Командир 9-го корпуса действ. армии, генерал-лейтенант барон
Н. П. КРИДЕНЕР.
(Рисов. П. Ф. Борель, гравир. И. Матюшин).
Барон Николай Павлович Криденер 3-й, герой Никополя, взятого нашими войсками под его командой 2 июля, родился 10 марта 1811 года в Лифляндской губернии. Семнадцати лет он был уже полевым инженер-прапорщиком, а по окончании курса наук, в 1828 году, в офицерских классах бывшего Главного инженерного училища (ныне Николаевская инженерная академия) только несколько времени провел на службе по инженерному ведомству и в 1834 году поступил в Императорскую военную академию (ныне Николаевская академия генерального штаба), где, окончив курс в числе первых, был произведен в штабс-капитаны с переводом в генеральный штаб. В начале 1838 года он был назначен дивизионным квартирмейстером, сначала 10-й, а потом 3-й пехотных дивизий; в 1841 году назначен в чине капитана в главную квартиру действующей армии для поручений. В 1840 году в чине подполковника назначен был состоять в распоряжении военного министра и генерал-квартиймейстера, а год спустя занял видное место в департаменте генерального штаба. В 1849 году, уже в чине полковника генерального штаба, барон Криденер назначается обер-квартирмейстером гренадерского корпуса. С этого же года начинается его строевая служба. Сначала он назначен был командиром его императорского высочества принца Евгения Виртембергского (ныне 6-го гренадерского таврического великого князя Михаила Николаевича) полка, а в 1858 году командиром Кексгольмского императора австрийского полка. Чин генерал-майора барон Криденер получил в сентябре 1859 года, а в ноябре того же года был назначен командиром лейб-гвардии Волынского полка. С этим полком он принимал деятельное участие в усмирении польского восстания в 1863 году. Именно, 2 апреля и 24 августа того года во главе самостоятельного отряда он разбил и уничтожил две шайки — одну Ремишевского, в триста человек, в Каниновских лесах при Буде Зоборовской, и другую — Земенского в двести пятьдесят человек, при деревне Мысло. В награду ему была пожалована золотая сабля с надписью «за храбрость». В конце того же 1863 года барон Криденер назначается командующим 27-ю пехотною дивизиею, а в 1865 году производится в генерал-лейтенанты. За службу в Привислянском крае барон Криденер был пожалован майоратом и ему было предоставлено право носить мундир лейб-гвардии волынского полка. Уже в чине генерал-лейтенанта барон Криденер был награжден орденами Святого Владимира 2-й степени и Белого орла, а в нынешний пост командующего 9-м армейским корпусом был назначен в конце минувшего года. За взятие Никополя он получил орден Святого Георгия 3-го класса.
Взятие крепости Никополя войсками, находившимися под начальством барона Криденера, состоялось при следующих обстоятельствах.
После перехода 9-го корпуса русских войск через Дунай от передовых пикетов ежедневно получались известия о том, что турецкие войска, стоящие в Никополе и его окрестностях, собираются уйти оттуда. Очевидно было, что для этого у них было только два пути: на Плевну и оттуда к Балканам или же на Виддин, вдоль Дуная. Цель генерала Криденера состояла в заграждении неприятелю обоих этих путей. При рекогносцировке, предпринятой 30 июня, наши войска встретили близ деревни Вублы энергическое сопротивление. Турецкие батареи, расположенные к северу от этой деревни, открыли огонь, но не могли помешать занятию деревни нашею пехотою, которою командовал князь Голицын; казаки, заслышав пушечные выстрелы, тотчас же поспешили в ту сторону, откуда доносилась канонада. Турки хорошо воспользовались своими позициями, очень благоприятными для защиты, и увеличили еще искусственно природную неприступность этой местности. Вдоль всей линии к югу от Никополя были устроены ими батареи и траншеи, которые под прикрытием холмов, густо поросших кукурузою, виноградниками и фруктовыми деревьями, были почти совсем не видны для осаждающих. Подходить к этим позициям приходилось по местности, слегка холмистой и подверженной выстрелам неприятеля. Поэтому, генерал Криденер велел в следующую же ночь устроить батареи к востоку от Вублы, для того чтобы артиллерия могла подготовить и затем облегчить движение пехоты. Казачья бригада, которая еще за несколько дней перед тем была послана к западу и успела переправиться через речки Осму и Вид, несколько раз уже встречалась с шайками черкесов, которые грабили окрестности, но ни разу не смогли устоять против энергического нападения казаков. Жестокости, совершенные шайками черкесов, довели озлобление русских солдат до крайней степени; болгарские беглецы рассказывали ужасы, и, к сожалению, рассказы эти вполне подтверждались тем, что видели наши войска, вступая в болгарские деревни. Так, например, был найден изуродованный труп ребенка с отрезанною головою; нашли также девушку с отрезанными грудями, еще живую; одна несчастная мать, которая не давала башибузукам увезти ее ребенка, была ими тотчас же удавлена; из другой деревни тридцать девушек были уведены в турецкий лагерь. Болгары, для того чтобы русские узнавали в них христиан, невзирая на турецкую их одежду, покрыли свои красные фески белыми платками и, кроме того, нашили на рукавах или на груди своих курток крест. Всюду они радостно выходили навстречу своим освободителям.
Между тем в русских войсках существовала полная неизвестность относительно того, желают ли или не желают турки вступить в бой. Подозревали, что у них было мало боевых запасов; по крайней мере турецкие батареи не раз уже стреляли круглыми ядрами, следовательно, из гладкоствольных орудий; находили также неразорвавшиеся гранаты, которые по вскрытии оказались начиненными вместо взрывчатых веществ тряпками и соломой.
Так как исполнение предначертанной Криденером цели зависело преимущественно от быстроты действия, то на 3 июля войскам было предписано приготовиться для атаки и расположиться так: из центра (в деревне Вубле) часть войска должна была идти на Никополь, после того как это движение будет подготовлено стрельбой с батарей, устроенных на восточной стороне деревни. На левом фланге генерал Шильдер-Шильднер должен был взять мост через реку Осму и, переправившись на правый берег, идти вперед; на правом фланге генерал Вильяминов должен был идти через деревню Эрмане, лежащую к югу от Никополя. 3 июля, рано утром, лишь только стало возможным отличить неприятельские батареи, наша артиллерия открыла свой огонь, на который турки стали немедленно отвечать; пальба усиливалась каждую минуту с обеих сторон. В четыре часа утра генерал Криденер с своим штабом отправился на поле сражения. Почти до семи часов артиллерийский бой продолжался с неослабевающею энергией; затем выстрелы с турецкой стороны стали повторяться с меньшею правильностью, канонада постепенно ослабевала и к половине восьмого совсем прекратилась; турецкая артиллерия должна была замолчать.
Барон Криденер послал генералу Шильдер-Шульднеру предписание приступить к атаке моста через Осму, и к восьми часам из долины реки донесся грохот пушек и ружейных выстрелов. Но, несмотря на все усилия, наши храбрецы не могли проложить себе дорогу на мост, который турки защищали значительными силами; между тем овладение этим мостом было необходимо для того, чтобы совершенно заградить неприятелю путь в Плевну. Поэтому около десяти часов генерал Криденер приказал одной казачьей батарее, стоявшей на возвышенности по сю сторону реки, поддержать нападение. Несколько гранат, пущенных в неприятеля, произвели должное действие: турки стали мало-помалу подаваться назад, а русские тем временем перешли в наступление. С турецкого редута, господствовавшего над этой местностью, выстрел за выстрелом из большой крупповской пушки падали в ряды подвигавшихся стрелков, но эти последние твердо, хотя и медленно, шли вперед, поднимаясь на высоты и оттесняя турецкую пехоту.
Тем временем в центре наших войск, к северу от Вублы, турецкие батареи снова давали себя знать. Артиллерийский бой возобновился. Когда генерал Криденер увидел, что пехота с левого фланга взбирается уже на холмы, он приказал начать общую атаку пехотой, и вскоре после этого велел двинуть вперед все батареи, стоявшие до этого на позициях к востоку от Вублы. Артиллерия тронулась побатарейно точно на плацу, во время учения. На нее посыпались гранаты; но не обращая ни на что внимания, храбрые артиллеристы подвинулись вперед шагов на тысячу ближе к неприятелю, и тут, с своей стороны, стали осыпать снарядами турецкие позиции, которые с этого места были лучше видны. Тем временем наши войска густыми колоннами двинулись из деревни Вублы и, несмотря на сильный огонь неприятеля, вырывавший из строя целые ряды солдат, шли вперед по местности, над которой в этом пункте господствовали неприятельские позиции; большинство молодых офицеров шли сами с ружьями в руках и с громким «ура!» бросались впереди своих частей. Пехота стреляла мало, так как неприятель, скрывавшийся большею частью в траншеях, представлял слишком неудобную цель; его выбивали из траншей штыками, и около половины третьего шанцы, лежащие к северу от Вублы, были взяты штурмом, причем нам досталось одно нарезное орудие.
На некоторое время наступил небольшой перерыв в сражении. Войска, двигавшиеся до сих пор по открытой местности, вошли в местность, которая до самого Никополя была покрыта виноградниками, огородами и маисовыми полями, так что быстрое движение по ней было невозможно, да к тому же и левому флангу генерала Шильдер-Шульднера пришлось сначала завладеть равниной. Около трех часов дня его войска взяли штурмом редуты, расположенные на крайних скатах, огонь которых причинил столько вреда при первом наступлении, и захватили при этом орудия. К северу от редутов раскидывался большой турецкий лагерь, который, впрочем, не был укреплен большими земляными окопами и был уже оставлен. Через полчаса этот лагерь находился в руках наших войск. По всей нашей линии, уже близко подошедшей к городу, но вынужденной, вследствие неровности почвы, растянуться на большое пространство, началось снова движение вперед. Турки держались упорно и, с своей стороны, попробовали броситься в атаку с целью прорваться к Виддину, но эта попытка была блистательно отражена. Наши войска отнимали у неприятеля одну траншею за другой. Уже смеркалось, когда генерал Криденер для поддержания пехоты, уже совершенно подошедшей к городу, велел батарее, находившейся в центре армии, открыть огонь по упорно защищавшемуся городу. Небольшие отряды наших войск уже успели проникнуть в город, но они были подавлены превосходством сил и зверски перерезаны. Так, двадцать человек тамбовского полка были искрошены в куски, некоторых солдат бросали живыми в горевшие дома. Вечером все высоты, господствующие над городом и крепостью, были в наших руках.
Наутро следующего дня были отданы распоряжения об атаке Никополя; войска расставлены в известном порядке. Ожидалось лишь наступление утренней зари, чтобы начать атаку. Но на рассвете, когда генерал Криденер только что выехал с своим штабом, ему доложили, что на крепости поднят белый флаг. Действительно, флаг развевался над главными воротами, но самые ворота были заперты, генерал велел сломать их и тут только показался комендант крепости, Гассан-паша, в сопровождении своих офицеров, и объявил что сдается безусловно. Относительно необходимых при этом формальностей он просил генерала разъяснить, что ему следует делать, так как никогда еще в своей жизни ему не приходилось сдаваться на капитуляцию.
Очевидец сражения, предшествующего капитуляции Никополя и занятия нашими войсками города и крепости, корреспондент «National Zeitung», в таких словах описывает окрестности Никополя и сам город в момент занятия его войсками: «Нам пришлось проезжать в Никополь лагерем‚ ваятым еще вчера. Часть палаток еще не была убрана, между ними валялись трупы, разные принадлежности лагерного хозяйства, убитые лошади, словом, перед нами была картина опустошения после битвы во всей своей неприглядности. Вдруг из города к нам донеслось громкое «ура!» и заставило нас ускорить шаг наших лошадей: из крепости выводили турецких пленных и над воротами ее поднимался русский флаг. Когда мы галопом скакали по узкой дороге, ведущей в город, нам навстречу попался отряд казаков‚ предводительствуемый генералом графом Толстым, который сопровождал пленного Гассана-пашу, и очень приветливо поблагодарил нас за поздравление с победой. Гассан-паша — мужчина в цвете лет, с энергическими чертами лиц и темными сверкающими глазами. Он уверял, что не понимает по-французски, но, судя по выражению его лица‚ он понимал как нельзя лучше наш разговор с генералом, происходивший на французском языке. Несколько минут спустя мы ехали по улицам Никопола, по обеим сторонам которых войска были расставлены шпалерами. Вдруг снова раздалось громкое «ура!»‚ раскаты которого доносились вплоть до крепостных ворот, где стоял генерал Криденер. Мы отвечали на эти крики бросанием шапок вверх и тоже кричали «ура!» Лишь позднее узнали мы, что это приветствие относилось к офицерам, которые разделяли с войсками трудности жаркого дела перед Никополем. Генерал Криденер благодарил нас за поздравление рукопожатием и поцелуем по русскому обычаю. Когда мы отошли от него, взорам нашим представилась картина, какую не многим придется видеть на своем веку. Из ворот крепости непрерывной массой выходила толпа пленных; несколько в стороне стояли турецкие офицеры; а далее, на зеленом скате, расположились гаремы во всей своей роскоши и фантастическом убранстве; тут же были дети, невольницы и гаремные прислужницы; большинство женщин были с опущенными покрывалами и одетые в черные широкие одежды, знак траура. То, чего магометанин не дозволяет видеть даже своему единоверцу, было доступно теперь взорам смертельных врагов его, христиан, и турки должны были спокойно смотреть, как там и сям приподнимались покрывала и юношески прекрасное личико являлось лучшим ходатаем для того, чтобы склонить на ту или другую маленькую услугу. Шествие пленных продолжалось несколько часов».
При капитуляции Никополя в плен сдались двое пашей и шесть тысяч регулярного войска. Добыча состояла из сорока полевых пушек‚ установленных на батарее вдоль высот (из них двенадцать крупного калибра), а также из двух мониторов.