Гисторические материалы, не включавшиеся в собрание сочинений Козьмы Пруткова (Прутков)

Гисторические материалы, не включавшиеся в собрание сочинений Козьмы Пруткова
автор Козьма Прутков (1803-1863)

Первая публикация — в «Современнике», 1854, №4 (№1 — 2); в «Искре», 1860, №31 (№3 — 5); в «Искре», 1860, №32 (№ 6 — 9). №10 впервые был опубликован П. Н. Берковым в «Литературном наследстве», кн. 3. М., 1932.

1. НЕ ВСЕГДА С ТОЧНОСТЬЮ ПОНИМАТЬ ДОЛЖНО

Весьма достаточный мануфактуроправитель, неподалеку от нью-йоркского города проживающий, навсегда с раннего утра рабочих своих подымая, только с темною ночью домой их отпускал; то однажды, когда ночная мрачность совсем исчезла и благодетельная денница, являя утреннюю зарю светлеющим лицом своим, взирая на вселенную, правою рукою усыпала землю розами и орошала, наподобие жемчуга, из глаз своих зеленую траву росою, — сей трудящий рукодельник, многих из наемников своих тотчас пробудив, на смятенный запрос оных степенно ответствовал: «Государи мои! поднимая вас прежде солнца и отпуская опосля луны, уповаю, конечно, следовать похвальному изречению: «ученье свет, а неученье тьма».

2. ЗЛОУМЫШЛЕННО ПРИЛОЖЕННАЯ ПОСЛОВИЦА

Как у некоего педагога несоразмерно короткая кровать имелась, на восток поставленная и ширмою от света загороженная. То один школьник, во время сна сего пестуна своего, неуместно над оным подшутив, осторожно повалил наставничью ширму. Когда же учитель, от солнечных лучей ранее проснувшийся, запальчиво с короткой кровати своей вопросил: «Зачем мне светло?» — Сей молодой повеса, нимало не смешавшись, но с надеждою ответствовал: «Не вы ли сами, государь мой, с превеликою настойчивостию вперяли нам во всем придерживаться пословицы: коротко и ясно?»

3. НАКЛОННОСТЬ ПРОТИВОРЕЧИЯ НЕРЕДКО В ОШИБКИ ВВЕСТИ МОЖЕТ

Некий, весьма умный, XIV века ученый справедливо тогдашнему германскому императору заметил: «Отыскивая противоречия, нередко на мнимые наткнуться можно и в превеликие от того и смеху достойные ошибки войти: не явное ли в том., ваше величество, покажется малоумному противоречие, что люди в теплую погоду обычно в холодное платье облачаются, а в холодную, насупротив того, завсегда теплое одевают? Или, коликому сраму подверг бы себя тот, который громко и в большом собрании простодушно удивляться вздумал бы, что одержимый водяною болезнию старец почасту жажды своей утолить не может?» — Сии, с достоинством произнесенные, ученого слова произвели на присутствующих должное действие, и ученому тому, до самой смерти его, всегда особливое внимание оказывали.

4. ОТМЕННАЯ МИНИСТРУ ОТПОВЕДЬ

Как некоторый германский государственных дел министр, великий промежду товарищей своих вес имеющий и с ними почасту в совета препирающийся, неосторожно, а паче того, с непригодною для министерского своего сана пылкостию, в приватный, с неким незнатного чина юношей, спор вошел; то, желая он свое, о пользе рабства, мнение напоследок гисторическими указаниями закрепить, тако с особою запальчивостью воскликнул: «Воззри, о юноша, на сии, великостью ужасающие и разум поражающие пирамиды! Колико стоят они тысящелетий? а мог ли бы кто таковые не через невольнический труд с успехом учредить?» Тому министрову рассуждению ни мало не удивляясь, но, напротив того, оное с поспешностью подхватив, сей, похвалы достойный, юноша степенно и с улыбкою ответствовал: «Так, государь мой! Но для того, уповаю, и сохранило Провидение сии египтянские громадные пирамиды, дабы всякий, разума не лишенный, путник, с негодованием на оные взирая, неизбежно так помыслил: то превеликое есть доказательство, колико бесплодно завсегда невольнический труд прилагаем бывает!» Сия, остроумно и смело составленная, того юноши отповедь, немалый сему министру стыд причинивши, оный, однако, и после того, сказывают, прежнему своему мнению верен остался.

5. И ВЕЛИКИЕ ЛЮДИ ИНОГДА НЕДОГАДЛИВЫ БЫВАЛИ

Всему свету известный герцог де Роган, однажды превеликую во всем организме расстройку от простуды ощутив, спешно французского врача, Густава де-ла-Шарбонера, звать приказал и от него пригодное для себя врачевание истребовал. Сей, искусный в своей науке, де-ла-Шарбонер не замедлил господину де Рогану особые капли прописать, которые по двадцати в воде принимать велел; а назавтра к сему больному с должною осторожностью вошед и оного, холодной ванне сидящего и спокойно прописанные капли ложечкой пьющего, увидев, искусный тот врач немало сему изумился и с ужасом к герцогу воскликнул: «Что вы делаете, государь мой?» — Таковому докторскому вопросу вельми удивляясь и с негодованием герцог де Роган из ванны ему ответствовал: «Не вы ли сами, господин де-ла-Шарбонер, вчера при герцогине, супруге моей, с превеликою настойчивостью многажды наказывали мне: капли сии по двадцати в воде принимать? Что с самого отхода вашего по сей час непреклонно исполняя, напоследок совсем излечиться через cue несомненно надеюсь!» — Так и великие люди иногда тоже недогадливыми бывали!

6. УЧЕНЫЙ НА ОХОТЕ

Сказывают, однажды Лефебюр-де-ла-Фурси, французский знаменитый ученый, к исследованию мафематических истин непрестанно свой ум прилагавший, нежданно тамошним королем, с прочими той страны почетными особами, на охоту приглашен был, и из богатого королевского арсенала добрый мушкет для сего получивши, наровне с другими королю в охоте сопутствовать согласился. Но когда уже оная королевская охота, изрядно утомившись, обратно путь свой к дому направила, то, проезжая мимо славного и широкого каштана, на берегу реки стоящего и в зеркале вод ее, влеве от него бегущих, длинные ветви свои живописно отражающего, — добрый сей король знаменитого того мафематика узрел, у подножия каштана на земле сидящего и тщательно, с превеликим прилежанием, на ладони дробь перебирающего, а мушкет и прочие охотничьи доспехи подалеку от него в стороне лежащие, и крайне сему удивляясь, громко его вопросил: «Что вы делаете, господин Лефебюр-де-ла-Фурси?» На королевский запрос,нимало не смешавшись, но с видимым отчаянием, ученый тот ответствовал: «Вот уже два часа, государь мой, как тщетно силюсь я привести сию дробь к одному знаменателю!» — Возвратясь домой, король не упустил передать таковой ученого ответ молодым принцессам, дочерям своим, много в тот вечер смеявшимся оному, купно с их приближенными, а в доказательство, однако, сколь ученость должна быть всеми почтенна, тогда же господину Лефебюру-де-ла-Фурси из королевской своей вивлиофики особую книгу подарил, под заглавием: «Перевод из нравоучительных рассуждений барона Гольбаха», в нарочито богатом переплете и на пергаменте отпечатанную.

7. ИСКУСНЫЙ В ОТПОВЕДЯХ КАЗНОХРАНИТЕЛЬ

Славный по своей находчивости сановник, за казною надзирать приставленный и в оной от прежних лет оскудение заметив, особое, однако, к выпуску ассигнационных билетов старание приложил и тем, сказывают по бывшей в то время войне, немалую похвалу себе от тоя земли государя приобрел, непрестанно его обогащением казны удивляя. То однажды, получив от любимого полководца своего извещение, что в войске великая нужда в мелких деньгах имеется, той земли государь, при многих, у ступень трона его бывших придворных, гневно сановника того вопросил: «Известны ли вы, господин мой финанс-министр! великую войска наши нужду в мелких деньгах ощущают?» На что сей, с тоном отчаяния, ответствовал: «Единая тому вина есть, государь, что никак довольно отпечатывать не успеваем!» Сии с покорностью произнесенные слова на прежнюю милость гнев государев, конечно, обратили.

8. И МАЛЫЕ В АСТРОНОМИИ ПОЗНАНИЯ БОЛЬШУЮ ЦАРЕДВОРЦАМ УСЛУГУ ОКАЗАТЬ МОГУТ

Индийский царь Вардигес, покорными слугами своими окруженный, единожды до самого заката солнечного со смехом неловкостью плясавшего перед ним медведя потешался и напоследок так воскликнул: «Половину сокровищей, о верноподданные! тому, кто первое прочих сказать может: почто сие четвероногое непрестанно морду свою к небесам обращает, будто там что знакомое, а паче приятное, себе находит?» — «Доподлинно, — ответствовал царю, ни мало не медля, степенный царедворец, — оно там, уповаю, двух своих подруг, большую и малую, обрести успело»; причем на двух в небе «Медведиц» указать государю не замедлил. Ответу сему весьма доволен оставшись, царь тотчас, в веселом расположении, в покой свой вошел и обещание свое в тот же день исполнить не оставил.

9. ДВА ДРУЖНЫЕ ГЕНЕРАЛА

Прусский генерал Страдман, с превеликим приятелем его, прусским же генералом Гонорингом, купно всегда пребывая и о различных сея природы явлениях непрестанно и взаимно друг с другом совещаясь, оные, по силе разума своего, каждый перед другим разрешали; то однажды, на конях и в ночное время из загородного лагеря выехав и на полную, в небе блестящую, ночную владычицу — луну с упорством взирая, храбрый тот генерал Страдман товарища своего генерала Гоноринга напоследок вопросил: «Думаете ли, ваше превосходительство, что на ночном сем светиле взаправду люди пребывают?» — «Думаю, ваше превосходительство», — ответствовал сей. — «Согласен, — возразил генерал Страдман, — когда луна полная; но как же, ваше превосходительство, когда луна неполная бывает?» — «Уповаю, ваше превосходительство, — перехватил генерал Гоноринг, — что тогда люди там на тесных квартирах помещаются». — С сими генерала Гоноринга словами нежданно они ко градским вратам приблизились, и в оные въехать положив, отнюдь, однако, таковой своей из лагеря отлучки перед начальством явить не желая, оба дружные сии генералы, по долгом между собой совещании в заставе фамилии свои взаимно переменить определили, чего и самым делом учинить не оставили. Для того решение сие, по привычке, без рассуждения в действо производя, искренние сии приятели, при въезде в город, генерал Гоноринг генералом Страдманом, а генерал Страдман генералом Гонорингом назвались и таковою неудачливою хитростью непозволенную поступку свою перед начальством выдали, за что накрепко оба арестованы будучи, навсегда потом и по гроб жизни начальнической той прозорливости меж собой удивлялись.

10. ВИДНО, ЧТО В ДРЕВНОСТИ НЕМАЛУЮ К ПИСАНИЮ СКЛОННОСТЬ ИМЕЛИ И В ПЛУТОВАТОСТИ ПОЧАСТУ УПРАЖНЯЛИСЬ

Некогда великий Александр, ирой Македонский, осведомясь, что жители лампсакийские от него изменнически отстали и персской стороны держаться зачали, толико ожесточен стал сею их поступкою, что всех до одного истребить пригрозил и с немалым для того войском к мятежным лампсакийцам неотложно выступил. То однажды, в сем походе пребывая и на пути в одном из славных дворцов своих замешкая, царь сей македонский, от небреженья здоровья своего, нарочитый насморк себе приобрел, и по предписанию знатного, при нем бывшего, сиракузского врача, Менекратом именуемого, единожды сальную свечу от гофмейстера своего спросил, дабы оною нос свой от той неотвязной болезни накрепко вымазать. То лукавые дворца его смотрители и после отъезда Александрова через долгое время каждодневно по сальной свечи в расход вписывали, немалую от того для себя прибыль имея, и для порядка законно по делу сему особую тетрадь завели, таковой на оной заголовок искусно надписав «Дело об отпуске сальных свеч для смазывания августейшего носа». Однако премудрый ирой Македонский, нисколько на то не взирая, а напротив того, опосля про таковую хитрость их узнав, примерному наказанию оных изменщиков публично подверг, и для страха всю ту гисторию на мраморной в наилучшем из дворцов своих доске крупными литерами изобразить повелел, нимало имен тех прежних любимцев своих скрывать не желая.