Творецъ сего произведенія драматической Музы есть Г. Еленшлегеръ, Датской стихотворецъ, которой составляетъ теперь всю славу и украшеніе отечественнаго своего театра, Не довольствуясь похвалами земляковъ, онъ захотѣлъ распространить свои успѣхи даже до народовъ сосѣдственныхъ, и съ такимъ намѣреніемъ недавно написалъ трагедію на Нѣмецкомъ языкѣ, въ которомъ онъ весьма несиленъ. По крайней мѣрѣ очень примѣтно, что ему извѣстенъ, вкусъ большей части Нѣмецкихъ писателей и Нѣмецкой Публики; и потому въ надеждѣ ли на хорошій приѳмъ, или слѣдуя влеченію склонности своей, онѣ присталъ къ ученой сектѣ, ежедневно усиливающейся. Члены сего раскольническаго сословія — которые дѣлаютъ весьма невыгодную честь господину Гете, признавая его своимъ главою — сочли слишкомъ обыкновенными всѣ театральныя пружины, употребляемыя древними и новѣйшими творцами, и рѣшились прибѣгнуть къ сверхъестественнымъ способамъ. Вдохновеніе, призраки, чудеса составляютъ у нихъ завязку и развязку; Образцовымъ произведеніемъ сего таинственнаго рода назвать можно мелодраму, сочиненную во славу Лутера, и недавно сыгранную въ Берлинѣ, а потомъ и въ другихъ городахъ сѣверной Германіи. Если судить по театру о сей странѣ Европы, гдѣ столько есть людей извѣстныхъ и достойно уважаемыхъ по ихъ. просвѣщенію и глубокой учености, то можно подумать, что она погружена еще во мракѣ тринадцатаго столѣтія. Трагедія Г. Еленшлегера по видимому принадлежитъ болѣе къ сему отдаленному вѣку нежели къ нашему; мнѣніе сіе подтвердимъ краткимъ разборомъ оной.
Гаконъ, Графъ[1] Гладской, послѣ счастливыхъ своихъ завоеваній сдѣлался верховнымъ обладателемъ всей Норвегіи. Онъ спокойно взиралъ на приближающуюся свою старость; какъ вдругъ молодой Король Дублинской, Олавъ Тригвазонъ, происходящій отъ стариннаго поколѣнія Королей Норвежскихъ, является у береговъ со многочисленнымъ флотомъ. Король сей объявляетъ, что плывучи мимо отечества своихъ предковъ, онъ желаетъ поклонишься ихъ праху, а потомъ отправиться въ Россію для обращенія къ вѣрѣ христіянской Князя Валдемара (Владиміра), и для того чтобы водрузить крестъ на брегахъ языческихъ. Гаконъ опасаясь, не скрываетъ ли молодой Государь подѣ симъ благочестивымъ предлогомъ неприязненныхъ намѣреній, собираетъ въ священной рощѣ вельможъ своихъ для совѣщанія. Онъ предлагаетъ имъ посѣтить корабль Олава и постараться проникнуть въ его мысли.
До сихъ порѣ все очень хорошо и благоразумно. Но слѣдующія сцены дадутъ уже намъ совсѣмъ иное понятіе объ искусствѣ Датскаго стихотворца. Въ самое время важнѣйшихъ совѣщаній является пригоженькая дѣвушка, дочь кузнеца, которому поручено сдѣлать королевскую корону для Гакона. Государь, увидѣвъ ее, забываетъ и старость свою и древнюю славу и присутствующимъ вельможъ въ совѣтѣ; бѣжитъ къ дѣвушкѣ, гоняется за нею; болтаетъ о любви и отпускаетъ ее непрежде какъ сорвавши нѣсколько нѣжныхъ поцѣлуевъ. Послѣ столь знаменитаго подвига онъ садится на прежнее свое мѣсто, вельможи напоминаютъ ему о важной причинѣ собранія; доброй Король ничего непомнитъ, закрываетъ засѣданіе; и поспѣшно идетъ къ жилищу своей богини. Тутъ описываетъ отцу ея живыми красками пламенную страсть своего сердца; и предлагаетъ себя въ женихи для его дочери; скромный или нечувствительный кузнецъ (кто бы подумалъ?) довольно грубо отклоняешь выгодное предложеніе своего Государя; но пользуясь случаемъ; примѣриваетъ ему корону, которая, вопреки всѣмъ усиліямъ, никакъ не можетъ держаться на головѣ королевской. Зритель непремѣнно долженъ замѣтить сіе обстоятельство; ибо надобно знать; что ето есть предзнаменованіе; о которомъ въ продолженіе трагедій нѣсколько разъ напоминается.
Сцена переносится на островѣ Moстеръ; къ которому пристаетъ Олавъ. Являются послы Гаконовы съ возможною пышностію; они сперва просятъ юнаго короля объявить; не имѣетъ ли онъ намѣренія прибытіемъ своимъ въ Норвегію нарушить спокойство ихъ Государя; потомъ мало по малу, хотя стихотворецъ не объясняетъ зрителямъ тайныхъ причинъ, послы начинаютъ описывать ему столь несчастнымъ положеніе Норвегіи, управляемой Гакономъ, что Олавъ находитъ себя принужденнымъ позадуматься.
Онъ даетъ имъ двузначительный отвѣтъ, и принимаетъ намѣреніе сдѣлаться освободителемъ древняго своего отечества. Еслибъ не было никакихъ побудительныхъ причинѣ къ сему предприятію, то и одной мысли о спасеніи душѣ Норвежцевъ довольно было, чтобы силою оружія принудить ихъ крестишься.
Всѣ обстоятельства по видимому благоприятствовали Королю Дублинскому. Старый Гаконъ уже болѣе не думаетъ о дѣлѣ, которое сначала произвело въ немъ толь сильное безпокойство; онъ хочетъ жить единственно для прекрасной дочери кузнецовой. Новое покушеніе выпросить ее было столь же неудачно какъ и прежде, и потому Государь рѣшился похитить ее изъ отеческаго дома. На крикѣ дѣвушки прибѣгаетъ ея любовникѣ, и вся деревня вооружается. Кузнецѣ принимаетъ начальство надъ поселянами, которые присягаютъ передъ наковальнею лишить Гакона престола и жизни.
Пламя бунта распространяется; Король съ малымъ числомъ вѣрнаго войска идетъ на Олава; побѣда не долго остается сомнительною. Гаконъ принужденъ спасаться бѣгствомъ, и прячется въ погребу одной женщины по имени Торы, которой прежде, клялся быть вѣрнымъ любовникомъ до конца Своей жизни. Героиня прощаетъ ему измѣну и хлопочетъ о средствахъ избавить его отъ преслѣдованія вражескаго, но собственные служители умерщвляютъ его, и предаютъ трупъ его побѣдителю. Вся Норвегія преклоняется къ стопамъ Олава Тригвезона, который спѣшитъ утвердить права свои торжественнымъ коронованіемъ. Вельможи кстати вспомнили, что Гаконъ заказалъ сдѣлать новую корону; посылаютъ сыскать ее, и она такъ хорошо пришлась поголовѣ новаго Монарха, что будто бы нарочно для него была сдѣлана. Такимъ образомъ сбылось предзнаменованіе: всѣ восклицаютъ, и радуются, получивши себѣ Короля, самимъ Небомъ назначеннаго.
Сей краткой разборѣ даетъ, кажется, достаточное понятіе о странномъ произведеніи, которымъ г. Еленшлегеръ вздумалъ распространить славу свою за брега Бельта. Мы пропустили нѣкоторыя сцены, которыхъ не льзя понять безъ особеннаго знанія Скандинавской миѳологіи; неупомянули также и другихъ, представляющихъ ужасныя картины варварства. Сей Норвежской Король, котораго Тора называетъ, великимъ, умерщвляетъ на сценѣ, младшаго своего сына и показываетъ зрителямъ окровавленныя руки!
Поелику собраніе такихъ нелѣпостей и ужасовъ удостоилось быть предано печати; то можно бы подумать, что слогъ стихотворца достоинъ одобренія. Совсѣмъ напротивъ: Датскому писателю надлежало бы побывать въ Нѣмецкой школѣ, еслибъ: онѣ вздумалъ написать еще другую трагедію на томъ же языкѣ. Онъ не только не знаетъ мѣры стиховъ, но даже на каждой строкѣ грѣшитъ прошивъ правилъ грамматики.
Барбаризмы г-на Еленшлегера возбудили негодованіе Нѣмецкихъ критиковъ гораздо болѣе нежели всѣ главнѣйшія нелѣпости въ его сочиненіи, которое, называютъ они варварскимъ и даже оскорбительнымъ для Германской Словесности. Не излишнимъ печатается при семъ случаѣ замѣтить, что въ Германіи есть довольно умныхъ людей, которые думаютъ о себѣ, будто прекрасно умѣютъ писать на французскомъ языкѣ, хотя знаютъ его не болѣе, какъ, и г-нъ Еленшлегеръ искусенъ въ Нѣмецкомъ. Не уже ли господа сіи еще до сихъ поръ не увѣрились, что всѣ сочиненія ихъ на Французскомъ языкѣ необходимо должны казаться смѣшными и странными для природныхъ Французовъ, что писать хорошо можно только на языкѣ своего отечества, и что ни одинъ сочинитель не прославилъ своего имени глупымъ обезьянствомъ?
Гакон Ярль, немецкая трагедия [А. Г. Эленшлегера]: Из иностр. журн. / [Пер.] Н. Г. [Н. Ф. Грамматина] // Вестн. Европы. — 1812. — Ч. 64, N 16. — С. 272-279.
- ↑ Ярль (Iarl) значитъ Графъ; отъ сего слова произошло Англійское Earl.