Гете. Фаустъ. I частъ. Переводъ Анатолія Мамонтова. Москва, 1902.
правитьМы не нашли на книжкѣ указанія, что это по новый переводъ, а передѣлка стараго, изданнаго лѣтъ пять тому назадъ. Многочисленныя измѣненія не сдѣлали его лучше, такъ какъ коренного его недостатка — безвкусія — не устранить никакими частичными измѣненіями. Переводчикъ гнался за дословной точностью и настолько преуспѣлъ въ этомъ отношеніи, что смѣло напечаталъ нѣмецкій подлинникъ рядомъ съ русскимъ переводомъ. Стихъ за стихомъ можно слѣдить, какъ педантически буквально воспроизводилъ переводчикъ драгоцѣнныя строки поэмы. Но, конечно, это механическое дословное копированіе лишь рѣзче оттѣняетъ безконечное различіе между поэзіей оригинала и безнадежной прозой перевода. Въ концѣ текущаго года мы будемъ имѣть два прозаическихъ перевода «Фауста», сдѣланныхъ нашими заслуженными переводчиками А. Л. Соколовскимъ и П. И. Вейнбергомъ. Въ такомъ переводѣ, освобожденномъ отъ трудностей стихотворной рѣчи и жертвующемъ ея выразительностью ради возможности поглубже захватить внутренній смыслъ оригинала, наша переводная литература нуждается давно; лишенный своего лучшаго украшенія, это будетъ, надѣемся, все же настоящій «Фаустъ», меньше дающій тѣмъ, кто хочетъ его перечувствовать, во болѣе содержательный для тѣхъ, кто долженъ его продумать. Въ его прозаической оболочкѣ сохранится поэзія; въ переводѣ г. Мамонтова какъ разъ наоборотъ: снаружи какъ-будто поэзія, потому что стихи, а внутри — проза; достаточно раскрыть любую страницу и начать читать эти стихи, чтобы сразу замѣтить, что поэтическій, эмоціональный элементъ вытравленъ изъ нихъ совершенно; и они могутъ только раздражать того, кто знакомъ съ подлиннымъ «Фаустомъ» или хоть съ сносными русскими переводами его вродѣ Холодковскаго или Струговщикова. Для невѣдомыхъ цѣлей г. Мамонтовъ изобрѣлъ особый стихъ — многостопный ямбъ; стихи въ семь, восемь, девять стопъ — сплошь и рядомъ; мы нашли даже одиннадцати-стопный. Надо, однако, отдать справедливость г. Мамонтову — онъ внемлетъ указаніямъ критики и сообразуется съ ними при исправленіи своей работы: въ первомъ изданіи этотъ стихъ имѣлъ двѣнадцать стопъ; надо надѣяться, что при такой, системѣ въ седьмомъ изданіи «Фауста» въ переводѣ г. Мамонтова, этотъ длинный стихъ сократится до законнаго минимума, опредѣленнаго природой русскаго стихосложенія, въ шесть стопъ. Особенной точности этими героическими усиліями и мѣрами, можно сказать, противоестественными, г. Мамонтовъ тоже не достигъ. Переводъ попрежнему блистаетъ такими словечками, какъ «спокой», «потайныя страсти», «доміровыя времена», «поодурманить» и т. п. «Поясненія», взятыя у разныхъ нѣмецкихъ комментаторовъ, имѣли еще слабое значеніе при первомъ изданіи, когда еще не былъ переведенъ комментарій Бойезена. Но съ тѣхъ поръ онъ появился въ двухъ переводахъ.