Сочиненія И. С. Аксакова. Томъ третій.
Польскій вопросъ и Западно-Русское дѣло. Еврейскій Вопросъ. 1860—1886
Статьи изъ «Дня», «Москвы», «Москвича» и «Руси»
Москва. Типографія М. Г. Волчанинова (бывшая М. Н. Лаврова и Ко.) Леонтьевскій переулокъ, домъ Лаврова. 1886.
Статьи из газеты «День» (1864)
правитьГазета «Вѣсть» о Польско-западномъ вопросѣ.
правитьГоворятъ, кто-то сказалъ, что пресловутый Польскій «народовый жондъ», изгнанный изъ Иильна и изъ Варшавы, пріютился гдѣ-то внутри Россіи. Разумѣется, это слово не болѣе какъ шутка, въ которой никто и не станетъ искать какого-либо правдоподобія, но нельзя не сознаться, что въ Русскомъ обществѣ и даже въ литературѣ встрѣчается иногда цѣлый рядъ такихъ сужденій о Польскомъ вопросѣ вообще и о Западно-Русскомъ краѣ въ особенности — сужденій повидимому благонамѣренныхъ, гуманныхъ, безпристрастныхъ и принадлежащихъ людямъ, искренно считающимъ себя патріотами, — что бывшему Польскому жонду они, эти сужденія, были бы какъ разъ на руку. Польскій жондъ ни о чемъ такъ и не хлопочетъ въ настоящее время, какъ о томъ, чтобы воспроизвести на свѣтъ въ Русскомъ обществѣ реакцію чувствъ, одушевлявшихъ его въ прошломъ году, и усыпить Русскую бдительность сладкою пѣснью о благодушіи, примиреніи, справедливости… Польскій тайный жондъ все еще надѣется, что смазанныя елеемъ этихъ высокихъ чувствованій, колеса нашей администраціи покатятся опять по старой торной колеѣ, которая такъ незамѣтно, такъ покойно ведетъ прямо къ цѣли, желанной жондомъ и вообще Поляками. Надежда дерзкая и, разумѣется, несбыточная, но поддерживаемая въ Польской партіи нашими же Русскими дешевыми гуманистами, безъ вѣдома конечно для нихъ самихъ и къ великому несчастію для Поляковъ, Мы нисколько не думаемъ заподозривать этихъ гуманистовъ въ недостаткѣ патріотизма. — но не можемъ не упрекнуть ихъ въ слабости народнаго чувства, въ неразвитости мысли вообще и сознанія своей Русской національности въ особенности. Мало быть Русскимъ патріотомъ, — надо еще быть вполнѣ Русскимъ человѣкомъ. Только слабымъ развитіемъ народности въ Русскомъ обществѣ можно объяснитъ у насъ этотъ притворный, дешевый, салонный, фальшивый гуманизмъ, который спѣшитъ стяжать одобреніе Европы разсыпаясь въ любезностяхъ предъ Европейскимъ аристократическимъ ореоломъ Польской знати, и готовъ ей, вовсе не гуманно, принести въ жертву милліонны грубой нецивилизованной сволочи — Русскихъ мужиковъ. Вообще есть цѣлая среда въ Русскомъ обществѣ, гдѣ «православіе» и «народность» считаются какимъ-то руссофильствомъ, мужикоманіею, однимъ словомъ, чѣмъ-то несовмѣстнымъ съ просвѣщеннымъ патріотизмомъ (un patriotisme éclairé), и съ либеральными требованіями нашего вѣка: среда, гдѣ всякое живое чувство и горячее убѣжденіе признаются вещью крайне некомфортабельною, неудобною, неопрятною, способною смять и привесть въ безпорядокъ тотъ тщательно справленный туалетъ — то накрахмаленное comme il faut «Европейскаго человѣка», въ которое эта среда старается рядить не только тѣло, но и душу. При этомъ надо замѣтить, что Европейскаго человѣка вообще, какъ таковаго, — als solcher, какъ сказали бы Нѣмцы, — въ Европѣ не существуетъ: тамъ имѣются Англичане, Французы, Пѣнцы, Итальянцы и проч. — типы живые, конкрет-" ные; этотъ же типъ, совершенно отвлеченный, созданъ только у насъ въ безвоздушномъ или, вѣрнѣе, безнародномъ пространствѣ нашей извѣстной общественной среды. Вотъ на этихъ-то нашихъ «Европейцевъ» и возлагаетъ въ особенности свое упованіе Польское общество Западнаго края, искусно играя на чувствительныхъ для нихъ струнахъ либерализма, гуманности, европеизма, и коротко вѣдая, какъ падки мы, Русскіе, на всякую лесть, обращенную къ намъ, варварамъ, цивилизованною Европой… Можно было уже полагать, что мы наконецъ очнулись, что урокъ, заданный намъ Польскимъ мятежомъ, врѣзался неизгладимо въ нашу память, что гроза, пронесшаяся надъ нами, разорвала въ куски сѣрую темь нашего облачнаго небосклона и озарила молніей и прорвавшимися лучами солнечнаго дневнаго свѣта — и бездну, на краю которой мы стояли, и позоръ нашихъ ошибокъ, нашего невѣжества, нашей лѣни, нашей вины противъ Русской народности. И большинство Русскаго общества дѣйствительно очнулось, но часть его, — и вовсе не маловажная по своему общественному значенію, — быстро оправилась отъ временнаго смущенія: ей очень легко и скоро отлегло отъ сердца и она снова проповѣдуетъ политику прими* ренія, т. е. политику стушевыванья, сглаживанья, замазыванья всѣхъ рѣзкихъ тѣней и слишкомъ видныхъ неровностей, и наведенія на нихъ общей глянцовитой политуры…
Къ такого рода проповѣди словомъ и дѣломъ — принадлежитъ и пресловутый банкетъ, данный въ Кіевѣ и описанный М. В. Юзефовичемъ въ «Московскихъ Вѣдомостяхъ», — банкетъ, на которомъ торжествовали примиреніе Русской и Польской національностей въ Кіевѣ, не вѣдая въ слѣпотѣ, простотѣ и душевной пустотѣ своей, что этимъ самымъ утверждали право гражданства за Польскою народностью въ Кіевѣ! Мы не знаемъ ни одного Польскаго публициста, — ни одной печатной Польской строки (а настрочили Поляки цѣлыя горы всякихъ книгъ, книжицъ и книжонокъ политическаго содержанія), которая бы содержала въ себѣ отреченіе отъ ихъ наглыхъ притязаній усвоить Кіевскую область Польской національности Этимъ притязаніямъ еще недавно, почти на дняхъ, данъ отпоръ Русскимъ народонаселеніемъ края, — и вотъ въ виду этого-то народонаселенія, еще полнаго тревожныхъ и основательныхъ опасеній, — въ виду постоянно раскрывающихся Польскихъ заговоровъ и козней, — фальшивая политика примиренія упрочиваетъ снова, уже было разбитую, позицію Поляковъ, которые, какъ Бурбоны, ни отъ чего не отреклись и ни къ чему новому не пристали. Впрочемъ настоящая наша статья вызвана вовсе не Кіевскимъ банкетомъ, а тѣми совѣтами Русскимъ дѣятелямъ и повѣрочнымъ коммиссіяхъ въ Сѣверозападномъ краѣ, которые мы прочли на дняхъ въ одной Петербургской газетѣ. Мы однакожъ не обратили бы никакого вниманія на эти совѣты, если бы упомянутая газета не выдавала себя за органъ дворянства и high-life въ особенности, и еслибъ дѣйствительно въ этихъ строкахъ не слышался намъ — увы! слишкомъ знакомый голосъ, который воздвигъ столько помѣхъ и преградъ крестьянскому дѣлу внутри самой Россіи, а въ прошломъ году и на Западной ея окраинѣ! Этотъ голосъ продолжаетъ и теперь пугать публику страшилищемъ соціализма и силится парализировать дѣятельность честныхъ людей, устремившихся въ Западный край на служеніе дѣлу Русской народности. Для среды, изъ которой исходитъ этотъ голосъ, — голосъ по видимому мудрости и благоразуміи, но мудрости самой пошлой и благоразуміи самаго дешеваго, — дли этой среды принципъ аристократическій, принципъ патримоніальной власти, важнѣе принципа національности, — отвращеніе къ простонароднымъ массамъ сильнѣе отвращеніи къ высшимъ слоямъ, отрицающимъ права нашей Русской народности. Извѣстно, что теперешніе Польскіе магнаты и аристократы, уроженцы Западнорусскаго край, оправдываютъ измѣну своихъ предковъ православію и русской народности тѣмъ, что они испугались преобладаніи грубыхъ необразованныхъ народныхъ массъ, а потому и предпочли тѣснѣйшее соединеніе съ національностію Польской шляхты, носительницей просвѣщеніи и аристократическаго духа. Съ такой же точки зрѣніи, конечно не отдавай самимъ себѣ въ этомъ отчета, смотритъ и теперь тѣ наши Русскіе, которые держатъ сторону Польскаго помѣщичьяго класса въ Западной Россіи потому только, что этотъ классъ помѣщичій, «цивилизованный», и потому, что они, эти Русскіе, пуще преобладаніи Польской національности, боятся призрака соціализма, созданнаго ихъ же собственнымъ воображеніемъ.
«Въ настоящее время — говоритъ газета „Вѣсть“ въ передовой статьѣ 24-го No, — полное спокойствіе царствуетъ въ нашихъ литовскихъ (?) губерніяхъ. Польская агитація навсегда подавлена и Русскій элементъ торжествуетъ». Приступъ по видимому совершенно благонамѣренный, — но самъ авторъ этихъ строкъ не можетъ не знать, что агитаціи подавлена только наружнымъ образомъ, что борьба, настоящая, общественная борьба, теперь только и начинается, борьба православіи и Русской народности съ латинствомъ и полонизмомъ. Но авторъ дли того такъ громко и возвѣстилъ торжество Русскаго элемента, чтобъ имѣть основаніе устранить всякой вопросъ о національностяхъ. «Теперь — продолжаетъ онъ — говоря о Западномъ краѣ, рѣчь можетъ идти конечно не о мятежныхъ шайкахъ, а о вопросахъ, подлежащихъ мирному холодному разрѣшенію, вопросахъ, которые находятся въ рукахъ тамошней Русской администраціи. Крестьянскій вопросъ, дѣятельность повѣрочныхъ коммиссій — вотъ о чемъ можно теперь говорить. Объ этой дѣятельности, къ сожалѣнію, носятся слухи далеко неутѣшительные. Говорится о пристрастіи чиновниковъ съ одной стороны, въ пользу низшихъ классовъ населенія». Обвиненіе не только несправедливое само по себѣ, но и неправильно формулированное. Авторъ долженъ былъ бы выразиться такъ: говорится о пристрастіи чиновниковъ въ пользу Русскаго народа, Русской части населенія, потому что — не безъизвѣстно «Вѣсти» — низшіе классы, вмѣстѣ съ духовенствомъ, тамъ единственные представители Русской народности. Публицистъ «Вѣсти» и ему подобные не хотятъ знать въ Западномъ краѣ ни Русскихъ, ни Поляковъ, видятъ только низшіе и высшіе классы, — а что сочувствіе ихъ вездѣ и всюду принадлежитъ высшимъ — это они объявляютъ и печатаютъ постоянно. Мы же не хотимъ видѣть тамъ ни низшихъ, ни высшихъ классовъ, видимъ только Русскихъ, которыхъ народность нѣсколько вѣковъ сряду подвергалась всяческому уничиженію, и Поляковъ или ополячившихся туземцевъ, которыхъ Польская національность, въ теченіи вѣковъ, незаконно преобладала въ Русской землѣ надъ Русскимъ народомъ, да и до сихъ поръ преобладаетъ, благодаря своему положенію какъ класса высшаго и землевладѣльческаго. Для насъ лично, да вѣроятно и для всякаго Русскаго, интересы Русской народности, слѣдовательно простаго народа въ Западномъ краѣ, стоятъ выше интересовъ Польской національности и Польскаго дворянскаго класса, пока дворяне не отреклись отъ польской національности, или, вѣрнѣе сказать — отъ ренегатства, совершеннаго ихъ Русскими, не устоявшими противъ соблазна, предками!
«Слухи эти должны имѣть дѣйствительное основаніе» — продолжаетъ «Вѣсть» — «если мы припомнимъ тѣ странная фразы, которыми испещрена знаменитая записка г. Карпова». Эта записка помѣщена была въ 13 No «Дня». Мы рады, если этотъ добросовѣстный, дѣльный трактатъ пріобрѣлъ знаменитость. Въ этой запискѣ г. Карповъ разсказываетъ — съ какими трудностями приходится бороться членамъ повѣрочныхъ коммиссій, сколько терпѣнія, мужества, любви къ дѣлу я преданности убѣжденіямъ требуется отъ нихъ при повѣркѣ лживо-составленныхъ помѣщичьихъ уставныхъ грамотъ. Нельзя довѣрять цифрамъ крестьянскаго надѣла, показаннымъ Польскимъ помѣщикомъ въ грамотѣ; необходимо измѣрить этотъ надѣлъ на мѣстѣ, а для этого необходимо членамъ коммиссіи обойти пѣшкомъ по болотамъ весь крестьянскій надѣлъ, разбитый иногда (какъ мы сами видѣли на планѣ) на тысячу кусочковъ для какихъ-нибудь 18 крестьянскихъ дворовъ. И Польскіе помѣщики еще позволяютъ себѣ жаловаться на недовѣріе, на притязательность, на низкую оцѣнку! и Русская газета еще вторитъ этимъ жалобамъ, въ ущербъ Русскимъ крестьянамъ! Мы потому въ особенности не можемъ оставаться равнодушными къ этимъ нападкамъ «Вѣсти», что несправедливыя жалобы Польскихъ помѣщиковъ, повторенныя Петербургскимъ эхомъ, уже много запутали дѣло и даже нѣсколько смутили дѣятельность мѣстной администраціи. Къ счастію, главный начальникъ Сѣверозападнаго края, какъ намъ пишутъ, убѣдился въ неосновательности большей части жалобъ и въ справедливости доводовъ, представленныхъ ему коммиссіями. Но пойдемъ далѣе.
«Прежде строгость къ Польскимъ помѣщикамъ со стороны Русской администраціи» — разсуждаетъ «Вѣсть» — «имѣла совершенно справедливое основаніе въ причинахъ политическихъ. Но теперь, въ силу послѣднихъ событій, причины эти не существуютъ». Какъ это? въ силу какихъ событій? вооруженнаго возстанія, вспомоществованія мятежу деньгами и вліяніемъ, сочувствія Польскимъ замысламъ и солидарности съ ними? Какія же другія послѣднія событія разумѣетъ «Вѣсть»? Адресы дворянства и усмиреніе мятежа военною силою? Адресы, противъ которыхъ былъ опубликованъ протестъ Польскою тайною прессою, — протестъ, который въ свою очередь остался безъ возраженія со стороны подписавшихъ его помѣщиковъ!! Усмиреніе мятежа — такое однако, которое еще не позволяетъ снять военнаго положенія, и побудило еще на дняхъ прибѣгнуть къ учрежденію военно-полицейркаго управленія даже въ разныхъ округахъ Югозападнаго края!!
«Въ настоящее время — возглашаетъ авторъ разбираемой нами статьи — въ Западномъ краѣ уже нѣтъ болѣе Поляковъ — Поляковъ въ смыслѣ національности: остались одни только Русскіе подданные, находящіеся подъ равнымъ покровительствомъ Русскихъ законовъ!» Кого обманываетъ вѣстовщикъ «Вѣсти?» Развѣ самого себя, не болѣе. Онъ одинъ только расположенъ признать искомое за дѣйствительность, или потому, что вовсе не знакомъ съ дѣдомъ, о которомъ пишетъ, или потому, что настоящія, дѣйствительныя отношенія Поляковъ и Русскихъ въ Западномъ краѣ не слишкомъ смущаютъ его народное чувство. «Остались одни только Русскіе подданные» и пр.! Да два года, десять, двадцать лѣтъ тому назадъ развѣ было иначе? Развѣ не говорила и тогда, развѣ не имѣли вы законнаго основанія сказать и въ то время, что Поляковъ нѣтъ, а существуютъ только Русскіе подданные, пользующіеся равнымъ покровительствомъ Русскихъ законовъ? Или два года, 10, 20 лѣтъ тому назадъ, Поляки, по вашему, точно были, а теперь ихъ уже нѣтъ? Въ чемъ же разница? Куда же они дѣвались? Измѣнились развѣ поземельныя отношенія? Чѣмъ заслужили они отъ васъ, именно теперь названіе Русскихъ? Тѣмъ развѣ, что недальше какъ вчера провозгласили этотъ Русскій край Польскимъ и возстали на Русское владычество вооруженною рукою? Иди же всѣ они внезапно переродились, удостовѣрились въ своемъ историческомъ заблужденіи, повинились, покаялись, отреклись отъ Польской національности и стали Русскими, настоящими Русскими? Или вы полагаете, что Русскимъ быть не зачѣмъ, а достаточно быть Русскимъ подданнымъ, чтобъ на этомъ основаніи пользоваться полнотою правъ гражданскихъ? Но если гдѣ-либо особенно вредною оказывается эта доктрина, устраняющая значеніе народности въ государствѣ, — такъ именно въ приложеніи къ Западнорусскому краю. Дѣло идетъ не о внѣшнемъ покореніи края Русской державѣ, не о внѣшнемъ признаніи Русской власти, а объ утвержденіи Русской народности и православія въ Русскомъ краѣ, испытавшемъ сильное, пагубное вліяніе латинства и полонизма. Въ этомъ и состоитъ теперь вся задача и Русскаго правительства и Русскаго общества. Это, кажется, ясно для всѣхъ. А между тѣмъ «Вѣсть» возглашаетъ ниже: «вопросъ (въ Западномъ краѣ) идетъ совсѣмъ не о національностяхъ»!? Это же повторяютъ теперь на всѣ лады и Поляки. Они только того и добиваются, чтобъ вопросъ о національностяхъ былъ отложенъ въ сторону, чтобъ имъ дозволено было, въ качествѣ Русскихъ подданныхъ, сохранить въ краѣ преобладающее значеніе. Адамъ Чарторыжскій, такъ много способствовавшій ополяченію Западныхъ губерній, дѣйствовалъ не только какъ Русскій подданный, но подъ покровомъ законной власти. Всѣ. учители Западнорусскихъ гимназій, внѣдрявшіе чувство Польской національности въ сердцахъ Русскихъ дѣтей, были и есть Русскіе подданные. Въ самомъ дѣлѣ, къ чему смѣнить мировыхъ посредниковъ, исправниковъ, становыхъ, писарей, учителей — Поляковъ? Оставить ихъ всѣхъ на мѣстахъ, въ качествѣ Русскихъ подданныхъ, по совѣту газеты «Вѣсть», отдать весь край въ распоряженіе туземнымъ классамъ! Вѣдь это классы помѣщичьи, классы высшіе… По это другими словами значитъ: бросить весь край на жертву Польской пропагандѣ, подчинить всѣхъ Русскихъ людей Полякамъ, слѣдовательно — отступиться отъ защиты Русской народности, подготовить отпаденіе края или заложить въ немъ источникъ вѣчныхъ смутъ, безпокойствъ и, можетъ быть, бунтовъ противъ Польскихъ высшихъ классовъ со стороны доведеннаго до отчаянія Русскаго простаго народа! До этого вѣрно не додумалась благовоспитанная газета «Вѣсть», но вотъ къ чему ведетъ ея доктрина, къ чему ведутъ эти совѣты, которые коварно преподаются намъ Поляками, а нашими Русскими публицистами и повторяются спроста! Но это такая простота, о которой говоритъ пословица очень худо, — такая простота Русскому не извинительна. «Вѣсть», конечно, возразитъ намъ, что Русскіе подданные Поляки, обличенные по суду въ распространеніи полонизма, должны подвергаться наказанію: черезъ это устраняется всякая опасность, а между тѣмъ легальность будетъ соблюдена… Да, внѣшняя формальная легальность будетъ соблюдена, а высшая правда будетъ нарушена. И кто же не знаетъ, что пропаганда употребляетъ пути и способы невещественные, нравственные, неуловимые для формальнаго суда, — что она имѣетъ полную возможность разливать свой опасный ядъ — оставаясь въ предѣлахъ внѣшней законности, избѣгая благополучно всякого юридическаго обличенія? Нужно ли, наконецъ, напоминать о Польскомъ катихизисѣ, который не только не опровергнутъ тѣмъ, что раскрылось по многочисленнымъ слѣдствіямъ, но вполнѣ подтвержденъ и оправданъ?
Мы видимъ главную причину зла, т. е. успѣховъ Польской пропаганды, въ нашемъ «индифферентизмѣ», т. е. безразличномъ отношеніи къ Русской народности; мы считаемъ необходимымъ участіе въ борьбѣ, Съ нашей стороны, элементовъ общественныхъ, т. е. народнаго самосознанія, выработаннаго въ нашемъ обществѣ. Мы призываемъ къ дѣятельности въ томъ краю людей, преданныхъ дѣлу народности, людей убѣжденныхъ, способныхъ противостать силою этихъ своихъ національныхъ убѣжденій пресловутой и хваленой силѣ Польскаго патріотизма; мы напоминаемъ каждому, отправляющемуся въ тотъ край, что его призваніе — миссіонерство Русской народности, — а вотъ что старается внушить «Вѣсть», и къ сожалѣнію не одна «Вѣсть», дѣятелямъ отправляющимся въ Западный край, въ противоположность внушеніямъ «Дня»: «Обязанности повѣрочныхъ коммиссій очень просты. Онѣ призваны, на основаніи ясно опредѣленныхъ инструкцій, окончить поземельный споръ между помѣщиками и крестьянами. Всякой чиновникъ коммиссіи, которому пришло бы въ голову, что онъ призванъ въ Западный край для возвеличенія Русско-жмудинской національности (какъ умѣстна эта иронія!), впалъ бы, конечно, въ большое заблужденіе. Вопросъ идетъ совсѣмъ не національностяхъ!… Чиновники, которые взяты въ повѣрочныя коммиссіи, совсѣмъ не миссіонеры. Они простые исполнители закона и начальническихъ инструкцій. Чѣмъ проще будутъ они исполнять свои обязанности, тѣмъ болѣе заслужатъ они передъ правительствомъ и передъ обществомъ». Мы не беремся рѣшить, по примѣру «Вѣсти», что именно составляетъ заслугу передъ правительствомъ, но конечно они заслужатъ только презрѣніе предъ Русскимъ обществомъ, если забудутъ, что въ томъ краѣ главный вопросъ есть именно вопросъ о національностяхъ! Только тѣ Русскіе, которыхъ «Вѣсть» есть отголосокъ, въ состояніи забыть это, забыть, что край находится не въ нормальномъ положеніи, что теперь совершается расплата старыхъ историческихъ долговъ, воздвигается попранная народность, возстановляются древнія непризнанныя права, — что задача эта требуетъ, для своего исполненія, самыхъ напряженныхъ усилій не только правительства, но и всего Русскаго общества. Теперь-то и нужно Русскимъ людямъ дать свидѣтельство истинной любви въ своей народности, или пожалуй «патріотизма» (это слово понятнѣе для «Вѣсти»), а не откладывать патріотизмъ въ сторону, какъ совѣтуетъ «Вѣсть», и ограничиваться чисто чиновническою формальною обязанностью. Знаетъ ли г. совѣтчикъ, что если членъ повѣрочной коммиссіи остановится у Польскаго помѣщика въ какомъ-нибудь пустомъ флигелѣ, приметъ отъ него самое невинное угощеніе (все это нисколько не запрещено закономъ и было бы совершенно легально), то онъ лишился бы тотчасъ всякаго довѣрія крестьянъ, — крестьяне не посмѣли бы ему разсказать правды, а не добившись отъ нихъ правды, онъ невольно долженъ былъ бы поступить по указаніямъ только одной стороны, слѣдовательно большею частью несправедливо? Мы нисколько не намѣрены оправдывать поступковъ несправедливыхъ, насильственныхъ и такъ далѣе, но признаемъ непремѣнною обязанностью каждаго Русскаго тамъ пребывающаго — помнить каждую минуту, что каждый его шагъ, каждое дѣйствіе могутъ служить къ возвеличенію или къ униженію — чисто-нравственному — Русскаго имени и Русскаго народнаго чувства въ мѣстномъ населеніи. Ему нѣтъ надобности совершать противузаконные поступки, превышать свою власть и чинить насиліе и грубость Польскимъ помѣщикамъ, для того, чтобы бытъ, въ предѣлахъ для него возможныхъ, именно миссіонеромъ, т. е. развивать сознаніе, укрѣплять чувство Русской національности, поднимать духъ забитаго Поляками и Жидами Русскаго простаго народа въ Западномъ краѣ… Мы надѣемся, что совѣты «Вѣсти» и всей среды, раздѣляющей ея мнѣнія, останутся втунѣ. Успѣхъ ея совѣтовъ, — безъ вѣдома для нея самой, конечно, — былъ бы на бѣду Русскому дѣлу и на радость Польскому жонду!
Далѣе «Вѣсть» прибѣгаетъ къ своему обычному аргументу, къ несчастію довольно сильному для многихъ: она хочетъ заставить видѣть во всѣхъ дѣйствіяхъ повѣрочныхъ коммиссій «извѣстную соціальную пропаганду, могущую повести въ весьма дурнымъ послѣдствіямъ», и разумѣется, по своему обыкновенію, обвиняетъ въ соціализмѣ «День» и все такъ-называемое славянофильское направленіе… Закончимъ обзоръ внушеній С.-Петербургской газеты «Вѣсть» выпискою изъ недавней, весьма любопытной передовой статьи Краковскаго «Часа», этого яраго шляхтича, отъявленнаго ненавистника Россіи и преданнѣйшаго слуги Польской справѣ (см. № 56). Эта статья особенно замѣчательна по своему сдержанному тону, уже совершенно не похожему на прежній обыкновенной тонъ «Часа»:
«Краковъ 8 іюня. Удивительное дѣло!.. Введеніе въ дѣйствіе (въ Царствѣ Польскомъ) указовъ 19 февраля (2 марта) взяла на себя не администрація, какъ бы этого слѣдовало ожидать, а школа. Школа эта дѣйствуетъ съ полною систематичностью и на этотъ разъ нельзя сказать того, что прежде повторялось такъ часто: что Русскій произволъ можно сдержать подкупомъ! Коммиссіи, посланныя для введенія указовъ, составлены, какъ насъ извѣщаютъ, изъ людей независимыхъ, относительно образованныхъ, по большей части даже привѣтливыхъ… Пріѣзжаютъ въ страну съ миссіей цивилизаторовъ и кажется совершенно убѣждены, что оказываютъ заслугу не только своему правительству и своему отечеству, но всему человѣчеству» (т. е. надѣленіемъ крестьянъ землею и правами). «Фридрихъ II, кажется, говаривалъ: еслибъ я хотѣлъ наказать какую-нибудь провинцію, то отдалъ бы ее на нѣкоторое время подъ управленіе философовъ. Вотъ болѣе или менѣе такое же наказаніе ниспослано и теперь на Польшу Россіей…» Далѣе «Часъ» разсказываетъ, что въ нѣкоторыхъ мѣстахъ «крестьяне перестали наниматься, а сельская челядь служить», и старается запугать Русское правительство вредными послѣдствіями для него самого крестьянской реформы. (О чемъ же хлопочетъ «Часъ?» Тѣмъ лучше для "Часа, " если послѣдствія крестьянской реформы будутъ опасны для Русскаго владычества? Но онъ прежде всего шляхтичъ, а крестьяне — хлопы!)… «Какъ Поляки, говоритъ онъ, можемъ жалѣть объ этомъ; политическіе люди будутъ удивляться Русскому правительству. Русскіе государственные люди должны подумать», убѣждаетъ «Часъ», что они могутъ нанести этимъ зло и самой Россіи. Очень интересно самое заключеніе статьи «Часа»: «Нѣтъ мелочей въ томъ, что мы пишемъ. Каждый шагъ, по нашему мнѣнію, имѣетъ свое значеніе, поэтому не можемъ оставить безъ вниманія и слѣдующаго обстоятельства. До какой степени коммиссіи стараются избѣгать показывать даже видъ сочувствія къ помѣщикамъ, можно видѣть изъ того, что коммиссіи ни въ одномъ помѣщичьемъ домѣ не приняли угощенія: собираются въ корчмахъ, куда, вѣроятно изъ уваженія къ нравамъ равенства, приглашаютъ и помѣщиковъ».
Шляхетскій «Часъ» и не подозрѣваетъ, какую лестную, доселѣ небывалую аттестацію далъ онъ нашимъ Русскимъ дѣятелямъ, приводящимъ въ исполненіе въ Польшѣ тотъ соціальный переворотъ, который совершила Россія у себя дома, который только она одна призвана и въ состояніи совершить въ Польскомъ обществѣ, и помощью котораго только и можетъ переродиться Польша, къ собственному же своему благу… Но не напоминаетъ ли этотъ «Часъ» своими разсужденіями таковыхъ же разсужденій и въ нашей Русской средѣ — о нашихъ повѣрочныхъ коммиссіяхъ въ Сѣверозападномъ краѣ?