 1888 г.
59. Яр. Губ. Вед. 1864 г. № 23.
60. В погорельцах принял тогда самое живое участие, как и следовало, покойный Ярославский губернатор И. С. Унковский, который и был потом почетным гражданином Мологи. Его заботами многие лишившиеся крова и всего имущества, могли тотчас-же устроить себе хотя небольшия хаты.
61. Яросл. календарь на 1889 г., таблицы, стр. 54-55.
62. Экономич. состояние городских поселений европ. России в 1861-62 годах. Спб. 1863 г., ч.2, ХLV, стр. 17.
63. Между краем города и монастырем пространство до 200 саж.
64. Напр. История российск. иерархии, ч. 3, стр. 331. Полное собрание исторических сведений о монастырях, стр. 556.
65. Она напечатана была в Яр. Губ. Вед. 1850 г., на стр. 375
66. Внизу каждаго листа в оригинале подпись: «К сей описе Офонасьевского монастыря белой поп Офанасей Иванов руку приложил». Опись писана на 6 листах, тетрадью, мерой в полулист.
67. Село Новое от Мологи в 50 в., от полустанка Маслово Рыбинско-Бологовской железной дороги в 6 в. Село стоит на исторической реке Сити.
68. Печатавшихся в № 23 Яросл. губ. Вед. 1863 г
69. Вообще в Яросл. Губ. холера 1848 г. была самая сильная. См. Липинскаго. Холерныя эпидемии в Ярославской губ. 1830—1872 гг. Яросл. 1882 г.

Источники и пособия

• Арсенев К. Статистические очерки России. Спб. 1848 года.
• Артемьев А. Списки населенных мест Ярославская губерния. Спб. 1865 г.
• Бакмейстер. Топографическия известия, служащия для полнаго географическаго описания российской империи. Спб. 1771.
• Бантыш-Каменский. Словарь достопамятных людей русской земли. М. 1836 г. н. IV; Спб. 1847 г. ч II,
• Березин. Энциклопедический словарь. т. X.
• Боголюбов. Волга от Твери до Астрахани. Спб. 1862.
• Голиков. Деяния Петра Великаго. Ч.I.
• Голиков. Дополнения к деяниям Петра Великаго. Т. X.
• Головщиков К. История гор. Ярославля. Ярославль. 1889 г.
• Долгоруков II. кн. Российская родословная книга. Ч. I. Спб. 1854 г.
• Карамзин. История. Т. I—IX.
• Костомаров. Очерк торговли московскаго государства в XVI и XVII стол. СПб.1862 г.
• Липинский. Холерныя эпидемии в Ярославской губ. 1830—1872 гг. Яросл. 1885 г.
• Лествицин. Открытие Ярославской губ. в 1777 г. Ярославль. 1877 г.
• Михайловский-Данилевский. Описание турецкой войны. 1843 г. Ч.I.
• Никольский. Путеводитель по Ярославской губернии. Ярославль. 1859 г.
• Полунин. Географический лексикон российскаго государства. М. 1773 г.
• Соловьев. История России. Т. V.
• Исторические акты. Т. I—V.
• Акты Археографической Экспеднции. Т.I-IV.
• Древняя Российская Вивлиофина. V. I. XX.
• Ярославския губ. Ведомости 1842, 1843, 1850, 1851, 1854, 1858, 1863, 1864, 1888, 1889 гг.
• Вестник промышленности 1860 г. Январь.
• Общий российский гербовник. Ч. I.
• Собрание государств. грамот и договоров. Т.I,IV.
• Журнал Министерства Вн. Дел 1848 г.
• 1-е П. С.3. т. XX, XXIV, ХХVIII, ХХХVIII.
• 2-е П. С.3. т. XI.
• Отеч. записки 1853 г. Февраль.
• История российск. иерархии. Ч.3.
• Ярославский календарь на 1889 г.
• Русская родословная книга. Изд. русской старины. Спб. 1873 г.
• Памятная книжка Ярославской губернии на 1862 г. Ярославль. 1863 г.
• Архангелогородская летопись.
• Летопись Великоустюжская. Изд. А. А. Титова. М. 1889.
• Продолжение Нест. летописи.
• Никоновская летопись. Ч. II—IV.
• Полное собрание исторических сведений о монастырях.
• Городския поселения в российской империи. Т. V, ч. II. Спб. 1865 г.
• Экономическое состояние городских поселений европ. России в 1861 и 1862 гг. Спб. 1863 г.
• Сборник Императ. русск. историч. общества. Спб. 1888 г. т. LХII.
• Географический словарь российск. государства. Ч. 3.