Оригинал: др.-греч.Εἲς Ἀπόλλωνα (Πύθιον), опубл.: VIII—VII в. до н. э.. — См. Содержание. Перевод опубл.: 1926. Источник: Эллинские поэты : в переводах В. В. Вересаева. — М.: Художественная литература, 1963. • Строки в кв. скобках считаются неподлинными; в издании 1963 года были размещены в примечаниях, добавлены в текст в интернет-версии издания.
Ликией ты, повелитель, владеешь, Меонией милой,
Около моря лежащим Милетом, желаемым всеми;
Сам же с великою честью на Делосе царствуешь славном
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Стопы свои направляет к утесам скалистым Пифона 5 Сын многославной Лето, на блистающей лире играя.
Благоухают на боге одежды бессмертные. Струны
Страстно под плектром звучат золотым на божественной лире.
Мысли быстрее с земли на Олимп перенесшись, оттуда
Входит в палаты он Зевса, в собрание прочих бессмертных. 10 Тотчас желанье у всех появляется песен и лиры.
Сменными хорами песнь начинают прекрасные Музы,
Божьи дары воспевают бессмертные голосом чудным
И терпеливую стойкость, с какою под властью бессмертных
Люди живут, — неумелые, с разумом скудным, не в силах 15 Средства от смерти найти и защиты от старости грустной.
Пышноволосые девы Хариты, веселые Оры,
Зевсова дочь Афродита, Гармония, юная Геба,
За руки взявшись, водить хоровод начинают веселый.
Не безобразная с ними танцует, не малая с виду, — 20 Ростом великая, видом дивящая всех Артемида,
Стрелолюбивая дева, родная сестра Аполлона.
С ними же здесь веселятся и Арес могучий, и зоркий
Аргоубийца. А Феб-Аполлон на кифаре играет,
Дивно, высоко шагая. Вокруг него блещет сиянье, 25 Быстрые ноги мелькают, и пышные вьются одежды.
И веселятся, душою великою радуясь много,
Фебова матерь, Лето златокудрая, с Зевсом всемудрым,
Глядя на милого сына, как тешится он меж бессмертных.
Что же мне спеть о тебе? Песнопений во всем ты достоин. 30 Спеть ли о том, как ты был женихом, как любовью горел ты,
Как приходил, домогаясь Азановой дочери милой,
С Исхием, равным богам, многоконным Елатионидом?
Иль как Форбанта из рода Триопова, иль Амаринфа…
Или, как вместе с Левкиппом и вместе с женою Левкиппа…
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * 35 Пеший, а он на конях. . . . . . . . . . .
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Или о том, как, замысливши первый для смертных оракул,
Места ища для него, по земле ты бродил, Дальновержец?
Прежде всего в Пиерию ты путь свой направил с Олимпа;
Лакмос, Эматию после того миновал, Эниены, 40 Через Перребы прошел ты. И скоро достиг Иаолка.
В славной судами Евбее на мыс поднимался Кенейский.
Стал пред Лелантской равниной, — но сердце твое не прельстилось
Храм твой на ней заложить и тенистые рощи густые.
После того перешел ты Еврип, Аполлон-дальновержец, 45 И поднялся на зеленую гору святую, с нее же
Быстро сошел в Микалесс и в луга травяные Тевмесса.
В Фивы оттуда пришел ты, дремучим одетые лесом:
Не жили в те времена еще люди в божественных Фивах,
И ни дорог, ни тропинок еще никаких не бежало 50 По хлеборобной равнине фиванской: лишь лес простирался.
Дальше оттуда отправился ты, Аполлон дальнострельный,
И до Онхеста дошел, Посейдоновой рощи блестящей.
Новообъезженный конь, в колеснице идущий прекрасной,
Там переводит дыханье от бремени: добрый возница, 55 Спрыгнувши наземь с повозки, пешком по дороге шагает;
Кони ж, не зная вожжей, опустевшей гремят колесницей.
Если с повозкою въедут они в многодревную рощу, —
Ждет уход лошадей, а ее, прислонив, оставляют.
Ибо таков изначально священный обычай: владыке 60 Молятся люди, а божью повозку судьба охраняет.
Дальше оттуда отправился ты, Аполлон дальнострельный.
Вскоре достиг ты прекрасно струящейся речки Кефиса,
Льющейся светлотекучей своею водой из Лелеи.
Через Кефис перейдя, миновав Окалейские башни, 65 Ты пересек, Дальновержец, густые луга Галиарта
И до Тельфусы дошел. И прельстился ты местом спокойным.
Здесь захотел ты свой храм заложить и тенистые рощи,
Встал пред Тельфусою близко и слово такое ей молвил:
«Здесь основать я, Тельфуса, прекраснейший храм собираюсь. 70 Чтоб прорицалищем был для людей он, которые вечно
Станут сюда пригонять безукорные мне гекатомбы, —
В пелопоннесском ли кто обитает краю плодоносном,
На островах ли, водой отовсюду омытых, в Европе ль.
Будут они вопрошать мой оракул. И всем непреложно 75 В храме моем благолепном начну подавать я советы».
Молвивши так, заложил основанье сплошное для храма
Феб-Аполлон широко и пространно. Увидевши это,
Сильно разгневалась сердцем Тельфуса и слово сказала:
«Феб-дальновержец, владыка, скажу тебе некое слово. 80 Храм заложить благолепный на этом замыслил ты месте,
Чтоб прорицалищем был для людей он, которые вечно
Станут тебе приносить безукорные здесь гекатомбы.
Вот что, однако, скажу я тебе, — и подумай об этом:
Топотом будут тебя раздражать быстроногие кони 85 И у божественных наших истоков поимые мулы.
Станет иной тут охотней глядеть на коней пышногривых,
С топотом мчащих в пыли колесницу с отделкой прекрасной,
Чем на великий твой храм и сокровища многие в храме.
Если б, однако, меня ты послушал, — могучей и лучше 90 Ты, о владыка, чем я, и весьма велика твоя сила, —
Храм ты построил бы в Крисе, в долине под снежным Парнасом.
На колеснице прекрасной никто уже там не промчится,
Топот коней быстроногих вокруг алтаря не раздастся.
Станут в безмолвии там племена знаменитые смертных 95 Иэпеану дары приводить, и прекрасные будут
Жертвы окрестных людей доставлять тебе радость большую».
Так говоря, убедила она Дальновержца, чтоб слава
Не Дальновержцу была на земле, а самой ей, Тельфусе.
Дальше оттуда отправился ты, Аполлон дальнострельный. 100 В город флегийцев, мужей нечестивых и гордых, пришел ты:
Знать не желая о Зевсе, они на земле обитают
Недалеко от болот кефисийских в прекрасной долине.
Быстро оттуда бегом на скалистый хребет поднялся ты.
В Крису пришел наконец, под Парнасом лежащую снежным; 105 Обращена она склоном на запад, над ней нависает
Сверху скала, а внизу глубоко пробегает долина
Дикая. Там-то в душе порешил Аполлон-повелитель
Храм свой построить уютный и слово такое промолвил:
«Вот где прекраснейший храм для себя я воздвигнуть решаю, 110 Чтоб прорицалищем был для людей он, которые вечно
Станут сюда пригонять безупречные мне гекатомбы, —
В пелопоннесском ли кто обитает краю плодоносном,
На островах ли, водой отовсюду омытых, в Европе ль.
Будут они вопрошать мой оракул. И всем непреложно 115 В храме моем благолепном начну подавать я советы».
Молвивши так, заложил основанье сплошное для храма
Феб-Аполлон широко и пространно. На том основанье
Входный порог из каменьев Трофоний возвел с Агамедом,
Славные дети Эргина, любезные сердцу бессмертных. 120 Вкруг же порога построили храм из отесанных камней
Неисчислимые роды людей, на бессмертную славу.
Близко оттуда — прекрасно струистый родник, где владыкой,
Зевсовым сыном, дракон умерщвлен из могучего лука, —
Дикое чудище, жирный, огромный, который немало 125 Людям беды причинил на земле, — причинил и самим им,
И легконогим овечьим стадам, — бедоносец кровавый.
[Был на вскормление отдан ему златотронною Герой
Страшный, свирепый Тифаон, рожденный на пагубу людям.
Некогда Гера его родила, прогневившись на Зевса, 130 После того как Афину преславную из головы он
На свет один породил. Разъярилась владычица Гера
И средь собранья бессмертных такое промолвила слово:
«Слушайте, слушайте все вы, о боги, и вы, о богини,
Как опозорил меня мой супруг, облаков собиратель, — 135 Первый, в то время как я остаюсь женой ему доброй:
Он совоокой Афиной помимо меня разрешился,
Всех остальных превзошедшей блаженных богов олимпийских.
Мной же самою рожденный Гефест между тем оказался
На ноги хилым весьма и хромым между всеми богами…
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * 140 В руки поспешно схватив, и в широкое бросила море.
Но среброногая дочерь Нерея Фетида младенца
Там приняла и его меж сестер меж своих воспитала.
Лучше б другим, чем она, угодить постаралась бессмертным…
Жалкий, коварный изменник! Теперь еще что ты замыслишь? 145 Как же один породить светлоокую смел ты Афину?
Разве бы я не сумела родить? Ведь твоею женою
Я средь бессмертных зовусь, обладающих небом широким.
Ныне, однако, и я постараюся, как бы дитя мне,
Не опозоривши наших с тобою священных постелей, 150 На свет родить, чтоб блистало оно между всеми богами.
Больше к тебе на постель не приду. От тебя в отдаленье
Буду я с этой поры меж бессмертных богов находиться».
Молвивши так, от богов удалилась с разгневанным сердцем.
И возложила на землю ладонь волоокая Гера 155 И, сотворяя молитву, такое промолвила слово:
«Слушайте ныне меня вы, Земля и широкое Небо!
Слушайте, боги-Титаны, вкруг Тартара в глуби подземной
Жизнь проводящие, — вы, от которых и люди и боги!
Сделайте то, что прошу я: помимо супруга Кронида, 160 Дайте мне сына, чтоб силою был не слабее он Зевса.
Но превзошел бы его, как Кроноса Зевс превосходит».
Так восклицала. И в землю ударила пышной рукою.
Заколебалась земля живоносная. Это увидев,
Возвеселилася Гера: решила — услышана просьба. 165 И ни единого разу с тех пор в продолжение года
Не восходила она на постель многомудрого Зевса
И не садилась, как прежде, на пышный свой трон, на котором
Часто советы супругу разумные в спорах давала.
В многомолитвенных храмах священных своих пребывая, 170 Тешилась жертвами, ей приносимыми, Гера-царица.
После ж того, как и дней и ночей завершилось теченье,
Год свой закончил положенный круг и пора наступила,
Сын у нее родился — ни богам не подобный, ни смертным,
Страшный, свирепый Тифаон, для смертных погибель и ужас. 175 Тотчас дракону его отдала волоокая Гера,
Зло приложивши ко злу. И дракон принесенного принял.
Славным людским племенам причинил он несчастий немало.]
День роковой наступал для того, кто с драконом встречался.
Но поразил наконец-то стрелою его многомощной 180 Царь Аполлон-дальновержец. Терзаемый болью жестокой,
Тяжко хрипя и вздыхая, по черной земле он катался.
Шум поднялся несказанный, безмерный. А он, извиваясь,
По лесу ползал туда и сюда. Наконец кровожадный
Дух испустил он. И, ставши над ним, Аполлон похвалялся:
185 «Здесь ты теперь изгнивай, на земле, воскормляющей смертных!
Больше, живя, ты не будешь свирепою пагубой людям!
Мирно вкушая плоды многодарной земли, постоянно
Станут они приносить мне отборные здесь гекатомбы.
Ныне от гибели злой не спасти тебя ни Тифоэю, 190 Ни злоимянной Химере. На этом же месте сгниешь ты
Силою черной Земли и лучистого Гипериона».
Так он хвалился. Глаза же драконовы мглою покрылись.
Гелиос в гниль превратил его силой своею святою.
Вот почему он Пифоном зовется теперь, а владыку 195 Мы называем пифийским: на месте на этом сгноила
Острого Гелия сила останки свирепого гада.
Здесь только понял в уме своем Феб-Аполлон дальнострельный,
Из-за чего он обманут прекрасноструистой криницей.
Гневом пылая, пошел он к Тельфусе, достиг ее быстро, 200 Стал очень близко пред нею и слово такое ей молвил:
«Ты обманула, Тельфуса, меня. Не хотела ты, видно,
Местом прелестным владея, струить светлобежную воду.
Славу свою ты зато здесь отныне разделишь со мною».
Так сказавши, скалой завалил каменистое устье 205 Царь — Аполлон-дальновержец и скрыл под обвалом теченье.
Здесь же себе он построил и жертвенник в роще тенистой
Около самой криницы прекраснотекущей. Владыке
Все там возносят мольбы, именуя его Тельфусийским.
Так как Тельфусы священной течение там посрамил он.
210 Начал в уме своем тут размышлять Аполлон-дальновержец,
Как бы ему и кого из людей привести в это место,
Чтобы жрецами его они стали в Пифоне скалистом,
Жертвы ему приносили б и всем возвещали законы
Золотолукого Феба-властителя, что б ни сказал он, 215 Из-под Парнасской скалы прорицанья давая из лавра.
Так размышляя, узрел он в дали винно-черного моря
Быстрое судно. Везло оно много мужей благородных,
Критян из града Миносова Кноса, — они для владыки…
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Ради богатств и товаров они на судне своем черном 220 Плыли в песчанистый Пилос, к родившимся в Пилосе людям.
Вдруг повстречался им Феб-Аполлон. На корабль быстроходный
Выскочил он из воды, уподобившись видом дельфину.
Там и остался лежать он чудовищем страшным, огромным.
Из моряков же никто догадаться не мог о причине.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * 225 И отовсюду толкал он и тряс корабельные балки.
Молча, объятые страхом, сидели внутри мореходцы;
Не распустили снастей на бокастом судне они черном
И парусов корабля черноносого ставить не стали:
Как они что-либо где укрепили ремнями сначала, 230 Так и поплыли. Порывами Нот быстроходный корабль их
Сзади, с кормы, подгонял. Миновали сначала Малею,
Землю Лаконскую мимо проплыли и Гелос приморский,
Прибыли в Тенар, страну, где царит утешающий смертных
Гелиос; в мягких лугах превосходного этого края 235 Много пасется обычно овец густорунных владыки.
Здесь пожелали они свой корабль задержать и, сошедши,
Дивное диво вблизи осмотреть и глазами увидеть,
Будет ли чудище дальше на днище лежать корабельном
Иль в многорыбную бездну морскую опустится снова. 240 Не подчинился, однако, рулю превосходный корабль их, —
Дальше пошел самовольно вдоль тучного Пелопоннеса:
Легким своим дуновеньем его направлял потихоньку
Царь Аполлон дальнострельный. Дорогу свою совершая,
Судно в Арену пришло, в Аргифею, приятную видом, 245 В Фриос на броде Алфейском и славные зданьями Эпи,
Дальше — в песчанистый Пилос, к родившимся в Пилосе людям.
Круны потом их корабль миновал, и Халкиду, и Диму,
Мимо Элиды священной прошел он, — державы епейцев.
Зевсову радуясь ветру попутному, Феры покинул.
250 И показались вдали из-за облак утесы Итаки,
Следом — Дулихий, и Сам, и Закинф, покрытый лесами.
Пелопоннес целиком обогнул их корабль быстроходный,
И беспредельный Крисейский залив пред глазами открылся,
Пелопоннес плодоносный собой отделивший от суши. 255 Вдруг, при безоблачном небе, бурливо рванул из эфира
С запада ветер великий, по Зевсовой воле, чтоб морем
Горько-соленым как можно скорее промчался корабль их.
Быстро обратной дорогой они на зарю и на солнце
Поплыли. Вел же Кронионов сын, Аполлон-повелитель. 260 К Крисе пришли они, издали видной, богатой лозами,
В гавань. И врезался в берег песчаный корабль мореходный.
Из корабля поднялся тут наверх Аполлон-дальновержец,
Видом средь белого полдня звезде уподобившись; искры
Сыпались густо с нее; достигало до неба сиянье. 265 В храм он спустился, пронесшись дорогой треножников ценных.
Ярко сверкнувши лучами, зажег он в святилище пламя,
И осветилась вся Криса сияньем. И громко вскричали
Жены крисейцев и дочери их в поясах многоценных
От Аполлонова взблеска. И ужас объял их великий. 270 Снова оттуда назад к кораблю он, как мысль, устремился,
Образ принявши весьма молодого и сильного мужа;
Длинные кудри его на широкие падали плечи.
Громко он критян окликнул и слово крылатое молвил:
«Странники, кто вы? Откуда плывете дорогою влажной? 275 Едете ль вы по делам иль блуждаете в море бесцельно,
Как поступают обычно разбойники, рыская всюду,
Жизнью играя своею и беды неся чужеземцам?
Что так печально сидите вы здесь, отчего не сойдете
На берег вы, отчего не свернете снастей корабельных? 280 Нет меж трудящихся тяжко людей, кто бы делал иначе,
После того как на черном своем корабле быстроходном
К суше пристанет, трудом изнуренный; душой его тотчас
Овладевает желанье великое сладостной пищи».
Так он сказал и сердца их отвагою бодрой наполнил. 285 Критян начальник немедля в ответ ему слово промолвил:
«О чужестранец! Осанкой и всем своим видом походишь
Ты не на смертнорожденных людей, — на бессмертного бога.
Здравствуй! Привет тебе наш! Да пошлют тебе счастие боги!
Дай мне, прошу я, правдивый ответ, чтоб доподлинно знать мне: 290 Что за земля? Что за край? Что за смертные здесь обитают?
В место другое держали мы путь по великому морю, —
В Пилос из Крита: оттуда мы родом, и этим гордимся.
Ныне ж сюда мы пришли с кораблем не по собственной воле,
Плыли б домой мы другою дорогой, другими путями: 295 Против желания кто-то сюда нас привел из бессмертных».
Им, на их речь отвечая, сказал Аполлон-дальновержец:
«Странники! В Кносе, богатом деревьями, вы обитали
Раньше. Но ныне домой вы к себе не воротитесь больше,
В город возлюбленный ваш и в прекрасные ваши жилища, 300 К милым супругам. Но здесь вы получите храм мой богатый,
Здесь вы останетесь жить, почитанием пользуясь общим.
Сын я великого Зевса. Горжуся я быть Аполлоном,
Вас же сюда я привел чрез великую бездну морскую,
Не замышляя вам зла. Богатейший мой храм во владенье 305 Здесь вы получите, всеми людьми почитаемый много.
Волю бессмертных вы будете знать и, богов изволеньем,
Станете жить в величайшем почете во вечные веки.
Ну, а теперь поскорее исполните все, что скажу я:
Прежде всего развяжите ремни и спустите ветрила;
310 Сделавши это, ваш черный корабль извлеките на сушу,
Из равнобокого выньте судна все богатства и снасти,
Соорудите мне жертвенник здесь высоко над прибоем,
И разожгите огонь, и ячмень принесите мне в жертву,
И обступите алтарь, и молитву ко мне сотворите. 315 Так как впервые из моря туманного в виде дельфина
Близ корабля быстроходного я поднялся перед вами,
То и молитесь мне впредь, как Дельфинию, и да зовется
Жертвенник этот дельфийским. И будет он славен вовеки.
Кончивши, сядьте обедать близ черного вашего судна 320 И возлиянья свершите блаженным богам олимпийским.
После ж того, как свой голод вы сладкой едой утолите,
Вместе идите со мною, пэан затянувши, доколе
Вы не придете в страну, где получите храм богатейший».
Так он промолвил. Они же приказу его подчинились. 325 Прежде всего развязали ремни и ветрила спустили,
Мачту к гнезду притянули, спустивши ее на канатах,
Сами же вышли на берег крутой многошумного моря.
После того из воды высоко на песок оттащили
Свой быстроходный корабль, укрепив на огромных подпорках. 330 Жертвенник богу воздвигли над берегом шумноприбойным,
Белых насыпали зерен ячменных в огонь разожженный,
Сами же стали вокруг и молились ему, как велел он.
Кончивши, сели обедать вблизи быстроходного судна
И возлиянье свершили блаженным богам олимпийским. 335 После того как желанье питья и еды утолили,
Двинулись в путь. Во главе их пошел Аполлон-дальновержец,
С лирой блестящей в руках, превосходно и сладко играя,
Дивно, высоко шагая. И, топая дружно ногами,
Критяне следом спешили в Пифон и пэан распевали, 340 Как распевается песня у критян, которым вложила
В груди бессмертная Муза искусство сладчайшего пенья.
Неутомимо на холм поднимались они и достигли
Вскоре Парнаса и края уютного, где предстояло
Жить им остаться теперь, почитанием пользуясь общим. 345 Храм свой богатый он им показал и святилище в храме.
Но нерешимостью в милой груди волновалась душа их,
И, вопрошая владыку, сказал ему критян начальник:
«О повелитель! Сюда, далеко от друзей и отчизны,
Нас ты завел, ибо так твоему пожелалося сердцу. 350 Как же, однако, мы будем тут жить? Укажи нам, владыка!
Ни виноградников нет, ни лугов в этом крае прелестном,
Чтобы прожить хорошо и не хуже людей оказаться».
И, улыбнувшись, ответствовал им Аполлон дальнострельный:
«Вечно вы ищете, духом нестойкие, глупые люди, 355 Тягостных мук для себя, и забот, и душевных стеснений!
Легкое слово скажу я и в души его заложу вам:
В правую руку возьмите вы жертвенный нож и закланью
Будете скот предавать, что сюда чередой непрерывной
Станут ко мне пригонять племена знаменитые смертных. 360 Храм сторожите священный и роды людей принимайте,
Сколько б сюда ни пришло их, и, волю мою соблюдая…
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Если же слово пустое за вами замечу иль дело,
Если проявите гордость, что часто меж смертных бывает, —
Люди другие тогда властелинами станут над вами, 365 И в подчиненье у них навсегда вам придется остаться.
Сказано все. А тебе сохранить это следует в сердце!»
Славься, о сын Громовержца-царя и Лето пышнокудрой!
Ныне ж, тебя помянув, я к песне другой приступаю.
